Миры никшчэра

Алиса Буйских

Ты живёшь в реальном мире? А может быть, ты всего лишь аватар в компьютерной игре и тобой управляют другие, заставляя делать то, что хочется им? И любое решение, сделанное тобой, отнюдь не твой выбор, а результат действий оператора игры?А может быть, реальности вообще нет? И мир – всего лишь иллюзия, созданная твоим мозгом на основе воспоминаний и заложенных схем мышления. Всего лишь смоделированная им ситуация?Молодой никшчэра Нита пытается разобраться в этом переплетении миров…

Иллюстратор Ирина Алишевич

© Алиса Буйских, 2023

© Ирина Алишевич, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0059-8086-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I

Глава I. Встреча

Торговая площадь в Удайе была, как всегда в это время, полна шумной деловитой толпой. Отчаянно, во всю глотку, орали зазывалы лавок. Негромко, с достоинством, звучала речь купцов. Сухими, безжизненными и просительными казались слова покупателей. И диссонансом ко всем привычным звукам шёл чуть слышный мерный рокот — это катились камни. Каменные Стражи теперь были везде. Ните казалось, что скоро он наткнётся на одного из них в собственном доме.

— Арвейнуд! Наконец-то я тебя встретил!

— Ярве! Ты! — Нита с изумлением разглядывал рослого светловолосого мужчину с дерзкими насмешливыми глазами. — Я тебя только по мечу и узнал. Ты так изменился! Какими судьбами?!

— Ты не помнишь? — ошеломлённый взгляд Ярве внимательно обежал Ниту, задержавшись на лице.

— Как я рад тебя видеть! А что я должен помнить?

— А, ерунда. Я специально здесь оказался. Искал тебя. Очень хотел с тобой встретиться, — Ярве улыбнулся скользящей улыбкой, одними губами. — Удалось, как видишь.

— Искал меня? А чего же просто не позвал? Давай куда-нибудь отойдём, здесь очень много народу, а хотелось бы спокойно поговорить. Я знаю одно укромное местечко тут, неподалёку. Мне нужно столько тебе рассказать! Сколько же мы не виделись, наверное, лет пять прошло?

Нита поманил друга за собой в тёмную, почти скрытую разросшимся кустом полуобваленную арку; за ней оказался узкий проход, стиснутый со всех сторон нависавшими громадами домов. Солнце совсем не заглядывало сюда, каменная кладка отсырела и позеленела от мха. Ноги скользили по влажным неровным булыжникам.

— Ты прав, прошло уже пять лет и один месяц, — пристально вглядываясь в Ниту, продолжал Ярве. — Ты сильно изменился. Я помню тебя невысоким щуплым пареньком, а теперь уже вполне взрослый мужчина стал, — он покивал своим мыслям.

«Только почти не вырос, я теперь выше на целую голову. А ты выглядишь как-то суше, словно стал жилистее, костистее, и движения такие быстрые, порывистые. Да и черты лица заметно резче, нос и скулы вон как заострились, губы чётко очерчены, щёки ввалились, и подбородок вперёд выдаётся».

— Что ты так меня разглядываешь? Не узнаёшь? Ищешь перемены? И не надейся. Я не стал гэмиус¹! Я человек! Я на эти их уловки не поддаюсь.

— Ты похудел.

— Ха-ха-ха! — захохотал Нита. — Я почти три месяца провёл в горах, только что вернулся, питался чем придётся, а иногда и не придётся. Ещё бы я не осунулся с такой-то жизни! Мы тут с Шелоной Фарр гэмиус посетили.

— Гэмиус, говоришь! — ещё больше насторожился Ярве.

— Ну да, — не обратил внимания на его слова Арвейнуд, — а ты сам не изменился, скажешь? Возмужал. Заматерел, — смеялся Нита, таща друга за собой какими-то переулками и тесными пустыми улочками. Скоро они оказались в небольшом тупиковом дворе.

— Ну, вот отсюда можно и уйти, — огляделся по сторонам Арвейнуд, быстро чертя круг посохом. — Ты ведь теперь явно в совершенстве овладел тёмным путём.

— Постой, — задержал его руку Ярве, — давай-ка сейчас я сам тебя уведу. Вспомним старые добрые времена. Лучше закрой глаза и ни о чём не думай. Да ты и сам всё знаешь.

Он обнял Ниту одной рукой и потянул его за собой. Нита послушно закрыл глаза и тут же от неожиданности распахнул.

Песчаная бесконечность вольготно раскинулась вокруг. В лицо повеяло горячим сухим ветром раскалённого за день воздуха. Огромные вершины желтоватых дюн, окружавшие их со всех сторон, казались уродливыми нечёткими тенями, сливающимися с сумраком и тающими в серой дали.

— Ну, вот мы и на месте, — Ярве огляделся по сторонам.

— А, ну как же, узнаю, узнаю Сурудхост. Давно же я тут не был, — повёл рукой вокруг Нита. — Красота! Чего молчишь? — затормошил он друга. — Искал меня и молчишь!

Ярве, не улыбаясь, смотрел на него. Нита был необычайно, непривычно возбуждён. Он скинул капюшон плаща, рыжие взлохмаченные волосы выбились из-под повязки на голове. Глаза горели зелёным огнём.

— Да, искал, — Ярве уселся на уже остывающий песок и посмотрел вверх.

В вечерней полутьме небо было совсем светлым по сравнению с наступающим сумраком, весь мир казался стеклянным и нереальным.

— Как у тебя дела? Закончил обучение? Как Лойола? Да что ты молчишь как засватанный?! — продолжал восклицать Нита.

Ярве пожал плечами, ничего не отвечая.

— Давай костёр разведём, что ли. А то в пустыне ночью холодно, а скоро наступит ночь.

— Давай, — согласился Нита и потянул руку к посоху.

— Нет, лучше я сам, — неожиданно остановил его Ярве, — я люблю живой огонь.

Он встал и начал спускаться вниз к темнеющей там грудке хвороста. Нита хмыкнул и отвернулся. Бескрайнее песчаное море, бархан за барханом, словно гигантские волны, лежало вокруг, и испарявшиеся полупрозрачные клубы остывающего воздуха картинно стлались по скатам дюн. Вернувшийся Ярве уронил на песок охапку хрупких разлапистых сучьев и молча начал складывать небольшой костерок.

— Ты изменился, Нита, — наконец произнёс он.

— А ты нет? — захохотал тот. — Столько лет прошло, а ты всё такой же пацан, закутанный в лисам² с головы до ног, как я посмотрю, — он плюхнулся на песок рядом. — Сам-то вон теперь какой, да ещё и блондин. Ну, ты даёшь!

— Лицо не проблема. Лойола был прав. Я могу сделать его каким угодно, каким захочу. Я долго выбирал себе облик, когда научился, и неожиданно забыл в заклинании добавить цвет волос. Сам так изумился, когда себя увидел, что решил оставить. Фарр полдня смеялся, когда на меня смотрел. Так вот и стал таким, как я теперь. Но это… не важно. Расскажи про себя. Как ты живёшь? Чем занимаешься? Как Ата?

— Ата?! — Нита посерьёзнел. — А что — Ата? Всё нормально. Мы иногда видимся, и всё хорошо.

— Всё хорошо? Ясно!

— Что, что тебе ясно?! — неожиданно вскипел Нита. — Она — Ата³, а я — никшчэра⁴. Она живёт в деревне, где я родился. Можем зайти, если хочешь, — как-то кривовато усмехнулся он. — Я нечасто там бываю, редко захожу в село. Не любят у нас никшчэра. Зачем людей пугать понапрасну. А так ничего у меня нового и нет. Как я рад, что тебя встретил! Ну, скажи же ты, наконец, что-нибудь!

— Подожди, я сейчас всё тебе объясню. Всё расскажу. Ещё попросишь, чтобы молчал, — Ярве как-то исподлобья посмотрел на друга.

— Я так понимаю, ты мне не веришь! — взорвался Нита, вскочив на ноги. — Тебя и так пугает моя худоба, а уж особенно после того, как я сказал, что был у гэмиус! — в раздражении пиная песок, произнёс он.

— Не то чтобы не верю, — взглянул ему в глаза Ярве, — но для того, что я скажу, лучше знать наверняка.

— Ну, лучше так лучше, — пожал плечами Нита, — разводи свой костёр.

Он опять уселся, вытянул ноги и стал смотреть, как Ярве тщательно укладывает ветки, формируя многоярусную композицию из принесённого валежника и временами добавляя в неё что-то из кармана своего балахона.

— Живы-то будем? Или как повезёт?

— Как повезёт, — не поддержал шутку друг и, наконец закончив, резко провёл камнем по кресалу. Посыпались яркие в начинающихся сумерках искры, и костёр, потрескивая и дымя, постепенно стал разгораться. Наконец в небо потянулись тонкие, ломкие язычки живого огня. Сине-жёлтые всполохи пламени весело затанцевали по сучьям.

— Ну вот, всё готово, — Ярве внимательно посмотрел на друга. — У тебя на носу мусорина.

— Я знаю. Я ей разрешил, она там греется.

Ярве хмыкнул.

— Я сожалею, что вынужден это сделать. Я должен провести один ритуал. Ритуал заклятия крови. Руку дай.

— Да ладно, чего уж там. Не тяни, — отмахнулся Арвейнуд. Он закатал рукав и обнажил запястье.

— Хорошо, что мне не пришлось применять силу.

— Силу! Как ты себе это представлял! — Нита опять захохотал, но неожиданно замолк, оборвав себя на полуслове. — Всё так серьёзно? Давай, не тащи кошку за хвост.

— Нет, не ту руку, — покачал головой Ярве.

Нита неохотно начал освобождать правую руку. Браслет на ней тускло блеснул своими гранями.

— Какая разница, — он задумчиво посмотрел на подаренную Ахто Дал Касом вещичку. — Я не смог его снять. Думаешь, это что-то значит? Но кольца больше нет.

Ярве промолчал и достал из заплечной сумки узкий трёхгранный стилет. Закатал свой рукав и поднял правую руку над костром.

— Готов? — чёрные глаза жёстко смотрели на Ниту, глядя как будто сквозь него.

Тот только пожал плечами и встал рядом, вытянув свою руку. Браслет на запястье вдруг потяжелел и точно тянул кисть книзу, прямо в высоко взмётывающиеся языки пламени. Ните неожиданно стало не по себе: «А что если друг прав и я на самом деле становлюсь гэмиус? Что сейчас со мной будет? Может, ну его, этот ритуал?» Нита тряхнул головой, отбрасывая назад длинные пряди рыжих волос.

— Готов!

Он приблизил свою руку к руке Ярве.

— Аводь сжигаю, испепеляю, расплавляю,

Именем Солнца, Луны и Звёзд Великих,

Чары рассеются, кровь станет чистой,

— прошептал Ярве. Он резким движением рассёк свою, а затем и Нитину ладонь у основания большого пальца. Тонкая полоска перечеркнула бледную в сумраке кожу и кровь сначала мелкими, а потом всё более крупными каплями стала выступать наружу.

— Сохрани, огонь, защити, огонь, укрой, огонь; от черноты, от зла, от заклятия, от порчи и колдовства, — Ярве крепко сжал Нитину руку, и кровь, смешиваясь, закапала в пламя. Костёр вспыхнул ярче, вверх, до самого неба, взметнулся шквал злых рыжих искр и почти бесцветного дыма. Острая боль прожгла руку Ниты, ему стоило больших усилий, чтобы не выдернуть её. Показалось, что кисть отсекли, а яркое пламя сейчас сожжёт и всё остальное. Так же неожиданно, как и началась, боль резко прошла. Костёр опал и только рдяные искры вились вокруг всё ещё сомкнутых в рукопожатии ладоней.

— Ну, вот и всё, — облегчённо выдохнул Ярве, отпуская Ниту и впервые за всё время встречи широко улыбаясь.

Нита повернул руку; тяжело, будто нехотя, подняв сноп высоких ослепительных искр, с неё сорвался и упал в пламя злополучный браслет. Костёр, словно исчерпав свои силы, стал резко затухать, алые угли быстро серели по краям, хворост подёргивался стальным пеплом. Только искры мерцали красными проблесками на бледных углях.

— Я рад, что всё так закончилось.

— А что, могло бы иначе? — фыркнул Нита и тяжело опустился на песок, будто силы у него разом иссякли.

— Наверное, нет, но точно сказать не могу, — хлопнул его по плечу Ярве. — В любом случае тебе ничего не угрожало. Если бы что-то пошло не так, микрочипы в крови гэмиус просто убили бы меня.

— И ты ничего мне не сказал? — изумился Нита.

— Ты бы согласился?

— Ты рисковал своей жизнью? Ради чего?

— Не рисковал, ты же уверял меня, что ты человек. А я верил тебе, — улыбался Ярве. — Давай не будем об этом.

— Верил?! Но стал проверять, — проворчал Нита.

— У меня не было выбора. Зато теперь мы вдвоём, и у нас есть шанс разобраться во всём происходящем.

— Да в чём дело-то? О чём ты? Этот браслет? Как же хорошо, что ты это сделал! — потирал освобождённую руку Нита. — Я ведь никак не мог его снять. Даже к кузнецу хотел идти, да постеснялся, что за никшчэра, не может ничего сам сделать.

— Считай, что вот и сходил. Ты ведь помнишь, я как-никак сын кузнеца. Против заклятия крови никакая магия не устоит, — Ярве присел с ним рядом. — Так что с возвращением тебя! Я рад, что не опоздал.

— Подожди, дай мне прийти в себя. Как странно я себя сейчас чувствую. Что со мной было, Ярве? — Нита замолчал, глубоко задумавшись. И вновь заговорил: сбивчиво, пылко, точно торопясь быстрее рассказать другу. — Я ведь вроде как и чувствовал, что в последнее время со мной что-то неприятное происходило. Может, действительно из-за браслета. Поначалу я всё хотел его снять. Вполне понимал, что это необходимо, но сам не смог и всё откладывал на потом. Даже и чувствовал, что что-то не так, но убеждал себя, что раз кольца нет и теперь это уже не слейв-браслет⁵, то ничего страшного.

Я сейчас-то понимаю, что все мои силы уходили на то, чтобы помнить, кто я такой. Я только и думал про это, всё время боролся сам с собой. Постоянно будто по натянутой нитке ходил, — Нита говорил, захлёбываясь. — И всё время голоса. Точно зовёт кто. Я ещё потому на месте и не сидел, что мне всё казалось, что вот-вот они за мной придут: марра⁶, или гэмиус, или ещё кто. Теперь, когда ты меня избавил от этой игрушки, я словно совсем другой человек стал, — он широко зевнул и потянулся.

— Нита, а ты помнишь, что мы, когда расставались, — Ярве помолчал, — ну когда ты вернулся из Иниша, мы договорились встретиться через пять лет?

Нита нахмурился, потом потряс головой, подкинул в огонь ещё веток, Ярве не отводил от него взгляда. Лёгкий порыв ветра всколыхнул костёр, и весёлое пламя бездымно заплясало по сушняку.

— Слушай, подожди, я что-то ничего не понимаю. — Нита тяжело выдохнул. — Я что, всё забыл?!!! Я только сейчас сообразил, мы же действительно собирались встретиться. Я же помнил, знал. А потом — как отрезало. Я так странно себя чувствую, — он рассеянно посмотрел на Ярве и вновь зевнул во весь рот.

— Ничего не понимаю. Как я мог забыть об этом?!! Я сейчас-то помню, мы договорились всё разузнать про вардес-куфапе⁷ и потом встретиться. Но как я мог об этом забыть? — недоумевал он. — Разве такое может быть? — Нита снова растянул рот в зевке и потёр глаза. — Спать хочу, засыпаю просто. Я ведь три ночи не спал.

— Ну, так и поспи, — пожал плечами друг. — Ночь длинная, успеем ещё всё обсудить. Лойола всегда говорил, что сон лучше любого заклинания лечит. Спи давай. Раз сморило. Я найду, чем заняться, посижу, подумаю.

— Я человек, только это и всё, чего я добился, — бурчал, укладываясь на песок и зевая во весь рот Нита. — Я же вообще непонятно кто теперь. Никшчэра-недоучка. Что я знаю? Да ничего! Так, нахватался по верхушкам. Вот ты у нас пять лет учился, всё понятно. Ты… — пробубнил Нита, — что-то у меня совсем язык заплетается, на ходу засыпаю, — он замолчал и потряс головой. — А, ерунда, не обращай внимания. Всё нормально, в общем. Сейчас отдохну немножко. Ночь морочит, утро совет даёт, — он улёгся на песок и укрылся плащом, но потом поднял голову и произнёс:

— Не могу поверить, что я избавился от этой игрушки, думаю, из-за неё я так долго не мог решиться пойти к гэмиус, хотя и понимал, что это необходимо. Вот всё и оттягивал, ждал Шелону, ну да что уж теперь! — он вновь замолчал. — Нелепица всё это, не обращай внимания.

— Думаю, дело не в тебе, — улыбнулся Ярве, — скорее всего, дело в самих гэмиус. Видимо, Райнволд не хотел с тобой встречаться, раз ты тогда отклонил его предложение.

Нита закрыл глаза.

— Может быть. Но теперь уже ничего не исправить, — сквозь сон пробормотал он.

— Спи, спи давай, ты же совсем вырубаешься, потом поговорим, — улыбнулся друг.

Глава II. Начало путешествия

Когда Нита проснулся, ночь была в самом разгаре: тёмная, непроглядная, с яркими пронзительными искрами звёзд, какая она всегда бывает на юге.

Он огляделся и заметил друга, сидевшего на самом гребне бархана; большая жёлтая луна вырисовывала на светлом песке его длинную тень. Ярве держал в руках палочку и сосредоточенно, с закрытыми глазами, втыкал её в песок перед собой, потом ненадолго замирал и начинал вновь. Что-то зашелестело в кустах у Ниты за спиной, он оглянулся, но в сумраке ночи ничего не заметил. «Хорошо, что это Сурудхост, Ярве говорил, что змеи здесь не водятся. Наверное, какой-нибудь мелкий зверёк, ящерица или черепаха», — успокоил себя Нита. Он ещё немного подождал и решил окликнуть друга. Но Ярве сделал ограждающий жест и продолжал своё непонятное занятие. Ните ничего не оставалось, как подойти и усесться рядом. Он внимательно наблюдал за происходящим.

Наконец Ярве открыл глаза, взглянул на него, улыбнулся, чуть заметно дёрнув уголками губ, но не заговорил. Вместо этого расчертил перед собой квадрат, разделил его на треугольники; и стал, внимательно пересчитывая ямки, оставленные на песке, рисовать замысловатые фигуры из нескольких точек.

Закончив, он удовлетворённо кивнул и повернулся к Ните.

— Я так долго ждал, пока ты проснёшься, что и тебе пришлось немного подождать, — вновь улыбнулся он. — Рад снова видеть тебя под этим Небом и Луной!

— Я не против подождать, но что это такое интересное ты делал?

— Это, — Ярве замолчал, внимательно вглядываясь в рисунок перед собой, — это страшная тайна.

— Я никому её не открою, — улыбнулся Нита.

— Конечно, нет, ты же её не знаешь, — кивнул головой друг.

Нита разозлился.

— Если ты не рад мне, и я тебе мешаю, так и скажи.

Ярве быстро взглянул на него и ещё раз улыбнулся.

— Это старинное искусство пунктирования — геомантия, оно предсказывает будущее.

— И что же из него следует? — заинтересовался Арвейнуд.

— Нас ждёт длинный трудный путь, где будет много печали, но и радость тоже — иногда. У нас впереди много потерь и упущенных возможностей, много ненависти, нетерпимости, жестокости. Большей частью наши усилия будут бесплодны.

— Ну, это я тебе и без всякого гадания бы сказал, — фыркнул Нита, — долгий путь лёгким не бывает.

— Но здесь есть ещё кое-что, вот, смотри, в конце

— «хвост скорпиона». — Ярве показал на пять точек.

— Это очень злая подвижная фигура. Если она выпадает в раскладе, то всё не так хорошо, как кажется. А тут, как ты видишь, и так хорошего мало. «Хвост скорпиона» останавливает движение к цели. Говорит о том, что всё хорошее пройдёт, что оно недолговечно и скоро иссякнет, что всё заканчивается, осталось недолго. «Хвост скорпиона» — это всегда потери и перемены в худшую сторону, потери того, что нужно, что было привычно, на что всегда рассчитываешь. Говорят: «Он приносит зло с добром, но добро со злом». Это утраты вплоть до смерти. И ещё это предательство.

— Предательство друзей? — Нита изумился.

— Ну не врагов же, к врагам обычно претензий не предъявляют, от них никто верности не требует.

— Ты ещё поэтому ритуал решил провести? Не верил мне? Боялся поверить?

— Нет, не только, — Ярве замолчал и широким жестом стёр свой загадочный рисунок на песке.

— Зря я это всё затеял, нельзя идти в бой, глядя назад. А любое предсказание — это взгляд в прошлое. Забудь!

— Да я-то чего, я вообще ничего. Откуда ты в принципе выкопал это гадание, как-то не похоже на тебя.

— Моя мать научила меня. В моём роду не было девочек, и она передала мне — самому младшему… а теперь и единственному…

— Ты никогда не рассказывал о своей матери, почему?

— Никогда… и, наверное, не расскажу, — Ярве тряхнул головой, точно отгоняя мрачные мысли, — давай больше не будем об этом.

Неожиданный шорох раздался у них за спиной. Ярве дёрнулся и схватился за рукоять меча. В желтоватом блеске почти полной луны далеко, насколько хватало глаз, раскинулись барханы. Тёмное, как смола, небо, с миллиардами ярчайших крохотных точек, бестрепетно взирало на путников. Вокруг снова царила тишина.

— Песок остывает ночью, — он снова опустился на рыхлую сыпучую почву. — Скоро будет рассвет, и Сурудхост запоёт свою песнь. Ну а пока нам нужно многое обсудить и решить, что делать дальше. Ты уже пришёл в себя?

— Подожди. Есть хочу! Как на ноже. С детства так не хотел. Я ведь три дня, пока мы с Шелоной Фарр были у гэмиус, на одной воде просидел, и ту экономил. Всё боялся, что они мне что-нибудь в еде подсунут. Да и спать тоже опасался, вот и вырубился тут сразу. А ты говоришь, что я похудел и осунулся!

— Ну, этому помочь нетрудно, у меня тут как раз кое-что имеется, — Ярве полез в свою котомку и достал тщательно упакованный свёрток. — Сейчас приготовим. И тебя подкормим, да и мне перекусить не мешает. Он стал спускаться с бархана лёгкой походкой, почти не проваливаясь в рыхлый песок, к небольшой кучке заботливо приготовленных сухих веток, темнеющих на золотистом песке. Скоро Ярве вернулся, подтащив за собой громадную ветку, кое-где ещё даже сохранившую узкие листья.

И вот уже огонь вновь весело затрещал по корявым веткам, разбрасывая яркие всполохи в начинающее светлеть на востоке небо. Нита сидел, вытянув ноги, и расслабленно смотрел, как пляшут яркие искры, взмывая в бескрайнюю бархатную темень.

— Чем это так вкусно пахнет? Не томи, дай уже что-нибудь, я же умру от одного запаха, — рассмеялся он.

— Ничего, не умрёшь, — улыбался Ярве, откидывая бесцветные волосы со лба. — Давай я пока тебе свои соображения выскажу. Вот, глядишь, и отвлечёшься.

— Отвлечёшься тут, когда так пахнет. Ну да ладно, говори, что уж там.

— О, как я рад, что ты разрешил, — расхохотался друг, — на самом деле, — он перестал смеяться, — действительно рад, что могу поделиться с тобой всем этим. А то меня уже просто разрывает на части.

Все эти пять лет я думал о том, что происходит, — отрешённо говорил Ярве, — обо всём, что ты тогда рассказал. И у меня в голове никак не сходилось всё в единую схему. Чем бы я ни занимался, мои мысли постоянно возвращались к случившемуся. Я постарался узнать о гэмиус как можно больше. Узнать всё, что только может знать человек, не являясь сам гэмиус. Я попробую тебе кратко объяснить моменты, которые меня смущают и настораживают.

Насколько я понял, гэмиус очень тесно связаны друг с другом, точнее даже не так: все они представляют собой единую систему с олори во главе. И таким образом Рокс Райнволд получает полную информацию обо всём, происходящем на Земле. И вот здесь и возникают несколько непонятных мне моментов.

Во-первых, Инсар — точнее, его инсана́ли. Зачем вардес-куфапе похищать Инсара? Как только они его похитили, Рокс тут же узнал об этом. Разве я не прав? Если бы они хотели незаметно проникнуть и разрушить эту систему гэмиус, им это делать ни в коем случае было нельзя. Но они его похитили. Допустим, они не имели информации о гэмиус и таким образом через Инсара хотели её получить. Но тогда возникает второй вопрос. Как удавалось Инсару, отключённому от системы гэмиус, то есть фактически стёртому из её памяти, отделять своих инсанали? То есть проводить операцию, требующую большого количества энергии без подпитки извне?

Затем перейдём к следующему действующему лицу — Ахто Дал Кас. Он был, а по моим данным и сейчас является, главным помощником Райнволда.

Нита кивнул, внимательно глядя на друга. Тёмная, как смола, ночь окутывала мир, только пронзительные звёзды да соломенная луна освещали безбрежные, теряющиеся вдали пески. Лёгкий шелест в стороне насторожил было Ярве, он поднялся на ноги и долго вслушивался в ночную тишину, но через какое-то время махнул рукой и продолжил.

— Как он мог делать что-то за его спиной, и почему олори об этом не догадывался? Это просто невозможно вообразить. И если ему это всё-таки удалось, почему Райнволд оставил его на том же месте?

И, наконец, последнее — Ата!

Нита опустил голову и отвернулся.

— Ата — почти гэмиус. И, как нас учат, она всегда связана с головной Атой. Это основной принцип её действия. Она работает как бы не сама, а всё делается через неё, она просто инструмент, оболочка главной Аты. Я прочёл всё, что смог найти по этому вопросу, и нигде, нигде не упоминается, что Ата может потерять связь с центром на несколько дней. Часов — да, но не дней.

— И какой вывод ты из этого сделал? — заинтересованно взглянул на него Нита, помешивая палочкой костёр. Дрова трещали, рассыпая жгучие искры, на кроваво-чёрном комле явственно проступали как будто следы от хищных зубов. Что-то вновь хрустнуло за их спинами, и тонкая струйка песка подобно неспешной реке скатилась вниз по ближайшему бархану, как маленькая лавина с горы, остановившись у подножия.

— Подожди, это ещё не всё. Перейдём к уннумет⁸. Они пользуются технологиями гэмиус, и те их достаточно плотно контролируют. Конечно, я не отрицаю, что уннумет легче оградить себя от внимания и управления Райнволда. Но Марену уж как-то слишком многое удалось! Ты не находишь?

Захватил Ату! И никто не смог её найти.

Напал на село, и при этом Каменные Стражи почему-то опоздали и не смогли с ним справиться.

Вооружил селян. И опять же гэмиус не могут его поймать. А вардес-куфапе смогли. Не только поймали, но и переманили на свою сторону.

И что меня больше всего смущает, зачем он так упорно, рискуя и подставляясь, искал тебя? Ведь не делай он этого, и о его махинациях ещё долго не было бы известно.

— Ты обвиняешь во всём Эйрика Марена? Или Рокса Райнволда?

— Когда я всё это разложил по полочкам, меня больше и больше стал интересовать второй вариант, — кивнул Ярве. — Он сказал неправду или не всю правду. Он знал обо всём с самого начала, не мог не знать. Он просто позволил всему этому случиться и не вмешивался в происходящее. Но зачем? Что он со всего этого имел?

— Возможно, я с тобой и соглашусь. Он мне врал! Специально обманывал, а на самом деле он сам всё это и подстроил. Я тоже думал об этом. Но что это нам даёт? — Арвейнуд резко вскинул голову и в упор взглянул другу в глаза.

Валежник слабо потрескивал, пляшущие сине-алые языки пламени тянулись вверх, прихотливо изгибаясь в такт лёгким порывам ветра; неожиданно стало очень тихо. Словно бездонное, повисло молчание, пострашнее любых слов — от этой беспомощной тишины веяло стылым холодом.

— Об этом мы ещё поговорим, — негромко произнёс Ярве, — а теперь я хотел бы, чтобы ты рассказал, как ты это время провёл. Ты же не просто так пять лет прохлаждался. Вот и к гэмиус ходил. Что смог узнать нового, интересного?

— Что-то мне душно было у гэмиус, — глядя на то, как Ярве ловко готовит на костре еду, — произнёс Нита, — простора у них там нет.

— Поначалу я сходил в Хрустальные горы, — начал, наконец, говорить он, — нашёл там место стоянки вардес-куфапе, но и всё… Там было пусто. Потом я договорился с Шелоной Фарр вместе пойти к гэмиус, попытаться получить у них ещё информацию о летающих лягушках. Одному мне очень не хотелось к ним идти. Я не боялся, просто не хотел, и всё. Так вот, мы осмотрели их корабль, тот так и стоит в целости и сохранности. Странная вещь, я тебе скажу, совершенно не приспособленная для понимания людьми. Гэмиус там его изучают, по винтику разобрали-собрали, а толку чуть. Сам-то пленник — тю-тю. Вардес-куфапе у них нет.

— Подожди, ты сказал — нет. А как же тот, последний, которого мы захватили? Может они вам его просто не показали?

— Мы тоже сначала так думали, но не похоже, что они врут, по крайней мере ни я, ни Шелона Фарр ничего такого не почувствовали, но и выяснить, в чём тут дело, не смогли. Просто в один прекрасный момент он перестал существовать, и всё… Сами гэмиус объясняют это тем, что вардес-куфапе якобы представляют собой сгустки энергии, могут придавать себе любую форму, какую захотят, и типа того, что он как-то сумел просочиться из их ловушки. А Фарр как-то странно сказал про множество миров, в которых могут одновременно жить вардес-куфапе. Только я толком не понял.

— Так что, он теперь может быть где угодно?!

— Я думаю, и он, и, может быть, даже все остальные тоже. Кто сказал, что их можно убить? Как уничтожить сгусток энергии? Только рассеять. И что мешает ей собраться вновь вместе через какое-то время? Так что вполне возможно, они просто копят где-нибудь силы, приводят себя в порядок. Не в этом ли причина того, что они всегда возвращаются? Может, они никуда и не уходят вообще?

— Да, такое вполне вероятно. Сейчас я ещё топлива принесу, у меня тут есть запас, недалеко отсюда, а ты ешь давай пока, — Ярве протянул ему длинный тонкий прут с поджаренным куском.

Палевая, только чуть грызенная луна медленно ползла по тёмному небосклону, неспешно опускаясь к горизонту. Над ними щедро вызвездилось высокое смоляное небо.

— И знаешь, мне и не так много чего удалось узнать, и я так ничего толком и не сумел понять, — проговорил Нита с набитым ртом, — но меня сильно смущает, что с нашей точки зрения, с точки зрения человека, летающих лягушек как будто вообще не существует.

— Как не существует? — изумился Ярве. — Мы же захватили их корабль, взяли в плен одного из них!

— Да, взяли в плен… Я долго пытался понять, что это такое было. Понимаешь, я ведь его не видел толком, ну или, как правильно сказать, только чувствовал, что ли. А ты? Ты сам их видел?

Ярве отрицательно покачал головой.

— Я нет, но я ведь…

— Вот, и если верить приборам, то тоже ничего не было. Пусто. Только роботы и никаких живых существ. Так что вот такие дела… — Нита развёл руками:

— Давай следующую порцию, я ещё голоден как стая волков.

— Ну ладно я, я тогда кто был — простой человек, мог и не видеть ничего, — протягивая еду другу, задумчиво произнёс Ярве. — Да и быстро меня утащили оттуда.

— А приборы? Их-то не обманешь! — закивал головой Нита.

— Но как же так? Как же нет вардес-куфапе! Как так может быть? Мы же с ними сражались. Гэмиус что-то мудрят.

— Это не совсем так. Мы сражались с их роботами. А я видел только сгустки теней, какие-то нечёткие силуэты, а потом я вообще перенёсся в другой, нереальный мир. Я не могу точно сказать, что я видел. Но это выглядело как некие переплетённые нити, комки мрака, мерцающие огни. Это совсем не было похоже на… то, к чему я привык. Всё было такое… странное. А ты, что ты там заметил, в корабле вардес-куфапе?

— Я же не успел ничего толком разглядеть. Мы ворвались. Я выхватил меч. Передо мной были кресла с высокими спинками, я бросился вперёд, но тут меня со всех сторон опутали эти липкие ленты. Сколько-то я обрубил, я боролся с ними, отбивался, сражался изо всех сил, но их было очень много, и скоро они меня уже совсем упаковали и утянули наружу. Так что я тоже не могу сказать, что видел летающих лягушек. Я только чувствовал необычно густой воздух и что-то такое, неправильное, что ли. Не знаю, как это можно назвать…

— Вот и я не знаю. Так и не знаю. Но я ведь их по-прежнему чувствую, ощущаю… — Нита задумчиво ворошил пепел угасающего костра. — Я пытался найти хоть какие-то следы, остатки их присутствия. И ничего нигде не нашёл. Сначала я думал, что гэмиус просто тщательно всё за собой прибрали. Но нет. Это не то. Там нет даже никакого намёка, даже воспоминания. Ни-че-го!

Они опять замолчали. Ярко светила почти круглая луна, на остывающем жёлтом песке таинственно шевелились длинные тени растущей у подножия бархана одинокой пальмы. Глухие ночные звуки замирали в тиши, ещё не родившись, только костёр весело потрескивал.

— Исходя из этого понятнее становится и то, что я хотел с тобой обсудить, — наконец произнёс Ярве. — Ты знаешь, что снова начали пропадать люди?

— Нет, ничего не слышал, я же говорю, я в горах просидел несколько месяцев. Вчера только в Удайе появился, и тут же ты меня сцапал, — Нита замолчал, внимательно глядя в глаза своему другу.

— Вполне возможно то, что ты сказал, очень даже важно, возможно, вардес-куфапе, выбравшись из ловушки гэмиус, опять нападают. Я был у отца на празднике, там мне и рассказали, что в Конахте снова происходят очень загадочные вещи, — Ярве внимательно смотрел на друга. — Странные слухи. Очень странные. Люди говорят о ночах синего солнца и «днях красной луны», но всё такими намёками…

— «День красной луны»? Это как, если день, то почему луна?

— А вот ты послушай. Я прибыл в Каср-аль-Ко́ша вечером, оазис гудел, как встревоженный улей. Арслан готовился к обороне и очень мне обрадовался. Накануне полностью сожгли соседнее селение Каср-аль-Рурк, и все ожидали нападения в ближайшее время. Мы провели всю ночь с оружием в руках, сжимая его побелевшими от напряжения пальцами, но всё было спокойно. Однако народ гарам встревожен, налёты на поселения участились. Мне удалось поговорить с одним из уцелевших при нападении на оазис Каср-аль-Рурк, его зовут Кадмон ибн Амад. Вот что он рассказал.

***

Ночь была тихая, звёздная и холодная, как всегда бывает в Конахте в это время года. Яркие искры блестели как россыпь драгоценных камней на угольно-чёрном небе. Все огни в поселении уже погасли, только в одном из домов трепетал бледный тоненький лучик, почти ничего не освещавший вокруг. Была очередь Кадмона находиться в дозоре; он уже обошёл весь оазис, кругом царила сонная вязкая тишина, изредка нарушаемая собачим перебрёхом. Да вот ещё Мармаш ибн Кахир не спит, как всегда читает по ночам. Кадмон остановился под его окном. Так и есть, тщедушный старик с костистым носом сгорбился над едва теплящейся лампой и, уткнувшись в громадную книгу, шевелил губами, что-то бормоча.

Кадмон посмотрел на него какое-то время, кивнул своим мыслям и пошёл дальше. Он решил, что сейчас сможет немного побыть в сторожевой будке у ворот поселения. Снаружи уже холодало, а там можно попить ароматного чая, а стража, что же, стража никуда не денется. Ночь обещала быть спокойной. Он поднялся в узкую, казалось, скособочившуюся набок караулку, притулившуюся к самой глинобитной стене, окружавшей оазис. Ещё раз осмотрел сверху всё вокруг и налил себе чаю в пиалу. Усевшись на толстое верблюжье одеяло, он только задумался о том, что будет завтра, как что-то изменившееся в окружающем мире заставило его насторожиться. Он поднялся и подошёл к бойнице, пытаясь понять, что не так.

Подул ветер, пальмы у источника закачались и зашелестели широкими листьями, роняя на землю перезревшие мясистые финики. На небе неизвестно откуда появились мрачные низкие, точно смазанные жиром тучи. Собаки, до этого изредка лениво перелаивающиеся между собой, смолкли все разом, будто поперхнувшись. Облака медленно и неспешно плыли по небу и гасили свет ярких звёзд, тьма, непроглядная и безмолвная, окутывала всё вокруг словно вязкий кисель. В небе над испуганным, сжавшимся в комок поселением будто по волшебству поднималась огромная кроваво-красная луна. Её свет был непривычный и чужой. Она висела очень низко, почти касаясь верхушек пальм, и казалась неправдоподобно большой. Вокруг стало светло почти как днём, только освещение это было будто заревом огромного пожара, и сам воздух стал пахнуть смрадом и горечью, как на пепелище.

Вода в источнике на краю посёлка парила, лёгкие струйки поднимались вверх, заметные в неестественном красном отблеске, идущем от огромного кровавого светила. Раскалённый воздух словно стекал вниз, выжигая и без того нагретую за день землю. Стояла, точно мёртвая, тишина, и вдруг в этом невероятном безмолвии стали раздаваться негромкие хлопки, казавшиеся от этого ещё неправдоподобнее. Это одна за другой вспыхивали и загорались хижины в поселении. Кадмон, будто очнувшись ото сна, рванулся к набату, но в этот момент такой же хлопок раздался ближе, прямо над ним. Пристройка караульной башни пошатнулась и медленно, неспешно стала оседать вниз, осыпаясь, словно состояла из одного песка. Кадмон оказался погребён под её тяжестью, он совершенно не мог пошевелиться, ему с трудом удавалось дышать. Он ещё мог видеть то, что происходило, но выбраться никак не получалось. В тишине раздались громкие крики, испуганные жители выбегали из горящих домов, ничего не понимая метались по неузнаваемому теперь поселению, бестолково суетились, бросаясь в разные стороны и ища укрытия.

«Красная луна! Луна — огромная как солнце! День красной луны!» — кричали они.

Огненные разноцветные молнии, скорее даже не молнии, а целые переливчатые столбы света разом ударили вниз. И те, в кого они попадали, тотчас замирали, а затем медленно оседали кучкой пепла на землю, на том месте какое-то время ещё висел их серый полупрозрачный силуэт, затем таял и он. Так продолжалось ещё долго. Всех жителей настигли ударяющие с неба радуги, и скоро весь оазис был выжжен и уничтожен. Воздух всё накалялся и накалялся, точно рядом была огромная плавильная печь.

Кадмону, и без того заваленному обломками, совсем нечем было дышать, и в какой-то момент он просто потерял сознание. Чем всё закончилось, он не видел, а самого его, полуживого, откопали люди, пришедшие с караваном на развалины, бывшие некогда оазисом Каср-аль-Рурк.

***

— Так что вот, так теперь обстоят дела, — грустно смотрел на друга Ярве. — Нужно решить, что будем делать?

Нита молчал, вороша веткой угли костра.

— Пить хочешь? — Ярве уселся у костра поудобнее и протянул Ните душистый дымящийся напиток.

Неожиданно краем глаза Нита заметил какое-то лёгкое движение, ему показалось что-то тёмное, точно контуры большой чёрной бабочки, точнее её трепыхающихся крыльев. Он взглянул туда попристальней, но ничего не увидел.

В этот момент что-то вокруг них изменилось, будто мир кругом начал схлопываться. Окружающее пространство неожиданно захрустело, как надкушенный огурец, и они очутились в каком-то пузыре. Друзья словно парили в невесомости в мире, где не было ни верха, ни низа, одна обволакивающая всё вокруг белёсая хмарь.

— Что за нелепица? — слова, казалось, вязли в горле.

Они находились будто внутри белого матового шара. Ничего дальше одного-двух метров видно не было. Нита вытянул руку, но рука точно тонула в вязком киселе, и он уже слабо различал в этой пелене кончики своих пальцев. Он шагнул вперёд, но ничего не изменилось. Словно вокруг него опустился непрозрачный кокон, который мешал ему видеть, ощущать окружающий мир. Ему показалось, что такое с ним уже было, но мозг, будто набитый таким же липким туманом, отказывался вспоминать. Мысли точно увязали и не могли сдвинуться с мёртвой точки. Голова казалась пустой, глаза непроизвольно закрывались, в животе противно тянуло.

Глава III. Дару Шод

«Тьма и Бездна! Убить! Его надо убить! Это был бы следующий приказ Учителя. Просто он не успел его высказать. А я догадался! Сам догадался! Учитель! Он убил его! А я — я должен отомстить! Он не будет жить! Я! Я должен быть вместо него. Я, а не этот никчёмный, самоуглублённый, влюблённый в людей никшчэра, который даже не стал гэмиус. Я всё сделаю как нужно. Я разберусь с ним!

Но как убить? Как справиться с ним? Он умён и хитёр. С оружием к нему не подобраться, нужно что-то другое. Обездвижить, а потом доставить к гэмиус, как велел Райнволд? Интересно, куда Рокс хочет его деть? Явно он не намерен его убивать. Опять будет уговаривать или даже просто заставит стать гэмиус. Для того и обездвижить. Но ведь он вернётся. Он изворотлив, он найдёт лазейку и опять появится здесь. Нет, пока он жив, я не буду спокоен, не смогу быть…

Отравить! Яд! Вот что мне нужно! В нём нет магии, и он не сумеет, не сможет его почувствовать. Но как подсунуть ему яд? Как заставить принять его? Как подобраться к нему так близко? Тьма и Бездна! А если?.. Да, точно. Они и не поймут.

Хорошо, что я его выследил и пошёл за ним следом. А этот глупый никшчэра ничего и не заметил. А это кто ещё с ним? И почему он так его называет? Неужели это в самом деле Ярве? Ну и пусть, так даже лучше, он мне всегда был неприятен.

Что они там готовят на костре? Да впрочем, всё равно. Это будет их последняя пища. Где-то здесь я видел его? Этот куст нериум индикум⁹. Нужно вспомнить где. Найти и тогда…

А потом, да, потом я сделаю так, как велел Райнволд. Да, конечно, я не могу его ослушаться, я всё выполню, как он сказал. Только это будет уже не важно. И он не вернётся. Они оба не вернутся. Они умрут! А я — я останусь. Я займу его место. Оно моё по праву. Хотя было бы хорошо отдать его тело марра, чтобы они его полностью уничтожили. Ладно, это сейчас не важно. Потом… Да, это было бы здорово! Просто шикарно! Осталось только сделать это. Я должен, должен это сделать, и я придумаю как! Обязательно придумаю! Тьма и Бездна! Он должен быть мёртв! Он же не гэмиус. Нет, он не гэмиус. Он должен умереть!»

***

«Тьма и Бездна! Что случилось? Почему они вдруг исчезли? Куда они подевались? Неужели они ушли тёмным путём? Но ведь они ничего для этого не делали. Рокс Райнволд сказал, что эти камни обездвижат любое живое существо, которое окажется внутри пентаграммы, но я ведь даже не выложил последний камень. Вот же он у меня в руках. Что произошло? Ничего не понимаю. А может, они потому и исчезли, что умерли? Не зря же я подложил ту ветку. Но что мне теперь делать? Как узнать, что с ними произошло, узнать наверняка. Правда ли они мертвы? Может, Райнволд обманул меня и кристаллы не замораживают людей, а перемещают их. Пойти посмотреть? Или нет? Может, они не умерли? Я должен знать наверняка! Лучше убедиться самому. Он коварен, умён и хитёр, он мог притвориться мёртвым, лучше посмотреть. А если они переместились к Райнволду, то я как раз приду за ними следом».

Дару Шод, осторожно поднявшись с песка, положил камень и шагнул в ромб, очерченный выложенными им кристаллами. Тотчас всё изменилось, его закружило и понесло вихрем свёртывающихся и захлёстывающихся петель. Горло перехватил спазм. Привычный мир исчез, земля ушла из-под ног. Очнувшись через какое время, Шод не понимал, где он, но находился он совсем в другом месте. Последние события были покрыты какой-то дымкой, и он с трудом вспоминал, что произошло.

Почва под ним была влажная, одежда пропиталась сыростью и намокла, лицо и открытые места рук страшно зудели. Рой насекомых вился над ним, издавая равномерное глухое гудение. Вокруг стоял резкий удушающий и дурманящий гнилостно-сладкий запах, вызывающий головокружение. Глухо ухнула какая-то птица. «Где я? Тьма и Бездна! Что произошло? Почему я здесь? Я же искал Ниту и Ярве, — вспомнил он. — Где же они?» Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, пока Дару в изумлении оглядывался по сторонам.

Вокруг висел густой туман, корявые деревца склонялись почти до самой земли, в нереальной тишине раздавались какие—то утробные чавкающие звуки вдалеке и тонкое противное жужжание насекомых над головой, слившееся в один ровный низкий гул. Пахло сыростью, гнилью и тухлой водой. Его ноги медленно, но неуклонно погружались в болотистую почву. Он попытался выбраться на место посуше, но вместо этого провалился ещё глубже. Трясина чавкнула и удовлетворённо потянула свою добычу вниз. «Срочно уходить! Я же гэмиус, я не могу просто так утонуть в болоте, это же смешно! Но как уйти?»

Дару огляделся по сторонам. В тусклом свете простиравшиеся вокруг необъятные топи и хляби казались безжизненными. Редкие деревья нависали обломанными чёрными ветвями: угрюмые, насупленные, одинаковые.

«Я помню это место. Это Стародавние болота, здесь я нашёл перстень Учителя. Почему я вновь здесь оказался?»

Неожиданный протяжный звук раздался за его спиной. Точно огромный пузырь воздуха вырвался на поверхность и хлопнул с оглушительным грохотом. Почва чавкнула и пошла кругами от того места. Резко запахло тухлыми яйцами и прогорклым маслом.

Шод почувствовал спиной взгляд и быстро оглянулся, боковым зрением он засёк перемещение какой-то массы и услышал треск сминаемых сучьев. Звук приближался и, наконец, Дару увидел нечто огромное, издающее хлюпающие, чавкающие звуки шагов.

Тёмная, с разрывами, размытая масса двигалась к нему. Она словно перекатывалась по поверхности болота, подминая под себя кусты и осоку. Лес вокруг затих, Шод слышал лишь треск деревьев и шелест травы. И тут по его ушам ударил визг, который, усиливаясь, достиг каких-то нереальных высот. Эффект был сногсшибательным. Дару хотелось бежать, но он не мог даже двинуться с места. Ноги будто вросли в трясину.

«Что это?! Что делать? Как спастись?» — мысли панически бились в голове. Неожиданно в раскалывающем голову высоком звуке Дару различил слова: «Ты должен найти мне новое тело! Ты должен помочь мне! Ты обязан это сделать!»

— Учитель? — Дару изумился настолько, что даже перестал бояться надвигающегося монстра. — Это вы?

— Ты должен помочь мне! Ты должен найти мне новое тело! Ты обязан это сделать! — вопль, казалось, разрывал барабанные перепонки, Дару и сам не мог понять, как ему удаётся такое выдерживать.

— Как мне сделать это, Учитель?

— Используй перстень. Иди в… Найди мне новое тело.

Камень в перстне на пальце у Шода резко вспыхнул, и руку словно охватило огнём.

— Что? Куда идти? — в гудящем, почти неразличимом вое Дару не понял, куда Учитель велел ему идти.

— Андлаг! Иди в Андлаг. У меня мало времени. Используй мой перстень и всегда держи при себе стеклянный меч, — неожиданно визжащий звук смолк, точно воздух резко закончился и перестал выходить.

Тёмная размытая масса, почти достигнув его, начала таять и оседать и, наконец, совсем исчезла. Совершенно ошарашенный Дару только тут осознал, что он сидит прямо в болоте, сжимая неизвестно как оказавшийся в руках прозрачный клинок, и его уже довольно сильно затянуло в трясину.

«Значит, мой Учитель — Эйрик Марен — жив! Если, конечно, это можно так назвать. Его дух. Его дух жив. Он велел мне найти ему новое тело. Что-то я ничего не понимаю, — он взглянул на перстень, камень будто пульсировал, отливая багровым светом, но руку больше не жгло. — Андлаг! Никогда о таком даже не слышал. Нужно выбираться отсюда, вот только как? Опять ползти пешком, хлюпая через все болота?»

Шод ещё раз взглянул на меч, свернул его, сократив до тонкой, слегка изогнутой рукояти со странным узором, засунул за пазуху и попытался встать и выбраться на место посуше, с большим трудом ему это удалось. Он уже хотел выломать себе слегу и идти, как всё вокруг заволокло белёсой непрозрачной пеленой, и его словно выдернуло оттуда.

***

— Ты не справился даже с такой малостью. Я велел тебе обездвижить их… и доставить ко мне, — ледяной голос обволакивал, студил кровь в жилах.

— Я всё сделал, как ты сказал. Я не знаю, почему ничего не получилось, — в горле пересохло, слова давались с трудом, голова страшно болела.

— Бездарь! Найди их и верни. Иначе… — холод, как удар ледяным клинком, почти остановил сердце.

Дару низко наклонил голову и не поднимал глаз. С его мокрой одежды на мраморном полу натекла уже целая лужа. Холод пробирал до последней косточки, даже зубы непроизвольно стучали. «Что же мне теперь делать? Учитель послал в какой-то Андлаг. Райнволд велит срочно искать Арвейнуда. Везёт же мне на учителей и на это болото! Как он меня вообще нашёл там? Знает ли он про Марена? Что мне делать?!»

— Я пытался, — не поднимая глаз, прошептал Дару, стараясь не глядеть на олори. — Я пошёл за ними, вошёл внутрь.

— Зачем? Зачем ты это сделал?

— Я хотел всё исправить, — нос хлюпал, а в горле немилосердно першило.

— И чего же ты тогда делал на Стародавних болотах?

— Я не знаю, как я там оказался. Видимо, я ошибся.

— Дурак, — припечатал Райнволд, — найди и верни! Я не буду больше тебя спасать. Ты должен сам исправить свою ошибку, понять и исправить! Иди.

Дару, не поднимая глаз, медленно пятясь, покинул зал. «Найди и верни» — легко сказать, но как сделать? Что произошло, почему так случилось? Я ведь всё сделал правильно. Ну, только добавил ту ветку олеандра для костра. Но она ведь не могла бы повлиять? Или могла? Что же случилось? Хорошо хоть Рокс меня выдернул из этого болота. Теперь понятно, как я там очутился. Ладно, об этом после. Что же пошло не так? Может быть, кто-то помешал? Но кто? Никого ведь не было. Ночь, темнота, никто не знал, никто не заметил, что я ушёл вслед за этим недоучкой. Никто? Тьма и Бездна! Или всё-таки старый лис Шелона Фарр что-то заподозрил.

И что теперь делать? Как всё исправить? Придётся вернуться обратно. Почему я не могу пройти тёмным путём к ним?! Я же гэмиус. Ну почти гэмиус. Что-то здесь странное. Наверное, Шелона Фарр блокирует, защищает своих. Но раз так не получается, я перехитрю его. Я вернусь туда и снова проведу ритуал. И тогда я найду их. А потом пойду в Андлаг. Или нужно сделать наоборот? Учитель сказал торопиться. А Рокс сказал найти и вернуть. О Великие Звезды, что же мне делать?»

Примечания

1

Гэмиус — с виду выглядят как очень измождённые, худые люди, внутри у них работают специальные компьютерные программы, которые объединяют всех гэмиус в единую систему, подчинённую стоящему во главе олори — Роксу Райнволду — и известным только ему целям и задачам. Подробнее о них в книге «Петля Мёбиуса» Алисы Буйских.

2

Лиса́м — крашенное в цвет индиго покрывало из хлопка у арабских племён, которое сочетает качества вуали и тюрбана. Длина ткани может достигать десяти метров.

3

Ата — обычные люди считали её просто колдуньей, на самом деле аббревиатура АТА расшифровывается как автономный трансцендентальный аппарат. Существуют одна головная Ата и её клоны во всех остальных поселениях, которыми она напрямую руководит. Главная Ата — гэмиус, а остальные, подчинённые ей, являются людьми, только полностью зависят от неё и её решений. Подробнее обо всех них в книге «Петля Мёбиуса» Алисы Буйских.

4

Никшчэра — называют ещё «бродящие в темноте». Люди, которые наделены необыкновенными способностями и умеют пользоваться магией. Как правило, берут и обучают своих учеников из талантливых детей. Ученики никшчэра могут стать кем захотят: гэмиус, уннумет или тоже никшчэра. Подробнее обо всех них в книге «Петля Мёбиуса» Алисы Буйских.

5

Слейв-браслет — это сочетание браслета и кольца, соединённых между собой. В переводе с английского «slave» означает «раб». Есть мнение, что прообраз украшения — это кандалы, которыми сковывали руки и ноги рабов.

6

Марра — приходят за телами умерших людей и забирают их с собой; в дальнейшем используют для создания инсанали гэмиус. Инсана́ли — двойник человека, решившего стать гэмиус с внедрёнными в него наночипами для исправления недостатков человеческой природы с точки зрения компьютера. У каждого гэмиус может быть до девяти инсанали, в дальнейшем они сливаются с оригиналом, обновляя его клетки и внося изменения в структуру мозга и тела человека. Подробнее об этом в книге «Петля Мёбиуса» Алисы Буйских.

7

Вардес-куфапе — «летающие лягушки», неизвестные космические хищники, нападающие на межзвёздные корабли и целые планеты и забирающие у людей память и все чувства. Подробнее о борьбе с ними в книге «Петля Мёбиуса» Алисы Буйских.

8

Уннумет — люди, но многому научились у гэмиус и широко используют эти знания. Подробнее обо всех них в книге «Петля Мёбиуса» Алисы Буйских.

9

Нериум Индикум — вид растений олеандра. Корни, кора, сок, цветы смертельно ядовиты.