Томек на Черном континенте

Альфред Шклярский, 1958

Не прошло и года, как Томек Вильмовский вновь отправляется в экспедицию! Юный путешественник в компании своего отца Анджея Вильмовского, зверолова Яна Смуги, боцмана Тадеуша Новицкого и верного пса Динго держит курс на Африку – страну, полную контрастов, где бок о бок со слонами живут пигмеи, самые маленькие люди в мире. На этот раз фирма Гагенбека, которая занимается ловлей диких животных для зоопарков, поставила перед путешественниками весьма непростую задачу – поймать горилл и окапи. А ведь о существовании последних доподлинно неизвестно. На Черном континенте отважных звероловов ждут серьезные испытания. Местные племена совсем не жалуют чужаков, да и загадочные джунгли таят в себе много опасностей: ядовитые змеи, свирепые львы, коварные крокодилы… Стоит только зазеваться – и поминай как звали. Но храброму Томеку все нипочем, ведь захватывающие приключения стоят того, чтобы рисковать! На историях о бесстрашном Томеке Вильмовском, вышедших из-под пера польского писателя Альфреда Шклярского, выросло не одно поколение юных любителей книг. Перед вами второй роман из этого цикла – «Томек на Черном континенте», перевод которого был заново выверен и дополнен интересными и познавательными научно-популярными справками. Замечательные иллюстрации к книге создал художник Владимир Канивец. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

V

Приветствую тебя, кирангози!

^[33]

Восход солнца застал наших охотников вполне готовыми к дальнейшему путешествию. Через некоторое время они прошли горный перевал и очутились на высоком плоскогорье. На обширной равнине то здесь, то там вздымались к небу отдельные конусообразные вершины гор.

— Теперь, Томек, смотри внимательно, здесь легко встретить дичь, — сообщил Хантер.

Его слова подтвердились очень скоро. Когда всадники приблизились к роще диких мимоз, Динго, бежавший за лошадью Томека, стал вести себя беспокойно. Ветер дул со стороны редколесья. По-видимому, он нес с собой запах животных, потому что Динго приподнял нос, раздувая ноздри, шевелил ушами и время от времени посматривал на своего хозяина. Томек успокоил собаку и обратил внимание товарищей на ее поведение. Хантер движением руки предупредил, что надо сохранять тишину, и пришпорил лошадь. Охотники стали приближаться к роще. Мягкая почва скрадывала топот лошадиных копыт; люди ехали под ветер и могли спокойно добраться до рощи, не обращая на себя внимания пугливых животных. Однако, прежде чем им удалось достичь опушки, из зеленой чащи выскочило животное коричневато-желтого цвета, блеснуло на солнце рогами, расставленными в виде лиры, на момент пропало в лесу, а потом еще несколько раз показалось оттуда, высоко прыгая над землей.

— Газель! Развернитесь в цепь! Перед нами жаркое на обед! — воскликнул Хантер, увидев животное.

Роща внезапно ожила. Когда охотники приблизились на расстояние нескольких десятков метров, стадо газелей длинными прыжками выбежало на равнину.

Эти животные не превышали ростом наших косуль, но были значительно стройнее, нежнее и изящнее их.

Смуга, как только увидел газелей, оставил своих друзей и галопом поскакал вдоль опушки рощи.

Томек помчался вслед за ним. Лошади, почувствовав шпоры, неслись вперед, распластавшись так, что животами касались травы. Динго огромными прыжками летел впереди всадников.

Газели несколько мгновений удивленно смотрели на охотников, а потом бросились наутек. Смуга с винтовкой в правой руке осадил коня на месте. Он выстрелил, почти не целясь! Одна из газелей упала на землю. Дальнейшее преследование быстроногих животных оказалось безрезультатным. Они мчались со скоростью ветра, почти не касаясь земли. Некоторые из них время от времени останавливались, оглядывались на своих преследователей и вновь бросались вперед.

Далее нужно указать на газелей (Gazella), стройных, чрезвычайно миловидных, с кольчатыми лировидными рогами (у обоих полов), слезными ямками и длинными острыми ушами. Газель представляет в пустыне прекрасную картину, которая с давних пор вдохновляла восточных поэтов, увлекательно воспевавших это красивое создание и бравших от него высшие сравнения для выражения красоты женщины. Длина газели (A. dorcas) — до 1,1 м при высоте 60 см. Стройное туловище ее, оканчивающееся длинным, с густыми волосами на конце хвостом, опирается на чрезвычайно нежные, стройные ноги с изящными копытами. Голову средней величины украшают большие, огненные, оживленные, почти с круглым зрачком глаза.

〈…〉Газель, несомненно, высокоодаренное животное. Быстрее ветра несется она по пустыне, шутя делая прыжки до сажени высотой. Все внешние чувства у нее развиты прекрасно. Нрав у нее хороший, мирный, добродушный. Поэтому и к человеку она скоро привыкает, привязываясь к нему иногда, как собака. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Охотники придержали лошадей, отказавшись от бесцельной погони. Смуга и Томек подъехали к убитой газели. Остальные охотники присоединились к ним. Динго уже был на месте. Опираясь передними лапами о шею мертвого животного, собака смотрела в неподвижные, широко открытые темные глаза газели. Увидев своих, Динго замахал хвостом и залаял.

— Да, я считаю себя хорошим стрелком, но вы, пожалуй, настоящий мастер своего дела, — похвалил Хантер, с уважением смотря на Смугу. — Выстрел с лошади в бегущую газель — это же почти цирковой номер.

Смуга улыбнулся и ответил:

— У меня были хорошие учителя. Мне приходилось бывать в Техасе^[34], который славится мастерами стрельбы из револьвера. У ковбоев я научился попадать из револьвера в подброшенную монету.

Хантер соскочил с лошади. Когда он нагнулся над газелью, Динго предупреждающе обнажил острые зубы и заворчал. Томек отозвал собаку. Следопыт внимательно осмотрел мертвое животное. Это был самец весом около сорока килограммов. Мягкая, шелковистая шерсть газели на спине и по бокам была коричневато-желтого цвета, переходящего на животе и на стройных, будто вырезанных из слоновой кости ногах в снежно-белый. Изящные копыта животного были спереди заострены. На голове самца торчали черные изогнутые рога длиной около тридцати сантиметров. Спереди они напоминали лиру.

Томек посмотрел в неподвижные, добрые глаза газели, в которых сохранилось выражение страха. Как всегда в таких случаях, ему стало жаль убитого животного.

— Вы попали прямо в сердце, — заявил Хантер. — Я сейчас взвалю газель на вьючную лошадь, а вечером, во время постоя, освежую ее. Из шкуры газели выйдет великолепный бурдюк^[35] для воды.

Не теряя времени, Хантер положил животное на спину лошади, привязал тушу веревкой, и охотники вскочили в седла, чтобы продолжать путешествие. В поле их зрения начали появляться различные животные. Чаще всего это были антилопы канны с прямыми, спирально скрученными рогами, пасущиеся вместе с антилопами куду, спина и бока которых были покрыты белыми полосами. Томеку хотелось приблизиться к антилопам, но вид длинных, метровых, винтообразно скрученных рогов куду несколько охладил его. Вскоре они увидели антилоп гну, отличающихся строением тела и специфическими движениями, которые очень заинтересовали Томека. Дело в том, что это животное представляет из себя нечто среднее между лошадью, буйволом и антилопой. Темно-гнедая шерсть на спине и сивый хвост делают гну похожей на лошадь, но голова с ноздрями, закрытыми кожными отростками, и пасть, окруженная длинной шерстью, напоминают голову буйвола. Головы антилоп гну украшают рога, маленькие и торчащие вверх у молодняка и разросшиеся в стороны у взрослых особей; у самой головы рога у них плоские и сначала загибаются вниз, а потом вверх. Мрачные глаза закрыты венком волос, а густая грива покрывает всю шею.

Хантеру часто приходилось охотиться на антилоп гну. По опыту он знал, что они, подобно буйволам и быкам, не переносят красного цвета. Не только внешний вид, но и повадки этих животных отличаются странностями. В случае опасности они, опустив голову, бросаются на врага, но часто в самый решительный момент битвы внезапно останавливаются, поворачивают назад и бросаются наутек.

Томек внимательно слушал объяснения Хантера, потому что уже по опыту убедился, насколько полезны могут быть для каждого зверолова такие рассказы. Меткость стрельбы не всегда может защитить его от опасности. Необходимо знание повадок различных животных, что позволяет правильно оценить положение. Опытные охотники знают, что иногда лучше сойти с дороги животного, чем нападать на него. Поэтому Томек расспрашивал следопыта о повадках многих неизвестных ему ранее четвероногих обитателей Африки.

Замечательный иноходец, гну несется по равнинам с какой-то дикостью и огнем — недаром многие путешественники считают его эмблемой безграничной свободы. С пленом взрослый гну никогда не может помириться, оставаясь всегда диким и неукротимым. К сожалению, это обстоятельство является причиной того, что натуралисты очень мало знают о характере, привычках и образе жизни гну.

〈…〉 Гну обладает превосходным зрением, обонянием и слухом, чрезвычайно вынослив и храбр. Будучи окружен толпой своих вековечных врагов — гиен, гну так отчаянно защищается ногами и рогами, что обыкновенно трусливые гиены отступают на почтительную дистанцию. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Перед тем как стать на ночлег, путешественники заметили показавшиеся из чащи акаций три головы с большими подвижными ушами и странными рожками. Эти головы торчали на очень длинных шеях на высоте пяти-шести метров над землей. Это были жирафы. Томек сразу же галопом бросился в их сторону, но напрасно, потому что головы на длинных шеях внезапно заколыхались, словно маятники, и быстро исчезли среди деревьев.

— Жаль, что жирафы не выбежали из чащи, в степи я легко догнал бы их на лошади, — говорил сконфуженный Томек, вернувшись к своим товарищам.

— Я не уверен в этом, — снисходительно улыбнулся Смуга. — Жирафы бегают очень быстро, и даже самые быстроногие кони не могут их догнать. Однако не печалься из-за своей неудачи. Во время охоты на жирафов ты насмотришься на них вдоволь.

На этот раз путешественники остановились на ночлег на опушке рощи раскидистых акаций. Как только были установлены палатки и разведен костер, боцман Новицкий стал готовить ужин, а Хантер взялся за свежевание убитой газели. Охотники с интересом следили за его работой. Дело в том, что снять шкуру с убитого животного так, чтобы получился бурдюк для воды, дело нелегкое, требующее большого навыка и ловкости. Одно неправильное движение ножа — и можно повредить шкуру, сделав ее совершенно непригодной.

Хантер взялся за свежевание животного с полным знанием дела. Он связал задние ноги газели веревкой и повесил тушку на ветви дерева. Потом острым ножом разрезал шкуру вдоль внутренней поверхности ног вплоть до хвоста, вывернул ее и с большим усилием стянул до конца, как стягивают обычно чулок. Снятая шкура напоминала теперь мешок с отверстиями.

— А как вы будете ее дубить? — спросил Вильмовский у Хантера.

— Шкуру сначала надо хорошенько очистить, — ответил Хантер. — С этой целью ее надо закопать в землю на двадцать четыре часа, потом вымыть и удалить шерсть. Дубление начинают с того, что шкуру держат четыре дня в воде, к которой добавляют немного мелко нарезанной коры мимозы. Шкуру ежедневно вынимают из воды, растягивают на колышках, скребут острым камнем и натирают свежей молотой корой мимозы. После этого можно зашить отверстия, оставляя только то, которое находится спереди. Хороший бурдюк должен быть пористым, чтобы испаряющаяся вода могла увлажнять его наружную поверхность. Испарение воды с поверхности мешка охлаждает его содержимое.

— Вы хотите, чтобы из-за этого бурдюка мы торчали посреди этой пустыни целых четыре дня? — возмутился боцман Новицкий.

— Не бойтесь. Завтра в полдень мы будем уже в деревне масаи. Их жены все сделают как надо, — успокоил его Хантер. — Скоро вы убедитесь в прочности такого бурдюка.

— Может быть, вы правы, но мне сдается, что для рома больше подходит манерка^[36] или простая бутылка, — пробурчал боцман.

Охотники поужинали жарким из газели, которое показалось им очень вкусным, несмотря на легкий запах мускуса^[37]. Как и в предыдущую ночь, Томек первым стал на вахту. Он с бьющимся сердцем вслушивался в звуки, доносившиеся из темной степи. В двенадцать часов его сменил Хантер. Томек немедленно направился в палатку, лег в постель и укрылся одеялом, но спокойно уснуть не мог. Дело в том, что по степи бродило множество животных и сон мальчика ежеминутно прерывался топотом пробегавших стад. На рассвете Томеку показалось, что где-то неподалеку раздался рев льва.

На следующий день, едва лишь охотники тронулись в дальнейший путь, небо покрылось черными тучами. Вдали глухо зарокотал гром. Пошел дождь, но Хантер не разрешил остановиться, чтобы его переждать. Путешественники проехали несколько небольших перевалов и очутились на тропинке, ведущей через густые заросли тальника. Местами приходилось пробираться по небольшим болотам. Всадники заметили по дороге нескольких шакалов, пробегавших впереди. Прямо из-под копыт лошадей срывались стаи чаек.

Дождь скоро прошел. На небе снова появилось палящее солнце. Охотники выехали на равнину, поросшую густой травой. На горизонте темнела полоса леса. Путешественники пришпорили лошадей, и те поскакали галопом. Во время трехчасовой езды Смуга заметил в степи стройные силуэты жирафов, но Хантер, чем-то обеспокоенный, торопил всадников, не обращая внимания на животных.

— Мы уже въехали в район пастбищ масаи. Но удивительно, что мы до сих пор не встретили ни одного стада, — с тревогой сказал Хантер.

— Может быть, дружественное вам племя перебралось в другое место? — спросил Вильмовский. — Ведь вы говорили, что они ведут кочевую жизнь.

— Два месяца назад масаи находились еще здесь, — пояснил Хантер. — Зачем же им отсюда уходить, если степь покрыта великолепной травой? Вот это-то и странно.

Вдруг боцман, ехавший рядом с Томеком, воскликнул:

— Я вижу столб дыма над лесом! Не печальтесь, Хантер, скоро ваши черные приятели встретят нас ударами черпака по котлу.

— Смотрите, боцман, чтобы они по ошибке не усадили вас в этот котел, — ответил следопыт. — Сразу видно, что у вас хорошее зрение! Я тоже заметил столб дыма над лесом.

Боцман насупил брови.

— Я списал бы с корабля такого юнгу, который бы не заметил дыма на горизонте, — гневно сказал он.

Хантер, однако, не обиделся и весело ответил:

— Что же делать, видно, я старею!

Лошади почувствовали близость воды и сами ускорили ход. Через полчаса охотники увидели туземную деревню. Она состояла из нескольких круглых шалашей, издали похожих на большие ульи. Как позже установил Томек, шалаши эти были построены из хвороста, переплетенного с травой, и стояли на фундаментах из сушеного навоза.

Топот лошадей вызвал оживление в деревне. На площади, вокруг которой стояли шалаши, появились мужчины, женщины и целая толпа детей. Мужчины отличались правильными чертами лица и были закутаны в большие куски хлопчатобумажной ткани, живописно переброшенные через плечо. Искусно сплетенные и обильно смазанные жиром волосы гармонично сочетались с цветом лиц и тел, слегка подкрашенных красной глиной. На шее у некоторых мужчин висели маленькие коробочки. В руках они держали длинные копья или палки. Большинство женщин совсем не носили одежды; увидев белых гостей, они попрятались в шалаши, чтобы надеть платки, закрывающие обнаженное тело. Уши у мужчин и женщин были деформированы различного рода украшениями, иногда крупных размеров. Причесок у женщин не было, они брили головы наголо. На шее они носили бусы и металлические обручи. Некоторые из них не снимали этих украшений, даже ложась спать. Некрасивые в общем женщины показались Томеку ходячими складами проволоки и железа, потому что у большинства из них икры и руки от плеч до запястий были закованы в металлические трубы и свободными оставались только локти. Эти поковки состояли из браслетов или медных и железных труб. Совершенно нагие дети путались под ногами взрослых. Шумные малыши пальцами показывали друг другу на пришельцев.

Из толпы туземцев вышел хорошо сложенный мужчина, вооруженный длинным острым копьем.

— Ямбо кирангози!^[38] Давно мы тебя не видели у нас! — воскликнул он гортанным голосом.

— Приветствую тебя, Месхерия, я рад, что застал тебя в деревне. Сможем ли мы увидеть и приветствовать вашего вождя Кисумо? — спросил Хантер, протягивая руку туземцу.

— Ты увидишь Кисумо, как только он закончит совещание с шаманом, — ответил Месхерия на ломаном английском языке.

— Меня встревожило отсутствие на пастбищах скота. Я подумал, что вы уехали отсюда. Опасался, как бы вы не начали войну с каким-либо враждебным племенем, — сказал Хантер.

— В нашу деревню пришло несчастье, белый кирангози, — сообщил туземец печально. — Почти все наши стада пали. Злые духи поразили скот. Те животные, что остались, пасутся вблизи гор. Так посоветовал шаман.

Охотники соскочили с лошадей и привязали их к деревьям. Томек подошел к Хантеру. Увидев юного зверолова, туземцы заволновались. Масаи показывали пальцами на мальчика и его собаку, что-то взволнованно кричали. Хантер посмотрел на Томека и еле удержался, чтобы не расхохотаться.

— В чем дело? Может быть, они боятся моего Динго? — тихонько спросил Томек у Хантера.

— Нет, собаки они не боятся, ведь масаи с копьями нападают на львов, — успокоил его шепотом Хантер. — Ты их удивил оригинальным убранством. Слышишь, что они кричат? Ах да, ведь ты не знаешь их языка! Послушай, пожалуйста, что они говорят теперь: «Смотрите, смотрите! Вот белый шаман и злой дух, превращенный в собаку!»

— Что это вы рассказываете Томеку? — встревожился Вильмовский.

— Хантер точно переводит их слова, — подтвердил Смуга, который довольно хорошо знал наречие масаи. — Ведь они не знают, что Томек украсил себя и Динго хвостами животных для защиты от мухи цеце.

— Черт возьми, я совершенно забыл об этом! — сказал Вильмовский. — Ты всегда должен сыграть с нами какую-нибудь шутку, Томек! Немедленно сними эти хвосты, иначе суеверные негры могут стать нашими недругами!

— Не вынуждайте Томека снимать эти… украшения, — возразил Хантер. — Туземцы любят все необыкновенное. Они выражают восхищение, а не порицание.

— Ха-ха-ха! — захохотал боцман. — Послушай, браток! Они готовы сделать тебя своим шаманом. Покажи им только фокус с монетой, помнишь?

— Вам хорошо смеяться, а я, видимо, снова сделал глупость, — ответил Томек, нахмурив брови. — Однако не могу понять, что им не нравится в моем одеянии? Разве мне мешает то, что они надели на себя одеяла?

Беседа охотников была прервана одним из масаи, прибежавшим с сообщением, что вождь Кисумо и великий шаман готовы приветствовать гостей. Недоразумение рассмешило Смугу, и он взял Томека под руку, говоря:

— Идем и покажем вождю нашего шамана. Только, дорогой боцман, перестаньте квакать, словно жаба в болоте.

Вождь Кисумо стоял у входа в большую хижину. Через плечо он перекинул яркую цветную ткань. В правой руке держал копье с длинным железным острием. На его шее висела довольно большая коробка. Он как раз вынимал из нее лакомство, похожее на конфету, которое сразу же отправил в рот. На пальцах его ног блестели кольца. Волосы на голове Кисумо были искусно заплетены, а лоб украшала цветная лента. Рядом с вождем стоял сгорбленный старик с султаном из хвостов антилоп на голове. Хвосты опадали ему на лицо и плечи. Пушистый мех колебался от ветра. Время от времени старик потрясал деревянными погремушками, которые держал в руках.

— Полюбуйся-ка, браток, на своего старшего коллегу, — шепнул боцман Томеку. — Смотри только, как бы он тебя не проглотил вместе с Динго, потому что глядит на вас, словно кот на сало.

Хантер сурово зыркнул на боцмана и громко сказал:

— Привет тебе, Кисумо, вождь масаи и мой друг. И тебе привет, великий шаман. Мне говорил Месхерия, что вас постигло несчастье.

— Добро пожаловать, белый кирангози и друг, — ответил Кисумо на ломаном английском языке. — Вижу, что ты привел к нам своих друзей. Приветствую вас всех. Прошу войти в мою хижину, где вас ждет холодная простокваша и пиво.

Хижина вождя, которая была по размерам больше остальных, стояла в центре деревни. Кисумо и шаман вошли первыми и пригласили за собой гостей. С правой стороны Кисумо сел важный шаман, продолжая потрясать погремушками, с левой стороны вождь указал места гостям. Напротив вождя расселись старейшины племени во главе с Месхерией. Как только мужчины уселись за стол, несколько женщин внесли сосуды, наполненные простоквашей и пивом.

— В плохую минуту ты прибыл к нам, белый кирангози, — начал беседу Кисумо. — Зависть и злоба проклятых нанди лишили нас многочисленных стад скота. Мы голодаем и бедствуем, а наши сердца жаждут суровой мести.

— Мне уже говорил Месхерия, благородный вождь, что таинственная болезнь поразила ваш скот, — ответил Хантер. — Однако ты считаешь, что в вашем несчастье повинны нанди?

— Я сказал правду. Послушайте, как было дело, и сами все поймете. Такое обсуждают только на совете старейшин, поэтому Месхерия не мог говорить при всех. Однажды у нас появились несколько нанди с самым важным их шаманом. Они уговаривали нас совершить вместе нападение на поезд, идущий по железной дороге. Наши старейшины отказались. Мы теперь не воюем с англичанами, у которых есть ружья и трубы, выбрасывающие большие пули. Ты, конечно, понимаешь, кирангози, напади мы на поезд — и нам пришлось бы бежать отсюда и бросить наши стада. Так мы сказали нанди, но их шаман ответил, что мы и без того потеряем скот, ведь белые возьмут его себе, а нас либо выгонят, либо убьют. Мы говорили, что у нас теперь мир с белыми людьми. А шаман нанди смеялся над нами и сказал, что мы вскоре убедимся в собственной глупости. Ну а когда они от нас уезжали, видимо, бросили злые чары на скот, так как вскоре у нас погибли почти все стада.

— Белые люди в Момбасе и Найроби говорят, что болезнь скота свирепствует вдоль всей южной границы Кении, — вмешался Хантер. — Может быть, ты ошибаешься, обвиняя нанди в злых чарах.

— Не защищай их, кирангози. Они чувствовали свою вину, потому что, когда мы пошли на них походом, их уже не было в деревне.

— Кто вам сказал, что нанди бросили злые чары на скот? — спросил Смуга.

— Наш великий шаман беседовал со злыми духами. Они открыли ему эту тайну. Они сказали также, что только кровавая месть может приостановить падёж скота.

Смуга сурово посмотрел на шамана, явно обеспокоенного словами вождя, и через некоторое время твердо сказал:

— Легче посоветовать кровавую месть и войну, во время которой гибнут храбрые воины, чем самому предотвратить колдовство.

Погремушки резко загремели в руках шамана.

Хантер бросил на Смугу предостерегающий взгляд и обратился к масаи:

— Мы желаем тебе, Кисумо, и твоим людям всего самого лучшего. Мы знаем, что твои воины очень отважны, поэтому и пришли к тебе с просьбой отпустить с нами нескольких воинов для поездки в Уганду. Этот белый бана макуба^[39] будет ловить там зверей, чтобы взять их потом в свою страну.

Говоря это, Хантер показал рукой на Вильмовского. Масаи с интересом посмотрели на вождя охотничьей экспедиции.

— Зачем же вам ходить так далеко, — возразил Кисумо. — В Кении тоже полно диких зверей. В Уганде нехорошо. Там была война с англичанами и другими белыми.

— В Кении мы не найдем обезьян соко^[40], — пояснил Хантер. — Бана макуба желает поймать живых горилл.

— Он хочет поймать живого соко? Это тяжелая и опасная задача.

— Бана макуба уже ловил диких животных, и у него есть на это свой способ.

В этот момент шаман наклонился к вождю. Он долго шептал ему что-то на ухо, одновременно показывая рукой на Томека. Кисумо кивнул и спросил:

— А ваш шаман тоже принимает участие в этой охоте?

— Ты имеешь в виду этого мальчика? Это сын нашего бана макубы, — ответил Хантер. — Он уже участвовал в охоте в далекой стране.

Вильмовский сделал нетерпеливое движение, но Хантер опередил его, сказав:

— Бана макуба и его храбрый сын знают разные способы ловли диких животных, поэтому наша охота не так опасна, как это может казаться. Позволишь ли ты нам взять с собой нескольких воинов, Кисумо? Мы хорошо заплатим и дадим оружие людям, которые пойдут с нами.

— Воины должны остаться здесь. Нанди могут на нас напасть, — прохрипел шаман.

— Нам нужно всего лишь пять воинов, которые, по-видимому, не спасут вас от нападения нанди, — вмешался Смуга.

— Мы не боимся нанди, потому что уже дали им хороший урок, — быстро ответил Кисумо. — Однако нам необходимо спросить нашего шамана, что об этой поездке скажут добрые и злые духи.

— Посоветуйся со своим шаманом, но помни, что мы привезли твоим женам великолепные саме-саме, — сказал Хантер.

Кисумо вопросительно посмотрел на шамана, который, потряхивая погремушками, воскликнул:

— Я чувствую кровь, много крови! Это плохая охота!

— Ты ошибаешься, никто из них не погибнет, потому что бана макуба и его сын не боятся злых духов, — возразил Смуга.

Кисумо не знал, что ему делать. С одной стороны, он боялся выступить против великого шамана, а с другой — его привлекали подарки, обещанные за согласие на участие воинов в охоте. Он неуверенно посмотрел на шамана, а потом взглянул на Томека. По лицу Кисумо пробежала хитрая улыбка.

— У белых есть различные способы, чтобы отогнать злых духов, — сказал он. — Что говорит ваш шаман о вашей охоте? Пожалуй, вы бы не пошли на нее, если бы он предсказал вам смерть?

Хантер смутился, но, к счастью, спокойный и настороженный Смуга пришел ему на выручку:

— Мы не верим шаманам, но если вы хотите знать, что думает сын бана макубы о результатах охоты, то вам в этом легко убедиться.

— Что надо вождю, Ян? — по-польски спросил Вильмовский.

— По-моему, Кисумо хочет дать нам воинов, но этот старый мошенник-шаман пугает масаи, будто им угрожает смерть. Туземцы считают оригинально одетого Томека существом, одаренным сверхъестественной силой, поэтому вождю хотелось бы знать, какой результат охоты предвидит Томек.

— Лучше всего скажи им сразу, почему Томек и Динго носят меховые украшения. Нет никакого смысла обманывать легковерных негров, — хмуро сказал Вильмовский.

— Не давайте плохих советов, — предупредил Хантер. — Смуга совершенно напрасно обидел шамана, высказав сомнение в правильности его предсказаний. Вождь любит подарки, но не может позволить воинам участвовать в охоте вопреки предостережениям шамана. Не желая брать на себя всю ответственность, он ищет предлог ослабить плохое впечатление, вызванное неблагоприятным предсказанием. В наших интересах помочь вождю. Пусть Томек скажет, что он будет защищать воинов от опасностей.

— Но ведь это невозможно, чтобы отважные люди верили в такую чушь! — воскликнул Томек.

— Уже многие столетия негры подчиняют свою жизнь различным суевериям и предсказаниям. Они верят в силу шамана и в его пророчества. Если мы хотим привлечь на свою сторону масаи, то Томеку придется сыграть небольшую комедию. Ведь это никому не повредит, — посоветовал Хантер.

— Хороший совет лучше мешка монет, — вмешался боцман Новицкий. — Пошевели мозгами и окрути вокруг пальца этого шамана, похожего на петуха с распушенными перьями. Говорю тебе, браток, покажи им фокус с монетой!

Томек посмотрел на отца и, не заметив на его лице возражения, улыбнулся, подумав о возможности подшутить над злым шаманом.

Приняв серьезное выражение лица, Томек наклонился к масаи и медленно сказал по-английски:

— Великий вождь, я буду следить за тем, чтобы ни с кем из участников нашей охоты не случилось несчастья. Сейчас я покажу тебе свою чародейскую силу, и ты убедишься в правде моих слов.

Он вынул из кармана стеклянный шар, внутри которого виднелось маленькое трехмачтовое парусное судно. Положил шар на землю перед собой, довольный впечатлением, произведенным на негров. Расстегнув воротник, Томек обнажил шею, достал из кошелька медную монету, показал ее всем в своей левой руке и положил на шею. Затем накрыл монету левой рукой и стал втирать ее в кожу. Он несколько раз менял руки, показывая туземцам монету, лежащую на покрасневшей от трения шее так, что они начинали хохотать до упаду. Руки мальчика двигались все быстрее и быстрее. На лбу выступил пот. В конце он натирал шею уже только левой рукой, поглядывая исподлобья на масаи. Но вот он перестал тереть шею и показал зрителям левую руку, в которой ничего не было. Масаи подошли к мальчику и внимательно осмотрели покрасневшую шею и руку. Монета исчезла самым удивительным образом. Ее не было ни в руке, ни на шее.

— Смотрите! Смотрите! Ничего нет! — восклицали масаи.

— Чудо! Чудо! — повторяли за ними другие.

— Скажи нам, сын бана макубы, что произошло с монетой? — с любопытством спросил Кисумо.

Томек торжествующе улыбнулся. Значит, масаи не поняли, что весь фокус заключается всего лишь в ловкой манипуляции обеими руками. Меняя быстро руки, Томек ловко спрятал монету между пальцами правой руки, которую положил на правое колено, заканчивая мнимое втирание. Теперь, сохраняя на лице серьезное выражение, Томек поднял с земли стеклянный шар. Всматриваясь в него, он встал и приблизился к шаману. Правой рукой пошарил в его волосах и, к удивлению и радости туземцев, вынул оттуда медную монету.

— Видишь, вождь, кто спрятал монету? — обратился Томек к Кисумо. — Теперь ты, пожалуй, веришь, что с твоими воинами ничего плохого не случится, если они пойдут с нами.

— Мы видели твои чары и верим твоим словам, — признался Кисумо. — Что ты скажешь об этом, шаман?

Все посмотрели на сконфуженного старика, который, побренчав погремушками, подумал и сказал:

— Я должен еще раз посоветоваться с духами. Пойду в хижину и вызову их звуками барабана. Пусть сын бана макубы пойдет со мной. Может быть, в его присутствии духи окажутся добрее.

— Томек, шаман предлагает, чтобы ты пошел с ним в его хижину посоветоваться с духами, — обратился Хантер к мальчику. — Никакая опасность тебе не грозит, если ты не примешь его угощения. Мстительный старик может дать тебе яд. С африканскими шарлатанами надо быть осторожным, потому что они опасаются за свою власть над душами соплеменников.

— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Возьму с собой оружие, — успокоил его Томек. — Однако, мне кажется, я знаю, чего хочет от меня шаман.

Вильмовский и Смуга одновременно посмотрели на Кисумо. Видя многозначительную улыбку на его устах, они сразу успокоились. Шаман и Томек вышли из хижины вождя. Вскоре в глубине деревни раздались глухие звуки тамтама^[41].

Путешественникам пришлось долго ждать возвращения Томека. Звуки тамтама то умолкали, то раздавались снова, но шаман и мальчик все не возвращались. Первым стал беспокоиться боцман Новицкий.

— Что с нашим пацаном делает эта сухая мумия? — пробормотал он. — У меня руки чешутся, так хочется расправиться с этим мошенником.

— Сидите спокойно, боцман. Ведь шаман знает, что старейшины рода и вождь находятся в наших руках, — перебил его Смуга.

— Нам остается довериться уму и хитрости Томека, — добавил Вильмовский, с беспокойством поглядывая на дверь.

— Во время экспедиции с нами могут случиться вещи похуже. Лучше не выдавать своих опасений. Негры непрерывно следят за нами, — заметил Хантер.

Только через час Томек вернулся в хижину вождя. Вслед за ним с загадочной улыбкой на лице вошел старый шаман.

К нижней части искусственно удлиненной мочки его уха был прикреплен стеклянный шар с трехмачтовым парусником вместо жестяной коробки, которая находилась там прежде.

— Пусть меня проглотит акула, если малец не сумел подкупить старого мошенника, — прохрипел боцман Новицкий, приглядываясь к новому украшению, висевшему на ухе шамана.

Слушая голоса восхищения своих соотечественников, старик надулся, как мыльный пузырь. Он важно сел рядом с вождем и стал греметь погремушками. Отгремев, шаман громко сказал:

— Сын бана макубы был свидетелем моей беседы с духами. Злые силы испугались магического шара и замолчали. Воины могут принять участие в охоте, которая закончится успешно, если они будут верны бана макубе и его сыну.

Примечания

33

Кирангози — «проводник» на языке народа масаи.

34

Техас — штат на юге США.

35

Бурдюк — мешок из цельной шкуры животного (козы, лошади, овцы и других), предназначен для хранения вина, кумыса и других жидкостей.

36

Манерка — металлическая солдатская походная фляжка.

37

Мускус — остро пахнущее вещество, вырабатываемое железами некоторых животных. Применяется в парфюмерии и медицине.

38

Ямбо кирангози — «Добро пожаловать, проводник!» на языке народа масаи.

39

Бана макуба — «главнокомандующий» на языке народа масаи.

40

Соко — «горилла» на языке народа масаи.

41

Тамтам — особый барабан, которым туземцы передают сигналы из деревни в деревню. В данном случае речь идет о бубне шамана.