Москва-1939. Отчет оголтелого туриста

Алексей Фирсов, 2023

МОСКВА-1939 – это научно-фантастический роман о российском предпринимателе – долларовом миллионере, который разорился во время экономического кризиса в России 2008-2010 гг. и который в 2019 году в Нескучном Саду обнаруживает Кроличью нору – временной портал в Москву 1939 года. Изъездивший четверть мира, главный герой отправляется в Москву прошлого на 80 лет назад без всякой миссии, как на туристическую экскурсию. Просто посмотреть. Понимая, что это не Франция и не Америка, а это Северная Корея наших дней, он убеждает себя, что будет осторожным. Ни к чему не прикасаться, ничего не трогать и, не дай бог, ничего менять. Но нельзя побывать в прошлом и не наследить. И прошлое коварно – оно сопротивляется любому вторжению.Иллюстрация обложки создана автором.ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!

Глава 9. Гагарины

Такая вот картинка всплыла у меня в голове о неприметности сексотов. Это я уже снова на 1939-й выруливаю.

По поводу неприметности и Микоян рассказал курьёз с их делегацией во время поездки в Америку. В СССР тогда одевались без затей, и даже члены Политбюро носили то, в чём некогда воевали. Гражданская война, революции, Великая война двадцать лет как закончились, но все продолжали носить гимнастёрки, френчи, армейские сапоги и фуражки. По большому счёту продолжали воевать. Что такое мода — понятия не было. А тут в Америку ехать. Спохватились и решили срочно пошить ему костюм в ателье. И когда эта футбольная команда, а их вместе с Микояном было не то десять, не то одиннадцать игроков, пардон-пардон, человек, вышли транзитно в Берлине на вокзале, то немецкие бюргеры с удивлением посматривали на них. Оказалось, что в поезде все из своих пижам выпрыгнули, переоделись, а когда вышли, то как на подбор были в одинаковых костюмах, в одинаковых шляпах и одинаковых ботинках. Обслуживались то в одном кремлёвском ателье. Первое, что сделал Микоян в США, это купил себе новый костюм.

Ещё немного американских историй с Микояном. Один интересный разговор произошёл у него в Детройте. Как-то раз, когда он знакомился с заводом Форда, администратор сообщил, что сам Генри Форд прибыл, чтобы лично пообщаться с Микояном. Симпатичный худощавый старик, как описывает его Нарком пищепрома СССР, с выразительным лицом, основатель автомобилестроения в США и основатель автомобильного конвейера Генри Форд подошёл, пожал руку и спросил, какие цели поездки в Америку у советского государственного деятеля. Микоян ответил, что хочет изучить достижения Соединённых Штатов в пищевой промышленности.

Абсолютно неожиданно Форд сказал:

— Зря вы изучаете строительство мясокомбинатов и вообще развитие мясной промышленности. Мясо есть вредно. Моя семья мясо не употребляет. Нужно питаться овощами, фруктами и соей. Соя содержит необходимый белок, гораздо полезнее мяса и её можно употреблять в разных видах.

На это Микоян ответил, что советский народ привык есть мясо, любит его, и что климат в Советском Союзе суровый, да и американцы тоже далеко не все вегетарианцы, ведь правда же.

Тем не менее Форд тупо гнул свою линию и сверх ожидания выдал совет — всем работающим советским людям предоставить огороды в личное пользование.

— Они будут их обрабатывать в свободное от работы время, и от этого будет двойная польза. Во-первых, это своеобразный отдых, а во-вторых, урожаи с этих огородов будут для них дополнительным источником питания.

Микоян обнаружил, что это интересная мысль и решил подумать, как распорядиться таким советом в государственном масштабе.

А мы то теперь точно знаем кому обязаны советские граждане шестью дачными сотками с индивидуальными огородами и деревянными избушками на курьих ножках. И какую пищевую цепочку можно проследить между приветливыми бабушками и тётушками, активно рассказывающими о правильном выращивании помидорчиков и их заготовках на зиму на своих популярных каналах YouTube и знаменитым американцем дальнего ума по имени Генри Форд.

Кроме всего Форд завёл разговор о строительстве автомобильного завода в СССР и отметил, что пошёл на то, чтобы оказать техническую помощь в его постройке, однако считает, что вначале надлежит строить шоссейные дороги, а уж потом браться за строительство автозаводов:

— Вы начали не с того конца, — заключил Форд.

Микоян согласился с логикой Форда, но опять-таки сослался на привычки советских людей. Что советский народ пока не имеет машин, которые будут ломаться от бездорожья, и поэтому не захочет вкладывать деньги в строительство того, что будет необходимо для того, чего он даже пока не имеет. Форд от такого хитросплетённого ответа Микояна пожал плечами и сказал, что его рабочий день уже кончился, но он специально приехал, чтобы пообщаться с видным государственным деятелем СССР. Микоян поблагодарил его за такое внимание и за дельные советы. Последним, из которых Советский Союз не воспользовался по причине нехватки денег тогда, не воспользовалась и его правопреемница — Российская Федерация — и сейчас, по той же самой причине. И дело не в известной формуле, мол, дураки и дороги. Да просто денег никогда нет у дураков на дороги.

— Вам какого? — спросила меня тётя в белом халате и белой косынке. В павильоне продавщиц было двое. Меня спросила та, что постарше и с железными зубами. Спросила грубовато, но радушно, и даже немножко игриво.

— Э-э, пломбир, пожалуйста, — ответил я и подумал — как много советских граждан с железными зубами. Это сразу бросалось в глаза. Я и так то, после установки себе уникальных 28 диоксидных героев-панфиловцев, обращаю внимание и, как правило, сразу определяю у кого что установлено, а тут тебе железом прямо-таки в глаза тычут. Стоматологическая отрасль СССР в 1939-м была железная. Много позже, к 80-м годам, эта же отрасль будет золотой. Особенно у выходцев из южных регионов страны сверкнуть золотой челюстью будет примечательным симптомом состоятельности и благополучия. К американской системе естественной имитации зубов и натуральной улыбке наши люди придут только в 21-м веке. И то не все. Большая часть народонаселения и сейчас будет ходить со страшными зубами и не замечать этого.

— Сколько?

— 200 грамм, пожалуйста.

Как же у них стерильно всё, подумал я. Белые халаты, белые косынки, белые скатерти, белые прилавки, белые коробки, как в больнице.

Тётя сняла со льда коробку с мороженым и стала накладывать из неё специальной ложкой в бумажный стаканчик.

Вот так вот! Ледник! На леднике хранится мороженое! Холодильников нет. А история здесь такая.

Микоян в США увидел огромное количество домашних бытовых холодильников. Специальный цех по их производству был у крупнейшего концерна General Electric. В Советском Союзе домашних холодильников не было. А в США они были доступны каждой семье и пользовались огромным спросом. Возвратясь из поездки Микоян в разговоре с Царём всех царей и морских королей предложил организовать массовое производство домашних холодильников. И сделать это на крупных советских машиностроительных заводах. По примеру США. Однако Адмирал всех морей и водорослей, а также всех замечательных советских людей ответил отказом. Мол, на большей территории Советского Союза зима длинная и поэтому потребности в холодильниках нет, а летом народ привык держать продукты в ледниках и погребах. Вот какой был будущий мавзолейный с улицы Бассейной! Вот какой умнейший и рассудительнейший был Князь пигмеев. Как он только не добавил, что советские люди издревле привыкли в шкурах ходить, топором бриться и при лучине писать. Но он привёл довод, что все наши заводы самого что ни на есть тяжелейшего машиностроения перегружены оборонными заказами, потому как враги повсюду. Против такого аргумента у Микояна слов не было. Самолёты и танки были важнее. И тема домашних холодильников на десятилетия была забыта. А рядовую советскую семью обеспечить домашним холодильником удалось только к 80-м годам. Т.е. спустя 40-50 лет после поездки Микояна в Америку и его предложения по их производству.

Я же со своей стороны, когда был в Детройте в музее Форда, могу свидетельствовать тот факт, что там, среди множества интересных автомобилей, у каждого из которых есть своя, чем-то примечательная история, так вот среди этого множества исторических, остолбенело застывших на огромной площади, автомобилей находятся и воссозданные интерьеры кухонь разных времён США. Поскольку Форд был большим поклонником не только моторов, но и почитателем бытового технического оснащения жилищ. В чём очень неслабо поддерживал и финансировал изобретения Томаса Эдисона, одного из основателей знаменитой компании General Electric. Например, кухня конца 18-го века несёт отголосок пещерного жилища, оснащена каминной топкой, чугунками, деревянными плошками и огромным веретённым колесом. Кухня начала 19-го века только приобретает очертания привычной нам кухни и в ней присутствует уже какая-никакая мебель, хотя по-прежнему каминная печь и деревянные плошки. Кухня конца 19-го века — на смену каминной топке пришла чугунная печь с чайником и кастрюлями, а стол покрыт скатертью. И кухня начала 20-го века в США уже содержит элементы кухонной техники. Это, конечно, холодильник, конфорочная плита, термос, электрическая стиральная машина, примитивная, но электрическая посудомоечная машина, электрический миксер и ещё какие-то технические прибамбасы. В украшении интерьера наличествуют мебельные кухонные фасады и сервант. Кухня советских людей в массовом порядке смогла приблизиться к такой кухне начала 20-го века США только к концу 70-х годов. Да и то, только в крупных городах, которых всего десяток и был в Советском Союзе. А за новым холодильником, скажем модели Минск, в Москве ещё и в 80-х записывались.

Как объяснить, что из самой передовой страны мира США нам с назойливой периодичностью формируют портрет врага? Навязывают образ заокеанского противника. Когда даже Их Советское Сатанинское Величество отправил Микояна не куда-нибудь, а в Америку. Вбирать в себя всё самое лучшее. Вдыхать в себя все тонкие ароматы технологий, влезать в рецепты закулисной стороны капиталистического камбуза. Примеривать всё самое новаторское. Подсматривать. Заимствовать.

Казалось бы, если ты, русопят пожизненный, ничего сам толком создать не можешь, кроме оружия, водки и романов 19-го века, пристройся в фарватере первоклассной технологичной страны, прилипни мухой и херачь рядом пока ума не наберёшься. Дружи, союзничай, намывай знания, нарывай опыта. Бери только лучшее, уважай победителей.

— Ой-ой-ой! — уже обступили меня дремучие дрочеры — лесные патриоты. — Да, мы, бляха, первые в космосе! Да, мы, бляха, Гагарина!..

Да, мы, бляха, первыми запустили искусственный спутник земли, и мы первыми отправили человека в космос, и у нас при этом до сих пор нет ни одной мало-мальски заметной на международном рынке телекоммуникационной компании. Потому что мы именно что — бляха Гагарина! Блестящая, как наган матроса на станции метро Площадь Революции. Залапанная, как морда собаки на той же станции. Начищенная так, чтобы истошно лаять — Вот ты не Гагарин! А я — Гагарин! И мы все — Гагарины! И мы все — на Площади Революции! В вечном состоянии агрессии. В вечном состоянии войны со всем миром. В вечной культивации человека в мундире с портупеей. А в силу патриотизма готовые стереть карту Америки даже из своего подсознания. Причём ракетами.