Овод

Алина Аркади, 2023

Думала ли я, что после внезапной смерти отца мне придётся столкнуться с трудностями, связанными с его деятельностью? Нет. Могла ли предположить, что самый близкий человек окажется предателем, используя меня? Нет. Водоворот событий и людей, преследующих собственные цели, засасывает, исключая шансы выбраться и создавая всё новые непредсказуемые повороты, к которым я не готова. И лишь случайное знакомство дарит надежду на желанное спасение. Но за свою помощь мужчина требует вознаграждение, и кто знает, достаточно ли ему того, что я могу предложить.

Глава 9

Майя

Так сладко, что не хочется открывать глаза и выползать из-под одеяла. Сон ещё не отпустил, но, болтаясь на грани пробуждения, чувствую большое тело, прижимающее и обволакивающее теплом. Так хорошо мне давно не было. И даже несмотря на вчерашний жёсткий выпад Овода, сейчас готова стонать от неги, подчиняющей тело. А ещё в ягодицу упирается нечто большое и твёрдое. Может, я и не сильна в вопросах секса, но прекрасно понимаю, что предмет, доставляющий неудобство, имеет физиологический аспект, присущий всем мужчинам.

Немного отодвигаюсь, чтобы не чувствовать эрекцию, вгоняющую меня в краску, но мужская ладонь сжимает грудь, останавливая порыв.

— Лежи спокойно, — сиплый голос звучит над ухом, запускает приятные вибрации.

— Ты меня сейчас проткнёшь…

— Зато хотя бы по-настоящему, — его дыхание горячее и приятное, — и ты точно будешь это помнить.

И я лежу, ожидая дальнейших действий. Но ничего не происходит, лишь Овод вновь размеренно сопит, видимо, уснув. Погружаюсь в дрёму и повторно выныриваю из сна в одиночестве. Звуки льющейся воды доносятся из ванной, сменяясь шорохами и мужским голосом.

–… Доставлю завтра утром. Твой человек должен ждать меня у мебельного магазина ровно в восемь. Быстрее не получится. Есть небольшая проблема. Решу сегодня, точнее, избавлюсь от неё. Ты не понял — избавлюсь. В прямом смысле. Получу обещанное и отправлюсь дальше.

Сердце грохочет, когда мысленно прокручиваю и анализирую слова Овода. «Избавлюсь в прямом смысле», «получу обещанное». Он говорит обо мне. Никак иначе. То есть, блондин получит половину и уберёт меня. Физически. Дура! Он был откровенен со мной, потому что знал — свидетеля не оставит. Едва дышу, скованная страхом, когда Овод прохаживается по комнате, натягивая одежду.

— Я вижу, что ты не спишь. — Обращается ко мне, и я, собравшись, сажусь на кровати, потирая лицо ладонями. — Нужно кое-что сделать. Вернусь через двадцать минут. Ты должна собраться, выключить все приборы, закрыть дверь и ждать меня на улице. Справишься?

— Да.

— Время пошло.

Озвучивает и покидает квартиру. И только, когда за ним закрывается дверь, позволяю панике накрыть меня. Что делать? Как выбраться? Мне нужен тот, кто не позволит Оводу расправиться со мной. Тимур! И если изначально планировала достигнуть цели и уже потом связаться с Тимом, то сейчас понимаю — нужно продумать запасной вариант.

Вскакиваю и, найдя разобранный телефон в бумажном пакете, куда скинула шорты и футболку, собираю и включаю. Мне везёт, потому что аппарат не до конца разряжен. Как только ловит сеть, приходят сообщения от Тима и оповещения о звонках. Не успев нажать кнопку вызова, тут же принимаю входящий.

— Маечка, ты где? Что с тобой? Ты в порядке? — он кричит, видимо, отчаявшись связаться со мной.

— Тим, мы едем в Тольятти. Будем там сегодня вечером. Ты должен добраться туда раньше и ждать меня на входе у старого кладбища.

— Тольятти? — не может скрыть удивление. — Зачем ты едешь в Тольятти?

— Я думаю, что там папа спрятал завещание. В семейном склепе, где похоронена мама. Я прикинула, больше негде. Все остальные варианты Влада проверила.

— А-а-а… — медленно принимает информацию. — А кто это «мы»?

— Я и человек, которому я должна буду отдать половину того, что найду.

— Ты с ума сошла?! — орёт Тим.

— Таким был уговор. Я находилась в безвыходном положении, и увы, согласилась именно на такие условия. Если денег там не окажется, ты должен заплатить ему пятьдесят тысяч долларов. Найдёшь нужную сумму? — трясусь в ожидании ответа, понимая, что помощи могу ждать только от Тимура.

— Конечно, Маечка.

— Больше позвонить не смогу. Жди меня в указанном месте. Пожалуйста, Тим, — шмыгаю носом, — приезжай за мной.

— Слово даю, — его голос становится твёрже, убеждая в исполнении обещанного. — Я буду. До встречи.

Завершаю вызов, разбираю телефон и бросаю в пакет, словно не прикасалась к нему. Овод заверил, что из-за моего звонка нас выследила полиция, но теперь я в это не верю. Может, они работают на блондина, а спектакль на трассе был спланирован?

Умываюсь, натягиваю одежду, успев заправить постель и отключить приборы, хватаю пакет и, закрыв квартиру, спешу вниз. Не проходит и минуты, как передо мной останавливается Мерседес. И вроде модель та же, но машина другая.

Занимаю место сзади, понимая, что вчерашняя привилегия сидеть впереди больше не работает. Да мне это и не нужно. Не дают покоя слова Овода, сказанные полчаса назад и моя участь, если Тим не успеет.

— Другая машина? — всё же интересуюсь, отметив стерильность и отсутствие посторонних запахов.

— Да. Предыдущая в отметинах от пуль, которые могут вызвать вопросы. Да и ароматы там не очень, — морщится, намекая, что причиной их появления являюсь я. — Вода, — протягивает бутылку, — несладкая, негазированная. Чем меньше остановок, тем быстрее доберёмся на место. Теперь моё время ограничено, потому что я взял заказ.

— С нами ещё кто-то поедет? — Блондин вопросительно смотрит. — Ты сам сказал, что перевозишь только людей.

— Обстоятельства вынуждают сделать исключение. Только доставка пакета. Мне и одного пассажира достаточно, — ухмыляется, окидывая колючим взглядом. — Ты одна за троих.

— Когда мы будем в Тольятти?

— Вечером.

— А точнее? — не унимаюсь, стремлюсь узнать наступление момента истины.

— До темноты.

Лишь киваю, забиваясь вглубь сиденья и поджав ноги. Серые клеточки приходят в движение, анализируя и вырабатывая стратегию на случай, если Тим не успеет. Старое кладбище огромное, и если рвануть вглубь, можно затеряться среди надгробий и деревьев, которыми засажена территория. Овод потратит вечность, чтобы проверить всё. Приняв решение сбежать при отсутствии иных вариантов, немного успокаиваюсь и перестаю дрожать под натиском ледяной голубизны, вылавливающей меня в зеркале заднего вида.

— Сегодня ты молчалива.

— Вчерашний урок усвоила. Держу рот закрытым. Иначе могу нарваться на пулю.

— Повторю: к убийству я прибегаю в крайнем случае, когда исчерпаны все варианты выбраться без физического устранения оппонента.

Его слова не вяжутся с тем, что я слышала совсем недавно.

— Сколько людей ты убил? — Отчего-то кажется, что по названной цифре, я сразу пойму, насколько Овод кровожаден.

— Около десяти, — мгновенный ответ, вероятно, заготовленный заранее.

— Среди них были женщины?

— Нет.

Значит, сегодня в этом списке появится первая. Не хочу, чтобы отсчёт начался с меня, но слова Овода были предельно ясны. Он получит обещанное, а возможно и всё, а затем избавится от меня. Именно поэтому запретил звонить Тимуру, обосновав это отслеживанием. На самом же деле блондин избавляется от возможного конкурента за куш, который мечтает отхватить.

— Ты из бедной семьи? — Хочу понять, что заставило его согласиться на моё предложение.

— С чего ты взяла?

— Ты ведь согласился мне помочь ради выгоды. Деньги — основная, и думаю, единственная мотивация. Вряд ли рванул бы в Тольятти после простого «пожалуйста».

— Ну, это смотря, как просить, Цветочек. Иногда люди так просят, что не только поможешь, но ещё и чувствуешь себя виноватым в их проблемах, которые появились не с твоей подачи.

— Так бывает?

— А то, — почёсывает затылок, — если бы ты знала моего папашу, поняла, о чём говорю.

— Он тебя обижал?

— Нет. Если кратко: моя ситуация подобна твоей. Так что я очень хорошо понимаю, как себя чувствует тот, кого одним махом отодвинули на второй план, забыв, как о старой надоевшей игрушке.

— Твой отец женился второй раз?

— В точку, — щёлкает пальцами.

— А мама? Они развелись?

— Можно и так сказать.

Даже боюсь предположить, что подразумевает неоднозначная фраза Овода, и всё-таки уточняю:

— Он её убил?

Молчит, отвернувшись и решая, стоит ли откровенничать со случайной попутчицей. Но, если блондин всё же имеет намерение избавиться от меня, бояться ему нечего.

— Мама влюбилась. Так бывает: один взгляд, и ты утонул в человеке. По крайней мере, так она объяснила отцу. Не стала скрывать своё увлечение, прятаться по отелям и съёмным хатам. Решила, что так будет честно. Отец честность не оценил… — Передёргивает плечами. Ему неприятно вспоминать об этой странице истории своей семьи. — Закрыл, приставил охрану, забрал документы. Изолировал. Мама сбежала, а её спутник помог свалить за границу. Конец истории.

— А ты? — придвигаюсь, обхватив спинку сиденья и ожидая окончания истории.

— А я остался. С отцом.

— Почему она тебя не взяла?

— Не могла. На тот момент её единственной целью было сбежать. Обо мне она не думала. Была уверена, что отец родному сыну даст всё.

— Он дал?

— Ага, дал, а потом догнал и ещё раз дал, — Овод с грустью ухмыляется. — Несколько лет после её побега впаривал, какая она сука, бросившая своего ребёнка ради члена. Это потом я узнал, что она пыталась связаться со мной и даже приезжала, вот только папаша сделал вид, что её не знает. Учился я в специализированном учреждении закрытого типа. Нечто среднее между военным училищем и лицеем, как у тебя. Домой приезжал три раза в год. Можно было и чаще, но отец не горел желанием проводить со мной время.

— А новая жена?

— Появилась быстро, через полгода после побега матери. Родила ему сына. Брат стал любимой игрушкой, на которую возлагалось много надежд.

— Что делал потом?

— Окончил лицей, пошёл в армию. В какой-то момент даже хотел сделать военную карьеру, но папаша притащил за уши в свою фирму и усадил в офисное кресло.

Не представляю Овода руководителем в костюме и галстуке, но, может, внешность обманчива. Насколько я понимаю, он образован и не глуп, хотя и старается выглядеть примитивным.

— Ты был боссом?

— Почти два года, пока не стало тошнить от всех этих вылизанных пидоров, перебирающих бумажки. Решил свалить и заняться чем-то другим. Родитель не стал мешать, но пнул под зад без копейки денег и сказал выползать самому.

— Наши истории похожи, но в моём случае мама умерла, а папа меня очень любил. Влада постаралась сделать всё, чтобы наше с отцом общение сократилось до минимума. Приезжала я редко, но мы часто созванивались, болтали и вспоминали маму. И на моё содержание он не скупился.

— А тут всё просто, Цветочек. Мой папаша хотел разделить бизнес между мной и вторым сыном, чтобы затем мы управляли вместе. Вряд ли Банкир передал бы тебе свои дела. В какой-то момент подобрал бы достойную партию и выдал замуж, и ты продолжила своё существование уже под крылышком мужа.

— Я хотела получить образование и по возможности работать. Для себя, для души.

— На кого училась?

— Переводчик. Тяга к языкам была с детства, папа мой выбор одобрил и мешать не стал.

Вряд ли я теперь смогу вернуться в университет. Возможно, по примеру матери Овода, мне придётся бежать и прятаться, чтобы мачеха не дотянулась своими кривыми ручками.

Сегодня блондин на удивление спокоен, и даже пролившаяся на сиденье вода из бутылки не приводит его в бешенство. Или когда точно знаешь, что через десять часов избавишься от раздражителя, не имеет смысла злиться?

— Ты меня убьёшь? — вопрос срывается быстрее, чем я успеваю понять, что зря открыла рот.

— Откуда такие выводы?

— Ты со мной разговариваешь и делишься очень личными моментами, которые, как мне кажется, можно рассказать не каждому.

— Но ты же мне рассказала про свой первый раз. А это куда интимнее, чем мои сведения о семье. К тому же, ты даже моего имени не знаешь, так что люди, упомянутые мной, абстрактны. Никакой конкретики в виде имён и фамилий.

— Да, наверное…

И он прав. История его семьи не оригинальна в своём роде и под образ можно подогнать сотни людей.

— Ты поэтому такая молчаливая?

— Утром я слышала, как ты разговаривал по телефону и сказал, что избавишься от меня, — признаюсь, что нагло подслушала и сделала выводы.

— У слова «избавиться» имеется несколько значений. В твоём случае: доставлю на место, получу обещанное и продолжу путь в одиночестве.

— Ты сказал не так, — возражаю, потому что знаю, что слышала.

— А что я должен был сказать? Что везу Потоцкую? Ты хоть знаешь, что за сейфом твоего отца охотится несколько десятков человек, а мачеха устраивает аукцион.

— Зачем?

— Ты хоть представляешь, с какими людьми он работал?

— Серьёзными. Некоторых видела, но лишних вопросов не задавала. Да и не ответил бы отец на них.

— Множество влиятельных клиентов, деньгами которых управлял твой отец. Я уже говорил, что в делах он был дотошен, имея богатую «картотеку», подкреплённую документально: счета, переводы, суммы, а главное — фамилии. И там такие люди, при одном упоминании которых можно в штаны наделать. И так как его смерть была внезапной, всё это богатство осталось в первозданном виде. Заполучи сейф и на продаже данных можно сделать миллионы.

— Тогда почему Влада его отдаёт? Она ведь и сама может поиметь денег?

— Во-первых, у Потоцкого их было два: встроенный и напольный. Первый без наворотов, и там он не хранил особо ценное, а вот второй и есть тот самый, за который многие готовы побороться — полтонны секретов Банкира. И тут логически напрашивается во-вторых: предполагаю, что после смерти вдове досталось немного, а завещание не найдено. Код она не знает, иначе бы вскрыла сейф в первую очередь.

— Встроенный вскрыла. Вызывала кого-то.

— Там обычный слесарь справится. — Овод отмахивается, словно хорошо разбирается в таких вопросах. — А вот для большого нужно найти специалиста, а их, поверь мне, по пальцам пересчитать можно. И за этот не возьмутся. По этой причине она решила от него избавиться. Тот, кто купит, должен понимать, что вскрывать придётся самому.

— Знаешь, позавчера, когда Влада договаривалась с «женихом», он уточнил, что приданое должно уехать со мной, а мачеха дала распоряжение, чтобы это самое приданое загрузили в машину. Может, они говорили про сейф?

— Скорее всего, — Овод потирает подбородок, не отрываясь от дороги. — Кому-то должно было достаться комбо — ты и сейф. Но так как один из элементов ретировался по собственному желанию, — указывает на меня, — сделка, скорее всего, была аннулирована. И она решила устроить аукцион.

— Его купят? — не уверена, что столь сомнительная затея увенчается успехом, но не нужно скидывать со счетов способности Влады.

— Не сомневаюсь. И уверен, она получит столько, что сможет ни в чём себе не отказывать до конца дней.

— Сука! — вырывается неожиданно, но это именно то слово, что в полной мере характеризует мачеху.

— Цветочек, общение со мной плохо на тебя влияет, — хохочет, одаривая тёплым взглядом, под которым я теряюсь.

— Всё это было создано до неё. Она со своей доченькой пришла на всё готовое, тратя деньги отца и с каждым годом всё больше отдаляя от меня. Я ведь немного хотела, только дом, который мне дорог. С подачи Влады сейчас я еду неизвестно с кем неизвестно куда, не понимая, что будет завтра.

— Ты едешь со мной в Тольятти. А завтра… — Овод осекается, — что будет завтра, решать только тебе.

Странно прозвучала последняя фраза. Как будто он сожалеет, что скоро наши дороги разойдутся. В моих воспоминаниях он останется грубоватым и помешанным на чистоте, а я в его — девочкой с проблемами. Но уже сейчас я понимаю, что буду по нему скучать.

— Прихожу к выводу, что болтовня с тобой имеет свои плюсы. — Неожиданное заявление удивляет.

— Какие?

— Пять часов пролетели незаметно. Через десять километров остановимся перекусить. Подумай, что возьмёшь с собой, потому что длительных остановок больше не будет.

Овод въезжает на заправку, а затем идём в столовую, забитую людьми. Он требует, чтобы я плотно поела, покупает несколько контейнеров с едой на мой выбор, воду и крекеры. Потратив полчаса, возвращаемся в машину. Успеваю осмотреться, вылавливая взглядом автомобили, которые мне кажутся подозрительными. Я так и не сказала блондину, что связалась с Тимом, видимо, он ошибался, когда решил, что мой телефон отследили, потому что сейчас нет даже намёка на преследование, а по пути не встретилась ни одна патрульная машина. Может, того полицейского интересовал именно Овод? Если так, значит, Влада отпустила меня, решив, что за сейф получит куда больше, чем за падчерицу. Пусть так и будет, потому что уже вечером я упаду в объятия Тима и начну новую жизнь.

Едем дальше, а меня не отпускает мысль, что наши с Оводом истории похожи. Вот только его отец жив, да и мама тоже. Ему есть куда приткнуться, в отличие от меня. Но всё же интересно, насколько тесные у него с родителем отношения.

— Можно вопрос? — Не отвечает, но кивок означает, что Овод даёт добро. — Ты близок с отцом?

— Нет. Почти год не видел. И не хочу, если честно.

— Почему так? Он ведь родной человек, причина твоего появления на свет. Самых близких нельзя вычеркнуть из жизни в одно мгновение.

— Слишком недолго ты живёшь, Цветочек. Иногда есть непреодолимые моменты и люди, которые не желают принимать твоё мнение. И как раз таки тот факт, что они «причина твоего появления» и является рычагом воздействия.

— Он давил на тебя, чтобы заставить делать то, что ему нужно?

— Да. Но передавил. Пожалел об этом, конечно, но всё уже было сказано и сделано. Я хлопнул дверью и свалил на вольные хлеба. Ничего не взял, ни разу не попросил помощи. Выбирался сам. Всегда. И планирую дальше делать так же.

— А были моменты, когда требовалось его просить?

— Были. Когда в тюрьме сидел.

— В тюрьме?.. — сглатываю, плохо представляя Овода в камере. — За убийство?

— Нет. Кража. Папаша примчался, за ручку адвоката крутого притащил. Он бы условки со штрафом добился, но я родителя послал. Потерял два года жизни.

— Жалеешь, что отказался от помощи?

— Нет. Мне и бесплатный адвокат неплохо помог. Срок дали реальный, но условия были сносные.

Ужасно, что по причине гордости и нежелания принять помощь отца, блондин попал за решётку. Утверждает, что не сожалеет, но мне кажется, что лукавит. Несвобода уничтожает человека. И это я знаю по себе.

— А потом?

— Вышел, столкнулся с приятелем, он рассказал про перевозки. Подтянул, замолвил словечко, денег на приличную тачку занял. Отбил я их быстро, потом влился. С тех пор я тот, кого ты видишь перед собой.

Придвигаюсь, заняв место за Оводом, потому что хочу спросить о том, что интригует со вчерашнего дня.

— А когда успел побыть в роли мужа?

— Вот ради чего ты тему подняла, — смеётся, мгновенно просчитав меня. — Сразу после армии. Папаша подобрал «достойную кандидатуру», преподнёс на блюдечке.

— Она была ужасной?

— Нет. Симпатичная, неглупая девчонка, которой приказали выйти замуж. Как ты понимаешь, права выбора у неё не было.

— А разве так бывает? Средневековье какое-то… Человек сам должен выбирать, сердцем. В противном случае ничего не выйдет.

— Я тебя разочарую, Цветочек, но, скорее всего, тебя ждала такая же участь.

— Нет! — возражаю, не веря Оводу. — Папа никогда бы так не поступил, понимаешь? Он на маме по любви женился, и даже на Владе.

— Увы, мы этого никогда не узнаем, — задумчиво произносит. — Теперь ты сама решаешь, с кем и в каком направлении двигаться. Главное, Цветочек, не ошибиться, потому что иногда от выбора зависит наша жизнь. В прямом смысле.

— Я не ошибаюсь в Тимуре. Точно.

— Время покажет. Кстати, наступит этот момент скоро.

А точнее, сегодня, но Овод не знает, что я подстраховалась. Главное, чтобы Тим приехал вовремя и увёз меня в новую, счастливую жизнь, где я больше никогда не буду чувствовать себя лишней.

— Последний вопрос: почему ты развёлся?

— Решение было обоюдным. Мы не оправдали надежд семей, точнее, не смогли дать того, чего все ждали. Развод был мирным, если ты об этом. Через год она вышла замуж снова.

— А ты?

— А я оказался в тюрьме.

— Грустная история.

— Это не история — это жизнь, и, как правило, паршивых моментов в ней больше. Необходимо учиться на новом опыте, уметь решать проблемы и адаптироваться к изменяющимся условиям. Элементарный рецепт выживания. Так что учись справляться с трудностями.

— Думаю, мне твой совет не пригодится, у меня будет мужчина, который способен решить проблемы.

— Главное, Цветочек, чтобы он тебя в душе успевал ловить, — щёлкает меня по носу, — иначе свернёшь шею, так и не познав реальной жизни.

Произнеся это, Овод окидывает меня странным взглядом, а затем останавливается. Я расслабилась, чувствуя себя в безопасности, но сейчас вновь накатывает приступ паники.

— Перебирайся вперёд, — хлопает ладонью по сиденью, приглашая занять место рядом.

Молча исполняю приказ, устроившись там, куда он никого не пускает. Не трогаю сиденье, опасаясь сломать что-то в машине и навредить себе.

— Ты же не любишь, когда кто-то сидит рядом.

— Нам осталось ехать два часа, — указывает на экран, где отсчитывается время пути, — сделаю исключение. Кто знает, может, мне понравится.

— Опасно, — хихикаю, — так и до повторной женитьбы недалеко.

— Точно нет. Отношения — это для тех, у кого много нервных клеток, а после двух дней в твоей компании, мой запас на критической отметке. Так что, Цветочек, сиди спокойно и постарайся не уничтожить остатки.

Делает музыку громче, а я, подогнув ноги, замолкаю. Неприятное осознание приходит неожиданно: всего два часа, и я его больше не увижу. Никогда.