Я тебя сломаю

Алиса Ковалевская, 2021

Мой сводный брат – паршивая овца в семье. Я надеялась, что больше никогда его не увижу, но он вернулся в день моей свадьбы. И в тот момент, когда я наткнулась на его полный ненависти взгляд, жизнь моя покатилась под откос. Я обязана подчиняться ему. Я обязана играть по его правилам. – Ты моя собственность, забыла? – он обманчиво мягко погладил меня по щеке. – Прошло шесть лет! – вскрикнула, едва не плача. – Именно. Теперь ты будешь делать всё, что я прикажу. Тогда, когда прикажу. И так, как прикажу. – А если нет? – Если нет, все узнают правду, – циничная усмешка в уголке губ. – Ты моя собственность, Агния, – повторил Данил. И на этот раз я не возразила.

Глава 3

Агния

— Ты, в первую очередь, меня опозорила, — сухо и сдержанно выговорил отец.

Лучше бы он повысил голос, накричал, но нет.

— Прости, — всхлипнула, пытаясь остановить слёзы. Только было бесполезно: стоило поймать взгляд папы — я снова чуть не разрыдалась.

Напротив меня в кресле, потирая пальцами виски, сидела мама. Щека горела от её пощёчины, которой она наградила меня, едва мы вошли в дом.

— В последний раз спрашиваю, — отец никак не отреагировал на моё никчёмное «прости», — он тебя заставил?

Я отрицательно мотнула головой, и в глазах отца угасли ещё тлеющие теплом искорки. Вместо этого появилось разочарование.

Тётя вошла в комнату с кофейником и, даже взглядом меня не удостоив, поставила его рядом с матерью. Со мной она вообще не разговаривала с того момента, как мы покинули Дворец бракосочетаний. В тот момент, когда сказанное Данилом молчанием повисло в воздухе, я поняла: это, действительно, конец для меня. До последнего надеялась, что его приказ повиноваться всего лишь блеф. Что он не посмеет сделать то, что сделал. Зря.

Прошло несколько секунд, и тот гул, который я слышала на улице в момент, когда гости увидели Данила, показался мне только эхом воцарившегося вокруг хаоса. Игорь посмотрел на меня так, что я моментально почувствовала себя тварью. Лживой тварью. А потом… потом просто бросился на Данила. Сцепившись, как дворовые коты, они снесли вазу с белыми розами. Осколки разбитого фарфора разлетелись по полу осколками моей собственной жизни. Кто-то принялся разнимать их, а я стояла, заламывая руки, и смотрела на родителей. Чувствовала, как дрожат губы, и знала: для того, чтобы объясниться, не хватит никаких слов. Я обязана играть по правилам Данила. Обязана, и выбора у меня нет.

Отец отвернулся, и я бессильно посмотрела ему в спину.

— Пап, — позвала едва слышно, но, когда он сурово глянул на меня, только и смогла сказать очередное: — Прости. Прости, пожалуйста.

— Иди к себе.

Он не простил. Губы задрожали сильнее. Я знала, как он хотел, чтобы я вышла замуж за Игоря, какое значение имел этот брак. Именно мой муж должен был стать преемником семейного дела, а теперь… Что теперь, я не знала сама.

— Я знаю, что разочаровала тебя, — поднялась с дивана. На мне всё ещё было сшитое на заказ по индивидуальному эскизу подвенечное платье. Оно зашуршало, когда я было попыталась подойти к отцу и остановилась, наткнувшись на его тяжёлый взгляд.

— Разочаровала?! — к нам подошла мама. — Ты… — лицо её исказилось в гримасе ярости, боли и осуждения. — Дрянь! — Мне показалось, что она снова даст мне пощёчину. Но нет. Мама всхлипнула, — как ты могла, Агния?! Как ты могла?!

Я зарыдала в голос, внутри всё сжималось, из груди рвался крик. Если бы я только могла сказать, что ничего не было! Ничего, черт возьми, между нами не было в этом лимузине!.. Что всё это неправда, что я…

— Я… — только и слетело с губ.

— Ты опозорила меня перед всеми, — добил папа и, больше ничего не сказав, взял маму за локоть, чтобы отвести обратно к креслу.

Тётя посмотрела с таким осуждением, что я тут же отвернулась, не выдержав. Хорошо, что хотя бы бабушка предпочла не присутствовать при всём этом и осталась в кухне вместе с мужем тётки и другими родственниками, приехавшими на торжество из-за границы.

— Тебе лучше уйти к себе, — тётя взяла с дивана клатч и подала мне.

Я молча взяла и бросилась к ведущей наверх лестнице, но не успела подняться даже на несколько ступенек, как услышала сигнал мобильного. Вначале сообщение, а потом звонок. Мелодия, услышав которую. я теперь не имела права не взять трубку.

Зазвучав, она почти сразу же оборвалась. «Выходи, — прочитала я. — Жду тебя у дома».

— Сукин сын, — сквозь слёзы шепнула я.

Обернулась на широкие сводчатые двери гостиной, сжала телефон в пальцах. Смахнула с лица слёзы. Поднялась ещё на несколько ступенек и остановилась. Сбежала обратно, подлетела к окну. У ограды стоял автомобиль. Огромный чёрный автомобиль.

«Я не люблю долго ждать», — ещё одно сообщение.

Лихорадочно я всматривалась в окно, не зная, что делать.

«Выходи. Иначе войду я. Все в сборе — отличный момент, чтобы папочка узнал правду».

Испытывать судьбу я не стала. Терпение Данила тем более. Границ для него никогда не было, а то, что он устроил на свадьбе, говорило, что теперь и подавно готов зайти за периметр дозволенного.

Грудь сжимало от осознания, как сильно я разочаровала отца. Что будет, если Данил выполнит свои угрозы?!

— Я уже хотел зайти в гости, — когда я подошла к машине, Данил стоял около неё, покручивая в руке колечко с брелоком. Осмотрел меня с ног до головы.

— Мне нужно было переодеться, — коротко, открывая дверцу.

Задерживаться у дома было нельзя. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы кто-то из родственников увидел, как я уезжаю с человеком, о котором семья предпочитала не разговаривать на протяжении шести последних лет.

Оказавшись в салоне, я приготовилась к схватке, заведомо зная, что у меня нет никакого оружия.

Данил сел за руль, но отъезжать от дома не торопился.

— Поехали, — с раздражением. — Чего ты ждёшь?

— Да так… — достал из бардачка пачку. — Думаю, может, всё-таки стоит зайти?

В салоне завоняло дымом. Немного щурясь, Данил посмотрел сквозь стекло на дом. Он играл со мной, но я, понимая это, всё равно нервничала. Он был непредсказуем.

— Ты расстроил мою свадьбу! — подалась вперёд к нему, схватилась за спинку водительского сиденья. — Тебе мало?! Мало, мерзавец?!

— Мало, — процедил он и, резко развернувшись, схватил меня за кисть. Дёрнул, и я слетела с сиденья, больно ударилась коленкой. Чтобы не упасть, держалась за кресло, а Данил прожигал меня взглядом. — Мне мало, Агния, — горячее дыхание коснулось моего лица. Я попыталась отстраниться, убрать руку, но он подтянул меня ещё ближе. — Я уже сказал тебе, что собираюсь вернуть себе всё. Думала, выйдешь за Игоря и будешь жить в своё удовольствие на мои деньги?! Ни хрена!

Отшвырнув меня, он завёл машину так стремительно, что я не успела опомниться. Какое-то мгновение, и мы уже неслись вдоль домов.

Обхватив ноющее запястье, я растёрла кожу. Только кончившиеся слёзы обожгли глаза и встали в горле. Данил смотрел вперёд, на дорогу, крепко сжав челюсти. На ладонях его выступили вены, по скулам ходили желваки.

— У отца больное сердце, — просипела я.

Данил промолчал, только глаза блеснули ненавистью, а челюсти сжались ещё сильнее. Брызнувшая из-под колёс щебёнка ударилась о заднее стекло.

Я вздрогнула и потихоньку всхлипнула.

— Куда ты меня везёшь?

Машина подпрыгнула на выбоинах, Данил погнал ещё быстрее. На нём была потёртая кожаная косуха, линялая футболка с логотипом модного лейбла оттеняла бронзовый загар. Один за другим мы проехали несколько поворотов, посёлки сменились редким лесом, а Данил так и продолжал гнать, смотря вперёд.

— Где ты был? — не выдержав гнетущей, напряжённой тишины, спросила я.

Шесть лет… Шесть лет я не видела его и не слышала. Не спрашивала о нём у родителей, боясь хоть чем-то выдать себя. Боялась, что сводный брат вернётся, и тогда…

— Какая тебе, к чертям собачьим, разница?! — взгляд через зеркало.

Не зная, что ответить, я промолчала. Родители наши поженились, когда мне было десять, и тогда мне казалось, что это лучшее, что могло случиться в моей жизни. Мой родной отец никогда мной не интересовался, и никакого участия в моей судьбе не принимал. Отцом для меня стал Владимир Каширин. Господи, как же я была счастлива, когда он впервые назвал меня дочерью. И как же я боялась, что он отвернётся от меня…

Мы приближались к городу. Редкий лес сменили постройки, сбоку промелькнул указатель, следом — полуразрушенное каменное здание.

— Данил, у отца больное сердце, — повторила уже спокойнее. Не знаю как, но я должна была вразумить его.

— У отца? — он только что не поморщился. Выплюнул это «у отца» как ругательство. — Какой он тебе, мать твою, отец?!

— Данил, я…

Тормоза вдруг взвизгнули. Машину накренило в сторону. Я испуганно ахнула, упала на дверцу и схватилась за ручку. Прямо перед нами оказалась разрушенная постройка, позади по дороге, с которой мы буквально слетели, пронеслось несколько машин. Молча Данил вышел, открыл дверь с моей стороны. Выволок меня и швырнул на капот.

— Даня! — вскрикнула, повалившись на машину. Ладонь обожгло нагретым на солнце железом, ногу пронзила боль.

— Какой он тебе на хрен отец?! — брат развернул меня к себе. — Отец он мне! А ты и твоя шлюха-мать — пустое место.

— Не смей! — закричала в ответ. — Моя мать…

— Твоя мать-потаскуха, — зло процедил Данил. — Если бы не…

— Замолчи! — сама не поняла, как замахнулась. Хлёсткий удар, и новая боль — уже в ладони. Голова Данила дёрнулась, и он действительно замолчал. Но только для того, чтобы уже в следующий миг сжать моё плечо.

Я нервно и быстро дышала, чувствуя его близость, смотря в его почерневшие глаза и не чувствуя ничего, кроме сумасшедшего биения собственного сердца.

— Моя мама не виновата в том, что твоя умерла, — голос дрожал. — Я не позволю тебе унижать её, понял?

— Разве я унижал? — он приблизился настолько, что теперь я чувствовала его буквально каждой клеткой тела. — Всего лишь назвал вещи своими именами.

Рука ныла от удара, плечо — от его хватки. Данил прижал меня бёдрами и процедил:

— Твоя сука-мамаша залезла в койку к моему отцу, прекрасно зная, что у него есть жена, — он наотмашь хлестал меня словами, всё сильнее сдавливая руку. — Влезла в нашу жизнь. И ты…

— Моя мама никуда не лезла!

Он разжал пальцы. Только я успела выдохнуть, взял меня за подбородок и сдавил.

— Ты всегда хотела, чтобы отец любил только тебя. Ты этого добилась. Но всё когда-нибудь заканчивается. А долги нужно возвращать.

— Я тебе ничего не должна, — изо всех сил подалась назад — тщетно.

— Должна, Агния, ещё как должна. Ты моя собственность, забыла? — он обманчиво мягко погладил по щеке.

— Прошло шесть лет! — вскрикнула я, едва не плача.

— Именно, — прямо в глаза. Нет, не в глаза — в душу. Возвращая меня в самый ужасный день моей жизни. — За это время набежали проценты. Очень большие проценты, дорогая сестрёнка, — его «сестрёнка» прозвучало очередным грязным ругательством. — Теперь ты будешь делать всё, что я прикажу. Тогда, когда прикажу. И так, как прикажу.

— А если нет?

— Если нет, все узнают правду, — циничная усмешка в уголке губ. — Ты моя собственность, Агния, — повторил Данил.

И на этот раз я не возразила.