Исключение

Алина Аркади, 2021

Павел Артов – младший босс в компании, где я работаю. Сексуальный, умный и притягивающий взгляды всех без исключения женщин, Павел давно имеет репутацию очень любвеобильного мужчины. Я – мать-одиночка, занимающая неплохую должность в его компании. Я давно разочарована в мужчинах, не верю в любовь и крепкие отношения, предпочитая лишь мимолётные знакомства без продолжения. Но моя лучшая подруга теперь замужем за старшим братом Павла, а значит, наши пути неоднократно пересекутся вне стен офиса. Возможно, при более детальном рассмотрении, каждый из нас окажется не совсем таким, какими нас привыкли видеть окружающие. Сможем ли мы стать друг для друга исключением?

Глава 3

Виктория

По плану кафе. Выбрались наконец-таки. Последний раз собирались с девочками на день рождения Алисы, а после него уже больше месяца прошло.

Славка у Риты. Лена готова, Надя у своего отпросилась, Марк уехал и освободил для нас Алиску. Надо было ей ехать. И почему отказалась? Он ведь сам приглашал. Дурында. Так ей и сказала, она в ответ лишь глазками хлопала.

Хватаю сумочку и телефон. Быстренько пролистать ленту новостей. Кто, что и зачем. Просто интересно.

Открывается фото. Ну нет! Почти стону про себя. Только не Артов и Алиса! Нет! Марк, чёрт возьми…

Я была о тебе такого хорошего мнения. Считала настоящим мужчиной. Наконец-то Алиске повезло, а ты…

Подъезжаю на такси к дому Алиски. Девочки уже здесь, хорошо, что не заходили. Видимо, сегодня мы вестники с дерьмовыми вестями.

— Привет, Вик! — машет Ленка. — Готова к зажигательному вечеру? Я да. — Ленка крутит бёдрами, показывая, что сегодня будет вытворять на танцполе. Она даже в обычном кафе найдёт повод потанцевать.

— Зажигательный вечер отменяется. Всё. Аут, — отрезаю серьёзно.

— Ты чего, Вик? Мы ж собрались. И Алиска свободна… — мямлит Надька.

— Алиска, видимо, теперь навсегда свободна.

— Ты о чём?

Открываю фотку, показывая девочкам. Никольская и Марк вместе, обнимающиеся на новоселье у Павла. Это было в среду, а в пятницу он предлагал ей поехать с ней на день рождения отца. Зачем, спрашивается? Что-то тут не клеится.

— Может, не будем говорить, а? — стонет Ленка. — Блин, ну как же так?

— Вот так, — вздыхаю. — Можно и не говорить, но всё равно увидит. И кем мы будем, если не скажем. Она нас потом не простит.

— Согласна, — выдаёт Надя. — Будем молчать и спокойно поднимать бокалы за столом? Я поддерживаю Вику. Нужно сказать.

— Ладно. — Ленка поднимает голову, глазами отыскивая окна квартиры Алисы. — Пойдём.

Ползём в квартиру к подруге. Каждая переваривает то, что увидела.

Обидно. За Алиску, за себя. Да вообще за всех обманутых женщин, которые так легко верят, а потом, разочаровавшись, выстраивают глухую стену и не подпускают к себе больше никого.

Как я. Не хочу, чтобы Алиса становилась мной. Она ещё верит во что-то светлое и доброе, а я верю только в хороший секс.

— Привет! Я готова. Идём? — Алиса хватает сумочку и ключи, двигаясь к выходу.

А мы втроём словно окаменели. У неё вон глаза горят счастьем, а мы сейчас это счастье растопчем, уничтожим, обрежем крылья.

— Что случилось? — медленно переводит взгляд.

— Ты ничего не видела? — осторожно спрашиваю. Может, уже знает, и Марк всё объяснил.

— Где?

— Ты подписана на страницу Никольской?

— Нет… — словно вспоминает, кто это вообще такая.

— Пойдём, — вздыхаю.

Отбираю у Алиски сумку и ключи, кидаю на тумбочку у двери. Молча двигаемся на кухню, проталкиваю подругу вперёд. Ленка тут же вынимает из сумки бутылку виски.

— Обезболивающее, — комментирует, открывая бутылку.

— Да что происходит?

— Алис, когда Артов был у Павла на новоселье?

— В среду… а что?

— Ты знаешь, что там была Никольская? — осторожно спрашивает Ленка.

— Нет… Ну была и была. Что тут такого?

Мы переглядываемся, переговариваясь немыми взглядами.

— Так, мне кто-нибудь скажет, что происходит?

Достаю телефон, открывая нужную страницу. Вручаю Алиске, а она словно застывает. Бродит взглядом по экрану, фиксируя каждую деталь. Она в шоке. Для неё это полная неожиданность во всех смыслах.

Тонкие дорожки слёз скатываются по щекам, и у меня самой сердце щемит при взгляде на неё. Как же противно разочаровываться, как это гадко, подло. Самое ужасное, к этому невозможно подготовиться.

— Алиска, не плачь… — На плечи подруги ложатся заботливые руки Нади.

— Алис, хватит на это смотреть! — пытаюсь вырвать смартфон из её рук, решая, что хватит гадкой картинки на сегодня. — Достаточно.

— Алиса, у тебя телефон звонит. — Лена протягивает телефон, на экране крупными буквами светится «МАРК».

Сначала не решается, но словно вспыхивает и принимает вызов. Разговаривает со слезами в голосе. Ей больно, очень. Понимает ли сейчас Марк, что растоптал все её чувства и надежды?

Оседает на пол, закрыв лицо руками. Хорошо понимаю, что она сейчас чувствует. Очень хорошо, настолько, что, кажется, сердце грохочет где-то в висках. Сажусь рядом, обнимая тонкое, содрогающееся от слёз тело.

Для того чтобы принять предательство, нужно много времени и слёз. Одного вечера недостаточно. Года недостаточно. В моём случае и трёх, наверное, ещё недостаточно.

— Алис, опять звонит, — протягиваю телефон. — Поговори с ним.

— Не хочу, выключи. Совсем выключи телефон, — откидывает мою руку Алиса.

Я лишь вздыхаю, послушно выключая телефон. Пусть так. Она этого хочет. Девчонки уходят, весёлого вечера не получилось — получился дерьмовый. Я ещё остаюсь, чтобы побыть с Алиской, попробовать успокоить, собраться с мыслями, поддержать её в трудный момент.

Когда ушёл Валера, я не один вечер рыдала на плече Алиски, и она, как настоящая подруга, всегда поддерживала, всегда была готова выслушать. Плакала несколько месяцев в подушку, почти скулила от обиды, а потом отпустило. Я собрала себя в кучку, подняла голову и пошла дальше. Только вот теперь веры во мне совсем не осталось.

— Что будешь делать? — первой прерываю молчание. — С работой?

— Уволюсь в понедельник.

— Куда пойдёшь?

— Куда угодно! Только подальше от Артова.

— Алис, работа ведь хорошая. Может, подумаешь?

— А ты бы смогла так работать? Видеть его каждый день и вспоминать, как этот мужчина прикасался к тебе, целовал, сжимал в своих объятиях, шепча нежности. И как потом обманул, растоптал всё светлое и чистое, что было между вами. Смогла бы? — спрашивает, а в глазах столько боли.

— Нет, — выдыхаю, понимая, о чём говорит Алиса. — Не смогла бы. И ты не сможешь.

Сидим ещё некоторое время в тишине.

— Тебе пора, уже поздно. С кем Славка?

— С Ритой, соседкой. Она присмотрит, он с её дочкой играет, часто у них бывает.

— Езжай домой. Хочу побыть одна, — поднимается, собирается меня провожать.

— Телефон включишь? — указываю кивком на смартфон.

— Нет. Я дома, если захочешь приехать.

— Ладно.

Закрываю тихонько дверь, оставляя её одну. Знаю, что будет делать — рыдать. Пусть. Истратит лимит слёз, предназначенных для Марка, и станет легче. Наверное.

Влюбилась в него по уши, дурочка. Поверила. Мы все, женщины, верим до последнего: он хороший, он не такой, как все, он изменится, всё будет хорошо.

Мнимое счастье, которое оборачивается для нас горькими слезами. А по итогу ты, разочарованная, раздавленная, опустошённая, не веришь никому. Отгораживаешься от всего мира, чтобы больше ни одна сволочь не сделала тебе больно, не залезла в твою душу, по-хозяйски распоряжаясь твоей любовью.

Я точно больше не верю.

Павел

— Ты зачем это сделала, Полина? Зачем?

Я в бешенстве, готов рвать и метать. Предупреждал же, чтобы не лезла в жизнь Марка. Но нет, они с Никольской сделали так сделали. Я брата таким вообще никогда не видел — не говорил, рычал, словно зверь. На миг показалось, что придушит Полину, и я бы ничего не сделал, совсем.

Выставили старое фото, на котором Марк и Ева в обнимку, и подпись же придумали. Алиса всё видела и, видимо, ничего хорошего брату не сказала. И я её понимаю.

— Я помогала Еве. Она сказала, что Алиса помеха, просто секретарша, ничего не значит. Не сравнить с Евой, так, невзрачная девочка, не больше. — Полина снова отпивает из бокала вина.

Накидаться, что ли, решила? Языком уже еле шевелит. Не замечал раньше пристрастия к алкоголю.

— Никогда не лезь в чужую личную жизнь. Именно поэтому она называется личной! Ты не знаешь, что связывает людей, а со стороны можно подумать всё что угодно! — Я повышаю голос так, что нас слышно даже в коридоре.

Хорошо, что все ещё внизу. В гольф-клубе и отель для гостей имеется. Пока праздник в разгаре, этаж пустой. Нас никто не услышит.

— Ева сказала…

— Ева для своей выгоды могла сказать всё что угодно. А ты повелась. Она тебя использовала для достижения собственной цели, вот и всё. Пойми наконец. Друзья так не поступают, — говорю, как будто с пустым местом, потому что Полина демонстративно смотрит в потолок.

— Ах, это Ева плохая? — вскакивает с кровати, подходит, останавливается в шаге от меня. — А твоя семейка?

— В смысле?

— Твоя мамаша достала меня уже: «Когда внуки?», — кривляется. — Папочка строит из себя великого бизнесмена, слова не сказал. Марк чудище, гавкает на всех, словно собака. Даже не знаю, почему Ева так хочет с ним быть — он отвратителен. Хотя, наверное, из-за денег. Да, деньги точно прибавят плюсов твоему братцу, и только они. Сам по себе он до тошноты неприятен всем. А остальные родственнички и того хуже, строят из себя сраных интеллигентов, а на самом деле быдло деревенское, да и только. — Я настолько охреневаю от её тирады, что даже слова сказать не могу. Решаю дослушать. — И да, как только поженимся, родни твоей в нашей квартире не будет. Нечего им там делать. Я их терпеть не могу, мне все противны. Не хочу готовить ужины и смотреть на твою мамочку. Вообще не хочу готовить. После свадьбы сразу наймём прислугу, пальцем не пошевелю. Я с тобой сходилась, чтобы у плиты стоять? Не-е-е-ет! Я хочу сытой и богатой жизни: путешествия, дорогая одежда, поездки, приключения, приёмы. А ты дома сидишь, как старикан какой-то! О, — тычет пальцем, — как твой чудовищный братец. Но он понятно, такого в люди выпускать нельзя, а ты чего? Ну да, тебе же уже четвёртый десяток, стареешь, — противно цокает, наматывает круги по номеру. — И дети в ближайшие пять лет мне не нужны. Я жить хочу весело и беззаботно, а не ляльку нянчить.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Спокойствие, Павел. Держи себя в руках. Она просто пьяна. Я никогда женщин не обижал и сейчас не буду.

— Я услышал тебя. Ложись спать. Поговорим утром, когда протрезвеешь.

Покидаю номер, бегу вниз подальше от незнакомой мне женщины, которая осталась наверху. Внутри месиво из эмоций, которые не позволяют сейчас думать рационально. Нахожу брата на балконе. Тут же и мама.

— Уложил спать? — тут же вопрос Марка. — По-моему, она перебрала.

— Да. Есть немного.

— Я вас оставлю, — мама проводит ладонью по плечу брата, — возвращайтесь к гостям.

Она всегда чувствует, когда необходимо оставить нас вдвоём. Мужские разговоры. Наверное, именно поэтому они прожили с папой всю жизнь вместе — чувствуют друг друга, необходимость в общении и присутствии, и наоборот.

— Прости ещё раз за Полину, — виновато смотрю на брата.

Неприятно осознавать, что моя девушка, возможно, разрушила его счастье.

— Ты не виноват. Просто две не очень умные женщины решили, что всё понимают лучше меня, и только. Я всё улажу.

— Получится?

— Я женюсь в пятницу, — ошарашивает Марк, и, кажется, я забываю все слова разом. — Не смотри на меня так, — морщится, — всем уже объявил. Родня останется до пятницы, смысл уезжать. В понедельник мама с Алисой платье выберут. За выходные с рестораном всё решим и оформлением. С регистрацией договорился. За деньги хоть завтра.

— Не ожидал… — выдавливаю из себя. — Точно решил?

— А чего тянуть? Раньше надо было. Тогда, после клуба, хватать её и везти к себе. И всё. Не отвертелась бы. Не было бы этой мышиной возни с Никольской. А так… Ревёт сейчас, наверное, считает меня козлом.

— Звонить пробовал?

— Телефон выключила, чтобы меня, мудака, не слышать, — улыбается, как ошалелый.

— Ты чему радуешься? Не пойму.

— Близко к сердцу всё приняла. Остро. С надрывом. Любит, значит, понимаешь? По-настоящему всё, глубоко.

После слов брата провожу параллели со своими отношениями и… ничего. Когда мы ссорились с Полиной, она точно не рыдала. Да, ссоры у нас были не глобального масштаба, но всё же. Она никогда первая не звонила, на контакт шёл я, а она, своего рода, просто соглашалась на продолжение отношений.

Остро? Нет. Горячо? Тоже нет. Так, чтобы внутри всё кипело? Тоже нет.

Словно всё само собой разумеющееся и только. Сердце не подпрыгивало вверх. Я мог спокойно ходить, есть, спать, периодически вспоминая о проблеме в наших отношениях.

— Ты её любишь? — решаюсь спросить, наконец.

— Да, — отвечает тут же, секунды не прошло. — Я раньше думал, что фраза «дышать не могу без тебя» полный бред. Ну как это, не дышать? Живёшь себе и живёшь. Сейчас понял. — Марк оседает в кресло, подпирая ладонью подбородок. — Мне жизненно необходимо, чтобы Алиса находилась в поле моего зрения. Чтобы я понимал — она тут, рядом, и в любой момент мог прикоснуться. Если я её голос несколько часов не слышу, чувствую себя как-то не так, чего-то не хватает. Мне достаточно её одной во всех смыслах.

— Влюбился ты, брат, — радостно улыбаюсь, понимаю, что Марку повезло найти свою женщину.

— Да. Окончательно и бесповоротно. Рад этому. Рад, что она есть. Вот окольцую в пятницу, и всё — навсегда моя.

— А если откажет?

— Не откажет, потому что любит.

— Говорила?

— Нет. Но я всё вижу в её глазах. Слова не нужны. Она словно открытая книга — все эмоции настоящие, живые, искренние. Так не смотрят на того, кто тебе безразличен. У тебя разве не так с Полиной? — поворачивается, прямо смотрит в глаза.

— С Полиной всё, — нужно сказать брату, чтобы знал.

— В смысле? — даже приподнимается на кресле. — Если ты из-за того, что произошло сегодня, так это не смертельно. Я всё объясню Алисе, она у меня умная, всё поймёт. Полина в силу возраста сглупила, пошла на поводу у Евы.

— Вот именно — слишком мы разные. Представляешь, она даже не знает, сколько мне лет! — усмехаюсь, вот только усмешка не радостная. Совсем.

— Это как? Вы полгода вместе…

— А вот так. Неинтересно ей, понимаешь? Не знает, когда у меня день рождения, не помнит, как зовут наших родителей, не нравятся наши родственники. И детей хочет лет через пять, не раньше.

— Через пять лет тебе будет тридцать восемь — поздно. Я чувствую, как меня время поджимает. Но Алиса тоже мелкого хочет — я знаю.

— И вообще, — если не с Марком делиться, то с кем ещё, — по-моему, я сейчас на твоём месте год назад, — сглатываю. — Дерьмовое, я тебе хочу сказать, это чувство.

— О чём ты? — обходит меня, впиваясь взглядом.

— Я понял, что нужен Полине ровно для того, для чего ты был нужен Никольской. — Какие же гадкие слова, но признаю честно.

Зачем себя обманывать? Всё так, как сказала Полина. Лучше сейчас, чем потом. Проще. Всё будет быстро.

— Сама сказала?

— Да. Только что. У пьяной женщины на языке то, что давно в мыслях крутится. Жизнь ей нужна богатая и обеспеченная, путешествия, тусовки, развлечения. А я дома осел. Надоело по клубам шляться в поисках новой девочки, которую ещё не пробовал. Тишины хочется. Старею? — с улыбкой смотрю на брата.

Хлопаю по плечу, намекаю, что приближаюсь к его возрасту спокойного семьянина.

— Нет, Паш, взрослеешь, и только. Переоцениваешь всё. Понимаешь, что важно, а что твоего внимания и времени не стоит. Развлекаться тоже нужно, но в меру. Главные вещи в жизни другие. Ты не делаешь выбор — выбор сделан заранее. Я свой сделал — Алиса, — хлопает по плечу. — Пошли обратно.

— Что делать мне? — заставляю брата остановиться.

— Найди ту, что станет твоим выбором.

Смотрю вслед удаляющемуся Марку. Найди… Как просто с его слов. Хотя у него-то уж точно непросто. Он многое прошёл, прежде чем на его пути встретилась Алиса.

Это мне женщины доставались по щелчку, часто даже ничего не делал, сами вешались на шею и в койку прыгали. Столько их было, что имён не помню. Но ни одна не зацепила настолько, чтобы я сейчас мог говорить, как Марк об Алисе. Даже Полина. Я наивно решил, что всё получится, потому что я так захотел. Нет. Не получится. Потому что хотеть должны двое.