И среди терновника растут розы

Альвера Албул, 2020

Конец 19-его века, мир на грани технической революции, стремительно образуется рабочий класс, и жизнь собирается поменять свой привычный ход, но английское общество еще не готово это принять и цепляется за привычные традиции. И как в этом мире жить женщине, которая не разделяет взгляды светского общества? История Глэдис Россер – история женщины, изгнаной из приличного общества, но не сломленной.

Глава 3. Побег от собственных чувств

Осень напомнила о своем скором визите стучащим по стеклам холодным дождем. Земля поместья после стольких дней жары пропитывалась влагой, и деревья, вытянув свои ветви навстречу ночному небу, собирали листьями капли дождя. Цветы в саду, словно грешники, вымолившие прощение Господа, жадно поглощали корнями воду из мокрой земли, а лепестки были рады умыться от летней пыли жарких дней. И розы, разросшиеся кустами, наслаждались долгожданным дождём, пусть и понимая, что скоро их время закончится. Но они не думали об этом, зная, что следующим летом, на кустах с шипами распустится новая жизнь.

Поднимаясь с подушки, мисс Россер не сразу поняла, почему её комната лишена привычного яркого солнечного света, но подойдя к окну, она увидела тяжелое пасмурное небо, и последние сбегающие капли дождя по стеклу. Свой взгляд она бросила в сторону кустов роз, половина из них уже лишилась своих лепестков под натиском природы.

— Дождь, — выдохнула вслух мисс Россер, и позади неё послышалось движение.

Она моментально обернулась, глядя на своего слугу. Пряча уродливое лицо под капюшоном, Сид крутил в руках странный белый конверт, и девушка сразу поняла от кого оно.

— Мисс Россер, — заговорил он своим сиплым и неприятным голосом, — вчера вечером пришло письмо от Вашего отца. Как Вы и просили, я прочел его сам.

— Рассказывай, только кратко, — попросила девушка, присаживаясь на софу и глядя на мужчину.

— Он поддержал Ваше решение, мисс, — говорил мужчина, — ему интересна дата, и он намеревается навестить Вас. В любом случае, Вам нельзя оставаться здесь дольше других гостей и приехать сюда Вы сможете только на свадьбу, так что отец заберёт Вас.

Сердце девушки было готово вырваться из груди от мысли, что все следующие полгода она будет жить вдали от мистера Уанхард, но она не дрогнула, даже бровью не повела от слов мужчины, так как не хотела показывать слуге своих истинных эмоций.

— Писал он что-то ещё? — словно невзначай спросила девушка, и слуга продолжил:

— Просит Вас не опорочить род своей бестактностью и глупостью, мисс.

— Да пусть он катится к чертям! — с вызовом произнесла девушка, поднимаясь с софы и проходя к своему туалету. — Вся известность нашего рода после смерти мамы только на мне и держится!

— Да, мисс, — отвечал ей слуга, — разумеется, мисс.

— А теперь, мне нужно одеться, меня ждут на завтрак.

— Он уже был, мисс.

Мисс Россер резко обернулась и бросила взгляд на своего слугу, который, чувствуя настроение хозяйки, отшагнул назад и почти прижался спиной к стене, пытаясь не поднимать взгляда. Девушка же, резким движением открыв шкаф со своими платьями, не знала, как поступать теперь. Мистер Уанхард ожидал ее к завтраку, и она обязана была явиться, ко всему ей не нравилась мысль, что ее отсутствие могло как-то отразиться на их взаимоотношениях, или, от этой мысли ее трясло, мисс Вуд имела возможность мило с ним беседовать, так как самой мисс Россер не было рядом.

— Где мистер Уанхард? — спросила девушка у слуги, и тот тихо ответил:

— Я видел его в коридоре второго этажа, а потом он ушел куда-то вверх по лестнице, мисс.

— Мне нужно к нему, — уверено ответила мисс Россер, чувствуя, как внутри нее зарождается беспокойство, — приведи мне сейчас пару слуг, мне нужно помочь переодеться и собрать волосы. И еще! Найди в моих вещах духи, заколку с цветами в волосы и кружевные перчатки, что отец привозил мне из Франции в прошлом году.

— Будет сделано, мисс, — мужчина поклонился, положил конверт на невысокий комод у стены и покинул комнату.

Сид, как слуга верный и преданный практически сразу нашел готовую помочь прислугу, и в деревянном сундуке, из которого были убраны все вещи, нашел заколку с цветами.

Мисс Россер чувствовала, как всё внутри неё вибрирует от странного переживания, когда она подходила к тяжёлой дубовой двери кабинета мистера Уанхард. Сегодня, ненавидя себя всей душой, она надела свой лучший туалет, застегнула в волосах заколку с хризантемами из изумруда, надушилась дорогим французским парфюмом. Так сильно она хотела произвести впечатление на мужчину, что позволила себе отойти от собственных принципов скромности и сдержанности, что прививал ей отец. Ей казалось, что от стыда горели щеки, но обратного пути не было, и она легко постучала в дверь.

— Войдите, — послышался голос мужчины. Он был низким и сердитым, потому девушка сочла, что пришла не вовремя.

Мисс Россер бросила короткий взгляд в сторону мужчины, и вошла внутрь, закрывая за собой дверь. Мистер Уанхард сидел за своим столом, перебирая бумаги и во что-то внимательно вчитываясь, и, когда он поднял взгляд на девушку, та была готова вскрикнуть от ужаса, охватившего её, но вместо этого с силой прижалась к дубовой двери. Взгляд мужчины был полон такой злобы и отвращения, что мисс Россер было сложно поверить, что этот же человек, с которым вчера она пила шампанское.

— Мистер Уанхард, — выдохнула девушка, — простите меня, что я пропустила завтрак. Мой слуга, будь ему не ладно, не соизволил разбудить меня к утренней трапезе! А в такую мрачную погоду я обычно всегда крепко сплю.

Она замолчала, глядя на мужчину, и чувствуя, как паника внутри неё рвется как птица из клетки, но она пыталась держать себя в руках, пусть под взглядом мистера Уанхард хотелось упасть на колени и слезно молить о прощении.

— Ваш отец прислал письмо, мисс Россер, — заговорил мужчина, игнорируя слова девушки, — он очень рад, что выбор мой пал именно на Вас, поздравил меня!

Всё внутри девушки медленно рушилось, она чувствовала, как готовы подогнуться её колени, она уже не прижималась к двери, облокотившись на неё и чувствуя слабость.

— Был бы только повод радоваться! — злобно проговорил мистер Уанхард и опустил один из уголков письма под тонкое пламя горящей свечи на его столе.

— Что случилось, мистер Уанхард? — спросила девушка, глядя на горящее письмо.

— Когда мне об этом сказала мисс Вуд, — начал мужчина, и мисс Россер нервно сглотнула, — я понял, что это не более чем гнусный слух, дабы опозорить Вас, ударить по Вашей репутации, но когда это стали подтверждать и другие гости, удивляясь нашей помолвке, я понял, что это Вы решили ударить по моей репутации! Вы не видели меня женихом, я Вам не нравлюсь, только потому, что Вы впутались в грязный романчик с Лондонским джентльменом! — и мистер Уанхард с силой ударил по столу, поднимаясь со своего места. Резкость его поведения так напугала девушку, что у той сбилось дыхание, но она, прижавшись спиной к двери, пыталась не показывать страха на своем лице.

— И Вы верите этому? — с вызовом спросила девушка, пусть сил сейчас у неё хватило бы лишь на то, чтоб не позволить себе разрыдаться.

Ветер с силой ударил в окно, и по нему вновь застучали капли дождя, а мистер Уанхард, смотря на девушку явно успокоившись, ответил:

— У меня нет повода сомневаться.

— Значит, Вы верите в это! Вы, мистер Уанхард, страшный глупец! — выкрикнула мисс Россер, услышав сама как дрожит её голос от желающих вырваться наружу слез.

— Даже так? Глупец? — мужчина снова стал злиться. — Я был бы глупцом, если бы не распознал в Вас фальшивку!

— Вы поверили мисс Вуд, после всех тех слов, что говорили мне вчера? — девушке было всё сложнее сдерживать слёзы, и она уже хотела сорвать одну из картин со стен, желая услышать треск рамы и холста, в надежде, что это хоть как-то облегчит её душевные муки. — Раз Вы так верите ей, на ней и женитесь! А с меня достаточно! Катитесь к черту! Я уезжаю!

— Вот как! Как легко Вы готовы отречься от данного слова! — голос мистера Уанхард гремел как гроза за окном. Вспышка за вспышкой в небе появлялись молнии.

— Я не стану женой человека, который выше меня ставит слухи завистливых соперниц! — выкрикнула мисс Россер, и мистер Уанхард уже не способный сдерживать свои эмоции скинул со стола книги и бумаги, сбил с полки над столом чернильницу и чистые листы, совершенно случайно и не отдавая себе отчет, скинув на пол зажженные свечи.

— Мистер Уанхард! — испуганно вскрикнула девушка. — Вы же сожжёте поместье!

— К чёрту поместье, к чёрту Вас! — выкрикнул мистер Уанхард, кинув свое кресло в противоположную стену, об которую оно с треском рассыпалось, повредив раму картины, а по самому рисунку расползлась трещина лака. Мисс Россер же никак не могла оторвать взгляд от огня, который как изголодавшийся бедняк, быстро поедал деревянный пол, и увеличиваясь в объеме.

— Мистер Уанхард! — кричала девушка. — Пол горит!

Но проблема была решена быстрее, чем разрасталась. Резко в кабинете мужчины повисла тишина, после того как тот, схватив с подоконника вазу, вылил её содержимое на пол. На обгоревшем полу лежали багряно-красные, как кровь на картинах распятья, розы на длинной шипастой ножке. Мисс Россер смотрела на них, понимая, что сил в ней практически не осталось, а плакать на глазах мужчины ей совершенно не хотелось. Подхватив юбки своего платья, она выскочила из кабинета и почти бегом, спотыкаясь за подол, направилась к своим покоям, желая, как можно скорее скрыться с чужих глаз.

Открыв дверь и оказавшись в стенах своей небольшой гостиной, она увидела Сида. Он стоял у угла с колонной из белого камня, из-под чёрного капюшона было видно только его тонкие, чуть скошенные, белые губы на точно таком же белом лице. Он спрятал руки в рукава и просто стоял, ожидая возвращения хозяйки.

— А ну, иди сюда! — выкрикнула мисс Россер, широкими шагами преодолев комнату.

Она знала, что заставить мужчину говорить будет сложно, ко всему, внутри неё горела такая ярость, что маленького уродливого слугу хотелось жесточайшим образом наказать. Ее рука проскользнула под капюшон и схватила мужчину за ухо. Тот, зашипев от боли словно дикая кошка, подчинился её резкому движению.

— Рассказывай! Что за слухи ходят про меня по поместью? — и мисс Россер потянула мужчину за ухо, но тот позволил себе в ответ лишь шипение и почти неслышное сопение. — А ну, говори! Мелкий уродец! Кто вчера был в моей комнате, когда я мылась?

— Слухи про Вас рассказывают разные, мисс, — шипел Сид, выворачиваясь из рук девушки, — и почти все знает мистер Уанхард, но он никаким не верил. Его оскорбил лишь один слух, что якобы Вы влюблены в другого. Мисс, прошу, мне больно!

И мисс Россер отпустила его ухо. Словно упавший мешок мужчина отстранился от девушки и поправив свой капюшон, спрятал свои руки в рукава.

— Кто вчера был в моей комнате? — спросила девушка. — И почему ты вдруг прячешь руки?

— Мисс Вуд сказала, мисс, что мои руки похожи на куриные лапки, — ответил мужчина, — и я вчера весь вечер думал об этом, неужто я и правда так уродлив?

В этот момент мисс Россер совсем забыла про свой гнев, глядя на мужчину уже совсем по-другому.

— Не слушай её, Сид! Это она от зависти! У неё-то нет прислуг, вот она и пытается принизить тебя! — отвечала мисс Россер, понимая, какое удивительное сходство рук Сида и куриных лапок. — У тебя самые обычные руки, у всех такие!

— Нет, мисс, на свете были руки, рядом с которыми мои действительно куриные лапки, добрые и ласковые. Ваша мать никогда не наказывала меня! — с теплотой в голосе говорил мужчина.

— Мама была особенной, тут не поспоришь, — согласилась мисс Россер, — только скажи мне, кто же был в тот вечер в моей комнате?

— Мисс Миллсон, — ответил ей мужчина, — девушка, брюнетка, что все время с мисс Вуд, в зелёном платье.

— Как она попала сюда? — спросила мисс Россер.

— Сегодня утром я узнал, что она заплатила одной из служанок, и та провела её к Вам, — ответил Сид, нервно дергая свои рукава.

— Что им было нужно? — мисс Россер уже устала стоять, наклонившись к слуге, поэтому сел на софу, что стояла рядом.

— Собрать компромат, мисс, — ответил мужчина, — все они теперь знают, что Вы любите мистера Уанхард.

— Я люблю мистера Уанхард? — усмехнулась мисс Россер, не веря собственным ушам.

Боясь наказания вновь, мужчина задрожал и сделал боязливый шаг назад, не смея выглянуть из-под капюшона.

— Мисс Миллсон говорила сегодня утром с мисс Вуд, а я подслушал, что Вы, принимая ванну, думали о нем. Они сделали этот вывод по Вашей фразе: «Его глаза», которую, как заметила мисс Миллсон, Вы произнесли с теплом и чувством, — говорил мужчина.

— Что ж это за мисс Миллсон такая!? — злобно спросила саму себя мисс Россер и поднялась с софы. — Нужно решить, что сообщить отцу!

Сид был оставлен в покое, и он, прижав больное ухо к голове, остался в темном углу комнаты, наблюдая, как его хозяйка, развернув бумагу и окунув перо в чернила, думала, что написать отцу. Шапку письма в виде приветствия мисс Россер написала сразу, но все остальное она не знала, как подать.

«…Мне искренне жаль подводить Вас, отец. Я знаю, как много значил для Вас мой удачный брак, но, к сожалению, ему не суждено состояться. Мистер Уанхард убежденный в правдивости слухов, что распускают завистницы претендующие на роль его жены, не станет брать меня в законные жены. Простите меня, отец, что из-за меня страдает репутация нашего рода.» — тут она остановилась, переводя дух и бросив взгляд на слугу, который выглядел как недоношенный ребёнок, завёрнутый в чёрную тряпку. — «Я зря обманулась, считая, что мистер Уанхард понимает, что те девушки не более чем фанатично настроенные беглецы от финансовых проблем. Я проиграла, отец! Простите меня».

Письмо получилось слишком живым, и мисс Россер понимала, что эмоции в нем не понравятся её отцу, но как написать иначе, когда её всю насквозь проедают обида и разочарование, она не знала.

— Каким-то образом мне нужно оставаться сильной, — вслух произнесла мисс Россер.

Сид ничего не ответил, и девушка перечитала письмо еще раз, думая, что она может отредактировать. Но ей на это совершенно не хватало сил. Она отложила бумагу и ушла в спальню, позволяя эмоциям вылиться слезами. Растирая по лицу потекшую косметику, девушка дошла до постели и легла на неё, роняя капли своей печали на покрывало.

За окном, поддерживая ее внутреннюю печаль, шел дождь. Изредка били молнии куда-то в поле, где сегодня ничего не было видно из-за густого тумана. От роз в саду остался только куст с зелеными листьями и колючими шипами, а в роще, по которой не так давно гуляли мисс Россер и мистер Уанхард, переливаясь через корни водопадами стекали ручьи дождевой воды, размывая землю и унося с собой потоки грязи. Мистер Уанхард в это время стоял у окна своего разрушенного кабинета, потирая себе плечи. Он был расстроен, но не мог понять, чем. Что-то пожирало его изнутри, но он мог только вглядываться в туманную даль, и даже не щуриться, когда были вспышка молнии. Слова мисс Россер продолжали звучать в его голове, и он помнил ее испуганные зеленые глаза, готовые в любой момент наполниться слезами. Он перевел взгляд на прожжённый пол, и ему стало стыдно — он заставил испугаться её. Но при этом он не мог смириться с мыслью, что девушка, которой он хотел отдать всё, что имеет, на самом деле влюблена в неизвестного ему Лондонского джентльмена. Это казалось, способно свести с ума, но он не мог позволить этому произойти, поэтому оставив мысли о девушке где-то на заднем плане своего сознания, вновь сел за свой стол и взял в руки бумаги. Не успел он даже приглядеться к словам и успеть поймать смысл читаемого, как в дверь громко и резко постучали, и между косяком и приоткрытой дверью появилась смешное круглое лицо с большими розовыми щеками, над которыми со странными косами и локонами была прическа из ярких рыжих волос. Девушка улыбнулась мистеру Уанхард:

— Можно мне пройти? Вся усадьба стоит на ушах! Все так переживают, что у Вас случился пожар! Небось, Вы уронили свечку? Ведь камина у Вас нет, неоткуда было убежать искре!

И она вошла в кабинет, раскрыв веер и начав им покачивать. Она очень внимательно рассматривала стены и картины, часы, но по ее взгляду было видно, что ничто здесь не могло по-настоящему привлечь ее интереса. Она осмотрела картину «Неравный брак», а потом перевела взгляд на мужчину:

— Очень знакомая картина! — говорила она. — Это Вивальди?

Образования никакого мисс Вуд и ей равные не имели, всё, что когда-то смогли позволить их родители, — это отдать их в церковную школу, а порой они сами учили своих детей. Мужчины учили счету и тяжёлой работе сыновей, а женщины — готовке, уборке, шитью учили своих дочерей. Мисс Вуд была девушкой крестьянских кровей, мечтающей вырваться из небольшого дома своего отца, в котором проживала со своим старшим братом. Она понимала, что с момента смерти родителей, сама она останется без крыши над головой, так как по правилам общества, именно ее брат вступит в наследство дома. Для мисс Вуд и для других таких же девушек играло огромное значение удачное замужество. Мистер Уанхард это знал, и видел их насквозь, не желая верить в то, что мисс Россер действительно любит другого.

— Нет, мисс Вуд, — ответил ей мужчина, пытаясь быть как можно более дипломатичным, — Вивальди знаком нам как представитель итальянского скрипичного искусства, а перед нами сейчас висит картина Василия Пукирева «Неравный брак».

— Она кажется такой грустной, — заметила мисс Вуд, и мужчина согласно кивнул, — да, это действительно так. Именно это и задумывал автор, ведь она, молодая и красивая, должна выйти замуж за старого, но, вероятно, богатого.

— Неужели это способно так расстроить? — спросила мисс Вуд, переводя взгляд на мужчину. — Ведь он богат.

— Но она хочет быть женой человека, которого любит, — ответил мистер Уанхард удивляясь искреннему непониманию девушки.

— Но он ведь стар, — мисс Вуд слегка качнула плечами, — он умрет, а у нее будут его деньги. Побудет вдовой какой-то период, а потом выйдет замуж за того, кого ей угодно.

— Из Ваших уст это звучит так просто, — заметил мистер Уанхард, вглядываясь в лицо девушки.

В ответ мисс Вуд, видимо решив, что это был комплемент попыталась обворожительно улыбнуться, а потом снова заговорила, расхаживая по кабинету и рассматривая последствия срыва мистера Уанхард.

— Так что же здесь у Вас произошло? Вы, вероятно, решили разорвать помолвку с мисс Россер из-за того, что она практически отдана другому?

Мистер Уанхард почувствовал раздражение, но, опустив взгляд и глубоко вдохнув, надеялся, что разум его прояснится, и снова посмотрел на девушку.

— Мисс Вуд, Вы столь любопытны, — заметил он, усмехаясь, но при этом не испытывая легкости. Он не мог позволить себе грубить мисс Вуд, так как боялся за свою репутацию.

— Любопытство не порок, — с улыбкой ответила девушка и прошла к столу мужчины, быстрый и цепким взглядом осмотрев все бумаги, что на нем лежали.

— Мисс Вуд, — чуть более строго заговорил мистер Уанхард, — я понимаю, что Вы хотели бы моего внимания и обсудить случайное возгорание моего пола, потому что я уронил свечу, но сейчас не лучшее время. Я работаю.

— Простите, мистер Уанхард, — ответила девушка, растерявшись и поправляя свои перчатки, — я полагала, что Вы будете рады нашей беседе.

— Конечно, но как-нибудь в другой раз, — ответил мужчина, — я работаю.

— О, да, мистер Уанхард, я прекрасно это понимаю и больше не посмею Вас отвлекать, — заговорила девушка, двигая головой резко и отрывисто как птичка, заставляя свои волосы качаться, — я понимаю, что Ваши обязанности, как хозяина этого поместья, очень важны. И Вы поразительный мужчина! У Вас получается содержать всё это огромное поместье! Сколько, наверное, бумаг Вам приходится рассматривать и сколько писем читать и отвечать на них! Страшно представить! У меня, наверное, уже бы закружилась голова!

Мисс Вуд не останавливалась при этом, используя самую приятную, по ее мнению, улыбку, а мистер Уанхард пытался держать себя в руках.

— Тогда советую скорее Вам отсюда убежать, пока Вы не увидели то количество писем, что я читаю, — ответил ей мужчина.

— Жаль, что сегодня погода не балует, — вновь заговорила мисс Вуд, — мы могли бы пойти прогуляться в сад. Я в первый же день заметила, какой прекрасный розарий Вы разбили у себя в поместье, мистер Уанхард.

— Да, очень жаль, что сегодня ливень, — ответил мистер Уанхард, — но боюсь, что я не смог бы отложить свои дела. Они безотлагательны, поэтому я бы хотел, чтобы меня никто не отвлекал.

— Да, я понимаю, — ответила мисс Вуд, — тогда я лучше займу беседой кого-нибудь из гостей Вашего поместья.

— Мисс Миллсон, например, — ответил мистер Уанхард, — я заметил, без Вас она скучает!

— Да, Вы правы, — девушка кивнула, — я направлюсь прямиком к ней!

— Отлично, мисс Вуд, — ответил ей мужчина, и девушка, явно не желая заканчивать разговор еще пару секунд потопталась на месте, ища тему, которую можно было бы развить, но такой не было, поэтому, тяжело вздохнув, мисс Вуд поджала губы и покинула кабинет. А мистер Уанхард смог спокойно заняться своей работой.

Мисс Россер не хотела вставать с постели, так как её окончательно покинули силы. Мистер Уанхард казался ей предателем, и изнутри её выжигали дикая злоба и обида. По лицу стекали слезы, и она думала только о том, как она смогла себе позволить, чтоб успевшая зародиться симпатия ослепила её. Она не могла поверить, что сейчас плакала от разрушающей её горечи от мужских слов. Письмо отцу осталось недописанным и оставленным на столе, и мисс Россер не хотела вновь возвращаться к нему, так как осознание собственного проигрыша и предательства мистера Уанхард приносили ей колоссальную боль.

Она услышала тихий шорох, и вольно оторвала голову от подушки, увидев сквозь пелену слез Сида, завернутого в свой черный балахон. В руках он держал стакан с водой, и из-под опущенного капюшона выглядывали его бесцветные глаза.

— Мисс, — проговорил он с явной настойчивостью в голосе, — нам нужно собраться с силами. Падать и рыдать разве свойственно Россер? Я принес Вам воды, мисс, и мы вместе напишем письмо Вашему отцу, я за столько лет научился подавать правильно ему неприятные новости.

— Ох, Сид, — тяжело вздохнула девушка, вытирая ладонями слезы со своего лица, — спасибо.

Мужчина подал ей стакан, и она залпом его выпила. Выдохнув, она поправила волосы, тихо шмыгнула носом, через который из-за слез стало невозможно вдохнуть и поднялась с кровати.

— Когда допишем письмо, будем собирать вещи, — проговорила девушка, возвращаясь к письменному столу, — я послала мистера Уанхард к чертям.

Мужчина в ответ тяжело вздохнул.

— И так, что мы пишем отцу? — спросила мисс Россер, доставая новый лист и окуная в чернила перо.

«Многоуважаемый отец,

С огромным огорчением спешу сообщить Вам, что моя помолвка с мистером Уанхард, к сожалению, расторгнута. В моих планах вернуться домой в ближайшее время.» — тут Сид остановился, собираясь с мыслями. — «Это было решением мистера Уанхард, и при личной встрече я могла бы рассказать, что заставило его передумать. Я отдала приказ Сиду собирать мои вещи, и завтра утром мы покинем поместье мистера Уанхард. Мне жаль, что приходится расстраивать Вас, отец, столь неожиданными вестями. Надеюсь на Ваше понимание и снисходительность, так как я приложила максимум усилий, чтобы Вы могли гордиться мной и моим удачным бракосочетанием, но обстоятельства складываются так, что я вынуждена расстаться с мистером Уанхард и вернуться в Лондон. Ожидайте меня, надеюсь на теплым прием.».

— И подпись, — закончил диктовку Сид, — не забудьте поставить дату, чтобы Ваш отец точно знал, когда было написано письмо.

— Я бы никогда не написала что-то подобное, — ответила девушка, оборачиваясь к слуге, — и я удивлена, что ты умеешь так хорошо формулировать мысль.

— Вы девушка, мисс Россер, так еще и совершенно юная, — ответил ей мужчина.

— Спасибо, что помог мне написать письмо, — сказала мисс Россер, — ты же его отправишь?

— Как скажете, мисс, — мужчина кивнул.

Мисс Россер запечатала письмо и отдала конверт мужчине, мысленно собирая свои вещи в сундуки и чемоданы. Свои туалеты она убрала в деревянный сундук, который Сид перевязал бечёвкой, а перчатки, шляпки, вуали, шарфы и платки мисс Россер сложила в чемодан. В дорогу она решила одеться скромно, поэтому на софе оставила темно-зеленое платье с золотой бахромой и жакет выполненный из кашемира темно-зеленого цвета с золотым узором. Она хотела одеться скромно, но так, чтобы подчеркнуть свои зеленые глаза и выразительность черт лица, чтобы, прощаясь с ней, мистер Уанхард задумался о том, какое же ангельское создание он теряет, пусть мисс Россер до ангелов было столько же далеко, как и самым настоящим адским созданиям.

Игнорируя колокольчик у входа в покои, мисс Россер не явилась на обед, а затем и на ужин. Ей было уже всё равно, что думают о ней те, ко присутствовал в столовой, и даже когда мистер Уанхард послал за ней слугу, она вежливо отказалась присоединиться к общей трапезе по причине своего самочувствия. Голодать не входило в планы девушки, потому Сид приносил ей подносы с чаем и печеньем, которые мисс Россер заказала на кухне.

Ближе к вечеру, выглянув в окно, за которым всё так же периодически шел дождь, мисс Россер поняла, как сильно хочет домой, пусть её и пугал сложный разговор с отцом и его упреки. Она уже видела светлые стены своей спальни и занавески на окнах, желая вдохнуть аромат мыла из экстракта сирени, что лежало среди расчесок и гребешков на ее туалетном столике. А солнечный свет, проникающий сквозь широкие окна, освещал ее светлое лицо в большом зеркале в белой деревянной раме. Стены были приятного персиково-розового цвета. Она слышала бой Биг-Бена, а ее экипаж, подскакивая на брусчатке, уже мчался по мосту через Темзу. Шумный, живой Лондон был ее домом, и она скорее хотела оказаться среди его привычной суеты. Каменные старые дома и дома немного новее разрастались в разные стороны от центра города, выше их крыш виднелись пики церквей и соборов готической эпохи. А дом мисс Россер считался самым большим, построенным стиле регентства, и располагался почти на самом краю города, куда суматоха Лондона не всегда могла добраться. Она вспомнила вывески «Танцы» в центре города, натянутые на всю кирпичную красную стену, в надежде привлечь посетителей, а напротив магазины с выпечкой, часами и перчатками.

— Ужасная погода, — проговорила мисс Россер, глядя в окно, — началась осенняя хандра!

— Может Вы хотите еще чая? — спросил Сид, желая налить ей в чашку еще немного.

— Нет, спасибо, — ответила девушка, бросив взгляд на слугу, — я боюсь потом не уснуть, а утром нам в дорогу.

— Как скажете, мисс.

На утро за окном показалось тусклое низкое солнце, шепчущее, что лето ушло безвозвратно. Прохладный ветер, качнувший занавеску на окне, проник в комнату, и мисс Россер заметила, что он пахнет осенью. Тёплые дни остались позади. Дождь размыл землю, и та стала похожа на липкую коричневую массу, расползающуюся в разные стороны. Сад больше не выглядел привлекательно, а от роз ничего не осталось кроме колючих кустов, теперь напоминающих терновник. Листья с них оборвал ветер, и теперь ими была засыпана вся придомовая территория. Сквозь облака не было видно неба, и в воздухе чувствовалась тяжёлая влажность.

Мисс Россер отдала приказ спустить её вещи в экипаж, который уже ждал её у входа в усадьбу, а сама в это время боролась со своим желанием зайти к мистеру Уанхард в кабинет. Она держала в руках уже осенние перчатки и смотрела в конец коридора, откуда лестница вела к кабинету мужчины. Уехать и не сообщить об этом хозяину поместья было бы неправильно, но и видеть его ей не хотелось — она боялась, что не выдержит и покажет свои слёзы. Но этикет и правила приличия важнее всего, поэтому надев свои кожаные коричневые перчатки и поправив шляпу, она направилась к лестнице.

Она не знала, о чем думал мужчина, когда она оказалась у порога его кабинета. Тяжёлая дубовая дверь была открыта, и мистер Уанхард стоял к ней спиной, нервно вчитываясь в жёлтое письмо. Он был так увлечён им, что не услышал движения мисс Россер.

— Сер, — обратилась она, и мужчина испуганно обернулся, превращая письмо в руках в смятую бумажку, — простите, мистер Уанхард, я зашла попрощаться.

— Вы уезжаете, мисс? — спросил мужчина.

— Да, вчера я отправила письмо отцу о том, что наша помолвка расторгнута, и он ждет меня дома, — ответила мисс Россер, кивая и не отводя глаз от мужчины. Тот в ответ понимающе закивал.

— Я должен Вас проводить, — заговорил мужчина, убирая смятое письмо под остальные документы на своем столе, пряча его скорее от себя, в надежде вернуться к нему не скоро.

— Простите мое любопытство, мистер Уанхард, но от кого это письмо? — спросила мисс Россер, надеясь, что он не воспримет ее слова оскорбительными и сможет дать ответ. И мужчина, тяжело вздохнув, и покидая свой кабинет, закрывая за собой дверь, ответил:

— Я обратил внимание, мисс Россер, что Вы чрезмерно любопытны, — говорил он, когда они направились по коридору к лестнице, — даже в гости Вы ко мне пожаловали именно из-за любопытства.

Это был самый узкий коридор всей усадьбы, так как здесь практически не было помещений, жители поместья обычно здесь не бывали, кроме самого мистера Уанхард и его прислуг. Интерьер был скромным и выдержанным в одной цветовой гамме, а на окнах висели одинаковые белые легкие занавески, за которыми скрывались виды бесконечных полей.

— Я бы сказала Вам, что любопытство не порок, — мисс Россер усмехнулась, видя, как мужчина в ответ на эту фразу брезгливо сводит брови, — но эта моя черта характера. Да, я очень любопытна, но сейчас я больше обеспокоена, потому что я видела, с какой тревогой Вы читали это письмо.

— Мне приятна Ваша забота, мисс Россер, — отвечал мужчина, и они начали спускать вниз по лестнице, — и раз Вы так беспокоитесь, я скажу Вам от кого было письмо, и даже поделюсь его содержанием.

— Мистер Уанхард, если это была личная переписка о чем-то Вам болезненном, то я не настаиваю, — говорила девушка. Она шла впереди мужчины, держа юбку своего платья, чтобы видеть ступени и при этом всё время оборачиваясь на мужчину, чтобы видеть выражение его лица. Она понимала, что отклик на свои слова увидит именно в движении его бровей и губ.

— Вы всё же моя несостоявшаяся невеста, — мужчина пожал плечами, глубоко вздохнув, — и мы с Вами, как мне казалось, нашли общий язык.

— Если я Вам неугодна в жены, мы могли бы оставаться хорошими друзьями, а с друзьями обычно делятся переживаниями, — ответила мисс Россер и заглянула мужчине в глаза.

Это был он, мистер Энтин Уанхард, в бирюзовых глазах которого читалась все та же слепая влюбленность в мисс Россер, а у самой девушки, казалось, было готово остановиться сердце, когда она позволила себе заглянуть в бездну лазурного моря. Она почувствовала слабость в ногах, а глаза предательски защипали слезы, и она поспешила увести взгляд.

Мистер Уанхард, как красив он был, и как теперь близок мисс Россер. Она не могла поверить, что ее сердце, никогда не знавшее тепла и привязанности, сейчас рвалось на части при виде мистера Уанхард и мысли, что она уезжает навсегда.

— Вы правы, мисс Россер, — отвечал ей мужчина, — придется теперь регулярно писать письма в Лондон…

Мисс Россер усмехнулась и посмотрела мужчине в лицо:

— Ну так поделитесь с другом, от кого же то письмо? — говорила она с улыбкой.

— Мой брат прислал мне его, из Шотландии, — мистер Уанхард стал угрюм, и девушка перестала улыбаться, — он написал мне, что отец в гневе от того, что я разорвал помолвку.

— Вы сообщили об этом отцу? — удивилась мисс Россер.

— Не я, — мужчина покачал головой, — Иридия.

— Ваша сестра? — спросила девушка, и они уже дошли до широкой парадной лестницы, на которой состоялся ее первый разговор с мужчиной. Широкая лестница с темными деревянными перилами вела прямо к огромным дверям на подъездную аллею.

— Да, она сказала отцу, что я…

— Что он не смог противостоять провокационным слухам, — позади послышался мелодичный и приятный женский голос, и обернувшись мисс Россер увидела мисс Уанхард. Несмотря на то, что было раннее утро, выглядела она шикарно, стоя в белом пышном платье, украшенном жемчугом. Она была похожа на невесту, так как юбка платья была в несколько ярусов, и верхние были сделаны из блестящего фатина. Волосы она убрала на затылок, закрепив их заколкой, а на лице лежал приятный, светлый макияж.

— Доброе утро, мисс Уанхард, — проговорила мисс Россер, и та в ответ легко качнула головой в приветствие.

— Сестра, что ты тут делаешь? — уставшим голосом спросил мужчина, и та с широкой улыбкой ответила, словно она злорадствует или ехидничает:

— Я узнала, что мисс Россер покидает твое поместье и решила тоже с ней попрощаться, — потом она тихо хмыкнула и продолжила, — мне очень обидно, что столь прекрасная девушка так и не станет моей родственницей.

— Иридия, ты как обычно в своем репертуаре, — ответил мистер Уанхард, пытаясь не закатить глаза, и было видно, что удается ему это с огромным трудом, — ты копия наш отец, потому он и любит тебя сильнее всех.

— Перестань, братец, — девушка широко улыбалась, подходя к брату, — ты же знаешь, я не хочу тебе ничего плохо, — а потом она перевела взгляд на девушку, — не слушайте его, мисс Россер, я хорошая сестра.

— Да, столь хороша, что не дала поговорить мне с отцом самому, и просто пожаловалась на меня ему, — строго проговорил мистер Уанхард, и девушка сжала губы, не зная, что на это можно ответить.

Втроем они спустились к выходу и оказались на улице. Экипаж мисс Россер был уже готов к дороге, и Сид стоял возле него в ожидании хозяйки, не показывая ни кусочка своей кожи, словно кто-то забыл у колеса повозки черный мешок с неизвестным содержимым. Мисс Уанхард, заметив черную ткань, незаметно улыбнулась и заговорила:

— Ваш слуга очень стеснителен, неужели он никогда не показывает своего лица?

— Его зовут Сид, и он обычно прячется, — ответила мисс Россер, осматриваясь вокруг.

Земля еще не просохла, ветер был холодным, а сквозь одеяло из тяжелых туч пробивался тусклый солнечный свет.

— Что ж, мне пора отправляться в путь, — выдохнула девушка, оборачиваясь к брату и сестре, — я была рада посетить Ваше поместье, мистер Уанхард. Вы являетесь хозяином удивительного места, у Вас здесь очень красиво, и меня приятно удивил Ваш розарий, к сожалению, от которого из-за натиска погоды, ничего не осталось. Но я надеюсь приехать сюда следующим летом, или, возможно, даже раньше, на Вашу свадьбу и застать розы цветущими.

— Спасибо мисс Россер за столь приятный отзыв о моем поместье, — отвечал мужчина, улыбаясь, — я рад, что Вам понравилось у нас.

В этот момент двери в усадьбу открылись, и на улицу вышел мистер Мак-Дугал, который растерянно смотрел на мисс Россер, а потом перевел взгляд на мистера Уанхард.

— Так это правда? Я считал, что это не более чем провокационные слухи, что помолвка разорвана! — говорил он, проходя к хозяину поместье, а потом снова перевел взгляд на мисс Россер. — Значит, Вы действительно покидаете нас?

— Да, боюсь, что это действительно так, — ответила девушка.

— Мне очень жаль, мисс Россер, — мужчина поджал губы, медленно качая головой и опуская взгляд, — я был уверен в Вашей паре, но я буду надеяться, что время всё расставит по местам.

— Я тоже буду на это надеяться, — проговорила Иридия Уанхард, — я знаю теперь, о чем молить Господа, чтобы Вы обязательно стали здесь хозяйкой.

— Иридия, — снова устало повторил мистер Уанхард, а девушка, словно чувствуя его раздражение, пыталась удержать насмешливую улыбку.

— Мне было очень приятно со всеми Вами познакомиться, — говорила мисс Россер, — теперь мне пора, — и она посмотрела в сторону своего слуги, — Сид, ты можешь садиться в экипаж.

Слуга молча кивнул и подчинился, и девушка проследовала к экипажу следующей. Лакей помог ей подняться по ступенькам и сесть на сидение, поправив подол платья, чтобы оно ни за что не зацепилось.

— Всем до свидания! — мисс Россер махнула рукой всем троим.

— До свидания, мисс Россер! Не забывайте нас! — мисс Уанхард так же махнула рукой в ответ, и экипаж тронулся.

Покачиваясь и прыгая на камушках, он направился к воротам поместья, и девушка, поправив ворот своего жакета, надеялась, как можно скорее попасть в родной Лондон, который сейчас шумел как улей. Она так хотела домой, пусть там был, она знала, разгневанный отец, готовящийся наказать её, но она хотела почувствовать покой своей комнаты, где никто не станет подкупать слуг и следить за ней в ванне, где никто не будет распускать слухов. Окончательно распрощавшись с мыслью о том, что она жительница поместья мистера Уанхард, она решила обернуться назад, чтобы убедиться в реальности усадьбы, и что это не было длинным и странным сном. Каменные, светлые стены тянулись ввысь на четыре этажа, а на южной и северной стороне упирались в небо башни, с которых было видно все поместье мистера Уанхард. Стекла в окнах были серыми, отражая мрачное небо, и у огромных парадных дверей мисс Россер увидела фигурку в розовом платье и с яркими рыжими волосами. Мисс Вуд вышла на улицу, вероятно, ликуя от осознания своей победы.

В этот момент гнев охватил душу мисс Россер, и она была готова заставить лакея развернуться обратно к стенам усадьбы, так как проигрывать было для девушки слишком болезненно, но Сид решил вмешаться, заметив её перемены в настроении.

— Мисс, — из-под капюшона стали видны два бесцветных глаза и белый нос, самый кончик которого отдавал легкой синевой, — Вам не из-за чего переживать. Вы поступили правильно.

— Думаешь? — спросила девушка, переводя взгляд на слугу.

— Поверьте мне, — он кивнул и снова скрылся под капюшоном.

Девушка тяжело вздохнула и отвернулась от стен усадьбы, надеясь, что, когда в следующий раз она решит посмотреть назад, стен поместья уже не будет видно.