Капкан. Ты самый опасный для меня

Альмира Рай, 2020

«– Уходи, – я заставила себя произнести. – Не хочу, – ответил он упрямо. И мою шею обдало горячим дыханием, отчего кожа покрылась мурашками. Я зажмурилась, прогоняя их и чертовы чувства, что постоянно пробуждались рядом с ним. Я не просила всего этого. Я все еще боролась. А он уже перестал. – Все равно утром будешь делать вид, что меня не существует, – произнесла я, не скрывая боль. – Ты сама так захотела. – Потому что мы в доме наших родителей. – Нет. Потому что ты боишься того, что будет дальше…» В книге есть: сводные брат и сестра, от ненависти до любви, запретные чувства, взросление героев, ошибки, примирение, сумасшедшая любовь.

Глава 3

Мама объявила мне бойкот. Она не разговаривала со мной все утро, и от этого курить хотелось еще больше. Чертов Роман. Всего за один вечер он сделал мою жизнь невыносимой. Это талант, однако.

Я обедала, нахваливая мамин борщ, в надежде немного задобрить ее, когда этот ураган ворвался в кухню.

— Я пришел на запах, — заявил сводный брат нахально. И мама, конечно, тут же засуетилась у плиты, с самой очаровательной улыбкой насыпая ему двойную порцию. Рома уселся напротив меня, и я сразу почувствовала на себе взгляд. Цепкий, тягучий и совершенно неприятный.

— А почему Кнопке так мало? — спросил он. Мама посчитала, что это мило — дурацкое прозвище, которым он меня наградил. Я-то понимала, что он делал все, чтобы меня вывести из себя. А вот она хмыкнула, встала возле Ромы со сложенными на груди руками и пожаловалась:

— Мила всегда так ест. — Она все еще ужасно злилась на меня. — Теперь понятно почему. Курение убивает аппетит.

— Она больше не будет. Я прослежу, — заявил злорадный гад. Ох, чего мне стоил игнор! Я расправилась с едой за секунду и, поблагодарив маму, встала из-за стола.

— А сметана есть? — спросил Рома, попробовав первую ложку. Тоже мне гурман!

— Да, конечно, в холодильнике, — ответила мама и вернулась к плите, так как там подгорали отбивные. Она любила готовить и справлялась с этим превосходно. А Слава обожал ее стряпню. Но по лицу Романа было видно, что ему не угодили.

Закатив глаза, пока он не видел, я развернулась и уже почти ушла. Но его голос тут же достиг меня у двери.

— Раз ты встала, подашь сметану? Если дотянешься до полки, конечно!

Ну что за задница, а?

Рванув дверцу холодильника, я взяла чертову сметану и подошла к Роме. Открыла для него упаковку и, убедившись, что мама не смотрит, вывалила все содержимое банки в его тарелку.

— Приятного аппетита, — шепнула ему на ухо язвительно. — Не подавись. И кстати, в этом доме нет прислуги, а у меня есть имя. Степлер хренов.

Ну, и на этой позитивной ноте я собралась сбегать, но Роман схватил меня за джинсы. Буквально запустил свою ладонь за пояс и, сжав ткань, жестко притянул к себе. Ловко и совершенно беспардонно.

— Если уж на то пошло, то скорее Дырокол, — произнес он тоже шепотом и, подняв на меня глаза, похабно ухмыльнулся. Мудак!

Из-за того, что он так сильно притянул меня, приходилось упираться руками о его плечо, иначе бы свалилась в тарелку. Ну и раз он так напрашивался… Я впилась ноготками в его кожу, отчего его глаза зло сузились.

Тихое вежливое покашливание заставило нас двоих отскочить друг от друга, как от огня. Вернее, Рома резко отпустил, а я от него практически отпрыгнула. И затем мы оба повернули головы в сторону источника звука. В дверях стоял Слава и переводил строгий взгляд с меня на сына и на тарелку сметаны с борщом. Вот теперь самое время сбегать!

Невинно улыбнувшись отчиму, я попыталась прошмыгнуть мимо него мышкой, но он шутливо перекрыл мне путь и, приобняв, развернул обратно. Мама тут же послала мужу нежную улыбку, а вот его сын будто лимон проглотил.

— Ты куда-то собрался? — спросил его отчим.

Поковыряв ложкой сметану, он бросил это дело и откинулся на спинку стула.

— Да. Вадик узнал, что я приехал. Пригласил к себе. У него сегодня туса.

— Видишь! — тут же воскликнула мама, размахивая лопаткой. — Человек всю жизнь прожил в другой стране, но даже у него здесь есть друзья!

— Вадик — мой крестник, — примирительно объявил Слава. — Они с Ромой одногодки и, естественно, часто приезжали друг к другу в гости. Ничего удивительного.

— Спасибо! — Я благодарно улыбнулась отчиму, но, как оказалось, поспешила. Он тут же крепче приобнял меня и заявил:

— Кстати, а почему бы вам не поехать вместе?

— Ой, я сама об этом подумала, но постеснялась спросить, — воскликнула мама. — Ром, возьмешь Милу?

Я с ужасом уставилась на него и покачала головой. Пусть только попробует! Нет! Он же не совсем дурак. Прекрасно знает, что я ему испорчу всю малину. Это вообще бредовая идея. И я видела, что Рома был со мной полностью солидарен. Хоть в чем-то.

Но Слава достал из кармана ключи от своего джипа и подкинул их в руке. О нет!

— Возьму, — процедил Рома, явно поняв намек. Но конечно не мог не уколоть. — Если найдет нормальную одежду.

— А у меня нет! — радостно воскликнула я и развела руками. Порванные шорты и майка — любимая одежда на каждый день. Нет, у меня их было много разных, конечно. Но под «нормальной одеждой» Рома явно имел в виду что-то роскошное и брендовое. А вот этим я точно не болела. — А еще у меня доклад горит. В общем, не могу я. Но спасибо за предложение.

Я вырвалась из хватки отчима, и он не стал останавливать. И даже недовольный взгляд мамы и желание с ней помириться, не повлияли на мое решение. То есть, какие вообще варианты? Я и Рома в компании таких же, как и он, богатеньких избалованных деток?! Нет! НЕТ!

Лишь оказавшись в спальне, я вспомнила, что забыла сказать Славе про сломанный замок. А отчим взял и явился сам. Постучав, заглянул в мою комнату и улыбнулся.

— Я не хочу ехать! — страдальчески заявила я.

— Мил! — Когда он начинал, то обычно предстоял серьезный разговор. Потому я взобралась на кровать, обняв подушку. Слава подпер дверь и сложил руки на груди. Нахмурился, осмотрелся. — Ты разве не желтую комнату выбрала?

— Да. Но я уступила ее брату, — ответила я. Возможно, слишком язвительно.

— А-а-а, — протянул Слава понимающе и хмыкнул. — Мил, он упрямый болван. И это на сто процентов моя вина. Я не уделял ему должного внимания в детстве, не прививал хорошие, добре качества. Нанял русскую няню и решил, что этого будет достаточно. А знаешь, что я в итоге получил? Обозленного на весь мир подростка, который никак не повзрослеет в свои двадцать один.

Слава вздохнул и подошел ко мне поближе. Сел на кровать и, поставив локти на колени, задумчиво уставился в окно.

— Я не хочу думать, что у нас с ним так и не появится взаимопонимание. Смотри, как просто было завести дружбу с тобой, а как тяжело нам с Аленой добиться того же от него. Вот я и подумал… Если каждый день показывать ему, какой должна быть нормальная здоровая семья, какие бывают взаимоотношение детей-родителей, то он наконец сделает для себя какие-то выводы. Его мать долгие годы пичкала его ненавистью ко мне. Я предупредил об этом Алену. Теперь вот к тебе пришел с просьбой.

Мужчина посмотрел на меня и состроил бровки домиком. Он не то чтобы специально, у него просто мимика такая вот добродушная и немного смешная. Отказать практически невозможно!

— Наберись терпения. Дай ему шанс. Ради меня.

— Ну, это совсем нечестно, — пробормотала я.

— Проси, что хочешь! — начал давить Слава. Я хмыкнула и покачала головой.

— Я же не Рома! Мне ничего не нужно. А что нужно, я сама себе достану, — буркнула и отвела взгляд. Слава не уходил. И эти его бровки… Тяжко вздохнула и посмотрела на отчима. — Ладно! Но только один раз! Только сегодня!

— А может тебе и понравятся друзья Вадика, — понадеялся он. А после жестом попросил подождать и быстро вышел за дверь. Вернулся через секунду с черным бумажным пакетом.

— Вот! Мама тебе купила. На день рождения хранила, но у нас для тебя еще подарков море, так что надевай сейчас.

— Что еще за море? — ворчала я, проверяя содержимое. Не иначе как подкуп! Красное платье я узнала сразу. Оно висело на витрине какого-то бутика, по которым мама так часто ходила в последнее время. Она тогда еще сказала, как бы оно мило на мне смотрелось. А я еще тогда ответила, что совершенно нет никакого смысла тратить такие безумные деньги на кусок ткани. И вот!

— Прекрасно! — все еще ворчала я.

— И туфли под него надень, — подсказала отчим, как будто понимал в этом лучше меня. Хотя, возможно, так оно и было. — Алена сказала, можешь любые у нее в гардеробе взять. Все равно размер один.

— Угу, — только и смогла выдать я.

После чего Слава предовольно улыбнулся и чмокнул меня в лоб.

— Спасибо, радость моя, — прошептал он.

Оу… А вот это было больно. Так всегда папа говорил. И целовал тоже так. Отчим ушел, а я еще какое-то время сидела истуканом, вообще не понимая, что, черт возьми, происходит с моей жизнью.

* * *

Я надела чертово платье. Накрасилась. Влезла в ходули и нацепила украшения. Я даже слегка подкрутила кончики волос. И все для чего? Чтобы получить новую порцию презрительно-уничижительного взгляда?

Стоило мне выйти за порог дома и увидеть Рому за рулем авто, тут же захотелось сорвать с себя все эти шмотки и переодеться в шорты и майку. Эта поездка — плохая идея. Я покачала головой, но все равно пошла.

Молча села на пассажирское и уставилась перед собой.

«Ради Славы», — напоминала себе.

— Это хотя бы подлиннее, — заворчал Роман и сдал назад. Мы выехали за ворота, проехали по тихой улочке и очень скоро оказались на трассе.

— В Англии же левостороннее движение. Непривычно? — спросила я, смотря в окно. Мне даже удалось звучать вполне нейтрально. Рома отвечать не захотел. Он сделал музыку погромче, и теперь мои уши загибались от каждого матерного слова в исполнение какого-то репера.

Не выдержав и двух минут, я убавила звук и заявила:

— Давай сделку? Ты меня высаживаешь в соседнем поселке, я добираюсь домой на автобусе, а родителям мы говорим, что мне позвонил куратор и сказал срочно сдать доклад, после чего ты меня отвез домой и поехал обратно к друзьям. Идет?

Рома даже виду не подал, что услышал меня. Все так же молча сжимал руль и смотрел исключительно вперед.

— Очевидно же, что ни ты, ни я не проведем время хорошо, — добавила последний довод.

И это подействовало. Правда, совершенно не так, как я хотела. Роман резко затормозил у обочины, заглушил машину и развернулся ко мне.

— Выходи, — произнес он беспристрастно. И кивнул на дверцу.

— В смысле? — я совсем растерялась. — Посреди трассы? В красном платье? Ты больной?

— А что тебе непривычно? Красное платье или трасса?

Он нахмурил брови и смотрел как будто сквозь меня. Впервые я не чувствовала его присутствия. Вот он, казалось бы, совсем рядом. Достаточно протянуть руку, и мой кулак уже на его челюсти. Но я вдруг почувствовала себя прозрачной, несуществующей. И вот это все было в сто раз хуже, того, что он делал раньше. Не просто колкость и пакость. Настоящая подстава.

Я еще секунду сидела молча, не веря, что он настолько жесток. Просто еще никогда не встречала таких людей. Он ведь понимал, что здесь со мной может случиться что-то очень плохое. Он очень хорошо понимал. И все равно смотрел в окно и терпеливо ждал, когда я выйду.

Я могла бы позвонить Славе прямо сейчас и пожаловаться. Он бы приехал и забрал меня, а Рому ждал бы грандиозный скандал. Но вместо этого я рассматривала своего сводного брата, как будто впервые видела. Я могла это делать бесстыдно, потому что ощущала себя невидимкой. Я даже успела отметить, что на его плече остались пять красных точек от моих ногтей. И что щетина немного отросла, что делало его более брутальным. Он ведь блефовал. Я пыталась разглядеть хоть намек на шутку. Просто припугнуть меня решил? Поставить на место? Показать, кто хозяин?

— Вы-хо-ди, — по слогам повторил он. Нет, ничего не было — ни единого проблеска совести. Он не шутил.

Я сглотнула ком, отвернулась к окну и схватилась за ручку. Это не было на меня похоже. То есть, я ведь никогда не попадала в такие ситуации, но мне казалось, если попаду, смогу дать отпор или хотя бы бросить напоследок пару матерных слов. А на деле ничего не смогла. Вышла из машины, хлопнула дверью и пошла в обратном направлении. Один шаг, второй…

За спиной послышалось шуршание гравия и шум отдаляющейся машины. А я все шла, не сбавляя шаг. Одна посреди трассы в красном платье, с голыми плечами и открытыми ногами — как красная тряпка для быка. Шла шокированная, онемевшая и опустошенная. Он все силы из меня выпил, не оставив ни капли на эмоции. Их просто не было. Или их будто поместили под защитный колпак, стоит открыть его — меня прорвет.

Но пока я просто продолжала идти и думать, как можно выбраться из ситуации. Вариантов было немного. Только один по сути — позвонить отчиму, попросить забрать меня.

Из-за поворота вылетела фура, проехала мимо, и водитель посигналил. Из меня вырвался какой-то отчаянный нервный смешок. Как проститутке! Вот как он меня опустил. Чертов… Сукин. Сын.

Я сделала глубокий вдох, и на выдохе опять вырвался смешок. Это грозило перерасти в истерику, колпак уже не удерживал весь тот вулкан из ярости и обиды. У меня затряслись руки, когда я потянулась к сумочке за мобильным. Но не успела его достать, как с другой стороны дороги остановилась иномарка. И какой-то мужик, открыв окно серебристого седана, позвал меня.

— ЭЙ! Триста за час!

Я не могла поверить! Смеялась, чувствуя, как собираются слезы в глазах, и в то же время, от каждого нового слова того мужика, мне хотелось орать, бесится и уничтожать все, что попадет под руку.

— Эй! Ну, хорошо, пятьсот! Я же в валюте говорю, дурочка!

Господи! Я почти согнулась пополам от истерического хохота, вырвавшегося из груди. Валютная! Утерла слезы в глазах, забыв о туши, и показала уроду средний палец. Не думала я тогда ни о чем. Меня разрывала ярость, смех и боль. А надо было подумать.

— Ты че, охренела? — послышалось мне вслед. Резкий визг шин, и я отпрыгнула от дороги, едва не завалившись в кювет, когда поняла, что он подъехал прямо ко мне. Но когда все же удалось устоять, выровняться, и осмотреться, я увидела, что подъехала другая машина. Черный джип буквально закрыл меня от водителя седана. Передняя пассажирская дверца открылась прямо перед моим носом.

— Садись, — пророкотал Роман, опять смотря на дорогу.

Мне хотелось убить его, честное слово! Значит, все же вернулся! Пожалел меня, да? Лишки совести затесались среди мрака и тупости где-то на дне его башки? А мне все еще хотелось беситься и уничтожать. Потому схватившись за дверцу, я хлопнула ею так сильно, как могла. Запоздало подумав, что машина Славы, и она вообще не причем.

Возобновила ход и начала искать в контактах номер, когда услышала за спиной стук дверцы. Обернулась. Рома шел ко мне тяжелым грозным шагом, напоминал разъяренного медведя. Но это я должна быть в ярости, а не он. Я!

— Отвали, придурок, — хрипло произнесла, как завороженная наблюдая за его приближением. — Только попробуй ко мне прикоснуться, и я…

Не успела договорить. Он наклонился и снес меня с ног. Но я не упала, как подумала в первую секунду полета, а оказалась на его плече.

— Какого хрена ты творишь? — заорала я во все горло и начала лупить его по спине. — Поставь меня! Козел! Сейчас же! Идиота кусок!

Я увидела, что водитель седана с другой стороны дороги уже вышел из машины, но идти к нам не спешил, а стоял со сложенными на груди руками и угрюмо наблюдал.

— Прости, мужик, она уже занята, — крикнул ему Рома и в довесок ко всему шлепнул меня по заднице. Как будто ему было мало унижений. Я отомстила ему мгновенно. Вот теперь и онемение спало. Я тоже шлепнула его, потому что прекрасно дотягивалась до упругой задницы, обтянутой брендовыми джинсами. А потом еще и залезла под майку, впиваясь ногтями в его спину.

Надеюсь, ему больно. Надеюсь, до крови.

Рома издал злой рык, и я тут же упала на заднее сидение машины. Я может и не хотела, но само собой получилось, что когда он навис сверху, моя ладонь шлепнула его по лицу. На секунду мы оба застыли. Он выглядел зверски, мне стало по-настоящему страшно. И я… Я отвесила ему еще одну оплеуху. На этот раз намного сильнее, с громким шлепком, вложив в силу удара всю свою злость.

И конечно сразу пожалела. Рома явно не ожила ни первого, ни уж тем более второго раза. Его взгляд буквально уничтожал меня. Я подумала, что сейчас он уж точно выбросит меня на трассу и уедет. А он сделал еще хуже. Зло шикнув, сцепил челюсти и схватил мои руки, больно вжимая их в сидение. Он уже буквально лежал на мне, причиняя боль запястьям, но вдобавок к этому выхватил мой телефон и выбросил его на дорогу. Я услышала характерный звук разлетающихся частей, и опять взбесилась.

— Ты что… Боже, ну и придурок же!

Я пыхтела, царапалась и пыталась вырваться, но это было совершенно невозможно, учитывая то, с какой силой этот здоровяк придавил меня. Ему мало было того, что он оставлял синяки на моих руках, он еще своим лбом уперся в мой, как какой-то баран. Хотя почему как!

— Не беси меня, — процедил он, выдавливая из себя каждое слово с ненавистью.

— Я тебя не трогала! — заорала я и выгнула спину, пытаясь оттолкнуть его. Он и не думал отстраняться. — Ты же сам это начал!

Рома вновь издал этот свой дикий рык, закрыл на секунду глаза и в этот раз буквально врезался в меня своим телом, выбивая тяжелый протяжный выдох с невольным стоном. Такой безобразный звук, что я моментально отрезвела от злости и посмотрела на нас двоих как бы со стороны. Он слишком близко. Я была так ослеплена яростью, что не заметила ни того, как неприлично низко опустилось платье, показав кружево лифчика, ни того, как оно задралось едва ли не до пупка, ни омерзительно пошлой позы, в который мы оба оказались.

Но теперь, когда Роман посмотрел на меня этим своим диким, полным ненависти, взглядом, я поняла кое-то что еще. Он был возбужден. И давление между моих ног все нарастало и нарастало с каждой долбанной секундой молчания, пока мы сверлили друг друга.

Я отмерла первой. В моих глазах наверняка отобразились шок и ужас. И как только я открыла рот и пораженно охнула, давая понять, что обо всем догадалась, он раздраженно бросил мои руки и вскочил.

— Пятьсот я бы тебе не дал, — произнес он, когда ступил на асфальт. После схватил мои ноги, свисающие с сиденья, и грубо засунул их в салон. — Надо было соглашаться на предложение.

Стук дверцы совпал со стуком моего сердца. Оно разрывалось от потрясения и эмоционального взрыва. Я все еще с неким отстраненным шоком наблюдала за тем, как Рома садится на водительское место, заводит двигатель и трогается с места. Мы уже были в дороге, когда я заторможенно села и начала поправлять на себе платье и волосы. А потом и вспомнила про телефон. Повернула голову назад, но мы уже далеко отъехали.

— А мой телефон? — растерянно спросила я.

— Напопрошайничаешь новый. — И опять грубый голос привел меня в чувства.

— А-а-а! — протянула я издевательски и посмотрела на свои руки. Они тряслись в унисон с хаотичной пульсацией в моей голове. — Всех по себе судишь.

— Слушай, пиявка, — заговорил он на удивление устало. Я пиявка? А он тогда кто? Самый настоящий энергетический вампир высшего разряда. — Давай на чистоту. Мой папаша решил развлечься на старость лет. Окей! Я не против этого. Алена вполне даже ничего.

Я увидела его глаза в зеркале заднего вида и нервно хохотнула.

— Ну, спасибо! Я ей передам!

— Я ей сам скажу, не сомневайся, — язвительно ответил он. — Одного я не пойму. Ты — кто такая? Думаешь, раз твоей маме подфартило, мой отец теперь и тебя тащить должен?

Я опять издала короткий смешок. Смешно, абсурдно и тупо! Вот и вся суть этого придурка. Села на край сидения, приблизившись к Роману, потому что желание расцарапать его рожу никуда не делось.

— Повторюсь! Не надо всех судить по себе. Правда, Ром. В этом все дело? Я так тебя бешу, потому что ты думаешь, у меня есть виды на деньги твоего отца? Хочешь на чистоту? Тогда вытащи голову из задницы и посмотри на ситуацию моими глазами.

Я села поудобнее и разложила локти на спинках передних сидений. Рома на секунду оторвал взгляд от дороги и послал мне предупреждающий взгляд.

— Немного больше уважения, мелочь, — процедил он.

— О нет! — тут уж я искренне засмеялась. — Уважения ты, гаденыш, не заслужил. И уже вряд ли заслужишь. Ну не могу я уважать придурков, которые не видят дальше своего носа. Если ты хотя бы попытался вникнуть, то понял бы, что НЕ НУЖНЫ МНЕ ДЕНЬГИ ТВОЕГО ОТЦА!

Я заорала ему это в ухо, а он в отместку резко затормозил, отчего я едва не полетела в лобовое стекло. И опять же… Рома меня придержал. Какая занимательная у него игра! Убивать меня и спасать. Убивать и спасать… И так по кругу.

Оттолкнувшись и отмахнувшись от его рук, я села обратно и пристегнулась ремнем безопасности. Он вжал педаль газа и процедил:

— Все вы так говорите. А как только я исчезну, начнешь клянчить.

Закатила глаза.

— Не начну.

— Откажись от завещания, — потребовал Роман.

— Не откажусь, — заявила тут же и сложила руки на груди. — Теперь уж из принципа. Во-первых, это воля взрослого адекватного человека, который сам в праве решать, что ему делать со своим имуществом и деньгами. Во-вторых, это ничего не изменит. Ты уже сделал мою жизнь невыносимой.

— А вот тут ты не права, — ответил Роман более чем довольно. — Я только начал.

Он резко вписался в поворот и выехал на узкую улочку с множеством красивых частных домов. И остановил машину у дома под номером шесть. Огромный, трехэтажный с высокими окнами на весь фасад — очень смахивает на церковь.

— Приехали, — оповестил он угрожающе.