Синявин

Алексей Федотов

Книга предназначена для широкого круга читателей. В ней повествуется о династии русских морских офицеров 18—19 веков. Молодому поколению необходимо помнить о тех людях, которые добывали славу нашему государству и первыми строили флот. В тяжелых условиях вели войну с турками, шведами, французами, англичанами. Результатом их усилий наша страна приросла Крымом, Таманью, землями на Кубани, на Дону, Днепре, Днестре.

2. Алексей Наумович Синявин. Сергей Наумович Синявин. Иван Иванович Синявин. Николай Иванович Синявин. Флот во времена правления Елизаветы Петровны 1741—1761 год

В год смерти отца Алексею Синявину было 16 лет он учился в Петербурге в Морской академии (там ныне находится Академия художеств). Мичману Сергею Наумовичу Синявину его брату было 22 года, и он также как отец был в Днепровской экспедиции. Двоюродный брат Николай Иванович Синявин был переведён в гардемарины. Эта морская школа славилась своей суровой дисциплиной, поскольку подготовку кадров здесь закладывал ещё Петр Великий и считал делом особой государственной важности. Каникулы были небольшие, а заниматься приходилось до 10 часов в сутки. Дети низших сословий, проходили только две первые ступени обучения. Это была программа обычной сельской школы. И по окончании их направляли писарями к разным должностным лицам или учиться специальностям мастеровых адмиралтейства, помощников архитекторов, аптекарей, лекарей. Дети дворян как наш герой Алексей Синявин и его брат Николай Иванович шли дальше и изучали специальные морские науки, а потом посылались в Кронштадт для прохождения обязательной практики на морских кораблях и судостроительных верфях. Морская академия готовила специалистов в области навигации, артиллерии, фортификации, устройства корабля, а позже геодезистов, топографов и картографов. Здесь изучались математика, тригонометрия, навигация, астрономия, артиллерия и другие науки. Дисциплина и порядок поддерживались весьма суровыми наказаниями. По окончании академии ему было присвоено звание мичман. Он был направлен в Днепровскую экспедицию на строительство новых кораблей на Днепре.

В это самое время русская армия под руководством генерал-лейтенанта Карла Бирона под Ставучанами переправилась через реку Шуланец и выставив трёхстороннее каре с пушками внутри и начала обстреливать турецкие укрепления лагеря Вели — паши. Турки организовали контратаку в 13000 янычар и 3000 конницы. Успешные действия артиллерии решили исход битвы при Ставучанах. Турецкие войска были разбиты и Генж-Али-паша последний раз напав конницей на войска Миниха отступил. За ними погнались Донские казаки и Запорожские черкасы. Наши войска почти не понесли потерь. Миних сказал про такой успех «храбростью российских солдат и сколько артиллерийский и траншейный огонь, которому они обучены». Русские войска заняли крепость Хотин. Громадная 70000 Османская армия была разбита.

В 1739 году был заключен Белградский Мирный договор между Россией и Турцией. Выход Австрии из войны делал бесперспективным продолжение затянувшейся баталии. Завершилась это противостояние с Османской Империей. По договору Россия получала небольшие города на Правобережье Днепра. Россия возвратила себе Азов, но обязалась не вооружать его и срыть укрепления Малой и Большой Кабарды. России было запрещено иметь флот на Азовском и Черном морях, а торговля в них могла вестись только с использованием турецких кораблей. Днепровская флотилия, насчитывавшая к тому времени 657 судов, была расформирована.

В 1740 году мичман Алексей Синявин был направлен с Днепра на Балтийский флот. В Петербурге настали смутные времена. У племянницы Анны Иоанновны Анны Леопольдовны герцогине Брауншвейгской родился сын Иоанн Антонович, которого Царица назвала своим приемником. И вот в октябре Государыня села обедать со своим фаворитом Эрнстом Бироном и ей стало плохо. Через 10 дней Государыня подписала наследственную грамоту в пользу Иоанна Антоновича под регенством Бирона. Спустя некоторое время Государыня скончалась на 48 году жизни от «мочекаменной болезни». Через две недели произошёл царский переворот, возглавляемый Бурхартом Минихом. Он послал полковника Кристофа Манштейна с гвардейцами арестовать Бирона прямо в его спальне. Последний был захвачен, разжалован и сослан на каторгу за Уральские горы в городок Пелым.

В августе 1741 года русскому послу в Стокгольме было сообщено что Швеция объявляет войну России якобы за вмешательство во внутренние дела королевства и убийство шведского дипломатического курьера Малькольма Синклера. Этот человек вёз документы от турецкого султана и у Бресау убит капитаном Кутлером и порутчиком Левицким, которых послал русский фельдмаршал Бурхарт Миних. К середине августа армейский корпус генерала Якова Кейта численностью около 20000 солдат сосредоточился у Выборга. Главнокомандующим армией в Финляндии был назначен генерал-фельдмаршал Петр Петрович Ласси.

У Красной Горки расположилися войска, которым ставилась задача отразить возможную высадку шведского десанта вблизи Санкт-Петербурга. Русский флот (14 линейных кораблей, 3 фрегата, 2 бомбардирских корабля) в это время стоял в Кронштадте. 13 августа 1741 г. Россия в ответ объявила войну Швеции. Русские войска под командованием генерала Ласси 21 августа выступили из Выборга к Вильманстранду. Через день шведский генерал Врангель вышел из крепости, и там произошел бой, в котором шведы потерпели поражение. Наши войска овладели этой крепостью. Обе стороны понесли большие потери.

В ноябре этого года происходит очередной дворцовый переворот, в ходе которого был свергнут император Иоанн Антонович и его родители, а на престол возведена дочь Петра Великого 31 летняя Елизавета Петровна. Она до этого расположила к себе офицеров и солдат Преображенского полка которых называла «дети мои». Дочь Петра превратилась в символ национальной идеи скинуть засилье «немцев».

Перечень указов 18 века. Снимок из архивного материала РГИА.

Елизавету поддержали братья Шуваловы, Разумовский, Михаил Воронцов и родные Василий Салтыков, Скавронские, Ефимовские и Гендриковы. Государыня одела армейский мундири на него «кирасу» и приехав к гвардейцам сказала: «Ребята! Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мной». Она сама объявила в Зимнем дворце об аресте Анне Леопольдовне и Мегдену. Маленький младенец Иоанн признан незаконным государем и сослан в Холмогоры. Регентов Бурхарта Миниха, Остермана, Левенвольде осудили и сослали в Сибирь.

Мичман Алексей Наумович Синявин (которому 19 лет) полностью поддержал вступление на престол Елизаветы Петровны. В декабре принял присягу и был произведён в лейтенанты. При коронации в Москве в апреле 1742 года Елизавета Петровна демонстративно взяла корону из рук митрополита, и сама возложила себе на голову, подчёркивая этим, что обязана властью только самой себе. Императрица полагала, что ей достаточно будет лишь продолжать политику отца. Эта тактика, проводимая под лозунгом восстановления «священных начал Петра Великого», оказалась единственно верной: в это время Россия испытывала подъём национального самосознания и гордость петровскими свершениями, и дочь Петра I на троне являлась для многих гарантом сохранения достигнутых при её отце успехов.

В августе Петр Ласси настиг шведскую армию у Гельсингфорса, отрезав ей дальнейшее отступление к Або. В это же время русский флот запер шведов со стороны моря. Русский парусный флот под командованием старого вице-адмирала Захара Мишукова (14 линейных кораблей, 3 фрегата, 3 бомбардирских корабля) и гребная флотилия (106 гребных судов) базировались на Кронштадт. Гребная флотилия должна была помогать армии путем подвоза войск, а парусный флот прикрывать гребную флотилию. Архангельская эскадра под руководством вице-адмирала Петра Бредаля (7 линейных кораблей, 5 фрегатов), должна была перейти в Ревель и соединиться с Мишуковым, но из-за сильных штормов вернулась в Колу. Все морские силы преследовали противника. Мишуков подошел к острову Нарген и к полуострову Гангут, но атаковать шведский флот не решился. Он повернул корабли снова к острову, где и простоял на якоре до зимнего периода. У Гельсингфорса наземные войска шведы заняли сильно укрепленную позицию. Наши части обошли этот город и перерезали дорогу на Або. Хорошо вооружённая 17000 шведская армия оказалась в окружении и капитулировала. Армия генерала Кейта заняла Або и в итоге вся Финляндия оказалась в наших руках.

25 октября 1742 года, недоросль Александр Васильев сын Суворов подал в канцелярию лейб-гвардии Семеновскаго полка челобитную на имя Императрицы Елизаветы Петровны об определении его в «означенной» Семеновский полк солдатом, «понеже он в службу еще нигде не определен».

Недоросль Суворов, был допрошен в полковой канцелярии и «сказал: от роду ему 12 лет в верности Ея Императорскаго Величества службы у присяги был, отец ево ныне обретаетца в Берг-коллегии при штатских делах прокурором, а он, Александр, доныне живет в доме помянутого отца своего и обучаетца на своем коште французского языка и арифметики, а в службу никуда определен, також и для обучения наук во Академиях записан не был, а во владении за означенным отцом ево крестьян мужеска полу в разных уездах, а имянно: в Пензенском двести шестдесят две, в Переславском Залеского тридцать семь, в Суздальском дватцать, всего триста девятнадцать душ». Александр Суворов фактически с этих лет являлся полноправным солдатом полка. Оставалось получить «пашпорт» и ехать домой в Москву для окончания образования. 8 декабря паспорт был выдан из полковой канцелярии, а с Суворова взят «реверс»: «подлинной пашпорт я салдат Александр Суворов взял и росписался». Вот подлинный снимок с архивного документа.

Заявление Суворова. Снимок с архивного документа РГИА.

Но продолжим про Балтийский флот. На другой год Ревельская эскадра под командованием контр-адмирала Баржа в апреле вышла к Ганге, благодаря чему шхерный-галерный флот мог пройти в Аландские шхеры. Адмирал Николай Головин должен был вступить в активные действия, но подойдя к шведскому флоту, граф Головин на виду у неприятеля лег в дрейф. Тут налетел шторм, и Головин с флотом укрылся в Рогервике.

В линии у Гангута русского флота было 14 кораблей, 2 фрегатов и 2 бомбардирских корабля, у шведов 21 корабль. На 66 пушечном корабле «Северный Орёл» под командованием контр-адмирала Якова Барша проходил морскую службу лейтенант Алексей Синявин. В ожидании первого выстрела флоты простояли день и потом разошлись по своим запасным позициям. Позже в мае Русская галерная эскадра из 9 судов под командою капитана Кайсарова в Аландских шхерах у острова Карпо была атакована шведской эскадрой, но после трёхчасового боя шведы отступили. После капитуляции армии Швеция не могла рассчитывать на успешный исход войны и предложила заключить мир. В марте 1743 г. в Або начались переговоры о мире. Стремясь ускорить заключение мира на выгодных для России условиях, русское командование подготавливало войска и гребной флот для высадки десанта на территорию Швеции. Парусному флоту ставилась задача прикрывать гребной флот во время перевозки и высадки десанта. Несмотря на начавшиеся переговоры о мире, Швеция готовилась продолжать военные действия. Шведская флотилия находилась у Дегербю. Русский гребной флот под командованием Петра Ласси (36 галер и 70 кончебасов) с войсками 3 мая вышел из Санкт-Петербурга, чтобы высадить десант на шведское побережье. Адмирал Головин, несмотря на приказание Ласси, не решился вступить в бой со шведским флотом. На следующий день после непродолжительной перестрелки и маневрирования флоты разошлись. У русских основная тяжесть боя легла на ПРАМы «Олифант» и «Дикий Бык». Только несколько русских галер могли оказывать ПРАМам поддержку. За время артиллерийской дуэли с русских ПРАМов было сделано 1063 выстрела, с галер — 322, с береговых батарей — 89. На судах боем руководил капитан Иван Кайсаров. Русский флот 10 июня возвратился в Ревель. Шведский флот до окончания войны крейсировал между островами Готланд и Даго, а затем ушел в Карлскруну. 7 августа 1743 года в Або был подписан Абоский мирный договор между Россией и Швецией. Граница со Швецией устанавливалась по реке Кюммене и озеру Сайма. Россия получила Кюмменегородскую провинцию с крепостями Фридрихсгам и Вильманстранд и часть Саволакской провинции с крепостью Нейшлот.

Лейтенант Иван Иванович Сенявин 1743 году командуя фрегатом «Россия» после его ремонта ходил в Стокгольм с провиантом и амуницией. Вот выписка из судового журнала: «Пришед мы в Стокгольму легли на якорь. Для приезда к нам на фрегат генерал-аншефа Кейта выпалено с фрегата из 15 пушек; за здравие Ея И. В. из 15, за здравие внука Петра I, великого князя Петра Федоровича из 15, за здравие шведской короны Королевского величества из 11, для отъезда Кейта из 15».

В Киеве в это время была Императрица и по прошению Старшин Малороссийских в составе: генеральный обозный Лизогуб, хорунжий Ханенко, Бунчуковый товарищ Василий Гудович, предоставила Малороссийскому народу избрать «Гетмана вольными голосами». В итоге гетманом Малороссии был избран 22-летний граф Кирилл Григорьевич Разумовский. Ему отданы в подчинение Ямполь и Батурин с уездами. В этом году по окончании распределения границ, наше правительство приступило к постепенному заселению заднепровской территории и охранении её от неприятельских набегов. Миргородский полковник Капниста и инженер-подполковник Дебоскет основали на польской границе 3 крепости: Крыловскую на устье реки Тясмин, Петровскую на реке Вис и Ново-Архангельский шанец на реке Синюхе. Эти крепости служили некоторой защитой поселениям русских вокруг них.

В начале 1744 года в Москву из Пруссии вместе с матерью прибыла Софья Августа, которой к тому времени 14 лет. Она стала невестою Великого князя Петра Фёдоровича. Летом немка приняла православную веру, после чего Архиепископ Новгородский помазал её и наименовал Великой княжной Екатериной Алексеевной. В Москве происходило торжественное празднование мира с Швецией. Были награждены: генерал-фельдмаршал граф Ласси-шпагу, табакерку с бриллиантами и 3000 рублей к жалованию, генералы-аншефы Левашов и Кейт-шпаги с бриллиантами и 2000 рублей к жалованию, генерал-лейтенанты Брилли, Штоффельн, Хрущов, Салтыков, Ливен, Брюс, Лопухин-шпаги с бриллиантами. Графское звание получили: Андрей Ушаков, Александр Румянцов, Алексей Разумовский и Кирилл Разумовский, и другие получили награды и звания.

В августе 1745 года состоялось бракосочетание Екатерины Алексеевны с Петром Фёдоровичем. В этом же году Царица предприняла поездку в Ревель, где перед ней маневрировал Ревельская эскадра. Старший брат Алексея Синявина 25-летний лейтенант Сергей Наумович Синявин был на яхте «Вирцоу», а 23-летний лейтенант Алексей Наумович Синявин на яхте «Елизавета». В морской коллегии позже слушали доклад генерал-экипажмейстера, по поводу обмундирования «…что сделанный мундир на капитана Римскаго-Корсакова, да на советника князя Волконского и на лейтенантов Синявиных всем остальным офицерам делать по тому образцу, позумент с городками класть по борту одной стороны мундира».

Русский фрегат 18 века. Неизвестный художник.

12 августа эти яхты вошли в Неву. На них подняли брейд-вымпелы. Далее эти суда снявшись с якоря переменили место и встали против Зимнего дворца. За ними пришли 24 галеры и пройдя дворец так же встали на якоря. 21 августа со всех судов производился салют из всех пушек. Во время шествия Елизаветы Петровны (по случаю бракосочетания) на реи были выставлены все матросы, которые кричали «виват» 11 раз, били на барабанах и играли на трубах.

Лейтенант Алексей Синявин принимал непосредственное участие в этих торжествах. Вышло так что Императрица проплывала совсем рядом с молодым моряком, который трепетно наблюдал за Государыней. Вечером палили с яхт и кораблей из 61 пушки. Ночью все корабли иллюминировали фонарями. Одна из галер буксировала ботик (Дедушку Русского флота) при бое в барабаны и игре в трубы. Бот подошёл к Невскому монастырю и лег на якорь, позади встали яхты «Вирцоу», «Елизавета» и «Декроне». 30 августа Елизавета Петровна находилась на Петровском ботике, который с гребцами вышел из Невского канала. За ним тянулись 20 галер. Все корабли палили из всех пушек в честь Ея Императорского Величества. Здесь уточню, что в этом году двоюродный брат лейтенант Иван Синявин командовал 54-пушечным линкором «Святой Андрей» и принимал участие в маневрах на Балтийском море.

Весной 1746 года Адмиралтейств-коллегия издала указ «употреблять на флоте сбитень вместо пива. Сбитень сварен из горячего вина, пива, уксусу, меду сырца с перцем и имбирем…8 часть против семи частей воды в порции даваемая довольно и здорово служителям пить». Весь флот в июле был отправлен для «экзерциции в море на 5 недель; командирами над оными флотами быть вице-адмиралу Мишукову и контр-адмиралам Баршу и Вильбоа». В этом году на фрегате «Воин» в Ревельской эскадре контр-адмирала Барша был командиром Иван Иванович Синявин. Его двоюродные братья лейтенанты Алексей и Сергей Синявины были на яхтах «Вирцоу» и «Елизавета» и стояли на Невском рейде у Зимнего дворца.

В 1747 году 17-летняя Екатерина Алексеевна жила в Ораниенбауме и часто ходила на охоту: «Она вставала в 3 часа утра и одевалась без прислуги в мужское платье; потом в сопровождении одного старого егеря, с ружьем на плече, с охотничею собакою приходила к берегу морскому и садилась с ними в ялик, на котором действовал вёслами рыбак. В тростнике, близ берега, стреляла Она в диких уток; часто объезжала длинный канал, на конце которого пристань; иногда в ялике удалялась на давольно разстояние в море, когда оно волновалось». Я так понимаю, что любовь и интерес к морю и флоту как раз появился в молодости, как и у Алексея Синявина и далее проявился во врем царствования.

В мае этого года Адмиралтейств-коллегия получила сведения от наших купцов из Болоньи, что готовится провокация «вооружённый французский капер под командою капитана Якова Тейса явится в Балтическое море для получения призов и он разные флаги, то есть французский. Мы для пользы и безопасности, происходящей из портов Наших навигаций и коммерция никакого допустить не может, чтоб такие каперы и хищники на сем море безпокойство и помешательство в том делали… того ради нашей адмиралтейств-коллегии всемилостивейше повелеваем из нашего флота нарядить и сколь скоро возможно будет ныне в море отправить нарочные 3 фрегата и велеть им от наших берегов даже до Зунда и отоль долго крейсировать пока обыкновенное время для компании минует… и таким образом ежели оный капер на море попадется, то ловить и не смотря ни на какие флаги или имеющиеся у них паспорты, арестовать и в наши порты куда ближе и способнее будет проводить». На 32 пушечном фрегате «Воин» в Кронштадтской эскадре был командир лейтенант Иван Синявин «24 июля фрегат Воин отправлен для отыскания крейсирующих фрегатов №1 и №2 и для передачи им коллежских ордеров, которые курсировали между Готландом и Данцигом»». На 40 галерах и 10 кончебасов с лошадьми были отправлены в Лифляндию 5 пехотных полков в район Риги и Динаминда под командованием генерала-лейтенанта Дебреньи.

Императрица Елизавета. Старинная гравюра 18 века.

На следующий 1748 год Адмиралтейств-коллегия, озабоченная плохим состоянием флота, решилась просить канцлера Бестужева-Рюмина довести до Императрицы Елизаветы Петровны «что весь флот и адмиралтейство в такое разорение и упадок приходят, что уже со многим временем поправить оное трудно будет… и теперь уже весьма близкая опасность все те несказанные императора Петра труды потерянными видеть». Тридцати двух пушечным фрегатом «Россия» командовал лейтенант Иван Сенявин. Все корабли Кронштадской эскадры были в подчинении контр-адмирала Люиса и ходили у Берёзовых островов. Затем Иван Синявин ходил в Ревель с провиантом для эскадры. Лейтенант Сергей Синявин был на яхте «Транспорт Анна» Ревельской эскадры вице-адмирала Барша и выходил в отдельное плавание по Неве где перевозил царский двор в Петергоф и обратно.

Капитан-лейтенант Иван Иванович Синявин двоюродный 42-летний брат Алексея Наумовича Синявина в 1749 году командовал 54-пушечным кораблём «Астрахань» который перевозил из Данцига в Ревель больных и имущество русского экспедиционного корпуса. В июле «с риф-марсельным вестовым ветром весь день ходили под парусами и оный корабль как под марселями, так и под нижними парусами лежит штейф и оборачивается изрядно и в ходу не хуже других кораблей».

До 1750 года количество штаб-офицеров в корабельном и галерном флоте существенно уменьшилось: 5 капитанов и 21 лейтенант скончались, 6 капитанов и 31 лейтенант по болезни или по старости были аттестованы к отставке, 2 лейтенанта уволились с морской службы по собственному желанию. Конкуренция на вакансии, предусмотренные петровским регламентом, заметно ослабла, но Алексей Синявин продолжает службу на флоте в чине лейтенанта уже почти 9 лет. Он совершает плавание на различных судах эскадры по Балтийскому морю.

В Кронштадтской эскадре под командованием вице-адмирала Мишукова на новом 66-пушечном корабле «Св. Александр Невский» капитан-лейтенант Иван Сенявин ходил в Рогервик, а затем был передан в Ревельскую эскадру. Придворный командир императорской яхты лейтенант Сергей Наумович Синявин, родной старший брат капитана 2 ранга Алексея Наумовича Синявина из-за болезни просился у командования и Императрицы «в дом». В архивах я нашёл документ в котором говорится: «… в 1751-м году ноября 24 пожалован именным Ея Императорскаго Величества всемилостивейшим указом х двору Их Императорских Высочеств в камер-юнкеры, в катором и ныне обстою. Сына имею однаго 2-х лет и 4-х месецов, зовут Александр (Сергеевич Сенявин). Мужеска полу дворовых и крестьян имею за собой в разных уездах, а именно, в правинцы в Переславле-Резанском, в Михайлавском уезде и той же правинцы в Муромском уезде, в Воронежском и здесь в Гермоландии и в губернии Новгородской всего 2400 душ. От роду мне 35 лет. Жалованья получаю по 800 рублев. Сергей Наумович Сенявин». РГАДА, ф. 286, оп. 1, д. 439, л. 790.

В 1751 году была проведена реформа, при которой всех морских офицеров аттестовали по ранжиру. Ивану Ивановичу Синявину присвоили звание капитан 3 ранга. Алексею Наумовичу Синявину соответственно звание капитан-лейтенант вместе с Томасом Макензи, Александром Берингом и другими офицерами. В этом году Иван Сенявин на том же корабле был в Ревельской эскадре под командованием вице-адмирала Барша в крейсерство к Дагерорду.

Пока флот продолжал развиваться на севере, на южных просторах России происходили так же преобразования. В 1752 году левобережье Днепра и южные границы России укрепились за счёт переселения нескольких тысяч семей сербов, болгар, греков, армян, черногорцев и других славянских народов. Сербы под начальством полковника Хорвата образовали 4 полка: 2 гусарских и 2 пехотных по 4000 человек в каждом. В это же время началось строительство крепости Святой Елизаветы (Елизаветград) близ верховья реки Ингул. Все эти разнородные поселения слились в одно общее целое военно-земледельческое поселение получившее название Новая Сербия. Общей южной границы не было, были различные оборонительные пункты на реке Самаре как-то Богородицкая крепость. Так же образовались города: Изюм, Тор, Бахмут и лежащие за Северским Донцом Ямполь, Писаревка, Сухаревка, Боровск и другие. Ранее для охраны южных границ у Азовского моря была в 1730 году заложена крепость Святой Анны на берегу Дона у казацкого города Черкасск. Камер-юнкер Императрицы Елизаветы Петровны Сергей Наумович Синявин уволен со службы «к статским делам с чином надворного советника».

Но вернёмся к флоту в Балтийском море. В 1753 году произошёл конфликт между капитаном Иваном Сенявиным (корабль «Св. Александр Невский») и контр-адмиралом Вилимом Люисом (корабль «Северный Орел»), что он действовал не по уставу будучи в Тагелахском заливе. Сенявин в ответ на докладную то же писал в адмиралтейств-коллегию: «…а понеже де я устав морской не редко в руках моих имею, а особливо должность которая до меня лежит памятна мне быть может, понеже я действительно нахожусь в службе Ея И. В. с 1726 года безпорочно и озарником де в противность регулам никогда не бывал… не токмо моих флагманов, но и прочих в настоящих по регулам делах до кого что принадлежит всегда изобыток, а призирателем и самовольником в противность регулам не бывал; что де поднятый сигнал с корабля Северный Орел лейтенанту команды моей был с полчаса поднят и тем исполнение не учинено, просмотрен был часовым, за что оный был де и наказан, да просмотреть де было в то время весьма легко ибо в том Тагелахтском заливе по диспозиции выданной некоторые де корабли не в своих местах лежали и тако де через 3 корабля сигнал виден не без труда А что де команду порученного мне корабля в каком порядке я содержу вашему превосходительству заочно видеть не можно, а я имею офицеров оные видят и знают как оная состоит, как содержу, так и ответ в ней дать могу; токмо прошу озарником презрителем меня не писать, я тому не достоин да и не бывал, а ежели к вине моей что до меня следует, по регулам и правам, как гласят со мною поступать, а не по произволам как вашему превосходительству угодно такими словами напрасно обижать, ибо я штаб-офицер и честь де мою берегу для себя. Адмиралтейств коллегия решила судить капитана Ивана Ивановича Синявина военным судом. Точного решения этого суда я не нашёл, но в компанию 1754 года Синявин продолжает командовать кораблём «Св. Александр Невский», а вот Ревельскую эскадру возглавил контр-адмирал Иван Григорьевич Черевин. Контр-адмирала англичанина Вилима Льюиса назначили командиром порта Ревель. Скорее всего прав был Синявин, а не Льюис. В другом источнике нашёл что оконтр-адмирал был «понижен в звании на год». Фрегатом «Селафаил» командовал лейтенант Николай Синявин и был в отдельном плавании. Вместе с кораблём «Святой Николай» перешли из Ревеля в Кронштадт. Решением Адмиралтейской коллегии от 15 марта за номером №1000 обоих братьев Алексея и Ивана Синявиных «написать первого в капитаны 3 ранга, второго в капитаны 2 ранга».

В течение 14 лет мирного времени, прошедшего от окончания шведской и до начала прусской войны, морская деятельность нашего флота ограничивалась ежегодными практическими плаваниями на Балтийском море. Сюда отправлялись соединенные эскадры, Кронштадтская и Ревельская, а позже одна Ревельская. Общее число посылаемых в море кораблей, фрегатов и бомбардирских судов было от 8 до 24. Во время плавания, продолжавшегося от трех недель до двух месяцев, практиковали команды в управлении парусами, артиллерийском учении и ружейной экзерциции. Кроме практических отрядов посылались еще из балтийских портов в Архангельск военные и транспортные суда, нагруженные вещами и припасами, необходимыми для вооружения и снаряжения вновь построенных там судов, которые к осени приходили в Балтику.

В 1755 году расширилась торговля на юге у Темерницкой таможни в указе Елизаветы говорится, что «от Темерницкого порта в Царь-Град и прочие тамошние места производится уже некоторые времена коммерция». Таможня была основана у устья реки Темерник, на месте Темерницкого городища, «где донские казаки могут вести свою торговлю с приезжими греками, турками и армянами». Через неё Россия вывозила железо, чугун, коровье масло, икру, холст. Турецкими и греческими купцами привозились: шёлковые ткани, фрукты, ладан и изделия из металла.

Адмирал С. И. Мордвинов. Художник Карл Людвиг Христинек

Наступил 1756 год и началась новая война, (в истории значится как Семилетняя), которая являлась следствием обострившихся противоречий между европейскими державами. Два главных конфликта были причиной этой войны борьба Англии и Франции за колониальное господство и столкновение агрессивной политики Пруссии с интересами Австрии, России и Франции в Европе. Вступая в войну, Россия рассчитывала ослабить прусское королевство, упрочить свое положение в Прибалтике и обеспечить безопасность своих западных границ.

28 августа боевые действия начались вторжением прусской армии в Саксонию. Капитан 2 ранга Иван Иванович Синявин (Сенявин) был на корабле «Наталия» в Кронштадтской эскадре под командованием капитан-командора Дмитрия Лаптева, а затем его передали в Крейсерскую эскадру капитан-командора Семена Мордвинова которому указано «следовать в Ост-зее к южным берегам и там крейсовать, держась к оным сколько можно ближе и наблюдать рейды гданскую и кенигсбергскую и владений короля прусскаго берега до Курляндии». На корабле Ивана Сенявина был поднят брейд-вымпел начальника эскадры капитан-командора Семёна Ивановича Мордвинова. Он распечатал секретнейшую инструкцию, данную в адмиралтействе, где было сделано предписание распределения судов по постам. Линейные 66-пушечные корабли «Наталия» и «Россия» стояли у мыса Геля. Потом 3 октября Иван Сенявин вошел на Данцигский рейд. Наша эскадра обошла Дагерорд. 14 октября корабль «Наталия» и фрегат «Архангел Михаил» под командованием лейтенанта Николай Ивановича Синявина (младшего брата Иван Синявина) пришли к Ревелю.

5 мая 1757 года Иван Синявин был «записан капитаном 1 ранга» и командовал линейным кораблём «Святой Рафаил» в Кронштадтской эскадре адмирала Мишукова и Лаптева. Он вместе с кораблями «Св. Иоанн Златоуст» и «Ингерманланд» крейсировали у Пиллау для наблюдения за приближением английских кораблей. Капитан Иван Иванович ходил в поиск к Данцигу и Карлскроне. В сильный шторм в августе на корабле «Рафаил» была повреждена грот-мачта и он ушёл в Ревель. Лейтенант Николай Синявин (Сенявин) на фрегате «Архангел Михаил» был в эскадре контр-адмирала Лопухина и крейсировал у Копенгагена.

Летом боевые действия начала Россия. Её армия под командованием 54-летнего генерал-фельдмаршала Степана Федоровича Апраксина в составе 65000 солдат, включая большое количество казаков и калмыков, прибыла в Курляндию. Ещё 20000 отряд генерал-аншефа Виллима Фермора губернатора Смоленска при поддержке Балтийского флота осадил город Мемель.

Генерал-фельдмаршал С. Ф. Апраксин. Неизвестный художник.

Бомбардирская эскадра капитана Алексея Вольронда, состоящая из 6 судов ПРАМов «Элифант», «Дикий бык» и бомбардирских судов «Юпитер» и «Дондер» и гальот «Рак» открыла огонь из всех пушек по Мемелю, что способствовало его сдачи. Позже лейтенант Николай Иванович Сенявин пожалован в «капитаны 3 ранга за оказанный им в проводе до Мемеля с провиантом и вином судов».

Затем в августе под деревней Гросс-Егерсдорф в Восточной Пруссии Апраксин победил прусского генерала-фельдмаршала Иоганна фон Левальда с 28000 армией. Левальд, быстро оценив обстановку, тотчас же решился перейти на левый берег Прегеля и атаковать нашу армию. Московский полк, прикрывавший выход из леса, первый открыл огонь по пруссакам. Донские казаки кинулись на прусскую конницу в атаку и решили навести противников на наш авангард, готовый их встретить. Это удалось, так как пруссаки кинувшись преследовать казаков, ломилась за ними и успели прорваться за нашу пехоту. В итоге прусская конница погибла. Наша пехота повернулась кругом и открыла убийственный огонь. Русская артиллерийская батарея, стоявшая неподалеку от пехоты, дала залп картечью поперек скачущих эскадронов, которые частью повернули назад, а частью остались у нас за фронтом, где и были почти поголовно уничтожены.

Приведу тут цитату из журнала боевых действий генерала Апраксина: «Видя это и авангард перешел в наступление. «Ступай! Ступай!» раздалась приятная Архангелогородцам команда и они кинулись вперед. Продираясь сквозь кустарник, через болото, но кочкам, полки авангарда торопились окончательно довершить поражение противника, отступавшего с большою поспешностью. Заняв очищенное поле битвы, вся армия, построившись в одну линию на месте битвы, закричала «ура» и бросила вверх шляпы, при чем «многие от радостных слез не могли промолвить слова». За пять часов боя потери прусской стороны превысили 4900 человек (1818 убитыми), русских войск 2900, из них 1487 убитых. Левальд не принимает боя и отступает. 27 августа Апраксин внезапно отошёл на другой берег реки Прегель и начал поспешное отступление к Неману. Оправившиеся пруссаки, узнав об отходе русских с опозданием на неделю, стали преследовали потихоньку русскую армию по пятам на всём протяжении пути до прусской границы. Причины столь внезапного, напоминающего бегство, отступления Апраксина не до конца понятны и сегодня. Одни объясняют это действие недостатком продовольствия и голодом в армии, другие утверждают, что канцлер Бестужев-Рюмин, в угоду великому князю Петру Фёдоровичу, тяготевшему к Фридриху Великому, приказал Апраксину отступить. Русский историк 18 века Константин Матвеевич Бороздин выдвинул другую версию: «Канцлер Бестужев, ненавидимый великим князем Петром Фёдоровичем, решился возвести на престол сына его, цесаревича Павла Петровича, под опекунством Екатерины. Тяжкая болезнь императрицы Елизаветы представила ему случай исполнить отважное намерение; полагая, что Елизавета находится на смертном одре, он отозвал своего друга, фельдмаршала Апраксина, к пределам России, чтобы иметь в своем распоряжении его армию. Императрица освободилась от болезни, удалила канцлера в деревню, где он оставался и в царствование Петра III. Исполнитель воли первого министра [Апраксин], лишившийся плодов своей победы, был также потребован к ответу и заключен в небольшом дворце близ Санкт-Петербурга у места, называемого Три-Руки; около трёх лет он находился под судом и внезапно скончался 26 августа 1760 года. О его смерти сохранилось предание, будто императрица, недовольная медленным производством следствия, спросила: отчего так долго продолжается это дело? Ей отвечали, что фельдмаршал не признается ни в чём и что не знают, «что с ним делать». Императрица сказала: «Ну так остаётся последнее средство, прекратить следствие и оправдать невинного». После этого разговора, в первое заседание следственной комиссии, фельдмаршал по-прежнему утверждал свою невинность. Один из членов комиссии произнёс: «и так остается нам теперь употребить последнее средство…». Не успел он кончить слов, как вдруг апоплексический удар поверг Апраксина мёртвым на землю». Вот так погиб русский генерал-фельдмаршал, крепкий и высокий колосс того времени, запутанный в политических и придворных интригах. Мало осталось воспоминаний очевидцев об этом человеке. Историк, член академии наук 18 века князь Михаил Щербатов так отзывался о Апраксине: «Человек благодетельный и доброго расположения сердца, но малознающ в вещах, пронырлив, роскошен, честолюбив, всегда имел великий стол, гардероб его из многих сот разных богатых кафтанов состоял; в походе все спокойствия, все удовольствия ему последовали. Палатки его величиною город составляли, обоз его более нежели 500 лошадей отягчал, и для его собственного употребления было с ним 50 заводных, богато убранных лошадей».

Зимой 1758 года русские войска заняли Тильзит, Каймен, Брандербург, Кенигсберг, Пилау. Дивизия русских войск генерал-аншефа Юрия Броуна перешла границу Пруссии. В одном из боёв он получил во время атаки прусской кавалерии 17 сабельных ран, часть которых пришлась по голове, но чудом остался жив. После успешных операций носил на голове «серебрянную бляху» прикрывавшую глубокую рану. По возвращению в Петербург был награждён орденом «Андрея Первозванного». Затем был назначен Рижским генерал — губернатором. Этот пост занимал в течение 30 лет. В апреле наша пехота заняла города в Польше на левом берегу Вислы. Донские казаки Фёдора Краснощёкова схлестнулись с прусскими гусарами под Штетином. Пруссаки потеряли убитыми 28 офицеров и 31простых гусар. Бригадир Еропкин с 6 эскадронами конных гренадёров и казаками заняли крепость Дризен. К ним прибыл на помощь отряд гусар Зорича, и они совместно заняли город Фриденсберг. Позже в августе армия генерала-аншефа Виллима Фермора заняли Кюстрин. В августе произошло Цондорфское сражение близ этого города.

В основном бой происходил с участием тяжёлой конницы, гусаров и казачьих войск. Именно в этом сражении трижды был ранен 24-летний порутчик Измайловского полка Григорий Орлов. Этот бой был невероятно ожесточённым с обеих сторон и продлилось до ночи. Несмотря на нераспорядительность главнокомандующего Фермора, позволившего прусским войскам обойти русскую позицию с тыла, всё же русская армия сдержала противника. По итогам сражения ни одна из сторон не была разгромлена. Король Фридрих говорил «что он впервые от роду своево дерется с настоящими солдатами и не думал никогда что б русския солдаты были столь наполнены храбростию… удивлялся стая батальи что ни ево ни наша не могла преодолеть». В этом и другом при Кунерсдорфе сражении участвовал молодой 28-летний Александр Васильевич Суворов в качестве «дивизионного дежурного» при генерале Виллиме Ферморе. Наши потери были большими и составили: 6400 убитых,11867 раненых и 2882 пленённых. Пруссаки потеряли 11500 убитыми,7710 ранеными и 1500 пленными.

Приведу интересную цитату из письма генерала Николай Михайлович Леонтьева раненого в ногу, который был взят в плен и оставался в Пруссии до окончания войны: «Посем уже мне мочи не стало… Пришли мы в лес, нашол я там капитана Казанскаго полку Раславлева, и он беднай весь изрублен. Палежали мы с ним в лесу, испили вады, нада еще дале в лес иттить. Отвели меня к самаму балоту, каторае шириною сажени две, и там я лежал часа с два. Как прагнали прусаки наших, уже к етаму лесу падходят, гранадеры стали мне гаварить, чтоб я как-нибудь через балота перешол. Мне неможно тогда была шевелитца, и так гранадеры аставя меня ушли, и лежал с четверть часа. Других палков человека с 4 закричали что идут суда, ступать через балота. Забыл и я балезнь, сажени з две давилса, один принужден кое как переплыть. Лишь я перешол тут за бой, я лег пастелей, слышу голос пруских салдат. Тут та я испугался рубят кибитки, берут что полутче. Вина тут стаяла бочка, разрубили ее, да пьют. Адин прашол салдат мимо меня и выстрелел, а другой тотчас меня увидел, замахнулса штыком, и к нему вышел. Взял у меня 14 червонцев и 2 рубля денег… Часы томпаковые, каторые в кенигсберхе насеребреные, вытянул, очень, очень харошия и кавтан снял… Отдал шпагу, знак и шарф чтоб лехче иттить. А сзади нас гусары прусския ужасныя рубят всех. И так принуждены мы бежать».

И ещё выписка из журнала боевых действий в котором указаны фамилии наших командиров, получивших ранения: «генерал-майор Панин и принц Любомирской контузиями в груди ранены, бригадир Уваров тяжело ранен, генерал-майор Мантейфель ядром в ногу ранен, а главнокомандующий армиею генерал и кавалер Фермор в ногу ж контузию получил…

Цондорфское сражение. Гравюра 18 века.

генерал и кавалер Броун в пятом часу бесчеловечно ранен и генерал-майором Дицом на телеге в то место привезен, где раненые перевязывались. Неприятельские гусары, хотя дважды в обоз и прорвались, были однако по сильному отпору находящихся у прикрытия оного команд с немалым уроном прогнаны, при сем случае удалось неприятелю несколько из партикулярных экипажев и одну пехотного комиссариата фуру, в которой было 30 000 рублев, разграбили, генералы-порутчики Салтыков и граф Чернышев, генерал-майор Мантейфель, Цеге, бригадиры Тизенгауэен и Сиверс, полковники Фулертон, Пекетов и Гайзер да майоры Эссен и Паткуль и несколько человек обер-офицеров безвестно пропали, из коих, чаятельно, и в неприятельские руки попались, урон наш убитыми и ранеными еще назначать нельзя, но между раненых находится генерал-порутчик князь Долгоруков, генерал-майоры Леонтьев контузию в ногу, Олиц, от артиллерии Бороздин и Холмер ранены, бригадир Гаугревен контузию получил, артиллерии полковник Мусин-Пушкин убит, полковник Вильмут ранен, подполковник Арант, майоры Эрен, Адлер в безвестных, Брем убит, Игнатьев и Тургенев контузии получили».

Но вернёмся к Балтийскому морю и на флот. В этом году 44 летний капитан 1 ранга Иван Иванович Сенявин выходил в Балтику на 66-пушечном корабле «Святой Сергий», а 36-летний капитан 2 ранга Алексей Наумович Синявин командовал 66-пушечным кораблём «Архангел Уриил». Общее командование осуществлял адмирал Захар Мишуков, которому приказали не пускать Английскую эскадру в Балтику. Под его флагом было собрано 18 военных судов, которые курсировали у Зунда около острова Драге.

Я нашёл упоминание об Алексее Синявине почему его не было в плавании в прошлых годах. Вот из документов адмиралтейств-коллегии: «Алексей Синявин, который с 1752 года находился по болезни в отпуску, для свидетельства отослать в медицинскую контору и ежели явится подлинно болен и в команде ехать не может, то отсрочить ещё на год». Так как он участвовал 1758 году в плавании, то становится ясно что он точно прошёл медицинскую комиссию и был допущен к командованию кораблями. Николаю Сенявину в августе присвоили звание капитан 2 ранга он по-прежнему руководит на фрегате «Архангел Михаил».

Каждую весну Балтийский флот выходил из Кронштадта к берегам Пруссии. Наши герои капитан 1 ранга Иван Сенявин выходил на 80-пушечном корабле «Святой Павел», а капитан 2 ранга Алексей Синявин командовал 66-пушечным кораблём «Полтава» под командованием контр-адмирала Никиты Гавриловича Лопухина. Они приняли на свои борта 3022 солдата пехотных полков «с двух недельным провиантом и полковой артиллерией» для доставки в Данциг. В августе вице-адмирал Андрей Иванович Полянский из-за ветхости своего корабля определил корабль «Полтава» с капитаном Алексеем Синявиным в свою эскадру.

На суше в июле состоялось сражение под Пальцигом между русским войсками графа Петра Семёновича Салтыкова и прусским корпусом генерал-лейтенанта Карла Веделя. Цель прусского короля Фридриха помешать планируемому летом соединению русских и австрийских войск. Он предписывает Веделю атаковать русских, во что бы то ни стало, и, тем самым, воспрепятствовать их переправе через Одер в районе Кроссена. В распоряжении пруссаков находились 30 батальонов пехоты, 63 эскадрона кавалерии, всего 27 400 человек, и 56 тяжёлых орудий. У Салтыкова больше людей и артиллерии: наша армия насчитывала 54 батальона, 46 рот гренадеров, 58 эскадронов регулярной кавалерии, 3900 казаков, всего 52 300 человек, с 188 тяжёлыми орудиями. Русские войска подошли к Пальцигу и построились восточнее самой деревни фронтом к Цюллихау и Эйхбергу. От пруссаков их отделял ручей Шёнборн и деревня Никерн. Наша пехота образовала две далеко вытянутые линии. Были развёрнуты пять батарей артиллерии, которые стояли над крутым берегом ручья. Справа донские казаки охраняли деревню Никерн и переправы через ручей Шёнборн. За ними стояли новосербские гусары и после них, у самого Пальцига, под командою Еропкина пехота, новотроицкие и киевские кирасиры, рязанские и каргопольские конногренадеры. Начальные действия прусского генерала Веделя были несогласованы и первая атака захлебнулась от огня русской артиллерии.

Инженер-полковник Муравьёв в своих воспоминаниях рассказывал: «Русские войска были неподвижны и, продолжая всегда беспрерывный пушечный огонь в желаемом порядке, и как во время продолжающегося огня, так и неприятельской ретирады наполняя убитых и раненых места из стоящих за первою линиею резервов». Вторая фланговая атака так же не принесла результатов. От 4 полков прусской пехоты почти никого не осталось. Пруссаки решили ударить кавалерией по позициям нашей пехоты, чему мешала болотистая и заросшая кустарником местность. Они бросились на русскую линию с таким порывом, что прорвал её оказались перед большой батареей артиллерии, осыпавшей немецких солдат ядрами. К тому же оба фланга подвергались атакам кавалерии Еропкина. Схватка была столь жестокой, что под сабельными ударами пал русский генерал Демику. Вырученный конной контратакой Сибирский полк открыл залповый огонь по прусским эскадронам. Одновременно подошёл и Панин с кавалерийскими и пехотными подкреплениями, завершив разгром прусской конницы, после чего атаковал пехотные линии. Прусский генерал Воберснов безуспешно пытался выручить их, но сам пал, сражённый замертво. Весь левый фланг пруссаков был разбит, они в беспорядке бежали к Цюллихау и болотам Одера. Остатки прусской армии перешли реку у Чичерцига и продолжали откатываться ещё дальше. Прусскую армию постигла полная катастрофа. Король Фридрих признавал: «Генерал Ведель потерял в сей баталии 5000 человек. По всей вероятности, неприятель не претерпел существенного урона, поелику местность вполне ему благоприятствовала». Потери неприятеля составили: 4269 убитыми, 1394 ранеными, 600 пленными и 1406 дезертиров. Наши потери составили: 900 человек убитыми и 3904 ранеными.

Продолжая преследовать прусскую армию, отряд генерал-майора князя Алексея Никитича Волконского (2 полка пехоты,6 эскадронов гренадёр, 400 казаков Перфильева) отбросил прусскаков и занял город Кроссен. Сам князь был тяжело ранен. За ними вступили основные силы русской армии. Отряд майора Карла фон Фёлькерзама подошёл к Франкфурту и открыли огонь по городу из артиллерии. Гусары генерала Максима Фёдоровича Зорича и конные гренадёры Билау нагнали и окружили отступавший гарнизон немцев.

В августе при деревушке Кунерсдорф произошло сражение. У наших было приблизительно 41000 регулярных войск, у пруссаков 48000 человек. Ранним утром 1 августа армия Фридриха навела мосты через реку Одер и переправилась на другой берег. Прусская артиллерия, хорошо расставленная и легко достающая русские позиции, открыла огонь по левому флангу наших войск. Наши быстро окопались и через час ответили артиллерией.

План баталии при Кунерсдорфе. Архив РГИА.

Размещенная за деревней, в низине, плохо подготовленная, она становится легкой мишенью для прусских пушек и гаубиц. Большинство нашей артиллерийской прислуги погибает, не успев ответить немцам. Они атаковали левый фланг русской армии и овладели пушками. Вся армия Фридриха выстроилась в одну колону: фронт её равнялся ширине обеих наших линий «а толстоте ея и густоте конца видеть нельзя было, но то примечать можно было, что неприятель, равным нашему новому фронтом и безмерною густотою, не смотря на свой урон, предпринял таким образом до самого нашего правого крыла и до реки Одера пробиваться, чего ради и великую часть артиллерии туда же привёз». Победа короля Фридриха была несомненна, и он приказал доставить радостные вести в Берлин. В знак победы он приказал увести с собой пленных и отбитые у русских орудия. Наш командующий генерал-фельдмаршал граф Пётр Семёнович Салтыков, которому к тому времени 61 год приказал генерал-майору Петру Ивановичу Панину укрепить новыми полками левый фланг и тем остановил стремительное движение пруссаков. Стремясь переломить ситуацию в свою пользу, Фридрих II бросил в бой свою конницу, считавшуюся тогда лучшей в Европе. Однако рельеф местности ограничивал её маневренность, и она не смогла должным образом развернуться. Немцам пришлось отступить под градом пуль и картечи. Несколько прусских генералов получили ранения, сам король был на волосок от смерти, золотая готовальня, лежавшая у него в кармане, защитила грудь от пули, лошадь под ним убило ядром. Фридрих выделил особые войска (лейб-кирасиров) и направил их в тыл сражающимся нашим полкам, но и эта контратака была отбита нашей артиллерией и Чугуевским казаками. Видя, что резервы немцев исчерпаны граф Салтыков начал общее наступление. Прусская армия побежала к мостам через реку, где непременно образовалась давка и паника. В преследование за бегущими пруссаками был отправлен австрийский барон Эрнст Лаудон с австрийской и русской конницей. Поражение прусской армии было полное, сам король Фридрих едва не попался в плен; видя бегство своих полков, он пришёл в такое отчаяние, что хотел застрелиться. Вот как он сообщал своему министру Финкенштейну:

«К несчастью, я всё ещё живу. Из сорокавосьмитысячной армии у меня не осталось и трёх тысяч. Сейчас всё бежит, и я уже не властен над своими людьми… Это жесточайшее поражение, мне не пережить его. А последствия будут ещё хуже. Нет более никаких средств, и, по правде говоря, я почитаю уже всё потерянным и не смогу пережить гибель моего отечества. Прощайте навсегда!».

В реляции об этом сражении Пётр Салтыков писал Елизавете Петровне: «МогуВашему Импер. Величеству засвидетельствовать, что если найдётся где победа славнее и совершеннее, то однакож ревность и искусство генералов и офицеров, а мужество, храбрость, послушание и единодушие солдатства должны навсегда примером остаться… за должность признаю весь генералитет и всё воинство за оказанную при такой сильной баталии и весьма отчаянном неприятельском под наижесточайшим из пушек огнём, где ядра и картечи на подобие града летали».

Описание плана битвы при Кунерсдорфе. Архив РГИА.

Преследование неприятеля велось крайне энергично и много пруссаков погибло под копьями и шашками нашей кавалерии. Кунерсдорфское сражение продолжалось более 7 часов и повлекло за собой большие потери с обеих сторон. В результате одержанной победы дорога для наступления союзников на Берлин была открыта. Пруссия оказалась на грани катастрофы. У нас были убиты 67 офицеров и 2614 солдат; ранены генерал-порутчики Голицын, Любомирский, Олиц; бригадиры Эссен, Лебель, Бахман и 484 офицера и 10863 солдата. У пруссаков: 7627 убитых и 11342 раненых. Далее наши войска двинулись в глубь Пруссии и пришла в местечко Либерозе. Затем вся армия, переправившись через Одер в октябре разбила зимний лагерь при деревне Калорат. Салтыков писал Императрице «по рабской моей должности наидобовозможнейшаго указа касательно винтер-квартир, ибо погода уже так строга становится, что в палатках стоять почти с трудом, а ежели до такой уже крайности дойдет, что ни фуража, ни провианта достать буде не можно, то опасаясь подвергнуть армию Вашего Императорского Величества неприятным следствиям, осмелюсь и прежде получения решительнаго высочайшего указа к Висле реке со всею армиею поворот сделать». В память Кунерсдорфского сражения Императрица Елизавета повелела отчеканить серебрянные медали с надписью «победителям над пруссаками».

Медал за победу при Кунерсдорфе 18 века.

19 января 1760 года адмиралтейств коллегия издаёт указ: «разсматривав наличным имеющимся при кронштадском порте к службе годным кораблям и флотским капитанам приказали в наступающую сего года компанию на оные корабли и фрегаты командирами определить по старшинству, а именно: на корабль „Дмитрий Ростовский“ Свена Вакселя, на „Святой Павел“ Ивана Сенявина, на „Св. Николай“ Григория Спиридонова, на „Гавриил“ Алексея Синявина, на „Северный Орел“ Никиту Пушкина, на „Уриил“ Павла Спиридонова, на фрегат „Архангел Михаил“ Николая Сенявина. Командовать эскадрой назначили 76 летнего адмирала Захар Даниловича Мишукова. Он получил приказ овладеть с моря Кольбергом, крепостью на побережье Балтийского моря. Коллегия предполагает ранней весной нанять 30 купеческих судов для перевоза людей и провианта к действующей армии в Пруссию. Старый адмирал не спешил выйти в море так как состав флота был не укомплектован. Наконец в июле наш флот вышел в плавание к Прусским берегам и прибыл к городу Кольберг в начале августа. Он собрал консилиум из капитанов и решили что будут делать с построенной в устье реки артиллерийской батареей « прежде выбить неприятеля из оной батареи, а для этого определено подойти к берегу бомбардирским кораблям, фрегатам и 54 пушечным кораблям и сбивать ту батарею, а с прочих кораблей свезти 800 человек под командованием полковника Фондердена, при 5 орудиях с принадлежностями и надлежащей к ним артиллерийской прислугой». Фрегат «Архангел Михаил» под командованием капитана Николая Ивановича Сенявина приходил в Данциг конвоируя 30 гальотов с войсками (3600 человек) и разными припасами. 5 августа ночью начался сильнейший шторм с дождём и фрегат «встал на мель на северном гогландском рифе. Команда перевезена на берег, а фрегат разбился». Капитан Николай Сенявин всех отправил на лодках к берегу и сам стал ждать помощи «отправить удобное судно с корабельными мастерами, плотниками и конопатчиками… осмотреть и ежели к снятию есть надежда, в том всеми мерами трудиться». Лейтенант Малечкин, пришедший на помощь Сенявину с командой, свезли на берег 30 пушек. 30 сентября штурман Баженов докладывал: «что ставший у острова Гогланд на мель фрегат Архангел Михаил разломан штормом до нижней палубы, пополуночи от крепкого остоватого ветра и великого волнения с превеликим треском с мели сняло и унесло в море». Двоюродный брат Николая капитан 2 ранга Алексей Наумович Синявин на «Гаврииле» транспортировал прусский галиот к Ревелю во время сильного шторма потонул и чуть не повредил наш корабль.

Адмирал Мишуков начал бомбардировку 17 августа, не став ждать подхода сухопутных войск. Одновременно он высадил десант для штурма Кольберга с суши «отряд кораблей не прекращал огня ни днём ни ночью, но сбить батарею не смогли, и она с крепостью непрерывно действовала по судам отряда, причем на Крейсере убитыми и ранеными было до 30 человек. Ветер усилился и на некоторых кораблях оборвало якорные канаты. 28 августа получено донесение о взятии нашими войсками восточной батареи. Через 2 дня в городе возник пожар.8 сентября видно было, что на берегу происходила ружейная пальба. От взятой батареи был виден большой дым от взрыва значительного количества бомб». На помощь осаждённым прусский король Фридрих II направил 6000 корпус генерала Вернера. При известии о приближении пруссаков наши десантные войска, «солдаты пришед единожды в робость и замешание, ружья свои кидали и на суда бросались»: часть их спаслась на корабли, которые отплыли 11 сентября, часть пехоты бежала сухопутным путём. Пруссакам досталось 600 пленных, а также 6 брошенных орудий, 7 мортир, запасы провианта и боеприпасов. Наш десант был эвакуирован на корабли и 10 сентября флот отошел от Кольберга. По результатам осады была создана комиссия, в которую вошли контр-адмирал Фёдор Милославский, капитан-командор Алексей Нагаев и капитан 1 ранга Иван Сенявин. Этот морской суд признал адмирала Мишукова виновным, но простили его из-за возраста. Он был снят с командования флотом и определен в Адмиралтейств-коллегию. Суд так же приговорил капитана Николая Ивановича Сенявина к штрафу за потерянный фрегат.

Немного вернусь к молодому Александру Суворову и известному факту «о пожаловании Императрицы солдату Суворову рубля за его лихой вид на посту». Вот цитата из архивов Семёновского полка: «Будучи в Петергофе в карауле, он стоял на часах у Монплезира. Императрица Елизавета Петровна проходила мимо; Суворов отдал ей честь. Государыня почему-то обратила на него внимание и спросила, как его зовут. Узнав, что он сын Василия Ивановича, который был ей известен (генерал-губернатор Восточной Пруссии), она вынула серебряный рубль и хотела дать молодому Суворову. Он отказался взять, объяснив, что караульный устав запрещает часовому брать деньги. „Молодец“, сказала Государыня: „знаешь службу“; потрепала его по щеке пожаловала поцеловать свою руку. „Я положу рубль здесь, на земле“, прибавила она: „как сменишься, так возьми“. Крестовик этот Суворов хранил всю свою жизнь».

На следующий 1761 год капитан 1 ранга Алексей Наумович Синявин принял от своего старшего двоюродного брата корабль «Святой Павел» и под командою контр-адмирала Семёна Ивановича Мордвинова с Кронштадтской эскадрой выходил к берегам Пруссии. Капитан 1 ранга Иван Сенявин, по-видимому, был занят в работе морского суда. Суда эскадры приняли на свои борта 3976 человек пехоты и снаряжение. 13 августа 1761 года корпус генерала Петра Александровича Румянцева в составе 24 батальонов пехоты, 2 драгунских и 2 гусарских полка, и 1000 донских казаков, всего около 15 тысяч человек, занял позицию к югу от Кольберга и начали третью осаду этой крепости.

Солдат А. Суворов на посту. Гравюра 18 века.

К середине августа к крепости прибыл соединённый русско-шведский флот в составе 24 линейных кораблей, 12 фрегатов и бомбардирских кораблей под командованием вице-адмирала Андрей Иванович Полянского, доставивший 7000 подкрепление и много артиллерии. Он докладывал «доношу, что флот Ея И. В. на колбергском рейде обстоит благополучно и в силе данного мне рескрипта и инструкции стоя на якоре под городом Кольбергом, надлежащее действие производится». Неприятель обстреливал наш десант из 4 батарей. Наши моряки, сошедшие с кораблей, сделали двойной редут на 32 орудия и обнесли его полисадом. Корабли стояли на отдалении и по очереди подходили к берегу для артиллерийских стрельб. Вот лишь только один момент 14 августа: «фрегаты Россия и Архангел Михаил, бомбардирские корабли Юпитер и Дондер снялись с якоря и пошли к неприятельскому берегу. Став на шпринг, открыли бомбардирование. Брошено ими бомб в город 38 штук». На следующий день флот выпустил 146 бомб по крепости. 16 августа пришла шведская эскадра из 9 кораблей под флагом контр-адмирала Нильса Шольта. С шведской эскадры свезён был десант из 2012 человек и 70 мортир и орудий. В течение 3 месяцев проходила осада и крепость Кольберг сдалась 5 декабря из-за недостатка продовольствия. Нашим досталось 173 орудия и 3000 пленных прусаков. Пока шли бои в Петербурге серьёзно обострилась болезнь у Императрицы Елизаветы начались припадки, но врачам удалось их купировать. 12 декабря ей стало ещё хуже «рвота с кашлем и кровью». Медики пустили кровь и опять стало лучше. 24 декабря она призвала священнослужителей и исповедалась. У постели постоянно и неотлучно находилась Великая Княгиня Екатерина и Великий Князь Петр. 25 декабря дверь из спальни Елизаветы отворилась, и в приемную, где собрались высшие сановниками государства и придворные, вошел старший сенатор князь Никита Юрьевич Трубецкой и объявил, что Императрица Елизавета Петровна скончалась и государствует теперь его величество император Петр III.