Хроники московских некромантов

Алия Гильмет, 2022

Наш мир почти такой же, как ваш, с одним отличием – в нем есть мы. Как нас только не называют, но сами мы предпочитаем зваться некромантами. Неспокойно на кладбище через дорогу? В зеркале отражается кто-то лишний? Усопшая свекровь является и не дает покоя? Тогда мы идем к вам! Только не пытайтесь нас обмануть. А то проклятия старой крови ох, как непросто снять… Содержит нецензурную брань.

Бирюк и Ведьма

Паша запалил сигарету и затянулся, готовясь наслаждаться шоу «Бирюк знакомится с новенькой». Шоу то и дело повторялось: как только на подстанции появлялись новые фельдшера, заведующий первым делом ставил их в пару с Серёгой Бирюковым, у которого и врачи не гнушались иногда поучиться.

По ходу, дела с кадрами стали совсем плохи, раз Степаныч взял на работу эту пигалицу только после училища. Да у Пашки сын-семиклассник старше выглядит! По виду — ящик с лекарствами больше нее весит, не надорвалась бы.

— Идет, волчара. — Паша искоса глянул на новенькую: — Ты, главное, сразу на него не обижайся. Бирюк у нас мужик специфичный, но…

— Да ладно, — хмыкнула она, — до смерти не обижусь.

Бирюк издалека зыркнул на новое приобретение, матернулся под нос. Жутковатые разноцветные глаза девчонки зло сощурились. Здоровый, больше на бандита похожий фельдшер пожал руку водителю и сурово навис над напарницей.

— Как зовут?

— Надя.

— Умеешь что? Хотя понятно, что нихера ты не умеешь. Значит, так. Рот без разрешения не открывать, на вызове делать, что скажу. Молча. Смотреть и вникать, все вопросы — в машине. Все твои косяки разбираем там же, и чтоб не ревела мне. Тут «скорая», а не институт благородных девиц, нянчиться с тобой никто не будет.

Пашка еле слышно вздохнул: лишь бы прямо сейчас не разревелась. Были и такие — правда, они надолго не задерживались. Другие выдерживали Серёгину дрессуру пару-тройку дежурств, после чего тоже уходили. Самые стойкие сейчас составляли рабочий костяк станции.

Взглянув на новенькую, Паша понял — слёз не будет. Воспитательную речь она слушала, склонив голову набок, и взгляд становился всё злее. Стоило Бирюку сделать паузу, как тонкие губы девчонки искривились в усмешке:

— А теперь слушайте вы, Сергей Юрьевич. Если я вас по полу и возрасту не устраиваю — это ваши проблемы. Мне известно, что я умею хорошо, а что подтяну в процессе. Свою гнилую педагогику можете засунуть себе туда, где солнце не светит. Я работать пришла, а не доказывать чужому дяде, что его достойна.

Ну нихера себе! Паша аж дымом поперхнулся. Так послать Бирюка, да еще в первый же день, на его памяти не осмеливался никто. Похоже, веселые сутки будут… Серёга шумно втянул воздух и неожиданно по-доброму ухмыльнулся:

— Ты смотри, какая…

— Какая есть. — Девчонка протянула руку: — Так мы попробуем сработаться?

— Седьмая бригада, на вызов!

— Попробуем, — Серёга быстро пожал узкую ладонь напарницы. — Ну, чего стоим? Арбайтен!

***

Все оказалось лучше, чем Серёге представлялось. За несколько дежурств он присмотрелся к мелкой засранке, доставшейся в напарницы. Оказалась нормальная девка, неплохо соображающая и с руками из нужного места. Косячила в меру — не больше, чем он сам по молодости, — вопросы задавала по делу и по делу же огрызалась, если случалось ему перегнуть. Как-то постепенно притерлись друг к другу… Сюрприз случился через три месяца.

Надо было оставить Надьку в машине. Чуял же, что-то не так с этим «плохо с сердцем, жен. 50 лет». Но когда защелкнулся дверной замок, стало поздно. Никакой «жен. 50 лет» в квартире не обнаружилось. Зато был утырок не старше тридцати, весьма характерного вида и с ножом в руке.

— Доставай, — потребовал без лишних прелюдий.

— Что доставать? — Серёга медленно задвинул Надю за спину, нащупал в кармане кнопку. Правда, толку с той кнопки, будто кто-то вовремя приедет.

— Сам знаешь! — нож в руке подрагивал, но только слегка. Ударить сумеет, сучара. — Лекарство доставай, плохо мне!

Это только в кино бравый скоропомощник выбивает нож из руки злодея и руку эту ломает. А тут — прихожая узкая, особо не увернешься, и девчонка сзади. Ладно он, Бирюк, но если ее зацепит…

— Так не выдают, — смотреть в глаза, не на нож. — Мы ж линейная бригада, наркота только у спецов.

— Не пизди! — урка двинулся вперед. — Все у тебя есть! Слышь, ты не понял?! Ломает меня, я щас что хочешь могу сделать…

Надька! Серёгу прошиб холодный пот. Эта дура как-то умудрилась просочиться между ним и стеной, а как оказалась за спиной у машущего ножом урода — вообще непонятно. Положила два пальца на дельту справа и негромко сказала:

— Брось.

Наркот вздрогнул всем телом, но руку с плеча не стряхнул. Вытаращив глаза, хватал ртом воздух. Без звука. Нож в руке ходил ходуном.

— Брось. — У девчонки побелело лицо, зрачки расплылись так, что глаза сравнялись по цвету, стали черными. — Или будет еще больнее.

Нож выпал из разом ослабевших пальцев, стукнулся о линолеум, и стук вывел Бирюка из ступора.

— Млять! Надька, ты…

— Минуту, Сергей Юрьевич, — в голосе едва улавливалось напряжение. — Еще минуту.

Наркот, мелко трясясь, грохнулся на колени. Девочка по-прежнему касалась его только кончиками пальцев, но ни оттолкнуть ее, ни хотя бы повернуть голову он, похоже, не мог.

— Слушай меня внимательно. Сейчас мы уедем. Посмеешь вякнуть куда — я вернусь, и твоя ломка тебе раем покажется. — Пальцем свободной руки Надя чертила что-то у него на спине. — А следующая доза для тебя станет последней. Это тоже запомни.

Она несильно толкнула утырка, и тот, закатив глаза, мешком завалился набок.

— Очнется. Скоро, — Надины зрачки сузились до нормального размера. — Пойдемте, мне на воздух надо.

На лестнице ее шатнуло, и оставшиеся пролеты Серёга придерживал ее, чтобы не упала. За шкирку — по-другому, неся ящик и кардиоргаф, было бы неудобно. У самой двери подъезда девчонка высвободилась и на улицу вышла сама. Прислонилась к перилам крыльца, несколько раз глубоко вдохнула — ртом, потому что из правой ноздри побежала струйка крови.

— Это сейчас пройдет, — Надя отмахнулась, достала платок, зажала переносицу и потопала к машине.

— Серёга, что у вас там стряслось? — Пашка отбросил недокуренную сигарету. Девчонка обошла его и влезла на свое место в кабине.

— Это ты вот у нее спроси! — рявкнул Бирюк, следом забираясь в машину. — Надька! Это какого хера там было?!

Он добавил бы еще пару ласковых слов, но девчонка осадила его хмурым взглядом.

— Не орите. Думаете, мне это в кайф? Сделала, что было нужно.

— Так что сделала-то? — Пашка сел со своей стороны.

Надя не ответила — была занята, вытирала остатки крови из-под носа, — поэтому Серёга сам, коротко и матерно, изложил водителю произошедшее на вызове. Пашка присвистнул.

— Так ты что, эта… как вас там?

— Нас по-разному называют: колдунами, экстрасенсами, даже «специалистами по танатологии» — это такой умный политкорректный термин. — Надька передохнула, цвет лица вернулся в норму. — В моей семье принято называться по старинке — некромантами.

— Ведьма, короче, — подвел итог Бирюков. — Почему сразу не сказала?

— Так меня не спрашивали, — она пожала плечом. — Да и не принято это афишировать, пока не нужны наши услуги… ну, или пока нас не пытаются зарезать за наркоту из укладки.

— Последний раз, — помолчав, сказал Бирюк, — я такое в Чечне видел. Думал, больше никого из ваших не встречу…

— А вы не думайте, — посоветовала она и полезла в бардачок за конфетами, которых сама же туда насовала. — Так всем нам будет лучше. Вам я не наврежу, а… А по работе всякое может быть.

Ведьмой ее назвали еще не раз и не два, и не только Серёга. В скоропомощной работе и вправду случается всякое, и везло тем, в чьей бригаде на опасных вызовах оказывалась маленькая вредная девчонка-фельдшер. Со временем кличка прочно прицепилась. Надя принимала ее с обычной кривоватой усмешкой и продолжала делать свое дело. Работала без надрыва сутки через трое, по внешним признакам — не бедствовала, а уж чем занималась вне работы — никто не спрашивал…