Ты обещала не убегать

Алиса Гордеева, 2021

«Мы!– невозможны. «Мы» – слишком шаткое понятие. Мы изначально рождены врагами. Он сам отказался от меня. Я в очередной раз убежала от него. Но сможем ли мы жить вдали друг от друга? Хватит ли нам сил бороться за свою любовь, если в этом мире все против нас? Содержит нецензурную брань.

5. Три минуты

— Если честно, я уже отвык столько ходить. Вот серьезно! — Лерой ныл над душой последние полчаса.

— Привыкай! Я теперь обязана много гулять, а тебе от меня никуда не деться. — Я потрепала его по голове и пошла вперед. — Тем более, со среды обещают дожди. Наслаждайся солнышком, Лерой!

— Тогда, может, зайдем перекусить? Иначе я просто озверею! — в шутку зарычал он. — Смотри, через дорогу вполне милая пиццерия. Ну, пойдем, а?

Горский уехал домой несколько дней назад, раздав нам всем четкие указания. Я не стала с ним спорить, поскольку ничего подозрительного в них не заметила. До суда над Черниговским я должна была все так же находиться во Франции. А все потому, что тот, выпущенный под залог, сидел дома и все еще мог быть опасен для меня. Кроме того, отец переживал, что через меня он сможет давить на него и на следствие. Опасения Горского были мне понятны, как и его просьба никому не сообщать о беременности все это время. В принципе я и не планировала это делать, по крайней мере, месяцев до трех. Самым сложным оказалось другое: Лерой. Теперь он не имел права отходить от меня ни на шаг. Куда бы я ни решила пойти, он должен был быть рядом — так отцу было спокойнее, но только не мне. Как бы ни улучшились наши отношения в последнее время, мы все еще не были близкими друзьями, а в голове то и дело всплывали его слова. У меня не получалось довериться ему полностью. В каждом его действии я искала подвох, правда, пока не находила.

— Ладно, пойдем! — согласилась я. Мне и самой уже не терпелось где-нибудь посидеть и немного отдохнуть.

Осмотревшись по сторонам, я шагнула с тротуара на проезжую часть и хотела быстро перебежать через дорогу. Машин было немного, как мне показалось, но я ошиблась. Буквально через секунду я ощутила крепкие руки, обхватившие меня, и толчок, а следом мимо меня пронеслась машина такси.

— Черт, Ксюша! Ты что творишь?! — возмущался Лерой, осматривая меня с ног до головы. Он испугался. За меня.

— Я ее не заметила, — на автомате ответила ему, еще не до конца осознавая возможные последствия, если бы парень не успел оттащить меня с дороги, но постепенно приходило понимание, а вместе с ним на глаза навернулись слезы. В последнее время они все чаще становились моими верными спутниками.

— Ты так меня напугала, — тихо и мягко произнес он, крепко прижимая к себе и поглаживая рукой по голове в надежде успокоить. — Ну, все! Не плачь. Все же хорошо! Успокойся. Ладно? Вон там, смотри, пешеходный. Пойдем.

Он выпустил меня из своих объятий, но понимая, что меня все еще потряхивает, приобнял за плечи и повел к переходу.

В тот день мы долго сидели в пиццерии, много разговаривали, а мое недоверие к Лерою стало постепенно притупляться.

Практически каждый день на протяжении следующих нескольких недель мы совершали один и тот же маршрут: сначала пешком обходили весь парк за нашим домом, потом заглядывали в пиццерию на углу, а иногда просто уезжали изучать город. Меня, к счастью, миновала участь большинства беременных — токсикоз. Я могла есть все что угодно, меня не мутило от запахов, и каждое утро начиналось с улыбки, а не с тошноты. Поэтому я хваталась за любую возможность выбраться из дома и насладиться свежим воздухом. Каждый вечер, уставшие, но довольные, мы с Лероем возвращались в нашу квартиру, чтобы на следующий день начать все с начала.

Погода в Париже давно перестала быть солнечной и теплой. Осень передала бразды правления теплой европейской зиме. Дожди без устали поливали прохожих, ветер разносил опавшие и пожелтевшие листья, а сами французы уже вовсю говорили о Рождестве. Странные: какое может быть Рождество без снега и морозов?! Какая зима, если на деревьях еще не до конца опали листья? Я так скучала по снегу, так скучала по дому!..

— Эй, ты чего такая грустная? — щелкнув меня по носу, спросил Лерой, когда я, погрузившись в воспоминания, стояла у окна в столовой. За окном бушевал дождь, а небо затянуло черными тучами. Декабрь. Сегодняшний день мы решили провести дома.

— Реми звонил. Его оставляют в Ле-Ман еще на месяц, и опять без единого выходного. А я скучаю по нему, — жаловалась Лерою, глядя на барабанящий в окно дождь. Говорить Лерою, что я скучаю по дому, мне не хотелось: он и сам был здесь не по своей воле.

— Печально, конечно, — без какого-либо намека на печаль ответил Лерой. Парни относились друг к другу весьма настороженно, с большим недоверием. И если мысли Реми я отчасти разделяла, то неприязнь Лероя объяснить не могла.

Он обхватил ладонями мои плечи, тем самым вынуждая оторваться от окна и посмотреть на него.

— Ле-Ман всего в двухстах километрах от нас, и если Реми не может выбраться в Париж, значит, мы поедем к нему. Заодно оценим его кулинарные способности. Уверен, за это время он многому научился.

— Ты серьезно? Мы поедем в Ле-Ман? — Не веря своему счастью, я смотрела Лерою прямо в глаза, пытаясь отыскать в его словах долю лукавства, но он был совершенно серьезен.

— Конечно. Можем послезавтра, например, выбраться. — Лерой склонил голову набок, не отрывая от меня своих медовых глаз и не выпуская из сильных и крепких рук. В этот момент на душе отчего-то стало спокойно и тепло, а на глазах вновь навернулись непрошеные слезы.

Миронов, Реми, Горский, а сейчас и Лерой… Верные, надежные, готовые в любую минуту протянуть руку или подставить плечо, они всегда были рядом! Но разве я ценила это? Их заботе, преданности, вниманию я всегда предпочитала черный омут Тимура, в котором до сих пор тонула. Глупая, наивная и неблагодарная — именно такой я ощутила себя в настоящий момент!

— Опять слезы, Ксюш! Что я снова сказал не так? — встревоженно спросил Лерой, аккуратно смахнув слезинку с моей щеки своей теплой ладонью.

— Послезавтра у меня прием у доктора. Месье Орей говорил, что мы, возможно, узнаем пол малыша.

— Ты из-за этого плачешь? — удивленно спросил он.

— Нет, конечно, нет! Поехали в субботу, ладно?

Лерой кивнул, а я незаметно выбралась из кольца его рук и пошла к себе, но у порога остановилась и оглянулась. Лерой занял мое место у окна и задумчиво смотрел на дождевые разводы.

— Мы друзья? — зачем-то спросила его.

Он повернулся ко мне, но поначалу ничего не ответил. Просто смотрел на меня и молчал. Потом вернулся к разглядыванию капель дождя на стекле и тихо, немного понуро ответил:

— Конечно.

Вернувшись в свою комнату, я долго не находила себе места. Я пыталась читать, открывала учебник по французскому, пыталась вздремнуть, но ничего не получалось. В очередной раз осмотрела комнату, и мой взгляд зацепился за мобильный, который лежал возле кровати и легкой вибрацией сигнализировал о входящем вызове. Мой местный номер знали только отец, Лерой и Реми. Даже с Мироновым я общалась с телефона Лероя. Поэтому звонок с неизвестного номера меня изрядно напугал. Мне следовало скинуть вызов и сообщить Лерою, но глупая надежда, что звонил Тимур, взяла верх над рассудком. Я даже дала себе слово, что если это был он, я скажу ему о ребенке вопреки просьбе отца.

Удивительно, как маленький кусок из пластика и стекла способен обжигать руки и путать все мысли. Пока я уговаривала себя ответить на звонок и неловкими пальцами пыталась провести по экрану, вызов прекратился. Черт! Я не успела! Кто это был? Безумная идея перезвонить будоражила сознание, но стук в дверь моей комнаты принудил оставить эту затею.

Лерой приоткрыл дверь и протянул свой мобильный:

— Миронов. Будешь говорить?

Я кивнула, судорожно сжимая в руках свой телефон и тем самым привлекая внимание к нему Лероя. И в этот момент телефон в моей ладони снова ожил. Лерой проследил за моим взглядом и, скинув резким движением вызов Миронова, схватил в руки мой мобильный.

— Кто это? — жестко спросил он меня, а я лишь растерянно смотрела на него и молчала. — Ксюша, чей это номер?

— Я не знаю, — прошептала в ответ. — Не отвечай! Пожалуйста!

Внутренний голос кричал, что это был Тимур. И если он звонил, то только мне. Я не хотела, чтобы он услышал мужской голос вместо моего. Желание отомстить или сделать ему больно давно покинуло меня. Но Лерой проигнорировал мою просьбу.

— Да, — стальным голосом ответил он на звонок, который был адресован мне.

Между нами было не больше метра, и то, что в трубке моментально раздались короткие гудки, я услышала одновременно с Лероем.

Я стояла, окаменев, и не могла вымолвить ни слова. Моя интуиция била во все колокола: Лерой только что перечеркнул мое будущее. И хотя умом я понимала, что ничего страшного не произошло, что он поступил так в целях моей безопасности, внутри все равно что-то сломалось. Надежда. Моя надежда только что дала трещину.

— Я еще могу поговорить с Геной? — спросила его, чтобы не подавать вида, как сильно задел меня поступок Лероя.

— Номер местный Ксюша. Это был не Тимур, — словно прочитав мои мысли, ответил он. — Черниговский не покидал пределов России.

Лерой протянул мне свой телефон, чтобы я перезвонила Миронову, мой же положил на журнальный столик, а потом ушел. Три минуты — ровно столько времени прошло с момента его стука в мою дверь. Всего три минуты, которые перевернули всю мою жизнь…