Овод

Алина Аркади, 2023

Думала ли я, что после внезапной смерти отца мне придётся столкнуться с трудностями, связанными с его деятельностью? Нет. Могла ли предположить, что самый близкий человек окажется предателем, используя меня? Нет. Водоворот событий и людей, преследующих собственные цели, засасывает, исключая шансы выбраться и создавая всё новые непредсказуемые повороты, к которым я не готова. И лишь случайное знакомство дарит надежду на желанное спасение. Но за свою помощь мужчина требует вознаграждение, и кто знает, достаточно ли ему того, что я могу предложить.

Глава 8

— Я первый в душ.

Скидываю сумку и направляюсь в ванную, пока Цветочек осматривается, проверяя вид из окна. Смотреть нечего. Тихое место в отдалённом спальном районе, подальше от центра и множества камер, которые сейчас установлены на каждом углу. Встаю под прохладный поток, смывая с себя этот день и чёртову жару, словно раскалённый прут прожигающую воздух. Обтираюсь полотенцем, когда слышу грохот и звон стекла. Она может пять минут ничего не разрушать?

— Я нечаянно… — мнётся у разбитой лампы, превратившейся в стеклянный пазл на полу. — Сейчас всё соберу.

Хватает пальцами осколки, собирая в ладонь, но неожиданно вскрикивает поранившись. Касается языком кожи, слизывая красную каплю, которая вот-вот окажется на полу.

— Плюс пятьдесят, — произношу фразу, которая становится привычной. — За порчу имущества. А теперь в душ. У тебя полчаса, — бросаю ей пакет со шмотками, — ни минутой дольше.

Цветочек исчезает за дверью, пока я избавляюсь от следов её пребывания в квартире. Не успела зайти, как принялась крушить окружающее пространство. Ставлю мусорное ведро и слышу визг. Врываюсь в ванную, успеваю подхватить тело, падающее мне в руки, поскользнуться, удариться локтем, снова поскользнуться, попытаться ухватиться за какой-нибудь предмет, но, удерживая одной рукой Майю, теряю равновесие и падаю на пол. Девчонка оказывается сверху, тяжело дышит, крепко зажмурившись и вцепившись пальцами в мои плечи. Так и лежим на холодной плитке, медленно приходя в себя и выравнивая дыхание.

Я. Хочу. Её. Придушить.

Прямо сейчас сомкнуть пальцы на тонкой шее, почувствовав, как под кожей пробивается венка и трепещет сердце, чтобы избавиться на хрен от этой катастрофы на двух ногах.

— Мне больно, — шепчет, не открывая глаз.

— Да ладно? Правда? Посмотрел бы на тебя, если бы я рухнул сверху.

— Ты больно сжимаешь мою попу.

Действительно, я впился в её задницу, словно это единственное, что могло помочь удержаться на ногах. Она обнажена и наполовину мокрая, но это не мешает ощущать бархатную кожу и твёрдые соски, царапающие мою грудь от каждого движения Цветочка.

— Какого хрена визжала?

— Встала под душ, а оттуда хлынула ледяная вода. От неожиданности шагнула назад, зацепилась за бортик и полетела на пол, где ты меня и подхватил.

— Вчера ты сделал то же самое. Проверить температуру не подумала?

— Ты дал мало времени. Торопилась…

Теперь она передо мной, стоит, понуро опустив голову и рассматривая пальчики на ногах. Открываю рот, чтобы отчитать это чумовое создание, принёсшее за одни сутки больше проблем, чем за последние лет пять, но закрываю. Наполовину мокрая копна смешно примята на макушке, а по бокам топорщатся рыжие кудряшки. Неосознанно улыбаюсь, прикидывая, сколько ещё проблем подкинет мне девочка-катастрофа. Заталкиваю её в кабину, предварительно настроив воду, и, мазнув взглядом по женскому телу, спешу удалиться.

Смешная девочка вызывает отклик в моём теле, которое реагирует твёрдым стояком и мимолётным желанием вернуться, чтобы составить компанию в душе. Отгоняю ненужную сейчас мысль, напоминая, что она клиент, за которого я получу приличную оплату. А может, и не получу… В таком случае поимею, чтобы заткнуть раздражающие позывы, и свалю в закат, продолжив размеренную и понятную жизнь.

Следующие полчаса прислушиваюсь к звукам, доносящимся из-за двери, готовый за пару секунд оказаться в небольшом помещении и не позволить ей сломать шею. Это сделаю я, если Цветочек подведёт меня к грани.

— Я там нашла косметику и воспользовалась.

Крутится передо мной в обтягивающих джинсах и топе с глубоким вырезом, который я на ней представлял себе по-другому. Точно не так… привлекательно. Так, блядь: «Хьюстон, у нас проблема».

— Поехали, — подхватываю ключи и жду, когда Майя застегнёт босоножки.

Прохаживается и едва заметно морщится, потирая ногу.

— Ранка болит. Не знаю, сколько я вытерплю.

— Недолго, — успокаиваю, прикидывая, что встреча займёт меньше получаса. — Зависнуть на всю ночь не планировал. Хочу выспаться. Уедем на рассвете.

Проплывает мимо меня, подмахивая задницей, которая смотрится смачно в тисках узких джинсов. Надо было балахон до колен купить, чтобы Цветочек выглядела отталкивающе. Но мне нужно, чтобы в клубе она не выделялась, позволив решить вопрос и тихо уехать.

— На переднее, — подсказываю, когда она собирается сесть сзади.

— Можно, да?

Плюхается, тут же настраивая под себя сиденье. Зажимает кнопку, спинка резко поднимается, ударив её по спине, Цветочек по инерции подаётся вперёд и прикладывается лицом о панель. Стонет, зажав нос ладонью.

— Блядь, ты можешь хоть что-то сделать без вреда для себя и моей машины?! — рычу, готовый вернуть её в квартиру и связать, что следующий час этот рыжий хаос никому не навредил. — Дай посмотрю. — Откидываю её ладонь, отмечая, что нос цел, но на нижней губе кровь.

Смахиваю каплю, отметив небольшую трещину, и подаю салфетку, чтобы она приложила к ушибленному месту.

— Пошли, — открываю дверь и уже выставив одну ногу. — Закрою тебя в квартире. Съезжу сам.

— Нет, нет, нет, — останавливает, — я хочу поехать. Пожалуйста.

Слёзы, застывшие в глазах после удара, готовы сорваться плотным потоком в случае моего отказа. И вот нахрена мне это надо? А впрочем, одну истерику я уже пережил, не думаю, что Майя меня удивит сейчас.

— Ну, ладно, — соглашаюсь, предвкушая, что поплачусь за своё решение. — Сядь, ничего не трогай. Просто спокойно сиди.

Послушно кладёт руки на колени и застывает. Это ненадолго, но хватит, чтобы доехать до места. Двигаемся в тишине, и лишь иногда поглядываю на девушку. Затихла. Не к добру это. Лучше бы болтала, так привычнее.

— Кровь больше не идёт?

— Нет. Всё нормально. Ранка маленькая. — Смотрит в зеркало, где отчётливо видна припухшая губа. — Скажи, откуда в твоей квартире косметика?

— Понятия не имею.

— Косметика означает, что там была женщина.

— Может, и была. — Равнодушно пожимаю плечами. — Я же не по пояс деревянный. Мне иногда трахаться нужно.

— То есть ты там с кем-то…

— А ты мне, что, жена, что ли? — Одариваю Цветочек недовольным взглядом, показывающим, что нужно заткнуться. — Не нравится хата, можешь спать в машине. Личные подробности тебя не касаются. Я же не спрашиваю, сколько раз ты на члене скакала.

— Один, — тут же отвечает.

— Не понял, в смысле один? — Лишняя информация мне без надобности, но становится интересно, кто тот счастливчик, кто сделал Цветочек женщиной. Я-то подумал, что она с хорьком активно кувыркается.

— В лицее я была сосредоточена на учёбе. Одноклассники сбивались в группки по интересам, а со мной почти никто не дружил. Я не шаталась по клубам, не устраивала вечеринки, не разбивала дорогие машины, не курила, не нюхала, не кололась. Да и моя внешность к особому вниманию со стороны мальчиков не располагала: конопатая, рыжая, нескладная девочка. В универе стало проще с общением, а с противоположным полом осталось на том же уровне. То есть, никаком. Девчонки часто болтали, рассказывая об интимной жизни и озвучивая разные ситуации, проговаривая, что в девятнадцать лет быть девственницей просто неприлично. А я сидела с открытым ртом и чувствовала себя белой вороной. Попросила Тимура сделать меня женщиной, чтобы тоже иметь в своём арсенале подобную историю.

— И как, есть что рассказать? — подтруниваю над девчонкой, у которой даже кончики ушей покраснели.

— Я ничего не помню.

— То есть, он целку сбил, но ты не помнишь. Это как?

— Я попросила, он согласился. Нервничала, переживала, чтобы всё прошло гладко. Тим предложил выпить немного мартини, чтобы расслабиться. Перебрала с алкоголем, в какой-то момент отключилась, а проснувшись обнаружила на внутренней стороне бёдер кровь. Тим сказал, что всё сделал.

— Охуеть, — единственная реакция, которая срывается с моих губ, потому что иные вариации не подходят под описанную ситуацию. — Он нормальный?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что трахать бабу в отключке сомнительное удовольствие. Это как пердеть в ураган — результат одинаков. Проще подрочить. — Замечаю, как она сжимается после моих слов. — Так, а дальше? От девственности тебя избавил, можно не ограничиваться.

— А дальше ничего.

— Снова не понял. Ты с ним сколько встречаешься?

— Больше полугода. Познакомились в универе, общались без ограничений. Отец был в другом городе, от охраны я научилась сбегать. Да и мой охранник особо меня не искал.

И тот факт, что Потоцкий дотошно не оберегал единственную дочь, для меня удивителен. Да, проблем он избегал, но его клиентами были люди, которых нужно опасаться всегда.

— Цветочек, ты же понимаешь: если мужик не трахает тебя, он трахает кого-то другого?

— Понимаю. — Соглашается, чем удивляет ещё больше. — Но для меня важно другое. Он мой человек, понимаешь? Тим меня чувствует, слышит, всегда придёт на помощь. Для меня это важно, а секс… Может, и хорошо, что я не помню. Не думаю, что мне понравилось.

— Не думаешь, или точно знаешь?

— Не знаю. Тим сказал, что он вошёл и вышел…

— Ага, блядь, и дверь за собой закрыл. На замок. Амбарный… — начинаю ржать, не в силах сдержаться. Наивность Майи разносит логику в хлам. — А сигнализации у тебя там нет? — накрываю ладонью пах девчонки, ощутимо сжав. Ойкает и бьёт по руке, сведя плотно ноги и вытесняя. — Давно я так не смеялся.

— Не все зациклены на сексе, как ты.

— Открою тебе секрет: нормальный половозрелый мужик думает о сексе три раза в день. А то и чаще, в зависимости от длительности его отсутствия. Кому-то жизненно необходимо потрахаться три раза в неделю, а кому-то каждый день.

— А тебе? — Вопрос прилетает неожиданно.

— Могу перебиться в ручном режиме пару недель.

— Не думала, что у тебя проблема найти женщину, — ехидная улыбочка приближает Цветочек к наказанию.

— Я в дороге неделями, — поясняю той, что близка к жёсткому ответу. — Как правило, мои пассажиры мужчины. В моём случае расслабиться, значит, нарушить график, а я люблю, когда всё чётко. Шлюх на трассе не жалую — на них смотреть страшно, не то что трахать. Предпочитаю места почище, или же кратковременные отношения.

Не знаю, какого хера я такой откровенный с девчонкой, но выражение, с которым она меня слушает, подкупает. Будто впервые слышит, как устроен этот мир.

— То есть, отношения у тебя были? — воодушевляется, приготовившись к допросу с пристрастием.

— Я тебе больше скажу, Цветочек, у меня даже жена была.

Не тот момент, о котором вспоминают с теплотой, но Вика в ЗАГС меня затащила. Скорее, это сделал папаша, настоявший на нашем браке, но «счастливая семейная жизнь» оказалась недолгой.

— Да ладно?! А какая она была? Как звали? Как выглядела? А почему вы развелись? Ты ей изменил? Или просто бросил? Или она тебя? Или решение обоюдное? А дети есть? Сколько?

— Стоп! — прерываю поток вопросов, накрывая рот девчонки ладонью. — Не твоего. Ума. Дело. Ясно?

Часто кивает. Убираю ладонь, молюсь, чтобы её рот не открывался. Скорее бы ночь. Эта тарахтелка заткнётся, позволив по-человечески отдохнуть.

— А ещё…

— Напоминаю про правила.

Действует безотказно, и Майя молчит остаток пути. Яркая вывеска и толпа даёт понять, что место популярное и посещаемое. С трудом нахожу место для парковки, воткнувшись между двумя жёлтыми Гелендвагенами. В курсе, кому они принадлежат. Заказчик здесь и ждёт меня.

— Заходим в клуб, ты дрыгаешься на танцполе, я решаю дела. Полчаса и возвращаемся. Всё понятно?

— Да. — Поворачиваюсь, направляясь к входу. — А коктейль можно?

— Нет.

— А почему?

— Ты трезвая вызываешь непреодолимое желание придушить, а что будет, если в твой организм попадёт алкоголь, я даже представлять не хочу.

— Ну и ладно…

Тащится следом, цокая каблуками. Два больших парня на входе пропускают внутрь, не задавая вопросов. Громкая музыка разрывает барабанные перепонки, а скачущие люди сливаются в бесформенную массу без лиц. Оставляю Цветочек посредине, показывая, что отсюда я её и заберу. Сделав пару шагов, оборачиваюсь — она танцует, мгновенно врываясь в веселье. Хотел бы я, как она переключаться настолько быстро, чтобы не помнить, как несколько часов назад стал свидетелем стрельбы.

Иду в вип-зону, издалека заметив Швацкого и его свиту. Привычно развалился в кресле, равнодушно ползает взглядом по девочкам, выбирая вариант на ночь. Никаких долгосрочных отношений: трахнул, подкинул бабла и выкинул.

— Опаздываешь, — скудный комментарий и приглашение занять кресло напротив.

— Клиент задержал.

Бросаю взгляд, мгновенно выцепив рыжую копну. Девчонка на месте. Но расслабляться не стоит, эта неугомонная задница способна найти проблемы на ровном месте.

— Документы, — кладёт запечатанный пухлый конверт без опознавательных знаков. — Двадцать сверху за доставку без сопровождения.

При иных обстоятельствах я бы ответил отказом, но не сейчас, когда один пассажир уже имеется. Третий случай за годы работы, когда я соглашаюсь побыть почтовым голубем.

— Договорились. Правила ты знаешь.

Рядом ложится второй конверт. Швацкий не жалует переводы, расплачиваясь наличкой. Мне без разницы, поэтому проверив содержимое, скрепляю соглашение.

— Слышал, Потоцкий отошёл в мир иной? — Как бы невзначай подкидывает информацию, зная, что с Банкиром я сотрудничал неоднократно.

— Слышал. Последняя работа была для него.

— Никто не ожидал. Некоторые нервничают.

«Нервничают» на языке Швацкого означает «все в грёбаной панике, потому что работали с Банкиром, предоставляя документы с интересными цифрами, являющимися леваком».

— Моё дело маленькое: дальше положенного не лезу.

— Поговаривают, — перегибается через невысокий стол, — идёт охота за сейфом Банкира. Вдова устраивает аукцион.

Меркантильная сука решила нажиться, планируя избавиться от Цветочка, и получить все возможные бонусы после смерти мужа.

— Участвуешь?

— Однозначно. Моя папочка там тоже им…

Осекается на полуслове, сосредоточившись на чём-то настолько интересном, что забывает об обсуждаемой теме. И единственное, что его интересует больше, чем деньги — женщины. Красивые женщины. Отследив взгляд Швацкого, поворачиваюсь и… Твою мать!

Место на огороженном подиуме, предназначенном для полуголых танцовщиц, занимает Цветочек. Чем она там занималась? Стрип-пластикой? Танец, имитирующий эротический, завораживает. Залипаю, не веря, что вижу ту, что и шага не может сделать, не нажив проблем. Сейчас другая: мягкая, пластичная, раскрепощённая, сексуальная… Она словно перевоплощается с каждым движением тела, примеряя на себя новую роль, невозможную в реальной жизни. Или я ошибаюсь? Возможно, здесь найдётся ещё одна рыжая катастрофа, решившая показать задницу всему клубу. Увы, нет.

Какой-то мужик поднимается по ступеням и, шепнув что-то Цветочку, утягивает за собой. Внутри просыпается собственническое чувство, готов вскочить, но понимаю, что её ведут к нашему столу. Швацкий выбрал компанию на ночь.

— Привет, котёнок, — захлёбывается нетерпением, жадно «облизывая» её взглядом. — Составишь мне компанию?

Охранник тут же выставляет кресло, но Майя в недоумении, ищет поддержки в моём лице. Да, Цветочек, потрясла задницей — разгребай. Молчит, заламывая пальцы. Близка к панике и слезам, что сейчас мне совсем не нужно.

— Составит. — Разбиваю заинтересованность Швацкого. — Мне.

Подзываю девчонку, демонстративно усаживая на колени и сжимая пятернёй бедро под разочарованным взглядом собеседника. Цветочек обвивает мою шею руками, вжимаясь телом и тяжело дыша. Нервничает, напряжённо сглатывая и посматривая на Швацкого, стояк которого показывает, как далеко он зашёл в своих фантазиях.

— Он так смотрит, будто готов меня сожрать, — шепчет Майя, уткнувшись в мою шею.

— Не сожрать — выебать, — зарывшись в копну кудряшек, отвечаю также тихо. — Думать надо, прежде чем задницу выставлять, — в подтверждение своих слов прикладываюсь ладонью к этой самой заднице. — Если вопрос решён, мы вас покинем, — обращаюсь к Швацкому, лениво кивающему и не сводящему взгляда с Цветочка. Милая зверушка ушла в другие руки, а точнее, на другой член.

Прощаюсь с клиентом и, прихватив конверты, спешу покинуть клуб. Подталкиваю Цветочек, не позволяя задержаться и зацепить ещё кого-нибудь.

— Он правда меня хотел? — тащится следом, бросая вопрос в спину. — Ну… то, что ты сказал.

— Выебать? — резко остановившись, наблюдаю, как конопатый нос утыкается в мою грудь. — Пару коктейлей, приглашение в гости, секс и крупная сумма за старания.

— Насколько крупная? — наклоняет голову, с интересом ожидая ответа.

— Достаточно.

— А, может… надо было согласиться? Он вроде не урод, да и деньги мне сейчас очень нужны.

И если девочка-катастрофа решила подобным примитивным способом вызвать меня на эмоции, ошиблась. Разворачиваю её и направляюсь обратно.

— Ты куда?

— Как куда? Ты же бабла срубить хочешь, так вперёд. Усажу тебя рядом со Швацким и свалю, избавившись от проблем. Шагай! — Подталкиваю Цветочек. — Поспеши, иначе твоё место займёт другая.

— Не надо! — вырывается и пятится. — Я пошутила. Овод, я пошутила! Я не хочу к нему, — хнычет, испугавшись, что исполню обещание.

Притягиваю к себе, с силой обхватив пальцами острый подбородок и не позволяя отвернуться, чтобы ни одно слово не ушло в пустоту.

— Причины твоих проблем: зря открыла рот; зря промолчала. Научись грамотно чередовать эти действия, чтобы не расстаться с жизнью раньше времени. — Кивает, прожигая огромными зелёными глазищами, наполненные ужасом. — Если ты решила поиграть в «догони меня», разочарую — на эту хуйню я не ведусь. Как и на маленьких рыжих конопатых девочек с паршивым характером. Ты меня услышала? — Вновь кивок. — Скажи вслух!

— Да!

— В машину, — отпускаю дрожащее тело, направляясь к тачке. — Остаток вечера я хочу провести в тишине.

Цветочек, юркнув на переднее сиденье, замирает. Боялась, что оставлю здесь? Правильно боялась. Я был в шаге от решения избавиться от проблемы прямо сейчас. Включаю музыку и наслаждаюсь тишиной, благодаря Майю за ошибку и возможность не слышать щебетания хотя бы полчаса.

Вхожу в квартиру, включаю ночник, создав приятный полумрак, раздеваюсь, накручиваю кондиционер на шестнадцать градусов, готовый выть от летней духоты, и падаю на кровать, наконец, расслабив затёкшую в дороге спину. Полдня мечтал, чтобы занять горизонтальное положение.

— Здесь нет кресла, — слышу тихий голосок Цветочка, — где мне спать? Я могу на полу…

Покладистая и зажатая Майя непривычна. Застыла посреди комнаты, ожидая вердикта. И я могу указать ей на коврик у двери, дабы проучить, но понимаю, что не смогу уснуть под жалобные всхлипы.

— Сюда иди, — бью ладонью рядом.

Скидывает одежду, а я, укутавшись в одеяло и выключив ночник, почти расслабляюсь. Крадётся, нащупывая в темноте предметы, а я предвкушаю: три, два, один…

— Ай! — стонет. — Ударилась мизинцем…

— Да кто бы сомневался.

Матрас прогибается под небольшим весом Цветочка, которая скромно устроилась почти на краю, чтобы не прикасаться ко мне.

— Овод, мне холодно. Выключи кондиционер, или дай, чем накрыться.

— Одеяло одно.

— Понятно… — ворочается, чем раздражает.

— Ладно, как истинный джентльмен, я готов уступить даме место под своим одеялом.

Откинув край, жду, когда рыжая подползёт, устроившись рядом. Словно ледышка, каждым касанием покрывает кожу колючими иголочками, и прижимается, чтобы согреться. Предпочитаю спать один и не чувствовать дискомфорт, когда кто-то жмётся и оплетает, подобно осьминогу. Но последние сутки я делаю исключение за исключением, ради той, что наполнила мою жизнь хаосом. Майя почти сразу засыпает, пригревшись под боком, и я, радуясь, что она наконец-то молчит, отключаюсь.