Ангел смерти

Алина Чиканкова, 2023

Семнадцатилетней Миларасс предстоит пройти не самый простой экзамен: владеющая черной магией, она должна доказать всем в школе, что не так опасна, как кажется экзаменаторам. Однако обстоятельства складываются не в ее пользу, и девушку со скандалом исключают. Отчаянно стремясь сохранить репутацию дочери, родители решают выдать ее замуж за состоятельного человека. Мятежной Миле такой расклад не подходит, и девушка решает сбежать в соседнюю страну: она уверена, что там сможет устроить свое будущее, поступив в магическую академию. Вот только в последний момент планы резко меняются: Миларасс поступает предложение, от которого она не может отказаться… К чему приведет сделка с ангелом смерти? И поможет ли это Миле найти себя в мире, полном опасности и противоречий?

Часть 1. Улакрия

Глава 1. Экзамен на человечность

Медленный вдох. Глаза закрыты. Сердце колотилось как сумасшедшее, живот скручивало узлом. Я пыталась дышать ровно, но накалённые нервы не оставляли шанса успокоиться. Окружающие звуки слились в общий гомон и перестали иметь значение. Меня волновало лишь предстоящее событие.

Звонок с урока отвлёк от страшных мыслей, я рефлекторно открыла глаза. Одноклассники спешно собирали вещи, учитель пытался привлечь их внимание, показывая на доску, но всем давно плевать на историю. Впереди итоговые контрольные, сдача выпускных экзаменов по основным предметам, а сегодня — финальное испытание сверхов.

Именно так в обычной школе называют сверхъестественных существ. Волшебники, маги, ведьмы и другие «ужасы природы» в этот день сдают так называемый экзамен на человечность. Выпускнику необходимо доказать комиссии в лице директора, завуча, психолога и нескольких шишек из министерства образования, что он не опасен. Точнее, что он способен контролировать свою силу и не намерен причинять вред обычным людям.

Половина испытания заключалась в дисциплине. Причём поведение ученика контролировали не только в школе, но и дома, в общественных местах и даже в других странах во время каникул. Чем больше промахов — тем меньше шансов, что будешь допущен.

И только перед началом экзамена ты узнаёшь, снизошли ли до тебя боги.

— Мил, ты идёшь?

Дарио, уже сложивший вещи, ждал, когда я встану из-за парты.

— Да.

Я быстро закинула тетрадь и учебник в рюкзак, запихнула ручку в карман, не забыв предварительно достать оттуда наушники, и на ватных ногах подошла к однокласснику.

— Хватит так дрожать, ты справишься с испытанием. Не раз доказывала, что сможешь, — сказал парень, подталкивая к выходу из кабинета.

— Ага, — угрюмо отозвалась я. — Осталось только оказаться в списке участвующих. Упаси господь, если я останусь на второй год из-за дисциплины, а не двойки по математике.

Дарио усмехнулся и покачал кудрявой головой, давая понять, что мои опасения напрасны.

Шагая по коридору, я распутывала наушники дрожащими пальцами, а школьный друг ловил летящих на безумных скоростях первоклашек, расчищая нам путь.

— Эти дети совсем обезумели… — ворчал он, останавливая очередного сорванца.

Так мы добрались до раздевалок, где Дарио, пожелав удачи, покинул меня. У него следующий урок, а меня ждала проверка на умение пудрить людям мозги. Назвать предстоящий цирк иначе язык не поворачивался.

В раздевалке пахло по́том, дезодорантом и приторными духами. Немного морщась от запаха и тихо браня ушедших девочек, я в полном одиночестве переоделась в спортивные лосины и футболку. В туалете привела в порядок волосы — после недавней стрижки они едва достигали плеч, и теперь из хвоста выбивались короткие чёрные пряди, обрамляя лицо. Тьму волос разбавляли бледная кожа и льдисто-голубые глаза, делая образ менее мрачным.

Выдавила улыбку отражению, подбадривая себя, и направилась в спортивный зал.

Шесть членов комиссии сидели за общим столом у дальней стены и лениво беседовали с директрисой. Трое из них являлись сотрудниками министерства образования, и такое количество гостей напрягло. Обычно присылали одного, в худшем случае — двух человек.

Я встала в немногочисленный строй, подсчитывая свои шансы на отчисление. На испытание оказались приглашены ещё четыре парня. Я знала каждого по имени — мы не раз вместе получали взбучку от учителей, оставаясь крайними в любом конфликте. И пусть учились мальчишки в параллельных классах, с ними я общалась даже больше, чем с родными одноклассниками.

Пока мы обменивались приветствиями, в середину зала вышла завуч по воспитательной работе. Синий брючный костюм был явно маловат ей, пуговицы держались на честном слове. За целую жизнь она так и не научилась ходить на каблуках (хоть и выглядела ровесницей моей покойной бабушки) и маршировала, как цапля. Женщина поправила очки, низко сидящие на остром носу, и обратилась к тексту, что держала в руках.

— Внимание! — провозгласила она противным визжащим голосом. — Сегодня некоторым выпускникам предстоит пройти испытание на самоконтроль. — Она окинула нас презрительным взглядом и снова уткнулась в листок. — Четверо из присутствующих будут допущены к процедуре и подвергнуты психологическому и физическому воздействию в целях определения степени внутреннего спокойствия.

М-да. Как бы официально происходящее ни выглядело со стороны, они не слишком пытались замаскировать приказ под что-то более приличное.

И почему только четверо, если нас пятеро? Неужели я пролетела? От этой мысли сердцебиение участилось, я нервно сглотнула.

Завуч тем временем продолжала:

— До окончания одиннадцатого класса чуть больше месяца, и испытание завершится лишь после вручения аттестатов. Но результаты, полученные сегодня, составят половину итоговой оценки и будут решающими. Список допущенных к испытанию: Флэн Ико, Синт Морус, Говаль Сэтр, — она прервалась, чтобы подарить ещё один презрительный взгляд, а у меня задрожали колени, — и Мила́расс Зо́вски.

Я шумно выдохнула от облегчения и сразу схлопотала недовольный взгляд ораторши.

Порлин Насвохиш, имя которого не озвучили, вышел вперёд с простым вопросом:

— А я?

На этом любезность завуча закончилась, и она прошипела, не стесняясь министерских:

— А ты остаёшься на второй год. Нужно было думать, прежде чем затевать драки.

Парень явно был ошарашен и зол, но больше не произнёс ни слова. Покинул строй, уйдя в раздевалку, и напоследок громко хлопнул дверью.

— Ещё одного оборотня в этой школе я не вытерплю… — пробормотала завуч и направилась к столу, где сидели остальные члены комиссии. На ходу она бросила: — Первый из списка готовится.

Мы с двумя оставшимися парнями направились в противоположный конец зала и расселись на жёстких матах. Моё имя произнесли последним, значит, у меня около полутора часов до испытания.

Подключила наушники, вновь спутавшиеся за то время, пока находились в моей руке. Открыла на телефоне любимый плейлист и начала сосредоточенно распутывать проводки. Из-за этого пропустила начало испытания Флэна, чему несомненно успела порадоваться, потому что через несколько мгновений боковым зрением увидела, как парня пришибло чем-то к стене. Из его груди вырвался болезненный стон, пробившийся через тяжёлые басы играющей песни. Прибавила звук на телефоне, скрестила ноги и сконцентрировалась на словах песни, чтобы не слышать пытку, которую предстоит пройти каждому.

Из относительно умиротворённого состояния вывело шевеление рядом. Это Флэн, чудом прошедший экзамен, занял место Синта. Парень вспотел, кожа его была покрыта ссадинами и красноватыми следами от ударов, которые в скором времени станут синяками. Он тяжело дышал, из носа шла кровь, стекая на подбородок и капая на футболку. А глаза светились тусклым алым цветом, что говорило об абсолютной изнурённости демонёнка. Почему я решила, что он вымотан? Если бы у него были силы, радужки горели бы ярко. Да и крылья он материализовал не просто так, а от усталости.

— Поздравляю, — сказала я демону, глядя при этом на уходящего Синта. — Кажется, дальше будет только хуже.

Парень кивнул, откинулся на мат, растёр ладонью кровь по лицу. Говаль смотрел на демона с неприкрытым ужасом. Перевёл взгляд на меня, ища поддержки, но я лишь сухо улыбнулась и вернулась к прослушиванию музыки. «Нас не убьют, нас не убьют…» — твердила про себя, совершенно не уверенная в этом.

Как проходили испытания у других ребят, я не видела. Решила принципиально не смотреть, чтобы лишний раз не волноваться.

Меня тронули за плечо — это Говаль, справившийся с испытанием, пытался привлечь внимание. Выключила музыку и отложила телефон на мат. Парни остались в зале, чтобы перевести дух и заодно посмотреть, как экзамен пройдёт у меня.

Встала, потянулась, прочувствовав все затёкшие мышцы, и направилась в сторону комиссии. Остановилась напротив стола в лёгкой неуверенности, спрятав руки за спиной.

— Миларасс Зовски, тёмный маг, — представила меня директриса министерским.

Я вгляделась в их лица. Две женщины, обеим за сорок, обе выглядели злыми и уставшими и возились с бумагами, не обращая должного внимания на происходящее. Мужчина же лет тридцати смотрел на меня упор, не моргая и не снимая маски безразличия. Решила не оставаться в долгу и тоже вперила вызывающий (как мне, по крайней мере, казалось) взгляд. Не прерывая зрительного контакта, мужчина сказал:

— Вы первая в этом году ученица с семнадцатью выговорами в личном деле. Скажу больше — вы рекордсменка за последние лет пять. Догадываетесь, почему вас допустили до испытания?

В голову пришло множество вариантов, но озвучила я наиболее вероятный:

— Полагаю, в школе от меня слишком устали.

Он не засмеялся и не улыбнулся. На его лице вообще ни один мускул не дрогнул. Только взгляд посуровел как-то.

— Вы мыслите в верном направлении, госпожа Зовски, — чеканно произнёс он. — На второй год вас не оставят. Если вы провалите сегодняшний экзамен, то покинете школу со справкой о неоконченном образовании, и тогда лучшее, на что вам стоит рассчитывать в этой жизни, — удачный брак.

От такого заявления меня перекосило. Как это всё-таки несправедливо! Обычные школьники получают по тридцать замечаний в год, учатся как попало, но всё равно поступают в университеты или устраиваются на хорошие работы. Никто не смотрит в их школьные личные дела. Но стоит тебе родиться нечеловеком — всё, жизнь всегда под угрозой. Постоянные ограничения и абсолютное неприятие в обществе. А я всего лишь устроила несколько скандалов дома и довела пару учителей. Семнадцать выговоров! Нужно сказать спасибо бдительным соседям. Что страшнее: сосед-упырь или сосед-крыса?

— Я вас услышала, — пробормотала хмуро и отвела взгляд в сторону.

— Проходите в центр зала, ваше испытание начнётся через минуту.

Послушно прошла в указанное место и замерла.

Солнечный свет лился сквозь высокие окна, позволяя рассмотреть каждую пылинку, летающую в воздухе. Зал заполнила гробовая тишина.

Я успела досчитать до пятидесяти, когда мимо пронеслось что-то шерстяное и маленькое, задев правую ногу. Инстинктивно отпрыгнула вбок и попыталась рассмотреть, что это было, но существо спряталось под лавкой. Не думая, что творю, медленно подошла к тому месту, где сопело животное. Присела на корточки, наклонилась, чтобы разглядеть лучше.

Это было плохой идеей. Из-под лавки на меня бросилась собака, рыча и пуская слюни. Несмотря на то, что в холке она едва достигала моего колена, выглядела собака устрашающе. Животное скалило зубы и сотрясалось всем телом от ярости. Я не успела понять, что испытание уже началось, как собака прыгнула на меня.

Испуганно вскрикнув, упала на спину и оттолкнула зверя. Попятилась, опираясь на локти и наблюдая, как собака обходит меня сбоку, чтобы наброситься вновь.

Не зная, что делать, я оглянулась на членов комиссии. Те смотрели с таким равнодушием, что стало ясно — помощи могу не ждать. Вновь взглянув на бешеную собаку, я попыталась медленно встать. Ей эта идея явно не понравилась: она вся подобралась, а потом снова прыгнула.

На этот раз я ударила. Чёрная огненная волна настигла животное в прыжке и отбросила к стене. Зверь с испуганным визгом ударился о бетон, шлёпнулся на пол и больше не пытался встать.

По залу разнёсся тихий, но чёткий свист, собака резко подняла голову и, радостно повизгивая, рванула к выходу, словно не было ни попыток убить меня, ни тяжёлого удара магией. Пока я пыталась отдышаться и понять, что происходит, меня окликнула женщина из комиссии. Та, которая являлась школьным психологом.

Я медленно подошла к столу.

— Присаживайтесь, мисс Зовски. Вы хорошо справились с этой частью испытания. Я задам вам несколько вопросов, после чего экзамен подойдёт к концу.

Всё ещё ничего не понимая, кивнула и села на принесённый кем-то стул. Остальные члены комиссии снова уткнулись в бумажки, словно до меня им не было никакого дела. Я обернулась посмотреть на парней. Те сидели с такими недоумевающими лицами, что стало ясно: не только я ждала, что испытание будет проходить по-другому.

— Как уже было упомянуто ранее, в вашем личном деле немало пометок о вызывающем поведении. Как вы можете это объяснить?

У психолога были аккуратно уложенные прямые волосы рыжего цвета. Из-под очков кошачьей формы на меня был устремлён дружелюбный взгляд светло-зелёных глаз. Мы встречались с ней раньше, но никогда не общались. Один раз я видела, как она успокаивала девочку, у которой случился приступ паники. Девчонка сидела на полу, с трудом дышала и заливалась слезами, а психолог гладила её по волосам и твердила что-то приятным низковатым голосом. Проходя мимо них, я отметила клыки у школьницы. Помню, была приятно удивлена, что психолог не посмотрела на то, что девчонка — оборотень. Она просто выполняла свою работу.

Сейчас я надеялась, что она окажется не менее толерантной.

— Думаю, у всех в семье случаются ссоры. В каждом доме раз в год гремит посуда или слышны разборки. — Она с лёгкой улыбкой кивнула мне, подбадривая, и я продолжила: — Я в семье не единственный ребёнок. У меня есть старший брат, а отношения братьев и сестёр редко бывают тихими. Да, мы ссоримся, хлопаем дверьми, но это происходит не потому, что мы исчадия ада или кто там ещё… — На последних моих словах завуч кашлянула и сверкнула глазами, но я мысленно отмахнулась от неё и продолжила говорить, глядя на психолога: — Мы просто подростки.

Психолог удовлетворённо кивнула, с её головы на чёрный пиджак упал рыжий волос. Лёгкий порыв ветра, которого просто не могло быть, ведь все окна и двери в спортзале были закрыты, сдул его, и я удивлённо взглянула на женщину. Она подмигнула мне и обратилась к другим членам комиссии:

— Думаю, мисс Зовски права. Не стоит забывать, что и обычные люди нередко идут на преступления и нарушают закон. Дисциплинарные замечания не так страшны. К тому же она показала, что в стрессовой ситуации с помощью магии лишь обороняется. Девочка не проявила ни капли агрессии за всё испытание.

Директор и завуч после этих слов обернулись к министерским. Одна женщина, согласно кивнула, вторая неуверенно поджала губы. Но приговор выносил мужчина.

— Тем не менее маги, особенно тёмные, несут опасность обществу, — высокомерно заявил он и обратился лично ко мне. — Ваш экзамен принят, но ещё один прокол в поведении, и результаты испытания будут аннулированы.

Он захлопнул папку с документами и вышел из-за стола, тяжело топая каблуками. Остальные члены комиссии тоже стали собираться. Они покинули спортивный зал, не попрощавшись. Лишь психолог снова улыбнулась одним уголком губ.

Оглянувшись по сторонам минуту спустя, поняла, что парни тоже ушли. Я поспешила в раздевалку.

Глава 2. Несправедливость

Торопливо спускаясь по лестнице, я приметила знакомое лицо.

— Лета! — окликнула девушку, с трудом переводя дыхание.

Она стояла у крыльца школы, ковыряя носком балетки мраморную ступеньку и бормоча что-то себе под нос. Услышав меня, Лета подняла голову и радостно улыбнулась.

— Ну как экзамен? — спросила она, расставляя руки для объятий.

Я крепко обняла подругу, вдохнув аромат сладких духов. Её светлые волосы пушились и на солнце придавали девушке прямо-таки ангельский вид. Не в первый раз это сравнение пришло мне на ум. Она действительно должна была родиться ангелом.

Мы направились прочь от школы, бегающих детей и их вечно вопящих родителей. Я сбивчиво рассказывала, как прошло испытание, ловя не слишком дружелюбные взгляды взрослых, мимо которых мы проходили. В отличие от меня Олете всегда было плевать на хмурые лица. Она умела не замечать презрение и страх, льющиеся потоком от других людей, хоть и прекрасно его чувствовала. Так что подруга внимательно слушала мой рассказ, не отвлекаясь на прохожих.

Откровенно говоря, большинство злобных взглядов было направлено всё-таки на меня. Из нас двоих именно я выглядела недружелюбно. Почти всегда в чёрном, даже сейчас, хоть платье на бретелях и выглядело женственно. Чёрные же волосы и холодные голубые глаза придавали мне некую стервозность. И какой бы очаровательной я ни пыталась быть, даря скромные улыбки и добрые взгляды, люди не велись.

Пятнадцатиминутная прогулка по старому городу, и мы в частном секторе. Здесь начинались коттеджи и особняки, узкие дороги, живые изгороди и переизбыток соседей. Петляя по тропинкам меж зданий, держась задних дворов, мы вышли к моему дому. Небольшой двухэтажный коттедж, к которому вела каменистая дорожка, окружённая идеальным газоном. Несколько голубых елей выглядывали из-за дома, уютно ограждая участок. Родители посадили их незадолго до моего рождения. Я смотрела, как растут они, а они смотрели, как подрастаю я.

Белые стены дома оказались очищены до блистательного совершенства, хотя ещё вчера на торце красовалось пятно копоти до самой крыши. И деревянные балки оказались заменены. Неужели папа взял выходной, чтобы починить всё?

Ответ на этот вопрос нашёлся на пороге дома, куда папа и вышел с кружкой дымящегося кофе. Представить отца без этой кружки было невозможно — так часто он разгуливал с ней по дому.

— Мы с мамой решили устроить небольшой праздник в честь твоей успешной сдачи экзамена, — с улыбкой пробасил он.

Мы с Летой многозначительно переглянулись, и я тихо спросила:

— Останешься?

— Конечно! — воскликнула она, схватила меня за руку и потащила в дом.

Проходя мимо папы, я проворчала:

— А если бы я не сдала?

Вслед мне донеслось:

— Тогда мы бы отмечали твой последний учебный день.

Воодушевляюще. Я покачала головой и закрыла тяжёлую дверь.

Обувь и рюкзаки по привычке бросили в прихожей, после чего Лета направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ты куда? — возмутилась я её поспешному уходу. — А с мамой поздороваться?

— Здрасте, тёть Рис! — громко крикнула она в сторону кухни и рванула наверх.

Закатив глаза, я махнула на подругу рукой. Как будто можно было ожидать иного, приглашая Лету в гости.

Я подошла к двери, ведущей в кухню, и тихонько постучала.

— Заходи, милая! — раздался мамин голос.

Как только я открыла дверь, в нос ударил запах жареного мяса. Мама стояла у плиты в любимом лавандовом платье и подаренном папой фартуке и пританцовывала под незатейливую песенку, играющую из колонки. Зная её, грязные миски и приборы, горой собравшиеся на сером кухонном гарнитуре, можно было смело назвать творческим беспорядком. А педантично разложенные наборы тарелок и стаканов на столе у противоположной стены определённо являлись венцом творения.

— Мне кажется, я слышала Олету.

— Да, она как обычно побежала к Асу, — нейтрально сказала я и принялась собирать грязную посуду.

— Куда? Ты руки помыла? — Пришлось отставить посуду и подойти к раковине. — Ох уж эта первая любовь… — она мечтательно вздохнула. — Ты ведь такая же была, когда у вас с Юном всё только начиналось.

— Ага, — бросила я и начала мыть посуду, не планируя долгий разговор.

— Он придёт на обед? — спросила мама, раскладывая вилки и ножи по количеству гостей.

— Только если вспомнит, какой сегодня день.

Мокрая тарелка выскользнула из рук и с грохотом упала в раковину. Я быстро подняла её и ещё раз намылила.

— Милая, неужели, всё так плохо? — мама приобняла меня за плечи.

— Да нет, просто недавно я поняла, что эти отношения не на всю жизнь. И вообще, кажется, скоро закончатся.

— Вы вместе уже три года, возможно, у вас просто сложный период. У нас с папой тоже такие были. Знаешь, что он натворил, когда я знакомила его с родителями?..

И мама рассказала если не обо всех папиных косяках, которых с годами становится только больше, то о многих. Я искренне смеялась, выслушивая истории, а мама махала руками в порывах эмоций и поминала папу не лучшими словами.

Когда обед был готов, все расселись по местам. Папа сел во главе стола, мама — напротив. Я заняла место сбоку от мамы, а Лета и Астиан, спустившиеся в последнюю секунду, — сели по другую сторону стола. Стул справа от меня остался пустым.

Как только Лета отвлеклась на разговор с мамой, я с грозным видом показала брату кулак. Он заломил бровь и закатил глаза. А потом придвинулся поближе к Лете и наглейшим образом положил руку на спинку её стула. Папа усиленно делал вид, что не замечает этих действий, проявляя мужскую солидарность. Тут вообще никого не волнует, что он старше её на пять с лишним лет? Ей всего шестнадцать! Но Лета, кажется, не была против такого внимания со стороны моего брата.

— Что ж, — звучно произнёс папа, прерывая все разговоры, — предлагаю начать этот обед с поздравлений…

— Мы радуемся тому, что мелкую не выперли из школы? — перебил его Астиан.

— Нет, мы радуемся, что ты скоро съедешь, — не осталась в долгу я.

— Астиан! Мила! Мы можем хоть один день провести без ваших перебранок? — взмолился папа.

— Мы могли бы, если бы Ас не жил с нами. Его переезд решит все проблемы, — внесла предложение я.

— Нет, проще прямо сейчас выставить тебя за дверь и крикнуть соседям, что ты что-то подожгла. Надеюсь, тебя посадят, — хищно улыбнулся братик.

Я схватила вилку и направила зубья на Астиана, он тут же отзеркалил мои действия. Пару мгновений никто не двигался, но, не удержав злую гримасу, я искренне рассмеялась и отложила прибор. Ас тряхнул блондинистой головой и взялся за салат, игнорируя напряжённую тишину. Лета, всё это время сидевшая с приоткрытым от удивления ртом, наконец очнулась и тихо произнесла:

— К этому никогда не привыкнуть…

Мама с папой одновременно устало вздохнули и выпили из бокалов. Тост так и не был произнесён.

Трапеза сопровождалась лёгкими беседами и шутками, но нас с братом попросили больше не спорить. Мы согласились, но только на время ужина.

Когда салаты остались позади, а их место заняло жареное мясо, разговор перешёл в более серьёзное русло. Я рассказала, как проходило испытание. Мама рассуждала вслух:

— У каждого экзамен проходит по-разному. Задание подбирается индивидуально. Возможно, они решили, что в случае с животным ты будешь меньше сдерживать себя, чем с человеком.

— Не знаю. Больше похоже, что кто-то изменил условия испытания незадолго до его начала. — Я взглянула на брата, и он бесстыдно сверкнул глазами, подтверждая мои опасения. Родители не знали, что работа Астиана не всегда законна. — К тому же в комиссии было больше человек, чем обычно. Да и над ребятами издевались так, что они на ногах еле стояли. А я ограничилась лёгким испугом.

После ужина мы ещё немного посидели вместе, а потом папа отправился на работу. Несмотря на взятый отгул, он всё же захотел заехать в офис. Трудоголик, что с него взять.

Мама осталась убирать на кухне, отказавшись от моей помощи, Ас пошёл провожать Лету (до вечера его можно не ждать), а я поднялась к себе и набрала Юну.

Автоответчик заверил, что Юн в ближайшее время перезвонит. Отключившись, я нервно походила по комнате из стороны в сторону, размышляя. Хотела прямо сейчас пойти к нему, но всё-таки отказалась от этой затеи. Скорее всего, он на тренировке или занят чем-то очень важным. Так что поход в гости откладывается до вечера.

Как ни странно, Астиан вернулся раньше обычного. Невероятно довольный, с глуповатой улыбкой и отстранённым взглядом. Завалился в мою комнату и разлёгся на кровати, очевидно, забыв, где находится. А я только приступила к уборке.

— Я кровать заправила минуту назад!

Подлинное возмущение брата не пробрало.

— Если бы ты заправила её утром, сейчас было бы не так обидно, — заметил он.

Отвернулась и продолжила убираться на столе. Пара минут игнора, и он сам уйдёт.

— Мил.

Я не отреагировала.

— Ми-ла.

Папка бумаги отправилась на нужное место.

— Милка…

— Ну что? — спросила, не выдержав.

— А Лета обо мне ничего не говорила?

Начинается… Последние полгода он только о ней и спрашивал. Иногда даже становилось обидно, что родной брат расспрашивал меня исключительно о лучшей подруге, словно других тем для разговоров и не существовало.

Естественно, никто не собирался отвечать на его вопросы.

— Это ты испытание заменил?

Я уставилась на него, ловя минимальные изменения в мимике. Но его лицо оставалось непроницаемым.

— Что она испытывает ко мне?

— Я просто не понимаю зачем!

— Вы же наверняка обсуждаете меня в школе.

— Ты думаешь, я бы не справилась с обычным испытанием?!

Последнюю фразу выкрикнула, настолько было неприятно от мысли, что в глазах Астиана я не способна на такую простую вещь, как сдача экзамена.

— Нет, я боялся, что ты проявишь себя слишком хорошо. Они могут заинтересоваться тобой в любой момент, — спокойно ответил он, приняв серьёзный вид.

— Почему? — кажется, в моем голосе прозвучала боль.

— Слишком высокий уровень дара. Поэтому тебе так тяжело справляться с огнём. Я встречал твоих ровесников-магов. Их силы несравнимы с твоими.

Я бросила тряпку, которой собиралась вытереть пыль, и тоже легла на кровать. Одинаково сложив руки в замок, мы уставились в потолок. В подкопчённый мною потолок.

— Неужели нигде нельзя научиться контролировать это? Ты же справляешься.

— Мил, я всего лишь чародей, источников знаний в этой сфере множество. А пользоваться огнём в нашей стране не учат.

— А где учат? — уловила контекст я.

Астиан любил отвечать на вопросы не полностью или делая акцент не там, где нужно. Чтобы научиться понимать его, понадобилась целая жизнь.

— Кажется, в Амте есть академия. Но это только слухи. Один знакомый упоминал, что в какой-то глуши ангел смерти набирает учеников.

— Пфф… Конечно, ангелам смерти заняться же больше нечем. Только школы открывать да по лесам бродить в поисках одарённых.

— Говорю же, слухи. Да и вряд ли тебя бы взяли.

Я перевернулась на живот, чтобы посмотреть ему в глаза:

— Это ещё почему?

— Ну… Ищут людей для обучения в Чертоге Смерти. А ангелами смерти, как ты знаешь, бывают только мужчины.

Брат поднялся с кровати и собирался уже уйти, но остановился, услышав моё:

— Странно, конечно. Почему девушки не бывают ангелами?

— Думаю, потому что они слабее мужчин. В Чертоге Смерти выживают сильнейшие.

С этими словами он покинул комнату, а я осталась размышлять. По-хорошему научиться нормально пользоваться магией стоило…

До вечера занималась какими-то бесполезными вещами. То уцелевшие плакаты перевешивала с одной стены на другую, то в соцсетях залипала. На закате ещё раз попыталась дозвониться до Юна, но он снова не ответил. Тогда я решила всё же пойти к нему домой.

С Юном мы знакомы были с детства. Вместе играли в песочнице, вместе рыскали по окрестностям в поисках сокровищ, вместе строили домики на деревьях. В средней школе стали приглядываться друг к другу, но не могли признаться в своих чувствах. Свела нас Лета. Просто посадила за один стол и сказала, что мы будем отличной парой. Несколько неловких минут, неуверенные попытки поговорить, и выяснилось, что симпатии взаимны. Собственно, в тот день ещё выяснилось, что Лета не просто хорошо понимает людей, а буквально чувствует их эмоции. В один момент у меня появились и парень, и подруга-ведьма.

Потом он не раз вытаскивал меня из передряг. Если бы не Юн, в моём личном деле было бы намного больше выговоров. В большинстве случаев он брал вину на себя, за что я была бесконечно благодарна. Его родители до сих пор не понимают, что́ их сын — отличник и вообще пример для подражания — нашёл во мне. Я, если честно, тоже иногда задавалась этим вопросом.

Наверное, поэтому наши отношения за последние несколько месяцев изменились. Мы стали реже видеться, меньше говорить, а проблем становилось всё больше.

Так что, стоя у двери его дома, переминаясь с ноги на ногу и нервно покусывая губу, я не решалась постучать. А как только подняла руку, сжатую в кулак, услышала звон посуды и нарастающий скандал.

— Ноги её в нашем доме не будет! Она маг, Юнас! Я не намерена принимать в семью нечисть!

Голос принадлежал матери Юна. Да, она и раньше меня не жаловала, но я не думала, что её неприязнь так сильна.

— Это не тебе решать! Последнее слово за отцом, а я…

Юнас понизил голос, дальше разобрать слова было невозможно, да и подслушивать как-то не хотелось. Услышанного оказалось достаточно, чтобы молча развернуться и поплестись в сторону дома. Пусть разберутся, а мы с Юном поговорим в другой раз, когда у всех будет подходящее настроение.

Вот только просто так уйти мне не удалось. Старуха Фонал из дома напротив поливала на ночь глядя цветы в клумбах и не оставила крики соседей без внимания. Ну и меня заодно.

— Зовски, неужели ты опять довела бедных людей? — в её голосе прозвучала претензия.

— Я ни при чём, госпожа Фонал. Просто мимо проходила, — откликнулась устало. Этот день отобрал все силы.

Она посмотрела на меня как на законченную идиотку и сказала:

— Конечно, ты просто проходила мимо дома паренька, с которым постоянно ходишь за ручку. И не ты стала причиной ругани добрых людей. Если бы ты сразу призналась, милочка, я бы слова тебе лишнего не сказала. — Тут я закатила глаза. — А так… Извини, но мне придётся вызвать полицию. Время позднее, шуметь уже не полагается.

— Миссис Фонал, я на самом деле не имею к этому отношения! Вы же знаете, что меня в участок отвезут без каких-либо выяснений!

Злобная ухмылка, расцветшая на морщинистом лице, подтвердила моё предположение. Именно на это старуха и рассчитывала.

Пока она звонила в участок, я судорожно соображала, что делать. Сбегать бессмысленно. Бабка конкретно на меня жаловалась и даже полное имя назвала. Убегу — только проблем охвачу. Стучаться к Юну не буду. Не хочу ещё больший разлад вносить в семью. Да и не факт, что помогут.

В итоге я написала Астиану, в надежде, что он ещё не спит.

Когда полицейская машина подъехала, сообщение всё ещё не было прочитано. Сидя на заднем сиденье под строгим взглядом участкового, позвонила брату, но он не взял трубку. Папин телефон был отключён, как и всегда, когда он занят на работе. Мама просто не могла помочь в данной ситуации.

А в участке слушать меня не стали. Как и всегда, когда дело касается сверхъестественного, твои показания ничего не значат. Правда на стороне людей, как бы лживо она ни звучала.

— Очередной выговор, Зовски, — просто сообщил мне уже знакомый сотрудник полиции и написал нужное заявление, которое уже завтра будет отправлено в школу.

Кажется, у меня проблемы.

— Мила! Кто вообще шляется по улицам ночного города, скажи мне!

Это мама пришла в полный ужас, когда я рассказала о случившемся. Вопли пошли по третьему кругу и начали повторяться, но я её не винила. Я бы тоже испугалась, если бы поняла, что мою дочь выгоняют из школы.

Но и просто молчать я не могла. Чувство несправедливости затопило с головой, и я кричала на всю прихожую:

— Ну а что я могла сделать?!

— Не ходить к нему ночью для начала!

— Когда я выходила, был ещё вечер!

— Миларасс!

Слова у мамы кончились, теперь она просто испепеляла меня гневным взглядом. Ненавижу, когда она так смотрит.

— Я не виновата, что родилась магом. — Мой голос сорвался, а по щеке скатилась первая слеза.

Почему жизнь так жестока? Почему люди решили, что мы хуже них?

Взгляд мамы смягчился, она протянула руки со словами:

— Иди сюда.

И я плакала, уткнувшись в мамино плечо. Она гладила меня по волосам, что-то говорила, но я её не слышала — пыталась понять, можно ли изменить этот мир.

Люди узнали, что их окружают сверхъестественные существа, сравнительно недавно. Лет пятьсот или шестьсот назад. До тех пор мы считались сказочными, выдуманными существами. Но сверхов стало достаточно много, чтобы люди поняли, что мифы и легенды повествовали о реально существующих созданиях.

Практика показала, что люди не хотят принимать нас в свои ряды. Если система и изменится, то точно не при мне. Должны пройти сотни лет, чтобы ситуация не просто сгладилась, а окончательно наладилась. Человек всегда боялся того, что не понимал. А понять наличие жажды крови или способности передвигать вещи, не прикасаясь к ним, очень сложно.

Значит, я должна думать в первую очередь о том, как обезопасить себя. И для этого нужно научиться пользоваться собственной магией в достаточной мере, чтобы не вредить хотя бы самой себе. Ведь взрывной характер вряд ли обусловлен одним воспитанием. Каждый раз, когда злюсь, внутри всё чуть ли не буквально полыхает.

С этими мыслями я отстранилась от мамы, улыбнулась и сказала, что пойду спать. Мама уловила перемену в настроении и, пусть неохотно, но отпустила меня.

Поднявшись, я постучалась к Астиану. Дверь не открыли. Дёрнула ручку, комната оказалась заперта. Допросить брата не получилось.

Всю ночь я ворочалась и пыталась понять, что делать дальше. Я и до сегодняшних событий не знала, чем займусь после школы. Собиралась на год остаться дома, чтобы определиться с будущей профессией.

А теперь у меня не будет даже среднего образования. Я не смогу поступить в университет. Впереди два выходных, а потом из школы придёт сообщение о моём отчислении, как и обещал неприятный мужчина на испытании.

Самое страшное, что он прав. Теперь единственная перспектива для меня — брак. Иначе не смогу даже на работу устроиться. Никому не нужен тёмный маг с неоконченным школьным образованием. А вот жена какого-нибудь бизнесмена — другое дело. Там покривятся из-за магического происхождения, но на работу примут.

Хотя о какой работе могла идти речь? Я совершенно не понимала, кем хочу быть. Я не видела себя ни женой, ни офисным работником. Несложно представить, какой клеткой мне покажется такая жизнь.

А утром за завтраком мама рассказала всё папе. Брат, кстати, тоже спустился, но ни с кем не разговаривал и старался не смотреть в мою сторону. Прекрасно понимал, что я очень хотела узнать, почему в самый нужный момент он не вышел на связь. Ведь Астиан решил бы эту проблему в два счёта.

Отец разозлился. Разозлился на старуху Фонал, на меня (за то, что шлялась по улицам одна), на брата, который не помог.

Папа, не спавший всю ночь, ушёл в кабинет, не проронив ни звука. Мама пошла за ним, успокаивать. А я вылетела с кухни на веранду, уже не желая говорить с братом. Знаю, что он не обязан вытаскивать меня из передряг, и никто не обязан. Прекрасно понимаю, что он имеет право на собственную жизнь и не всегда будет рядом. Но почему на испытание он смог повлиять, а взять трубку не удосужился?

Да, мне было обидно. А ещё обидней стало от того, что он даже не попытался поговорить со мной.

Подышав свежим воздухом, немного успокоилась и вернулась в опустевшую кухню. Убрала со стола остатки еды, помыла посуду, вытерла пыль. В общем, занимала себя мелкими делами, слушая, когда папа выйдет из кабинета.

Спустя половину часа он заявился на пороге кухни и озвучил вполне ожидаемое:

— Ты выходишь замуж.

Глава 3. Знакомство

К моему собственному удивлению я не расстроилась. И даже не разозлилась. Я вообще ничего не почувствовала. На душе было как-то пусто. Ну замуж и замуж. С кем не бывает.

Срыв случился чуть позже, когда родители сообщили, что я выхожу замуж за незнакомого человека. Когда сообщили о замужестве, я почему-то решила, что мужем моим будет Юнас, ведь будущее у него всё равно перспективное, да и в отношениях мы давно. Как оказалось, мои родители обсудили ситуацию с его мамой и папой, и те отказались. Помимо того, что мы ещё несовершеннолетние, а значит, не очень умные и рассудительные, его мать была категорически против брака с нечеловеком. Эта новость действительно огорчила. Хоть я и могла предположить такой исход событий, это не помешало мне прореветь несколько часов в подушку, закрывшись в комнате.

— Сегодня вечером я познакомлю вас, — сказал отец, когда я вышла умыться и попить воды. — Чем раньше состоится свадьба, тем чище будет твоя репутация. Не стоит давать окружающим поводов для слухов. Если узнают, что ты больше не ходишь в школу и просто сидишь на шее у родителей, у тебя могут быть ещё бо́льшие проблемы. Не дай бог на порог заявится какой-нибудь высокопоставленный хмырь и заберёт тебя. Пусть лучше это будет знакомый человек, не имеющий отношения ни к политике, ни к магии.

На тот момент я уже была относительно спокойна. Позвонила Лете, рассказала о случившемся. Немного поплакала ей в трубку. Снова поняла, что замуж не хочу.

Надела то же платье, что и в день испытания — чёрное, атласное, на бретелях и едва достигающее середины бедра. Помирать — так красивой.

К вечеру я не находила себе места. Истоптала всю гостиную, постоянно выглядывая в прихожую. Думала сбежать, но мама старалась находиться рядом каждую минуту, так что о побеге оставалось только мечтать. Периодически она отлучалась на кухню, чтобы проконтролировать папу, накрывавшего на стол. Астиан подозрительно затих и заперся в комнате под предлогом неотложной работы.

Когда в дверь постучали, я почувствовала себя мышью, загнанной в угол. Сразу стало нечем дышать, словно на меня надели плотный корсет, затянувший не талию, а лёгкие. Комната показалась невероятно маленькой и тесной, а я — какой-то громоздкой и даже лишней. Ну а когда мужчина вошёл в гостиную, я лишилась дара речи. И способности держать что-либо в руках тоже, так как кружка с водой внезапно оказалась на полу, не разбившись, но расплескав всё содержимое по моим ногам.

В дверях гостиной стоял тот хмурый тип из комиссии.

Мама, следующая за гостем, состроила за его плечом такую страшную гримасу, что я невольно выпучила глаза и с тихим «ой» постаралась избавиться от воды: провела рукой над образовавшейся лужицей и заставила воду испариться. Правда, линолеум немного подгорел и носки нагрелись. Подняла кружку и поставила её на стеклянный кофейный столик у дивана. А потом приняла невозмутимый вид, повернулась к вошедшим и дружелюбно произнесла:

— Добрый вечер. Рада видеть вас снова.

Я полагала, что он, как и на экзамене, рассердится или хотя бы скроет эмоции. Но мужчина улыбнулся одним уголком рта и слегка наигранно, но вежливо сказал:

— А вы ведь говорили, что услышали меня.

Не знаю, кто меня дёрнул за язык, но я ляпнула:

— А я и услышала.

Его удивление выдали брови, взлетевшие на лоб. Действительно, может, я реально собиралась вылететь из школы и выскочить замуж, почему нет? Мало ли, что у семнадцатилетней девчонки на уме. Вот пусть сидит и думает.

Мама со словами: «Вы пока познакомьтесь, а я за Эрином схожу» сбежала на кухню к папе, оставив меня с… женихом, получается, наедине.

— Присаживайтесь, — махнула я рукой на диван и неловко отскочила в сторону, чуть не задев столик.

Проследила, как мужчина в строгом чёрном костюме с выглядывающей голубой рубашкой устроился в углу белой бархатной софы. Они приятно контрастировали друг с другом.

Он оглянулся на меня, и я кошкой проплыла к другому концу комнаты, устроившись на широком подлокотнике дивана. Ноги оказались при этом на сиденье, а руки я сцепила в замок и положила на колени. Теперь я смотрела на него сверху вниз, это придало немного уверенности.

— Меня зовут Ки́но Ая́нса.

У Кино Аянса были светлые русые волосы, чуть темнее, чем у Леты, и карие глаза. Острый подборок делал лицо каким-то треугольным, а нос с небольшой горбинкой придавал ему простоватый вид. Губы можно было бы назвать красивыми, если бы по ним время от времени не скользила надменная усмешка.

Я так ничего и не ответила на его реплику. Мы сидели молча, не пытаясь беседовать, и просто рассматривали друг друга, пока в гостиную не зашли родители.

— Миларасс! — радостно провозгласил папа. — Думаю, вы с Кино уже успели познакомиться, но позволь я всё же представлю его сам. Кино — мой незаменимый помощник в офисе. Член Юридического Совета министерства образования. Лучший юрист в этом городе и мой хороший приятель.

Папа с такой гордостью смотрел на этого Кино, словно замуж выдают его, а не меня. Я всё ещё хранила молчание, и родители восприняли мою реакцию как призыв к действию. Они начали суетиться вокруг жениха, предлагать то чай, то виски, спрашивать, всё ли ему нравится и так далее.

В итоге мы перебрались на кухню. Мама села рядом со мной, мужчины — напротив. И начался допрос.

— Кино, а сколько вам лет? — поинтересовалась мама, немного нервничая.

— Двадцать восемь, Карисса, ему двадцать восемь, — с нажимом ответил папа за Кино и строго посмотрел на нас.

Хм, то есть не одна я заметила, что он выглядит несколько старше своего возраста?

— Вы прежде не были в браке?

— Нет, я всегда отдавал предпочтение работе, — вежливо ответил он.

— Вам так нравится юридическое дело? — Мама была приятно удивлена.

— Конечно. Это и перспективно, и достаточно прибыльно.

Так беседа и продолжалась: мама задавала общие вопросы, папа местами поправлял её, Кино говорил так, словно заранее подготовился и выучил все правильные ответы. Я в разговоре участия не принимала, да и слушала его вполуха.

Спустя час я убедилась, что Кино совершенно неинтересный человек, и будущего у нас с ним нет. Мне удалось мирно покинуть стол: официально я вышла в туалет, на самом деле побежала к Астиану.

В дверь стучала так, что чуть не содрала кожу с костяшек. В данной ситуации мне было плевать на подобные мелочи. Если потребуется, я выломаю её вместе с косяком.

Открыли мне далеко не сразу и с очень недовольным видом.

— Чего тебе? — брат глядел на меня, хмурясь, собственно, как и большую часть жизни.

— Астиан, спаси меня!

С этими словами я нырнула под его руку и прошла в комнату, хоть он и пытался этого не допустить. Здесь, как всегда, был бардак: на красивом белом ковре, который мы с мамой вместе выбирали ему в качестве подарка на день рождения, валялись носки, на кровати, заправленной, но измятой, образовалась горка из книг и пустых банок пива, письменный стол был завален проводами и бумагами.

Я прошла между кроватью и столом, плюхнулась в кресло-мешок в углу и рассказала брату об этом Кино. К концу повествования уже просто умоляла:

— Ас, пожалуйста, выпроводи его. Отмени папину сделку. Не хочу я замуж.

Он тяжело вздохнул, сел на край кровати так, чтобы можно было смотреть мне в глаза, и проговорил:

— Мил, я не могу. Я не вмешиваюсь в дела отца. Да и как всё отменить? Даже если я расскажу ему, какая ты хреновая сестра, он не откажется от брака. Слишком выгодно: он войдёт в семейные дела, компания отца скорее всего перейдёт к нему, я ведь в это не лезу. К тому же ты как-никак молодая и красивая девушка. Уверен, он не откажется от брака, даже если компания отца внезапно обанкротится. Ты сама по себе очень выгодная партия.

— Но я же тёмный маг, разве это не повод бежать подальше?

— Возможно, для него твои силы не имеют значения.

— Ас, ну ты же вмешался в процесс испытания, подкупил психолога, неужели расторгнуть простую договорённость сложнее?

Он странно посмотрел на меня и сказал:

— Да, сестрёнка. Это намного сложнее. Твой школьный психолог работает на меня уже второй год, это было нетрудно. И я уже объяснил, почему подкупить Аянсо у меня не получится.

Обратно на кухню шла как на каторгу. Остановилась в дверях и тут же услышала папино:

— А вот и она. Вы, наверное, хотите остаться вдвоём, поговорить. Мешать не будем.

Очень любезно. Спасибо, папа.

Они с мамой встали из-за стола, вышли через заднюю дверь на веранду и спустились в сад. Я осталась один на один с будущим мужем.

Он не ел. Неотрывно смотрел на меня и о чём-то думал. Стало неуютно, и я скрестила руки на груди, подарив жениху недовольный взгляд. Тот отмер, промокнул губы салфеткой и изрёк следующее:

— Значит так: ты можешь со мной не разговаривать, но будь добра, раз решила молчать, молчи до конца. Я не намерен выслушивать странные реплики и непонятные шутки и при этом не общаться с тобой на нормальные повседневные темы.

Он замолчал, явно ожидая какого-то ответа. Я же решила прислушаться к его совету и не открывать больше рта. Кино быстро это понял, кивнул и продолжил:

— На исполнении супружеского долга пока настаивать не буду, но не надейся, что отделаешься одним штампом в паспорте.

Я искренне поразилась такому заявлению. Хотела уже предъявить претензию и высказать всё, что думаю о нём, но по хитрому прищуру глаз поняла, что меня попросту провоцируют. Только, кажется, женишок не понимал, что провоцирует меня не на диалог, а на драку со сжиганием чучела.

Больше попыток завести разговор он предпринимать не стал. Вернулся к недоеденному салату и сделал вид, что меня в комнате нет. Я в долгу не осталась, проделала то же самое. За вечер я ничего толком не съела, и желудок начал тихонько урчать, напоминая, что он пуст.

Родители вернулись, когда я успела прикончить салат и жареную курицу. Мама оживлённо поинтересовалась:

— Ну, как у вас дела?

Мы, не сговариваясь, жизнерадостно улыбнулись и хором ответили:

— Всё отлично.

— Вот и замечательно, — со вздохом облегчения произнесла она.

Ещё немного светских бесед, и гость наше общество наконец покинул. Он пробыл в доме всего несколько часов, а у меня было ощущение, что прошло несколько дней в его компании. Неприятное ощущение.

Я отправилась к себе, приняла душ, стараясь ни о чём не думать. Надела любимую серую пижаму, состоящую из одной длинной свободной футболки. Легла в постель, укрылась одеялом и уставилась в потолок с чёрным пятном.

Не хочу связывать свою жизнь с этим Кино Аянса. Я вообще ни с кем не хочу свою жизнь связывать. У меня появилось вполне конкретное желание — жажда свободы. Просто захотелось самой решать, за кого и когда выходить замуж (или не выходить вообще), чем заниматься в жизни, с кем общаться. Хотелось, чтобы просто оставили в покое, не указывая на промахи и происхождение. Очень хотелось сбежать.

И я приняла решение. Сбегу во что бы то ни стало. Научусь пользоваться магией и смогу защититься от всего мира.

С этими мыслями я перевернулась на бок и поплотнее укрылась одеялом в намерении выспаться перед тяжёлым днём. В темноте загорелся экран телефона, лежащего на прикроватной тумбочке. Протянула руку, щурясь от яркости, и разблокировала смартфон. Мне пришло сообщение от Юнаса.

Сообщение о разрыве.

Глава 4. Свадьба

Я так и уснула с телефоном в руке. Известие о том, что мы с Юном расстаёмся, не вызвало бурных эмоций. Я давно предполагала такой исход, а на фоне предстоящей свадьбы с другим человеком его заявление показалось и вовсе абсурдным. Очевидно же, что расстаёмся. Ну а принятое ночью решение о побеге заставляло думать о более важных вещах.

Куда я собралась? В Амту, искать академию, в которой учат магии. У меня есть некоторые сбережения, которых точно хватит на пару месяцев самостоятельной жизни, за это время я успею где-нибудь обосноваться. Не в Амте, так в любом другом месте, где смогу нормально жить и осваивать магию. Возможно, звучит самонадеянно, но лучше так, чем под венец.

Кстати, о венце. За завтраком родители сообщили, что свадьба состоится через два дня, что невероятно быстро. Спешку объяснили попыткой сохранить репутацию. Приказ об отчислении придёт также через два дня, и к этому времени я уже должна стать замужней.

И началась подготовка к свадьбе.

За день родители нашли ресторан, который любезно согласился организовать свадебный банкет в кратчайшие сроки; наняли дизайнера, которая оформит зал в соответствии с выбранной мамой концепцией (да, мой вкус в данной ситуации не учитывался, ибо мрачноват); отказались от печати пригласительных, ведь на свадьбе будут только самые родные, а они и так в курсе; нашли ведущего и фотографа, которые будут ждать уже в ресторане, потому что роспись — ритуал особый, его не принято запечатлевать.

На следующий день папа с Астианом занимались юридическим вопросом. К делу подключился и жених, ведь просто договориться с загсом не получится: нужно задним числом оформить заявку на роспись, причём желательно сделать это законным способом. Тут требовались и жених-юрист, и брат-чародей.

А мы с мамой и Летой отправились на поиски платья. Я решила сделать вид, что происходящее меня более-менее устраивает, да и поход по магазинам — дело всегда приятное. Мы обошли с десяток свадебных салонов и ателье, заглянули в торговые центры, но так и не пришли к соглашению. Те платья, которые нравились мне, мама называла непристойными, а то, что предлагала она, походило на бальные платья из старых сказок, что на мне выглядело крайне нелепо. К концу дня, когда надежда купить хорошее платье была практически равна нулю, мы зашли в очередной небольшой свадебный салон малоизвестного стилиста и увидели его.

Насыщенного бордового цвета, в меру пышное, но сохраняющее силуэт фигуры, оно висело на манекене и кричало: «Это я!» Тёмное-красное кружево составляло рукава до локтя и обвивало ключицы и спину, от груди шёл узор из обработанных рубинов, напоминающий языки пламени и плавно спускающийся к шифоновой юбке из нескольких слоёв ткани. Платье выглядело более чем прилично, но одновременно с этим в нём была капелька сумасбродства.

— Мила, это оно, — заворожённо произнесла Лета, когда я его примерила.

Мама растрогалась и не смогла вымолвить ни слова, только кивнула и быстрым движением стёрла скатившуюся слезу. Стало стыдно за предстоящий обман, и на миг меня даже посетила мысль отказаться от побега, но я уверенно прогнала её. Сейчас личная свобода гораздо дороже маминых слёз.

Домой возвращались уставшие, но довольные.

Визажиста решили не нанимать, Лета прекрасно владела искусством макияжа, что ежедневно демонстрировала на себе. Меня поражала её способность преобразить человека с помощью обычной косметики. Всё, на что хватало меня, — скрыть недостатки и подчеркнуть холодность глаз. Лета же умела перевоплотиться в настоящую ведьму или вампиршу. Не первый год именно она продумывала наши образы на День всех святых.

Зайдя домой, я поудобнее перехватила платье, сложенное в чехол, схватила Лету за руку и потащила подругу наверх. Пришлось чуть ли не отрывать её от Астиана, спускавшегося навстречу — так они зацепились языками. Бросила на брата такой уничижительный взгляд, что он сам прервал разговор и продолжил путь, будто нас тут и не было. А оказавшись в комнате и бросив платье на кровать, за что схлопотала гримасу от Леты, перешла к делу:

— Олета, мне нужна твоя помощь.

Я редко называла её полным именем, можно сказать, только в исключительных ситуациях, и эта была именно такой. Скорее всего, подруга почувствовала моё напряжение, так что она уселась поудобнее прямо на ковре и собралась слушать. Недолго думая, я села напротив, опершись одним боком о кровать. Убрала её сумку в сторону и поведала:

— Я собираюсь сбежать.

Если она и удивилась, то не выдала этого. Лишь взгляд синих глаз загорелся, а меж тонких бровей залегла лёгкая складочка. Я вздохнула и продолжила:

— Хочу научиться управлять своим огнём. По-настоящему пользоваться силой, а не фокусы бытовые показывать. Астиан сказал, что в Амте есть академия, и я…

— Подожди, — перебила Лета. — Что за академия? Где? Амта — закрытая страна, у нас очень мало информации о ней. Мил, в конце концов, там на другом языке говорят.

Её слова не сбили мой настрой.

— Я в любом случае не намерена в семнадцать лет выходить замуж за малознакомого человека только потому, что это мою репутацию улучшит.

— Мила… — кажется, она понимала, о чём я говорю, но продолжала переубеждать по инерции. — Твой отец за него ручается, с ним у тебя действительно не будет лишних проблем.

— Ну да, какие проблемы, если максимум, которого я добьюсь — это штамп в паспорте и двое детей.

Я и не заметила, что мну свисающий краешек одеяла. Зато Лета увидела и взяла меня за руки. Она просто смотрела мне в глаза, а я старалась передать всю важность принятого решения. С минуту девушка не отрывала взгляда, а потом тихо произнесла:

— Если ты уверена, что в конечном итоге этот побег сделает тебя более счастливой, чем свадьба, то я помогу.

Крепко обняла её в радостном порыве и прошептала: «Уверена». А потом мы с визгами повалились на ковёр, но, прежде чем начать битву подушками, Олета ещё кое о чём попросила:

— Пожалуйста, только не покидай страну. Разберись в себе сначала, а потом уже ищи эту академию.

Кивнула и зарядила в неё подушкой.

Наигравшись и отдохнув, мы разлеглись на кровати. Разговор зашёл о вечном:

— Знаешь, я не понимаю, как в мире, который наполняют технологии, могут сохраняться такие жёсткие традиции, — произнесла Лета, вычищая что-то из-под ногтей.

Я умиротворённо наблюдала за ней, а она рассуждала дальше:

— Взглянуть хоть на ту же Амту. По развитию инфраструктуры страна ничем не отличается от Улакрии, но у них нет таких жёстких запретов, как у нас.

— Думаю, тут дело в культуре каждой страны. У нас традиции на первом месте. Мы проводим ритуалы, обряды, слушаемся старших. Не исключено, что из-за любви улакрийцев ко всему этому, страну и наполнили мистические существа. А в Амте стараются развивать образование.

— Но ведь культура и образование тесно связаны.

Задумавшись, ведьма начала неосознанно перебирать кончики моих волос. Я уже с трудом боролась с подступающим сном, но смогла закончить мысль:

— Да. Но у нас культура смешанная и запутанная. Одни только обращения по статусу взять: слова «госпожа», «миледи», «мисс» перестали иметь какое-либо значение, но обязательно должны употребляться при разговоре — правило хорошего тона. Может быть, из-за подобной путаницы и с образованием у нас не очень.

— Наверное.

Лета начала ещё что-то говорить, но я её уже не слышала, проваливаясь в мир сновидений.

Будильник зазвенел задолго до рассвета. Лета, услышав раздражающий звук, что-то пробормотала и повернулась на другой бок. Будить подругу я не стала.

Двигаясь как можно тише, прокралась в ванную, умылась и застыла перед зеркалом. На мгновение почему-то показалось, что девушку, отражавшуюся в зеркале, я вижу в последний раз. Странная мысль посеяла очередное зерно сомнения в душе, и я вновь попыталась убедить себя в правильности принятого решения. Но как ни старалась, всё равно казалось, что поступаю неразумно.

В попытке отвлечься от мучающих мыслей, по привычке подошла к двери брата, но вовремя одёрнула себя, развернулась и зашла в свою комнату. Астиан успел разочаровать достаточно, чтобы больше не просить о помощи.

Прекрасно понимая, что с большим количеством вещей далеко я не уйду, в рюкзак складывала самое необходимое: документы, деньги, средства гигиены, минимум одежды. А собравшись, быстро покинула комнату, оставив на тумбочке прощальную записку для Леты.

Тихо спустилась по ступенькам и намеревалась уже пролететь ко входной двери, но кто-то, видимо, скрывшийся в нише под лестницей, схватил меня за рюкзак и заставил остановиться. Кто-то с крашеными белыми волосами и глазами, безумно похожими на мои собственные.

— Куда намылилась? — нагло поинтересовались у меня.

— Отвали, Ас. У меня дела.

Я попыталась вырваться, но добилась лишь того, что рюкзак оказался у брата в руке. Разъярённая, повернулась к нему и прорычала:

— Немедленно отдай сумку.

— Какую сумку? — недоумённо спросил он, и мы пронаблюдали, как вещь в его руке стремительно теряет очертания, а потом и вовсе пропадает.

— Твои иллюзии слишком очевидны. — Я наклонилась к тому месту, куда по идее должен был упасть рюкзак, ставший прозрачным, но Ас заступил дорогу.

— Ты правда думаешь, что тебе удастся сбежать? — он говорил серьёзно и даже строго. — Мил, полиция найдёт тебя в течение пары часов и вернёт домой. А побег запишут как очередное дисциплинарное замечание.

— Да какое значение это имеет? Поймают — всё равно замуж выдадут, терять мне нечего. А если покину город, то у меня будет шанс на нормальную жизнь, Астиан.

Брат тяжело вздохнул и сказал:

— Если бы ты со стороны слышала, как жалко это звучит, то поняла бы мой скепсис. Жизнь в бегах ты представляешь нормальной?

На это ответить было нечего, поэтому я просто схватила проявляющийся рюкзак и молча направилась к выходу. Астиан произнёс мне в спину:

— Если ты действительно хочешь сбежать, то делать это нужно не сейчас.

Моя рука застыла на дверной ручке. Медленно повернула голову в его сторону и приподняла брови. Неужели помощь таки подоспела?

— Я тебя внимательно слушаю.

— Не здесь. Родители могут услышать. Пошли наверх.

Оказавшись на втором этаже, Астиан, к удивлению, направился в мою комнату. Резко открыл дверь и замер на пороге, уставившись на кровать.

Я выглянула из-за его плеча и обнаружила поистине прекрасную картину: Лета лежала, откинув одеяло и свернувшись клубочком, напоминая маленького котёнка. Пушистые пшеничные волосы обрамляли лицо, словно укутывая. Девушка что-то беззвучно шептала во сне и улыбалась. Невероятно милое зрелище.

Но сейчас мне не до любовных дел брата, так что я подтолкнула его в спину, и он отмер. Аккуратно укрыл её одеялом, чем заработал от меня предостерегающий взгляд.

— У вас очень странные отношения, Астиан, — полушёпотом сказала я.

— Кто бы говорил. С одним рассталась, за другого замуж должна выйти, а в итоге выбирает холостяцкую жизнь.

Лета зашевелилась и открыла глаза.

— Всем доброе утро, — просипела она и потянулась.

— Добрейшее, — буркнула я и уселась на ковёр.

Спустя четверть часа, когда Лета умылась, а Астиан притащил кресло-мешок из своей комнаты, мы начали обсуждать план.

— Лучше уходить вечером, в темноте у полиции будет меньше шансов найти конкретного человека, — начал Астиан.

— Да, нужно только каким-то образом до заката остаться незамужней. Церемония после обеда, если ты не забыл, — язвительный тон и огрубевший голос выдавали моё напряжение. Казалось, что время стремительно утекает сквозь пальцы. Возможно, брат просто хочет задержать меня?

— Перенести венчание не проблема. Нам нужно отсрочить его всего часа на два-три.

— У тебя есть конкретные предложения? — По его глазам я поняла, что эту часть плана он ещё не продумал.

Слово взяла Лета:

— Можно создать иллюзию. Аллергия или какая-нибудь сыпь не вариант — только таблетками напичкают, потом реально лечиться придётся. Тогда… — девушка размышляла вслух, — сделаем вид, что испортили свадебный наряд и пытаемся всё исправить. Скажем, якобы Астиан пытается наложить иллюзию на платье, чтобы оно выглядело прежним, и будем тянуть время.

— Почему бы нам тогда на самом деле не испортить платье? — внёс предложение Ас.

— Нет! — хором воскликнули мы с Летой.

— Оно слишком красивое, чтобы портить его. Даже иллюзией, — объяснила подруга.

Я согласно кивнула и добавила:

— К тому же не факт, что тебе действительно удастся придать ему прежний вид. Мама не позволит мне появиться на людях в другой одежде. А если она ещё и заподозрит, что мы сделали это специально, то меня вообще закроют на ключ до церемонии.

Возможно, аргументы звучали не очень убедительно, но брат с нами спорить не стал.

К завтраку мы успели продумать более-менее чёткий план действий, теперь оставалось лишь вести себя как ни в чём не бывало.

Я доедала омлет, когда услышала мамино:

— А о чём это вы с утра шептались? Мне показалось, вы спорили, ребята.

Лета с неподдельным ужасом уставилась на меня, Астиан сделал вид, что не услышал вопроса. Глядя на этих двоих, так хорошо смотрящихся вместе, я ляпнула первое, что пришло в голову:

— Обсуждали ещё одну предстоящую свадьбу.

Астиан поперхнулся соком и закашлялся, Лета уткнулась взглядом в тарелку. Её щёки порозовели от смущения. Я же, отстрелявшись, обнаружила очень аппетитный бутерброд и незамедлительно приступила к его поеданию. Жуя, было проще сдерживать истерический хохот.

Папа повернулся к Асу:

— Я надеюсь, это просто неудачная шутка, — в его голосе прозвучала угроза.

Астиан справился с кашлем и заверил отца:

— Определённо шутка.

Больше тему нашего совместного времяпрепровождения не поднимали. Ещё раз обсудили предстоящее торжество, меня настоятельно попросили не устраивать сцен (что немного огорчило, потому что сдержать обещание не получится) и обговорили дальнейшие планы на мою жизнь. Слушать то, что сбыться не должно, оказалось даже забавно. Вот я переезжаю к мужу, через год или два рожаю первенца, сдаю его няне, а сама помогаю мужу вести дела в юридической фирме. Мне сказали, что лет через десять я даже смогу попытаться устроиться на другую работу, ведь репутация к тому времени точно будет идеальной.

После завтрака мы с Летой вернулись в мою комнату и стали готовиться. Около двух часов у подруги ушло на то, чтобы сделать мне макияж. Ещё час прошёл, пока она сама накрасилась. А потом пришло время надевать «испорченное» платье, на которое Астиан наложил иллюзию ещё до завтрака. Обман выглядел качественно, поэтому, натягивая кружево, я старалась не разорвать его окончательно. Лета застегнула молнию и восхищённо сказала:

— Оно даже в таком виде великолепно.

Я хотела согласиться с ней, но меня прервал стук в дверь.

— Девочки, у вас всё хорошо? — это мама заглянула в комнату.

— Ну как тебе сказать, мам… — я моментально вошла в образ разочарованной невесты.

Она вошла, прикрыв за собой дверь и громко ахнула, когда увидела серьёзно потрёпанное кружево и местами отсутствующие рубины.

— Что вы успели натворить?! — её голос сел на октаву. Кажется, она потрясена.

Астиан оказался прав. Попытка привести платье в нормальный вид вручную не удалась. Спустя час маминой паники, кучи разбросанных мотков нитей на полу и нескольких истерик, причём не только у мамы, на помощь пришёл брат. Выпроводил маму за дверь и развалился на моей кровати, не порываясь к действиям. Мы сидели в напряжённой тишине, лишь изредка перекидываясь фразами:

— Ты уверена, что взяла всё необходимое? — это Лета спрашивала про рюкзак.

— Даже если она что-то забыла, вещи уже на другом конце города, — ответил за меня брат.

Или:

— Ты точно доберёшься сама?

— Как будто у меня есть выбор. Вы родителей отвлекать будете.

Когда папа постучался, чтобы сообщить нам, что пора выдвигаться, иначе ничего не успеем, солнце начало садиться. Небо за окном окрасилось в персиковый цвет, поднялся ветер, раскачавший верхушки елей.

Астиан снял иллюзию, проблема с платьем была решена.

Дождь застал нас у самого дворца бракосочетания. Чёрные тучи стремительно заволокли небо, и день закончился даже раньше, чем мы на то рассчитывали. Кажется, сегодня будет гроза.

— Мила, — позвала мама, пока мы ждали жениха с его родственниками в холле.

Она отвела меня в сторонку, грустно улыбнулась, поправила и так идеально сидящую ткань платья. Потом взяла меня за руку и застегнула на запястье чёрный браслет.

— Это семейная реликвия. Твоя прабабушка создала его. Я не решалась пользоваться им, магия всегда пугала меня. — Она поглаживала пальцем браслет и намеренно не смотрела мне в глаза. — Но я уверена, что тебе он пригодится. Просто подумай о том, что ты хочешь надеть, и он преобразуется.

Её слова звучали странно и не совсем понятно. Я взглянула на браслет и постаралась представить, как он вытягивается и меняется. В следующую секунду браслет ожил и зазмеился, обвивая запястье, устремляясь дальше, к плечу и оставляя после себя чёрную ткань. Когда его воздействие прекратилось, самого браслета на руке уже не было, зато на мне сидел отличного кроя пиджак.

— Ого, — только и смогла вымолвить я.

Потом воссоздала в голове картинку того, как пиджак возвращается в первоначальную форму, и через несколько мгновений от него не осталось и следа, а браслет вновь располагался на левом запястье. Я немного напрягла воображение, и украшение сменило форму: теперь оно было широким и состояло из множества сталкивающихся чёрных граней, напоминая формой рубиновые камни с моего платья.

— Спасибо, мам. Он потрясающий. — Я крепко обняла её в порыве нежности. На её глазах проступили слёзы, но мама всё еще искренне улыбалась.

— Что бы ты ни задумала сегодня сделать, я не стану мешать тебе, дорогая. — Лёгкий поцелуй в лоб стал подтверждением её слов.

Я напряжённо вглядывалась в мамино лицо, пытаясь понять, что именно ей известно. Но, кажется, она лишь догадывалась о моих истинных планах и желаниях. Как любящая мать, она просто поддерживала дочь в сложный момент. И я была безумно благодарна ей за это.

— Спасибо, — прошептала я.

Дворец бракосочетания был красивым. Снаружи — бежевые стены, устланные виноградной лозой и живыми цветами всех возможных пастельных оттенков, внутри и вовсе королевская роскошь: тёмно-красные ковровые дорожки на мраморном полу, блестящие серебром лестницы, множество изящных картин на стенах, так или иначе связанных с браком и семьёй.

Все мои близкие (а таковых было-то всего четверо) топтались у высоких дверей, за которыми находился заветный зал. Вокруг сновали официанты с бокалами шампанского на подносах, непонятно откуда играла ненавязчивая музыка. Семью жениха ждали с минуты на минуту.

Около меня оказалась девушка с подносом, и я протянула руку за фужером. Астиан, стоявший над душой, отобрал бокал и выпил половину содержимого, укоризненно глядя на недовольную меня.

— Я просто хочу успокоить нервы, — раздражённо сказала ему.

— А мне просто нужна сегодня трезвая и адекватная сестра, — отозвался братец.

Лете он тоже не позволил выпить, и мы сочувственно переглянулись. Дожили, в день собственной свадьбы выпить нельзя…

Снаружи раздался скрип шин по гравию, и через десяток ударов моего сошедшего с ума сердца в здание вошли трое: Кино Аянсо, немолодая и не очень приятная на вид женщина среднего возраста и держащий её под руку мужчина, лет на десять старше. Сразу стало ясно, почему будущие свёкор и свекровь не были озабочены разницей в возрасте молодожёнов.

Мы даже не успели толком познакомиться. Возможно, дело было в отсутствии энтузиазма с моей стороны, а, может быть, и в абсолютном безразличии родителей Кино. В общем, когда заиграл свадебный марш и все кроме нас с женихом устремились в зал, я не знала ни имён его родителей, ни их отношения ко мне. Хотя насчёт последнего можно и поспорить.

— Надеюсь, ты готова к предстоящему, — безэмоционально произнёс Кино, подхватывая меня под локоть.

Я только сейчас обратила внимание на его костюм: гладкая рубашка такого чистого белого цвета, что в глазах немного рябило; чёрные пиджак и брюки красиво облегали стройную фигуру, носки туфель блестели поярче рубашки. Ну а к нагрудному карману прицеплена бутоньерка — тёмно-алая роза.

«Как удачно она подошла к цвету платья…» — подумала я и отвлеклась на мужскую руку, сжавшую моё запястье. Кино сосредоточенно смотрел на наши пальцы, совершенно не волнуясь об удобстве невесты. Я попыталась освободиться от нежеланного прикосновения, но он сжал руку ещё крепче и отпустил спустя несколько томительных секунд, пока я боролась с подступающей паникой. Мне внезапно стало страшно от той силы, которая была в нём.

А мужчина хитро улыбнулся и устремился взглядом к дверям, которые тут же, словно по приказу, открылись.

Музыка зазвучала ещё громче. Я подавила подступающий страх и напомнила себе, что мне всего лишь нужно сказать «нет». А потом покинуть дворец бракосочетания через окно в туалете, пока Астиан и Лета разыгрывают спектакль. Да, план не самый гениальный, но это лучше, чем ничего.

Мелодия немного затихла, а потом заиграла с новой силой так, что в ушах застучало. Кино сделал первый шаг, и мне оставалось только идти в ногу с ним. Неторопливо шагая по бежевому ковру и немного шаркая по нему каблуками, мы двигались к свадебной регистраторше. Женщина стояла у дальней стены зала, за столом, на котором лежали бумаги и открытая коробочка с кольцами. Проходя мимо семьи, неосознанно вцепилась взглядом в Лету. Она улыбалась, мысленно поддерживая меня, и я словно в голове услышала её «всё будет хорошо». Немного ободрившись, я продолжила путь, глядя в пространство перед собой.

Вступительная речь женщины, регистрирующей брак, пролетела мимо сознания. Я видела, как она раскрывает рот и что-то произносит. Может быть, я даже слышала её, просто не разбирала слов. Из грудной клетки что-то определённо хотело выскочить, и я не уверена, что это было сердце. Душа не желала уходить в пятки, она застряла тугим узлом, затянулась под ключицами и не позволяла сделать глубокий вдох.

Я также пропустила обращение к жениху, но услышала его уверенное «да». Поразилась тому, как медленно тянется время. Такое ощущение, что мы здесь уже несколько часов стоим.

Когда регистраторша повернулась ко мне, я изнемогала от желания поскорее ответить и закончить всё это.

— Прошу ответить вас, невеста.

Вот он. Момент, который я ждала с самого утра. Возможность изменить жизнь, повернуть её в неизвестном направлении. Я будто стояла на развилке и решала, в какую сторону пойти. Точнее, я уже решила. Нужно лишь сделать шаг.

Узел в груди развязался и разлился теплом по телу. Чувство предвкушения заставило тело немного дрожать. Я открыла рот, чтобы произнести заветное «нет».

— Д… — начала и тут же прервала себя, не добравшись до гласного звука.

В полном шоке посмотрела на Кино, на его довольную ухмылку и попыталась снова сказать «нет», но язык сам решил, какой звук я издам.

— Д… — непонятное мычание, так похожее на согласие.

Предвкушение, потряхивавшее тело, ушло, на его месте вновь появилась паника. Почему я не могу произнести чёртово слово?!

В моё ухо прошептали:

— Ты же не думала, что я позволю тебе отказаться?

С полным осознанием ужаса происходящего я глядела на страшнейшего человека. Человек ли он вообще? Та странная попытка сжать мою руку была чем-то большим. Меня попросту обморочили! Не знаю, заклинание это было какое-то или нечто другое, но без магии здесь не обошлось.

Мне попросту не дали возможности отказаться. Что бы я ни попыталась сейчас сказать, произнесу лишь «да». А пауза-то затянулась. Сзади слышалось перешёптывание: «Почему она не отвечает? Почему она молчит?»

А я всё всматривалась в глаза своего жениха. И наконец увидела то, что мне нужно. Наглость и самодовольство в ореховых глазах дали повод, дали возможность разозлиться. Более того, злость моментально разгорелась до ярости. А вместе с яростью пробудилось и пламя. Горячей волной оно раздалось от сердца по всем клеткам тела, и я, не думая ни секунды, взмахнула рукой, за которой потянулся чёрный огонь.

Удар отбросил Кино на несколько метров, спалив часть пиджака и несчастную бутоньерку.

Кажется, план немного сорвался.

Все присутствовавшие в помещении с возгласами кинулись к мужчине. Обступили со всех сторон и попытались привести в чувство. Я же стояла на месте и пыталась утихомирить ярость.

Человек, схвативший меня за локоть и дёрнувший на себя, мог запросто остаться без лица, но вовремя перехватил мою руку и прорычал:

— Успокойся!

И снова я ощутила, что не могу полностью подчинить собственные тело и разум. Злость отступила слишком быстро, все мышцы расслабились. Астиан, державший меня за руку, был напуган, но сосредоточен.

— Немедленно уходи отсюда. Всё как договаривались. Вещи в уборной, окно не заперто.

С этими словами он устремился к пострадавшему недомужу, пребывавшему без сознания. Я полетела к выходу из зала, по дороге переглянувшись с Летой, спокойно наблюдавшей за хаосом. Мы кивнули друг другу на прощание, и я всё-таки разглядела волнение в её глазах. С родителями попрощалась мысленно, на большее моей смелости не хватило.

Глава 5. Побег

Выбраться из дворца оказалось не так-то просто. Сначала я оббежала весь второй этаж в поисках нужной дамской комнаты, стараясь не попадаться на глаза снующим официантам. Потом долго пыталась снять платье — делать это в одиночку оказалось трудновато. Ещё труднее было сжечь платье трясущимися руками, не спалив ничего лишнего. Это, кстати, вышло не совсем удачно — копоть на полу осталась.

Выудила из рюкзака джинсы с водолазкой и кроссовки. Оделась достаточно быстро, но со шнурками пришлось повозиться. Мысленно оставила себе напоминание никогда в экстренных ситуациях не использовать обувь на шнуровке. В рюкзаке также лежали документы, мобильный телефон и банковская карточка. Судорожно распихала всё по карманам, закинула почти пустую сумку на плечо и направилась к окну.

Аккуратно перелезла через подоконник и встала на узкий выступ. Теперь нужно продвинуться в сторону до водосточной трубы. Внизу асфальт и колючие с виду кусты, так что падать нежелательно…

К моему искреннему сожалению, никто не поинтересовался, хочу я лететь со второго этажа в кусты или нет. Стоило мне оторвать одну ногу от карниза, чтобы сделать шаг, как ручка на двери туалета задёргалась — кто-то хотел попасть внутрь. Я отвлеклась на резкий звук, и нога не нашла опоры. В следующую секунду я сорвалась и полетела вниз. И почему в школе нас не учат падать? Я не просто не успела сгруппироваться — я в целом не знала, как это делается. Так что приземление было болезненным, особенно для пяток и копчика, на который я так «удачно» рухнула. Корчась от боли, встала и поковыляла в противоположную от центра города сторону. Оставалось надеяться, что приключения и эмоциональные потрясения на этом закончатся.

Вечером ливень шёл, не прекращаясь. Ледяные порывы ветра подгоняли, ударяя в спину вновь и вновь. Плащ, сформированный из маминого браслета, уже не спасал от холода, а вода давно залилась за воротник. За стеной дождя не было видно ни соседних улиц, ни рядом стоящих домов. Шум падающей на мощёную дорогу воды заглушал все остальные звуки.

Вдалеке показалась неоновая вывеска какого-то заведения. Я поспешила туда, надеясь, что смогу хоть ненадолго укрыться от непогоды. Мокрые волосы прилипли к лицу, а пальцы рук окоченели и плохо слушались.

Оказавшись у крыльца, обнаружила, что стою у кафе с открытой верандой. Заведение уже не работало, но за дальним столиком под навесом сидели трое парней, также пережидая ливень.

Я сочувственно улыбнулась ребятам и получила в ответ такие же понимающие взгляды и улыбки. Прошла в другой конец веранды и бросила рюкзак на стул. Эмоции после удачного побега до сих пор зашкаливали, поэтому призвать магию оказалось очень просто. Гораздо сложней было не спалить и так короткие волосы во время сушки. Благо влажная погода немного глушила огонь в руках и не позволяла ему выйти из-под контроля. С волосами я нескоро, но справилась, а подсушить одежду и согреться и вовсе удалось за полминуты. Запоздало оглянулась в поисках свидетелей, но кроме тех троих парней, увлечённо болтающих о чём-то, на улице никого не было.

Достала купленный в супермаркете салат и бутылку холодного чая. Я не ела с самого утра, и сейчас голова немного кружилась от недостатка калорий в организме. Ещё и ушибленный копчик ныл. Скромный ужин и тепло подействовали успокаивающе, и я немного расслабилась. Пронаблюдала, как парни, сидевшие доселе на веранде, скрылись в темноте, и включила телефон. У меня хватило ума избавиться от сим-карты и купить новую, так что я со спокойной совестью залезла в Интернет. На сайтах городских газет никаких новостей о пропавшей школьнице. Отлично.

Интересно, как скоро Астиан расскажет родителям, куда и зачем я отправилась? Будет ли мама жалеть о том, что допустила такой исход и не отговорила папу от идеи со свадьбой? А папа разозлится из-за моего побега или выдохнет с облегчением, что одной проблемой в его семье стало меньше?

Отгоняя волнующие мысли прочь, открыла приложение «Карты» и определилась, куда двигаться дальше. До автовокзала пешком дойду минут за сорок, посмотрю расписание и уеду на первом подходящем автобусе. Нужно добраться до границы, а там буду смотреть по ситуации.

Как только дождь немного утих, я отправилась в путь.

Они подкараулили меня за тем же домом, где находилось кафе. Капюшоны закрывали лица, но я сразу узнала ребят, прятавшихся от непогоды на веранде. Парни обступили меня с трёх сторон, заставляя попятиться к стене. Наиболее высокий и плечистый из них, явный лидер, молча вышел вперёд. Я инстинктивно сделала шаг назад и упёрлась спиной в кирпичную стену здания. Когда мужчина медленно приблизился ещё на пару шагов и образовал в ладони чёрный огненный шар, я в ужасе атаковала первая.

Собрала все силы, которые остались после изматывающего побега, и направила их к рукам. Мощный удар в виде огненной волны, едва различимой в темноте, оттолкнул мага. Всего лишь оттолкнул! Удар меньшей силы отбросил Кино на несколько метров, а этот заставил нападающего сделать всего полшага назад! Даже одежду не подпалил.

На место страха пришло смятение. Когда громила возобновил движение в мою сторону, я ударила опять. А потом ещё и ещё. Я выпускала пламя, не думая, просто желая избавиться от преграды на пути. А эта преграда спокойно поглощала весь огонь пальцами рук. И пока я старалась отделаться от него, совсем позабыла о двух его помощниках. Во время атак я умудрилась отойти от стены, и этим воспользовались. Всё моё внимание было направлено на лидера банды, поэтому я не успела увильнуть от цепких рук, схвативших меня сзади. Мне не сделали больно, но вынудили остановиться. Такое поведение вогнало в некий ступор. Один приспешник сжал мои плечи, второй наколдовал вокруг нас алый огненный барьер, от которого несло невероятным жаром.

Я машинально дёрнулась в попытке освободиться и отойти от пламени, отчего мои плечи стиснули ещё сильнее.

— Лучше не шевелись. Сделаешь шаг — сразу обожжёшь ноги, — заявил главарь, вставший в метре от круга. В его голосе мне послышалось веселье, отчего ощущение угрозы стало плавно сходить на нет. Мне пока не причинили реального вреда, и дружелюбный тон позволил допустить мысль о том, что и дальше ничего смертельного не произойдёт.

С минуту стояли молча. Свет от огня позволил разглядеть лицо мужчины. Почему-то два других мага (а я не сомневалась, что тот, кто меня держал, тоже был магом, хоть и не воспользовался силами) воспринимались как массовка. Личные цепные псы третьего. На главу этой троицы я и смотрела. На вид лет двадцать семь — тридцать. Правильные черты лица, высокие скулы, прямой нос, пухлые губы. Таким лицом обычно светят на обложках глянцевых журналов, а не в подворотнях.

Затянувшаяся пауза вызвала лёгкое раздражение, и я снова попыталась вырваться. Безуспешно.

— Интересно, — пророкотал мужчина. — Ты в абсолютно безвыходном положении, но совершенно не боишься. Более того, кажется, ты злишься, — рассуждал он вслух.

Не стала ничего отвечать, только смерила мага презрительным взглядом. Поймав его, мужчина вдруг оживился, почти искренне улыбнулся и сказал:

— Смелая… или наглая? — Он прищурил глаза, всмотрелся в выражение моего лица. — А может быть, просто глупая.

Он коротко кивнул, глянув на мужчину за моей спиной, и тот отступил на несколько шагов, предварительно убрав руки. Обруч из пылающего огня никуда не делся. Лидер прошёл сквозь огонь, не получив ни царапинки, ни ожога, и остановился в опасной близости от меня.

Понимая, что сзади всё то же пламя, способное навредить, видимо, лишь мне, ничего не оставалось, как твёрдо стоять на месте. Я дерзко вскинула подбородок, чтобы видеть лицо мага.

— Что тебе известно об ангелах смерти?

Известно мне было достаточно, чтобы понять, что передо мной стоит как раз один из них. Почему-то меня это ни капли не напугало. Я хотела опять отмолчаться, но что-то в изучающем взгляде мага заставило открыть рот.

— Сказки. Ангелами смерти пугают маленьких непослушных детей, — после нескольких часов молчания мой голос прозвучал хрипло.

Эти слова заставили всех троих тихо рассмеяться. Я почувствовала себя этим самым маленьким и непослушным дитём, которого всё ещё пытались запугать. Но атмосфера после произнесённого резко изменилась. Все трое словно расслабились и отошли от меня на пару метров. Пылающее кольцо исчезло.

— А что ещё? — с мальчишеской улыбкой уточнил главный, скидывая капюшон.

Вот эта улыбочка и решила всё.

На секунду, всего лишь на секунду, я прониклась симпатией к незнакомцу, стоявшему передо мной. И тоже окончательно успокоилась, потому и ответила:

— Знаю, что ангелами смерти становятся самые жестокие люди. И что ангелами бывают только мужчины.

«И что в них нельзя влюбляться», — добавила я мысленно.

— Хорошо, — весело ответил маг. — Меня зовут Ма́рон Фо́стан, — с этими словами он протянул мне ладонь. На запястье красовались часы с огранкой из поблёскивающего камня. Циферблат показал, что время подходило к полуночи.

Слегка поколебавшись, я всё же представилась:

— Миларасс Зовски, — и протянула руку. Рукопожатие получилось крепким и тёплым.

Конечно, упомянутое не было всем, что я знала об ангелах смерти. В детстве нам с братом действительно рассказывали сказки об этих существах: в одной истории ангел смерти порабощал город, в другой — жестоко убивал свою семью, в третьей случалось что-нибудь не менее пугающее. В сказках ангела смерти всегда побеждали доблестный рыцарь или смелые горожане. В настоящей истории же об ангелах смерти старались не упоминать.

Ангелы смерти — опаснейшие существа в мире. Выносливые, безэмоциональные, неуязвимые — они стали лучшей версией человека. Отличные бойцы и покорные исполнители; могут сутками не есть и не спать, стойки к любым ядам, не чувствуют боли. Именно они влияют на исходы войн, решают глобальные политические проблемы, контролируют каждую жизнь на планете. Ангелы смерти — верховные существа, о которых современные историки и философы говорят как об отныне несуществующих, вымерших тварях, оставивших людей в покое.

Судя по всему, они ошибались.

Мы вернулись на веранду злосчастного кафе, чтобы немного поболтать.

Беседа вышла содержательной. Вот что мне удалось выяснить у странных ребят: во-первых, все трое являлись ангелами смерти, причём Марон — двенадцатый ангел смерти, а Ко́ия и Луарэ́ — пятый и шестой соответственно; во-вторых, названные номера — условные звания, говорящие о силе мага (первый ангел самый слабый, каждый последующий сильнее предыдущего); в-третьих, все нынешние ангелы смерти являются магами, причём магами огня; ну и, в-четвёртых, ангелами смерти руководит сама Смерть. О ней Марон упомянул как-то вскользь и, как мне показалось, с опаской.

Я рассказала, как сбежала со свадьбы, над чем ребята посмеялись, но они заметили, что используемая мной сила достаточно велика, чтобы запросто убить человека. Эти слова мне не понравились.

— Поэтому я и сбежала. Хочу добраться до академии магии в Амте. Хочу научиться контролировать свои силы.

— Только контролировать? — удивился Марон. — А что если я скажу тебе, что твой дар можно не только взять под контроль? Ты можешь научиться не только держать силу в узде, но и пользоваться ею в невероятных масштабах. Создавать заклинания, вести настоящий бой с магией, напитывать силой артефакты.

Он вытянул руку, и на его пальцах заплясал чёрный огонь, совсем как мой. Марон плавно перебирал пальцами воздух, и пламя переливалось по ладони как живое. Завораживающее зрелище.

— Попробуй повторить, — тихо произнёс он.

Я поднесла свою руку к его и стала повторять движения, но огня не было. Встряхнула руку и попыталась ещё раз — безрезультатно. Огня не было. С вопросом взглянула на Марона.

— Ничего страшного, это нормально. Со временем научишься.

— Научусь? — уточнила с недоверием. — Слушай, я полчаса назад использовала бо́льшую силу. Сотни раз едва не сжигала собственный дом. Почему же я не могу простую змейку наколдовать?

Марон ничего не сказал про мой тон, хотя я была уверена, что он как минимум пожурит. Но он спокойно объяснил:

— Уровень дара очень высокий. Тебе сложно выполнять действия, в которых требуется небольшое количество силы и минимум эмоций.

— Ты явно сильнее меня. Почему тогда у тебя получается?

— Годы тренировок, — с улыбкой пояснил он. — Так как ты смотришь на то, чтобы научиться использовать свою силу, а не контролировать?

Толика сомнения всё же закралась в голову.

— А вам-то это зачем?

Марон переглянулся с ангелами и уверено пояснил:

— Гораздо проще научить тебя магии сейчас, чем через десять лет разгребать последствия эмоционального и магического взрыва, способного повлечь за собой чью-то смерть. — Он дал минуту, чтобы переварить услышанное. — Ну так как ты смотришь на наше предложение?

Сомнения не отпускали, но я задалась вопросом: а что я теряю? Обучение магии и было моим изначальным планом, так что карты складывались как нельзя удачно.

— Ты ещё спрашиваешь? Конечно я хочу этого!

Ангел вновь переглянулся с Коией и Луарэ, поднялся из-за стола, протянул мне руку и сказал:

— В таком случае, добро пожаловать в Чертог Смерти.

Я не успела понять, как Марон это сделал, но дверь в кафе открылась, и в проёме показался не ожидаемый интерьер из кучи столов и стульев, а невероятно красивый ночной пейзаж. Неизвестные деревья, обнимающие их лианы, жужжание каких-то насекомых. Представшая передо мной картина напоминала фото джунглей из школьных учебников, но что-то в ней было иное. Эта природа была более дикой и неукротимой.

Марон первым вошёл в проём, едва в нём поместившись, Коия и Луарэ ждали, когда я решусь переступить порог. Несколько раз глубоко вдохнула и, не задумываясь, шагнула в открытую дверь.

Прогулка по ночному лесу была не столь романтичной, как мне представлялось. Мы то и дело наталкивались на охотящихся змеек, пробирались через колючие и, как мне показалось, вполне разумные кусты, уворачивались от летучих мышей. Будь я в этом лесу одна, не продержалась бы и десяти минут — рванула бы куда глаза глядят. А так шагала за Мароном, стараясь не терять из виду его широкую спину, и периодически оглядывалась на отставших ангелов.

В какой-то момент даже почувствовала себя одинокой. Мы шли уже час по грёбанному лесу, никто не проронил ни слова, о моём присутствии будто и вовсе забыли. Невольно спросила себя, какого дьявола я вытворяю: оказалась непонятно где, непонятно с кем. И зачем? Потому что мне пообещали какое-то обучение? Больше похоже на то, что меня просто вывели в джунгли, чтобы убить без свидетелей.

Когда параноидальные мысли почти убедили развернуться и свалить отсюда, мы вышли на открытое пространство. В нескольких десятках метров впереди я увидела высокие ворота, за которыми виднелись сад и большое белое здание. Трёхэтажный дом с круглыми серыми крышами, балконами с панорамным остеклением и высокими арками. Думаю, его даже можно было назвать небольшим дворцом.

Я шла следом за Мароном и запоздало обратила внимание на то, что отставшие ангелы свернули в сторону от дома и сейчас огибали его по периметру.

— Марон, а куда ушли ребята? — поинтересовалась я.

Хоть я не видела его лица, улыбку услышала:

— Забавно, что ты называешь практически столетних мужиков ребятами.

— Сколько?! — искренне поразилась этой цифре. Они же выглядели лет на тридцать!

Парень сбавил шаг, подождал, пока я его нагоню, и к воротам мы подошли вместе.

— Маги с огнём в крови живут дольше людей раза в полтора, а сколько живут ангелы смерти, никто точно не знает. Я даже не могу сказать, сколько мне лет. В Чертоге Смерти время идёт иначе, — с этими словами он изящно толкнул калитку, и мы оказались на территорию дворца.

— И давно ты здесь? — Меня немного напрягли его слова.

— Лет тринадцать, — непринуждённо ответил он. — Я попал в Чертог примерно в твоём возрасте.

Быстро поднялись по ступенькам и вошли в здание. Внутри было настолько темно, что я с трудом различала силуэты мебели. За ангелом шла скорее на звук. Немного поплутав в темноте и мрачной тишине, мы оказались у старинной дубовой двери. Марон постучал, и дверь тут же открылась. Комната, в которой мы оказались, была похожа на читальню или мини-библиотеку. Кожаные диваны у стен, несколько стеллажей с книгами, на окнах декоративная квадратная раскладка. Дорого, но уютно.

На одном из диванов сидела… Она. Я не смогла даже мысленно назвать её девушкой или женщиной, потому что ошибусь с возрастом, какое бы число ни назвала. Она одновременно выглядела и на шестнадцать, и на сорок и на пару сотен лет. Увидев нас, она поднялась, поправила свой бежевый костюм и с ужасно фальшивой улыбкой уставилась на меня. Серые глаза даже при тусклом освещении казались неживыми. Идеально прямые каштановые волосы ниспадали до талии и выглядели какими-то пластмассовыми. Она вся казалось искусственной и неживой.

— Неужели Марон наконец привёл достойного кандидата, — не вопрос, утверждение.

Её голос был чарующим. Мелодичный, высокий, даже немного детский. Мне захотелось услышать её смех. Кажется, он должен быть заливистым и самым женственным на свете. Но этот голос одновременно с его нежностью был уверенным и стойким; в какой-то степени он таил в себе угрозу.

И я поняла главное: кем бы она ни была, какой бы красавицей ни казалась, я боюсь её. Боюсь так, что после первых её слов, я задрожала всем телом.

— Риада, познакомься с Миларасс. — Марон немного поклонился в её сторону и обернулся ко мне. — Миларасс, это Риада, наша наставница и хозяйка Чертога.

Он не произнёс этого слова. Но на последней фразе сделал такой акцент, что сомнений не осталось: передо мной стоит сама Смерть.

Я попыталась кивнуть ей, но оказалась так напряжена, что движение получилось резким и каким-то механическим. Риада сделала вид, что не заметила моего страха. Она всё ещё неприятно улыбалась и разглядывала меня с ног до головы.

— Хорошенькая, — поделилась она с Мароном. Потом обратилась ко мне: — Я вижу твой потенциал. У тебя большое будущее в Чертоге, Миларасс.

Почему-то слова её прозвучали как приговор.