Лесниковы байки. Волчья Тропа

Алёна Берндт (2025)

Все мы слышали в детстве сказки про Хозяина леса, Лешим он зовётся. Множество сказок и легенд рассказано про невидимую человеку силу, а уж кому, как не старому Леснику деду Матвею известна самая правдивая из этих историй! Быль или небыль, сон, или всё это наяву приключилось с героем рассказа, молодым парнем по имени Николай, когда попал он на Волчью Тропу? Вернётся ли он обратно, в свой мир, к любимой невесте Катерине или сгинет там, где переплетаются миры…

Глава 4.

Пришёл в себя Николай, тело уже застыло на снегу-то лежать. Кое-как выпростался из-под медвежьей туши и осмотрелся. Снег вокруг был красным от крови, и хоть не привыкать было охотнику, а в этот раз вдруг стало муторно.

Однако нельзя лежать, можно и навсегда тут остаться! Николай достал из кармана чистую тряпицу и скинув кожух кое-как перевязал себе плечо. Нужно вернуться в избушку за нартами, разделать туши на месте и уволочь на заимку. Там и займётся добычей, когда чуть отлежится. Сейчас мороз, ничего не сделается… Поторапливаться надо, зимние сумерки ранние, а небо всё заволокло снежными сизыми тучами.

Собрав последние силы и пошатываясь, Николай отправился на заимку, ничего, вроде бы и получше. Зря он за шатуном погнался, глупо поступил, думал Николай, из сил только выбился, а тот никуда не денется, сам придёт. Да и медведица…

Ладно, теперь он не станет петлять по лесу, Николай свернул на лёд замёрзшего озера, этак он быстрее на своей заимке окажется. Да и обратно тоже этим путём пойдёт, к вечеру управится, ничего.

Лёд озера чуть потрескивал под лыжами охотника, Николай знал — в этом месте тёплые ключи, но лёд стоит, морозы-то были нешуточные! Вот и показалась разорённая шатуном заимка, Николай чертыхнулся, вот же, пакостник, столько трудов насмарку!

Поспешать надобно, некогда горевать, Николай подцепил нарты и заскользил обратно, стараясь двигаться шустрее, чтоб не замёрзнуть. Нестерпимо хотелось пить, он хватил горсть снега, но много нельзя — от снега пуще захочется пить. Вот окончит дела и заварит себе хвойного взвара, как его старый остяк, раны омоет, болеть меньше будут.

Вот и добыча его, Николай без труда нашёл ту поляну, где медведицу поднял со спячки. Никакой хищник пока не поспел тронуть Николаеву добычу, и охотник порадовался этому. Приметил только, тишина какая разлилась по лесу, словно всё живое ушло куда-то от гиблого места, только где-то вдалеке протяжно и тоскливо выл волк.

Кое-как заволок Николай тушу на нарточку свою, из сил совсем выбился, разделывать уже на заимке станет. Хорошо ещё, видать молодая была та медведица, не шибко крупная, хоть и с этой едва справился раненый охотник. Сверху медвежонка положил, шапка будет, как меховщик уездный обычно говорит.

Дёрнул Николай нарточку — тяжело. Ну да что толку жаловаться, поспешать надобно, снова снег пошёл, всё сильнее засыпало округу, да и сумерки сгустились раньше обычного. Ничего, это сперва тяжко, а потом покатится нарточка, шибче дело пойдёт.

Пошёл Николай, пошёл, потянул, наклоняясь вперёд и покатились. Вот уже с пригорка пошёл, ничего. Идёт охотник, метель ему сопутствует, подпевает, да след заметает. Час идёт Николай, уже должна заимка показаться, а впереди только тайга да белый снежный ковёр, дорожка стелется, словно тропа…

Идёт, едва дышит уже, а остановиться не может, в глазах уже темнеет, того и гляди упадёт замертво. А тропа меж елей вьётся, вьётся меж высоких елей, и словно сама ведёт обессиленного охотника всё дальше и дальше, не отпускает и заставляет ускорить шаг.

Потемнело в глазах у Николая и от страха занялась душа, когда понял он, что не в силах остановиться! Неведомая сила захватила его, и тропа эта имеет конец… там Николая и поджидает его смерть, и наступит это очень скоро, потому что он уже совсем обессилел. Рукавицы он потерял, и руки окоченели от холода, хотя кожух и промок от пота, вверх поднимался пар от прерывистого, хриплого дыхания человека.

— Хозяин!… Прости! — из последних сил закричал Николай, вспомнив, как рассказывал ему когда-то старый остяк-охотник про Хозяина леса и его Волчью тропу, которая убить может, а может и к счастью вывести, смотря что заслужил.

— Прости! Алчность меня обуяла, позабыл я, что деды да прадеды нам заповедали! — хрипел Николай, он понимал, что вот-вот испустит дух, — Прости…

Ему казалось, что деревья пролетают мимо него так быстро, что сливаются в одну синюю игольчатую полосу, а снег начинает гореть под ногами голубовато-белым пламенем. Мир померк, словно ночь упала сверху на Николая, скрыв всё вокруг.

Неожиданно он остановился, словно споткнувшись о невидимую преграду, и тут же рухнул, хватая ртом воздух. Отдышавшись, он огляделся и не понял, где он находится. Он стоял на берегу небольшого озера, окружённого стеной высоких елей, ледяная поверхность озера блистала в свете взошедшего на синий небосвод месяца.

Николай отёр лицо. Как же он теперь? Что будет делать, ведь нет у него при себе ничего, чтобы хоть как-то в лесу заночевать… Но это… это ничего! Он справится, есть в кармане старое огниво, что дед Ерофеев дал!

Он кое-как пришёл в себя, стараясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце, и снова огляделся окрест. В этот раз он углядел на противоположном берегу озера, самой кромки леса, мерцали отблески костра.

Надежда вспыхнула в душе Николая! Там люди, огонь горит ярко, видимо, охотники ночуют, такие же, как и он сам. Сбросив нарточку, Николай задумался…. Оставить здесь? Нарточку жаль, сколько она ему служила верно, крепкая, ладно сработанная! Волочь за собой через озеро не так и тяжело, вон какой лёд гладкий. Дойдёт, что уж!

Ноги дрожали от усталости, нестерпимо хотелось пить, он совершенно обессилел, но и озеро было небольшим, изгибалось меж берегов, и Николай ступил на лёд, подтягивая за собой ношу. Лёд под ним потрескивал, кое-где темнели пятна, видать горячие ключи били из земли, но вскоре Николай увидел перед собой берег, и костёр горел прямо под огромной елью, у огня виден был силуэт крупного человека, он сидел на корточках, протянув руки к костру. Заслышав шаги Николая, человек поднялся, вышел к берегу и приложил руку ко лбу, закрываясь от света костра и вглядываясь в темноту ночи.

— Человек добрый, не страшись, худого я не сделаю, — задыхаясь, прохрипел Николай, — Я… сам не ведаю, где оказался, и как попал сюда… Охотник я, вот, добыча есть, ружьё… Нет ли у тебя водицы испить?

— Да знамо дело, как тут ты оказался, — сказал человек, — Так же, как и другие прочие попадают сюда, так и ты. Вода есть, поди вон к огню…

Человек этот был сложения богатырского. Высокий, широкоплечий, с большими ладонями, он в своей меховой парке с капюшоном и сам немного походил на медведя. Черноволосая голова на крепкой шее, ну чисто медведь.

— А что за добыча у тебя, охотник? — спросил человек, наливая из висевшего над огнём котелка взвар в большую берестяную кружку, — И как звать тебя? На, испей.

Николай трясущимися руками принял кружку, а сам махнул рукой в сторону оставленной на берегу нарточки, дескать, там всё… сил нет, опосля уж…

— Николаем меня звать, на Каркылаевской заимке я зимовал, охотой промышляю. А скажи, мил человек, где я теперь?

— На Каркылае, говоришь? — удивился человек, — Так это вёрст десять отсюда, коли не больше будет. Как же ты… нешто шёл?

— Шёл, — кивнул Николай, напившись взвару, который придал ему сил и ясности в голове, — Сам не ведаю, как это всё приключилось. Ты вот послушай…

— Постой! — сказал вдруг человек и поднялся, — А ну, добычу свою покажи!

Он пошёл на берег озера, к нарточке, Николай за ним едва поспевал, не понимая, чего пристало ему поглядеть, добыча как добыча…

Страшный рёв пронёсся над незнакомым Николаю озером. Это рычал человек, увидев, что лежит на нарточке у Николая…

— Ты! Ты! Да знаешь ли ты, что натворил?! — голос человека стал похож на звериный рык, и сам он, скинув с головы меховой капюшон, всё больше становился похож… на медведя.

Николай отшатнулся, споткнулся о нарточку и та покатилась за ним, он ступил на лёд озера, поскользнулся и упал на колени, больно стукнувшись и лязгнув зубами. Человек наступал на него, страшно рыча, вместо рук явились когтистые лапы, а Николай только и мог, что отползать дальше по льду, встать он не мог.

— Сгинешь здесь за то, что натворил! — крикнул человек и пнул Николая огромной своей ногой.

Тот отлетел в сторону, туда, где стояла нарточка и темнело большое пятно на льду, ключ… Лёд затрещал, но выдержал, Николай задохнулся от этого крепкого удара ногой и страха.

— Стой, Аркынай! — раздался звонкий окрик.

Николай, ошалев, словно в бреду, увидел стоявшую на берегу девушку. Она была в серебристой короткой шубке, отороченной белым мехом, и вся сияла в свете месяца. Как будто он видел её ранее…. Когда? Где?

— Стой! — снова крикнула девушка, но в этот миг лёд под Николаем лопнул, словно выстрел разнёсся над озером.

Николая обожгло, он провалился в ледяную воду вместе с нарточкой своей, только и успев взмахнуть руками… над головой мелькнул месяц, словно отражение в воде.