Путеводитель потерянных. Документальный роман

Елена Макарова, 2020

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать. В книге они говорят о мире, уничтоженном войной, осколки которого сохранились лишь в воспоминаниях. Это прошлое для них не только источник боли, но и фундамент, на котором им выпало строить новую жизнь.

Памяти Сережи

От автора

Я выросла среди переживших Великую Отечественную, ГУЛАГ и Катастрофу. На обломках. Люди с их мыслями, картинами, музыкальными сочинениями, театральными костюмами, романами и домашней утварью были уничтожены в промышленном количестве. Достояния культуры провалились сквозь землю вместе с носителями. При этом все продолжалось так, словно бы ничего не произошло.

Не обладая глобальным мышлением философа Николая Федорова, который верил в возможность физического воскрешения из мертвых, я решила взяться за то, что доступно моему уму, — собрать информацию о погибших и их творениях. В то время еще были в живых те, кто мог рассказать о тех, кого убили. Вещественные доказательства их существования, если таковые сохранились, обитали в запасниках разных архивов и в домашних коллекциях. Лет двадцать я ходила челноком из мира живых в мир мертвых. Неожиданно пригодилось и знание чешского языка, который я стала учить в 1968 году в знак протеста против ввода войск в Чехословакию.

Всякий раз из рассказов очевидцев я выбирала лишь то, что раскрывало или дополняло исследование определенной темы. Сами же они и отношения, которые сложились между нами, оставались в тени. Теперь, когда почти все герои моих рассказов ушли в мир иной, я подумала, что самым важным были они, а не темы исследований, и замыслила эпопею. Но справилась лишь с двадцатью одной историей из сорока задуманных. Бывает — замахнешься, и руки повиснут над клавишами. Тот ли жанр, так ли надо об этом писать?

Есть книги, которые в процессе их создания открывают автору то, чего он ну никак не предполагал. Эта — не из тех. Здесь нет выдумки. Вместе с тем это не документ и не реминисценция. Возможно, характер этой книги в какой-то мере определен моей профессией арт-терапевта. Быть рядом, вглядываться, вслушиваться и не задавать наводящих вопросов.