Прах потерянных городов

Алеся Троицкая, 2017

Далекое будущее – какое оно? Светлое и безоблачное или мрачное и потерянное? Но каким оно является для Эвы, девчонки, выросшей в глухом лесу вне системы, далеко от идеального мира? Мира, в котором правят металлические «боги». Мира, в котором люди воссозданы из праха, чтобы скрасить бесконечность божественного существования. Не знаете? Вот и Эва не знала, пока не отправилась в Церебрум на поиски пропавшего отца. Сумеет ли она противостоять жестокой новой цивилизации, найти отца и вернуться домой? А самое главное – сумеет ли сохранить свою душу?..

Глава 6

— Эй, быстро встала и разделась, — огромный ботинок безжалостно толкнул Эву под ребро.

Она поморщилась и с огромным усилием разлепила глаза.

— Пошёл вон, придурок!

— Ах ты, маленькая дрянь, а ну быстро встала, мне некогда с тобой церемониться! — схватив ее за шкирку, Харя, тот самый, что при входе в город устроил радушный прием, в одну секунду поставил ее на ноги. Эва покачнулась, но устояла. — Если не разденешься сама, — отвратный тип, больше похожий на мясника, мерзко оскалился, — я с удовольствием тебе помогу.

— Попробуй, — скинув сонное оцепенение, зло произнесла Эва, готовясь вонзить свой маленький раскладной нож уроду в глаз. Но не успела сделать даже движение, как дверь распахнулась, и в комнате показалась Ирма, тащившая за волосы девушку.

Эва так и замерла. Если бы с одним она точно справилась, то с двумя, не получится. Ирма между тем беспощадно, с агрессией швырнула свою добычу в сторону.

— Прошу, отпустите, мне больно, — заплакала девушка, кидая испуганный взгляд.

Этот голос Эва узнала — ее сокамерница, Амми. Странно, но Эва, убежденная, что Амми, как и все, помешанная и недостойна ее жалости, поменяла свое мнение. Ведь Амми выглядела такой потерянной и ничтожной, что сердце Эвы на секунду сжалось. Справедливостью, о которой грезила несчастная, тут и не пахнет. Может, ее тоже решили продать?! Но подумать о дальнейшей судьбе Амми Эванжелине не дали, Харя резко вцепился в ее штаны, пытаясь стянуть.

— Давай, дичь, раздевайся! Нечего пялиться!

— Харя! — предупреждающе крикнула Ирма, но было поздно — со злорадным выражением Эванжелина со всей дури впечатала свободное колено между ног урода, а после зло зашипела:

— Это было последнее предупреждение, в следующий раз, если меня тронешь, ты умрешь!

Эва сама поразилась, с какой кровожадностью прозвучали слова. Даже стокилограммовый мужик, казалось, испугался, по крайней мере он молча отполз в сторону, с болезненным видом держась за ширинку, и с мольбой во взгляде посмотрел на Ирму.

Женщина-змея закатила глаза:

— Такая туша, а мозгов,как у младенца!

Указала на Амми:

— Займись этой, — и направилась к Эванжелине, которая уже вернула штаны на место.

— Ирма, если думаешь…

— Нет, девочка, думать — не моя привилегия, я всего лишь исполняю приказы. Поэтому давай не будем усложнять мою жизнь, ты просто сделаешь все, что от тебя требуется, и мы расстанемся друзьями еще на пару–тройку дней. Согласна?

Эва скривила губы в усмешке, незаметно проталкивая нож дальше в рукав.

— Только если умру.

— О, девочка, я очень не против, но, боюсь, не готова потерять деньги. А они мне ой как нужны. Видишь, костюмчик поизносился, да и вообще…

Женщина мечтательно причмокнула.

Эва же прищурилась и неожиданно для Ирмы произнесла:

— Я сделаю, как ты просишь, но с одним условием — ты расскажешь, где мой отец.

Ирма прошлась оценивающим взглядом по невозмутимой фигуре, между ее черных растянутых губ показался кончик языка, лучше всего продемонстрировав змеиную натуру обладательницы. И напомнив, с кем Эва пытается торговаться.

— Отцом? — улыбка Ирмы стала шириться. — Отцом? Ха-ха. Какая же ты глупая и наивная. Твой отец… твой отец, — женщина начала задыхаться от душащего и припадочного смеха. — Твой отец сдох еще там, в лесу. Мы с Мухой отправили его в небывалое, когда он пытался увести нас от вашего убогого жилища. Видишь ли, он оказался не таким прытким, и пуля его догнала, может, даже не одна.

— Нет, это неправда…Ты врешь! — в ярости закричала Эва, по телу которой начали расползаться красные пятна.

— Ну не знаю, — женщина приложила палец к губам, как бы задумавшись, — может, вру, а может, нет, решать тебе, в любом случае не тешь себя пустыми надеждами, с отцом тебе больше никогда не встретиться, это я тебе гарантирую.

Ирма взглянула на свое запястье и между прочим заметила:

— Ведь через минут тридцать ты исчезнешь.

Эва в ярости хотела воткнуть нож прямо в глотку этой омерзительной женщины, но зерно разума все же возобладало, и она, сжигая женщину презрением, стала нервно раздеваться.

— Вот и умничка, видишь, Харя… — она многозначительно оглянулась на мужчину, но не закончила предложения, от развернувшийся картины потеряв дар речи: мясник придушивал и целовал полуобнажённое, вяло сопротивляющееся тело, а его руки хаотично мяли и щупали все, до чего могли дотянуться.

— Ах ты, ублюдок, — забыв об Эве, Ирма подбежала к громиле и с силой отволокла от полубессознательной Амми. — Ты что творишь, придурок… — она пнула его под зад и стала крыть гадкими словами, половины которых Эва не знала. Не теряя времени и видя, что на нее никто не обращает внимания, она осторожно присела, якобы снимая ботинки, и отпихнула от себя нож за небольшую перегородку, куда еще не добрались солнечные лучи. И куда вряд ли пойдут проверять трапперы — угол служил уборной, с дыркой в полу и выводной трубой.

— Да что я такого сделал, подумаешь, — обиженно и зло проговорил громила.

— Времени нет, через час нам нужно притащить ее в Архию, а она еще не готова!

— Но, Ирма…

— Еще слово, и я звоню Эмиру, пусть он сам разбирается с твоим неугомонным членом.

— Ладно, ладно, я все понял, ты не в настроении.

Вновь обернулся к Амми,

— Что застыла, давай раздевайся, не вынуждай вновь приходить к тебе на помощь.

Два раза девушке не нужно было повторять, бледная и напуганная до ужаса, она стала подрагивающими руками стягивать с бедер перекрученное платье.

Эва же уже стояла в одних в трусах, скрестив на груди руки. Невозмутимо, даже с каким-то вызовом и полуухмылкой переводя взгляд с Ирмы на Харю и обратно.

Безмятежность Эвы сильно раздражала, и женщина не удержалась от едкости:

— Ну, надо же какая тощая, ни жопы, ни сисек, да еще вся в шрамах. Ну, ниче, и на твою душу найдётся любитель.

Ирма подняла ворох Эвиной одежды и кинула такой же раздетой, но трясущейся Амми, обращаясь к низшей примитивке приторно сладким голоском:

— Не бойся, милая, тебя больше никто не обидит, — женщина с нажимом посмотрела на своего приятеля, — ведь правда?

— Конечно, — быстро подтвердил Харя, доставая из-за пазухи острое лезвие, которое демонстративно начал крутить в руках, и недобро улыбаться.

Эва тут же узнала один из своих ножей. Внутри заклокотала ярость. Она словно наяву увидела, как ее нож торчит из груди мясника.

— Амми, посмотри на меня, — за подбородок женщина повернула худенькое личико к себе.

— Отпустите меня, я ни в чем не виновата.

— Конечно, нет. Ты абсолютно права, ты ни в чем не виновата.

— Так вы меня отпустите?

— Возможно, но для этого тебе нужно кое-что сделать.

— Что? — с надеждой спросила примитивка, от страха готовая на все, чтобы вернуться к своему принципалу.

— Ты должна надеть это, — Ирма указала на Эвины тряпки, — справишься?

— Но зачем?

— Тс-с. Не нужно задавать лишних вопросов, договорились?

Амми кивнула и трясущейся рукой взяла вещи.

— Вот и умница. Я даже попрошу, чтобы наш любезный Харя не подглядывал.

— А я чего?!

— Ничего, отвернись, пожалуйста, видишь, ты смущаешь нашу гостью.

Хмыкнув, мужчина отвернулся, нахально подмигнув.

— Вот видишь, он не такой и плохой.

Амми недоверчиво метала взгляд, как перепуганный мотылек, пойманный в банку. Но спорить или, не дай Дарвин, не подчиниться, она не смела. Быстро поднявшись, она стала надевать чужие вещи.

— Теперь вы меня отпустите?

— Конечно, милая, только прическу тебе поправим.

— Что, зачем? — Амми попятилась, когда на нее стал наступать громила.

— Всего лишь маленькая стрижка, — Ирма нажала на брелок в ее руке, и нога девушки на которой тоже держалось магнитное кольцо, замерла на месте.

— Прошу, не надо…

Кобра схватила девушку сзади, сковав ей руки, и кивнула верзиле, чтобы начинал.

Взмах острым ножом, и длинная прядь каштановых волос упала на пол.

Девушка испуганно взвизгнула.

— Прошу, не надо…

Щелк, и волосы девушки стали еще короче.

— Зачем вы это делаете? Скажите, в чем я провинилась?

— Ты? — Ирма на секунду задумалась, а потом с улыбкой на лице произнесла: — Твоя вина лишь в том, что ты очень на нее похожа, — Ирма кивнула в сторону Эвы. — Вернее, станешь, после того, как мы тебя немного преобразим. Кстати, костюмчик на тебе сидит даже лучше, чем на дикарке. Можешь принять за комплимент.

— Я все равно не понимаю…

Ирма начала злиться.

— Да куда уж тебе. Короче говоря, ты теперь она, — а ее, — Ирма кивнула на ошарашенную Эву, — а ее теперь не существует.

Еще один взмах ножом, и кареглазая Амми осталась практически без волос, вернее, вместо шикарной косы на ее голове во все стороны торчали неровно срезанные пряди, такие же, как у Эвы.

— Да, Ирма, лоханулась ты вчера с дичью, нахрена было ее таскать и светить по городу? Нельзя было тихо и мирно провести за периметром?

— Я не хочу больше об этом говорить, тем более с такой шавкой, как ты!

— Ты не хочешь, — заворчал громила, — а нам теперь отдуваться, выдавать эту примитивку за дикарку, — буркнул Харя.

— Хватит ныть, — Ирма отпустила Амми и отошла на пару шагов, любуясь проделанной работой.

— Ну, что, почти одно лицо, только грязи и вони не хватает.

Эва поморщилась.

— Ничего, скажем, что ее отмыли, ибо негоже тащить грязь в святой дом справедливости.

Ирма, соглашаясь, кивнула:

— Только осталось одно «но»…

Брови женщины-змеи многозначительно приподнялись, и Харя, в руках которого вновь опасно блеснул нож, стал наступать на Амми.

— Что… что… вы хотите сделать?

— Ничего особенного, лишь подрезать твой милый язычок, чтобы ты не выдала наш маленький секретик!

***

Комната была ни к месту большой и чересчур шикарной, перегруженная отделкой и деталями. Рассеянный взгляд метался с одной безобразной скульптуры на другую, а после цеплялся за ярко-синие шторы с отвратительными желтыми полосками и спотыкался о черный ковер с белыми пятнами, похожими на кляксы. Отсутствие вкуса у хозяйки комнаты была на лицо. И этот факт волновал Артура больше, чем сама полураздетая девушка, упорно требующая внимания.

— Анна, не нужно.

— Что не нужно, Артурчик, — девушка, как обычно в своем репертуаре, невинно хлопала глазками, игнорируя злость, которая вибрациями исходила от молодого мужчины, и не спеша и сосредоточенно расстегивала многочисленные пуговички на своем кремовом халате, совсем не замечая присутствия камер, которые с заядлым упорством лезли в лицо.

— Анна, ты не понимаешь, я не могу… не могу…

— Ну, что ты, милый, не волнуйся, я понимаю, у тебя это в первый раз, у меня тоже… так что все хорошо, — наконец с последней пуговкой было покончено, и Анна, нервно закусив губу, скинула халатик со своих точеных плечиков, оставшись в ярко–малиновом, практически нечего не скрывающем белье.

Артур тяжело сглотнул и не нашёл в себе сил отвести взгляд. Девушка была не просто ладной, она воплощала идеал. С молочной гладкой кожей, без единой родинки. Со стройными и ровными ножками, казавшимися запредельно длинными. С соблазнительными формами и с каскадом черных волос, играющих на контрасте с белой кожей.

Артур, чтобы как-то отвлечься от Анны, которой стало слишком много в этой, казалось бы, огромной комнате, лихорадочно пытался думать о другом. Он прикрыл газа, пытаясь сосредоточиться на последнем и самом важном своем воспоминании. Милена, Милена, Милена… Но личико, всплывшее в сознании, как бы с назиданием и укором смотрело на него, тихо обвиняя.

Разозлившись еще больше, Артур вспомнил, как вообще тут оказался.

Рируар притащил сына к Морам под предлогом обычного ужина, а после запер с Анной в одной комнате, сказав:

— Это твой долг, сынок, не посрами нас.

— Артур? — стоило девушке вновь обратить на себя внимание и подойти вплотную, самообладание молодого организма рухнуло, все посторонние мысли разбежались, как жучки по углам.

Гормоны тут же ударили в голову, заставляя желать ту, которую желать совсем не хотелось. Плавные изгибы соблазнительно покачнулись от внезапно разлившейся тихой мелодии. Артур издал протяжный и вымученный стон. Его руки сами потянулись и легли на тонкую талию, сильно сжав пальцами.

— Анна, я не могу, — шёпотом произнес он, понимая, что будет сложно бороться с желаниями своего взволнованного тела, по которому стало пробегать острое возбуждение, как лезвие ножа, пронзающее насквозь, забирая частички здравого смысла, и заставляя кутаться в плену собственной похоти.

— Да-да, я знаю, милый мой Арти, но мы обязаны, разве я тебе не нравлюсь?

Девушка притворно надула пухлые губки. А после, когда поймала на них жадный взгляд, легонько облизнула.

— Ну же, Арти, — девушка накрыла своими ладонями руки парня, заставляя их спускаться с талии на ее бедра.

— Чувствуешь?

Он не нашёлся с ответом, кровь, которая бурлила в теле, оглушала, казалось, в ушах несся ярый поток, искажая звуки.

— Анна!

Девушка вздрогнула, сильно, дико и гортанно прозвучало ее имя на губах всегда уравновешенного Артура. Но он не заметил дрожь иного характера, нежели возбуждение. Он еще сильнее сжал свои пальцы на мягкой округлой плоти, поцеловал девушку в живот.

Анна будто вросла в пол, испуганно ахнув. Она сама не ожидала и прикрыла рот рукой. Но было поздно, Артур не только услышал, но и уловил в этом «Ах» нечто такое, что отрезвило не хуже пощёчины.

— Нет! — мигом отреагировал он, разжимая свои пальцы, а потом шёпотом, чтобы слышала только девушка, четко проговорил: — Я не буду этого делать, — сложил в замок покалывающие пальцы, отвернулся к окну.

— Артур…. — девушка резко опустилась на колени и вцепилась в ткань его штанов, как в спасительный круг.

Ее глаза уткнулись в пол, а тело затрясло.

— Пожалуйста… — молитвенно прошептали ее губы, и она покорно застыла.

В один миг с девушки слетела вся шелуха: высокомерие, надменность, спесь. Как будто она никогда и не обладала этими качествами, смотрела большими темными глазами, в которых застыли мольба и отчаянье. Чувства, не присущие Анне.

Легонько приподняв ее подбородок, Артур с неверием заглянул в глаза, которые были широко раскрыты, а на их дне можно было увидеть не только страх, но и слезы.

— Прошу…,пожалуйста… не уходи, — с трудом и почти неслышно прошептали алые уста.

И тогда Артур все понял. Понял, что элитная примитивка, как и он, не хочет этого слияния, и она наверняка отдала бы все на свете, чтобы оказаться где угодно, только не здесь. Но правила требовали, их принципалы тоже, а значит, не было другого пути. Ну кроме того, который привел бы их к смерти после признания их дефектными.

— Пойдем, — Артур осторожно подхватил девушку под локоть, усадил рядом с собой.

Потом обернулся к «прилипале», проницательно посмотрев в самый центр.

— Отец, ты мне должен… прошу, отключи.

Камера, которая на несколько секунд зависла на уровне его глаз, отключилась и опустилась к его ногам. Ухмыльнувшись своей маленькой победе, Артур поднял дрона и оставил его за дверью уборной — на случай, если принципалы передумают и вновь его активизируют.

— Зачем ты это сделал? — раздался трепетный голосок с кровати.

Он подошёл к девушке, не удержался от очередного оценивающего взгляда, быстро взял одеяло и натянул до ее подбородка.

— Спи, пока есть время, они подумают, что между нами все было.

Анна недовольно заерзала, пытаясь привстать, но Артур за плечи удержал на месте.

— Ты не понимаешь, мы должны, я не могу, — щеки девушки покрылись пурпуром, — выйти отсюда девственницей. После проверки врача меня признают дефектной и отдадут Архии.

Девушку залихорадило. Она резко встала, цепляясь за Артура, чуть ли не сбивая с ног. И с какой-то дикой безысходностью протянула:

— Прошу, сделай все, что нужно, только не позволяй им меня отдать, я не хочу… не хочу умирать. Артур, пожалуйста!

— Анна…

— Арти, милый, — девушка начала жадно покрывать его лицо поцелуями. — Прошу, не бросай меня, не делай из меня нежеланную.

На ее лице застыла такая гримаса ужаса за свою жизнь, что Артуру действительно стало жаль ее. Но убеждения и привязанность к другой не позволяли перешагнуть черту.

— Если мы с тобой переспим, ты наверняка забеременеешь, ведь день, как его там… о… святой Дарвин!

— Овуляции, — быстро подсказала девушка.

— Да, овуляции, он сегодня. Шансов на другой исход нет, а я не хочу, чтобы наш, мой ребенок был предметом торга, чтобы он рос и воспитывался так же, как мы.

— Нет, погоди, — девушка быстро отыскала свой халатик и залезла в карман. — У меня есть защита, я смогла достать ее у низших примитивов, я не забеременею, это точно.

— Стой, ты была в городе, ты покидала башни без разрешения? — удивление Артура было запредельным. Всегда послушная и примерная, Анна оказалась не такой уж и правильной. Решилась выйти в город и гулять среди низших и их хозяев. Уму непостижимо.

— Тс-с, не надо сейчас об этом, молчи, молчи. Главное, что это поможет мне не забеременеть.

В его руку легла маленькая капсула, которую он должен был проглотить, чтобы нейтрализовать активность своих сперматозоидов.

— Анна…

— Я знаю, что ты меня ненавидишь. Я знаю, что тебе противна и что не в силах этого изменить, но…

Девушка негромко всхлипнула и попыталась спрятать лицо в ладошках. Стыд сжигал изнутри, она никогда не думала, что будет ломать гордость и умолять о том, чтобы с ней слились. Особенно упрашивать того, кто неподдельно нравился, кого в тайне боготворила, кто одним взглядом заставлял останавливаться сердце. А самое главное — не давал ее разуму превратиться в кашу и стать безвольной пустотой, как случалось с каждым, кто жил по законам, считая чувство любви мерзостью.

— Анна, я не ненавижу тебя, — с какой-то обреченностью произнес он, прекрасно понимая, что если он от нее откажется, ее действительно могут признать дефектной, и тогда повинность в последствиях ляжет на его плечи. Святой Дарвин, и почему это происходит с ним. Он хотел закричать в голос, разворотить комнату или даже кого-нибудь прибить.

Чувства, которые он научился игнорировать и которые были придушены еще в детстве, пытались вырваться и обрушиться ураганом на все, что попадалось под руку.

Но он сдержался. С трудом, но сдержался, по крайней мере не сейчас. Еще не время. Если идти на дно, то только одному.

Мысленно попросив прощения у Милены, Артур быстро проглотил капсулу и легонько притянул к себе девушку для поцелуя.

— Это будет первый и последний раз нашего слияния.

— О большем я и не прошу…