Иллюзия бога

Алина Штейн, 2023

Ариадна отправляется на поиски своего пропавшего парня и неожиданно для себя обнаруживает темную сторону престижного колледжа, расположенного на границе двух миров. Теперь ее окружают воплотившиеся в смертных древнегреческие боги, которые забыли о своем прошлом. Безумные пророчества, твари из параллельной вселенной и мертвая выпускница, обнаруженная после бурной студенческой вечеринки, – такова ее реальность. Но что, если и это – всего лишь иллюзия?

Часть 4. О ритуалах и монстрах

== Осень прошлого года ==

Когда Дионис впервые позвал ее наблюдателем на ритуал, Ари не знала, чего ожидать, и решила, что Двенадцать просто серьезно относятся к старым идиотским традициям. Это не удивило ее: здесь каждое сообщество, каждый мало-мальски значимый кружок по интересам имели историю и значимые даты. Гиганты каждый год делали реконструкцию какой-то битвы. Гекатонхейры^[3] раз в месяц совершали горные походы.

Что было у Двенадцати, Ари тогда еще не знала и согласилась с легкостью.

Просторный особняк, принадлежавший Двенадцати, встретил их янтарными, будто залитыми солнцем, стенами. Ни серого, ни бежевого камня, ни готических арок — словом, ничего, что было так бесценно для эстетики их кампуса. Но Ари здесь все равно понравилось.

Пустой холл внутри будто дремал, и в него совершенно не вписывался долговязый темнокожий студент с дымящимся пучком травы в руках. Он сопел, бормотал что-то под нос, энергично размахивал руками и громко стучал каблуками о паркет, меряя пол шагами.

— А вы не торопитесь! — воскликнул он. От его открытой и искренней улыбки в холле будто лампочка зажглась. — Ты, наверное, Ариадна. А я Гермес.

Входная дверь хлопнула, и на пороге появился Посейдон. Они с Ари пересекались пару раз на лекциях. Он обвел холл хозяйским взглядом.

— Это наш новый гость, Ариадна, — предвосхитил вопрос Гермес.

— Наблюдатель для ритуала, — поправил Дионис.

— Наш новый наблюдатель, — легко согласился Гермес.

— Да хоть кто, — не впечатлился Посейдон. — Это вы не закрыли бассейн на ночь?

Он скользнул по ним воинственным взглядом.

— Ради всего святого, чувак, опять ты за свое! — Гермес дождался, пока он не скроется в коридоре, и снова повернулся к Ари. — Это наша локальная звезда. Единственный вытягивает сборную колледжа по плаванию, вот и переживает… Тебя проводить? Гардеробная дальше по коридору, направо.

— Справимся, спасибо, — с преувеличенной вежливостью промурлыкал Дионис.

Гермес будто нарочно проигнорировал его замечание, энергично размахивая травами над головой:

— Никогда не умел в защитные заклинания домов. Опять придется просить Гестию. Нам ведь не нужно, чтобы чудовища вырвались на свободу? — Он раскованно подмигнул, глядя на Ари.

Когда они отошли на приличное расстояние, она приподняла бровь:

— Чудовища?

— У него просто пристрастие к туманным метафорам. Лингвист, знаешь…

Неожиданно Дионис похлопал себя по карманам и замер, будто громом пораженный.

— Мой бумажник. Вот ведь маленький ублюдок!

— Кто?

— Обчистил меня, как младенца. Что ж, ладно, один — один. Но пусть не думает, что мы закончили!

— Гермес? Он же к тебе даже не подходил.

— Ему и не нужно, дарлинг. Ты бы знала, что он творит своими руками и в особенности пальцами…

— Двусмысленность — определенно твой конек.

— В самом деле? — Он засмеялся, распахивая перед ней очередную дверь.

Подвижный, живой, яркий. Как солнечный зайчик.

Хотела бы Ари иметь иммунитет против его харизмы. Чтобы отвлечься, она спросила:

— Что это у тебя на шее?

Его пальцы дернулись к маленькой подвеске в виде серебристого кошачьего, болтающегося на тонкой цепочке. Возможно, это был леопард?

— Ты про амулет? Похожие есть у каждого из Двенадцати. Это традиция — надевать их на ритуал.

— Он что-то означает?

— Хм… — Дионис задумчиво улыбнулся. — Нашу истинную суть, возможно.

Они действительно опоздали: в темном зале уже собрались почти все члены Двенадцати, причем Гермес тоже. Когда он успел их обогнать?

На них никто даже не взглянул. Глаза всех были устремлены на Зевса, методично перекладывавшего по столу испещренные курсивом ветхие листы бумаги. Вблизи то, что Ари сначала приняла за стол, оказалось массивной дверью, снятой с петель и лежащей на чем-то вроде четырех высоких тумб.

— А почему «Чистка»? — спросила она шепотом. Возможно, странно было жить в одной комнате с двумя членами Двенадцати и ничего не знать об их культе, но ни Гестия, ни Афина не заводили с ней разговоры о досуге сообщества. Тогда Ари еще не понимала почему.

— Понятия не имею, дарлинг. Аполлон выдвигал теорию, согласно которой Тартар — что-то вроде большой свалки, куда мироздание выплевывает весь мусор, а мы — уборщики…

— Может, выйдете и обсудите, а потом вернетесь? — прошептала златовласая девушка с густо подведенными глазами. Плиссированная юбка, вышитый пиджак, жемчужное ожерелье, алый маникюр — она походила на ожившую подборку в Pinterest. Завораживающе красивую подборку.

— Расслабься, Гера, — бросил Дионис. — У нас еще пять минут.

Ари решила, что она тут главная зануда.

Зевс воздел руки к потолку и начал читать что-то нараспев. Серебряная подвеска в виде молнии на его шее то и дело вспыхивала при свете свечей. «Η ισχύς εν τη ενώσει»^[4], — только позже Ари узнала, что именно он говорил, а тогда ей это показалось просто мешаниной звуков. С тем же успехом он мог выудить список покупок и сообщить: «Хлеб белый, нарезной. Помидоры, полкило. Туалетная бумага, четыре рулона».

Студенты начали накидывать светлые мантии и становиться в круг. Со своего места она видела Гестию и Афину. Аполлона с ее факультета. Афродиту с до боли правильными чертами лица и нежными голубыми глазами, по слухам, одарившую своим присутствием в постели половину мужского населения кампуса. Но у всех были настолько сосредоточенные лица, что Ари не решилась помахать им.

Дионис быстро сжал ей руку, будто говоря: «Я ненадолго», и тоже встал в круг.

Ари осталась в одиночестве — не считая хаотично понатыканных статуй, призванных изображать античных героев, но больше напоминавших приунывших стриптизеров.

— Η αλήθεια είναι απλή κι ο λόγος της ακόµα πιο απλός…^[5] — Зевс наконец закончил издеваться над ее ушами и прикрыл глаза. Его грудь размеренно поднималась и опускалась. По залу расползался невесть откуда взявшийся ароматный дым.

Афина взяла мел и сосредоточенно начала покрывать краешек двери аккуратными символами. Гестия подняла ближайшую свечу.

— Эй! Эй! Наблюдатель!

До Ари дошло, что обращаются к ней, только когда все участники ритуала развернулись в ее сторону и даже Зевс приоткрыл один глаз.

Гера всплеснула руками и спросила громким свистящим шепотом:

— Вы что, ничего ей не сказали?

— Да как-то к слову не пришлось, — пожал плечами Дионис и развернулся. — Тебе надо потрогать пламя. Видишь Гестию?

Ари рассмеялась в голос. Только он мог нести дичайшую околесицу с таким равнодушным видом.

— С какой стати?

— Ты наблюдатель ритуала.

— Я даже не знаю, что это! Ты в своем уме? Я не состою в вашем кружке, чего ради мне терпеть ожоги?

Студенты зароптали.

— Не хочу нагнетать, — пробормотал Гермес, — но, если не завершим Чистку, будут проблемы.

Дионис упрямо покачал головой:

— Дарлинг, ты не обожжешься. Обещаю. Доверься мне.

О, ей хотелось бы верить. Ему, его насмешливым и при этом печальным глазам, его мягкому голосу.

— Ты же в курсе, что все мои проблемы от того, что я доверилась не тому человеку? Твое предложение не выдерживает никакой критики!

— Если он солгал и ты обожжешься, сможешь подать на нас жалобу в деканат, — вдруг сказала Гера. — Скажешь, что мы тебя принудили.

Ари решила, что она не такая уж и зануда.

— Ребята, я, конечно, ни на что не намекаю… — снова завел шарманку Гермес.

— Ладно, черт с вами. — Ари потянулась к Гестии, мысленно пообещав себе, что, если Двенадцать все-таки издеваются, она больше никогда в жизни не заговорит с ней. Пусть не надеется одолжить у нее чай до стипендии.

Она взяла свечу, провела пальцами над пламенем. Огонь коснулся ее едва ощутимым теплом. Ари подавила изумленный вскрик. Стоило ли говорить, что она до последнего не верила этому элитному тайному обществу со странными ритуалами?

— Я не понимаю, как это возможно, — призналась она, ощущая прилив адреналина. — Но мне нравится.

Сердце бешено колотилось в груди.

— Все равно бы тебе в деканате никто не поверил, — сказала Гера. — Ну, насчет ожога. Двенадцать проводят этот ритуал уже двести лет.

«Не зануда, но сучка, видимо, та еще».

Ари сияла. Она прикасалась к пламени, пока прерванный ритуал продолжался, а Зевс снова распевался, и каждый из ребят говорил по одной фразе из какой-то общей молитвы. Этот миг сверхъестественного, казалось, вытащил из глубин ее сердца счастливую, удивленную девочку, увидевшую сказочный мир, о котором она когда-то мечтала перед сном. Но теперь Ари понимала, что магия — не парящие по воле колдовского слова предметы, не полёты на метле и не превращение мышей в котелки для зелий. Истинное волшебство расфасовано, выдается в ограниченном количестве, и за него всегда нужно платить.

Спустя минуту ее охватила дрожь. Интуиция подсказывала ей: что-то не так. Последний раз, когда Ари не прислушалась к ней, она так и не смогла отмыть кровь с пальто и свитера. Что же пойдет не по плану на этот раз?

Комнату тряхнуло. Свечи замигали. Пламя в ее руках подскочило выше, и Ари едва не выронила подсвечник.

— Не убирай руку! — крикнул Зевс. Его лицо оставалось спокойным, но в голосе прорезалось волнение. — Не нарушайте круг! Они не выберутся из Тартара, не причинят вред, если не нарушить круг!

«Кто эти “они”? Кто может выбраться?» Ари непонимающе смотрела по сторонам, стараясь не паниковать раньше времени.

Дверь, которую Двенадцать использовали как импровизированный стол, гнулась и скрипела. Спустя секунду она распахнулась, и Зевс едва успел отшатнуться.

Со стороны это выглядело как открывшийся черный колодец. Длинные гибкие тени выползали из него, дотягиваясь до каждого из участников ритуала. Хуже всего было то, что Ари чувствовала их прикосновения. Рвотный позыв. Горечь во рту.

Что-то пыталось овладеть ею, просовывало щупальца в глотку, мешая крику вырваться наружу. Ари хотела сбросить с себя чудовищную тень, отбежать, но не могла даже шелохнуться.

Видимо, кто-то все-таки нарушил круг, потому что создание оказалось очень даже способно причинить вред. Боль обожгла предплечье Ари. Она опустила глаза, глядя, как по рубашке расплывается уродливое кровавое пятно. Паника захлестнула с головой. Ее охватила дрожь. Дело было не в боли и не в страхе: пугало само ощущение того, что она соприкоснулась только что с чем-то ужасным, первобытным, затягивающим.

— Тифон, у тебя нет власти над нами, — крикнул Зевс. Он вцепился в молнию-подвеску так, будто она душила его, и тени-щупальца метнулись к нему.

Его лицо исказилось. Миг — и ткань у него на груди разошлась с мерзким треском. Ари содрогнулась от отвращения, когда увидела сквозь прорези мокрую розовую плоть. Тени полосовали ему грудь, и багровые брызги оседали на распахнувшейся светлой мантии. На секунду Ари показалось, что Зевс вот-вот рухнет на пол, содрогаясь в конвульсиях. Гера вскрикнула и подалась было вперед, но он замотал головой, согнувшись от боли:

— Круг, держите круг! Он не выберется!

Гера отступила. В глазах у нее стояли слезы. Зевса штормило, но он упрямо держался на ногах, почти перегнувшись через хилую границу, отделяющую их от черного колодца. Он выставил ладонь, будто каким-то образом мог отогнать тени, продолжавшие наносить порезы. Другой схватился за молнию, пробормотав уже произносимые сегодня слова — но теперь их подхватили остальные Двенадцать.

— Огонь…

Ари поняла его без лишних слов, но вместо того чтобы передать свечу, сама скользнула к колодцу. Тени цеплялись за нее, душа железной хваткой. Они не хотели отпускать добычу. Но Ари не была частью круга, и это давало ей определенную свободу. Лучше так, чем если Зевс, ослабев от потери крови, уронит свечу в Тартар. Ари ткнула ему пламенем в лицо, и тени на секунду открыли его, подставляя свету — этой секунды было достаточно.

— Печать!

Все как один Двенадцать резко опустили руки на дверь и перевернули ее, закрывая. Хлопок — и повисла мертвая тишина. Вернее, она была бы мертвой, если бы не бормотание Зевса. Он непрерывно шептал, дрожа всем телом не то от боли, не то от животного ужаса. Странно было видеть предводителя Двенадцати таким… разбитым и сломленным. Ари хотела спросить, не нужна ли ему помощь, но передумала: вряд ли человек, стоящий одной ногой в могиле, способен так изощренно ругаться. Тем более, Гера явно позаботится о нем лучше.

Тяжело дыша, Двенадцать скидывали мантии, будто торопясь побыстрее от них избавиться. Подошедшая Афина похлопала Ари по плечу и принялась стирать меловые иероглифы вдоль двери. Гестия робко взяла у нее свечу и задула пламя.

Чистка была закончена.

Подошедший Дионис мимолетно дотронулся до растрепавшихся волос Ари и осторожно приподнял ткань ее рубашки, вглядываясь в порез.

— Ты в порядке, дарлинг?

Его ладони были холодными и мокрыми. Ари захотелось, чтобы он не убирал их подольше, и Дионис, будто услышав эту невысказанную просьбу, бережно притянул ее к себе.

— Все хорошо, — солгала она. — Один пластырь — и я приду в норму.

Дионис с облегчением выдохнул:

— Честно, обычно все гораздо лучше. Просто становимся в круг, говорим глупости… Но что-то пошло не по плану.

Предплечье все еще болело, но царапина оказалась неглубокой.

— Сделай одолжение, в следующий раз заранее пришли мне либретто. Чтобы знать, к чему готовиться.

— Что, уже собираешься повторить за счет заведения?

Он галантно предложил ей руку и повел к выходу. Уже у двери она услышала, как Зевс очень спокойно сказал:

— Кажется, мне надо к доктору.

И отключился.

== Весна ==

Правда была в том, что сейчас какая-то часть Ари хотела присоединиться к Чистке, несмотря на категоричный отказ. Хотела быть уже не просто наблюдателем, а частью их элитного сообщества. И, что самое важное, она хотела магию. Хотела цель и опасность, и что-то большее, чем то, что ей осталось после исчезновения Диониса. Ее избаловали пережитые с ним многочисленные истории. Реальность бледнела в сравнении с ними, и Ари не знала, что с этим делать.

«Вот на что способна магия: воскрешает человека, которым ты был, прежде чем жизнь разрушила твою веру в себя».

— Я подумаю над твоим предложением, — сказала она.

Зевс просиял:

— Всегда приятно иметь с тобой дело, Ариадна.

Мимо них пронесли носилки, на которых лежало тело, накрытое с ног до головы. Это могло значить только одно.

Кто-то не пережил теракт.

Примечания

3

Гекатонхейры — сторукие пятидесятиголовые великаны, олицетворение стихий. Сыновья Урана и Геи, освобожденные Зевсом из заточения для войны с титанами.

4

«Сила — в единстве» (др. греч.).

5

«Истина проста, а слова ее еще проще» (др. греч.).