Рейс налево

Алина Кускова, 2008

Что случилось – все вокруг вдруг решают жениться! Какой-то настоящий брачный бум! Максим Кудрин, без пяти минут счастливый муж Верочки, за час до наступления нового года обнаруживает у себя в квартире не свою невесту, а крепко подвыпившую незнакомую девицу, которая наотрез отказывается покидать его жилище, утверждая, что она-то как раз у себя дома! Как ее – ведущую журналистку газеты «Неделька в Петушках» – угораздило оказаться дома у Максима, Олимпиада Кутузова не помнила. Память вернулась, когда девушка ухитрилась расстроить сразу две помолвки: Кудрина с Верочкой и свою собственную...

Глава 2

С Новым годом! С новым счастьем!

Чем легче становилось голове, тем тяжелее было на душе. Осознавая всю тяжесть совершенного деяния, Олимпиада грустнела и задумчиво глядела в телевизор. На экране продолжала разворачиваться двухсерийная мелодрама с комедийным уклоном. Страдания главных героев настолько переплетались с ее собственной жизнью, что Липа вздохнула и налила себе водки. Лучше уж оставаться нетрезвой, чем думать о том, что случится, если она и в самом деле не приедет в Петушки этим утром. А ехать было страшно. Зеркало отразило такой сногсшибательный результат проведения новогодней ночи, что никаким образом перед Станиславом ей не оправдаться, и уж тем более собственной образиной.

— Это вы виноваты! — всхлипнула неожиданно Олимпиада. — Могли бы открывать дверь в квартиру осторожно! Мало ли какой человек под ней случайно оказался.

— Конечно, нужно было открывать аккуратно. Ведь пьяные девицы под дверью оказываются постоянно. Особенно под Новый год, этаким сюрпризом для холостяков, намеревающихся жениться. Не на них, между прочим, а на трезвых, разумных и не валяющихся под чужими дверями девушках. — Кудрин встал из-за стола. — А отчего, собственно, ты перешла со мной на «вы»?

— Не знаю, — призналась Липа, шмыгая носом. — Само собой получилось.

— Ага, значит, более трезвая ты более покладистая и воспитанная. — Кудрин распахнул дверь в спальню. — Нужно поспать. Сейчас четыре часа утра, в семь на Москву идет первая электричка. Так и быть, я провожу тебя на вокзал, ну, а встречать, как я понимаю, будет Стасик. Его также ожидает сюрприз. Можешь ему соврать, что командировка прошла не так удачно, как ты планировала. Задала вопрос про ремейки и получила ответ в глаз.

— Очень смешно, — пробурчала Липа и зашла в спальню.

— Не волнуйся, за барабашкой, которого стошнило, я убрал. Ложись на матрас и накройся пледом.

Сам Кудрин устроился на диване в комнате, где сиротливо мигала разноцветными огнями искусственная елка за три тысячи сто рублей. Он выключил свет, оставив только мигающие огоньки, и закрыл глаза. Дом был новый, соседей в нем встречало Новый год не так уж и много. К четырем часам утра все стихло. Лишь отдаленные петарды в соседнем дворе разрывались взрывами гранат и напоминали ему о битве, которую еще предстоит провести для того, чтобы вновь завоевать расположение Верочки. Он прислушался к шороху из спальни, который вскоре стих. И оба неудачника погрузились в глубокий сон.

Их одновременно разбудил требовательный звонок в дверь. Кудрин протер глаза и уставился на часы. Они показывали три часа дня, об этом красноречиво свидетельствовали солнечные лучи морозного января наступившего Нового года.

— Олимпиада! — закричал Максим и распахнул дверь в спальню. — Какого черта ты, вы, не завела будильник?! — Полуголая Олимпиада сидела на матрасе и моргала глазищами. — Что за дурацкая привычка раздеваться перед сном?! — ревел Кудрин, на ходу натягивая на себя брюки. — Прикройся! Только не Верочкиным халатом. Если это пришла она, то мне конец. Сиди тихо и не высовывайся. — Кудрин проскакал в одной брючине к двери и открыл ее.

Олимпиада подскочила и попыталась найти свою одежду, разбросанную по спальне. Джинсы она нашла сразу вместе с шубой, а вот «пищащая» блузочка, купленная за бешеные деньги и оттого весившая не больше ста граммов, затерялась среди нераспакованных коробок. Она с отчаянием глянула на халат и передернула плечами. Уж лучше голой, чем в ее халате. Эта истеричка устроит очередной скандал.

В комнате тем временем раздавался женский голос. Липа прислушалась, но гостья говорила тихо, ругаться не собиралась, Кудрина не била. Возможно, это была не Верочка. Или все же она, но уже простившая своего ветреного жениха и вновь воспылавшая к нему прежними чувствами. Голос раздавался все ближе и ближе со спальней, Олимпиада напряглась и попыталась подобрать себе более-менее подходящее алиби, если все же Верочка ворвется сюда и застанет ее сонной. Неадекватные ревнивые особы порой способны на страшные кровавые дела. Уж Липа-то знает, она беседовала с парочкой уголовниц, которые укокошили своих соперниц только из-за одного подозрения. Ничего хорошего в ее светлую голову не пришло. Потому, как только дверь спальни распахнулась, Липа заорала на всякий случай:

— Не виноватая я! Он сам… — И осеклась. На пороге стояла пожилая дама в бархатном старомодном костюме с большим шифоновым бантом под горлом и таращилась на нее, как на кенгуру в зоопарке.

— И как, сынок, ты объяснишь это? — Дама ткнула пальцем в Липу, обращаясь к Кудрину, который возник в дверном проеме из-за ее плеча.

— Это? — пролепетал Максим, судорожно сглатывая слюну. — А это, мама, хм, — он подавился и закашлялся: — Это, мама, Верочка!

— Что?! — вскричала Липа, испуганно заметавшись по спальне. — Верочка?! Где?

— Да ладно, — нарочито расхлябанной походкой Максим подошел и обнял Липу за голые плечи. — Я давно хотел вас познакомить. Знакомьтесь! — И он сделал широкий жест в сторону праздничного стола.

Разговор среди вчерашних объедков не получался. Хотя Липа, прикрытая полотенцем, въезжала в обстановку не так мучительно долго, как пожилая дама, для которой появление в квартире сына незнакомой девицы с подбитым глазом в раздетом виде стало настоящим шоком. Кудрин достал их холодильника бутылку шампанского и торжественно поставил ее на стол, сообщив дамам, что они будут пить исключительно за дружбу. Олимпиада вздохнула и отказалась.

— Я больше не могу, — призналась она, — голова и так чугунная. Вообще-то я совсем не пью! — Она спохватилась, поймав на себе пристальный взгляд Серафимы Павловны, как ей представилась сама дама. — Нисколько и никогда. У меня аллергия на спиртное, — соврала Липа, не краснея.

— Да, — тут же поддержал ее Кудрин, — ей нельзя. И вообще, Верочке пора на вокзал! Ты знаешь, мама, она настоящий трудоголик. У нее сегодня рабочий день. — И он подмигнул Липе.

— У меня? — Та, естественно, не поняла, было ли это настоящим подмигиванием или просто нервным тиком, и на всякий случай переспросила, уточнив: — Рабочий вечер? Я работаю…

— Вечер! Точно, у нее сегодня рабочий вечер, и ей нужно на вокзал, — нашелся тот.

— Вы что, подрабатываете в электричках? — подозрительно прищурилась Серафима Павловна.

— Ну да, — несла Липа первое, что шло на ум, — народным контролером! Ловлю зайцев!

— За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, — многозначительно изрекла та, нисколько не поверив ни сыну, ни травмированной девице. — Впрочем, как раз сегодня спешу я. Меня Митрофан Ильич пригласил на прослушивание своей новой арии. Приятно было познакомиться, — сухо сказала мама Максима и поднялась.

— А как же шампанское? — растерялась Липа, понимая, что не только не понравилась пожилой даме, но и вызвала у той к себе стойкое отвращение.

— Я загляну к тебе вечером, — Серафима Павловна выразительно поглядела на мнимую Верочку, — нам нужно обсудить твои дела тет-а-тет. — Кудрин послушно склонил голову и пошел провожать маму.

Олимпиада никогда не попадала в подобное положение, знакомясь с матерями своих кавалеров. Чаще всего она нравилась пожилым дамам своим азартом, деловой хваткой и уверенным поведением. К тому же Липа вовремя опускала невинные глаза, говорила матерям комплименты, восторгалась воспитанием их питомцев. Метод «двух в одном» срабатывал безотказно. На этот раз что-то вышло из-под ее контроля, что-то не получилось. Но раньше она никогда не являлась на смотрины с синяком под глазом и обмотанной в полотенце. Возможно, отрицательно сказался именно ее внешний вид. Но что ей оставалось делать?! Нужно было нацепить на тело Верочкин халат, а на нос — солнцезащитные очки.

— Зачем вы представили меня Верочкой?! — набросилась Липа на вернувшегося и заметно погрустневшего Кудрина. — Теперь ваша мама ее возненавидит и не захочет слышать ее имя всуе!

— По-твоему, — взбеленился тот, — я должен был признаться маме, что провел ночь с незнакомкой?!

— А что в этом такого? — искренне изумилась Липа. — Мужчины часто так делают и совершенно этого не стесняются. Они заносят незнакомок в список своих побед и хвастаются этим на каждом углу.

— У тебя превратное представление о мужчинах, — вздохнул Кудрин и ткнул вилкой в студень.

— Картошечки бы, — плотоядно глядя на еду, заметила Липа. — Я нажарю. Только мне нужно найти свою блузку. — И она исчезла в спальне, намереваясь перекопать все коробки, но найти необходимую вещь.

Для начала она легла на матрас и попыталась вспомнить, каким образом раздевалась вчера. Липа махала руками и внимательно оценивала траекторию предполагаемого полета ее блузки. Выходило, что она забросила ее в самую гущу коробок, и та, скользнув между ними, застряла в щели. Выудив блузку, Липа довольно оглядела ее, никаких прорех она не обнаружила, а помятость придавала блузке демократичный вид. Облачившись наконец-то по полной программе в свой привычный гардероб, Липа подошла к двери и остановилась. В комнате шел разговор. Кудрин говорил по телефону с… Верочкой. Липа замерла. Одна неверная реплика, и они больше никогда не помирятся. Ее раздирали черти, так хотелось крикнуть и передать Верочке привет, что Липа в испуге закрыла рот руками. Пусть голубки наговорятся, она не должна им мешать. К тому же Кудрин может отомстить и встрять в ее разговор со Станиславом, которому она должна, попросту обязана немедленно позвонить!

Впрочем, Кудрин снова молчал и слушал. Говорила Верочка, а он слушал и кивал сам себе головой. Та же не просто говорила, та изрыгала фразы, плевалась слюной в телефон, и Липе показалось, что Кудрин поспешно вытирал эти плевки, машинально проводя рукой по трубке. Верочка была в ярости. Она нисколько не успокоилась и посылала Кудрина на все четыре стороны. Тот спокойно выслушивал эти посылы и обреченно кивал головой. Олимпиада оставила свой рот в покое и демонстративно медленно прошлась перед Кудриным. Неужели он не понимает, что не должен так унижаться?! Мямля! Маменькин сынок! Бабский угодник! Нет, последнее не про него. Олимпиада решительно нажала на рычаг и прервала задушевную беседу, которая, по ее мнению, уничижала достоинство Кудрина. Он не стал сопротивляться и тяжело вздохнул, вернув трубку на место.

— Она никогда меня не простит, — простонал он, — никогда!

— Тем хуже для нее, — заявила Липа, нисколько не сомневаясь в своей правоте, — женщина должна уметь прощать. Тем более вы ни в чем не виноваты. Это я вломилась в вашу квартиру и уснула в спальне.

От раздавшегося в дверь звонка вздрогнули оба.

— Это не может быть Верочка, — прошептала Липа, — она бы не успела так быстро добежать. Скорее всего, это вернулась ваша мама. Что еще ей понадобилось? Добить меня своим тяжелым взглядом? — Она приосанилась и выпятила грудь, та теперь, слава богу, была облачена не в полотенце, так что стесняться было нечего. Застать врасплох Олимпиаду не удастся! Она оттолкнула испуганного Кудрина и подошла к двери сама.

— Вам нужно сделать глазок на дверь, — заметила Липа, — еще есть современные системы с видеокамерами. Сейчас мы бы знали, кто там ломится, и могли бы не пускать его в квартиру.

— Пусти, пусти! — обреченно махнул рукой Максим, приготовившийся к худшему.

— Я так и не получу в этом доме жареной картошки! — высказалась Липа и звякнула защелкой. — О! Максим, это не ваша мама!

На пороге стояла незнакомая ей дама и переминалась с ноги на ногу. Она была достаточно молода для того, чтобы соблазнить какого-нибудь пенсионера-льготника, но одевалась слишком вызывающе. Как определила Олимпиада, ее прикид был сплошным унисексом с ярко выраженной подростковой направленностью. Дама взлохматила свои коротко остриженные седые волосики и извиняющимся тоном поинтересовалась, нет ли у Кудрина сигаретки.

— С Новым годом! С новым счастьем! Такой лом бежать в магазин, — заявила престарелая красотка, — а курить хочется так, что нет никаких сил противиться этой вредной привычке. — Дама в упор не замечала Липу, пока та полностью не заслонила собой вид в дверную щель и Кудрина в глубине комнаты не стало видно. — Ой, Макс, а вы не одни? Надо же, я помешала! Я могу уйти, если у вас ничего нет…

— Верочка! — Липа решительно протянула даме руку. — С новым и вас счастьем. Все есть. Я курю, пью, сплю в постелях чужих мужчин и не нравлюсь их мамашам.

— Роза Викторовна, — с готовностью протянула руку дама. — Это очень хорошо, что вы такая порочная особа. Мне так повезло!

— Вам-то в чем повезло?! — изумился Кудрин, оттесняя Липу от двери. — И никакая она не Верочка.

Липа хмыкнула и отправилась за сигаретами. Раз уж Максим не приглашает даму в квартиру, значит, на то у него есть свои причины. Но даме она поможет, поделится насущным, где-то у нее еще оставалось несколько сигарет, найти бы только.

— Не нужно этого стесняться, — пронзительно зашептала Роза Викторовна. — Молодежь нынче пошла такая активная, пытается испробовать все на свете. Я так жалею, что в этом возрасте многое себе не позволяла и была синим чулком. Приходится в более зрелые годы наверстывать упущенное. Я вот с этого нового года решила начать курить сигареты. Представляете, все обычно бросают эту вредную привычку, а я решила начать курить! А сигареты купить забыла. Кефир купила, а сигареты нет. Как хорошо, что у вас, Макс, оказалась такая порочная подруга. Не волнуйтесь, Макс, вашей маме я ничего не скажу.

— Мама знает, — трагически произнес тот и гордо тряхнул каштановыми волосами, ударившись затылком о косяк. — А она на самом деле не Верочка!

— Что вы говорите?! — не поверила соседка. — И что? Ой! Я снова бесцеремонна.

— Да ладно, — ответила за него подошедшая Липа, — какие тут уж церемонии разводить. Вот, все, что осталось. Сами понимаете, что после бурно проведенной ночи рассчитывать на большее не приходится. — И она показала даме единственную сигарету, разломанную четко пополам. — К сожалению.

— Ничего, — Роза Викторовна с энтузиазмом отъявленного наркомана выхватила сигарный огрызок. — Я как-нибудь уж приспособлюсь. Начинать так начинать. Я же дала себе слово. Максим, — ее голос дрогнул, — а выпить у вас ничего не найдется?! Я с этого года решила начать пить горькую. Но забыла купить в магазине. Кефир, понимаете, купила…

— Есть водка и шампанское, — пробормотал Кудрин, понимая, что с соседкой случилась беда.

— Лучше водки! — заявила Роза Викторовна и бросилась без приглашения в комнату к столу.

— Что вы заладили, что я не Верочка? — недовольно прошептала Кудрину Липа. — Ей все равно, кто я. Представьте меня Екатериной Великой, и она поверит. У вашей соседки, по-моему, крыша поехала.

Роза Викторовна тем временем устроилась за праздничным столом и попыталась закурить от оставленной там Липой зажигалки трофейный огрызок. Было очевидно, что пользоваться зажигалкой она не умеет. Липа наклонилась к ней и помогла прикурить. Кудрин, внимательно наблюдая за разворачивающимся действом, присел к столу и задумался о том, что делать с маминой подругой, внезапно лишившейся рассудка. Роза Викторовна не позволила ему стать сторонним наблюдателем и потребовала водки. Кудрин ей налил в одноразовый стаканчик и наполнил свой стакан. Роза Викторовна потребовала, чтобы Липа выпила вместе с ними, припомнив той, что Верочка — фактически падшая женщина, и лишний стакан водки ей не помешает. После тоста Кудрина «За дружбу!», она выпила и выскочила из квартиры, на ходу пытаясь курить.

— Что это было?! — недоуменно поинтересовалась вновь нетрезвая Олимпиада.

— Ее бросил очередной жених. Роза Викторовна никогда не была замужем, но не теряет надежды. Нужно позвонить маме, это ее лучшая подруга.

— Не нужно звонить маме, мне сейчас только вашей мамы не хватает, — испуганно воспротивилась Липа, закусывая водку лимоном. — Зря я пила.

— А! — Кудрин помотылял у нее перед носом указательным пальцем. — Я же говорил, что ты — алкоголичка и не в силах сдерживать свои порывы. Или тебя тоже бросил жених, и ты потеряла надежду?

— Еще чего! — возмутилась Липа и щелкнула пультом управления. Плазменный экран тут же показал титры до боли знакомого фильма. — Каждый раз одно и то же. Мне нужно ехать! Иначе к вечеру с вашими импульсивными гостями я стану не транспортабельна.

— Отличная идея! — обрадовался Кудрин. — Сейчас же отправимся на вокзал! Электрички ходят каждые полчаса. Или один раз в час, но это не важно. Можешь погулять на свежем воздухе и немного охладиться. Восстановить силы перед встречей с женихом.

— Ну-ну, — усмехнулась Липа. — Вам тоже рекомендую набраться сил перед встречей с бывшей невестой. Странно, что она еще не прибежала! — Липа поднялась и направилась за своей шубой. Задерживаться в этом дурдоме дольше она не собиралась.

Радостный Кудрин торжественно провел непрошеную гостью в коридор, ерничая на каждом шагу. Олимпиада не обращала на него внимания и пыталась отыскать свою сумку, которую бросила, выудив оттуда обломанную сигарету. Сумка валялась на своем привычном месте — под телефонной тумбочкой, и Липе пришлось нагнуться для того, чтобы ее оттуда достать. Кудрин стоял рядом с ней и подтрунивал над ее женихом. Внезапно входная дверь распахнулась и сбила его с ног. Кудрин упал на Липу, согнувшись пополам.

— А! — взревела военной сиреной вбежавшая Верочка. — Так вы уже и в коридоре этим занимаетесь?!

— Ты нас не так поняла, — прошептал Кудрин, отпуская руку, которая машинально в поисках опоры схватилась за бедро согнутой Олимпиады.

— Еще бы! При виде такого, — Верочка округлила злые глазки, — и ничего не понять! Развратник и куртизанка! — И она выскочила из квартиры, хлопнув дверью.

— Если она придет еще раз, то вам придется менять металлическую дверь, — сказала Липа, распрямляясь и скидывая его вторую руку со своего бедра.

— Она больше не придет, — прошептал тот и сел на телефонную тумбочку.

— Тогда я смогу с чистой совестью поздравить вас с новым счастьем. — Липа накинула на себя шубку и тоскливо поглядела на Кудрина. — Не стоит так расстраиваться. Импульсивные люди обычно очень отходчивые. Поверьте мне, она не оставит вас в покое. Кстати, как и ваша родительница. — Липа кивнула головой в сторону лестничной клетки. Было отчетливо слышно, что там кто-то, тяжело дыша, поднимался по лестнице. — Нужно было закрыть дверь на замок.

Кудрин вскочил с намерением это сделать, но опоздал. В квартиру вломился очередной непрошеный гость. На этот раз им оказался неизвестный мужчина приятной наружности с лицом и фигурой Кена, и Липа вздохнула от облегчения.

— Макс! Спасай меня! — закричал мужчина вместо поздравлений и моментально закрыл за собой дверь за все замки и щеколды. — Она пасет меня целый день, я еле вырвался из дома! О, да ты не один! С новым счастьем вас, девушка! — Незнакомец приник к двери и замер, показывая пальцем, что та, от которой он скрывался, стоит под дверью. Он повернул к Липе свое перекошенное в ужасе лицо и провел ребром ладони по шее. Незнакомец хотел этим сказать, что сейчас решается вопрос его жизни или смерти.

Липа скинула шубу, сунула ее вместе с сумкой Кудрину, подтолкнула к нему незнакомца, который явно был с Кудриным знаком, и вытолкала мужчин в комнату. Как раз в эту секунду в квартиру позвонили.

— Добрый день, — Олимпиада обратилась к странной молоденькой особе, лицо которой было искажено от злости. — Вам кого?

— Подлеца и негодяя! — выкрикнула девица и попыталась оттеснить Липу. Но не тут-то было.

— Здесь его нет! — заявила она и толкнула девицу на место.

— А откуда вы знаете, что я его ищу? — подозрительно прищурилась та, остановленная разговором с незнакомкой. — Вы же не Верочка! А кто вы?

— Кроме меня, в квартире больше никого нет, — соврала Липа, — а себя подлецом и негодяем я не считаю. И, естественно, я не Верочка. Я хозяйка квартиры, в которую вы ломитесь.

— Я слышала, как он забежал сюда! — заявила девица и принюхалась, как натасканная гончая, идущая по следу. — Это аромат его туалетной воды!

— Вы ошибаетесь, — сухо заметила ей Липа и принялась закрывать дверь.

— Тогда передайте ему, — запыхтела девица, — что я рожу от него ребенка!

Липа остановилась. Получается, она действительно спасает подлеца и негодяя? Вот это номер. Но этот подлец знает Кудрина, а подвести Максима в очередной раз она не сможет. Это будет чересчур.

— Вы беременны? — поинтересовалась она у девицы.

— Еще нет, — призналась ей та, — но скоро буду!

И Олимпиада с чистой совестью захлопнула перед ее носом дверь. Пусть разбираются без нее, когда она уедет в свои Петушки. Липа постояла немного перед дверью, слыша, как девица хлюпает носом и кому-то звонит, уточняя номер квартиры. После звонка, скорее всего, подтвердившего ее версию о том, что квартирой она все-таки не ошиблась, девица затрезвонила снова.

— Что еще? — неприветливо поинтересовалась Липа, глядя на перекошенное личико, которое к этому времени покрылось красными пятнами. — Шли бы вы домой, девушка, приняли бы успокоительное…

— Это та квартира! — заявила девица. — И вместо вас должна быть Верочка!

— Квартира та, — согласилась с ней Липа, — но дом другой. Помните фильм «Иронию судьбы»?

— Дом другой? — задумалась девица. — Но у нас в городе одна такая многоэтажка.

— Бедняжка, — пожалела ее Липа, — значит, вы перепутали город! Нет здесь никаких Верочек.

Обескураженная девица задумалась и пошла по лестнице вниз. Липа улыбнулась ей вслед и закрыла дверь. Теперь можно было надеяться, что в ближайшие полчаса, пока голова проведет мозговой штурм, псевдобеременная не побеспокоит незнакомца.

Мужчины сидели за столом и напряженно молчали. Незнакомец, увидев Липу в гордом одиночестве, позволил себе немного расслабиться и заговорил первым:

— Девушка! Огромное вам спасибо! Вы меня фактически спасли от неминуемой гибели.

— Я отвратительно поступила, — призналась Липа, — бедная девушка хочет родить от вас ребенка!

— Только через мой труп! — заявил незнакомец, вскочил со стула и принялся нервозно расхаживать по комнате. — В ближайшее время я не собираюсь жениться или обзаводиться детьми. Кстати, Макс, как твоя помолвка? Состоялась? А где Верочка?

— Верочки больше нет, — с горечью произнес Максим и опустил голову.

— Она умерла?! — обомлел незнакомец и осел мучным кулем на стул.

— Для меня — да, — продолжал трагическую речь Кудрин. — Вернее, я для нее умер.

— Хватит слюзить, — заявила Липа, — просто она нас застукала в слишком интимной позе, хотя ничего подобного мы делать не собирались.

— Понятно, — процедил незнакомец, — это хорошо. Мне Верочка не нравилась. Нервная она какая-то. — И он с тревогой обернулся на входную дверь.

— Мне пора на вокзал, — сказала Липа, забирая свои вещи.

— Ни в коем случае! — закричал незнакомец и выхватил у нее шубу с сумкой. — А если она вернется?! Вы должны довести это милосердное дело до конца!

— Действительно, — сказал Кудрин, глядя в стол, — останься, Липа, еще ненадолго.

— Липа?! — встрепенулся незнакомец, решивший во что бы то ни стало остановить Липу. — Какое редкое имя! И благодаря кому вы его получили? — Он поцеловал Липину ладонь и усадил ее за стол.

— Глупо отвечать на этот вопрос, — уточнила Липа и ответила: — Мама меня так назвала в честь Московской олимпиады, так что о возрасте можете уже не спрашивать.

— Какая у вас чудесная мама! Давайте познакомимся! — прыгал на стуле возле нее незнакомец.

— Зачем вам знакомиться с моей мамой?! — испугалась та.

— С ней — потом, сначала с вами, прелестная незнакомка Липа! — Он встал и представился: — Виктор Белоусов! Лучший друг этого замечательного во всех отношениях человека, который сейчас сидит перед вами и совершенно не страдает по поводу завершения своих отношений с Верочкой! Макс! Страдать по одной даме в присутствии другой — это дурной тон.

— Очень приятно, Виктор, — ответила Липа. — Только вы не поняли, между нами действительно ничего нет. Получилось так, что я ошиблась квартирой перед самым боем курантов.

— Нет, везет же некоторым, — сокрушенно сказал Белоусов, — лучше бы вы ошиблись моей квартирой!

— То есть, — внимательно поглядела на него Липа, — вы верите, что такое может случиться?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Виктор. — В прошлом году меня забыли под соседской елкой! Хорош же я был, когда протрезвел хозяин квартиры и наткнулся на свою жену!

— А ее где забыли? — заинтересовалась Липа.

— Там же, черт возьми! Вместе со мной! Самое обидное, что между нами ничего не было! Кстати, как ваш глаз? Не болит? Максим, у твоей мамы есть же прекрасная мазь от ушибов.

— Только не нужно приплетать сюда его маму! — испугалась Липа. — Пойду и пожарю картошки!

Она встала и направилась на кухню. Ей нужно было побыть одной и подумать, рассказать ли Стасу правду или все же умолчать о некоторых пикантных подробностях. Ведь есть же мужчины, которые верят тому, что под Новый год вполне можно ошибиться квартирой, домом и городом! Про город она, правда, Виктору так и не сказала. Зато сейчас ему все расскажет Кудрин. Мужчины еще большие сплетники, чем слабый пол, особенно в тех случаях, когда дело касается женщин. Они-то не избегают пикантных подробностей, смакуя каждую из них по нескольку раз. Впрочем, Виктор ей нравится как человек.

Липа на мгновение замерла и прислушалась. В комнате не умолкали мужские голоса. Ничего, пусть посовещаются, обменяются мнениями, а потом она выйдет и расколет их на отдельно взятом у каждого интервью. Уж это она умеет, этому ее отлично научили, в этом деле она — профессионал. Липа вернулась к раковине, надела висевший на кухне фартук и принялась чистить картошку.

Новый год по праву считается праздником салата оливье, который на самом деле таковым не является. Стол — не праздничный стол, если на нем нет сырокопченой колбасы, мандаринов и шампанского. Салаты, икра и другие изыски — все это Липа вполне допускала в ночь празднования Нового года. Но вот первого января ей всегда хотелось жареной картошки. Этим блюдом она себя не баловала, на протяжении всего года приходилось скидывать лишние килограммы и забыть о жареном. В ночь оливье блюду с жареной картошкой не удивился бы только слепой, глухой и одновременно потерявший нюх россиянин. Зато первого числа можно было оторваться по полной программе.

Картофеля у Кудрина оказалась вполне достаточно, и вскоре на сковороде потрескивала подсолнечным маслом значительная его часть, медленно, но верно приобретая хрустящую корочку. Липа посолила картошку и дала себе слово, что бы ни случилось, она ни за что не уйдет, пока все не съест. Иначе новый год для нее так и не начнется. Полцарства за жареную картошку!

Она как чувствовала. Раздался звонок в дверь, и на кухню забежал взволнованный Виктор.

— Она вернулась, Липа! Спасай!

Липа прикинула. Получалось точно, как она и предполагала. Девица раскинула мозгами, поняла, что ее накололи, и вернулась. Она вздохнула, набрала в грудь побольше воздуха и пошла открывать, намереваясь нападением предупредить вражескую атаку.

— Что тебе надо?! Достала уже! — Липа распахнула дверь и замерла.

— Ах, так! — вскричала Верочка. — Она уже ходит в моем фартуке и командует парадом?! — Верочка фыркнула и побежала вниз по лестнице.

— Она приходила?! — поинтересовался Виктор, когда расстроенная Липа вернулась в комнату.

— Она, — подтвердила та и виновато поглядела на Кудрина.

— Что? — предчувствуя неприятности, спросил тот. — Что еще случилось?!

— Приходила Верочка, — призналась Липа, — увидела меня и убежала.

— Тебе не нужно было открывать! — закричал Кудрин и побежал в коридор. — Я так и знал!

Он распахнул дверь и позвал Верочку, но одинокое эхо погуляло по лестничным пролетам и вернулось к нему обратно.

— Она обязательно придет снова, — попыталась утешить его Липа. — Или сходите к ней сами, когда она немного успокоится. Думаю, лучше всего сделать это ночью, у нее все равно на нервной почве будет бессонница. К этому времени я точно уеду! — И она укоризненно посмотрела на Виктора.

— Кто же знал, что она вернется? — развел тот руками.

— Женщины всегда возвращаются! — заявила Липа и оказалась настолько права, что опешила. По лестничной клетке грузно, с трудом преодолевая ступеньки, поднималась Серафима Павловна. Ее пальто было расстегнуло, и оттуда маячил тот же бархатный костюм с шарфом на шее. — Прямо какой-то дом свиданий, — пробормотала она и отступила назад на кухню.

Сидеть на кухне целую вечность не хотелось, как и показываться вредной мамаше. Липа съела целую тарелку жареной картошки и сыто улыбалась сковородке, которая нисколько не опустела. С другой стороны, а что она теряет, кроме своего жениха, который ждет не дождется ее возвращения! Липе давно пора ехать на вокзал, она и так здесь слишком долго задержалась, кому-то помогла, кому-то насолила еще больше. Пора возвращаться, пора! Липа решительно встала и зашла в комнату.

Серафима Павловна сидела на ее месте за столом и мило беседовала с Виктором. Ее морщинистое лицо покрылось глубокой тенью, когда она увидела Олимпиаду.

— Вы еще здесь?! — резко спросила мама Кудрина. — Я думала, что вы уже покинули моего сына!

— У вас плохо обстоят дела с соображаловкой, — нагло заявила та и обратилась к Виктору: — Снимите с ее шеи шарф! Он перекрывает доступ кислорода к мозгам! С новым счастьем всех вас!

Кудрин поперхнулся и закашлялся, как догадалась Липа, это у него теперь войдет в привычку. Виктор попытался спрятать улыбку от удачного экспромта Липы в ложке с салатом. Сама же Серафима Павловна открыла рот, но так и не нашлась, что ответить нахальной девице, посягнувшей на ее сына.

Зато Олимпиаду больше никто не задерживал! И она не собиралась задерживаться в этой квартире ни на секунду, пусть сюда валом валят Верочки, небеременные девицы, странные соседки и вредные мамаши. Ей отныне будет все равно, что еще случится в этом провинциальном городке, где вместо привычного памятника вождю пролетариата умудрились поставить памятник великому композитору! Теперь ей все равно. Она никогда сюда не вернется. Родные Петушки, где же вы?! Стасик, любимый, сейчас она прилетит к тебе на крыльях пригородной электрички! Вика Наумова, бедная Вика, как же ты там без своего знаменательного интервью?! Липа поймала такси и попросила довезти ее до вокзала. Город подмигивал ей иллюминацией разноцветных огней, прощаясь с непрошеной гостьей.