Истории моих друзей

Алла Геленидзе

Новеллы написаны от первого лица. Герои книги попадают в трудные жизненные ситуации, которые по-разному отражаются на их жизни. Каждая новелла заставляет читателя еще долго размышлять над прочитанным и делать свои выводы о превратностях судьбы. Так, например, герой новеллы «Лучше быть здоровым» самое удивительное приключение в своей жизни переживает после того, как узнает, что скоро умрет. Герой новеллы «Медаль» многие годы презирает человека, знакомством с которым впоследствии будет гордиться.

ЛУЧШЕ БЫТЬ ЗДОРОВЫМ И СЧАСТЛИВЫМ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВСТРЕЧА СО СМЕРТЬЮ

Отец всегда говорил: «Ты похож на своего дядю, моего брата, он тоже мог делать деньги из воздуха. Эх, жаль, бедняга рано умер, до сорока лет не дожил». После этих слов мама обычно добавляла:

— Да, обидно, какой красивый был парень, все знакомые девушки по нему сохли. А он даже жениться не успел, так и ушел, не оставив на Земле своего семени… Какая все же страшная болезнь — рак, всегда застает человека врасплох и расправляется с ним за короткое время.

На этом родители тяжело вздыхали и замолкали.

Так как я никогда вышеупомянутого дядю не видел, то особых переживаний по поводу его смерти не имел, хотя и был благодарен, что тот оставил мне в наследство «ген богатства».

Еще в школьные годы мне удалось сколотить небольшой капитальчик, зарабатывая на платных отзывах в интернете. А затем, поняв возможности Глобальной сети, стал делать деньги и другими способами. Постепенно у меня появились помощники, а вернее сказать, наемные работники, а потом и несколько бизнес-партнеров.

Но однажды безоблачному существованию пришел конец, все началось со смерти родителей — сначала отец, как и его брат, умер от онкологического заболевания, а потом у мамы от горя «разорвалось» сердце.

*

Смерть родителей меня «подкосила». Хотя я старался не показывать на людях своего горя, но в душе постоянно скорбел. Самыми тяжелыми были первые сорок дней, а затем — первый год. Потом острота переживаний пропала, но тяжесть утраты не давала вернуться к обычной жизни. И, наверное, именно поэтому я сам пропустил первые признаки страшного заболевания.

Началось с того, что любимые, но немного узкие джинсы как-то сразу стали велики, а преходящее чувство усталости заставляло засыпать в самых неподходящих местах. Если честно, потеря «лишних килограммов» сначала меня даже обрадовала, а вечную сонливость все мои друзья списывали на ментальное переутомление, чему я, естественно, с охотой верил. Однако когда сонливость сменилась на бессонницу, а к этому прибавилась тошнота, неспособность проглотить даже кусок хлеба и еще некоторые весьма неприятные симптомы, я все же обратился к врачу. Диагноз был неутешительным — рак.

Уверив себя в том, что тбилисские врачи решили заработать на мне деньги, я, недолго думая, рванул в самую дорогую американскую онкологическую клинику. К сожалению, там диагноз подтвердился полностью, но врач сказал, что есть и хорошие новости. Увидев удивление на моем лице (что может быть хорошего после того, как человеку сообщили, что у него неоперабельная опухоль?), доктор рассмеялся:

— Дорогой, вы успеете привести свои дела в порядок. Например, написать завещание, разделить имущество между детьми так, как вы этого желаете, обеспечить жену, родителей.… И не думайте, что я шутил, говоря, что это хорошее известие — многие даже на такое не могут рассчитывать.

— Да, конечно. И сколько времени у меня есть?

— Ну, месяцев шесть, максимум — год.

— Спасибо, доктор, вы меня обрадовали…

Эх, откуда было знать американскому врачу, что у меня кроме денег никого и ничего не было — жениться и обзавестись детьми к своим сорока годам я не успел. А родители… Царство Небесное… хорошо, что не дожили до этого дня.

*

Вернувшись в Тбилиси, я рассказал о своей беде другу детства, адвокату по профессии. Тот был очень расстроен и спросил:

— Неужели нет никакой надежды?

— Врач сказал, что могу надеяться только на Бога.

Друг встрепенулся:

— А что если построить храм, может, Бог действительно услышит тебя и спасет?

— Э, меня уже ничего не спасет, да и не успею я…

— Да, точно… слушай, у тебя все равно нет семьи, возьми все деньги, какие сможешь собрать, и пожертвуй церкви.

— Но мои деньги все в бизнесе. Партнеры не разрешат их оттуда «вытащить».

— Ну, это мы еще увидим. Я выжму из них все, что они смогут дать.

Уж не знаю, как мой друг действовал, — я находился в полной прострации и ничем не интересовался, но месяца через четыре он пришел ко мне с предложением от компаньонов, которое гласило, что я могу вывести из дела 3/4 своей доли, но деньги будут поступать на мой счет поэтапно, в течение трех лет, или же я получу меньше половины, но сразу, в течение двух месяцев.

Других вариантов не было, и я согласился на второе предложение, с горечью подумав, что деньги «прибудут» точно к моим похоронам.

*

К счастью, мне все же удалось дожить до того дня, когда друг, обналичив остатки моего капитала, принес их в небольшой спортивной сумке. Бросив баул на диван, он сказал:

— На! Ты не представляешь, сколько нервов я потратил, чтобы вырвать эти деньги у банка. Пока ты здесь лежал, заживо похоронив себя, я несколько дней дежурил у дверей кабинета банкира, требуя выдать весь вклад сразу. Пришлось поклясться мамой (бедная моя мама), что через несколько дней ты положишь в их банк еще большую сумму. В общем, мужик буквально плакал, но деньги выдал.

Я не стал поддерживать веселое настроение друга, сохраняя остатки сил на то, чтобы пересчитать деньги — даже в таком урезанном виде мое состояние выражалось в пятизначной цифре. Адвокат замолчал и спокойно ждал, пока я, путаясь и начиная сначала, наконец, закончил «аудиторскую проверку».

— Все правильно, завтра приходи с нотариусом. Приведи самого лучшего — есть чем платить.

— Но зачем?

— Завтра узнаешь, а сейчас уходи, я устал.

*

На другой день адвокат с нотариусом, устроившись за неимоверно дорогим столом в моем кабинете, ждали, когда я соизволю изъявлять свою волю. Выглядели эти люди очень смешными, считая, что разговаривают практически с покойником.

— Ладно, господин нотариус. Не надо смотреть на меня с такой жалостью. Лучше займитесь своим делом.

— Но что я должен сделать? Вы же не сказали…

— Да? А, точно. Оформляйте дарственную на эту квартиру.

Нотариус разложил на столе какие-то бумажки, что-то описал, а потом спросил:

— На кого оформлять дарственную?

— Что?

— Кому, говорю, дарите квартиру?

— Разве Вы не знаете?

— Нет…

— Ему! — я кивнул на адвоката.

Мой друг подскочил как ошпаренный:

— Э, брат, да ты с ума сошел? Я не возьму этого подарка…

— Ладно, не причитай, еще как возьмешь… ты же с семьей живешь на съемной квартире…

— Ну да…

— Ну вот, через шесть месяцев переберетесь сюда. Живите… и хоть иногда вспоминайте меня… на кладбище приходите…

Адвокат аж поперхнулся:

— Ну что ты такое говоришь?!

— Ладно, не переживай.

Обернувшись к нотариусу, я сказал:

— В общем, оформите документы так, чтобы он через шесть месяцев получил все мое недвижимое имущество, вплоть до нижнего белья, — я подмигнул другу.

Нотариус, помявшись, спросил:

— Может быть, лучше не указывать сроков. Просто уточнить, что после вашей кончины…?

— Нет! Укажите срок — шесть месяцев.

Подмигнув другу еще раз, я зло засмеялся:

— Правильно ведь, а то вдруг передумаю умирать, и тебе придется ждать квартиру до старости, а…?

— Ну что ты такое говоришь, брат, — адвокат весь покраснел, — не нужна мне твоя квартира!

— Нужна-нужна, — я похлопал расстроенного парня по плечу, — ладно, не обижайся на умирающего дурака…

— Ну хватит! Я ухожу!

— Вах! Ну что ты как девчонка ведешь себя. Уже и пошутить нельзя? Сядь.

Силы оставляли меня. Поэтому, обратившись к нотариусу со словами: «Надо отдохнуть, когда документы будут готовы, принесите подписать, а сейчас пойду, посплю», — я отправился в спальню и, уже укладываясь в кровать, добавил — все ему, все, кроме машины».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВСТРЕЧА С ЖИЗНЬЮ

Закончив оформлять бумаги на передачу квартиры и отдохнув два дня, я решил, что пора переходить ко второму, заключительному этапу своей предсмертной жизни. Что ж, сказано — сделано.

Встав поутру и закинув сумку с деньгами на переднее сидение машины, я поехал в церковь. Казалось бы, что может быть легче, чем пойти в церковь — в Тбилиси церквей не сосчитать. Однако это оказалось не таким простым делом. Впрочем, по порядку…

Остановившись у первой встретившейся на моем пути церкви, она, кстати, была в ста метрах от дома, я долго сидел в машине, а потом двинулся дальше. Так продолжалось несколько часов. Я кружил по городу, останавливаясь у каждой церкви, но не решался выйти. Уже смеркалось, когда я обнаружил, что давно выехал за город. Первой реакцией было повернуть назад, но тут послышался одинокий удар небольшого колокола. Всмотревшись вдаль, увидел церквушку и понял, что нахожусь в какой-то деревне недалеко от города. «Надо зайти», — мелькнула мысль. Я подъехал к церкви и вошел в нее.

Конец ознакомительного фрагмента.