Указующий коготь

Альтс Геймер, 2015

Трех компьютерных игроков, двух парней и одну девушку, злая рпгэшная судьба закинула в тело трехголового монстра. Каково это, когда один организм на троих, но мысли и чувства у каждого собственные? А впереди война, на которой всякое случается.

Глава 2. Тяжелые будни «гидрантов»

Я до поздней ночи прокопался на работе. Тяжелая задачка. Нам с утра на сервис загнали «Мазду» СХ–7 с одним разорванным цилиндром. Неправильное управление форсункой. Мы несколько раз перепрошивали процессор и все без толку. Что и говорить, не подфартило владельцу, ох не подфартило. Низкое октановое число топлива на заправках и куча присадок к нему (все, как одна, очень полезные и безопасные) дали вот такой вот эффект. Негарантийка, факт. Скандальчик вышел.

В раздевалке первым делом вытащил из куртки мобилу. Глядь, а там три смс–ки от Альфии. Последняя: «Млять. Базарбек! И где ты, спрашивается, лазаешь? Нам осточертело таскать Прокофьевну на пару. Роберт злится. Срочно режь лыжи в Мидгард!». Такая фигня. Аля, похоже, выходила в реал, ждала моего ответа. Но что поделаешь — у нас так, по выражению директора, устроен «бизнес–процессинг», чтоб его. Обоих — и директора, и штатное расписание. Наш мастер яро кроет матом за неслужебные звонки на работе. Ладно бы только ругался, так он еще, сквалыга, и штрафы за это нащелкивает с аккуратностью калькулятора. Мужики сначала повозмущались, потом плюнули. Себе дороже. С работой в городе сейчас далеко «не айс», а деньги, надо отдать конторе должное, платят нормальные по общим меркам. Можно прожить и без быстрорастворимой лапши. А иногда и в киношку сходить с подружкой. Ладно, проехали. Тем более, что с барышнями у меня не ладится, и на это есть особая причина.

Наша маленькая банда в составе меня, Роберта и Альфии тащит лямку в туше Прокофьевны (так мы ее окрестили) уже почти год. Безнадега какая–то. За это время, само собой, мы сто раз успели поругаться, помириться, а также еще и перезнакомиться в реале. Оказалось, что мы с Робертом, можно сказать, земляки. Я из Костаная, он из Астаны. Аля живет в Кургане. В другом государстве. Как же я ее долго уламывал ко мне приехать! С месяц, наверное. Ох, и дали мы тогда шороху, мама дорогая! Бедолага Базарбек спустил подчистую всю месячную зарплату и потом одалживался у других, таких же, как он работяг. Проснулись, как водится, в одной постели. Мне привычно вставать рано — сервис открывается в восемь утра. Пока я ходил в душ и приводил свою личность в порядок, Альфия окончательно пробудилась, успела выкурить две сигареты и выдала мне на полную катушку:

— Значит, так, герой–любовник. Повеселились, расслабились и все. Я — дура, но это мои проблемы. О том, что было — забудь. Расскажешь Роберту — вы меня больше не увидите. Пропадай все. Уйду. Ты меня знаешь. Не делай «глаза оленя в свете фар». Я вмиг пойму, если ты расколешься.

— Фига себе. Тебя какая муха укусила?

— Очень ядовитая. Так ты обещаешь держать язык за зубами или нет?

— Обещаю.

— Поклянись.

Я ошарашенно поклялся. Альфия прищурилась, испытующе прожигая меня взором «насквозняк». Я встретился с темными, как ночь ее глазами и утонул в этом омуте. Окончательно и бесповоротно. Она уехала. С тех пор прошло больше трех месяцев. Все идет как обычно. Мы проводим вместе выпавшую на нашу долю вторую жизнь. Но я по–прежнему по ней «сохну». Слово свое держу. Ха, «пацан сказал» — и дальше по тексту. Такие дела. Что я о ней знаю? Мало чего. Она скрытная. Все девчонки любят выглядеть загадочно, такая фигня у них в крови. А может, у нее папа — губернатор, и такой простой парень в замасленной спецовке, как я, ей не пара? Или муж и трое ребятишек? Ничего не понимаю. Ей же было очень хорошо со мной, она вся просто лучилась от счастья. Не только ночью, а весь день. В такие моменты женщина преображается, и их ни с чем не спутаешь. И потом от ворот поворот. Но я все равно на что–то надеюсь.

Ладно, едем дальше. Я соскреб под тонкими струйками душа со своей кожи въевшийся в нее за день пот, пыль, запах соляры и масла. Потом прыгнул в машину и погнал домой. С трудом верится самому, но я, обычный слесарюга, гоняю на «Камрюхе». Круто? Ха. Видели бы вы ее полтора года назад. Дело было так. У меня имеется один знакомец. Ну, такой — крученый–верченый. Не знаю, какой у него блат в среде страховщиков, но чел сумел как–то протолкнуть в жизнь оригинальную «мулю». Оплатил по полной программе страховку своей нулевой «Тойоты» и получил на руки кучу бабла, хотя на его тачке даже муха не сидела. Чувак купил где–то по дешевке убитое в хлам аналогичное авто, одного колера со своей «тачилой». И потом предъявил страховой конторе исчерпывающие доказательства страшного ДТП. Само собой, тут в доле были и работники фирмы, и сотрудники в погонах, выписывающие вожделенные справки. Наружные фото приложили от смятой в гармонь подставы, в комплект с ними пошли снимки его номера движка и прочей музыки. Странно еще, что он все–таки купил раздолбанный кузов при подобных завязках, а не скачал его из инета. Наверное, в следующий раз он так и сделает. Я насчет данной истории оказался в курсе не случайно. Именно мне он потом скинул уже ненужную разбитую «Камри». Фактически за четверть цены от рыночной. С барского плеча. И еще получил батрака впридачу. Я месяц ишачил на него и дружков его многочисленных по выходным — устанавливал им всякие «гаджеты» типа парктроников и прочую полезную муть, отрабатывая скидку. Зато получил свой приз. Целых полгода по крохам собирал недостающие запчасти, торговался на авторазборах, как последний скопидом за каждую мелочь. Брал переработки у хозяина мастерской, чтобы наскребсти на покраску в камере. Но своего добился. И теперь гордо езжу на сияющей полировкой антрацитово–черной «Камрюхе», весь из себя, как «семь червей». Зеркальные очки, брендовая футболка (прикиньте, я после этого еще и модно одеваться стал, совсем ума лишился) — словом, схожу с виду за реального коммерса.

Сегодня я гнал, как сумасшедший. Знал, что достанется от Альки. И успел накосячить по дороге к дому. Хотел проскочить перекресток в обход плотно сбитой пробки на «зеленый — желтый», перестроился в чужой ряд, да вот не выгорело. На зебру выперся прежде времени какой–то жирный мужик с таким видом, будто отстаивает свои гражданские права. Пришлось тормозить и перекрывать дорогу для машин, едущих «под стрелку» направо. Мне стали сигналить со всей мочи, я заметался, как вошь на сковородке — впереди–то пешеходник, никуда не денешься. Наконец как–то протиснулся и освободил проезд. Рядом остановился джип «широкий». Приспустилось стекло, и оттуда меня обложили по всем правилам. Кем только не назвали — и быком тупым, и ушлепком и прочими малопочтенными эпитетами. Причем, тот факт, что сам водитель (рожа еле в форточку пролезла) в этот конкретный момент также перекрывает движение едущим после него машинам, грубого господина почему–то мало трогал. Вообще–то, я парень заводной. Могу и послать в «ответочку». Но последние тридцать лет жизни в Мидгарде научили меня смирению. Или, может быть, сместилось соотношение ценностей на плоскости Мидгард — реал? Чувствуете, как выражаюсь? А меж тем я университетов не кончал. Сказалось плотное общение с Альфией, и особенно — с Робертом. И общая продолжительность жизни. Когда думаешь — ты умнеешь. У меня была прорва времени для размышлений.

На лестничной площадке я столкнулся с соседкой Еленой Витальевной. Она года два назад схоронила супруга. Клевый был мужик, дядя Слава. Болел шибко. Высох совсем. Тетя Лена сначала горевала сильно. Запила было тут. Но потом вроде как взялась за ум. В религию ударилась. Постоянно совала мне какие–то яркие брошюры и приглашала на свои собрания. Обещала переменить мою жизнь раз и навсегда. Может сходить как–нибудь, а?

Дома я наскоро проглотил холодный ужин. Посетил ванную и удобства (в нашем деле это очень–очень важно — имел возможность проверить на своей шкуре). Это даже хорошо, что у меня только Третье Погружение, и я остаюсь телесно в Реальности. В Сиянии, как рассказывал Роберт, есть несколько специалистов с Пятым. Эти деятели уходят в Мидгард полностью. Классно, конечно, но чересчур опасно. Билет в один конец. Стоит там погибнуть, и обратный путь в Реальность будет заказан. Навсегда. Нет, мне такой вариант совсем не улыбается. Мне и так неплохо. Я прискакал в зал (он же спальня, поскольку живу я в «однушке») к загодя включенному компу. Привычно отвернул монитор к стене с выцветшими обоями. На ней тут же высветилась знакомая картинка — утоптанная проселочная дорога, высохшие заросли кустов, густое поле камыша по обе стороны от грунтовки, редкие убогие деревца в глубине болота. Устроился удобно в кресле и начал вглядываться в пейзаж. И погружался, погружался. Погружался…

Перед глазами качался заляпанный жирной грязью проезжий тракт. Ветви ивняка хлестали по моим многотонным бокам. Я приподнял свою дышащую смрадом уродливую пасть, огляделся. Мы куда–то неспешно ползли.

— Привет ездовым собакам! — бодро произнес я по нашему каналу связи.

— Явление Христа народу, — голосом, полным едкой желчи, прокомментировала мое появление Аля. — У вас, господин Маркет–паша, от рождения нет ни стыда не совести.

— Салам, Базарбек, — отозвался Роберт.

Мы давно не используем меж собой игровые ники. За каким енгом, спрашивается, они нам после года неразлучного существования? Ха. Трое в лодке, не считая Прокофьевны.

— И где вас, молодой человек, носило больше двух суток по реальному счетчику? Думаешь, я нанималась свои женские слабые силы на твою башку тратить? Ножку твою поднимать каждый шаг? — не унималась Алька.

— Юбилей конторы. Шеф расщедрился и утащил всех на свою дачу. Пикник — шашлыки и прочие радости. Два с половиной дня беспробудной пьянки.

— Отдохнули? — вяло поинтересовался Роберт.

— Да как сказать. Корпоративы, они такие. Или на нем скучно, или после него стыдно.

— Ну, про скуку — это к тебе не относится, — мрачно заметила Аля.

— Имеют место недостатки. Признаю. То еще веселье получилось. Пара мотористов передралась. Всплыли старые обидки. Один шиномонтажник мордой в мангал врезался. Ели, пели — веселились, протрезвели — прослезились. Все путем.

— Значит, сил поднабрался. Давай ходи, лапами нашими двигай, я передохну пока, — буркнула Альфия.

Я ее хорошо понимал. Один раз, было дело, они вместе с Робертом словно сквозь землю в реале провалились. А хозяину, как назло, приспичило запрячь Прокофьевну. Я тыркался, пыркался, но в одиночку поднять гидру на «лыжню» так и не смог. Сначала конюхи (по национальности гноллы-мародеры, звери бессердечные) пытались Прокофьевну расшевелить вожжами и кнутом. Потом в ход пошли более жесткие средства. Закончилось тем, что у нас теперь на заднице глубокий шрам от кованых крючьев и пара внушительных ожогов. Неприятная это штука — раскаленный добела копейный рожон. Я орал, как резаный. Ладно, хоть признаки жизни подавал. А то бы забили на мясо для псарни, и поминай, как звали. Мне Роберт потом проставился — прислал пузырь текилы бандеролью. Альфия же заявила, что у меня самого шкура замечательно толстая и нервы с руку толщиной — не повредит, дескать. Стерва. Ничего, у нас регенерация очень хорошая — через пару месяцев, уверен, все сойдет. В период линьки.

Ладно, проехали. Пора все расставить по местам. Милая наша Прокофьевна — это Гидра Хаоса, здоровенная, не меньше паровоза. И почти такая же непробиваемая. Бронепоезд. Высший юнит планетки именуемой Болото, что ловко подвешена на крепкий сук Мирового Древа в локации Овиум. У себя дома мы вершина пищевой пирамиды. Гидра с ее иммунитетом к магии и атакующим потенциалом в виде трех оскаленных хавальников, оснащенных бритвами длинных ядовитых зубов — грозное и разумное оружие. На ратном поле может запросто на равных схватиться с любым драконом Мидгарда. Или Карающим Ангелом из Желтка. Но такую удивительную боевую машину в нашем бедолажном случае ждал иной удел. Прокофьевна — гигантское вьючное животное в конюшне местного толстосума по имени Розик. Предмет его неизбывной гордости и многоголовое свидетельство высокого личного статуса. Сам Розик — из собакоголового гнольего рода. Но бабла и активов у этого прожженного капиталиста немеряно. Фабрики, рудники, каменоломни, плотины и мельницы. Там трудятся такие же бабуинообразные гноллы, как и он сам. Своих родичей эксплуатирует, мокрица копченая. Розик очень любит по своему хозяйству разъезжать, досматривать за ним. Устраивать инспекции с обязательным разносом, а иногда и поркой ответственных лиц. В его «гараже» стоит, не соврать, штук пятнадцать разных бричек, кибиток и даже карет на любую погоду. Есть и причудливой эльфийской работы несколько вещиц. Деньжищ, наверное, убухал на них — тьму. А тянем эту движимость мы, Прокофьевна, в составе трех неудачников — «гидрантов», как мы себя именуем. Меня, Али и Роберта.

Как мы оказались в таком странном, дурно пахнущем месте — история отдельная и очень печальная. Ну, да ладно, расскажу. Дорога дальняя, пейзаж вокруг нерадостный. Болота сплошные на многие километры — куда там до них Гримпенской трясине. И по кочкам тут скачут твари намного опаснее собаки Баскервилей. Но к местной живности мы еще вернемся. А пока — речь о нас троих.

В Мидгарде Игроки, случается такая фигня, помирают. Не своей смертью, само собой, а с чьей–то посильной помощью. Иногда нелюдей, но чаще — своих двуногих собратьев. И немудрено, поскольку Уголовный кодекс никто не чтит, за неимением такового, а вместо него процветает «право сильной руки». Эх, нет на нас короля Артура, чтобы надавать всем по кумполу своим Круглым столом или, на худой конец, хотя бы аналогичных свойств журнальным столиком. Короче, кто как может, тот так других и гложет в рамках гипертрофированных воззрений на предмет сохранения личной чести и достоинства. После смерти (весьма болезненного, а для некоторых даже психологически трагического явления) все мы возрождаемся. Но не человеками. Ибо — не фиг. За ошибки надо платить. За летальные — особенно. Будешь сражен более сильным — тебя отбросят в следующей жизни на один уровень, и быть тебе посему кем–то крупным и чрезвычайно опасным. Схлопочешь от равного — слетишь в табели о рангах на пару–тройку ступеней. Это значит превратиться в кого–то типа демона, грифона или Верховного вампира. Примешь смерть от слабого — каюк тебе, неудачник. Это полный поворот вниз по кармической лестнице. Начнешь новую жизнь необразованным скелетом, незрячим троглодитом или, не приведи Господь, миниатюрной феей с прозрачными крылышками. Не считайте, что я сексист, но перспектива стать кем–то вроде нимфетки для меня хуже, чем превратиться в болотную гадюку. Копишь опыт. Можно временем (очень долго), можно крафтингом (рискованно — как пить дать, рано или поздно нарвешься на человеческого добра молодца, который с сознанием своей правоты оберет тебя до нитки), но лучше — старым добрым насилием. Даже я бы сказал «ультра–насилием» по Берджесу. Это излюбленная книга Альфии (по мне — так чушь собачья, но я не ценитель). Она как–то попыталась заняться моим культурным образованием, но затем махнула рукой, потому что дальше «Заводного апельсина» мы не продвинулись. Ученик, как она выразилась, обнаглел и начал категорически настаивать на личном присутствии преподавателя во время урока в своей прокуренной норе.

Блин. Отклонился от темы. Я такой. Аля говорит — несосредоточенный субъект с полным отсутствием мотивации. Вот бред. А кто на «Тойоту» накопил? Ладно, проехали. Короче, саккумулировал опыт — потом перерождение и новый уровень. Пока не доберешься до Высших юнитов. Отмотаешь срок драконом, бегемотом или ангелом — добро пожаловать обратно в радушную и доброжелательную семью человекоподобных. А повезет — станешь и всамделишным человеком. Здешняя жизнь — не только кровь и пот. Любовные похождения тоже. Крафтинг и вывод денег в реал. Но это, по большей части, замануха. В процентном уравнении количество успешных дельцов соотносится с армией соискателей халявных денежных знаков примерно в таком же раскладе, как если сопоставить число индивидуумов, нагревших в рулетку на кругленькую сумму казино, с толпой мечтающих сделать это и продувающих в пух и прах все нажитое. Но любовь была и остается важным преимуществом бытия человеком. Согласитесь, приятнее флиртовать со смазливой блондинкой или брюнеткой с точеным бюстом и стройными ножками, чем ухаживать за саблезубым мохнорылым созданием, способным с одного раза перекусить черенок от лопаты.

Из всего вышесказанного вытекает, и вы уже наверняка об этом догадались, что мы, вся наша троица — перерожденцы. Каждого из «гидрантов» в свое время ухлопали. Мы с упорством фанатиков перли к своей цели (возродиться людьми) и докатились до совместной жизни в теле Высшего Юнита — Гидры Хаоса с кодовым именем Прокофьевна. Судьба играла с нами по–разному, но всегда крапленой колодой.

Сначала о самом молодом да раннем — Роберте. В реале парню стукнуло семнадцать, и он молодой математический гений. Медалист, подающий большие надежды студент и все такое. В Мидгарде он уже четыре года. Из них один в нашей с Альфией компании. Его бывший мир — Сияние, где Роберт избрал карьеру алхимика. Благодаря необычному таланту (у него проснулась способность понимать язык животных), он довольно–таки быстро продвинулся по карьерной лестнице до придворного мага и звездочета. Входил в свиту самого победоносного «малика» Пегуедрама, повелителя Сияния. Все складывалось тип–топ, но старый и бесполезный штатный маг Тороссар (а Роберт уже вовсю метил на его место) взял, паскудная его душа, и отравил молодое дарование настойкой из корней шипастого молочая. Одно хорошо. Тороссар был намного выше уровнем, чем наш будущий собрат по Прокофьевне. Роберту не пришлось мыкаться по телам нелюдей. Он сразу пришвартовался к нашему борту и занял приличествующее ему место в общем кубрике.

Иное дело мы с Альфией. Аля — бывшая «белая кость». Арбалетчица гвардии лорда Хаарта из Желтка, подвигами на поле брани заслужившая себе баронский титул и небольшое поместье. Баронесса Аделина правила ленным владением, вполне довольная своей жизнью. Но ее ближайший сосед, некий субъект по имени Катберт, алчный скопидом и завистливый хорек, вознамерился посягнуть на земли прекрасной баронессы и даже на ее самое. Жениться, видите ли, задумал, подлец. Юнитки ему, оказывается, уже приелись. Будучи отвергнутым в грубой и недвусмысленной форме, Катберт не стал предаваться унынию, а заручившись поддержкой нескольких сомнительных личностей с Большой дороги, вероломно проник в девичий чертог юной Аделины. Двери ему растворили слуги баронессы, польстившись на злато пройдохи Катберта, и в надежде подглядеть пикантные подробности ночного визита соседского вельможи. Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Катберт вместо горячих поцелуев получил от баронессы мастерский удар кованой шандалой по темечку, а саму Аделину в общей кутерьме пронзил клинок какого–то бандита из числа подручных злополучного воздыхателя.

Все свои мытарства мне Аля не рассказывала, но подозреваю, что было их немало. Предпоследнее ее перерождение состоялось в теле демонессы из Инферно. Спустя пару месяцев относительно спокойной жизни в кипящем аду, в последовавшей за дорожным недоразумением жаркой схватке с летучей боевой группой из Подземелья, Альфия умудрилась двуручным топором перебить хребет Владетельному Минотавру. И было бы ей великое человечье счастье, не слови она выпад мечом от другого рогатого воина. Шестеренки кармического механизма дрогнули, и Аля попала в нашу компанию.

А что же я, Базарбек? Когда–то — Темный Рыцарь Некрополиса, экс–лорд Пыльных Пустынь и герцог Долины Призраков? Тс–с–с. Это тайна. Для остальных «гидрантов» я — бывший Лич Силы из дружины лэрда Израэля. Не хочу бряцать потерянными регалиями. Это все равно, что пытаться сшить камзол из опавших листьев. Проехали. Но до конца забыть ушедшей эпохи мне не дано. Ускользает тонкая нить памяти, плотными наслоениями ложатся на нее свежие впечатления. Иногда мне кажется, что прошлое отпустило… Но воспоминания настигают меня во снах. И снова звучит зов Иерарха! Локация получила несанкционированный прокол на северной точке эклиптики. Артефакт Синдрома Бога прожег для нас путь в лесных буреломах, сравнял с землей гранитные скалы и иссушил полноводное русло Джорнея. Без отдыха рея на ветру полотнищами плащей, сшитыми из полночного мрака, шел, оставляя позади себя милю за милей мой отряд. Пятьсот Рыцарей Тьмы. Наши кони питались горячей кровью. Наши мечи не отражали солнечного света. Мы спешили, чтобы собственными телами закрыть брешь в ткани мира, отбросить за его пределы неведомого врага. Этот стремительный поход, сам по себе, заслуживает быть воспетым в преданиях и былинах. Мы успели. И дали неприятелю бой, равного по жестокости которому еще не знал Овиум. Души моих соратников тонкими призрачными дымками истончались в небеса. Подковы наших бледных боевых коней давили еще теплые трупы павших врагов. Волна за волной мы отбивали их атаки. Наши скакуны рвали на части тела раненых. Мы не давали пощады и не просили ее себе. Они шли на нас, и глаза их были не менее пусты, чем глаза моих мертвецов. Гуманоиды, закованные в тяжелые панцири, нелюди с изукрашенным диковинным рунами оружием. Их вели в бой Игроки. Могучие бойцы, маги–адепты всех четырех школ стихий. Отряд таял на глазах. Не оставалось и полшанса сдержать такой яростный напор. Но подмога подоспела вовремя. Клан Ногайларов с планеты Равнина, пройдя вслед за нами тот же путь на своих тонконогих скакунах, пришел к нам на выручку. Плечом к плечу с Рыцарями Тьмы и ногайскими кочевниками встали дружины вольных гномов и эльфийские полки нейтралов Пустыни. Мы опрокинули неприятеля, разрезали его строй. Но и сами смешали свои ряды. В кровавой пыли беспощадного боя на встречных курсах я так и не увидел точно, кто был мой последний противник. Неведомый маг накрыл меня плетью Ледяной молнии, холодом сковал мои члены. Я упал с коня и мое тело, растерзанное и поверженное, осталось навсегда лежать на гранитной россыпи в том северном краю. Сметающий напор конной лавы прошел по моим костям, дробя и перемалывая их. Так погас свет для герцога Долины Призраков.

А дальше… Дальше все было очень плохо. По всем канонам я считаю, что был достоин Валгаллы. Но в Мидгарде торгуют смертью на развес, и гибель под копытами лошадей — штука скверная. Ради меня грешного колесо кармы провернулось неоднократно. У меня быстро погасла робкая надежда на признательность Иерарха за оказанную услугу. Все–таки принял непосредственное участие в отражении вражеской экспансии, мог бы и посодействовать в реабилитации героя. Но старому хрычу оказалось не до меня. Точнее, до меня, но не совсем. Не так, как мне хотелось бы. Буквально через пару дней по реальному счетчику на моей электронной почте буднично появилось сообщение: «Спасибо за Ваше усердие в устранении угрозы на севере эклиптики. Обо всем произошедшем участникам событий предлагается хранить абсолютное молчание. Готовы принять данное условие?» И вместо «ответить» внизу письма две активных ссылки: «принять» и «отклонить». Понятно, что выбрал первую. Тут же свалилось еще одно сообщение. Сто процентов сработал робот: «Подтвердите желание получить Червя Молчания». Меня тогда озноб пробрал. Червь Молчания — мерзкая незримая удушающая субстанция. Убивает владельца при нарушении обета. Что же делать, согласился. И получил финальное послание: «Спасибо за понимание. При срабатывании Червя кармическое колесо при перерождении отбросит Вас на пять уровней вниз». И подпись: «Джорней». Ба! Неужто лично? Вот удружил! Удостоил своим вниманием. Спасибо, как говорится, на добром слове, щедрый Иерарх.

Хорошо, хоть не зря погиб. Поле битвы осталось за нами. Прокол затянули, но на его месте образовалась новая точка входа в Овиум. Вторая по счету после восточной. На самой макушке сферы, вдали от корней Древа. Не знаю, что уж там они без меня нарешали, но планета Равнина ныне отведена далеко за орбиту Сумрака и именуется теперь Мраком. Что там сейчас творится — дело, понятно, очень темное. Клану ногаев пожалованы обширные земли на севере эклиптики (совершенно случайно как раз в том месте, где и произошла заварушка). Кочевники быстро переселились туда со всем своим скарбом и, говорят, даже отстроили целых два города. Я же продолжаю карабкаться по ступенькам разных живых вместилищ своего разума к вожделенному сосуду человеческого тела. Надеюсь, моим людям повезло больше. Я слышал, что Ноэлия (моя правая рука, мой заместитель), теперь Верховный дирижер в оркестре Холодных пастырей Некрополиса. Бывший командир лучшей сотни отряда Клаудиус ходит у нее в фаворитах, получил титул герцога. Об остальных ребятах ничего не знаю. Сведения мне поступают скудные — редкому человеку придет в голову фантазия мило посплетничать о разных новостях с пробегающим мимо блохастым койотом. Или грызуном, обнюхивающим его сапог черной пуговицей влажного носа.

Итак, краткая сводка моих мытарств после официальной кончины. Переродился дождевым червем (умер от старости в прорытом лично глубоком подземном убежище). Восстал из мертвых мышью полевкой (съеден лисой). Вновь ожил береговой ласточкой (возглавил общую атаку на ястреба, задолбавшего вконец своими плотоядными интересами наш изрытый норами берег, и был заклеван им же). Стал свино–шакалом и выбился в вожаки огромной стаи (загрызен исподтишка чрезвычайно наглым малолеткой — претендентом на мой статус). Опустился до стрекозы (упал в воду, съеден рыбой). Пожил барсуком (породив многочисленное потомство, почил в бозе от какой–то инфекционной заразы). Слетел вниз, да что слетел — в воду бултыхнулся и стал полноценным сомом. Сумел утащить на дно зазевавшегося баклана и уже грезил о невиданном кармическом рывке, но на досуге оказался перекушен пополам промышляющей хлеб насущный виверной. Дослужился до каменной горгульи (застрелен ради тренировки верности глаза молодым и целеустремленным лучником). Забрался на уровень шестых юнитов. Имел удовольствие почувствовать себя Королем Нагом. Долго ползал в бескрайних снегах Сияния без всякой определенной цели. Проявлял повышенную агрессию против разного рода существ. Накопив матерость, неосторожно набросился на шлявшегося в поисках всяких трофеев неофита. Был надежно утрамбован Метеоритным дождем. Это не полный список. В нем не хватает еще столько же эпизодов. Просто перечислять все подряд очень долго и грустно. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее? Мотивирующая призказка Роберта, когда окружающая обстановка своим однообразием пробирает его до тошнильной икоты. Ницше следовало бы распять за эти слова. Они оставляют людям ложную надежду на изменения.

Хвала Иерарху, что мы при гибели или ранении не чувствуем всей палитры боли, отпущенной в качестве инстинкта самосохранения живому существу. Иначе, сошедших с ума в процессе подобных перипетий, было бы намного больше. Многие все равно не выдерживают. Бегают по лесам и холмам всякие зверики, содержащие внутри шерстяного тела метущую человеческую душу, и довольны этим. В таком существовании есть свои плюсы, говорю это с предельным знанием вопроса. Разве можно сравнить авиабилет в экономическом классе со свежим ветром, бьющим в киль твоей пернатой груди? А если нафантазировать себе такую перспективу: ты можешь сидеть под водой сутками, изнутри наблюдая за интенсивным придонным житием–бытием? Ну, разве не вдохновляет? На самом деле и это надоедает, если долго. Но я лез и лез вверх по уровням, пока не влетел с разгона в тушу Гидры Хаоса, где в соседних со мной головах томилась еще пара невезучих интеллектов. Про свои подвиги рассказать я, конечно, не мог. Во–первых — «моменто мори», а во–вторых — пожизненный скептик Альфия решила бы, что я неисправимый лгун и хвастун. Да и в–третьих… Не помню уже, какой я был тогда… Наверное, тот мрачный, холодный человек давно уже ушел из меня, оставив вдруг после себя неисправимого оптимиста и романтика, которому легкое отношение к жизни помогает переживать ее непроходящий ужас. Как давно это было. С моим стажем я скоро начну испытывать родственные чувства к деревьям. Некоторые из них — мои ровесники. Тридцать два года в Мидгарде. Почти половина жизни. Или всего два года по счетчику реального времени. Так что для остальных «гидрантов» — я лишь одинокий неудачник, без имени и без племени.

Вы скажете, чего ты разнылся? Теперь ты Седьмой юнит, до цели остался лишь маленький шажок. Да, все так. Но судьба–индейка подбросила троице «гидрантов» сюрприз за миг до счастья. Не вагон с пряниками перевернулся на нашей улице, а цистерна с машинным маслом. Обычно так: поселившись в сильнейшем существе данного мира, Игроку главное не делать резких движений. Копить себе опыт, благо нападать на монстра такого калибра спортивного интереса ни у кого не наблюдается. Новичок побоится, обойдет пятой дорогой, а зрелому мастеру подобная прокачка просто ни к чему. Разве что он неисправимый садист. Или поиздержался, поскольку из наших туш можно добыть много ценного и полезного. После того, как аккумуляция экспириенса завершена, остается только набросать лапой песок на кого–то более продвинутого, принять от него последний дар освобождения от тела и с чувством выполненного долга ждать перерождения в гуманоида. Но не в нашем случае. Кроме всех прочих уже приключившихся с нами геморроев, нас угораздило оказаться в теле одомашненной Гидры Хаоса. Перевожу: произошедшей от прирученной генетической линии. Как было бы здорово — жить в болоте, весело бегать по трясинам и выковыривать из них вкусных василисков! Так нет же! Нам приходится работать на благо цивилизации и жрать еду из корыта.

Но самое скверное даже не в этом. Опыт мы так–сяк скопили. Остается погибнуть геройской смертью от рук кого–то посильнее нас. И с этим огромная, неразрешимая проблема. Войны, как назло, не предвидится. Прокофьевна — не дикарка, куда хочу, туда хожу, на кого хочу, на того и нарываюсь. Шалишь. Дорога — стойло, стойло — дорога. И из Игроков вокруг — только один Розик. Напасть на хозяина? Постыдно! Но даже это бы нас не остановило, не будь Розик Ведьмом. Воины машут острыми предметами, Маги работают со стихиями и лягушачьими потрохами, Ведьмы контролируют юнитов. Есть еще некроманты, но они в своем репертуаре. Розик — самый настоящий Ведьм, и мы никогда не сможем повернуть против него свои зубы. Физически не получится. Может, это и хорошо, потому что он, как мы успели заметить, товарищ достаточно злопамятный, и в случае неуспеха покушения вполне способен на ответную каверзу, типа — расстрелять Прокофьевну из баллисты. И финальный, гибельный снаряд пошлет какой–нибудь гнолл или ящер. Дальше — кармическое колесо, и здравствуйте, друзья–пиявки! Подвиньтесь, я новенький.

Вот так мы и живем, ежедневно мечтая о счастливом избавлении. Кроме меня, пожалуй. Потому что, когда мы переродимся и очутимся в разных мирах, я больше никогда не увижу Алю. Случайно встретившись в новых телах, мы можем пройти мимо друг друга, даже не подозревая, что мы — это мы. Те самые «гидранты». Это все равно когда–то случится. Я понимаю неизбежность будущего, и от этого клешнит на сердце.

— Слышишь, Базарбек! Смотри, куда прешь! — голос Альфии яростно зашипел мне прямо в ухо.

Задумавшись, я оступился, и Прокофьевна правой передней лапой залезла в болото. Ландо с Розиком сзади ощутимо тряхнуло. Щелк! Свистнул в руках возчика–гнолла длинный бич из витого жгута, усаженный острыми стальными шипами. На нашей спине появилась кровоточащая отметина. Больно.

— Блин. Телепень неуклюжий, — охнула Аля.

Ее голова центральная. Ей досталось вдвое, по сравнению с каждым из нас, моторных функций, но и нервных окончаний зашло больше. Соответственно, и чувствительности тоже.

— О чем задумался, Базарбек? — подал голос Роберт.

— Да вот прикидываю, на кой Розику столько денег. С ума сойти можно от суммы, которую он выкачивает из своих владений ежемесячно.

— Чего тут думать, чудак–человек? — хмыкнула Аля. — Крафтер он сдвинутый. В реал конвертирует.

Это вполне обоснованная гипотеза. В реале наш стяжатель наверняка ездит на каком–нибудь винтажном «Астон Мартине». И проживает в скромном особнячке с олимпийским бассейном. Один золотой Мидгарда идет сейчас по курсу — 0,8 евро (знаем точно, потому что слушаем разговоры хозяина со своими партнерами). Фу. Слово–то какое мерзко–унизительное! Хозяин. А нет–нет, да вырвется.

— Розик метит в Верховные Аисты Болота, факт, — отрубил Роберт. — А без денег нет войны. И революцию не замутить.

Верховный Аист — официальный титул правителя Болота. Типа короля. Намек на то, что его башка торчит выше остальных и на всех внимательно воззревает.

— Чего–о–о? — недоверчиво протянула Альфия. — Дурной травы, что ли объелся, тинейджер? Базар, хватит хомячить камыш, кстати, у нас потом у всех живот пучит!

— Молодые побеги до чего сладкие!

— Розик планирует переворот, — повторил Роберт.

— Откуда такие выводы, Роб? Поделись с товарищами, — откликнулся я.

— В последнее время не прекращается массовый рекрутинг ящеров–воинов. Кого силком, кого сажают на кабальный контракт. Ловчие команды не вылезают из болот: идет охота за вивернами, василисками, боевыми болотными коровами. К казарме с месяц уж как пристроили здоровущий ангар. Высота потолков — десять метров. Как раз на длину наших шей. Улавливаете? Под нашу братию возводился! Швейники строчат из дубленых кож гигантский шатер. Ремесленники вяжут под него стальную сетку. Не надо быть Шерлоком, чтобы догадаться: решили захомутать туда сотню или больше драконьих стрекоз. В имении над химической лабораторией всегда цветной столб дыма — придворные алхимики варят зелья. А знаете, зачем? Чтобы сонными составами стреноживать матерых особей при отлове! Молодняк им не нужен. Хотя его легче приручить. Вопрос, где могут пригодиться апгрейд–монстры? Ответ — только на войне!

— Излагаешь складно. А если допустить мысль, что большому хозяйству нужна аналогичная охрана? — усомнилась Альфия.

— Ага. Даже форму собственную разработали для него, — заявил Роб. — На эмблеме какое–то здание. Похоже на кирху. Стражники на воротах уже в новых доспехах щеголяют. Присмотритесь. Зачем бизнесмену лишние расходы? Только для красоты? Ой ли? Наряду с казармами строятся новые молельные дома — полным ходом пошла промывка мозгов рекрутам. Одних кузниц понаделали в каждом филиале по нескольку штук. Что куем? Грабли? Это вряд ли. Мечи, щиты, наконечники для стрел. Телеги из филиалов выходят наглухо укутанные тряпками или заложенные сверху охапками водорослей. Для чего вдруг такая скрытность? Гонцы прибывают пачками. Розик просто в обнимку ходит со своим духовным наставником. Вы куда вообще смотрите? Вокруг уже месяца полтора всякая суета и возня, а вы — ни в зуб ногой!

А вот это он перегнул. Наоборот, все делается по–тихому, как–то буднично. Вроде и между делом. Возводятся мануфактуры, ставятся смолокурни, хлоп — и пару казарм, да казематов новых сбоку пристроили. Незаметно на фоне всеобщего делопроизводства. Просто Роберт — ужасный умница и умеет делать выводы. Он потихоньку откладывает фактики в своей светлой головушке, без спешки сопоставляет их. Потом — бац! И безошибочный вывод. Абсолютно очевидный для него и невесть откуда взявшийся для остальных.

Мы с Алей переглянулись. Эх, со стороны, наверное, уморительное зрелище. Две зубастых башки, каждая в центнер весом, вдруг делают в воздухе элегантное «па» и начинают заигрывать друг с другом. Она растянула губы цвета сырого мяса. Блеснули белоснежные конические клыки. Из пасти выпростался раздвоенный язык. У ноздрей появилось маленькое фисташковое облачко ядовитого дыма. Это означает, Аля задумалась. Я обернулся. Едкая тучка плавно спланировала на дорогу позади ландо, и в нее въехала телегами с боевым охранением. Послышалась щелкающая ругань ящерского наречия лучников. Запоздало свистнул бич.

— Эй, хватит баловаться, девушка! Если так пойдет, то спина Прокофьевны скоро будет похожа на продранный диван! — возмутился я. — А если болотные мухи еще и успеют отложить туда свои яйца, то нам вообще будет…

— Кто бы говорил?! — вскинулась Аля.

Вдруг Роберт вытянул в струну свою длинную кольчатую шею и стал напряженно вглядываться вперед.

— Твою мать! Начинается! — выпалил он.

Мы повернули головы. Ну, точно. Из–за ближайшего поворота выползала телега, запряженная парой рабочих болотных коров, одетых в блестящую светло–зеленую шкуру. За первым возом следовали еще три таких же. Все тяжело груженые синим аркейским мрамором. Прокофьевна, как вкопанная замерла на месте. Из наших пастей начали рефлекторно струиться тоненькие дымки яда. Сзади под самые колени гидре тут же по инерции уткнулась повозка с Розиком и отскочила, как от бетонного столба. Несмотря на то, что в ландо всех как следует тряхануло, возница не стал драться бичом. Он, как и хозяин, прекрасно видел, в чем причина заминки. Что тут началось! По обочине вперед бежали стрелки охраны, уши закладывало от их свистулек (они так бранятся). Посреди дороги Розик, потрясая волосатыми кулаками, орал во всю мощь своих звериных легких:

— Бубен!!! Где ваш бубен?!

Здесь я вынужден сделать небольшое отступление. Все наши хозяйства, как правило, находятся на приличном удалении от центрального имения, во глубине болот и кольце топей. Как все происходит. Геологоразведочные партии Розика (пять штук специально обученных драконьих стрекоз с саблезубыми клыками и зеркальными фасеточными буркалами) непрерывно курсируют по разным неведомым далям, вынюхивают, высматривают. Обнаружив средь бескрайних трясин очередной сухой островок, они садятся на твердь, хватают несколько камней или отдирают кусок жижистой почвы и тащат свои трофеи на анализ алхимикам. Те внимательно исследуют принесенные летучими следопытами образцы породы. Ага, здесь мы будет строить серные карьеры. А тут так и просятся медные копи! И торфоразработки!

Дальше Розик дает отмашку, и бригады гноллов–проходчиков начинают мостить гати, валить в стоялую воду песок и щебень, продвигаясь километр за километром к облюбованному учеными пятачку сухой земли. После окончания насыпных работ прообраз будущей транспортной артерии трамбуют силами коровьих табунов. Ну, иногда прогонят туда–сюда батальон ящеров–воинов. Заканчивает испытания будущей дороги живой асфальтовый каток — Прокофьевна собственной многотонной персоной. Несколько пробных рейсов взад–вперед, и приемка дороги самим Розиком, непременно в компании дрожащего, как осиновый лист, прораба партии проходчиков. Нередко, вследствие многочисленных претензий к качеству покрытия, горе–бригадир оставался навечно пускать пузыри подле своего объекта, упокоенный сероводородными сказками болотных гейзеров. Если же Розика все частично удовлетворяло (чтобы полностью устраивало — этого на нашей памяти не было ни разу), вслед за нами во глубину трясин бросались отважные гноллы–строители. Рубились бараки рабочих и избы надсмотрщиков, ставились производственные цеха странной архитектуры, вязались защитные изгороди и будки мародеров — охранников. Под конец, на самом сухом и продуваемом от мошкары месте возводился аккуратный комфортабельный гостевой домик для начальства. Еще месяц перевозок, наладки и — готов новый цех, пошла продукция.

Но одна нескладуха все же оставалась. Та, с которой все и начиналось. Дорога. Однополосное движение. Делать двухколейку — долго, затратно, к тому же это не решение проблемы. На службе имеется немало зверюг, которые, двигаясь навстречу друг другу по разным полосам, с превеликим удовольствием взаимно вцепятся в глотки. Чего стоят одни только василиски с их гиперфункцией территориальности! Прокофьевна тоже запросто кого угодно схавает, только давай. Поэтому Розик, истый хозяйственник–передвижник, нашел оригинальное решение — площадки обгона. Через каждый километр сбоку от утоптанного полотна подсыпали гравием участок, достаточный, чтобы на него загнать сразу несколько телег. При движении каравана полагалось обязательно высылать вперед одного работягу с огромным бубном в руках. Бедолага изо всей мочи колотил в свой бренчащий музыкальный инструмент, предупреждая встречный транспорт о движении своего обоза. Вся процессия от этого походила на выездную сессию ансамбля шаманов. Почему в этот раз навстречу нам никого не попалось, сказать затрудняюсь. Может, скомороха–авангардиста сожрала проходная стая мангровых криптид? Или еще кто польстился на свежатинку? Тут это случается с легкостью и аппетитом.

А на дороге всеобщая канитель только набирала силу. Ни у нас, ни у них задний ход конструкцией не предусмотрен. Уперлись друг в друга, как две футбольные фанатские группировки, и ни с места. Вокруг — красота. Тина, кувшинки, сплошные заросли телореза, пузыри на зеленой воде. Воняет невообразимо. Словно на поверхность болот всплыла сразу тысяча дохлых рыб. Сгустились тучи, потихоньку начал накрапывать мелкий дождик. Природа минуту–другую подумала и шарахнула по всему этому безобразию полноценным ливнем. Потом еще добавила к нему для колорита редкие ледяные градины. Струи небесной воды понемногу охладили паровую машину негодования Розика. К тому моменту жертвами буйного темперамента владельца имения стали пара подручных возчиков и даже один ящер–стрелок, не вовремя подвернувшийся под руку. Прокофьевна стояла на своем месте и злобно пыхтела, демонстрируя полное согласие с действиями работодателя.

Наконец решение было с муками исторгнуто из души владельца предприятия. Наше резное открытое ландо со сложенной крышей из бежевой замши загнали в грязевую ванну. Прокофьевна стояла по бабки в прохладной мути и наслаждалась. Позади тихонько тонула телега охраны. Обоз медленно тронулся навстречу. Но сегодня был не день Розика. Только первая подвода миновала нашу мокрую, облепленную жижой, и от того скорбную делегацию, как на ней с треском сломалась задняя ось и поклажа просела на дорогу. Неудивительно, аркейский мрамор тем и отличается от обычного, что может накапливать воду. От того он так высоко ценится в засушливой Цитадели. Купцы–хобогоблины выбирают его запасы у Розика подчистую. Платят щедро. Их подручные оргы споро грузят на широченные, влекомые тягловыми циклопами, возы шлифованные бирюзовые плиты, и поминай как звали. Спрашивается, куда смотрел наш василиск–предсказатель? Нет, теперь не сносить хвостатому гидрометцентру гребнистой головы.

А караван стал наглухо. Возницы засуетились, скидывая мрамор прямо на дорогу, чтобы спасти остальные телеги. Коровы неуютно чувствовали себя в близости от Прокофьевны и обменивались истошным испуганным мычанием. Я потихоньку многозначительно наклонил свою голову к крайней, мои ноздри впустили внутрь заманчивый запах ее глянцевой шкуры. Очень питательно. Я невольно облизнулся. Корова, панически следившая за каждым моим жестом, увидев вблизи от себя широкий фиолетовый язык гидры, изо всех сил рванулась с места, запуталась в сбруе и оборвала одну постромку. Ее напарница не устояла на ногах от внезапного толчка и кувыркнулась в болото, нам под самое брюхо. Туда же за ней медленно и печально опрокинулась вторая подвода с драгоценным мрамором. Прокофьевне даже пришлось немного посторониться, чтобы не отдавило лапку. Что тут началось! Паника, кутерьма и полный коллапс. Среди этого бурного моря всеобщей энтропии одиноко стояла неприступная скала имени Розика и сумрачно взирала на происходящий беспредел. Под шумок Альфия созорничала и одним движением лихо откусила барахтавшейся в воде корове ее скудоумную голову. Вверх ударил карминовый фонтан. Розик выразительно плюнул себе под ноги, не обращая внимания на грязюку по пояс, залез в свое ландо, решительно спихнул в болото возничего с облучка и взмахнул отобранным у слуги бичом. Мы потянули упряжь, и бричка с чавканьем вырвалась из липких объятий. Позади остался обоз, телега со стрелками и все проблемы. А Прокофьевна устремилась в посыпанное мелкой крошкой гравия светлое будущее за ближайшим поворотом.