Москва-1939. Отчет оголтелого туриста

Алексей Фирсов, 2023

МОСКВА-1939 – это научно-фантастический роман о российском предпринимателе – долларовом миллионере, который разорился во время экономического кризиса в России 2008-2010 гг. и который в 2019 году в Нескучном Саду обнаруживает Кроличью нору – временной портал в Москву 1939 года. Изъездивший четверть мира, главный герой отправляется в Москву прошлого на 80 лет назад без всякой миссии, как на туристическую экскурсию. Просто посмотреть. Понимая, что это не Франция и не Америка, а это Северная Корея наших дней, он убеждает себя, что будет осторожным. Ни к чему не прикасаться, ничего не трогать и, не дай бог, ничего менять. Но нельзя побывать в прошлом и не наследить. И прошлое коварно – оно сопротивляется любому вторжению.Иллюстрация обложки создана автором.ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!

Глава 7. Обыск

Я открыл глаза. Мы стояли перед подъездом моего дома на Ленинском проспекте. Всё равно что-то не так. Во сне ко мне в машину подсаживали чужого человека. Я повернулся назад. На заднем сиденье автомобиля тихо сидел сотрудник Следственного комитета и молча ждал, когда я проснусь. Подъехали две волги, из которых стали деловито выходить остальные оперативники. Нет, это не приснилось. И не моего пробуждения ждал человек на заднем сиденье моего автомобиля. Просто мой водитель приехал раньше, чем вся эта братия, с позволения будет сказать, оперативная бригада.

Вошли в подъезд. Меня пропустили вперёд. В две группы поднимались на лифте. Я открыл дверь квартиры. Снял сигнализацию. Квартира наполнилась чужими людьми. Я их в гости не звал. Сам открыл. Сам впустил. Господи, сколько же книг про это я прочитал. А теперь оказался сам участник событий. Главный фигурант. Или не главный? А если это всё какая-то постановка? И я — пешка в чьей-то игре? Стоп, а где понятые? Они не имеют права что-либо предпринимать без понятых.

— Стоп, господа! Пожалуйста, не разбредайтесь по квартире. Будьте все в коридоре. Пока мы не пригласим понятых, — и я посмотрел на следователя. — Наверное, в таких случаях, звонят соседям?

— Алексей Олегович, зачем портить вам репутацию перед соседями. Мы привезли с собой понятых, — сказал следователь и указал на двоих ребят, спортивного вида, коротко стриженых и с короткими рукавами летних рубашек.

Вот здесь меня пронзила мысль — понятые фиктивные. Это их сотрудники. Но зачем?

— Это такие же понятые, как я балетмейстер.

— Зачем, вы так, Алексей Олегович? Своими подозрениями вы дискредитируете органы и настраиваете против себя. Этих ребят ты из университета привёз? — обратился следователь к одному из сотрудников.

Даже вопрос прозвучал фальшиво. Но тот в ответ активно закивал.

— Из какого вы университета, джентльмены? — обратился я к лже-студентам, молочным братьям. — И с какого факультета?

Стриженые враждебно из подлобья смотрели на меня и молчали.

— Нет, так дело не пойдёт! — твёрдо сказал я.

Вдруг открылась дверь лифта. Из неё вышел мой водитель:

— Я подумал, что могу вам понадобиться. Их много, а вы один. А квартира — ваша.

— Как же ты вовремя! — обрадовался я, и обратился к следователю:

— Я хочу, чтобы в числе понятых был мой водитель!

— Но у нас уже есть понятые, — ответил следователь. — Зачем вы своими подозрениями всё усложняете? Чего вы опасаетесь?

— Я опасаюсь, что мне сейчас будет что-нибудь подброшено.

В этот момент все шестнадцать чужих пар глаз на меня очень недобро посмотрели.

— Алексей Олегович, вы сериалов по телевизору насмотрелись! Вы своими заявлениями сейчас оказываете сопротивление государственным органам в проведении санкционированных мероприятий!

— Никакого сопротивления я не оказываю. Не приписывайте мне того, чего нет. Я настаиваю, чтобы понятым был мой водитель. У него всегда с собой паспорт. И я хочу пригласить моих соседей в качестве понятых.

Мой водитель все квартиры на этаже прозвонил, но как назло, никого не оказалось дома. Не везёт.

— И ещё я бы хотел, чтобы обыски были не сразу по всей квартире, а последовательно по комнатам. И чтобы все ваши сотрудники постоянно были в моём поле зрения или в поле зрения моего человека. По той простой причине, что это моя квартира, а вы в ней чужие люди. Да, у вас есть ордер и, соответственно, основания для этого, но это моя частная собственность. И это моя просьба. Это возможно?

— Ничего невозможного для нас нет.

— Если нет ничего невозможного, значит, нет и ничего святого, — пришли мне на ум слова кого-то классика. — Это то меня и пугает, товарищ! — А вслух сказал:

— Спасибо. Ещё я бы попросил, если сотрудники будут выходить, то каждый раз чтобы за собой закрывали входную дверь. Чтобы не было проходного двора. И хотел бы сделать заявление, что в квартире нет, и не может быть найдено — оружия, наркотиков, детской порнографии и всего незаконного, — обвёл я взглядом всех стоящих в коридоре. Как будто я здесь был старшим и распоряжался, что мы можем найти, а что точно нет.

— Ещё могут быть поддельные государственные документы. Деньги в труднообъяснимых количествах, — сказал следователь.

— Этого тоже точно нет, — ответил я.

— Хорошо. Мы это сейчас и проверим. Алексей Олегович, сколько у вас компьютеров? Покажите, и ими сразу займётся наш технический специалист.

— Один ноутбук на кухне.

— Не возражаете, если мы посадим технического специалиста на кухне, и он будет только им заниматься.

— Да, конечно.

— А мы давайте начнём со спальни, — сказал следователь.

Все прошли в спальню. Я сказал своему водителю, чтобы был предельно внимателен и, если увидит, что-то незаконное, или какую-то подкладку, чтобы сразу и громко об этом дал знать.

Два сотрудника занялись большим шкафом, один зеркальным комодом с выдвижными ящиками, четвёртый кроватью и тумбочками, пятым был следователь, шестой — технарь, занимался ноутбуком на кухне. Двое «понятых» стояли в стороне.

Открыв дверцы большого одежного шкафа, сотрудник увидел сейф. Следователь попросил его открыть и отойти. И вот здесь я понял, что смысла в сейфах нет почти никакого. Ты его сам всегда откроешь сотруднику с бумажкой могучего ведомства или бандиту с пистолетом. Пока вот открываю сотруднику с бумажкой могучего ведомства. Тем более, что ничего, чем я мог бы стыдится, в сейфе не было. Шкатулка с не запредельно дорогими ювелирными украшениями жены, деньги общей суммой, вряд ли превышающей 3-5 тысяч долларов США, документы на недвижимость и автомобили. Наши институтские дипломы и какая-то бумажная мелочь.

Неожиданно следователем извлекается из сейфа и демонстрируется пистолет.

— А вы говорили оружия нет.

Возможно он от счастья охотника уже трубил в сигнальный ирландский рожок.

— Я говорил незаконного. Это газовый пистолет. Лицензия лежит рядом. Даже обойма лежит отдельно от пистолета. Образцовое хранение оружия. Хотя я про него даже забыл.

— А лицензия полгода, как просрочена, — сообщил следователь.

— Ненаказуемо при не использовании, — ответил я.

— Я только информирую об аккуратности, — сказал следователь.

Дальше — хуже. На свет из сейфа извлекаются две флешки. А вот про них я реально забыл. Простреливает мысль. Там все финансы за последние восемь лет. Все доходы, и все расходы. И все откаты. Такой технически продвинутый, что записи ручкой уже несколько лет не делаю. Всё в электронном виде. Даже форму внутреннего управленческого отчёта специальную разработал. Доходы по объектам. Расходы по статьям с формулами и автоматическим подсчитыванием процентов за месяц, год и т.д. И так за восемь лет. Хвастун. Хвастун и болван! Хотя почему болван? Доходы не скрываю. Всё официально. Расходы по статьям — не возбраняется. Затраты на материалы, затраты на заработную плату. Без фамилий. Фамилии — в бухгалтерии. Меня фамилии не интересуют. Субподряд — это реальные субчики. Здесь проблем нет. Конвертация? Иди, докажи, что это обналичивание. Мало ли мы в своих учётах чего конвертируем. В конце концов, возможно, это привязка рубля к твёрдой валюте. Тогда почему эта статья в расходах? Потому что инфляция, и, скажем, так мы фиксируем потенциальные потери. Там и процент, кажется, совпадает. Примерно, как процент инфляции в год. Сгодится. Тем более без указания наименований. Налоги. Здесь две графы. И две цифры. Иди догадайся, что первая — это реальные налоги, а вторая — откаты. Статья же называется налоги и сборы. Как в законодательстве. Только вот сборы немножко не туда. Т.е. не немножко, а совсем не туда. Не доказуемо! Нет — доказуемо. Если кто-то сдаст. Замы знают, бухгалтерия знает. Кто-то всё равно сдаст. Как Павлик Морозов. Нет, просто, как Павлик. На испуг возьмут, и всё сдадут. А может уже кто-то Павлик? Наверняка. Поэтому и дело открыли. Или не поэтому. Кому я нужен? Муравей, кушать-подано, четвёртый гриб во втором составе. Я не носитель какой-то секретной информации. И, вообще, не носитель. Не проситель. Не соискатель. Может под кого-то копают, а я нужен, как стукачёк. Допустим копают под какого-нибудь замминистра. Но я с замминистрами никак не связан. И не надо. Ты связан с их помощниками. Ты сдаёшь помощника. Помощник сдаёт замминистра. Замминистра сдаёт министра. Нет, министры у нас неприкасаемые. Это небожители. А вот замы их — прикасаемые. Значит, если копают под какого-нибудь прикасаемого, я нужен, как шестерёнка-стукачёк. У них на меня 100500 ничего нет. И не может быть. Потому что деятельность реальная и правдивая. Я нужен, как Павлик. Значит, меня надо на чём-то поймать. Значит, мне надо что-то подкинуть. Это сейчас будет пакетик. Вот, ведь, глупость. Я и не пробовал никогда, и никакие травки-грибы никогда не курил. А сейчас… Та-дам… И пакетик между простыней и полотенцем в шкафу. Извлекут. Если белый порошок, я скажу, что это вы тут муку мне подсыпали. А если пакетик с травкой, что это вы мне тут кашельный сбор заваривать собрались.

Я криво улыбнулся своему мысленному идиотству.

Следователь предъявил мне две флешки:

— Здесь, наверное, не совсем то, что вы бы хотели обнародовать?

— А вы отдайте их вашему техническому специалисту на кухне. Он вам всё и расскажет.

— Пока мы не будем залезать в детали, — ответил следователь и опустил обе флешки в целлофановый пакетик. А потом замотал его скотчем, который, как известно, уже давно не виски, а клейкая лента.

Шкатулка жены была со смешным детским секретом и просто так не открывалась. Следователь попросил её открыть. Я открыл. Несколько цепочек, серёжек и браслетов, которые жена и не носила никогда. С сейфом было закончено. Я его закрыл. Весь улов — две флешки.

— Расстроены? — обнаглел я.

— Я не знаю, что вы себе напридумывали, Алексей Олегович, но мы проводим плановое мероприятие. И не более того.

Затем методично на каждой полке одежного шкафа была прощупана или вытащена каждая тряпка. Когда была полка с нижним бельём жены, я поморщился от прикосновения чужих рук. Хорошо, что они все на даче. Та-дам… а эти друзья знают, что мы всей семьёй сейчас живём на даче. Уже месяц. Мы сюда, в квартиру заезжаем раз в неделю — цветы полить. Значит, обыск будет и на даче? Но он с утра сказал, что две бригады будут работать. В офисе и в квартире. Про дачу ни слова. Может это кретинизм нашей системы? У меня и ноутбуков на даче больше. И жёстких дисков с фильмами. Замучаются просматривать.

Примерно через час обыск в спальне был закончен. Надо сказать, что картина погром не напоминала. Каждый ящичек и каждая полка была тщательно прощупана, но бардак никто не устраивал. Всё было аккуратно. И дверцы-ящики обратно закрыли. Понятые переминались с ноги на ногу. Было видно, что от безделья они устали.

Алексей Олегович, — обратился ко мне следователь, — по досмотру спальни у вас к нам претензии есть?

— Нет. Всё корректно. Даже с нашим нижним бельём, я бы сказал, что джентльмены были деликатны.

Все джентльмены посмотрели на меня. Свирепости первых минут пребывания в квартире на их лицах уже не было. Я машинально отметил, что на шкафу, на самом его верху, где обычно рассадник пыли, никто не удосужился посмотреть. И картины на стенах никто не трогал и не снимал.

— Вот видите. Мы все нормальные люди. А то понасмотрятся телевизионных сериалов. И выдумывают потом про нас.

Мне на это ничего умнее, чем цитата из Криминального чтива, на память не пришло, и я подумал:

— Ну, пока что не будем на радостях друг у друга отсасывать!

Это когда Винсент Вега и его подельник обрадовались появлению Чистильщика в исполнении Харви Кейтеля, присланного их боссом Марселласом Уоллесом.

И тут в кармане у меня пошёл зуд телефона, поставленного на бесшумную работу. Один, второй, третий. Значит идут сообщения.

Когда все переместились в следующую комнату, я осторожно посмотрел сообщения.

— В офис не приезжайте, у нас обыск, — от второго бухгалтера.

— Не приезжайте в офис. У нас обыск, — от секретаря.

— Не приезжай, у нас маски-шоу, — от заместителя.

— В офисе автоматчики, всё обыскивают, — от главного бухгалтера.

— А я своим телефоном могу пользоваться? — спросил я следователя.

— На время следственных действий я бы попросил вас воздержаться от использования мобильного телефона. Только, если что-то совсем необходимое.

Ещё час ушёл на гостиную. Также всё методично и аккуратно. В ванной комнате особенно никто не ковырялся, экран джакузи не отвинчивал и в бачок унитаза не залезал. У нас большая библиотека. Шесть тысяч томов. Три тысячи в квартире, три тысячи на даче. Что они будут делать с книгами? Даже если каждую пролистать… Но книги их не интересовали.

— Много читаете? — спросил один.

— Если человек не читает хотя бы одну книгу в месяц — он дебил.

— Значит, я дебил, — оскалился тот.

— Если так говорите — может и нет.

Кроме книг у нас много фотоальбомов. Остались от прошлых некомпьютерных лет. Сейчас то всё в электронном виде — в облаке, на планшетах, ноутах, фоторамках. На стенах висит много фотографий. В основном наши поездки. Это и Америка. И Япония. Австралия, Новая Зеландия, Бразилия, Аргентина. Африка. Карибы. Панамский канал.

— Много путешествуете? — спросил всё тот же.

— Да. Это увлечение.

— Хотел бы, и я… — вздохнул парень.

Я промолчал.

— Мне нужно сделать ксерокопию вашего загранпаспорта, — вмешался в разговор следователь. — Открытые визы в какую-нибудь страну есть?

— Есть.

— В какую?

— В Мексику на десять лет.

— Вы хотите уехать в Мексику?

— Боже сохрани! Были там всего три дня. Но при получении визы посольство Мексики ставит сразу десять лет.

— А ещё?

— А я вам должен всё рассказывать?

— Я же всё равно увижу.

— Шенген открыт. В Америку билеты куплены. Через три недели всей семьёй планировали путешествие по каньонам.

— Боюсь, что билеты в Америку придётся сдать.

— Я буду арестован?

— Ограничение вашей свободы — на моё усмотрение, как следователя. Но я вижу, что вы человек адекватный. Поэтому не вижу смысла в этом ограничении. Подписку о невыезде я обязан с вас взять.

— Неожиданно, — только и промямлил я.

Закончили с детской комнатой. У младшей дочери такой бардак в ящиках. Если бы не эти чужие люди, я бы и не знал.

— Это я ещё перед отъездом на дачу у неё два мешка с мусором выбросила, — наверное, сказала бы жена. — Порядок навела.

Когда собрались на кухне, следователь спросил у технаря:

— Что у тебя?

— В ноутбуке всё чисто. Никаких дел. Только фотки, фильмы. И всякая мелочь.

— Вот видите, Алексей Олегович. А вы переживали. Думали о нас не хорошо.

— Признаю свою ошибку. С другой стороны, видимо, не было заказа от вашего руководства. Но тогда, наверное, не ваша бригада бы работала…

— На самом деле, Алексей Олегович, у вас не так всё и плохо. Пока. По крайней мере — решаемо. В свободе я вас не буду ограничивать. Давайте, подпишем протокол обыска. Понятые подпишут.

Пока готовили протокол, все молодые ребята мялись от безделья и лёгкого смущения. Нормальный преступник, нормальная семья. Без отклонений.

— Давайте, я вам кофе сварю, — предложил я.

— Да нас много.

— Да ладно. У меня кофе-машина. Кофе отличный. Nespresso. Знаете, который Джордж Клуни рекламирует. В конце концов, все должны оставаться людьми. Даже и по разные стороны баррикад.

— Я только слышал про этот кофе. Это в капсулах?

— Да. Я вам сделаю всем по-европейски. В маленьких чашечках. Без молока и без сахара.

— А я пью в большой чашке и с молоком, — сказал один.

Я залез в холодильник. Стоял пакет сливок:

— Вам я сделаю американо со сливками.

Пока готовился кофе — готовился протокол обыска. Я сделал десять чашек кофе. Совсем к месту на ум пришли кадры из Крестного отца, когда Клеменца, находясь в осадном положении в доме дона Корлеоне, учит Майкла Корлеоне, как делать соус к пасте, чтобы накормить много солдат…

Когда подписали протокол обыска и изъятия у меня двух флешек, я спросил:

— Мои дальнейшие действия?

— Едем к вам в офис и присоединяемся к следственным действиям там, — ответил следователь. — Как думаете, там есть чего вам опасаться?

— Я, думаю, что результат будет такой же, как и здесь. Я не торгую оружием, не связан с наркотиками. Не занимаюсь проституцией, торговлей людьми. И не держу крупных денег, просто потому, что их и нет. Все деньги крутятся в строительном бизнесе. Сколько на счёт приходит, столько и уходит для жизнедеятельности фирмы. Бриллиантов тоже, как видите, нет. Мы с женой не бриллиантовые люди.

— А мы вас и не обвиняем в том, что вы перечислили. Мы вам инкриминируем неуплату налогов в пользу государства.

— Тогда зачем обыски, как будто я шпион или бандит?

— Это стандартные следственные мероприятия. И не важно бандит вы или неплательщик налогов.