Лерой. Обещаю забыть

Алиса Гордеева, 2022

Его любовь зрела в сердце годами.Её – и того дольше.Безжалостная, безответная, выворачивающая наизнанку – она сумела разрушить обоих, чтобы однажды соединить навсегда.Арина. Я слишком поздно появилась в жизни Лероя. Мелкая девчонка с ветром в голове и постоянными капризами. Он смотрит на меня с умилением, оправдывая шалости юным возрастом. А я просто люблю, как никто никогда не любил.Лерой. Моё сердце давно онемело от боли, а вера в людей превратилась в пыль. В этом городе сером каждая мелочь напоминает о Горской и её нелюбви. Единственный выход – продать свой охранный бизнес и уехать. Но я по глупости соглашаюсь помочь Петру Кшинскому и беру на себя защиту его дочери Арины. Если бы я только знал, чем обернётся для меня это последнее задание!

Глава 8 В шкафу

Арина

Возвращаться — плохая примета! Только я в приметы не верю, а потому смело переступаю порог дома, где прожила пятнадцать лет своей жизни.

Ничего не изменилось, совершенно. Будто я выходила на пробежку, а не уезжала на долгих три года.

Ничего не изменилось: я всё так же ненавижу это место! Правда, теперь ещё сильнее…

— Петя, Петенька! — разносится по гостиной писклявый голос мачехи, который я предпочла бы не слышать ещё лет десять, а лучше вообще никогда. — Наша девочка приехала! Господи, Арина, ты ли это?! Ну, надо же, как выросла, изменилась, похорошела!

— Это просто вы, Снежана, постарели. — Выбираю из арсенала улыбок самую слащавую и продолжаю: — Причём сильно! Я, конечно, слышала, что у отца дела идут неважно, но того, что даже на косметолога не хватает, не ожидала.

Вижу, что по лестнице старательно семенит вниз сам Пётр Кшинский, выскочивший из кабинета на крики жены.

— Я так скучала по вам, Снежана! — елейным голоском добавляю чуть громче, чтобы слышал старик. Надеюсь, за три года его слух не ухудшился.

— Мелкая дрянь! — шипит Стервелла, и это не остаётся не замеченным отцом. Но, как и следовало ожидать, занимает он изначально не мою сторону.

— Арина! Не успела вернуться, как вновь за старое? Мне казалось, ты повзрослела, и мы все не раз уже обговорили, разве нет?

Обговорили, как же! Скорее меня просто поставили перед фактом: где жить и как, на кого учиться и с кем дружить. Впрочем, разве когда-то в моей жизни было иначе?

— Прости, пап, — через силу чмокаю старика в щеку. — Я всё помню: Снежана нежная, ранимая, тонкая натура.

— Верно, Арина, а ещё у неё под сердцем твоя сестра, так что…

— Я поняла, па. Можно я к себе пойду?

Новость о беременности Стервеллы пока никак не укладывается в моей голове. Я люблю детей, очень. Я же и сама в душе ещё совсем ребёнок. Но как же неприятно осознавать, что теперь эта стерва в нашей жизни навсегда!

В моей комнате тоже всё по-прежнему, даже вещи на столе лежат так же, как я их оставляла перед отъездом в школу. Время в этом доме замерло. Болото, самое настоящее!

Раскидываю в шкаф ту немногую одежду, что привезла с собой, и понимаю, что поступала совершенно верно, не приезжая на каникулы. Я и сейчас лучше жила бы в общаге какого-нибудь универа, чем здесь, но отцу удалось убедить меня вернуться.

Ещё в марте, когда Ермолаев сгорел заживо в собственном доме, а по делу Полинки, наконец, возобновили расследование, старик приехал и слёзно просил его простить… Чтобы поверить собственной дочери, ему понадобилось два с лишним года и официальные показания других девочек, жертв «Берлинго». Помню, как в истерике выгнала Петра Кшинского из своей комнаты в интернате и поклялась никогда не возвращаться в его дом. А потом от Полинки я узнала подробности расследования и имя человека, который добился, чтобы делу дали зелёный свет! Амиров сдержал обещание! Он отомстил! И пусть Ермолаева наказал Бог, все остальные причастные к аукциону люди сейчас были за решёткой благодаря Валере.

Я вернулась не домой! Я приехала, чтобы сказать спасибо Амирову.

Но для начала, мне нужно было его отыскать! Чёрная визитка — всё, что осталось у меня от мужчины с добрым и ласковым взглядом. Мужчины, которого я вопреки своему обещанию так и не смогла позабыть. Казалось бы, три года — большой срок, но, видимо, я вся в маму — однолюбка! Та тоже влюбилась в отца с первого взгляда и больше уже никого не замечала возле себя. Так и я все эти годы лелеяла в памяти образ Амирова и сейчас сделаю всё, чтобы добиться его внимания.

— Арина, дочка, — ловит меня отец в гостиной, когда хочу выйти в сад, пришедший в уныние после смерти мамы. — Я уже говорил, но понимаю, что могло вылететь из головы: на улицу ты одна не выходишь!

— Па, я в сад, — отмахиваюсь от старика. — Там, вроде, и так на каждый метр по амбалу. У нас растений меньше, чем твоих охранников по периметру. Кстати, неужели нельзя было нанять садовника? Посмотри: на дворе лето, а у нас ни одной клумбы!

— У Снеженьки аллергия на цветение, — мямлит отец, даже не осознавая, каким мягкотелым сейчас выглядит. — Пойдём со мной, я познакомлю тебя с Арсением — он будет тебя везде сопровождать.

Еле сдерживаюсь, чтобы не высказать отцу всё, что думаю на этот счёт, но вместо этого тащусь за ним в его кабинет и жду, когда мне представят моего личного телохранителя. Забавно даже: меня будет охранять какой-то здоровенный шкаф, рискуя своей жизнью ради меня. На миг ощущаю себя знаменитостью и важной леди, как дверь в кабинет отца отворяется и на пороге стоит «он»: маленький, тощий, полностью лысый и абсолютно неприметный дядька лет пятидесяти.

— Пап, ты решил на мне сэкономить? — осматривая Арсения, невольно усмехаюсь я.

— Арина! — осаждает меня отец. — Лерой выделил для тебя самого лучшего телохранителя. Арсений — профессионал. С ним ты будешь в безопасности.

— Ну-ну! — скептически смотрю на это метровое недоразумение. — Скорее, наоборот. Ладно, па, постараюсь не потерять выделенный мне объект для охраны.

— Арина! — закипает отец. — Немного уважения с твоей стороны не помешает!

Он прав: этот Арсений не виноват, что не соответствует моим ожиданиям, и уж тем более не заслуживает хамства. Вот только рядом с отцом у меня не получается вести себя иначе.

— Арсений, простите! — выдавливаю из себя и смотрю на отца. — Ты бы отдал его Снежане. Ей нужнее. Да и тебе было бы спокойнее: с таким она точно тебе рогов не наставит!

— Пошла вон! — Лицо отца горит огнём. Отлично! Ему за меня стыдно. То ли ещё будет! Он миллион раз пожалеет, что попросил меня вернуться.

Следующие несколько дней пролетают незаметно. Арсений ходит за мной, словно тень: он тих и неприметен, но всегда рядом. Наверно, именно таким и должен быть телохранитель. Иногда мне стыдно за свои слова в его адрес, но стараюсь об этом не думать.

Сегодня всё же решаюсь выйти из дома: мне нужно обновить гардероб. А потому в сопровождении Арсения еду в крупный торговый центр нашего города. Неспешно слоняюсь из одного отдела в другой, совершенно не обращая внимания на одежду. Мои мысли заняты иным: ещё вчера я набралась смелости и позвонила Амирову. Мне просто не терпится поблагодарить его, хотя кого я обманываю. Я хочу его увидеть! Вот только его телефонный номер уже второй день недоступен.

— Арсений, а вы не знаете, охранное агентство «Гепард» в нашем городе ещё работает? — впервые решаюсь заговорить с охранником. Несколько часов он молчаливо и покорно слонялся за мной по бутикам, внимательно наблюдая за окружающей обстановкой. Его даже не смутил отдел нижнего белья. Робот, не иначе!

— Да, Арина Петровна, — сухо отвечает тот. — Как раз там ваш отец и нанял охрану для дома.

Я резко останавливаюсь, не в силах сдержать удивлённого вздоха. Арсений тормозит следом, взмахнув бумажными пакетами из дорогого бутика, которые ему приходится таскать за мной.

— Вы тоже, получается, из « Гепарда»? — окидываю взглядом мужичка. И почему отец не нанял для моей охраны Амирова, а остановил свой выбор вот на этом?

— Да, всё верно, — отвечает Арсений, никоим образом не изменяясь в лице. У него вообще нет никаких эмоций.

— Тогда вы должны знать некого Амирова Валерия, верно?

— Допустим, — отрезает Арсений. — Что конкретно вас интересует?

Краска мгновенно заливает мои щёки! Что меня интересует? Всё! Абсолютно! Где живёт? Женат ли? Кого любит? И помнит ли обо мне… Но разве хватит мне смелости спросить нечто подобное? Да и понимаю, что всё сказанное мной Арсению, будет тут же донесено до отца, а потому стараюсь быть хитрее.

— Да так, — отмахиваюсь от Арсения, делая вид, что мне всё равно. — Отец сказал вы самый лучший. Неужели Амиров справляется с работой хуже вас? Или охранять людей не его специализация?

— Арина Петровна, — начинает Арсений, как-то странно взглянув на меня, — насколько я знаю, Валерий Таирович лишь однажды брал на себя личную охрану, да и то потому, что на то была просьба заказчика.

— А мой отец, выходит, выбрал вас, — размышляю вслух и возобновляю движение в сторону парковки, где нас ожидает Родик, а голове тараканы судорожно придумывают план по завоеванию Амирова. — Арсений, а откажитесь от меня, а?

— В каком смысле?

— Попросите начальство перевести вас на другой объект. Можете сказать, что я вас достала своим хамством и скверным характером. Все поверят.

— Простите, Арина Петровна, но это не так. Зачем мне наговаривать на вас не бог весть что?

— Затем, что если не уйдёте сами, я выверну всё так, что вас уволят. Поверьте, я смогу!

— Для чего вам это?! — недоумевает охранник. Он старается казаться невозмутимым, но чувствую, как внутри у него взрываются петарды. — Поверьте, вам нужна охрана, а я смогу вас защитить.

— То есть, ваш ответ «нет»?

Арсений ничего не отвечает, лишь хмуро качает головой. Что ж, раз не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Но я добьюсь своего: Амиров займёт его место!

Заставить отца сменить Арсения оказывается проще простого. С формулировкой «Не сошлись характерами» уже через два дня отец совершает рокировку и отправляет моего несостоявшегося секьюрити охранять Снежану. Меня же знакомят с новым охранником. На сей раз отец, полагая, что Арсений не угодил мне чисто внешне, приводит в дом настоящего красавца: под два метра ростом, с горой мышц и даже не сильно пустым взглядом. С таким не стыдно идти по городу и заходить в дорогие бутики. Но как бы ни был хорош Михаил, второй телохранитель, это всё равно не Валера.

Все мои уловки, что позволили сместить Арсения, с новым охранником просто не работают: отец меня не слушает и не верит ни единому слову. Тогда приходится идти на крайние меры.

— Папа, я решила вновь заняться танцами, — как ни в чём не бывало заявляю старику за завтраком. Он поднимает на меня беглый взгляд и кивает. Ему всё равно.

— Очень правильное решение! — пищит Снежана, морща носик перед тарелкой с овсянкой. Всем и каждому она пытается показать, как непросто беременной пережить токсикоз. Однако, когда никто не видит, она открывает холодильник и жучит оттуда всё без разбора.

— Отлично, тогда сегодня и начну. Я заберу Родика?

— И Родион, и Михаил всегда в твоём распоряжении, — сухо отвечает отец, больше не поднимая на меня глаз. Оно и понятно: в тарелке зрелище намного интереснее собственной дочери.

Наспех допив кофе, тороплюсь приступить к плану по избавлению от очередного охранника.

Ближе к десяти Родик высаживает нас с Мишей возле спорткомплекса, где прошла вся моя жизнь. Сердце неприятно щемит: я так тогда и не поехала в Венгрию на соревнования. И пусть в интернате я продолжила заниматься, в любом случае из разряда спортивных достижений моё увлечение перешло в обычное хобби.

Марина Сергеевна встречает меня в холле и крепко обнимает. Она тоже сожалеет, что потеряла во мне перспективную спортсменку, но радуется встречи. Сегодня у меня индивидуальное занятие: я буду навёрстывать упущенное.

— Так, Арин, пока разогревайся, минут через десять начнём, — пропуская меня в зал, сообщает тренер и в упор смотрит на Мишу. — Вы, молодой человек, танцевать вот в этом собираетесь? Переоденьтесь!

— Марина Сергеевна, — делаю вид, что хочу заступиться за охранника. — Миша не будет заниматься! Он просто меня оберегает и следит за каждым шагом.

— Арина, посторонним на паркете не место! — безапелляционно заявляет Марина Сергеевна, полностью оправдывая мои ожидания. — Либо молодой человек занимается, либо пусть стоит за дверью! В этом зале, Арина, кроме моих нагоняев, тебе ничего не угрожает.

Смотрю на Мишу и невинно пожимаю плечами, мол, такой вот у меня суровый тренер. Он окидывает внимательным взглядом зал и, удостоверившись, что здесь и муха без спроса не пролетит, выходит в коридор. Я же, довольная, начинаю разминаться.

Два часа тренировки проносятся незаметно. Увлечённая погружением в прошлое, я едва не забываю о главной цели: избавлении от Миши.

— Вот же чёрт! — вскрикиваю внезапно, стоит Марине Сергеевне отвернуться, и хватаюсь за щиколотку.

— Что такое? — Тренер смотрит на меня удивлённо — ничего не предвещало беды.

— Похоже, подвернула, — шиплю от воображаемой боли. — Отпустите к врачу?

— Иди, конечно, — суетится Марина Сергеевна. — Хотя, давай, я позову Надежду Валентиновну сюда.

— Н-не стоит, — продолжаю играть роль пострадавшей. — Не думаю, что за три года она подобрела, а я помню, как не любит наш фельдшер бегать за больными.

— И то верно! — соглашается женщина. — Если можешь сама, то иди.

— Ага. — Прихрамывая, начинаю ковылять к выходу. — Марина Сергеевна, а можно я через тренерскую проскочу? Так ближе.

— Конечно, Арин.

Еле-еле тащусь до двери, куда посторонним вход запрещён, и тут же ускоряю шаги, оставляя в зале тренера, а за его пределами — ничего не подозревающего Михаила. В отличие от него я знаю этот спорткомплекс, как свои пять пальцев, а потому найти укромное местечко не составляет никакого труда. Забегаю в пустую раздевалку борцов и прячусь в огромном шкафу, зачем-то установленном там по центру. Всё. Теперь остаётся только ждать, когда Михаила уволят!

В помещении царит полумрак и гробовая тишина. Неудивительно: у школьников каникулы, и групповых тренировок нет, а значит, и я могу не переживать, что своим присутствием кого-нибудь смущу. Прикрываю глаза и стараюсь успокоиться.

Но стоит мне выровнять дыхание, как внезапно раздаётся хлопо́к двери и слышатся тяжёлые шаги, явно принадлежащие не школьнику. Внутри всё сжимается от одной только мысли, что это Миша со своим идеальным чутьём смог меня отыскать, но внезапно шаги смолкают, на смену им доносится шум воды из душевой.

Осторожно, едва прикасаясь к тяжёлой дверце своего убежища, слегка приоткрываю её, чтобы одним глазом оценить обстановку: прямо напротив меня вижу хаотично разбросанную на скамейке спортивную форму и кроссовки размера так сорок пятого. С одной стороны, камень с души тут же спадает — это не Миша, но с другой — понимаю, что нужно покинуть раздевалку, пока хозяин огроменной обуви не вытащил меня за шкирку такой же здоровенной рукой. Но как же не хочется искать новое убежище!

Пока я думаю, что делать, вода в душе затихает. Вариантов нет — сижу в шкафу и стараюсь не дышать. Снова шаги, на сей раз мягкие, слегка хлюпающие. А потом сквозь щёлочку замечаю и босые мужские ноги, выше колена закрытые белоснежным полотенцем.

Щёки горят: тайно подглядывать за мужчиной, который сейчас явно начнёт переодеваться, мне ещё не доводилось. Но оторваться от зрелища не могу. Медленно, словно завороженная увиденным, я скольжу взглядом всё выше и выше, поднимаясь от голых пальцев ног к мускулистой голени и дальше по белому махровому полотну, надеясь, кроме ног увидеть и лицо незнакомца. Вот только моя тормознутость играет со мной злую шутку. Явно не ожидая, что в раздевалке притаилась сумасшедшая девица, мужчина скидывает полотенце, открывая моему взору абсолютно голые накачанные ягодицы. От неожиданности вскрикиваю и ударяюсь головой о перекладину для плечиков, закусывая губу и понимая, что выдала себя с потрохами.

Со стороны незнакомца слышится бархатистый голос, коим он вспоминает не самые приличные слова, а я зажмуриваюсь от предвкушения собственного позора.

Чувствую, как дверь в шкаф открывается. Свет и свежий воздух бьют в лицо, а вместе с ними до дрожи приятный аромат хвои и лайма, исходящий от мужчины.

— Какого лешего?! — рычит на меня обладатель красивых ног, а я боюсь раскрыть глаза и прикрываю лицо ладонями. Мне стыдно! Боже, как же мне стыдно!

— С тобой всё хорошо? — ухмыляется мужчина, а я, представляя, что он сейчас видит перед собой, сжимаюсь ещё сильнее.

— Может, покинешь чужую раздевалку? Или не насмотрелась ещё? — Он точно издевается, совершенно не жалея меня.

— Да! Сейчас! Простите, я не специально, — бормочу себе в ладони, но не могу сдвинуться с места.

— Чего ты там булькаешь? — произносит мужчина и огромными тёплыми, слегка влажными ладонями накрывает мои, освобождая закрытое лицо.

— Ну, — мягко произносит он, — и что ты забыла в мужской раздевалке?

Понимаю, что глупо и дальше избегать разговора, открываю глаза, но не решаюсь их поднять. И снова вижу голые мужские ступни. Молю Бога, чтобы этот великан накинул обратно полотенце, и медленно поднимаю глаза — нет, в этот раз не с вожделением рассматривая незнакомца, а от дикого, всепоглощающего стыда, оттягивая неизбежное.

Когда глаза цепляются за белоснежную ткань, становится чуть легче. Скольжу по ней взглядом чуть выше, и вижу покрытую капельками воды атласную кожу, словно натянутую на выступающие упругие мышцы пресса. А этот красавчик, как назло, не отходит, ждёт, открыто наслаждаясь моим смущением.

— Глаза находятся чуть выше! — добивает мерзавец, и я, закусив губу, решаюсь взглянуть в лицо мужчины.

— Вы? — вырывается тонкий писк, когда вижу перед собой лучистый и насмешливый взгляд Амирова. Он всматривается в моё лицо, но совершенно точно не узнаёт. Валера меня забыл!