Ак-Бору

Алия Зубани, 2019

Судьба человека пишется Небесами. Главные герои романа «Ак-Бору» оказались в самом эпицентре урагана, в котором смешались человеческие судьбы. Обида, боль, отчаяние не обошли ни одного персонажа этой книги. Порой кажется, что положение человека незыблемо, но один неверный шаг и одно непродуманное, принятое в спешке решение и уже вся жизнь разбита на мелкие осколки, а два любящих сердца разделены расстоянием в полмира.

Глава 3

«За что? Что я сделала не так?!» Адария не могла поверить в происходящее, глаза были сухими, слёзы клокотали где-то в горле. Её трясло то ли от холода, то ли от страха. Сейчас это не имело значения. Навстречу дул ледяной, пронизывающий ветер. Она забыла про раненое плечо, про боль — её пугало, что малыш заболеет и она не сможет спасти его. Теперь всё изменилось! Сейчас её не страшила та участь, что уготовила ей судьба, она думала только о своём крошечном сыне!

Ночью на привале Ак-Бору даже не прилёг, сна не было. Отчего-то было тревожно на сердце. Надо как можно скорее добраться до дома, проститься с отцом, проводить его в иной мир и сразу после этого отправиться к Адарии и сыну. Он уже жалел, что оставил её. На следующий день до самого дома он гнал своего скакуна не останавливаясь. Едва поприветствовав мать, он принялся за похороны. Вместе с Каганом хоронили его младшую жену, мать Тегула. К погребению были подготовлены все жертвенные животные, а также одежда, скарб и вся золотая утварь, которой бывший правитель пользовался при жизни. Ак-Бору провёл полагающийся при этом ритуал, после всего подошёл к уже забальзамированному телу отца.

— Прости, я даже не успел поблагодарить тебя за то, что помог мне жениться на Адарии. Она очень хорошая, ты никогда не пожалеешь об этом, и тебе не будет стыдно за неё, где бы ты ни был. Адария станет послушной невесткой и достойной Хатун. Но сейчас я не могу долго скорбеть о твоём уходе. Я беспокоюсь о жене и сыне, ты должен понять меня, — тихо произнёс он.

Как он ни старался ускорить процесс, жрецы с завываниями обращались к духам всех трёх миров в положенное время, а шаманы безостановочно продолжали бить в бубны. Отовсюду раздавалось горловое пение. Холодный зимний ветер распространил дым от костров далеко за пределы города. Ак-Бору совсем извёлся и отправил к Адарии Тегула. Каждый день он с нетерпением ожидал известий о любимой, но, когда тот возвратился, только увидев его, Ак-Бору похолодел. Тегул с рыданиями упал перед ним на колени.

— Брат, прости меня за эти слова, лучше бы мне умереть, чем принести тебе такую страшную весть.

— Что с Адарией?! Где мой сын?! — закричал Ак-Бору.

— Все наши воины убиты, Майрат тяжело ранен. Говорит, невестку вместе с твоим сыном увезли массагеты.

Больше Ак-Бору ничего не слышал, он вскочил на коня и как был, без верхней одежды, помчался в долину. За ним отправились Тегу и Бекташи, оставив завершение ритуала на старейшин клана и третьего сына Кагана, Бектимура. Известие всех потрясло.

Путь в два дня Ак-Бору преодолел за сутки. От усталости конь храпел и покрылся потной пеной. Достигнув священной долины, он спрыгнул с коня и побежал к месту, где оставил свою семью. Юрта была открыта всем ветрам. Разбросанные одеяла, подушки, даже его тулуп, в который он заботливо завернул жену с младенцем, — всё было на месте, только Адарии и сына не было. В отчаянии он закричал и упал на пол. Следом вошли Бекташи и Тегу.

— Брат, возьми себя в руки, надо что-то делать, — не зная, как его успокоить, растерянно произнёс Бекташи.

Ак-Бору вскочил, выхватил меч.

— Да! Надо что-то делать! Где, где этот ублюдок?!

— Ты о ком? — в тяжёлом предчувствии спросил Бекташи.

Ак-Бору выбежал из юрты и как ястреб стал озираться по сторонам. Ему навстречу, волоча ногу, шёл Майрат. Ак-Бору подбежал к нему и занёс меч.

— Я оставил под твоей защитой мою жену, я сказал защищать её! Я доверил тебе самое дорогое — жену и сына! Все погибли! Почему ты ещё жив?! — закричал Ак-Бору.

Майрат сжался, втянул голову в плечи.

— Они напали ночью, их было много. Я защищал её как мог, — стал оправдываться он. — Как мне доказать тебе свою преданность? Мне что, надо было для этого умереть?

— Да!!! Ты должен был умереть! Ты должен был защитить мою Адарию! Она верила тебе, старалась найти с тобой общий язык! Ты с самого начала был против неё, ты не хотел, чтобы я женился на ней, а теперь ты отказался защитить её! Её и моего сына! Не могу тебя больше видеть, умри!!!

Блеснуло лезвие меча и уже зависло над шеей Майрата, но в последний миг Бекташи выбил оружие из рук брата и этим спас Майрату жизнь. На шее осталась лишь кровоточащая рана.

— Подожди, брат, убить его мы всегда успеем.

С помощью Тегу он оттащил взбешённого Ак-Бору в сторону и тихо заговорил:

— Я не верю, что он просто не захотел её защитить. Дело в чём-то ещё. Надо будет во всём разобраться. Я сам займусь этим.

В бессильной ярости Ак-Бору снова закричал. Он рыдал и кричал до тех пор, пока не сорвал голос. Наконец затих, слышно было только его тяжёлое дыхание и биение сердца, потом поднялся, с ненавистью посмотрел на бывшего друга. Подъехали люди Ак-Бору, привезли одежду.

— Оденься, Каган. Мы все готовы к дальней дороге. Что скажешь, то и сделаем.

— В какую сторону они направились?! — обратился к Майрату Бекташи.

— Было темно, кажется, на юг, в сторону Поднебесной, — промямлил Майрат.

Он был бледен и напуган. Майрат всегда считал себя умнее Ак-Бору и полагал, что знает его лучше, чем он сам себя. То, что секунду назад он мог лишиться головы, потрясло его. Сейчас Хан показал свою настоящую волчью сущность, и напрасно отец полагает, что будет легко манипулировать им как зятем.

Всё существо Ак-Бору наполнилось яростью, он был зол и переполнен решимости.

— Я не доверяю этому гаду! Сегодня он жив только благодаря Бекташи! — прохрипел он. — Тегу, возвращайся назад. По всем ханствам каганата разошли вестников. Если увидят молодую девушку с младенцем, пусть сразу сообщат Бектимуру.

Тегу вскочил в седло.

— А вы сейчас куда?

— На запад! Кочевые племена массагетов обитают на западе! Они не могли далеко увезти Адарию. Она только родила. С маленьким ребёнком она станет для них помехой.

В это время из-за склона горы показались несколько всадников. Приглядевшись, все узнали Мурая.

— Что происходит? — прикинулся несведущим Мурай.

— Забирай эту падаль, и проваливайте с моих глаз, чтобы я никогда больше не видел вас и не слышал о вашем семействе! — в неистовом гневе прохрипел Ак-Бору.

Майрат от унижения и злости чуть не сломал зубы, Мурай с усмешкой посмотрел вслед Ак-Бору и его отряду.

Они объехали все ханства, расположенные к западу от столицы, расспросили всех, кто мог видеть разбойную банду массагетов. Пастухи, задержавшиеся на летних пастбищах, кочевники, одинокие охотники и рыбаки — все были остановлены и опрошены. Но никто даже не слышал о банде массагетов. Всех удивляло, что в это время года они смогли пробраться так далеко от родных мест.

— Если кто-то в разговоре обмолвится о молодой девушке с младенцем, сразу сообщите мне лично. Я щедро отблагодарю того, кто поможет мне найти мою жену.

Когда люди узнавали, кто перед ними, удивлялись, как сам Каган мог потерять свою молодую жену. Все знали, что он не так давно женился, и сочувствовали ему. Вскоре к старшему брату снова присоединился Тегу.

Ак-Бору следовал всё дальше и дальше. Небо всё плотнее затягивало чёрными тучами. Сначала капли были едва заметными, но потом пошёл сильный дождь. С каждым шагом передвигаться становилось всё труднее. Копыта лошадей вязли в грязи. Дождь перешёл в мокрый снег. Видимость ограничилась до предела.

— Брат, остановись! — крикнул Бекташи. — Надо возвращаться!

Ак-Бору игнорировал доводы братьев и ничего не хотел слышать о возвращении в крепость. Он продолжал упорно двигаться вперёд.

— Возвращайтесь! Я не вернусь, пока не найду жену и сына! — крикнул он.

Конь под ним споткнулся, увяз в размокшей почве и повалился на бок. Ак-Бору освободился от стремян и пошёл пешком, по колено проваливаясь в грязь. Одежда на нём промокла и отяжелела, обувь быстро раскисла, но он будто не замечал этого. Все едва поспевали за ним. Наконец Тегул и Бекташи догнали его.

— Ты же видишь, сейчас поиски ни к чему не приведут. Давай вернёмся домой. Мы займёмся этим сразу, как только всё утихнет.

— Оставьте меня! — закричал Ак-Бору. — Вы что, совсем не понимаете?! Как я могу сидеть в тепле, есть, спать на мягких подушках, когда моя жена и сын на улице!

Ак-Бору снова зарыдал.

— Моя Адария оказалась одна на чужбине, я даже до дома её не довёз! Она только родила, мне представить трудно, насколько она напугана!

Братья стали тянуть его назад. Он вырвался, упал в грязь и громко закричал:

— А-а-а, Адария, сердце моё, где же ты?!

Весь первый день Адария провела в седле впереди главаря массагетов. Младенец всю дорогу молчал, она даже подумала, что погубила его. К вечеру она едва держалась. Уже поздно ночью добрались до одинокого деревянного дома. Во дворе под навесом на привязи стояли распряжённые лошади. Чуть живую, её опустили на землю и повели в юрту, покрытую грубым войлоком. Там оказалось несколько мужчин и две женщины. Собравшись в тесный круг, мужчины тихо о чём-то переговаривались между собой, молодая женщина потерянным взглядом смотрела в пустоту, вторая, средних лет, заинтересованно обернулась на юную мать. Адария прислушалась к дыханию сына: оказывается, всё это время он крепко спал. Она развязала узел, нашла большую ткань, порвала её на несколько частей. Ей ещё никогда не приходилось пеленать детей, но сейчас раздумывать над этим не было времени. Только приподняв край использованной пелёнки, она увидела чёрную тряпочку. Сначала Адария хотела её отбросить в сторону, но, когда взяла в руку, почувствовала что-то твёрдое и положила в карман. Надо будет потом посмотреть, что это. Она быстро завернула сына в чистую пелёнку, приложила к груди и сверху снова укутала своим уже свободным кафтаном. Отвернувшись к стене, стала кормить младенца.

— Как звать ребёночка? — услышала она за спиной женский голос.

Адария растерялась. Она об этом совсем забыла.

— Ещё не назвала? Ребёнку надо дать имя сразу, как только он родился. Духи любят порядок. Раз пришёл в этот мир, значит, должен получить имя и благословение предков.

Имя должен дать отец. Ак-Бору ни разу не обмолвился при ней, как хочет назвать сына, — ни до рождения, ни после. Адария немного подумала.

— Имя моего сына Полат, — тихо произнесла она.

— «Сильный», это хорошо, имя определяет будущее человека и его судьбу, — улыбнулась женщина. — Нас всех, кто здесь находится, отвезут на невольничий рынок и продадут. Но ты не бойся, ты справишься.

В юрту вошёл мужчина и принёс ей глубокую посудину с едой.

— Атаман велел тебе поесть, — грубо проговорил он.

Адария только сейчас вспомнила, что давно не ела и что у неё пересохло во рту. Она посмотрела на мужчину, хотела сказать об этом — и осеклась. Имеет ли она право о чём-то просить этого человека? Но он, похоже, всё понял сам.

— Сейчас принесу, — сказал он и ушёл.

Через некоторое время он принёс кувшин молока. Адария поела и после тяжёлого дня заснула, прижав к себе сына. Ночью она проснулась, поёжилась от холода. Сон не шёл. Она осмотрела юрту — очаг почти погас. Остановила взгляд на входной двери. Её сердце отказывалось верить, что Ак-Бору так внезапно разлюбил её, это никак не могло быть правдой! Он любит её и обязательно догонит этих массагетов. Ей всё казалось, что сейчас дверь откроется и войдёт муж, заберёт её отсюда, согреет в своих объятьях, а потом всю ночь будет целовать и обнимать её. Вдруг она вздрогнула — где-то совсем близко раздался волчий вой.

Рано утром всех разбудили, дали поесть и посадили в крытую повозку. К вчерашним массагетам присоединились и другие. Теперь это был довольно большой отряд. Адарию трясло от холода. Младенец будто чувствовал, что происходит неладное. Он не плакал, только когда его что-то беспокоило, кряхтел. В первый день она не задумывалась, в каком направлении её везут, в голове звучали только слова Майрата: «Ты опротивела ему, ты стала вызывать отвращение. Он велел избавиться от тебя». Сегодня она проснулась с мыслью, что всё это ложь, и была уверена, что сможет выбраться из этой ситуации. Ей только нужно знать, где сейчас она находится и куда держат путь массагеты. А ещё она должна увидеть солнце. Но небо заволокло чёрными тучами, которые опускались всё ниже и местами уже касались поверхности земли. Стало темно как ночью. Дорога то поднималась вверх, то опускалась вниз: за эти дни они миновали несколько перевалов. Хотя назвать это дорогой было очень трудно. На самом деле они передвигались по бездорожью. Повозку сильно трясло. Иногда казалось, что она вот-вот опрокинется и сорвётся в пропасть. Одной рукой Адария придерживала младенца, другой крепко вцепилась в перекладину. Рука совсем закоченела и от напряжения, и от холода. Наконец повозка съехала в сторону и остановилась у жилья. Здесь был большой навес для лошадей, имелось что-то вроде загона для скота и стояли две юрты. Немного в стороне под большим деревом приютился глинобитный домик. Сначала Адарию завели в одну из юрт к остальным невольникам. Она уже хотела заняться сыном, как вошёл бандит и отвёл её в постройку.

— Атаман приказал оставить тебя тут, — угрюмо произнёс он и ушёл.

Здесь хранилось сено и было сравнительно тепло. Похоже, у массагетов имелись тайные стоянки вдоль всего пути. Ей сразу принесли еду и молоко. Она поела, покормила ребёнка и заснула, зарывшись в сено.

Ночью она проснулась от громких голосов. Двое мужчин выясняли отношения. Рядом с ними стояла женщина, которая, не вмешиваясь в конфликт, рассматривала сеновал. Когда спор стал заходить слишком далеко и вот-вот мог закончиться дракой, она встала между ними.

— Хватит, мне это надоело! Не доказывай ничего! Я уже сказала, кто сегодня останется со мной на ночь! — властно произнесла молодая женщина, потом посмотрела в угол, где находилась Адария с сыном, усмехнулась. — Если на то пошло, я здесь не одна.

Мужчина обернулся и стал вглядываться в темноту. Адария не сразу поняла, в чём дело. Только когда он приблизился и стал руками раскидывать сено, до неё дошло, что происходит. Крепко обняв сына, она стала отодвигаться к стене. Он схватил её за ногу. Адария достала кинжал и приставила к его горлу. Бандит вдруг расхохотался.

— А ты ничего, сразу и не скажешь!

Мужчина легко отобрал у неё кинжал и с усмешкой уронил его на пол, потом грубо выхватил ребёнка и бросил в охапку сена. Младенец громко закричал. Адария стала вырываться к сыну. Когда бандит разорвал на ней верх платья, дверь распахнулась, и в дом вошёл атаман. Посветив себе факелом и оценив, видимо, уже знакомую ситуацию, он выбросил огонь на улицу и решительно направился к своему соплеменнику. После непродолжительной борьбы главарь банды оттащил его от Адарии.

— Он тебя не тронул? — обеспокоенно спросил он, обратившись к ней.

Адария только отрицательно помотала головой. Она беззвучно плакала: обиженно всхлипывала, губы тряслись, но глаза оставались сухими. Схватив плачущего младенца, она крепко прижала его к себе.

— Да он даже не успел прикоснуться к ней, щенок всех распугал, — брезгливо произнесла женщина, — всё желание отбил.

— По закону я могу выбрать любую рабыню, если захочу! — озлобившись, закричал бандит. — Ты не имел права вмешиваться в это!

Он выхватил свой длинный нож и накинулся на атамана. Тот не раздумывая ударил кинжалом ему в грудь. Бандит захрипел и повалился на пол.

— Что ты наделал?! — закричала женщина. — Ты зачем убил его?! Зачем она тебе, что собираешься с ней делать?! Почему ты так носишься с ней?!

— Я не знаю, чем она не угодила своему господину. Сейчас я вижу только маленькую напуганную девочку! У меня тоже есть дочь, и если она окажется в такой же ситуации, пусть возле неё будет тот, кто пожалеет её!

Когда все вышли, Адария подобрала свой кинжал, снова спрятала его, успокоила сына. Всю ночь она не спала. В этот момент она осознала, что осталась одна на всём белом свете, ощутила себя брошенной и поняла, насколько стала беззащитной. Именно этот случай заставил её впервые усомниться в любви Ак-Бору и поверить, что он на самом деле отказался от неё.

Утром к ней подошла та самая женщина и потребовала, чтобы она сняла все свои украшения. Адария не стала противиться — сняла все кольца, браслеты, ожерелья и протянула ей.

— А это что? — спросила женщина, разглядывая оберег, который перед отъездом надела на Адарию Кассандан.

Видимо, когда она снимала золотое ожерелье, он нечаянно оказался поверх одежды. Массагетка уже хотела взять оберег в руку, но тут вмешался главарь банды.

— Тебе и правда нужна эта серебряная безделушка? Никак не успокоишься?

Та усмехнулась.

— Да не такая это безделушка, как кажется. Ну да ладно, пусть оставит себе.

Она снова придирчиво оглядела Адарию.

— Ну что смотришь? Снимай серьги! — приказала массагетка. — Неужели забыла о них?

Адария и правда забыла. Серьги были неотъемлемой частью её жизни, она и представить не могла себя без них. Адария хотела уже возразить, но сын закряхтел, и, боясь ему навредить, она не посмела ослушаться. Сняв с себя все драгоценности, она села в повозку. К ней подошёл атаман.

— Это был её друг, и она потребовала заплатить за его смерть. Единственное, что я смог отстоять, это твой кинжал. Сохрани его, но не вздумай больше использовать оружие в такой ситуации. Сама всё равно не справишься, только больше раззадоришь мужчину.

Она снова прижала к себе сына. Пошёл снег. Укрыться от него было негде. Ветер всё усиливался. Атаман передал ей большой, грубо выделанный овчинный тулуп. Адария завернулась в него полностью и после бессонной ночи задремала. Она так устала от дороги, что ей стало всё равно, куда её везут, только бы добраться уже хоть куда-нибудь. Она проснулась оттого, что повозка остановилась. Адария огляделась — похоже, их привезли на невольничий рынок. Погода становилась всё хуже, и, видимо, массагеты решили поскорее избавиться от невольников. Вокруг были люди, которые сразу приблизились и стали рассматривать живой товар. Мороз крепчал, ветер с диким воем нёсся через перевал, и с усилением метели становилось всё холоднее. Судя по всему, всем хотелось быстро покончить с торгами. Публика оказалась разношёрстная, все говорили на разных языках, но преобладало одно наречие. Адария не знала язык жителей Поднебесной, но видела их и слышала говор. Похоже, они находятся где-то недалеко от её рубежей. Всех быстро раскупили и увезли куда-то дальше по наезженной дороге. Её никто не захотел покупать, ссылаясь на то, что она маленькая и слабая, да ещё и с младенцем. Всем нужны были сильные работники. Чтобы не задерживаться в пути, атаман решил бросить повозку и посадить Адарию впереди себя. Она была лёгкая и маленькая, он просто закутает её, и дело решённое. Когда все были готовы двинуться в путь, чуть ли не под копыта его коня подошла старая женщина.

— Погоди! Послушай, у меня нет денег. Оставь девочку, ведь не довезёшь — погибнет в дороге. А мне нужна помощница.

Атаман недоверчиво оглядел старуху.

— Может, ты не заметила, она не одна. С ней младенец.

Старуха немного подумала.

— Ничего, это даже хорошо. А то мы со стариком совсем закисли от одиночества.

Атаман снял Адарию с коня, отвязал от седла её узел с вещами.

— Я думал довезти тебя до Нуджикета и оставить у одного знакомого. Город достаточно большой. Там тебе было бы легче поднять малыша. Но, похоже, старуха права, с каждым днём становится всё холоднее, того и гляди начнется сильная метель — не перенесёшь ты дорогу.

Адария благодарно посмотрела на него. Она и сама не была готова к дальней дороге.

— Интересная ты, вроде ничего не говоришь, а всё понятно, — скупо улыбнулся он.

— Благодарю вас за всё, — тихо произнесла Адария.

Напоследок он протянул ей тот самый овчинный тулуп.

— Возьми, пригодится ещё и тебе, и твоему малышу.

Кони уже нетерпеливо били копытами и рвались в дорогу. Он вскочил в седло, и, избавившись от груза, разбойная банда массагетов с гиканьем умчалась на запад.

Адария подумала, что теперь ей придётся идти пешком. Откуда пришла старая женщина, она не заметила, среди покупателей её тоже не было. Но они повернули совсем в другую сторону, и она увидела маленькую повозку и рядом с ней старика. Селение оказалось сразу за склоном. Закрытое от ветров и скрытое от глаз случайных разбойников, оно расположилось у небольшой речки. Дом стариков стоял на самой окраине, с другой стороны селения. Это было маленькое глинобитное строение. Судя по всему, жители этого селения не были кочевниками. Когда они вошли в дом, Адария наконец ощутила тепло: в доме горел очаг. Она осмотрелась. Заметив её взгляд, старуха повела её в маленькую комнатку, в которой находился низкий деревянный топчан, покрытый матрасом и сверху застеленный старым полинявшим ковром.

— Отдохни, умаялась, наверно, в дороге с младенцем, — сочувственно проговорила старая женщина.

Адария положила сына на топчан, стала развязывать свой узел, чтобы сменить пелёнки.

— Погоди, это всё надо согреть. Я найду, во что завернуть ребёночка, — остановила её женщина.

Она открыла сундук и достала ткань. Быстро порвала её на несколько кусков, сама завернула младенца и взяла его на руки.

— Бабушка, вы взяли меня для того, чтобы я помогала вам, но я ничего не умею, — сказала Адария.

Женщина улыбнулась.

— Я это поняла. Такие косы разве бывают у девушки из простой семьи? Не беспокойся об этом, я всему тебя научу. А там — как распорядится Небо, так и будет. Ты пока корми ребёнка, а я соберу на стол и согрею воды, чтобы искупать младенца, да и тебе надо помыться. Как звать сына?

— Полат, — ответила Адария.

В дом вошёл старик, что-то сказал жене. Она достала большой таз и отдала мужу.

— Дед будет резать овцу. В нашем роду есть такое поверье — если со снегом в дом приходит женщина с младенцем, значит, боги одарили нас своим расположением.