#янесабина

Алина Наумова

И имя не твое и жизнь. И все происходит будто во сне и не с тобой.Маленькая девочка остается совсем одна, когда ее забирают жить в другую семью. Навешивают ярлыки, навязывают чужие правила и учат принимать побои. Учат взрослеть так быстро, как только можно, рушат все понятия и строят из тебя удобного ребенка. Можно ли остаться собой и научиться доверять людям? Можно. Но нужно только перестать бояться. Книга содержит нецензурную брань.

Я — Сабина. Мне 17. И моя жизнь закончилась. Простите

Я бежала по улице, а ноги проваливались в глубокий снег. Даже если бежать по протоптанной дорожке, то комки снега все равно попадают между ботинками и голыми ногами. Так можно было заболеть. Но болезни не страшны тем, кто уже умер. Я всегда была такой мертвой. Даже если сильно притворялась, что живая. Этого нельзя было скрыть. Не сейчас. Но теперь я стала грязной. По-настоящему грязной.

На снегу пестрели обертки от фейерверков и петард, кое-где из сугробов торчали пустые бутылки из-под шампанского. Но я не чувствовала ничего. Ни холода не существовало в этом мире, ни боли. Ни меня. Голова взрывалась тысячей образов, и одновременно давила на глаза. Хотелось зажмуриться и оторваться от реальности. Перестать дышать и перестать существовать здесь и прямо сейчас.

Я спряталась за сараем. В доме горел свет. И я отчетливо представила, как за столом сидит дядя Мухит и тетя Акмарал и пьют горячий чай. Стол, наверное, накрыт и в глубокой миске с золотой каемкой стоит оливье, а на тарелочке нарезан казы. Они смотрят телевизор и переговариваются чуть слышно между собой. Им не нужен никто и я тоже. Я никому не нужна. Я просто мусор, который все постоянно забывают вынести. Он мозолит глаза долго, вызывает споры и возможно скандалы, но в итоге его все равно выбрасывают. И он летит прямиком туда, где ему и было самое место.

Вся неделя у меня перед глазами. Моя очередная ссора с Айгерим, потом пропал Кайрат. Я искала его у тети Фатимы, но не нашла, она сказала, что он уехал с друзьями на базар за продуктами. И я просто ждала пока не наступила ночь. Но он так и не пришел. Тетя Акмарал позвала меня пить чай. И зачем-то опять напомнила о сыне ее знакомой, которому давно пора жениться. Кажется, задумкой тети Акмарал было познакомить меня с ним. Но я не хотела, и продолжала делать вид что не понимаю о чем она говорит. Через два дня Кайрат пришел к нам в двор и улыбнулся. Я крепко обняла его за шею, и поцеловала в щеку. А когда я спросила где он был и почему не приходил он просто ответил, что был занят. И позвал меня праздновать Новый Год с ним и его друзьями. Я отказалась, но Кайрат сказал, что будет весело, а потом он проводит меня домой. Тетя Акмарал бы меня в жизни не отпустила бы ни к кому домой. Тем более к Кайрату. Когда я ей сказала что мне нравится Кайрат пару месяцев назад, она отхлестала меня дядиным ремнем и заперла в комнате. «Твой Кайрат недоумок и бездельник проклятый», — кричала она и только еще больше злилась. А когда я наконец под вечер вышла из комнаты, дядя прошептал мне на ухо, чтобы я не сердилась на тетю Акмарал, и что она просто переживает за Амана. Так как он не писал ей уже почти несколько месяцев. С тех пор как уехал в Алматы на стройку.

И теперь о том, что Кайрат позвал меня отмечать Новый год вместе с ним, мне говорить точно не стоило. Тогда я решилась соврать тете. Я сказал ей, что лягу пораньше спать и в семь часов вечера сделала вид, что плохо себя чувствую. Тетя Акмарал только хмыкнула и накрыла стол для них с дядей Мухитом. А я переоделась в комнате с выключенным светом, и осторожно выскользнула во двор, пока тетя отвлеклась. Я бежала к дому Кайрата будто за мной гнались бешеные собаки. Но мы не зашли к Кайрату. Он сказал, что мы пойдем в гости к его другу. Там будет весело и они часто так собираются. Его друзей я все-таки знала плохо. Он был старше и скорее всего дружил с Аманом и ребятами постарше. Но как же мне хотелось, чтобы он принял меня к себе и понял, что такая же как и все, и ничем не отличаюсь от обычных девочек в школе. Что я не говорю с акцентом на казахском, что моя школьная форма выглядит хорошо, потому что новая, а не потому что я перешивала и ушивала ее всю ночь. Тяжело быть такой как все, когда ты не такая как все. А кто нужен был Кайрату я не знала, но могла только догадываться.

В доме, в который мы пришли, горел свет и был накрыт стол. На столе уже были аккуратно нарезаны помидоры и огурцы. Тонкие ломтики колбасы и сыра. Две бутылки прозрачной водки и три бутылки шампанского. За столом сидела Айгерим и Камилла. С Камиллой мы были знакомы со школы, она была на год старше и уже закончила десятый класс. Десятый класс в нашей школе был один. Так как многие из ребят уехали в город учиться, то с Камиллой и ее одноклассниками мы были знакомы. Я обрадовалась увидев Айгерим, но не успела я к ней подбежать как тут же вспомнила о том, что мы с ней поссорились. Я уже и не помнила причину ссоры. Но это было что-то серьезное. Для меня. Ссоры всегда начинались с меня. Я внезапно становилась раздражительной и кричала Айгерим о том, что она делает что-то неправильно. И этот раз был не исключением. Айгерим отвернулась, когда увидела меня и продолжила разговаривать с Камиллой. Многих ребят из компании Кайрата я знала. Были и незнакомые ребята. Я поискала Кайрата глазами и увидела его на кухне. Он разговаривал с незнакомым парнем. Они что-то обсуждали. Я не хотела ему мешать. Странно было чувствовать себя в компании малознакомых людей, Айгерим не хотела со мной разговаривать, а Кайрат был занят. Я присела на стул за столом и покрутила пустой стакан в руках. Кто-то рядом громко рассмеялся, и я увидела незнакомого парня со светлыми волосами.

— Привет.

— Привет.

Я попыталась улыбнуться, чтобы не показаться совсем недружелюбной, но кажется получилось натянуто и не очень правдоподобно. От парня пахло алкоголем и сигаретами. Он был старше меня и скорее всего был другом Кайрата, но я не видела его в школе. После окончания школы Кайрат завалил вступительный экзамен и не смог поступить на грант в КазГу. Это был университет его мечты. Теперь он готовился к экзаменам в следующем году. Может это парень был одним из его знакомых из города? Он точно был не из наших. Он протянул мне бутылку и стукнул ее горлышком об край моего стакана.

— Чего не пьешь?

— Я не пью.

— Почему? — он приподнял светлые брови и уставился на меня. Я оглянулась и увидела, что Айгерим смотрит прямо на меня.

— Не хочу.

Светловолосый сел на соседний стул и протянул мне свободную руку.

— Владимир.

— Сабина.

— Какое красивое имя, — он снова улыбнулся.

Я сжала губы, чтобы не сказать ему, что это не мое имя. Но мне удалось сдержаться.

— Очень приятно, Владимир, — я пожала его протянутую мне руку и снова взяла в руки пустой стакан. Что делать дальше я не знала. И куда девать руки тоже. Моим посредником в общении всегда была Айгерим, а с Кайратом можно было и молчать. Но другие люди ожидали от меня чего-то, но я не знала чего именно, и это ставило меня в затруднительное положение. Мыслями я вернулась к тете и дяде, и представила как они ужинают за накрытым столом, не подозревая что Сабина, точнее я, сбежала на новогоднюю вечеринку с Кайратом.

Бутылки оказались практически пустыми, а в углу зала Владимир целовал Камиллу. Я покраснела и отвернулась. Владимир сжимал ногу Камиллы выше колена, и ее это не смущало. Но на них, кажется, смотрела только я. Все остальные были заняты каждый своим делом. Кто-то спорил за столом по поводу экономический обстановки в стране, кто-то тихонько пел песни, играл телевизор. Часы показывали половину десятого. Кайрата я не видела уже больше часа. Он то появлялся, то исчезал. Парни и девчонки бегали курить на улицу, и морозный воздух весь вечер неприятно холодил ноги.

Вы чувствовали себя одиноко посреди огромной толпы людей? Как называется такой вид одиночества? Я была не одна, но я была одна. Внутри будто все замерзло и никак не оттаивало. Айгерим тоже куда-то пропала. Ко мне подошел знакомый Кайрата. Он мне уже представился и я запомнила, что его звали Ален. Ален положил руку мне на плечо и предложил сходить подышать свежим воздухом. Я вежливо отказалась, но Ален настаивал. Он был пьян, это было заметно по его словам и по тому как он держался. Его рука тряслась на моем плече. Скорее всего, ему было нехорошо и ему нужно было на воздух. Я поднялась и согласилась прогуляться.

На улице было холодно, но на удивление очень светло. Фонарь на углу улицы освещал весь двор и пустую собачью будку возле забора.

— Собаку к соседям отвел. Она бы лаяла.

— Ладно, — я пожала плечами. — Как ты себя чувствуешь?

Ален оперся руками на скамейку и шумно выдохнул.

— Ты же Сабина?

— Да.

— Ты красивая девчонка, Сабина.

Я не знала что сказать. Первый раз в жизни мне сказали, что я красивая и первый раз в жизни, мне не хотелось поправить человека, который назвал меня Сабиной. Я молчала. А Ален не поворачивался и все также держался за скамейку. Стало неудобно.

— А ты Кайрата не видел?

— Видел. Зачем тебе?

— Думала куда он пропал.

— Ты с ним что ли пришла? — Ален наконец оттолкнулся от скамейки и выпрямился. Он смотрел мне прямо в глаза. Я опустила взгляд. Это парень только что назвал меня красивой, а я промолчала. Может быть мне нужно было сказать ему тоже что-то в ответ? Он, в общем-то, тоже был достаточно симпатичным.

Он сделал несколько шагов вперед и встал от меня на расстоянии вытянутой руки. Запах алкоголя и сигарет никуда не ушел, и снова ударил мне в нос с новой силой, я закусила губу, чтобы сдержать позывы тошноты. Внутри все скручивало от волнения. Что-то во всем этом было неправильно. Неправильным все было с самого начала. Но я упорно верила, что я делала все правильно. Что происходит в этом доме? В котором парни целуют девушек, с которыми не встречаются. И где Айгерим? Иногда мне так не хватало уверенности ее мыслей. Они были будто глоток свежего воздуха во моей голове. После ее слов, у меня часто прояснялись мысли, мне становилось легче дышать.

— Ты красивая, Сабина.

Ален повторил свои слова, но теперь уже смотрел мне прямо в глаза.

— Спасибо.

— Я тебе не нравлюсь, да?

Мысли скрутились в непонятный узел.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты мне понравилась сразу. Но ты не обращаешь ни на кого внимания. Ждешь Кайрата?

— Меня пригласил сюда Кайрат.

Все шло не так как я себе представляла. Этого момента и этого диалога не было в моей голове, когда я сбегала из дома без разрешения тети и дяди.

— Хочешь провожу домой?

— Я подожду Кайрата, а потом мы пойдем домой. Уже поздно.

Я улыбнулась и сделала несколько шагов назад. Мне нужно было срочно найти Кайрата. Я была готова признаться тете и дядя в том, что сбежала и принять свое наказание. Мне просто нужно было уйти отсюда. Ален меня начинал пугать. Я вспомнила Камиллу и Владимира, целующихся в углу и вздрогнула. Может быть Ален тоже хотел это делать со мной? Нет-нет, нет! Я помотала головой. Но Ален подошел ближе, я снова отступила, но он схватил меня за руку.

— Ты такая красивая, Сабина.

Он не должен мне говорить такого. Ведь он так не думает на самом деле, и мне стало жаль себя. Он был просто пьян. Он просто глупый и пьяный. Я попыталась вырваться, но он только крепче сжимал мое запястье. Страх медленно пробежал по ногам обхватив мои лодыжки. Нужно было убегать отсюда, но ноги отказывались шевелиться.

Его дыхание оказалось так близко от моего лица. Жесткие и холодные губы прижались к моим губам и я вздрогнула. Вырваться не получалось. Мои игры с Аленом не пройдут. Аман только играл со мной, но никогда меня не трогал. Ален был другим и мне стало по-настоящему страшно. Так страшно как никогда не было. Все было сном. Просто страшным сном. Его губы закрывали мои, а противный мокрый язык настойчиво проталкивался в мой рот, и я начала задыхаться. Я уперлась руками в его грудь, и попыталась оттолкнуть. Но он оказался сильнее чем казался на первый взгляд. Его большие ладони залезли мне под куртку и нащупали застежку бюстгальтера через ткань платья. Мне нужен был воздух. Со мной что-то происходило. Что-то плохое я чувствовала это всем телом, но у меня не было сил бороться. Ален прижимал меня к себе все крепче и крепче, а я сжимала зубы до боли и хруста в челюстях. Оставь меня, пожалуйста.

Он повалил меня на скамейку и задрал платье. Это все происходило не со мной. Все это было слишком странным. Совсем не тем. Это был просто сон. Кошмар. От которого я не могла никак проснуться. Его рука зажимала мой рот. Я не могла шевелиться. Мое тело просто отказывало двигаться. Он закрыл не только мое тело, но и мой мозг. Мозг не посылал никаких сигналов телу. Просто отключился. Я слышала звук ремня и молнии его брюк. Его пальцы были везде, пока он рвал мои колготки. А я просто молчала.

Он вжал меня в твердую поверхность скамейки, я чувствовала ее позвоночником. Толчки не прекращались, но боли не было. Было что-то другое. То что я не могла никак назвать. У такого нет никакого названия. Я была Сабиной. А Сабина это просто оболочка. Просто тело. Это ничего не значит. Но Ален наконец остановился. Я перестала чувствовать его тепло и липкость. Его рука перестала закрывать мой рот и я открыла глаза.

— Эй!

Голос Кайрата разорвал весь кошмар и я внезапно оказалась на земле. Но я ничего не чувствовала. Меня просто лишили всех чувств одновременно. Что-то липкое поглощало меня полностью. Как болото, в котором ты оказался совершенно неожиданно и в твоих мыслях больше ничего нет. Ты просто понимаешь, что это все. Больше нет ничего. Только тишина.

Я бежала ничего не разбирая перед собой. Вы знаете, что такое память тела? Это даже не твоя память, это просто рефлекс, который вырабатывается с годами. Ты просто делаешь то, что можешь делать, и ноги сами несут тебя туда, куда несли всегда даже без твоего ведома. Мои ноги несли меня домой. Я могла сопротивляться сколько угодно, и называть тетю Акмарал тетей, а дядю Мухита дядей, но первые люди, о ком я подумала, когда обнаружила себя бегущей по морозу были они. Они были своими. Все что могло произойти плохого со мной у них дома было знакомым и нормальным. Любили они меня или нет, или просто терпели меня, или были вынуждены или им было меня жаль или противно. Это все было совершенно неважным. Дело было в другом. Они были моим домом. Они были всем, что у меня было. Только они и больше ничего. Меня оставили все. Но я была не одна, даже отрицая это.

На деревянной скамейке возле дома, я пыталась перевести дыхание и унять дрожь, но никак не могла. Меня вырвало всем, что я ела. Но дрожь не проходила. Меня вырвало еще раз. Я все еще ощущала себя грязной и в каком-то липком тумане, несмотря на холод. Мне было жарко, мне хотелось сорвать с себя все что было и сжечь это в мусоре. Мне хотелось сжечь себя в том же огне, в котором будут гореть мои вещи. Просто забыть и просто перестать думать.

Мысли не переставая возвращали меня в тот двор к Алену. К выражению лица Кайрата. Я сама во всем виновата. Сама. Я пошла в тот дом, и сама дала другим возможность думать о себе так ужасно. Я вела себя доступно. Может быть я всегда была такой? Может быть я сама всех провоцировала? И Аман тоже был не виноват? Во всем виновата была только я.

Я ничего больше не помнила о том вечере, и о том, как я пробралась в дом, и ничего не помнила о том, что я делала. Но проснувшись утром, я обнаружила себя в своей комнате в крови. В зеркале в ванной я увидела лишь бледную тень обычной себя и разодранную в кровь грудь и живот. Под ногтями запеклась кровь, от меня пахло рвотой. Что произошло со мной вчера? Я не хотела ничего не вспоминать. Я только яростно терла себя голубой мочалкой, не обращая внимания на царапины на груди и ключицах и животе. В горле стоял неприятный привкус и меня снова вырвало. Я собрала волосы в тугой хвост на затылке и обстригла ногти. Ножницы в моих руках выглядели слишком блестящими, и я снова поднесла их к волосам, но так и не решилась отрезать и их. Снова.

В дверь забарабанили.

— Хватит тратить воду, иди пей чай.

Я ничего не планировала и ничего не ждала. Но теперь все изменилось. Я стала еще дальше от себя. Я становилась Сабиной. Той девочкой, которую из меня делали. Все считали меня Сабиной, кроме меня самой. Такое возможно? Будто тебя спрятали в теле совсем другого человека, и ты не можешь оттуда выбраться как бы не старался. Мне нужно было выбраться отсюда. Из этого дома и из этого имени. Мне нужно было вспомнить как меня зовут и что с нами случилось.

Я села напротив тети Акмарал, которая зашивала рубашку дяди Мухита.

— Что случилось со мной?

— Что? — тетя Акмарал даже не посмотрела на меня, лишь на мгновение прекратив штопать.

— Как меня зовут?

— Не с той ноги встала? Иди помой посуду.

— Что со мной случилось? Как меня зовут? Где мой отец?

Я не узнала своего голоса. А может быть я никогда его не слышала? И голос тоже был всегда не моим? А принадлежал Сабине? Мне нужны были ответы или я могла взорваться.

Боли я не чувствовала, даже когда тетя Акмарал схватила меня за волосы. Разве это боль? Она думает мне больно? Она думает, что это заставит меня замолчать? Она ничего не знала о боли. Ее ногти впивались в кожу, но мне этого было мало. Я не чувствовала себя живой. Даже сейчас. Я продолжала кричать, а тетя Акмарал продолжала хлестать меня по щекам до тех пор, пока я не упала на ковер. Я не помнила, что она кричала, но это точно были не ответы на мои вопросы. О чем я только думала? Она никогда не ответит на мои вопросы. И я продолжала кричать. От слез лицо было совсем мокрым, но я не плакала. Боли не было и ничего не было.

Когда я решила сбежать из дома? Тогда когда месячные не пришли в конце месяца? Или может быть тогда, когда меня стошнило завтраком, который оставила мне тетя Акмарал?

Я не была глупой. Я была заперта в доме, и заперта в собственном теле. Я ждала. Ждала, что наконец что-то произойдет в моей жизни и меня освободят. Все исчезнет, как сон и я освобожусь. Но ничего не менялось. Когда месячные не пришли и в следующем месяце, а тетя Акмарал принесла в мою комнату новую белую рубашку для школы, я все поняла. Кроме меня самой, никто не сможет меня освободить. Освобождение своего духа от тела — это, возможно, был еще более затяжной процесс, чем мне казалось. Целыми днями я что-то делала. Домашние дела, прогулка до магазина, утренняя тошнота, уроки.

Айгерим ни разу не пришла к нам. Кайрат тоже пропал. Тетя Акмарал меня не трогала. Но и не разговаривала со мной без надобности. Дядя Мухит чувствовал что-то в воздухе и тоже избегал меня. А я молчала.

Что мне нужно было делать стало понятно, но я ждала. Зря. Все было зря. Вся моя жизнь была слишком пустой, и теперь я не могла думать о том, что я могу сделать еще одну пустую жизнь.

Собрать рюкзак вещей, налить воду в бутылку и спрятать в глубине целый кирпич хлеба казалось таким естественным решением. Моя жизнь должна была начаться, а не закончиться. И когда она начнется должна была решить только я. Так я сбежала из дома и стала воровкой, забрав все деньги из платка тети Акмарал под подушкой.