Двергурим

Алексей Ткачик, 2023

Унесшая миллионы жизней Темная Эра завершилась больше десяти тысяч лет назад. Память о том страшном времени сохранилась лишь в редких легендах народов и племен Континента. Наступила эпоха относительного мира и процветания, великих открытий, торговых союзов и путешествий. Однако всему приходит конец.Дагна Тяжелый Молот – последний дварф и наследник трона королевства Дренг-ин-Дар. Его дом был разрушен задолго до его рождения, а народ истреблен. Для остальных дварфов он не более, чем обычный двергурим. Дагна не стремился быть великим воином или героем, мечтая лишь о жаркой кузнице и семейном очаге. Но судьба распорядилась иначе. Пройдя через горнило жестоких войн, потеряв всех, кто был ему дорог, лишившийся смысла жизни одинокий двергурим решает отправиться в свое последнее путешествие.

Глава 5

Гоблины повалили из-за холма один за другим. Низкие, жилистые, длиннорукие, злобно скалящие острые зубы в широких пастях, бурые моментально включились в бой с разгона. Барон несколько секунд бился в полном окружении, разя тварей со всей доступной ему скоростью, но силы были слишком неравны. Лошадь, пронзенная короткими копьями, с жалобным ржанием пала, погребенная под телами пытающихся вскарабкаться по ней и добраться до человека бурых. Вильямин в последний момент каким-то чудом умудрился оттолкнуться от седла и кубарем покатился в овраг в сторону людей и дварфа, сбивая собой нескольких нерасторопных гоблинов будто кегли.

— Поднять щиты! Лучники, бей в просветы! — рявкнул Дагна и побежал к барону, упавшему едва ли в двадцати шагах от отряда, сыпля самыми черными ругательствами.

Вильямин, не имея возможности встать, отчаянно крутился как волчок, прикрываясь щитом и размахивая мечом, еще успевал яростно лягаться закованными в латы ногами, отгоняя от себя наиболее проворных гоблинов. Те, обступив барона, старательно били его копьями в пока что тщетных попытках найти наконечником стык в броне неистово вертящегося воина. Однако, и барон, и гоблины понимали, что долго так продолжаться не может — вскоре удача человека неизбежно иссякнет. Что не замедлило случиться, когда один из гоблинов принял бешено мелькающий меч на свой щит из дубленой кожи, а несколько его товарищей навалились на руки и ноги барона. Подскочивший бурый истошно заверещал, нанося по голове рыцаря удар за ударом окованной железом шипастой дубиной. На пятый удар ремешок шлема не выдержал, и тот, наконец, слетел с головы барона. Гоблин, оскалившись, занес оружие для финального удара.

— Окс двергур! — взревел подоспевший дварф, одним ударом своего широкого топора разрубив бурого с шипастой дубиной и еще двоих, обступивших барона. Щедро брызнула кровь и трое гоблинов рухнули почти одновременно, рассеченные на шесть неравных частей. — Двергур хадад! — боевой клич Дагны сотряс овраг.

Засвистели стрелы солдат, из-за щитов разя гоблинов вокруг барона и дварфа. Несколькими могучими ударами Дагна расшвырял бурых, что удерживали Вильямина. Крутанувшись на месте, дварф щитом сбил в сторону несколько направленных в него копий и, завершая вращение, разрубил ударом сверху вниз гоблина, который в последний момент вскинул над головой свой щит, в попытке задержать топор. Левие рассекло бурого до самой груди, пройдя и сквозь поднятый щит, и руку под ним. Выпустив рукоять завязшего топора, Дагна, схватил барона за горловину кирасы и, сквозь сжатые зубы застонав от натуги, швырнул в сторону ощерившегося копьями и мечами отряда.

— Поднимайся, сэр рыцарь! Все распри отложим на потом! — крикнул дварф, не оборачиваясь.

Чуть присев, пропуская над головой свистнувший короткий меч бурого, Дагна щитом подсек ему ноги и, сделав шаг, схватился за рукоять своего топора, застрявшего в грудной клетке мертвого гоблина. Дварф дернул оружие на себя, с треском выламывая убитому несколько ребер, и, используя инерцию рывка, зарычав, рубанул по диагонали слева направо, обрывая еще две жизни.

Гоблины, видя смерть своих товарищей, ничуть не смутились и наступали на Дагну с трех сторон, норовя взять его в клещи. Дварф, отбивая вражеские выпады, медленно отходил к отряду людей, прикрывая своей спиной, оглушенного барона, который изредка тряся головой, хромал к стене щитов, опираясь на меч, как на палку. Дагна, в очередной раз широко отмахнувшись топором, улучил момент и мельком глянул на него.

— Что с ногой, барон? — крикнул дварф, вскинув щит повыше, не дав брошенному копью найти спину человека.

— Подвернул, когда с коня прыгал… Проклятье! — сквозь зубы, превозмогая боль, прошипел Вильямин.

— Держись, сэр рыцарь, почти дошли! — Дагна отбил щитом несколько копейных ударов. — Поднажми!

— Я и так бегу, дварф… — заскрежетал зубами барон, изо всех сил пытаясь ковылять быстрее. До своих оставались считанные метры.

— Братва! Принимай сэра рыцаря! — гаркнул Дагна, подталкивая спиной барона. Гоблины слегка поотстали, группируясь в некое подобие строя, рыча от злобы.

Солдаты раскрыли объятия строя и, словно заботливый родитель, будто бы обняли, закрыли щитами Вильямина от неприятеля. Дварф благодарно кивнул бойцам.

— Давай, барон, приходи в себя!

— Без тебя разберусь! — донесся болезненный крик из-за спин воинов.

— Фред, присмотри тут за всеми и не давай сэру рыцарю дурить!

— Командир! Колчаны почти пусты! — крикнул в ответ охотник, всаживая стрелу в очередного гоблина, высунувшегося из-за плетеного щита. — Что будем делать?

Дагна обвел взглядом сгрудившихся гоблинов, посмотрел на холм, из-за которого неслось еще несколько десятков тварей.

— Держать оборону, братцы! Трубите в рог! Зовите подмогу!

— В какой в бездну рог, командир?! — крикнул кто-то из воинов. — Они же…

Договорить ему не дал протяжный, трубный звук раздавшийся из-за спин щитоносцев.

–…только у десятников! — закончил воин.

Солдаты в изумлении обернулись. Барон, тяжело опираясь на меч, что есть сил дул в боевой рог. Дагна поудобнее перехватил топор и щит.

— Ну, храни нас всех Зерор! — прошептал он и, уже обращаясь к маячившему за спиной щитоносца Фреда, громко воскликнул, чтобы услышали его все, кто стоял поблизости. — Труби, барон! Фред, береги ребят! Держитесь!

— Ты что это удумал, командир? — побледнел охотник. — Не смей!

— Попробую выиграть время! — дварф слегка присел, напружинившись.

И прыгнул вперед, набирая разгон, понесся на гудящую, как пчелиный улей, толпу гоблинов. Раздались их гортанные выкрики.

«Услышь меня, Зерор Всеотец, — молнией пронеслось в голове у Дагны. — Услышь меня, Кователь Душ! Дар’Наг, последний из Дренг-ин-Дар взывает к тебе! Даруй мне свой Зов!»

— Окс двергур! Двергур хадад!

Передний ряд гоблинов просто смело прямо на их оглушенных товарищей незримой волной. Ряды бурых смешались, а потом в них ворвалась смерть.

Лес Неревальд днем ранее.

Десять Когтей народа урлах втягивались в чащу леса. Тяжело груженые телеги, прикрытые рогожей, медленно вкатывались под гостеприимные кроны. Волы громко фыркали и мотали огромными рогами, с трудом переставляя копыта, утопая на целую ладонь в топкой, напитанной влагой, земле. Серовато-коричневые существа, упираясь в борта телег жилистыми руками, толкали изо всех сил, раз за разом вытаскивая подводы из грязи.

На опушке стоял высокий гоблин, почти полутора метров ростом, в богатой одежде из шкуры снежного барса, провожая взглядом желтых, горящих в темноте, глаз каждую телегу. Рядом с ним был старик-урлах, который опирался о кривой посох, увенчанный перьями и позвякивающими на слабом ветру кольцами, кутаясь в балахон, отделанный волчьим мехом.

— Надеюсь, хватит, Барза… — задумчиво промолвил высокий гоблин, сжимая узловатыми пальцами рукоять короткого широко меча в кожаных ножнах на поясе.

— Вождь Хараз, — произнес старик. — В этот раз все должно получиться. Мы принесли щедрые дары, Макта услышит нас и откроет двери.

— Надеюсь, великий шаман.

— Это последний осколок нашего древнего дома, вождь. Макта услышит нас, — с нажимом повторил Барза. — Но долговязые тоже слышат нас, вождь. И идут сюда.

— Для того я собрал все десять Когтей, великий шаман, — указал когтистой рукой на проходящих мимо урлах Хараз. — Все готовы защищать Родник до последней капли крови.

Когда замыкающая телега со скрипом скрылась в тенях, вождь и шаман отправились следом.

***

Пятьдесят гоблинов засели на северных склонах невысоких холмов перед опушкой, наблюдая как к лесу приближается вооруженные люди.

«Подпустить поближе. Первыми бить железнопузых. Передать команду», — на языке жестов приказал командир гоблинов по имени Гыр с красной лентой на луке.

Урлах терплеливо ждали. Командир взмахнул рукой. Гоблины, зловеще усмехаясь, натянули луки, целясь в закованных в железные одежды людей.

Гыр взмахнул рукой. Стрелы унеслись сквозь густую листву. Послышались болезненные вопли падающих людей и крики человека в латах. До того, как первые ряды, издавая страшный шум, неуклюже ворвались в чащу, Гыр дал отмашку: «Уходим».

***

— Как думаешь, Брага, долговязые клюнут на нашу уловку? — скрипуче произнес урлах, выглядывая сквозь ветви густого можжевельника.

— Еще бы, Карг, мы же положили их железнопузых, они такого не простят.

— Точно, пусть приходят! По лесу ходить они не умеют, а стрел у нас вдоволь. Интересно, остальные Когти тоже хорошо поохотились?

— Ты за остальные Когти не думай, ты за наш думай. Коготь Гыра — самый лучший! Наша сотня охотников даст фору в десять шкур любому!

— Точно, точно!

— Тише! — поднял руку Вексро. — Они идут!

Из-за одного из многочисленных холмов неподалеку показалась группа из нескольких десятков уставших людей. Они шли, испуганно переговариваясь и постоянно озираясь по сторонам. Казалось, что они и вовсе забыли о том, что на них идет охота.

— Шумят, сопят, топают, — прошипел Брага, презрительным жестом указывая на людей. — Позор для истинного охотника!

Вексро мрачно кивнул и дал отмашку.

— Кончай их, урлах! Хватит долговязым топтать нашу святыню!

Более команд не требовалось. Гоблины, состоящие в Когте Гыра, прекрасно знали, что и когда им делать. Захлопали тетивы.

Стрелы со звоном вонзились в слишком уж скоро поднятые щиты. Люди мгновенно переменились, из сгорбленных от усталости и страха, превратившись в суровых воинов. Вексро успел запоздало подумать, что происходит что-то неправильное, когда кто-то дважды крайне неумело прокаркал, явно подражая вороне. А потом раздался пронзительный свист и полетели ответные стрелы. Долговязые лучники как будто видели сквозь деревья и ветви, стрелы летели с трех направлений, унося жизни урлах с поразительной скоростью. Началась суматоха, гоблины орали от ярости, теряя товарищей. Не на такую охоту рассчитывали они. Но охотники Когтя Гыра больше прочего ценили презрение к смерти. Не сделав ни шагу назад, они рычали, сыпля ругательствами. Вексро кричал, что есть мочи, командуя отступление, но урлах не слышали его. Срывая голос, вожак уже хрипел, когда чужая кровь забрызгала его с головы до пят. Лихорадочно обернувшись, Вексро увидел, как слева от него рухнули разрубленными двое его ловцов, и еще трое полетели на землю, открывая вид на низкорослого, широкоплечего, почти квадратного воина, полностью облитого железом.

«Двергурим», — холодея, успел подумать Вексро.

Двумя прыжками коренастый воин оказался возле поверженных урлах и несколькими страшными ударами топора оборвал жизни охотников, которых Вексро знал с самого рождения. Оттолкнув вожака, в бой бросились его ближники, бросив бесполезные сейчас луки и обнажив короткие широкие мечи.

***

С низким гулом рассекающий воздух топор двергурима не давал гоблинам подойти ближе. Почетное презрение к смерти позорно уступало место обыкновенному страху за свою жизнь. Тем более, что ритуал был почти закончен и нужно было любой ценой задержать вторгшихся в лес долговязых. Но разве мертвый сможет кого-то остановить или задержать? Нет, рваться вперед глупо, отступать и вовсе нельзя. Необходимо было дождаться подхода подкрепления, иначе собравшиеся здесь зверобои бесславно погибнут, не исполнив долга. Им нужно было время.

Внезапно двергурим бросился прямо на них, издав громоподобный вопль и все звуки оборвались, оставив лишь звенящую тишину.

***

Дагна врубился в ряды гоблинов, внося настоящее опустошение. Топор из Синей Стали рассекал сразу двоих-троих бурых, открывая путь к следующим. Дварф, с ужасающей методичностью, каждым взмахом отсекая головы и руки, разрубая тела, сметал гоблинов, словно косарь траву.

Но враги прибывали все же быстрее, чем Дагна успевал их уничтожать. Гоблины постепенно приходили в себя, и все больше их ударов сыпалось не по его щиту, а на броню и шлем. Бурые не были самоубийцами и, образовав широкий круг, обступили дварфа, неистово коля его копьями, которые пока что изредка высекали искры из доспехов и оставляли мелкие царапины на стальной поверхности.

— Бездна! Да где же шлаково войско? — прорычал он внутри шлема, видя как его, словно утес, огибает новая волна врагов, устремляясь к стене щитов, за которой раздавался звук боевого рога. Оставив кровавый след из трех десятков изувеченных тел, дварф, освободил перед собой пространство взмахом топора, отогнав пятерку обезумевших от ярости бурых, едва не получив при этом несколько копейных ударов в грудь и плечи.

— Да когда ж вы кончитесь! — взревел он, устремляясь к своему отряду, рубя гоблинов направо и налево, не обращая внимание на барабанившие по нему уже со всех сторон удары мечей, копий и дубин.

«Хорошо все-таки, что доспехи без щелей» — успел подумать Дагна, прежде чем сильнейший удар сбил его с ног и он, совершив короткий полет, пропахал шлемом несколько метров раскисшей от крови и ног земли, теряя топор и щит.

Сквозь звуки рога и треск щитов, сзади раздался полный ненависти грубый и смутно знакомый голос.

— Я узнал твой запах, двергурим! Помнишь Гвадлон?

Дварф, несмотря на тяжелый доспех, резко поднялся на ноги и развернулся. Перед ним стоял здоровенный широкоплечий орк с двуручным шестопером в опущенной руке. Длинная тяжелая кольчуга закрывала его от горла до колен, оставляя могучие руки, с перекатывающимися под серой кожей валунами мускулов, открытыми. Сквозь полумаску шлема с почти двухметровой высоты на Дагну смотрели горящие желтые глаза. А затем резкий взмах шестопера вывел дварфа из задумчивости, заставив отскочить на пару шагов.

— Надо было все-таки завалить тебя тогда, Гор’Таг! — прорычал Дагна, рванув было пряжку ремня, на котором висел за спиной его боевой молот, но тут же, низко пригнувшись, нырнул под прогудевшее лопастями навершие булавы.

— Значит, узнал меня! — ухмыльнулся орк, нанося серию размашистых ударов. Дварф уворачивался, совершая нырки и уклоны, и никак не мог улучить момент, чтобы расстегнуть ремень с молотом, рискуя попасть под чудовищное оружие орка. К Дагне уже было подскочило несколько гоблинов, занося оружие для удара, но Гор’Таг, утробно рыкнув, жестом остановил их, и те ринулись на подмогу своим соплеменникам.

— Под Гвадлоном ты один выжил, сопляк, не мудрено догадаться, кто ты, — мрачно проворчал дварф. — Кажется, тогда ты был на варге, когда ткнул меня копьем?

Дагна споткнулся о труп гоблина и едва не упал.

— Этот варг был моим другом, двергурим! — взревел, разбрызгивая слюну, Гор’Таг, надвигаясь на Дагну словно гора. — Твои воины жестоко убили его, когда я уже бросил оружие!

— Я сохранил тебе жизнь, баран ты серый, не дал разорвать людям, которым твое племя принесло столько горя! Тебе сколько тогда было, мальчишка? Лет двадцать? — Дагна, неотрывно глядя на орка, уже накрывшего его своей тенью, покрепче уперся в месиво под ногами, чтобы не поскользнуться в грязи.

— Прошло сто пятьдесят лет, падаль! Сегодня я закончу то, что начал тогда мой клан! — Гор’Таг схватил рукоять обеими руками, чуть ли не дрожа от ярости.

— Сто пятьдесят два, — успел буркнуть Дагна, сделав шаг в сторону и пропуская оружие орка мимо. Тяжелое навершие шестопера глубоко погрузилось в землю, обдав дварфа фонтаном грязи, а инерция повлекла Гор’Тага вслед за оружие, заставляя того наклониться.

Недолго думая, дварф, схватив левой рукой орка за ворот кольчуги, грохнул правым бронированным кулаком ему в лицо.

— Нет больше твоего клана! — удар пришелся в нащечник шлема, оставив вмятину, а голова серокожего дернулась, разбрызгивая изо рта кровь вперемешку с осколками зубов. Зарычав, орк попытался вырваться из рук дварфа и, разжав одну руку, было замахнулся, но тут же поплатился, получив еще один мощный удар в лицо. Серокожий непременно бы упал, если б не железная хватка Дагны.

— Что не склевало воронье, то растащили по норам мыши и крысы! — еще два сокрушительных удара по ребрам заставили орка болезненно скривиться, будто и не было на нем никакой брони. — А ты клялся, мразь, что навсегда уйдешь в горы к своим старикам! — прошипел сквозь зубы Дагна, саданув Гор’Тага по шлему так, что зазвенело. — Заботиться хотел! Клялся же Грум-Гаром вашим, что навсегда уйдешь! Так ты держишь слово перед своим богом? — Дварф разжал хватку и нанес мощнейший удар в открытый подбородок орка. Тот грохнулся на спину, разбрызгивая месиво, в которое превратилась за время боя земля под ногами.

К чести Гор’Тага, даже несмотря на избиение, он не выпустил рукояти своего оружия.

— Грум-Гару нет дела до клятв всяким червям, двергурим, — прорычал орк, тяжело поднимаясь на ноги.

— Буду знать на будущее, — Дагна наконец расстегнул ремень пересекавший грудь и боевой молот рухнул под своей тяжестью вниз, но был мягко подхвачен его сильной рукой.

Гор’Таг шумно сплюнул, утер предплечьем разбитый рот с торчащими кверху клыками, один из которых сломал ему дварф и ощерился в жутковатом кровавом оскале.

— У тебя нет будущего. Ты умрешь здесь, твой Зерор тебе не поможет.

Дагна вскинул молот себе на плечо и слегка напружинился.

— Тогда закрой рот и бей наповал, Гор’Таг. Второй раз я тебя не отпущу.

Шестопер, взлетев по кривой дуге, падающей звездой рухнул на шлем дварфа. Но тот, совершив поворот корпусом, сбил его в сторону коротким ударом молота. Однако орк оказался сильнее, чем предполагал Дагна и, перенаправив инерцию удара, с грохотом опустил шестопер на наплечник дварфа, высекая целый сноп искр. Подгорный воитель, досадливо скрежетнув зубами в предвкушении серьезного ремонта, коротко размахнулся, и острый клюв молота полетел орку в открывшийся бок. Гор’Таг, успел отскочить назад, и хищно поблескивающее острие лишь разодрав кольчугу, пронеслось мимо, оставляя за собой шлейф из рассеченных колец. И тут же резко остановив движение молота, Дагна хватил орка в грудь торцом молота, вышибая у того из легких воздух. Серокожий был могуч и, не теряя равновесия, с подшагом ударил шестопером снизу вверх, снова высекая искры, но уже из нагрудника подгорного воина. Дагна слегка покачнулся и взмахнул молотом в ответ. Орк едва успел отшатнуться от сверкнувшего перед самым лицом бойка, как внезапно подскочивший дварф врезался ему в живот бронированным плечом. Орк согнулся от удара, но, зарычав и успев выставить назад ногу, устоял на месте. Резко выпрямившись, он саданул дварфа серединой рукояти по забралу. Тот, разразившись грязными ругательствами, зацепил серокожего клювом своего оружия за поясницу и сильно дернул на себя. Орк покачнулся, впустую взмахнув оружием, когда дварф, используя разницу в росте, проскользнул под шестопером за спину противника и с размаху впечатал плоский боек молота тому в спину. Гор’Таг взревел от боли и грохнул с разворота вслепую. Дагна поймал шестопер орка концом рукояти под широкими лопастями и, откинув его в сторону, тут же врубил толстый граненый клюв молота в открытую грудь противника, пробивая кольчугу и круша ребра. Шестопер выпал из ослабшей руки серокожего, и он рухнул на колени, истекая кровью.

Дагна подошел к поверженному противнику, пинком отшвыривая его оброненное оружие.

— Что же ты здесь забыл, Гор’Таг? Зачем тебе гоблины?

Орк медленно поднял уже мутнеющий взгляд на дварфа, а затем запрокинул голову, глядя на кроны деревьев и просвечивающее в высоте небо.

— Зачем ты променял жизнь на это? — дварф схватил его плечо, но орк вяло отмахнулся. Дагна напрягся, ожидая увидеть блеск ножа, однако рука Гор’Тага была пуста. Жизнь покидала могучее существо стремительным кровавым ручьем.

— Поди прочь… двергурим… дай нормально умереть, глядя… на высокое небо… а не на твою железную морду…

Дварф отпустил орка и выпрямился, играя желваками под забралом, когда раздались многочисленные звуки боевых рогов со всех сторон, и гоблины истошно заорали, когда, переваливая через холм нескончаемым потоком точно так же, как и они ранее, в их ряды врубились десятки солдат. Бой разгорелся с новой силой.

— Я ошибся тогда под Гвадлоном, когда заступился за тебя. Вы, орки, неисправимы. Жаль. У тебя был шанс на другую судьбу.

Дагна поудобнее перехватил молот и, уже сделав шаг, замер, когда услышал тихий хриплый голос.

— Когда я вернулся в деревню… Их уже добивали… Я дрался до последнего… Урлах подобрали меня полумертвого… Стали семьей…

Гор’Таг, отведя взгляд от неба, посмотрел на Дагну.

— Двергурим… люди как саранча… им всегда будет мало земель… Однажды они… — орк будто засыпал. — … они придут… и в ваши… подгорные… крепости…

Это стало последними словами серокожего орка.

Дварф еще несколько мгновений смотрел на него, замерев на полушаге, а затем ринулся в бой.

— Окс Двергур! Двергур Хадад! — взревел Дагна, сметая гоблинов могучими взмахами молота.

***

С прибывшим подкреплением в низине довольно быстро перебили врагов, и дварф, устало опустив молот, огляделся вокруг. Вся земля была усеяна телами гоблинов и редко встречающимися трупами людей, чаще всего погибших от стрелы или меткого удара копьем, чем от меча или дубины. Его отряд просто валился от усталости. Барон был бледен, его нога страшно распухла, однако Вильямин оставался тверд, скомандовав идти на соединение с основными силами. Воины глянули на Дагну и, когда тот кивнул, неохотно, но все же подчинились рыцарю. Отряд, не имея возможности передохнуть, поплелся за ковыляющим бароном дальше на север, стремясь закрыть брешь в этом направлении. Дварф, отыскав втоптанные в грязь щит и топор, поспешил за ними.

По всему лесу раздавались звуки боя. Гоблинов уверенно теснили по всем фронтам, и они отступали, огрызаясь стрелами и копейными выпадами, в самый центр леса. Плотный щитоносный строй людей не оставлял бурым ни единого шанса, мерно наступая неотвратимой стеной.

Вскоре остатки гоблинов были загнаны к подножию большого холма, поросшего молодым и редким подлеском. Вершина холма была широкой и плоской, по периметру её, раскинув могучие ветви, росли многовековые огромные дубы и липы. За ними что-то явно происходило — просветы между стволами периодически освещались вспышками и треском, как в грозу, при попадании молнии в сухое дерево.

Дварф, вновь сменив молот на щит и топор, напряженно смотрел на вспышки, подозревая, что гоблины не сдадутся так просто. Это было очень не похоже на представителей этого народа. Нетипичное поведение и невероятная стойкость, вкупе с воинской доблестью, которую проявили бурые, были в новинку для Дагны.

Вспышки и треск становились все ярче и громче, их частота нарастала по мере того, как гоблины скрывались за деревьями на вершине. Когда из вида пропал последний бурый, вспышки превратились в единое мерцающее свечение, а звуки слились в вибрирующий низкими частотами гул. А затем в один момент наступила такая режущая уши тишина, что сердце дварфа пропустило удар.