Лерой. Обещаю забыть

Алиса Гордеева, 2022

Его любовь зрела в сердце годами.Её – и того дольше.Безжалостная, безответная, выворачивающая наизнанку – она сумела разрушить обоих, чтобы однажды соединить навсегда.Арина. Я слишком поздно появилась в жизни Лероя. Мелкая девчонка с ветром в голове и постоянными капризами. Он смотрит на меня с умилением, оправдывая шалости юным возрастом. А я просто люблю, как никто никогда не любил.Лерой. Моё сердце давно онемело от боли, а вера в людей превратилась в пыль. В этом городе сером каждая мелочь напоминает о Горской и её нелюбви. Единственный выход – продать свой охранный бизнес и уехать. Но я по глупости соглашаюсь помочь Петру Кшинскому и беру на себя защиту его дочери Арины. Если бы я только знал, чем обернётся для меня это последнее задание!

Глава 2. Первая встреча.

Арина.

— Арин, ты серьезно? Нашла из-за чего переживать! — Поля почти хохочет, глядя на мои надутые губки во время нашего разговора по видеосвязи. — Меня бы так родители наказывали!

Я уже жалею, что пересказала подруге слова отца. Конечно, со стороны его решение может показаться странным, но старик знал, куда бить. С каким удовольствием он озвучивал свой вердикт!

«Не хочешь по-хорошему? Что ж, Миша как раз устраивает прием в честь дня рождения дочери. Пойдешь с Кириллом вместе. И поверь, Арина: выкинешь очередной фортель — отправлю в интернат без всяких сожалений. Поняла?»

— Я, кстати, тоже иду, — щебечет Полинка. — Прикинь, Леденцова и мне скинула приглашение.

Мария Леденцова, дочь отцовского друга и банкира Михаила Леденцова, — первая красавица нашего лицея, сладкая мечта всех парней и пример для подражания одноклассниц. Белокурая и голубоглазая, с кукольным личиком, она учится в одном классе с Полей и Киром. Но главное — Леденцова всегда презирала меня. Наши с ней пути разошлись еще в детстве, когда эта мымра облила вишневым соком мое белоснежное платье, сшитое мамой специально к моему десятилетию. Никогда не смогу забыть, как триумфально Леденцова заявила тогда во всеуслышание, что я уродина и нищебродка, которой не могут купить нормальной одежды. Дура! Разве способна была она оценить, сколько любви и заботы мама вложила в свою работу?! Тогда я впервые в жизни ударила человека. Признаюсь честно, с удовольствием повторю это снова. Леденцова и я несовместимы!

И, конечно, отец не нашел ничего лучше, чем заставить меня пресмыкаться перед этой Барби, да еще на глазах у Кирилла.

— Ринка, не кисни! — окликает подруга. — Я буду рядом! Поверь, Машка и слова тебе не скажет. Она, конечно, стерва, но при родителях будет тише воды, ниже травы.

— В том-то и дело, Поль, что родители её уедут: большая девочка отрываться будет по-взрослому.

— Тем более круто! — не сдерживает радости Поля, но, заметив мой не очень довольный вид, тут же добавляет: — Леденцовой и без тебя забот хватит, а внимание Кира обещаю перетянуть на себя. Все будет пучком, Рин!

Соглашаюсь с подругой и даже нахожу в себе силы проболтать с ней еще минут сорок, но волнение не отпускает. Интуиция меня редко подводит: ничего хорошего из этой вечеринки не выйдет.

Когда не нужно, время летит с бешеной скоростью. Вот и вечер субботы наступил слишком быстро и неожиданно. Коктейльное платье цвета пыльной розы, легкий макияж и высокий хвост темных волос — не хватает только счастливого блеска в глазах. Кручусь перед зеркалом, пытаясь отыскать недочеты, за которые могла бы зацепиться Леденцова, но ничего не нахожу. Без ложной скромности скажу: девушка в отражении идеальна!

Выдыхаю, собираю мысли в кулак и спускаюсь. Кир уже давно собрался и ждет в гостиной. В другой раз он бы сразу сказал что-нибудь язвительное в мой адрес, но рядом стоит отец, а потому братец изображает из себя джентльмена. Но обидно другое: отец ему верит.

Родик высаживает нас почти у самого порога особняка Леденцовых в коттеджном поселке и просит позвонить, как надумаем возвращаться. Кирилл учтиво берет меня под руку и ведёт к дому, где у самого входа именинница, расплываясь в фальшивой улыбке, едва успевает принимать поздравления и подарки.

Не зря говорят, что у богатых свои причуды. Уезжать из собственного дома, чтобы дочь могла почувствовать себя взрослой, такое себе одолжение. Но для Маши Леденцовой родители сделали все по высшему классу: огромный дом украшен разноцветной иллюминацией и живыми цветами, во двор вынесены столы, ломящиеся от всевозможных закусок и напитков, и даже установлена конструкция наподобие сцены. Не удивлюсь, если поздравить золотую дочку банкира приедет какая-нибудь нашумевшая поп-звезда.

— Можешь не изображать семейную идиллию, все равно всем безразлично, — шиплю в сторону Кира, который упорно делает вид, что рад идти со мной рядом.

— Сегодня ты ответишь за все, — приторно улыбаясь, цедит сквозь зубы в ответ.

Понимаю, что он провоцирует меня в очередной раз, пытается вывести на эмоции, но я не поддаюсь. Потерпеть один вечер я смогу, тем более встречаюсь взглядом с Леденцовой и догадываюсь, что ей мое присутствие тоже не в радость. Отлично! Видимо, не только я провинилась, но и у Машеньки свои счеты с предками. Она натянуто улыбается и приглашает нас с Киром присоединиться к остальным гостям. Брат тут же замечает компанию знакомых и, обласкав мой слух очередными грубыми словами, присоединяется к ним. Я же остаюсь в гордом одиночестве и безуспешных попытках отыскать в гурьбе незнакомцев Полину.

Вечер кажется бесконечным: басы безжалостно оглушают, толпы шумных подростков то и дело пытаются снести с ног, глупые конкурсы и никому не нужные аниматоры никак не оставят в покое. Мне до чертиков хочется домой, но позвонить Родику не могу: мой телефон, как назло, вновь забыт в автомобиле.

Держу в руках сок и неприкаянно слоняюсь среди остальных гостей. Разница в возрасте дает о себе знать: здесь нет никого из числа моих знакомых, не считая Полины и Кира. Но общение с последним не в моих интересах, а Поля… Солнцева настолько увлечена моим братцем, что совершенно не замечает меня. Злюсь, ревную, но стараюсь понять ее чувства. В конце концов, она влюблена.

— Привет! — Кажется, из ниоткуда возникает смазливый парнишка. Он широко улыбается и, вроде, по-доброму смотрит на меня.

— Привет! — отвечаю, хотя понятия не имею, кто это.

— Я Вадик! — словно читает мои мысли парень. — А ты?

— Арина, — натянуто улыбаюсь в ответ. Я не бука, просто именно в этой обстановке мне дико некомфортно.

— Почему грустишь, Арина? — подмигивает Вадик и протягивает стакан с соком, замечая, что мой совершенно опустел, а затем пожимает плечами: — Вроде, весело!

— Наверно. — Я делаю глоток напитка и смотрю на своего нового знакомого. — Просто я здесь никого не знаю.

— А как же я? — вновь улыбается Вадик, а я несмело окидываю его взглядом. Парень не такой высокий, как Кир, но более коренастый, с темной короткой стрижкой и ясными голубыми глазами. Он кажется мне весьма симпатичным и милым.

— С кем ты пришла? Я раньше тебя здесь не видел. — Вадик пытается перекричать шумную музыку, разрывающую басами барабанные перепонки. Закончился очередной конкурс, и ди-джей вновь зовет зажигать.

— О, я здесь случайная гостья! Просто наши с Машей отцы давно дружат.

— Понятно! Слушай, так шумно стало! Может, прогуляемся?

Оглядываюсь. Сбежать из этого дурдома — моя мечта, но понимаю, что давно стемнело, а Вадика я толком не знаю.

— Где здесь гулять? — пытаюсь отшутиться. — Одни сосны да высоченные заборы.

— Ты явно не местная! — смеется новый знакомый. — От Машиной хаты метров двести вверх есть обалденный утес. Там такой вид на вечерний город открывается — закачаешься! Представляешь, кругом сосны, аромат изумительный стоит, и миллион огней под ногами. Нет, Арин, если ты этого еще не видела, я просто обязан тебя туда сводить! Пойдем?

— Что, прямо так? Сейчас?

— Ты смешная! — Он щелкает меня по носу, забирает из рук сок и не глядя ставит его на столик, а затем хватает меня за руку.

Я невольно вздрагиваю: как-то все слишком быстро. Хочу возразить, но никак не найду слов. А он тащит меня за собой, словно куклу. Понимаю, надо взбрыкнуть, остановить парня, но боюсь, что новый знакомый поднимет меня на смех, а потому покорно семеню следом.

Несколько минут, и мы уже за высоким забором. Идем по асфальтированной дорожке, ярко освещённой фонарями. Музыка становится всё тише, а на душе — беспокойнее. Куда и зачем я иду?

— Арин, а лет тебе сколько? Просто странно, что раньше никогда тебя не видел. — Вадик идет рядом, не отпуская моей руки. Толик тоже часто берет мою ладонь в свою, но делает это скорее по привычке, а этот… Мы же едва знакомы, и оттого чувствую себя неловко и начинаю краснеть. А еще эти вопросы о возрасте. Конечно, он не мог меня видеть. Для всех собравшихся я мелкая и зеленая, а значит, не достойна их внимания.

— Через пару дней будет восемнадцать, — вру. Во вторник восемнадцать исполняется Полине, а не мне, но отчего-то хочется казаться старше.

— Вон, смотри! — Вадик резко останавливается и обхватывает меня за плечи. — Видишь дом вдалеке, который одиноко стоит на утесе?

— Вижу, — едва справляясь с волнением, отвечаю. Я просто маленькая и неопытная. Наверно, в возрасте Полинки это нормально, когда парень обнимает за плечи. Ничего же страшного, верно?

— Этот дом принадлежит одному бандюге. Жуткий мужик, я тебе скажу! Но не бойся, я рядом! — чуть крепче прижимая меня к себе, говорит Вадик. — Так вот, этот уголовник, чтобы, видимо, грехи свои замолить, построил смотровую площадку на самом краю утеса. Во-о-он, там! Мы с ребятами часто туда ходим, там круто!

Вадик отпускает мои плечи, вновь берет за руку и снова тащит вперед. Насчёт двухсот метров он явно погорячился: до дома какого-то бандита идти еще метров пятьсот. Чувствую, что совершаю ошибку: незнакомый парень, закрытая территория, ни одной живой души поблизости и жуткий дом вдалеке. Резко останавливаюсь и опасливо кручу головой. Вокруг только высоченные глухие заборы, за которыми темно и тихо. Глупая! Надо же было так вляпаться.

— Вадик, я передумала. — Стараюсь, чтобы голос звучал уверенно, хотя понимаю, что он предательски срывается. — Пойдем обратно, ладно?

— Ты испугалась, что ли? — Он заглядывает мне в глаза и снова улыбается. Только сейчас улыбка его уже не кажется мне такой добродушной и приятной. Нет! Она больше похожа на оскал хищника! — Я тебя не обижу!

— Я знаю, — снова вру. — Просто хочу вернуться!

— Эй! — Вадик обхватывает мое лицо шершавыми ладонями и силой заставляет смотреть на него. — Ты чего такая дёрганая, а?

Лицо парня становится все ближе к моему. Уже ощущаю слабый ментоловый запах его жвачки, явно задержавшейся во рту дольше положенного.

— Отпусти, — бормочу в ответ, но он и не думает убирать руки. Мне неприятно. Страшно. Понимаю, что должна что-то сделать, но не знаю, что. Еще немного и будет поздно. — Ты мне неприятен!

— Вот как? — ухмыляется Вадик, опаляя горячим дыханием мои губы. — А Кирюха сказал, что ты и сама не против была со мной замутить. В чем дело-то?

— Вот Кирюху своего и трогай, а меня отпусти! — Чувствую, что в глазах все начинает плыть от слез. Подонок! Вот, значит, как он решил отомстить за дыню?!

Моим спасением становится свет фар со стороны утеса. Яркий и ослепляющий, он неумолимо приближается. Это мой шанс!

— Арин, отойди с дороги, видишь, машина едет, — недовольно бурчит Вадик и, выпуская из своих цепких рук, тянет к обочине. Это для меня автомобиль — шанс на спасение, а для него — лишь досадное препятствие.

И пока машина подъезжает все ближе и ближе, я делаю вид, что согласна переждать и следую за парнем, а в самый последний момент срываюсь к капоту черной иномарки, но явно не рассчитываю силы и падаю, здорово ударяясь головой об асфальт. Тупая боль разносится по телу, концентрируясь в затылке, перед глазами все плывет. Последнее, за что цепляется сознание — верхушки сосен, яркий свет фар и визг тормозов, а затем — теплый тембр незнакомого мужского голоса:

— Ты как?

А дальше — темнота.

Впрочем, она рассеивается моментально. Жаль, что боль не исчезает так же быстро. Да уж, я явно переборщила с побегом от Вадика!

Первое, что вижу — тёплый взгляд карих глаз. Молодой мужчина взволнованно смотрит на меня и вздыхает с облегчением, уловив мою глупую улыбку. Вот же чёрт! Лежу, распластавшись посреди дороги, и улыбаюсь незнакомцу! От осознания этой нелепой мысли пытаюсь как можно скорее принять вертикальное положение, но и здесь попадаю впросак. Мужчина напротив явно тормозит и не успевает уступить дорогу моему резкому выпаду. Как результат — очередной удар, теперь уже лбом, правда, о другой лоб, а не об асфальт, что, несмотря на саднящую боль, всё же в разы приятнее. Незнакомец хватается за голову, и я понимаю, что сейчас услышу в свой адрес немало бранных слов, но он удивляет, начиная по-доброму смеяться. Я же не могу перестать его разглядывать: то, что я вижу, мне, безусловно, нравится. Мужчина явно намного старше меня. Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать? Его тёмно-каштановые волосы, лежащие в лёгком беспорядке, обрамляют правильные черты лица и придают образу живости и лучезарности. Ровный нос, слегка заострённые скулы, и главное — глаза, искрящиеся, живые, выразительные. А ещё ловлю себя на мысли, что мне нравится его смех. Какая глупость! Видимо, я сильно ударилась головой.

— Ты как? — повторяет он вопрос, а я зачарованно смотрю на мелкие морщинки в уголках его добрых глаз.

— Нормально, — отвечаю одними губами, мечтая, чтобы он не убегал, а позволил разглядывать себя ещё какое-то время: ощущение, что он сошёл с обложки новомодного журнала, никак не покидает.

Мужчина без задней мысли протягивает руку, чтобы помочь мне встать, а в моей голове стучит дурацкое опасение: если только прикоснусь, то он испарится! А потому встаю сама, игнорируя протянутую руку.

— И часто ты так на машины бросаешься? — Незнакомец делает шаг назад и с ухмылкой наблюдает, как я отряхиваю от грязи платье, к слову, безвозвратно испорченное.

— Нет, — отвечаю, стараясь не смотреть так явно на него, — вы стали первым.

— Надеюсь, и последним? — подмигивает он, и мои щёки начинают пылать от волнения.

— Извините, — оглядываюсь по сторонам в поисках Вадика, но тот сразу дал дёру. — Я не хотела, так получилось.

— Давай, ты мне пообещаешь здесь и сейчас, что больше так получаться не будет. — Лицо незнакомца вмиг становится серьёзным. — Болит?

Он встревоженно смотрит на меня, а я не понимаю, куда делась его улыбка. Мотаю головой вместо ответа, но незнакомец внезапно подходит ближе и протягивает руку к моей щеке. На мгновение забываю, как дышать. Смотрю на мужчину в упор, но когда его ладонь мягко касается моей кожи, скользя по ней вдоль скул и дальше к волосам, не могу не прикрыть глаза. Что я творю?! Что он себе позволяет?! Волнение бьёт через край, но отчего-то не хочется его останавливать.

— Нужен врач, — отрезвляет он меня своими словами, и я открываю глаза. Тепло ладони незнакомца перестаёт согревать, а мой взгляд невольно падает на его пальцы. Они в крови. В моей крови. Вот же, размечталась! — Ты в этом посёлке живёшь? В каком доме?

— Нет, я была в гостях, — испуганно отвечаю, совершенно не желая возвращаться в особняк к Леденцовой. В таком виде я непременно стану объектом её насмешек. — А живу у старого моста, в Лисицыно.

— В гостях одна была или с родителями?

— Одна, — вру прямо в глаза. — Я к Вадику приезжала, а он… Ну, вы сами видели… Убежал…

— Звони родителям! — приказным голосом заявляет незнакомец и, видимо, замечая, что с собой у меня нет никаких вещей, протягивает свой смартфон. — Сообщи, что случилось, и садись в машину — отвезу в травмбольницу.

— Н‐не надо в больницу, пожалуйста! — Мне вмиг становится абсолютно не смешно. Как заведенная, мотаю головой, отказываясь от смартфона и тем более от поездки в больницу. Если отец узнает о моей выходке, то явно не обрадуется, да и звонить ему мне совершенно не хочется. — Со мной всё в порядке!

— А если сотрясение? Не глупи, пусть врач посмотрит, — замечая мою растерянность, мягко настаивает незнакомец и открывает заднюю дверь своего чёрного автомобиля.

Как же мне хочется отказаться! Но перспектива вернуться в дом, где меня не ждут, пугает сильнее, да и голова, положа руку на сердце, продолжает болеть. Понимаю, что мужчина прав, а потому пусть и неохотно, но забираюсь в прохладный салон автомобиля.

— Не дует сзади? — спрашивает незнакомец, достаёт из бардачка упаковку салфеток и протягивает мне. — Держи. Я люблю, когда в салоне свежо, но сразу скажи, если будет некомфортно. И родителям позвонить не забудь.

Автомобиль плавно трогается с места, а я судорожно пытаюсь сообразить, что делать дальше. От особняка Леденцовой до областной больницы, где располагается травматологическое отделение, минут десять езды по трассе, а значит, чтобы придумать отговорку для отца, времени и того меньше. Салфетками пытаюсь оттереть от грязи ладони и ссадину на локте, которая тут же начинает неприятно покалывать. От обиды, боли и понимания, что отец теперь точно отправит меня в интернат, хочется плакать.

— Я Арина, — зачем-то озвучиваю незнакомцу своё имя, хотя тот и не спрашивал. Это всё от волнения. Мне просто нужно сосредоточиться на чём-то.

— Валерий, — сухо отвечает теперь уже знакомый мужчина. — Амиров.

— А сокращённо? Лера? — хмыкаю, не в силах сдержать улыбки. Никогда бы не подумала, что такой симпатичный молодой человек может иметь такое редкое и не совсем мужское, что ли, имя. Мысли об этом отвлекают от переживаний, но ненадолго.

— Для тебя — Валерий Таирович. Вот, возьми. — Он поворачивается ко мне, когда автомобиль тормозит у шлагбаума на выезде из посёлка, и суёт в руки визитку. — Если что, позвонишь!

«Дура!» — шепчу себе под нос, рассматривая чёрную картонку с серебристыми буквами:

«Амиров Валерий Таирович. Охранное агентство «Гепард»».

— Вы охранник, что ли? — Вопрос срывается с моих губ, прежде чем я успеваю подумать.

— Можно и так сказать, — не отвлекаясь от дороги, соглашается Амиров. — Что тебя так удивляет?

— Для охранника у вас машина слишком хорошая. — Что ни говори, а в тачках отец научил меня разбираться. Простой охранник, где бы он ни работал, навряд ли будет кататься на « немце» последней модели.

— Ты что, из налоговой? — смеётся Амиров, бросая на меня мимолётный взгляд через зеркало заднего вида, а потом осаждает мою наглость всего лишь парой слов: — Мала ещё чужие деньги считать!

Отворачиваюсь к окну и смотрю на вечерний пейзаж, проносящийся мимо на большой скорости. Желание разговаривать пропало!

Время в пути пролетает незаметно. И вот уже за окном виднеется отделение «травмы»: пора выходить. А я тереблю в руках визитку и никак не могу решиться.

— Валерий Таирович, я хочу вас попросить об одолжении, — неуверенно говорю, закусив губу. В голове возник план, как можно избежать гнева отца, а точнее, как перекинуть его на Кирилла. Но в этом мне нужна помощь моего нового знакомого.

— Попробуй, — отвечает тот, заглушив мотор, и, улыбаясь, оборачивается ко мне.

— Вам идёт улыбка, — зачем-то вслух озвучиваю свои мысли и тут же начинаю краснеть.

— Ты хотела спросить об одолжении, — напоминает Амиров и перестаёт улыбаться. Ещё бы! Уверена, недостатка в женском внимании он не испытывает и, конечно, в комплиментах от малолетки не нуждается точно. — Прости, но у меня на сегодня дела, а время поджимает. Давай ближе к сути.

— Мой отец очень строгий человек, — вздыхаю, подбирая верные слова. — Если он узнает, что я сама прыгнула под колёса, то без разговоров отправит в интернат. А я не хочу туда.

— Предлагаешь мне взять вину на себя, мол, не заметил тебя?

— Нет, это ни к чему, — спешу успокоить собеседника. — Я скажу отцу, что меня толкнул тот парень, что был со мной. По сути, в том, что случилось, есть и его вина. Если бы он не распускал руки, я бы не выпрыгнула на дорогу в попытке сбежать от него.

Амиров окинул меня странным взглядом и, еле сдерживая смех, заявил:

— Если бы ты по ночам сидела дома и играла в куклы, никто бы не приставал к тебе.

— Какие куклы?! — закипаю от возмущения. — Мне пятнадцать!

— О, это всё меняет! Совсем большая! — откровенно хохочет Амиров, но вдруг резко замолкает и смотрит серьёзно и проницательно. — Тогда зачем собираешься врать, как маленькая?

— Понятно! Толку от вас никакого. — Если Валера решил, что имеет право меня воспитывать, то сильно ошибается. — Сама разберусь!

Дёргаю дверцу автомобиля, желая поскорее выйти, но та заблокирована.

— Откройте! — прикрикиваю на Амирова, но тот сам вальяжно выходит из авто. Правда, через минуту уже открывает дверцу мне. Раздосадованная я вылетаю из салона и, не глядя на своего спасителя, несусь к зданию больницы.

— Эй, стой! — пытается задержать меня Амиров. — Да стой же ты! Родителям при мне звони! И приёмное отделение в другой стороне! Вот куда полетела?

— Что, по долгу службы частенько нос ломают? Наизусть дорогу к приёмному знаете? — недовольно бурчу в ответ, но направление меняю.

— Арина, давай, так сделаем, если ничего серьёзного врачи не найдут, то скажу твоему отцу, что не видел, что у вас произошло. Ври, сколько влезет. Но если будет сотрясение, тогда скажу правду. Договорились?

— Угу! — киваю, понимая, что такой расклад гораздо лучше, чем категоричный отказ. — Тогда я отцу позвоню, как врач посмотрит. Можно?

— Ладно, куда тебя девать? Пошли.

Обследование проходит достаточно быстро. Мне обрабатывают ссадины, светят фонариком в глаза, задают уйму вопросов, видимо, удостоверяясь, что после удара моя крыша не съехала, и по настоянию Амирова даже делают рентген. Как и следовало ожидать, никаких серьёзных повреждений обнаружить не удалось.

Убедившись, что я здорова и сообщила отцу своё местонахождение, мой новый знакомый уезжает по своим делам, оставляя меня сидеть в приёмном покое в гордом одиночестве

— Арина! — доносится спустя какое-то время голос отца. — Дочка, что произошло? Как ты себя чувствуешь? Где Кирилл? Почему он не с тобой?

— Пап, да всё нормально! Ничего страшного! Подумаешь, пара ссадин.

Но отец словно оглох. Подбегает ближе и обхватывает меня за плечи, внимательно оглядывая с ног до головы. Изорванное платье, ссадины на ногах, перебинтованный локоть и пластырь на щеке заставляют его не на шутку перепугаться.

— Объясни, — просит он. — Что случилось?

— Не важно, — распаляю его интерес.

— Арина! — почти рычит отец.

— У Леденцовой было скучно, и мне хотелось домой. Понимаешь, пап, я же там никого не знаю. Это Кирилл там, как рыба в воде, — начинаю свой рассказ специально издалека.

— Это всё здесь при чём? — недоумевает старик.

— Просто Кирилл был сильно увлечён своими друзьями, и когда я попросила его проводить меня до Родика, чтобы тот отвёз меня домой, брат разозлился. Стоило нам выйти за территорию, как Кир толкнул меня и ушёл обратно к своим знакомым. Но ты не сердись на него, пап! Он не специально! Он же не мог знать, что из-за угла выедет автомобиль.

Отец снова окидывает взволнованным взглядом мой жалкий внешний вид, а затем прижимает к себе крепко-крепко и ведёт к машине. Он молчит всю дорогу до дома. Придерживая меня за плечи, помогает подняться к себе и даже просит Снеженьку не лезть ко мне с расспросами. Он целует меня и впервые за долгое время гладит по голове. Желает спокойной ночи и аккуратно закрывает за собой дверь моей комнаты. Казалось бы, мелочи, но столько внимания отец не уделял мне за последние несколько лет ни разу.

Хватаю многострадального Шурика и, свернувшись клубочком, прокручиваю в памяти события сегодняшнего дня. Пожалуй, он удался на славу!

Вот только о том, что любая ложь обязательно тащит за собой другую, я совершенно забываю, как и о том, что Кир не сможет успокоиться, пока не отомстит.