Королевы и изгои

Алена Филипенко (2024)

В той трагедии он винил одноклассников. Он ушел из школы, совершив непростительный поступок. А я осталась и решила его забыть. Теперь моя жизнь — это популярность и внимание. Ничто не может разрушить мой привычный мир… ничто, кроме его возвращения. Когда он вновь появляется в нашей школе, мое сердце рвется ему навстречу, а разум кричит: «Беги прочь!» Банальная история школьной любви между королевой из 11 «А» и изгоем из 11 «Б»? Или история войны между нашими классами, начавшаяся с его возвращения? История, в которой замешаны секреты прошлого, незабытые обиды и один старый дневник.

Урок 1

Подруги-обиженки: отличительные признаки, образ жизни и питание

САША

— Свет! Света! Хватит дуться! Свет, ну что опять? — спросила я, увидев, что подруга на меня не реагирует. Явно обижается, а за что, я понять не могла.

Было второе сентября, и мы впервые в новом учебном году шли в школу: вчера из-за пандемии отменили линейку. Света, эта миниатюрная светловолосая ледышка с треугольным личиком, гордо шагала рядом и поджимала губы, делая вид, что меня нет.

— Что опять не так? — Я задумалась.

Света обижалась из-за любой ерунды: например, если я вдруг долго не отвечала на ее сообщение или забывала поздравить с днем рождения ее бабушку. Но вроде в последнее время у семьи Гложик не было торжеств…

— А, поняла! — меня осенило. — Это из-за того, что я не поставила смайлик на твой мем с пёселем?

Лицо Светы оставалось каменным.

— Хм, не из-за этого. А из-за чего? Свет, может, поможешь?

Как-то Света три дня дулась на меня за то, что мы купили одинаковые футболки и только ее разошлась по шву в подмышке. Уровень обидчивости — бог. Так что предсказать, в чем причина ее недовольства на этот раз, не получилось бы даже у Ванги.

— Свет, ну хорош. Колись, в чем дело.

Раздалось сердитое пыхтение.

— А я тебе кексик куплю.

Пыхтение смолкло.

— Твой любимый. С шоколадной крошкой.

На секунду обиженное выражение пропало, лицо Светы разгладилось и стало походить на оживленную мордочку ежа, которому показали жирного червяка. Но тут моя горе-подруга вспомнила, что спектакль вообще-то еще идет, никто не объявлял антракт, и снова надела на лицо маску оскорбленного достоинства.

— Ты. Позавчера. Не позвала. Меня. На дачу. К Салтыкову, — отчеканила Света таким тоном, будто я не позвала ее укрыться от ядерного взрыва в свой личный бункер.

Рома Салтыков — наш одноклассник.

— Э-э-э, так я же звала тебя гулять, но ты сказала, что с родаками куда-то уезжаешь на весь день! — удивилась я.

— Можно было предложить, я бы изменила планы! — возмутилась Света.

— Ага, значит, как вдвоем со мной гулять, так у тебя дела, а как на дачу к Салтыкову — так дел нет? — возмутилась я в ответ. — Меня спонтанно позвали, если хочешь знать. Я в магазин пошла, а там парни наши закупались, я стала расспрашивать, что да куда, вот они и позвали, из вежливости просто.

Всю оставшуюся дорогу до школы Света ворчала на меня, а я представляла, как затыкаю ей рот кексом с шоколадной крошкой. Так и живем. Вообще, живем мы в Московской области, в городе с красивым названием Вереск. Исторически тут занимались пчеловодством, поэтому городу и дали такое название. Правда, вереск у нас никогда не рос и мед из него не делали. К настоящему времени все пасеки закрыты и от истории остался только герб с сотами.

У здания с вывеской «Гимназия № 3» мы встали в пробку, которую ученики образовали на входе. Надели медицинские маски.

Наконец, отстояв очередь, мы протиснулись в дверь.

Давка была жуткая; все вокруг ужасно галдели. Как только я вошла внутрь, в уши ворвался скребущий голос нашего дотошного охранника:

— Маску наденьте нормально! Это вам не трусы для подбородка! Маску надо надевать на нос! Задвинь нос! И ты задвинь нос! И тебя это тоже касается! Эй, Черепанов, а ну не пей из санитайзера!

Миновав охранника, мы сразу сняли маски: в здании их вообще никто не носит. Как будто пост охраны — единственное место во всей школе, чувствительное к вирусу. Когда мы уже вошли в школу и направлялись в сторону раздевалок, Света нарушила молчание:

— А вообще я тебе одну новость хотела рассказать.

— И что за новость?

— Это касается тебя и еще кое-кого. И тебе это ужасно не понравится.

Умеет же подруга заинтриговать! Теперь я даже сомневалась, стоит ли мне узнавать новость, но одновременно все больше теряла терпение. Тут ко мне сзади кто-то подлетел и обхватил за талию.

— О, мисс Гимназия пришла! — раздался над ухом насмешливый голос.

Марк Черепанов, ну кто же еще. Он нагловатый, есть в нем что-то лисье, даже в чертах лица. Раньше мы учились вместе, но в этом году класс разделили на два, 11 «А» и 11 «Б», из-за того что достроили и заселили близлежащий микрорайон и в школу хлынул прямо-таки поток новеньких.

— Черепанов! Соблюдай социальную дистанцию! — Я попыталась вырваться, но Марк держал меня железной хваткой.

— Соскучилась по мне? — весело спросил он. — Небось подушку слезками мочишь из-за того, что мы теперь в разных классах?

— Конечно, Черепанов, все лето проревела.

— Не переживай, Санечек. У нас по вторникам совместная физра. Сможешь наслаждаться моим обществом. А вообще, переходи в «Б», у нас весело. А то в «А» одни задроты остались.

— Задроты лучше бесючих придурков. — Я наступила Марку на ногу.

Он ойкнул и ослабил хватку. Я вырвалась и побежала в сторону раздевалки.

— Дикая. Люблю таких! — весело крикнул Марк мне в спину.

Бр-р! Какой же он развязный и мерзкий! Аж в дрожь бросает.

— Давай рассказывай свою новость, — потребовала я, догнав Свету в раздевалке.

— Знаешь, ты там так сладко с Черепановым обжималась… Похоже, моя новость тебя вообще не заинтересует! — Света вышла, не дождавшись меня.

— Эй, это нечестно! — Я быстро повесила куртку и побежала за подругой. — Раз начала, договаривай!

Света еще немного помучила меня, явно мстя за дачу, и наконец выдала:

— Ерофеев вернулся.

Казалось, из-под ног тут же ушел пол. Я покачнулась и схватилась за стену.

— Как вернулся? — прохрипела я. В горле мигом пересохло. — Не может быть!

— Вот так. — Света была довольна, что я так впечатлилась. — Он теперь с бэшками.

Наш бывший одноклассник Женя Ерофеев… Его исключили после скандала в девятом классе. Для меня все, что его касалось, было очень сложно… Еще утром я так рвалась в школу, ждала этого дня, как праздника, но сейчас мой разум выступал против нашей с Женей встречи, я хотела оказаться снаружи и убежать. В голову полезли мрачные мысли и вопросы без ответов. Как Жене позволили вернуться после того, что он сделал? И во что теперь превратится моя жизнь?

Женя был не просто моим одноклассником. Мы были близкими друзьями, а затем наша дружба переросла в серьезные чувства. Мы были так счастливы: двое подростков и первая любовь, ставшая взаимной. Но счастье длилось недолго. Этот человек оказался бомбой, замаскированной под милую и невинную безделушку. Теперь учиться с Женей в одной школе опасно всем, но особенно мне. Хорошо бы нам не пересекаться подольше, но… рано или поздно это ведь произойдет?

Все это говорил мне разум. Но сердце рвалось из груди. Я безумно, безумно желала его увидеть! Какой он сейчас? Что он думает обо всем, что случилось в прошлом? Что он подумает и как отреагирует, когда увидит меня? Хотелось бы посмотреть на себя его глазами в настоящий момент, когда мы оба стали взрослыми.

Пока мы со Светой шли по коридору, я с замиранием сердца вглядывалась в лица проходящих мимо учеников: вдруг один из них окажется Женей? Я должна быть готова к нашей встрече. Мне нужно очень постараться скрыть от него свое волнение и внешне казаться равнодушной. Если покажу, что его появление в школе меня взволновало, он поймет, что я все еще что-то чувствую к нему. И для него это станет козырем, а как он его использует, остается только гадать.

Прежде чем войти в кабинет биологии, я немного потопталась на пороге, вытащила телефон, посмотрела в селфи-камеру и убедилась, что с макияжем все хорошо. Я поглубже спрятала противоречивые чувства, которые возникли у меня от шоковой новости, связанной с приходом Жени, нацепила на лицо маску, с которой обычно звезды выходят к своим фанатам, и вошла.

Класс встретил меня гудением.

— Всем привет! — бодро воскликнула я. Оглядела класс и заметила, что свободных парт почти не осталось.

— Может, туда? — Света кивнула на четвертую парту.

— Не, далеко, — запротестовала я.

— Санечек, здорово! — весело крикнул Толя со второй парты третьего ряда и отодвинул стул. — Садись ко мне!

Тут же со своего места вскочил Малик. Он сидел в первом ряду за четвертой партой.

— Не, она со мной сядет! — заявил он и подбежал ко мне. — Да, Сашка? Смотри, какое я нам местечко выбрал!

Тут ко мне подбежал и Толик. Малик и Толик отпихнули Свету и стали тянуть меня за руки в разные стороны.

— Не, у меня лучше! — сказал Толик.

— Какое там лучше? У тебя ей учительские потники весь год нюхать! — фыркнул Малик. Рядом с партой Толика был шкаф, куда учительница вешала верхнюю одежду и ставила уличную обувь. — Свали, не позорься! — Малик отпихнул Толю, встал сзади меня, обнял за талию и подтолкнул в сторону своей парты. — А у меня тут окошко, цветочки, романтика!

Но Толик не унимался, он отпихнул Малика и потянул меня в другую сторону. Я состроила растерянную и напуганную гримасу, изображая шок от такого напора одноклассников. Но на самом деле мне было приятно их внимание, и я не пыталась уйти от них или как-то пресечь их спор. Я была королевой старших классов. Я гордилась и наслаждалась статусом всеобщей любимицы.

Пока меня делили как игрушку, я незаметно поглядывала на нашего старосту Севера, который сидел за первой партой первого ряда. Вся возня с дележкой происходила у него под носом. Мне было интересно, какие эмоции он испытывал из-за этого.

Север Панферов ужасно привлекательный: светлые волосы, серо-голубые глаза, резкие скулы, которым позавидуют все любительницы контуринга, и прямой тонкий нос. Рост, правда, из разряда «12-сантиметровый каблук не наденешь», зато Север благодаря занятиям по плаванию первым из моих одноклассников распрощался с подростковой нескладностью: у него раздались плечи и грудная клетка, проявился рельеф мышц. На нем была рубашка в черно-бордовую клетку, под ней дорогая черная футболка. На спинке стула висела его кожаная куртка — он никогда не оставлял ее в раздевалке, везде таскал с собой. Черные джоггеры с большими карманами по бокам и грубые черные мартинсы завершали образ. Определенно, он рушил стереотипный образ старосты.

Север знал себе цену и… Никак не мог меня простить за то, что в девятом классе я его отшила. К моему разочарованию, Север не обращал на меня никакого внимания. Он сидел за одной партой с Таней Чайкой и общался с ней так, будто никакой возни в шаге от него не происходит вообще. Таня — симпатичная, с пышными светлыми волосами и в мятных очках, одна из девушек в панферовской свите, куда также входят Карина, Лиза и Даша.

Девчонки из свиты Панферова (мы со Светой еще называем их наложницами или эскортом Севера) сходят по нему с ума и везде за ним таскаются. Говорят, он переспал со всеми, но я не знаю, правда это или слухи. Он ни с кем не встречается уже давно, и это все, что мне известно.

Я страстно желала, чтобы он на меня посмотрел. Я жутко злилась на него, и мне хотелось постоянно всем видом напоминать ему: «Смотри, Север! Я красива и популярна, по мне все сходят с ума. И ты тоже сходил по мне с ума, а если бы ты не был таким холодным самовлюбленным говнюком, сейчас мы были бы вместе!»

История с Панферовым произошла уже после ухода Жени из школы. Я пыталась забыть Женю и связанное с ним прошлое и строить заново как свою жизнь, так и… Любовь. Тогда в мою жизнь и вошел Север. Гордый холодный король с платиновыми волосами и глыбой льда вместо сердца. Возможно, он был первым человеком, который проявил ко мне внимание в ужасно сложный для меня период, и мое сердце решило, что новая влюбленность поможет мне быстрее оправиться, и отреагировало единственным возможным способом. Но оно не учло, что Север для этого совершенно не подходящий тип.

Сейчас Панферов смотрел лишь на Таню Чайку. Его взгляд был теплым, и мое сердце сжималось от боли. На меня Север после моего отказа всегда смотрел с холодным презрением. Неужели я… ревную? Нет, конечно, нет. Я делаю все лишь из мести. И мне обидно, что месть не приносит результатов, только и всего. Моя история с Севером прошла, как и с Женей. Кроме негативных чувств, у меня к нему больше ничего нет.

В итоге игра с дележкой мне поднадоела, я отправила парней по своим местам и заявила, что сидеть буду со Светой.

Света выбрала первую парту третьего ряда. Когда я к ней подсела, то увидела, что выглядит она ужасно раздраженной. На мой вопрос, в чем дело, она надулась, и я не стала продолжать расспросы.

На первом уроке ожидался классный час.

Одноклассники увлеченно переговаривались: многие не виделись с марта, когда всех отправили на карантинные каникулы. И теперь всем нашлось, что друг другу рассказать. Весной, когда началась ковидная заварушка и нас отправили на домашнее обучение, мы все были взбудоражены, чувствовали себя героями голливудских фильмов-катастроф. С восторгом смотрели новости, наблюдали за тем, как в магазинах стремительно тают гречка и туалетная бумага (которых наши родители накупили в достаточном количестве). Мы пересматривали старые фильмы про пандемии, вирусы и зомби-апокалипсис, особенно «Носителей» и «Заражение». Я даже начала фанфик на «Ваттпад» про влюбленных парня и девушку, разлученных карантином, но забросила. Потом эмоции сменила скука — побочный эффект карантина. Никуда не сходить, все закрыто. До августа было ужасно тухло. А потом открылись кафе, торговые центры и кинотеатры, и конец лета немного сгладился.

Вскоре пришла Инна Григорьевна. Она была нашей классной руководительницей еще до разделения учеников и сейчас тоже осталась с нами, а руководство над бэшками взяла какая-то новенькая училка. Инна Григорьевна — словно оживший плакат «Ро дина-мать зовет!»: у нее жесткое отстраненное лицо и бесформенная фигура, которую обычно дополняют не менее бесформенные свитера.

Мы начали обсуждать планы и мероприятия. Конечно, больше всего нас интересовал Осенний бал, предстоящий в конце октября. Девчонки с лета выбирали наряды: Юля давно приобрела платье, Ирочка просидела на диете пять месяцев. Бал откроется вальсом, и моя Света все лето занималась танцами по онлайн-урокам, чтобы наверняка пройти отбор. Но перед обсуждением бала предстояло выбрать старосту. Чистая формальность: уже пять лет староста у нас Север Панферов, и в этом году традиция сохранилась. Когда вопрос решился, Инна Григорьевна наконец перешла к волнующей всех теме:

— Нам нужно шесть пар из параллели, которые будут открывать бал вальсом. Есть желающие?

В воздух выстрелили руки, среди них Светина. Вдруг распахнулась дверь, и на пороге появился Черепанов. Марк пришел к нам в восьмом классе и с первых дней получил статус школьного хулигана. Он часто доводил учителей своими шуточками и выкрутасами.

— Алкаши — лошары! — закричал он. — Вы бы видели нашу новую классуху — пэрсик! — Марк поднес руку ко рту и поцеловал пальцы, будто торговец в овощной лавке, расхваливающий свой товар.

— Вали, бомжара! — Все засмеялись, кто-то кинул в Марка ластиком.

— Черепанов, закрой дверь с той стороны! — У Инны Григорьевны покраснели щеки.

Но Марк не уходил. Он пристроился сзади к стоящему у двери скелету и стал двигать тазом вперед-назад. У Инны Григорьевны на шее выступили красные пятна. Класс ревел и гудел. Учительнице еле удалось выгнать Черепанова. Когда все в конце концов угомонились, у Инны Григорьевны вспотел лоб и дрожал кончик носа. Это третья стадия ее гнева. Страшнее только бордовые уши. Когда дело доходит до ушей, жди беды: обычно посылают за директором.

На перемене, по дороге от туалета до кабинета, мы со Светой и сами увидели новую классуху бэшек, Валерию Антоновну — привлекательную шатенку с тонкими чертами лица. На ней была узкая юбка-карандаш, губы накрашены помадой винного оттенка. Очень элегантная особа, не поспоришь. Валерия Антоновна несла в руках ноутбук, поверх которого возвышалась башня из папок и бумаг, и тщетно пыталась открыть дверь кабинета. Проходящий мимо ученик помог ей.

— И вовсе она не «персик». Обычная, — хмыкнула Света.

— Да ладно! Нос какой, и глаза, и губы…

— Нос такой любой сможет сделать, только бабосики плати. Кстати, видела новенькую из одиннадцатого «Б»? Динку Харитонову?

— Это такая светленькая, на карпа смахивает?

— Ага. Это дочка Валерии.

— Да ладно! — поразилась я. — Они вообще не похожи. У Динки нос с лимон.

— Вот я и говорю, бабосики заплати, и вместо лимона — аккуратная долька.

После второго урока мы пошли завтракать.

— Есть ли какие-то местные правила? Ну, скажем, не брать булочки с корицей, потому что у поварихи аллергия на корицу и она обчихивает выпечку? — двигая поднос по ленте, весело спросила та самая новенькая Дина, стоящая передо мной в очереди в кассу.

Я засмеялась:

— Нет-нет. С булочками все в порядке, можешь брать.

Дина выдохнула и затараторила:

— Ну, хорошо. А то в моей старой школе ходил слух, что повариха лечит подагру компрессами из сырой картошки.

— Что?! Фу-у! — поморщилась я. — А вообще у нас тут тоже был случай. Два года назад вскрылось, что столовка поставляет просрочку. Даже полиция приезжала.

Дина с комичным ужасом посмотрела на содержимое своего подноса.

— Нет-нет, сейчас уже все в порядке, школа поменяла столовскую компанию.

— Ну слава богу. А то я уж стала думать, что хуже — есть картошку, которой лечат подагру, или картошку «дорблю»…

Мы опять засмеялись. Дина мне понравилась — забавная и общительная. Даже жалко, что она учится не с нами. Два наших класса сдвинули несколько столов, будто намечался грандиозный юбилей, и сели вместе. Мы были самой многочисленной группой. Я поискала глазами Женю и, не обнаружив его, немного расслабилась.

— Можно к вам? — Я втиснулась между Светой и Ромой.

— К-конечно! — Рома отодвинулся, пропуская меня.

Подруга недовольно оглядела мой поднос:

— И где кексик?

Ох, черт!

— Блин, прости, совсем забыла, — виновато сказала я и, обернувшись, с тоской глянула на огромную очередь. — Свет, давай завтра?

— Что, заболталась со своей новой подружкой? — заворчала она.

— С подружкой? — не поняла я, а потом догадалась, что речь про Дину. — А-а-а! Да Динка просто забавную историю рассказала про ее старую столовку…

— Ты обещала мне кексик. — Подруга поджала губы.

Вздохнув, я снова оглядела очередь — нет ли кого из наших в начале? Но одноклассников я не увидела.

— Давай я тебе в автомате что-нибудь куплю, а?

— Не нужно мне ничего в автомате, — заупрямилась подруга.

Тут между нами втиснулся Марк. Он двинул недовольную Свету задом и обратился ко мне:

— Мисс Гимназия, пойдешь сегодня ко мне в гараж? Оба класса собираются, но если ты сильно настоишь… — он скабрезно зашептал на ухо: — …можем пойти вдвоем.

Я закрыла лицо Марка ладонью и отвернула от себя:

— С тобой, Черепанов, я пойду только на виселицу, и то в качестве твоего палача.

Наша перебранка привлекла внимание Севера. Он наконец-то удостоил меня взгляда. Посмотрел настороженно, прищурившись. Через секунду перевел взгляд на Черепанова и сурово сдвинул брови.

Марк все не отлипал от меня, придвигался ближе, а я его пихала. Он пошло шутил, а я выдавала на его шутки резкие ядовитые ответы. Север периодически бросал на нас взгляды, такие, будто он стоит на страже. И если Черепанов позволит себе большее — Север вступится за меня.

От такого предположения сердце подпрыгнуло в груди. Я одернула себя: идиотка! Я все себе придумала. Панферову не было до меня никакого дела. Я была всего лишь его старым позорным воспоминанием, ударившим по самолюбию. Темным пятном на его безупречной репутации. И это ужасно, ужасно его бесило.

В подтверждение моих мыслей Панферов подошел ко мне перед алгеброй. Вид у него был грозный и напыщенный. Он слишком сильно приблизился, вероятно для того, чтобы мне пришлось унизительно задрать голову. Я уловила запах кожаной куртки и парфюма: холодное северное море. Внезапно захотелось оказаться на берегу Баренцева моря, кутаться в шарф, пить горячий чай и наблюдать за китами.

Слегка закружилась голова, и я отошла на шаг. Взгляд зацепился за татуировку над левой ключицей. WATCHDOG. Сторожевой пес. Север сделал ее в прошлом году. Не знаю, что это значило, но она удивительно ему подходила. Приказным тоном типичного старосты Север сообщил:

— Орлова, ты сегодня дежурная, вытри доску.

Всегда только «Орлова» или «Александра», больше он ко мне никак не обращался.

— Что, Север, продолжаешь вести свой суперсправедливый список дежурств, в котором девяносто дней из ста дежурю я?

Уязвить его не удалось. Север лишь смерил меня властным взглядом:

— Просто подготовь доску.

Я злобно прищурилась, сжала кулаки. В такие моменты он меня ужасно бесил. После того как я его отшила, он постоянно мне мстил и при любом удобном случае назначал меня дежурной. Наверное, ему льстит, что по его щелчку я превращаюсь в Золушку, худший из двух ее вариантов. И вообще, он всегда давал мне самые отстойные задания, пользуясь своими правами старосты.

Как-то в тридцатиградусный мороз классная руководительница попросила Севера выбрать добровольцев для того, чтобы сходить в магазин и купить что-то для нужд класса. Кого он отправил? Конечно, меня! А я была в платье и колготках двадцать ден!

Требуется набрать массовку для дурацких мероприятий во внеучебное время? Орлову он назначит первой! Помочь библиотекарю разобрать старые пыльные книги? Орлова поможет! Полить цветы? Орлова, марш! А в коридорах на стенах полно горшков на высоте, до которой не допрыгнуть, и я, потея, как бегун на марафоне, тащу от горшка к горшку дурацкий стул…

Света за его спиной нарисовала в воздухе разбитое сердце и руками изобразила падающую половинку. А потом исподтишка показала Панферову фак. Я хи хикнула. Север резко обернулся, но Света быстро отвернулась и схватила чей-то учебник. Север уничижительно скривился и вернулся за парту. Я стала уныло вытирать доску, переживая за свой свежий маникюр.

Дверь в кабинет была открыта, напротив находился мужской туалет. Раздался шум: кто-то слишком резко открыл дверь туалета, и она ударилась об стену. Я обернулась. На меня смотрел высокий брюнет с матовой фарфоровой кожей, точеным носом и черными блестящими глазами грустного плюшевого медвежонка. Интересно, из какого он класса? Явно новенький, иначе я бы запомнила. И почему к нам никогда не приходят такие томные красавчики? Все достается другим.

И тут я выронила тряпку. Господи, да это же… Последний человек во всем мире, которого мне бы хотелось встретить в данный момент. Этот человек однажды навел на меня пистолет.