Шансов выжить нет

Светлана Алешина, 1999

«…Генерал сделал небольшую паузу и вздохнул, прежде чем продолжить. – Теперь – твоя задача… Из российской медицинской миссии в Кайдабаде тебя, собственно, должен интересовать только один человек – Судаков Алексей Вениаминович, хирург, он же руководитель миссии. Ему пятьдесят четыре года, очень высокий, худой, лысый. Фотографии его у меня нет, но его ни с кем не спутаешь. Больше двух метров роста и абсолютно лысая голова – редкое сочетание, никаких особых примет не надо… Найдешь и… Ну, словом, поможешь ему выбраться… Теперь слушай внимательно… Я мысленно пожала плечами. Как этот генерал себе представляет – можно невнимательно слушать формулировку задачи? Или это с его стороны такой неуклюжий намек? На что?.. – …Очень важно не только найти его, – медленно, чуть ли не по слогам продолжал генерал, – но и оценить его поведение с точки зрения психологической достоверности… Он сделал паузу. – Ты меня хорошо расслышала, Николаева? …»

Глава пятая

— Ради бога, Поль, давай по-русски! — первое, что сказал Васильев, когда прямо в высокий бампер нашего джипа уперлись гусеницы бронированного вездехода, а из верхнего его люка выпрыгнул на броню молодой черноволосый парень и, улыбаясь до ушей, что-то возбужденно затараторил по-французски.

Он говорил так быстро, что я не успела разобрать ни одного слова, мой французский оказался годным на то, чтобы на нем объясняться, а не общаться… Васильев, видимо, тоже не был готов разговаривать на чужом языке с такой скоростью.

Француз легко спрыгнул на камни со своего вездехода и подошел к нашему джипу. Он хотел что-то сказать генералу, но, увидев меня, неожиданно для нас заявил на довольно разборчивом русском, медленно выговаривая непослушные слова:

— Я русский язык учил только тогда, когда такие девушки в стране советской есть…

Он был кудряв и до неприличия симпатичен. Мне он сразу же напомнил кого-то из довольно известных советских артистов, часто в свое время изображавших в кино суперменов западноевропейского розлива… Несколько секунд я помучилась, вспоминая, а потом бросила это занятие, не видя в нем никакого смысла…

— Оставь, Поль, — проворчал Васильев. — Она не столько девушка, сколько старший лейтенант… Мы к тебе по делу.

— Дел всегда много, — возразил француз, — а девушка всегда одна. Если бы мы в Париже занимались только делами, французы давно бы кончили…

— Извините, Поль, — вмешалась я, — вы, наверное, хотели сказать — «кончились», «перевелись»? Русский язык слишком многозначен, чтобы обращаться с ним так неосторожно…

— Уи, мадемуазель, — улыбнулся Поль, — я хотел говорить: откуда тогда берутся маленькие французики? Вы научите меня правильно говорить по-русски? Вместе с генерал Васильев мы можем говорить только о делах… О скучных мужских делах…

— С ней тебе тоже прежде всего о делах придется говорить, — заявил генерал, отодвигая его от меня и беря за локоть.

— Этот неисправимый ловелас, — обратился он ко мне, представляя Поля, — старший волонтер французского отряда, второе лицо после командира. А сейчас — вообще первое. Их командир срочно улетел в Кабул, встречать пополнение… А эта симпатичная девчушка…

«Ну, генерал, ну, козел старый! — молча возмутилась я, — Какая я тебе девчушка! Сам ты — чушка! Нашел же слово идиотское…»

–…с сегодняшнего дня — мой заместитель, старший лейтенант Ольга Николаева…

— Капитан Строганов? — забеспокоился Поль. — Он жив?

— Жив, жив, что ему сделается… — проворчал Васильев. — Она — заместитель совсем по другим делам…

— О, уи, я понимаю… — закивал Поль, с уважением глядя на меня. — Жаль, наш устав не дает мне в заместители женщину…

— Да ничего ты не понимаешь, француз стоялый! — разозлился Васильев, слегка покраснев. — Это совсем не то, что ты подумал.

— Не то? — Француз был явно обескуражен этими словами и смотрел на меня с недоумением. — Почему не то?

— Позвольте мне, Василий Кузьмич? — решила я влезть в их разговор. — Мне кажется, что он вам нарочно мозги морочит…

Генерал досадливо махнул рукой и отвернулся. Как можно трепаться, когда кругом — такая работа, кругом — ждущие помощи люди… А тут флирт какой-то! Что за человек этот Поль! Вечно у него на уме одно и то же! Бабы, бабы и еще раз бабы!..

— Поль, я бы с удовольствием взялась помогать вам совершенствовать ваш русский язык, — сказала я, глядя в смеющиеся, откровенные глаза француза. — Но прежде мне нужно сделать одно небольшое дельце, ради которого меня, собственно, сюда и прислали… А вы могли бы мне в этом помочь…

— Уи, мадемуазель, я всегда готов помогать ваше дельце…

У меня почему-то складывалось впечатление, что Поль чуть ли не специально коверкает русские фразы. И научить его говорить по-русски правильно не составит большого труда… В принципе я совсем не против немного поучительствовать. Терпеть не могу профессию педагога, но в данном случае она выглядела для меня привлекательно.

— Тогда скажите, Поль, ваши люди ничего не докладывали вам о группе русских врачей, которые работали здесь, в Кайдабаде…

— Да, Поль, мы не можем разыскать свою медицинскую миссию, — не выдержал Васильев собственного молчания в ответственный момент. — У меня к тебе просьба. Старший лейтенант…

Он кивнул в мою сторону.

–…будет лично заниматься их поисками. База миссии располагалась в вашей зоне, сам понимаешь — придется ей полазить тут у вас…

Поль принял вполне серьезный вид, поняв, что перешли наконец к делу. Он достал из планшета подробную карту Кайдабада, разложил ее на горячем капоте джипа, обвел пальцем границы своей зоны.

— Где? — спросил он.

Васильев вгляделся в карту.

— Вот, — ткнул он в точку на окраине города. — Рядом с бензохранилищем…

Поль покачал головой.

— От-вра-ти-тель-но! — с трудом выговорил он. — В этом районе все сгорело совсем. Там… залило бензином, когда лопнули емкости в хранилище. Там нет ни одного живого человека.

Он поджал губы, с явно выраженным сомнением покачал головой.

— И не было…

Я расстроилась. Ну вот — начинается мое задание с первой неудачи! Тот, кого мне поручили разыскать, скорее всего погиб! Какого, спрашивается, черта я прилетела?! Без меня, что ли, не справились бы?

«Давай-ка, дорогая моя, без истерики! — одернула я себя. — Во-первых, если бы их нашли французы, они тотчас же известили бы Васильева… Во-вторых, если бы все было так просто — спросил у французов, забрал живых и погибших, быстро и бодро отрапортовал, что задание выполнено… Всего и дел-то! Наверное, не стали бы меня из Тарасова выдергивать, спецрейс за мной посылать, если бы это было так просто. Поручили бы капитану Строганову, и никаких проблем… Проблемы, наверное, все же есть, просто я еще не врубилась».

Васильев поскреб небритый подбородок и пробормотал задумчиво:

— Я, собственно, на это и надеялся… На то, что у них был шанс остаться в живых… Вполне возможно, что все они находились в этот момент в больнице, а это уже на американской территории. Слушай, Поль, а от талибов ты ничего не слышал о наших людях? Может быть, у них тут стычка какая-то была, еще до землетрясения? Ничего нет от ваших оперативников?

Поль медленно покачал головой. На лице у него была не меньшая озабоченность, чем у Васильева. Он посмотрел на меня.

— Вы можете учитывать мою помощь, мадемуазель… — сказал он, обращаясь ко мне, но тут же поправился. — Пардон, старший лейтенант…

— Рассчитывать, Поль, а не учитывать, — поправила я его. — Правильно нужно говорить — «рассчитывать». И я уже на нее рассчитываю…

— Ладно, — решительно заявил Васильев и повернулся к джипу с явным намерением тронуться дальше. — Сейчас едем на базу к американцам. Послушаем, что скажет мистер Уэйнкрафт…

— О, мистер У! — оживился Поль. — Я хочу видеть мистер У. У нас есть маленькая проблема… Он дал интервью агентству Рейтер. Я хотел бы знать, почему в этом интервью нет ни слова об отряде из Франции? И о вас, из России — тоже…

— Вот и хорошо, — Васильев явно обрадовался попутчику. — Поехали вместе. А то мистера У не особенно радуют мои визиты к нему…

Поль галантным жестом предложил мне залезть в его броневик, но я решительно замотала головой. Джип Васильева меня гораздо больше устраивал. Француз сделал огорченное лицо и предложил нам с Васильевым тронуться первыми — он, мол, не может себе позволить такое неуважение к женщине, как ехать впереди нее… Васильев поморщился на его слова, но не возражал.

Пока мы опять пробирались через весь город к базе американцев, я наблюдала из окна машины, как повсюду копошатся люди в защитной форме спасателей, в ярко-красных шлемах, растаскивая, разгребая кирпичи, из которых были сложены рухнувшие дома.

Одни вытаскивали из-под обломков окровавленные, изуродованные тела и бегали к медпунктам с носилками, другие с такими же носилками спокойно шли к расчищенным от камней и обломков площадкам, чтобы сгрузить свою бездыханную ношу в импровизированном морге под открытым небом.

Пока мы медленно проезжали мимо одной из таких площадок, я успела рассмотреть бесконечные ряды тел, лежащих прямо на земле. Над некоторыми из трупов сидели местные женщины, то застыв неподвижно, то раскачиваясь из стороны в сторону. Плакали ли они, не было слышно, но картина и без того была достаточно жуткая, чтобы у меня перехватило дыхание… Ряды человеческих тел, лежащих ногами в одну сторону, сами по себе были достаточно красноречивой картиной разыгравшейся здесь трагедии…

Как странно, что еще четыре часа назад я спокойно сидела у себя в кабинете и обдумывала, что подарить Кавээну на приближающийся день рождения…

А может, это и хорошо, что я теперь одна, без страховки, решила я в конце концов. По крайней мере, не будет ни времени, ни возможности, ни сил и, я надеюсь, желания копаться в своих воспоминаниях и расковыривать душевные болячки…

И раз уж я решила забыть Сергея, значит, я его забуду…

А сейчас мне предстоит встреча с командиром американских спасателей Уэйнкрафтом, или мистером У, как его называют Васильев и Поль. И от того, насколько я сумею понять этого человека и установить с ним контакт, во многом зависит и успех моего задания. А если допустить, что Васильев не слишком преувеличивал, рассказывая мне о здешней обстановочке, то задание мне предстоит не только сложное, но и опасное.

И не просто опасное — я вспомнила, какое у Васильева было напряженное и сосредоточенное лицо, когда он рассказывал мне о талибах, и поняла — смертельно опасное.

Я ощущала себя ограниченным контингентом российских войск, введенных на территорию Афганистана «по просьбе его правительства».

«Прекрати свои дурацкие шуточки и идиотские аналогии! А то досравниваешься! У тебя есть задание? Вот и давай, Оленька, дерзай!» — напутствовала я себя, вылезая из джипа вслед за генералом, когда мы пробрались по улице, кое-как расчищенной бульдозером, на другой конец города, в американскую зону.