Первые уроки для педагогов и медиков

Ален Москви, 2023

Профессиональная жизнь только начинается для педагогов и медиков. Судьба забрасывает их в деревню, где они сталкиваются с первыми трудностями. Главным героям – филологу и молодому человеку, который скрывает свою профессию из-за серьезного кризиса (синдрома выгорания), предстоит столкнуться с огромными профессиональными проблемами, которые могут стоить им жизни…

ЧАСТЬ 3

Глава 1

Екатерина Борисовне, как единственному школьному медику надоела бесконечная грязь в классах и коридорах. Конечно, Макаренко был гением, когда предложил использовать детский труд в воспитательных целях, однако он не учел сельскую школу в деревне Верхние Ямки. Эта бесконечная война с антисанитарией давалась неунывающей Кате с большим трудом. В итоге, было не грязно только в медкабинете. Спортивный же зал держать в чистоте — это все равно, что подметать песчаную пустыню.

Дети умудрялись протереть одной тряпкой доску, точнее измазать ее мелом, затем этой же тряпкой нарисовать белые линии на полу, а потом уже на партах. Именно в такой последовательности. В итоге, на меловые парты с невидимыми и прожорливыми палочками и кокками ученики клали яблоки с конфетами, которые потом отправляли в рот. Катя замучилась объяснять начальству, что инфекционист в деревне необходим так же как и в Африке, что она не врач — не врач — НЕ ВРАЧ и умеет только делать уколы по назначению. Но с таким же успехом можно было попросить местную власть построить в Верхних Ямках золотой дворец.

Учитель физкультуры бросила клич по деревни, пытаясь найти уборщицу. Так как оклад технички был три тысячи, никто ее не услышал. Лишь через месяц бесполезных поисков, Катя случайно наткнулась на глухонемую бабу Веру. Правда, она не совсем была немой. Абсолютно глухая, новоиспеченная уборщица издавала громкие нечеловеческие звуки, что в последствие можно было использовать для достижения корыстных целей. Например, отправить ее мыть пол в рекреации около кабинета директора, когда там заседает какое-нибудь начальство, чтобы хорошенько его напугать и настроить на нужный лад. А вдруг так и улучшат финансирование. Но пока она пугала лишь учителей и смешила учеников. Алексей Юрьевич выбегал несколько раз посреди урока, услышав душераздирающие крики, думая, что в школу нагрянул сам Фредди Крюгер, но оказывалось, что это баба Вера выясняла отношения с тряпкой, ну, или с учеником, который не сменил обувь и испачкал только что вымытые полы. Антон Валерьевич попытался было сделать выговор Кате за столь неудачную находку уборщицы, но наткнулся на чисто медицинское негодование, с которым лучше не спорить, если, конечно, ты сам не в состоянии заменить вышеупомянутую техничку. Одна лишь Мария Станиславовна оставалась невозмутимой и полностью игнорировала нечеловеческие вопли. Кстати, она и Катя были единственными людьми, которые могли установить продуктивный контакт с бабой Верой. Другие просто не выносили дикие крики с близкого расстояния или у них не получалось придумать нужные жесты для общения. Екатерина Борисовна могла установить контакт с кем угодно — с глухим, слепым, иностранцем и инопланетянином, если понадобится, так как в свое время работала в отделении с инсультными больными. Мария Станиславовна же реализовывала общение посредством взглядов и факта своего присутствия. Если она просто шла по коридору, баба Вера в срочном порядке уходила мыть в другое место. Но стоило Марии Станиславовне появиться там, где в данный момент трудилась уборщица и одарить ее длительным взглядом, как та тут же понимала, что следующее, что она будет мыть — это кабинет физики. В чем заключался секрет влияния данной особы на весь живой мир, включая местную мышь из кабинета биологии, которая при появлении учителя физики старалась не шуршать в своем аквариуме, наверное, нам, простым смертным, не умеющим понимать тонкие материи Вселенной, так и не удастся узнать.

Глава 2

Теперь день в школе начинался веселее. Баба Вера со шваброй, словно стражник с копьем, устраивала каждое утро фэйс — контроль. Точнее — фут-контроль. Попробуй только не покажи ей чистую вторую обувь при входе! И никакие тебе — разорвались, промокли, съела собака или пометила кошка здесь не проходили. Не будешь же ты изображать перед ней за несколько минут до начала урока обувную драму с участием животных, притом, что сзади напирает толпа опаздывающих. И не факт, что баба Вера поймет, что ты имеешь в виду. Обычно, не увидев вышеупомянутый пропускной атрибут, она начинала бешено жестикулировать с соответствующим вокальным сопровождением, направляя несчастного взмахами рук (а иногда и швабры) в сторону выхода.

Одним прекрасным утром, вышеупомянутая техничка, которую Алексей про себя называл Техногенной катастрофой, увидела в окне странную картину — как кто-то из проезжающей машины выкидывает мешок с мусором, причем не из багажника, а с переднего сидения, и прямо в главную лужу на территории школы. А баба Вера только что навела порядок — выудила из луж банки, фантики и тетрадные листки. От такой неслыханной дерзости, она на секунду онемела, но потом издала самый душераздирающий из коллекции своих криков. Алексей Юрьевич в этот момент выходил из учительской, дожевывая бутерброд, но от неожиданности споткнулся и подавился. Математичка Оксана Викторовна бросилась ему на помощь и принялась стучать по спине. Из учительской также показалась невозмутимая Мария Станиславовна. Не произнося ни слова, она отправилась выяснять причину крика. Филолог с математичкой переглянулись и последовали за ней, причем Алеша продолжал кашлять.

Картина, которая предстала перед глазами троицы учителей, была гораздо более необычная, чем та, что увидела уборщица. Теперь баба Вера была главным действующим лицом. Она шваброй дралась с мешком мусора, который валялся в луже. Мешок, судя по всему, ей сопротивлялся и тоже издавал какие-то звуки. Мария Станиславовна ускорила шаг и встала перед бабой Верой с таким выражением лица, что та сразу почувствовала на себе ее взгляд, что-то промычала, пожала плечами и быстро удалилась. В этот момент Оксана Викторовна озвучила то, о чем Алеша только что подумал.

— Кажется, это какой-то алкаш.

Они подошли ближе. В луже действительно валялся человек. Точнее, судя по всему, это был человек. Он напоминал оживший комок грязи. Лица было практически не разобрать. Мария Станиславовна наклонилась и попыталась поднять его за ворот куртки. Точнее, ворот какой-то бывшей одежды. Алеша поспешил ей на помощь и схватил его за то, что напоминало руку.

— Вы что делаете? — удивилась математичка.

В этот момент к ним подошел Антон Валерьевич.

— Сходи, участкового вызови, — обратился он к жене.

Она, было, направилась, но Мария Станиславовна ее остановила:

— Мы сами разберемся.

Завуч всмотрелся в грязное лицо.

— Я что-то не узнаю его, хотя, когда алкаши насвинячатся, то становятся очень похожи друг на друга. Ты что, его узнала? — ухмыльнулся он, глядя на физичку, явно намекая на ее темное прошлое.

Та решила поступить с ним так же, как недавно поступила с одним наглым пауком, которого застала на нужном ей классном журнале. Мария Станиславовна смерила его взглядом и спокойно дождалась, когда тот быстро уползет плести паутину в каком-нибудь другом месте. К сожалению, Антон Валерьевич никуда не уполз, но неуместные шуточки прекратились.

Алеша взвалил на себя мычащего незнакомца, мысленно попрощавшись со своим новеньким костюмом.

— Почему вы не хотите обратиться в полицию? Пусть они разбираются, — не унимался Антон Валерьевич.

— Да, разберутся, кирпичом по башке, — проворчал Алексей Юрьевич и нетвердой походкой направился в сторону своего дома.

Физичка подобрала промокшую в луже небольшую сумку, видимо, принадлежавшую пьяному, и отправилась за ним. Но внезапно остановилась и попросила бывшую подругу позвать к ним Екатерину Борисовну.

Глава 3

— Ым-мым-муу, — раздавалось над ухом Алеши.

— Как тебя зовут-то? — попытался он наладить беседу.

Но неожиданно за него ответила Мария Станиславовна:

— Светлов Юрий Юрьевич, 25 лет.

От удивления Алеша чуть было не развернулся на 180 градусов, чтобы взглянуть на физичку, но ему помешала тяжесть тела, которая все ниже и ниже клонила его к земле.

— Вы что, правда, его знаете? — выдавил он из себя.

— Когда мы его отмоем, то сравним с фотографией в паспорте, который я нашла в сумке.

До дома оставалось несколько метров, но сил у филолога хватало только на пару миллиметров. И, конечно, помог очередной камень, который внезапно возник на пути, и лужа, которая смягчила падение. Послышался всплеск, и через несколько секунд уже было сложно отличить одного Юрьевича от другого.

— Алеш, у меня же носилки были в кабинете! — раздался долгожданный голос Кати, которая, признаться, еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос.

— Он сам виноват, что лишил себя чистой одежды, — ворчал филолог, выбираясь из-под нового знакомого.

Но, судя по всему, Светлову Юрию Юрьевичу очень понравилась эта лужа. Он поудобнее улегся на правый бок и подложил руку под голову, продолжая что-то мычать.

— Ба, да он чувствует себя как дома! Может, оставим его здесь? — предложила школьная медсестра.

Но вскоре всем захотелось домой. Начал накрапывать дождик и завывать ветер. Троица спасателей моментально активизировалась, и наконец, втащила грязного незнакомца в комнату Алеши. Филолог порадовался, что все внимание поглотил Юрий Юрьевич, а не его пара мятых рубашек некстати свалившихся со стула, и не стопка книг, съехавшая со стола на табурет и вчерашний недоеденный бутерброд, и не пара клубов пыли, которые выкатились из-под стола не то встречать гостей, не то от сквозняка. В общем, учитель был рад, что в центре внимания был пьяный незнакомец, а не его вечно неубранная комната. В данный момент, тот лежал на полу под оценивающими взглядами учителей физики, физкультуры и литературы.

— Как вы думаете, его надо вначале помыть, а потом раздеть или наоборот? — несколько испуганно осведомился Алеша.

Катерина деловито взяла все в свои руки.

— Принеси какой-нибудь мешок для его одежды, а ты, Маш, ставь греть воду, — распорядилась она.

Филолог вначале непонимающе обернулся в поисках «Маш», не сразу сообразив, что так была названа великая и ужасная Мария Станиславовна, а потом отправился на поиски большого и ненужного пакета.

Вскоре Юрия Юрьевича Светлова запихали в ванну-корыто, которое обычно использовал Алеша, так как терпеть не мог бань. По какому-то странному стечению обстоятельств бани в его сознании всегда отождествлялись с праздными жирными взрослыми, которые ради сомнительного удовольствия побить друг друга вениками могли наплевать на нужды родных и близких, послав их подальше, мотивировав свою занятость Банным Днем. Как говорил кто-то из них: «Хоть потоп, но по пятницам — баня», чем повергал в ужас впечатлительного Алешу. А вдруг и правда потоп, война или банальный грипп у близкого человека? Так вот, пришлось заиметь себе ванну, которая хотя бы отчасти напоминала цивилизацию.

Даже третье ведро воды не смогло окончательно отрезвить их нового знакомого, который, попытался тут же утопиться.

— Эй! Да погоди ты! — выудил его голову из воды филолог.

— Почему вы не оставите меня в покое? — вдруг членораздельно произнес Юрий.

— С добрым утром, — поприветствовала его Катя.

— Где моя одежда?

— В помойке, — успокоила его Мария Станиславовна.

— Где я?

— Если мы скажем, что в Верхних Ямках, тебе это что-нибудь прояснит? — поинтересовалась Катя.

— В Верхних Ямках, — медленно произнес Юрий, словно пытаясь расшифровать данное словосочетание, и снова попытался утопиться.

Катерина Борисовна пожертвовала немного нуждающуюся в ремонте кушетку, которую определили в комнате Алеши для Юрия Юрьевича Светлова. Тот решил проспать сутки, прежде чем вступить в новый неизвестный еще мир. Когда это все-таки произошло, филолог готовился к очередному уроку, откладывая, как всегда, на последнее проверку так называемых сочинений. Хотя, как показывала практика, их можно было проверять не так уж внимательно. Обнаружить пять ошибок (что получалось сразу же, без всякого искания), и со спокойной душой поставить два-два, предварительно подчеркнув волнистой линией неудобоваримое, неизвестного происхождения написание, адаптированное под русский язык. Именно в этот момент рисования волнистых линий, который чем-то даже завораживал и отвлекал от сути чудовищной проблемы, послышался скрип полусломанной кушетки. Алеша внутренне сжался и помолился про себя, чтобы она все-таки не развалилась.

— Добрый день, — раздался испуганный потусторонний голос.

— Добрый вечер, — поправил его филолог.

— Где я?

— Как мы уже говорили — в Верхних Ямках.

— Вы? — Юрий испуганно заозирался по сторонам.

— Да, я и еще пара симпатичных женщин.

— Господи, Боже мой, — прошептал новичок.

Алеша еле сдержался, чтобы не сказать какую-нибудь гадость.

— Как я здесь оказался? В Верхних Ямках.

Как было понятно из неуверенного тона — название деревни повергало его в легкой шок, и не позволяло уточнить, что значит это таинственное словосочетание.

— Вас в виде мусора выбросили из машины.

Из гостевого угла раздалось молчание. Оно становилось все громче до тех пор, пока Алеша не обернулся, чтобы проверить, а не исчез ли Юрий Юрьевич Светлов.

Увидев выражение лица нового знакомого, филолог моментально пожалел обо всех своих колкостях за последние пять минут.

— Может тебе успокоительное какое принести? — вскочил он со стула и срочно начал вспоминать, а нет ли у него чего-нибудь полезного для таких случаев.

Конец ознакомительного фрагмента.