Мой пленник

Алина Савельева, 2023

– Что ты привезла из России? Водку? Балалайку? – первым делом спросила подруга, когда я вернулась в Марсель.– Медведя, – вздохнула я.Принявшая за шутку мой ответ, Люси даже не подозревает, кого я держу в подвале нашего родового замка в трех километрах от берега, на острове.И мой пленник действительно огромный и сильный как медведь. Но упрямый как осел! Всего одно слово его отделяет от свободы! Но он настырно молчит!# Тайны и интриги# Юмор# ХЭ

Глава 7

Давно я не испытывал такого неистового бешенства. Дрянь! Маленькая сумасшедшая лягушатница! Булка черствая! Просроченная! Сука! Развратная куртизанка!

И без глотка свежего воздуха я уже был уверен, что развлекаются с зверушкой в клетке люди, далекие от алфавитных бюро и прочих схожих структур. Но чтобы так нелепо! Мой жизненный опыт сыграл со мной злую шутку, я настолько углубился в анализ, кому я мог понадобиться из моего богатого боевого прошлого, что иных вариантов и не рассматривал. Все перебрал. Все операции, всех оставшихся в живых противников, с кем могут быть личные счеты, охоту на Сумрака, но только не то, что меня утащила какая-то чокнутая.

С чего она вообще решила, что я знаю, где этот пройдоха Грант? Я о нем уже лет шесть ничего не слышал, был уверен, что он до сих пор бороздит военные базы, в непринужденных разговорах за стаканчиком-другим коньяка выведывая информацию.

Бойцы с автоматами с первого взгляда привлекли мое внимание. Положение тела верное, дула направлены на меня, но затянуты они с ног до головы в экипировку: берцы, камуфляж, балаклавы и каски. Чего они опасаются? Что я их трехэтажным матом накрою?

Гетера двадцать первого века нашла мою ахиллесову пяту, окуная в воду, как пакетик чая. Эти экзекуции были в сто крат хуже обжигающих ударов шомполом. Сука!

Срисовать местность с моего положения было непросто. Камни, заросли и высокие каменные стены не позволяли определить, с какой стороны замок не омывает море. Попытки расстегнуть наручники не привели к успеху, я не вижу их, но механизм мне незнаком, что-то явно новенькое, хотя при движении затягиваются туже, как обычно.

— Блин, — срывается с моих губ разочарование оттого, что пальцы уже деревенеют без нормальной циркуляции крови.

— Это он тебе сказал, что меня зовут Лин? Где он, прошу, скажи, пожалуйста! — опасно и близко подходит Булочка.

В этот момент она выглядит такой беззащитной, непослушные волосы развеваются по ветру, в широко распахнутых глазах загораются лучики надежды, будто от моего ответа зависит, слетит ли голова с плеч этой «Миледи Винтер».

Никогда не слышал этого имени, но оно… такое вкусное. Лин. Несмотря на мокрые джинсы, в паху начало припекать от одной мысли, что с ее именем охрененно кончать, на выдохе произнося вслух. Ли-и-ин!

Грязная куртизанка снова сбивает меня, маячит перед носом обтянутыми тонкой тканью сиськами и нежно касается лица, будто не она меня сейчас хлестала по спине как накосячившего раба!

Неподвижные бойцы давно действуют на нервы, подозрительно, что в них нет напряжения, ведь держать автоматы, подхватывая под цевье и упирая в плечо приклад, не так просто, как кажется на первый взгляд. Но то, что они никак не отреагировали на то, что я вырубил Булку, окончательно убеждает меня, что я главный клоун в этом цирке.

Говорил мне Кир, что «блин» — это слово-паразит в моей речи, но даже он вряд ли думал, что из-за него я съерашусь с трехметровой высоты, уже почти достигнув цели!

Очухался на полу своего президентского номера-люкс. Мою ярость и злость можно фасовать в корпуса фугасных авиабомб, гарантированно разорвет этот замок, превратив вековые камни в песок!

Ошиблась ты, Булочка, с игрушкой! Хоть при этом и умудрилась завести правильно, да с игрой промахнулась! Безнравственная дрянь! Аферюга с сиськами!

Сдираю с себя вонючую воду застойного узла и сквозь стиснутые зубы шиплю только одно слово: «Лин». Прохиндейка! Мошенница сдобная! Аморальная горячая выпечка! Идиота из меня сделала! Не знаю, за каким лешим ей понадобился тот француз, но обязательно это выясню!

Правое плечо болит, будто в нем сотни мясников орудуют ножами, разделывая на стейки. Кстати, о стейках! Жрать хочу как свора бродячих собак! У решетки опять миска с этим отвратительным луковым супом и шлепок салата.

Достала, сука! Никогда в жизни я так не выходил из себя. Тому виной не только сумасшедшая Лин, а то, что я не понял раньше этого спектакля. Со злостью отшвыриваю пустой кислородный баллон в решетку и окончательно охреневаю, глядя, как часть решетки легко отходит от не слишком сильного удара.

В легком шоке я начал свое путешествие по месту моего заключения, силком запихав выпученные глаза обратно, после того как я увидел, что решетка была закреплена десятком скоб к деревянному коробу двери. Со вчерашнего вечера свободы меня отделял один пинок!

По коридору из моей темницы я прямиком вышел на тот мостик, где Лин и две мумии в камуфляже учили меня нырять. Скрывшись в ближайших зарослях, я минут тридцать еще сидел на суку как сыч, разглядывая территорию. Никакого движения, ни единого отблеска оптики с башен, просто зловещий заброшенный замок.

Пробираясь по зарослям, камням и местами по отвесной стене над водой, я еще сохранял осторожность. Совершенно не мог понять, сколько тут людей, каким арсеналом и возможностями они обладают, пока не нарвался на первую ловушку.

Тонкая леска пересекала тропинку и, проследив за ней до верха, я обнаружил оружие, собранное по лучшим традициям вьетнамцев. Буквально из дерьма и палок. Смертельное. Едва заденешь механизм, тебе в грудь на огромной скорости прилетит горизонтальная палка, пронизанная острыми кольями. Подивившись таким примитивным ловушкам, я перешагнул через леску и почувствовал, как под ногой сработал механизм. Первая мысль была, что нарвался на противопехотную нажимную мину, и едва успел увернуться от острого наконечника самодельной стрелы. Что за чертовщина!

По мере того как я обходил территорию в поисках дороги в город, вспомнил все нецензурные выражения, и хоть у меня изначально не было желания знакомиться ближе с обитателями замка и строить из себя Рэмбо, но спустя десяток ловушек мне уже стало любопытно, кто тут такой изобретательный. Тем более, вернувшись к мостику, я убедился, что нахожусь на острове. Без транспорта мне отсюда не выбраться, но ни одной, даже самой захудалой лодки я не нашел.

Пришлось возвращаться в эту зарастающую плющом крепость. Выбился из сил, обходя по периметру все строения и оба крыла основного здания, пытаясь в окнах первого этажа увидеть людей. Ни души! Все больше во мне крепла уверенность, что тут не больше двух-трех человек.

Плохо, что уже темнеет и датчики движения на фонарях реагируют на меня, выдавая. Не все мне удавалось обойти, но опять тишина. Кроме того, вляпался-таки в классическую партизанскую ловушку, как специально для меня созданную. В самом узком месте тропы, где с одной стороны обрыв со скалы в воду, а с другой — высокая стена, провалился ногой в ямку с установленной в ней доской с гвоздями. И ведь тропинка на вид была даже не натоптанной, будто по ней уже несколько лет не ходили.

Уставший, голодный, злой и самое главное — отчаявшийся найти простой выход, я вернулся к дому. Найду первого попавшегося бармалея, а с ним и средства связи.

Не имей я феноменально тренированную память, заблудился бы нахрен в этом барском доме. Но мой нюх меня еще никогда не подводил, почти прямой наводкой приволок на кухню.

Я помню, что «солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения», но сытый воин куда сильнее истощенного. Мое желание свернуть Булочке шею усилилось в сто крат, когда я увидел забитый деликатесами холодильник! Мне, значит, луковую похлебку и траву, а у нее тут фуа-гра, говядина по-бургундски и пирожные! Мои любимые «Брауни»! Жадюга синеглазая! Стерва грудастая!

Забив желудок всем подряд, ушел дальше, на поиски средств связи. Большинство комнат были открыты, и ничего интересного для меня в них не было, а вот несколько запертых меня заинтересовали. Прикинув, что выбивать двери с моим вывихнутым плечом и проколотой ногой слишком громко и муторно, решил забраться в одну из них через окно. Всего второй этаж, и раз закрыли, значит, мне точно туда.

Я уже почти дошел до выхода, как прямо над головой засвистели пули, кроша обшивку стены над головой. В такие моменты мозг автоматически переключается на боевой режим, отшлифованный годами тренировок и многочисленными вылазками на огневые рубежи. Присаживаюсь и в ту же долю секунды как пружина отскакиваю в сторону, перекатываясь за угол.

— Ты жив, Мой Сладкий? — слышу голос Булки и ее крадущиеся шаги.

Экстремальная ситуация заставляет мозг работать в ускоренном режиме, и, промотав снова все события, все, что видел и с чем столкнулся, вывод капслоком печатаю крупными буквами в мозгу, отбивая каждую букву с грохотом сваебойной машины: Лин здесь одна!

— Тебе никто не говорил, что мужчину нужно кормить вовремя? — ору ей, в грохоте выстрелов кубарем залетая в ближайшую открытую комнату, оказавшуюся столовой.

Иди сюда, дрянь! Ознакомлю тебя со своим меню, развратная чертовка!

Учитывая, что Лин не шибанула меня током, пульт от моего браслета у нее не с собой, но рисковать не стоит, даже если он действительно может взорваться, в чем я уже очень сильно сомневаюсь.

— Лин, а ты где сиськи накачала? Там мозги не раздавали? — отвлекаю ее болтовней, бодрым хомячком несусь в смежную со столовой кухню, отсчитывая последние выстрелы за спиной.

Если она с тем же оружием, что и приходила ко мне в первый день, то это «Беретта», либо пятнадцать, либо семнадцать патронов, в зависимости от модификации, которую я определить не смог с того расстояния.

— У меня все натуральное, Сладкий! — приторно-сладко поет Булочка где-то уже с другой стороны.

Заныриваю в добротный кухонный островок, на ходу выдергивая нож из подставки, и, царапая кожу, срезаю браслет, вышвыривая его за бортик. Взрыва не последовало, а вот сучка меня засекла. Четырнадцатый выстрел. Деваться уже особо некуда, в отражении стеклянной двери винного шкафчика я вижу чертовку, крадущуюся по столовой точно по моему кровавому следу, оставшемуся от пострадавшей в ловушке ноги.

Пошарив по полкам островка, бесшумно извлекаю сковороду. Кухарка, бля, на тропе войны! Но делать нечего, мне нужно, чтобы Лин сделала еще один выстрел. Времени уже почти нет, дрянная француженка уже шагах в десяти от островка. Крадется, осторожно переставляя ноги, перешагивая ошметки штукатурки, осколки посуды и прочих пострадавших от нее деталей интерьера.

— Да, ладно, не стесняйся, Булочка! Женщины постоянно себе что-то увеличивают! — хочу, чтобы она сместилась правее, а то пропадет с «экрана» шкафчика.

— А мужчины преувеличивают! — не остается в долгу стерва, впрочем, идет на голос, как я и хотел.

Прищурив левый глаз, примерно просчитываю траекторию и, слегка подбросив нож, херачу по нему сковородой, отправляя холодное оружие в ее сторону. Я не преследовал цели пропасть в нее, главное было — спровоцировать ее выстрелить, что и не заставило себя ждать. Пуля дробит столешницу в паре сантиметрах от моей макушки. Пятнадцатый выстрел.

Была не была, хватаю еще один завалявшийся в ящике нож и выпрыгиваю с левой стороны островка, одновременно метнув в нее холодное оружие. Быстрая, сучка! Успевает отклонить голову, получив лишь незначительное рассечение на лбу, но зато мы оба видим, что затвор ее пистолета отъехал, и это означает, что обойма пуста.

Ну, что же, добрый вечер, дрянь! Потанцуем?

— Тебе камуфляж Виктория Бекхэм пошила? — намеренно нагло окидываю ее взглядом, отвлекая.

Разгуливает в каком-то шелково-ажурном оружии. Короткая сорочка с соблазнительным кружевом не оставляет места даже для моей богатой фантазии. Длинные ноги, крутой изгиб бедер, тонкая талия и высокая грудь, соски которой не скрывает тонкая ткань. Красивая, сука! Прекрасная отравленная нимфа. Жаль, что двинутая.

— Бери выше, Сладкий. Это «Шанель», — надменно вздергивая бровь, просвещает меня Булочка, отступая назад в столовую.

Хрен ее знает, может, у нее там автомат в витрине с сервизом затесался! Молниеносно настигаю ее, отшвыривая левой рукой назад на кухню. С тихим вскриком стерва приземляется на пол, пролетев по нему еще полметра!

Зашкаливающий адреналин притупляет боль в плече и ноге, и даже травмированные сегодня сильнейшими растяжениями мышцы спины и рук не помешают мне раскатать Булочку обратно в лепешку!

— Первое правило воина, Сладкий, — словно читает мои мысли стерва, — нельзя недооценивать противника!

Не успеваю сообразить, чем мне грозит распластанная на полу валькирия, как чувствую уезжающий пол под ногами. Охренеть, потайной люк в подвал, как она его открыла? Воспользовавшись моим замешательством, Лин хватает стоящую на полу здоровенную вазу и запускает мне в голову.

— Тело твое — оружие, дух — его сила, разум — его умения. Верь в себя, Булочка, и не бойся поражения! — ухмыляюсь ей в ответ, отбрасывая хрупкий снаряд.

У меня нет сомнений, что эту крошку прикончить мне не составит труда. И дело не в заповеди — «сомнения твой злейший враг», а в том, что я не только физически намного сильнее Лин, гораздо опытнее и прошел такую школу, которую она и в кино не видела.

Чертыхаясь, несусь за этой девушкой-войной, настигая ее уже у островка, с вскриком теннисистки Лин с разворота лупит мне по морде теркой для овощей. Несмотря на разогнавшийся пульс, рефлексы не подводят, успеваю уклониться, но тут же пропускаю удар в скулу с левой! Ах ты ж маленькая дрянь!

Конец ознакомительного фрагмента.