Мои Белые Боги

Алиса Кортно, 2022

Что если от раскрытия убийства зависит судьба целого мира? Сможешь ли ты вместе с героиней Александрой Сумецкой разобраться в мелочах и найти убийцу, прежде чем он выдаст горстку людей и их защитников жестоким хозяевам мира Горыянцы, с почестями и ритуалами, использующими людей в качестве пищи. Местечко в мирах далеко не из приятных. По воле богов, вместе с Сашкой сюда занесло немецкого рыбака и американку, но им совсем не повезло и осталось только всплакнуть над могилами. А между тем над Александрой повисло обвинение в убийстве, правда, обвинения были очень быстро сняты, но ей совершенно ясно: ее хотели подставить. Кто же предатель и убийца и зачем он служит своим мучителям?Книга вошла в длинный список экранизации сайта Ridero.

Глава 7

Саше было грустно. Да простят боги, даже полет верхом на драконе не особо впечатлял. Тоска по дому, по маме, по друзьям грызла мелким червячком все хорошее настроение, которое было вот-вот совсем недавно. Младший дракончик вез двух наездников над промерзшими болотами, покрытыми изумрудными мхом и множеством песчаных дорожек. Болото было огромным, огромным и прекрасным и виднелось, куда только не взглянешь. Температура на болотах стремится к нулю, стремится, стремится, но промораживает редко. Воды холодные, но не ледяные. В болотах водятся питательные червяки и прочая неведомая живность, которая годится в еду истинным хозяевам этого мира — мориспен. Иногда внизу встречаются метровые — двухметровые каменные, белоснежные валуны. Оранжевым гигантом на горизонте поднималось солнце и растекалось по изумрудным болотам. Природа — удивительно талантливый дизайнер, какой бы наряд не выбрала, всё ей к лицу. Человек не выживет в ледниках, или при отсутствии кислорода, или при слабом притяжении, а тем временем заснеженные земли прекрасны, безжизненные миры поразительны, горные долины дышат превосходством, газовые гиганты бесподобны. В природе нет уродства. Алиохаро, да будет так.

Теплый ветерок ласково обдувал двух наездников подрастающего драконьего потомства. Дракона назвали Бурый. Он легко позволил забраться к себе на хребет, и чуток попыхтел, когда поднимался в воздух, делая вид, что ему сложно. Грис сидел позади Саши и управлял полетом. Его правая рука лежала на пупыристой драконьей шкуре и нажимала на нее, и проводила в сторону, и дракон слушался этих ненавязчивых приказов. Саше казалось, что дело не только в руке: между вестниками и драконами существует особый способ общения, недоступный Саше. Вроде дельфиньего ультразвука. И вестники слышат и понимают драконий «ультразвук», а люди — нет.

— Саша грустит о доме, — неожиданно рядом послышался бархатный голос Гриса. Саша обернулась, поймала его взгляд и ответила: — Это так заметно?

— Это так понятно. Дом часто мне снится. И долго казалось, что вот здесь, на Горыянцы это не я и всё это происходит с кем-то другим, не со мной.

Саша с благодарностью посмотрела на Гриса и кивнула: — Когда я привыкну?

— Можешь прямо сейчас, — улыбнулся Грис, — зачем тянуть. Скажи: я — здесь!

— Я — здесь, — сказала Саша.

— Громче, — приказал Грис.

— Я — здесь!, — повысив голос, сказала Саша.

— Громче!, — задористо приказал Грис, — Еще громче! Кричи!

— Я — здесь!, — закричала Саша, — Я — здесь! Здесь! Я — здесь!

С криком уходило плохое и приходило облегчение. Саша встала на ноги и прокричала, что она здесь. На губах заиграла улыбка.

— Я — здесь! Я — здесь!, — унес ветер, и Саша уже собралась сесть обратно, как услышала голос Гриса: — Не бойся: я поймаю.

В мыслях пронеслось «о, нет» и больше ничего не успело пронестись и подуматься, потому что голос добавил «шучу». Саша с недоумением обернулась и увидела, как Грис пытается не смеяться.

— Ну конечно, по-твоему смешно. От такого сердце может остановиться, — отчитала Саша. Она не того, чтобы злилась по-настоящему — ничуть, просто опасалась, что если не ответить серьезно, в следующий раз драгэти Грис Форст скинет ее в свободный полет, чтобы продемонстрировать таланты дракона.

— Это бодрит. Давай попробуем, — мягко попытался настаивать Грис.

— Ни! За! Что!

Саша села, отдышалась и, наконец, задала вопрос, который давно хотела задать.

— Слушай. Хотела спросить. Почему вестники мажут друг друга кровью?

Летящие следом драконы опустились ниже к болотам. Бурый последовал за ними, опустился так низко, что можно было разглядеть червяков в воде.

— Вестники мажут своей кровью риспийцев и людей, чтобы драконы их не съели. Дракон понюхал, почувствовал вестническую кровь и пошел дальше, не стал есть. Понимаешь?

Сашенька развернулась к Грису лицом и уточнила: — То есть как это? Вы… не одинаковые?

— Альмахатери создала риспийцев, чтобы те просто жили. Вестники — дети богов, дети Альмахатери и ее рожденных детей. Мы с риспийцами с начала времен были разными, но прошли тысячи поколений. Мы могли зачать детей риспийским женщинам и дети рождались. Появилось много красивых детей, много общей крови, поэтому мы похожи. Вестникам черные одежды воина начертаны с рождения. Мы — защита миров Альмахатери, защита риспийцев. Но не все вестники хотели служить, очень малая часть не хотела носить оружие и тогда они заводили сады и поля и кормили вестничество. Мы сказали, это хорошо. Кто-то должен делать ткани и везти пропитание. А другие риспийцы не хотели просто жить и работать в полях, или шить обувь, или скитаться с дикими — они просились с нами в моря Тарса. И мы стали их брать с собой. Так среди вестников оказались риспийцы, — Грис показал иллюзией Перекооса и других «вестников» без серебряных поясов и серебряных нашивок и добавил, — Драконы нападают одинаково на риспийцев и на людей. Запомни это! Если втереть в кожу немного вестнической крови, драконы нападать не будут, но это помогает ненадолго.

Саше стало понятно значение слова «риспийцы», которое как-то упомянула Хала. Если задуматься это не такая уж удивительная история, например, в Индии тоже существует кастовость. На Риспе вестники — каста воинов, риспийцы — ремесленники, земледельцы. Предысторию про богов можно списать на мифы и легенды. Самое интересное, что это разделение почувствовали драконы. Возможно, общие предки всех вестников действительно имели какие-то особенности, не заметные глазу. Допустим, особенности строения мозга, которые позволяют слышать ультразвук. Саша понимала, что во всей истории Риспы с разделением на вестничество и риспийцев много интересного и без хорошей лаборатории всех загадок не разгадать.

— Почему с вами нет вестниц?, — спросила Саша. Настал ее черед задавать вопросы.

— Мы плыли к ним. На корабле сэвилий не было и когда открылся проход, затянуло только корминов. Только мужчин.

Перед Сашиными глазами появилась иллюзия — желтый исписанный символами свиток. Грис читал хроники пропавшей команды и вдыхал жизнь в собственные воспоминания. Саша видела.

«На берегу океана Радости на Тарсе мы встретили рыбаков. Их ветхая шлюпка совсем не годится для этих грозных вод, имея опыт в мореплавании они выходят только в спокойную погоду и держаться по течению близ берега, поэтому и улов у них скромный. Они не жалуются. Для Тарса это нормально. Зато часто попадается неизвестная на Риспе и Флуоции рыба и непонятно как ее есть и стоит ли вообще есть. Бывали случаи отравления и гибели от неизвестной рыбы. Они давали сначала попробовать животным и если животное выживало, сами пробовали рыбу на вкус, скрупулезно занося описание в морской журнал, который хранится в самой большой лавке на берегу и все остальные моряки искали описания неизвестных видов сначала в памяти, потом обязательно в журнале.

— А русалок тут нет. Ни разу не видели, — говорили рыбаки, — да и на кой они нужны? Ну умные и что с того — все равно далеко не поплывешь. Вот на Риспе русалки могут помочь: если с курса сбился, за воду кто упал — в своем водном царстве они договорились каждый риспийский корабль держать под присмотром и какие косяки рыб им самим больше нравятся — подальше от корабля уводят. Высунутся иногда из воды, обнажат свои сорок восемь острых зубов и махнут хвостом в знак приветствия и думаешь «плыви отсюда, да побыстрей». Ничего приятного, страшные. Груди у русалок зеленые, маленькие и опрятные: еще можно посмотреть. Когда пытаются говорить с рыбаками, издают свистящий звук — хочешь выучить русалочий язык спроси Гринга — он знает, научит.

Так мы развели костер, разделили с рыбаками трапезу и вино и с первыми, рассветными лучами на своих шлюпках вернулись на «Ураган» — парусное судно, размещавшее до ста риспийцев. Мы проделали половину пути до поселения Горст, обогнув мыс Крайний и тоже держались близ берегов. Среди вестников есть уверенность, что так близко от берега Альмахатери не открывает Проходы в другие миры, и можно было не опасаться подобных сюрпризов. «Вот довезем груз, тогда пойдем на двадцать дней до Муратанга без осторожностей», — самонадеянно думали мы. Скоро наступил штиль и драгэти Аорон Уэрз начал «поддавать» в паруса, а ближе к вечеру передал эту обязанность мне и отбыл на сон. Мы должны были скоро увидеть огни Горста, который расположен на самой вершине утеса и виден издалека, как маяк. После этого корабль заворачивал в горную гавань, откуда товары на кивриках поднимут в Горст, а если погода не исправится, то придется просить помощи драгэти. Морозил дождь, воды океана заволокло туманом и испариной. Риспийцы и вестники притихли, замолкла музыка и песни и я замучился отмахиваться от дурного предчувствия, которое в этих водах явление привычное. Своей суровой, строгой и местами пугающей красотой Тарс делит вестников на две части: одни никогда больше сюда не вернутся или сделают это очень-очень не скоро и с большой неохотой и таких будет большинство, другие не смогут жить без этого чувства…опасности, вызова, ощущения новизны и свежести, когда кровь бурлил от возбуждения жизни.

И когда в расчетное время огни Горста не появились, я поднял свой взгляд высоко в небеса и ничего кроме тьмы не увидел. Свет порожденный моей силой не пробил эту тьму, не осветил этот мир, потому что ничего кроме парусника от мира Альмахатери поблизости не было. Я закричал: — Аорон! Разбудите Уэарза!, — хотя, что было толку. Корабль со всем экипажем затянуло в другой мир. Коварство Проходов Тарса, особенность этих Проходов в том, что нет границы их начала — вестников выбрасывает прямо в Проход, на половину пути в другой мир без всяческой прелюдии и полагающегося по нашей логики начала. Начала нет, есть середина. Аорон тоже уже понял и показал мне два Прохода, куда можно было «нырнуть», но какой из них приведет домой и приведет ли хоть один из них было неизвестно, потому что мы не видели начала и не знали, сколько Проходов уже прошли от Тарса.

Когда слушаешь рассказы счастливчиков, которым удалось вернуться, да еще и необыкновенной добычей и дарами, кажется это так просто и тебе обязательно повезет. Невезение это для кого-то другого, только не для меня. И без того слишком долго мы испытывали судьбу, потому покорились увлекающему нас «течению». В миг корабль окутало черное облако, вспыхнул свет и я оказался на суше, на черной, глиняной отмели. В круглом прозрачно-голубом озеро плавали стайки мелких обитателей — то ли длинных, узких рыб, то ли еще каких. Оранжевыми лентами они необыкновенно быстро передвигаются под водой. Небо было светлым, хрустально-голубым. При свете дневной звезды на небе видно множество спутников, сопровождающих этот мир — два довольно крупных, остальных — в большом количестве и смотрятся они фиолетовыми, розовыми и серыми полосами на небе.

На всяких случай я отошел подальше и поднялся на пригорок и увидел Аорона Уэрза и половину нашей команды. Мы смотрели друг на друга и не знали что сказать — сожалеть вроде как поздно, радоваться рано. Корабля не было — ни осколков, ни товара, ни намека на корабль. Скорее всего, как часто бывало в таких случаях, корабль выбросит на берег, где его и найдут вестники и всё правильно поймут: еще одних затянуло в открытый Альмахатери Проход. Та часть команды, которую не занесло в этот мирок очутится где-нибудь поблизости с обитаемым местом на Тарсе и вернется домой, а мы — нет. Не вернемся. Если только очень, очень сильно повезет и в это хотелось верить.

— Что будем делать?, — дрогнувшим голосом спросил Аорон.

— Обживаться. Найдем воду и женщин, а там подумаем.

— Я серьезно.

— Я тоже, — ответил я и засмеялся, — ну что вы раскисли? Разве не за этим вы прибыли на Тарс! Братья, нас ждет необыкновенная жизнь. Не горюйте о том, что оставили позади — Альмахатери не оставит своей заботой и милостью — в следующей жизни вы вернетесь о ком останется тоска в вашем сердце. Мы принесли в этот мир вестничество.

Мой взгляд поднялся высоко в небо и Аорон последовал за мной. И здесь мы увидели признаки жизни и силы драгэти. Это нас немного смутило и перед тем как открыться мы решили осторожно осмотреться. Увиденные мной существа отталкивали: их внешний вид ужасен и Аорон думал также. Но оба мы пришли к решению, что по внешности не будем судить об этих существах. Роста они не высокого, метра полтора. Одежды не носят, кожа покрыта сине-зелеными пластинами, волос нет, строение тела похоже на риспийское. На голове имеется твердое уплотнение вроде гребня, два глаза, челюсть и нос вытянуты вперед. И тут Аорон пошутил:

— Помнишь, Иригор, рассказывал о чудовищах? Наши еще милахи.

— Какой Иригор? Тринити?

— Нет, Уэарз. Все великие открытия совершают Уэарзы! Это уже было не раз замечено! Да, брат: тебе повезло отбыть с Уэарзом.

Я ничего не ответил, потому что когда Уэарза или Саджоэ накрывает приступом величия лучше промолчать: спорить бесполезно. Мы вели группу от озера к лесу через широкую полосу глиняной, черной почвы, на которой ничего не росло и выглядела она так, будто постоянно перекапывается. Шли мы так часа полтора, местами переходя на легкий бег. На этой безжизненной полосе имелись следы какого-то огромного ползущего существа. Возможно, оно и перекапывало все тут и застревало в корнях могучих деревьев и не могло проползти под корнями, поэтому лучше уж поскорей добраться до леса. Идти было легко. Воздуха хватало и на бег и на обычную ходьбу, температура приятная: не жарко и не холодно, от леса долетал освежающий ветерок и скоро стал слышен приятный шелест листвы. Знакомые звуки из родного мира придали всем бодрости и воодушевления.

Перед нами раскинулся лес-великанов. Деревья здесь отличались от риспийских массивным извилистым стволом, покрытым приятной на ощупь корой больше напоминающий бархат. Могучие корни вылезали из черной почвы, чудно сплетались в резные арки и убежища, в которых можно укрыться и передохнуть. Листья совсем крошечные, ярко-зеленые, но их очень много — пушистой шапкой они укрывают весь лес, придавая ему яркости и жизни. Кроме бархатных деревьев растет мелкий кустарник и невысокие, зеленые «палки» с шишкой наверху. Мы раскололи одну шишку, внутри оказалась пропитанная сладковатым соком мякоть. Мы прошли дальше, вглубь леса, подальше от той полосы. Я полагал, что все члены группы понимают: пока нет жажды, не надо пробовать незнакомое растение, как позади послышались удушливые всхлипы. Аорон Уэарз сидел на корнях, сжимал рукой горло и, жадно пытаясь вдохнуть, протянул мне эту шишку.

— Воды ему! Прополощи рот, выплюнь эту гадость!, — приказал я.

— Кишки полоскать надо, — предложили риспийцы.

— Дурак, — сказали вестники.

Аорон рассмеялся и сказал: — Попробуй, вкусно.

— Болван! Не смешно, — рявкнул я и пошел дальше. Вскоре мы разбили лагерь. Было еще светло, у нас появилось место откуда можно вести наблюдение и самим оставаться не замеченными с воздуха. Группа расселась в центре укрытия, где корни деревьев удачно сплелись и в сидения, и в укрытия для сна. В первом круге сидели вестники, во втором риспийцы. Риспийцы, которых мы берем на корабль наши друзья и частенько приходятся братьями вестников по матери — рожденные до встречи с вестником или после, а иногда и до и после — в их жилах не течет вестничество, но они нам тоже братья и безмерно дороги, как семья. И вестники, и риспийцы смотрели на нас с Аороном и ждали ответа на вопрос: — Что же теперь с нами будет?

Аорон встал и заговорил: — Как вы уже поняли, по пути в Горст наш корабль затянуло в этот мир из вод океана Радости. Точнее — затянуло половину всех тех, кто был на корабле. Давайте пересчитаемся и вспомним, кого здесь нет. Из личных вещей осталась только одежда, что была одета во время перемещения, еще имелось некоторое оружие — ножи, небольшие клинки, стрелы, один лук, фляги с вином и настойками. Еды и воды нет. Бумаги, чтобы писать хроники, тоже не было: по памяти выходило, что пятьдесят семь членов команды переместилось, тридцать два осталось на Риспе.

— Мы попытаемся вернуться домой, — объявил свое решение Аорон, — но сначала нужно узнать — что это за мир и почему нас сюда занесло. Разделитесь на три группы. Первая займется охраной лагеря, вторая пусть отдыхает, третья пойдет со мной — здесь недалеко есть ручей. Надо набрать воды.

Перед уходом, Аорон сказал мне: — Останься в лагере и поспи, Грис. Не смотри этот мир, ничего не делай силой. Не будем выдавать себя.

Хуже нет когда запрещают Форсту — непременно хочется сделать наоборот. Но я честно сдержался, улегся под укрытие на плащ и пытался заснуть. Так странно хотеть спать и спать, вот так просто взять и уснуть в совершенно чужом мире: это же не соседский дом, не хитхи на отшибе, не переночевать в риспийском лесу. Тяжесть осознания того, что произошло с нами висела над всеми. Никогда так не хочется вернуться в прежнюю жизнь, как на самом пороге новой жизни. План дальнейших действий понемногу вырисовывался у меня в голове. Первым делом, нужно последить за местными обитателями, понять, как живут, что едят, какие драгэти у них имеются, а потом думать, что со всем этим делать. Так я уснул. Проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо.

— Что?!, — с спросонья крикнул я.

Вестник приложил палец к губам и шепнул: — Тихо. Пошли.

В лагере всё было спокойно, кому полагался отдых — спали или дремали сидя. Да и времени прошло совсем немного. Я шел за вестником по лесу и скоро тихо спросил: — Что случилось?

Он остановился, нахмурился, помотал головой и растерянно сказал: — Я не помню…Аорон приказал тихо привести тебя к ручью.

У вестника почему-то была чистая память. Последние события стерлись. Зачем Аорону потребовалось чистить воспоминания вестника?

— Давай быстрей. Быстрей!, — поторапливал я и быстрым шагом скоро мы добрались до места. Мы бы добрались и быстрей, но мой проводник несколько раз останавливался и с сомнением вглядывался в лес, как бы спрашивая себя верно ли он идет. Первое, что я увидел была спина Аорона. Да, я сначала увидел его спину, потом обрыв и понял: какие бы страшные подозрения ни приходили в голову по дороге сюда — всё сбудется. Это была ни низина, ни естественная впадина, а искусственно созданное углубление. Почва внизу черная — точь-в-точь такая же, как перед лесом. Место откуда вытекает ручей облагорожено белым камнем, на котором высечена чешуя. Стекая с белоснежных, каменных стенок вода падает прямо в почву — так это выглядит — за низким белоснежным ограждением скрывались каменные желоба, а ниже трубы. Там, на дне углубления, возле ручья лежали растерзанные тела двух риспийцев.

— Я его видел, — не своим голосом сказал Аорон, — это ловушка. Ловушка у источника воды». На этом Грис свернул свиток. Видения исчезли.

— Кто убил двух риспийцев?, — спросила Саша.

— Мориспен чтят драконов и делают такие ловушки на животных и людей. Добыча предназначена драконам, как жертва, как подношение. Нас ни одних сюда затянуло. Было еще трое драгэти — их затянуло из самого Горста. Мориспен обманули их и убили. Трое вестников успели сбежать, спрятались. Выжившие вестники видели, как мориспен хотели есть наших братьев. Приготовили их на кострах и пробовали. Им не понравилось. Драконы тоже есть не стали. Мориспен увидели, что драконы признают вестников и теперь действуют очень осторожно. Они не хотят ссориться с драконами. В этом мире семь драгэти мориспен. Они все равные мне и Аорону. Их драгэти называются Фиц. Кероайят Фиц, Крайонц Фиц и другие. Они поддерживают отношения с другими мирами мориспен. Эти миры находятся через постоянно открытые проходы. Местные Фиц могут позвать на помощь драгэти, которые сильнее нас. Драгэти Силы.

Во взгляде Гриса появилась горечь. Осознание обреченности перед одним независящем от него событием, которое сотрет все их труды в прах. Люди вернутся в загоны, их будут дальше уродовать и подавать к столу. Сашу замутило.

— Давно вестники в Горыянцы?

Грис показал иллюзией одни сутки, потом нарисовал в воздухе число один. Знак выглядел, как перевернутый в правую сторону флажок. Потом десять флажков равнялись перевернутому вниз флажку. Объясняя так цифру за цифрой, получалось, что вестники попали в этот мир почти пять тысяч суток назад.

— Ты уверен, что у них есть те….драгэти? Сильнее вас?

— Да. Один такой точно есть.

— Почему же Фиц до сих пор не позвали его?

— Придется делиться. Делиться нечем. Придется платить. Платить нечем. Мы живые, потому что Фиц жадные. Я захватил их кулькит, скоро увидишь, что это такое. Выгнал оттуда мориспен. В ответ Фиц напали на укрепление. Хотели припугнуть и быстро отступили, а сами отправляют в кулькит мориспен. Они прислали соглашение, кажется десятое по счету, но им нельзя верить. Они крадут наших людей, ищут, где спрятаны дети и никогда не остановятся. Я думаю, в кульките есть что-то особо ценное и Фицы хотят это по-тихому вернуть.

Конец ознакомительного фрагмента.