Дешевая драма

Алексей Рябчиков, 2022

Почему мы не можем нормально расстаться? Почему мы не видим дальше своего носа? Почему мы показушно страдаем? Почему мы любим тех, кому мы безразличны? В этой реальной истории вы найдете ответы на эти тяжелые вопросы.

Начало пути

Перед его глазами черная дверь с цифрой 77. Вроде в прошлый раз дверь была такая же, но цифры другие, да и подъезд этот лучше, да и район.

Он оглядывается в нерешительности, подносит кулак к двери, стучит. Дверь открывается, на пороге она.

— Привет, — улыбается он.

— Привет, — улыбается она.

— Как дела?

— Нормально. У тебя?

— Тоже неплохо. Я смотрю, тебе здесь ближе до работы добираться.

— Одна остановка и все.

— Очень близко.

— Да, — соглашается она.

Неловкое молчание, он делает вид, что осматривается, многозначительно кивает головой.

— И подъезд хороший, — говорит он.

— Даа.

— Лучше, чем был.

— Лучше, чем был, где?

— Ну где ты там до этого снимала.

— Ну да.

Снова молчание.

— Ладно, где вещи? — спрашивает он.

— В коридоре, — она немного отходит в сторону.

— Надеюсь диван с собой не берешь.

Она из вежливости хихикает.

Он заходит в ее квартиру. Слишком пусто. Ему кажется, что без него она потеряла наполненность жизни. Но он совершенно не ставит в расчет, что пустота связана с переездом.

— Пустовато у тебя тут, — тихо говорит он. — А мебель как повезешь?

— Она не моя, я так снимала.

— Ясно, — он берет в руки две большие китайские сумки. — А прикинь мы бы взяли кредит на ремонт…

— Не надо про это…

— Окей

Он выносит сумки. Она еще раз медленно проходит по комнате, пытаясь понять, все ли забрала. Он заходит снова, берет коробку, выносит. Она идет на кухню, наливает воды из-под крана, нюхает ее.

— Ты чего? — спрашивает он, вернувшись.

— Это мой родной город, как-то не по себе из него уезжать. Хочу напоследок запомнить все вкусы.

— А-а-а…

Он берет еще одну коробку, она намного легче тех. Она выпивает воду, берет в руки гитару, выходит в коридор.

— Хоть и второй этаж, но все равно тяжеловато, — говорит он, снова зайдя в квартиру. — О, гитара. Не можешь ты без неё.

— Давно уже не играла, с лета.

Эти слова он воспринимает как намек. Она не может играть на гитаре без него. И еще раза два спустившись со второго этажа, он обдумывает их. Она не играла на гитаре с лета, они расстались, когда, летом.

У него резко поднимается настроение. Он довольный забирает последний чемодан, который она сама хотела унести, и спускается вниз.

Она с гитарой в руках еще несколько секунд смотрит в квартиру, выключает свет, закрывает дверь, стучится к соседям, отдает им ключи и спускается к нему.

Машина, точнее ее заднее сиденье и багажник полностью загружены ее вещами. Она останавливается возле пассажирской двери, не зная, куда положить гитару. Он выходит, открывает ей дверь, перед этим забрав гитару, которую кладет на заднее сиденье поверх вещей.

— Есть одна проблемка, — говорит он, сев за руль.

— Какая?

— Я не ужинал. Давай заедем в кафе «Ложки».

— Ты же мог сначала заехать поесть, потом уже за мной.

— Я думал, что, может, ты захочешь.

— Я не хочу есть. Я подожду тебя в машине.

— Ты будешь сидеть в машине, пока я буду есть?

— Да, музыку послушаю.

— Глупо.

— Глупо меня звать на обед, я пассажирка. Всего лишь пассажирка.

— А пассажирки не едят?

— Нет.

Сквозь вечернюю дымку еще видны фасады зданий, улицы еще наполнены людьми, унылыми грустными людьми, которые по пути домой все еще решают рабочие проблемы, эти же проблемы они будут решать и дома перед сном, а кто-то даже и ночью. Бесконечная суета обыденных проблем.

В машине тишина. Он молчит специально, это гениальный план, нужно показать, что ему все равно.

Она молчит, потому что ей все равно. Во всяком случае пока…

Впереди показывается вывеска кафе «Ложки». Он паркует машину возле кафе.

— Точно не пойдешь? — спрашивает он.

— Точно, — отвечает она.

— Я быстро.

— Приятного аппетита, — говорит она.

— Спасибо.

Он медленно выходит из машины, так же медленно идет к дверям кафе. Может, она передумает?

Он берет себе ужин, есть не очень хочется, но надо…

Она сквозь стекла, сквозь преломлённый свет видит, как он садится за стол.

Тогда точно был дождь. Сильный проливной дождь. Он начался резко, вечером около шести, а через полчаса весь город встал в одну огромную пробку.

Она ехала на такси во Дворец культуры на какой-то тренинг по мотивации и почти опаздывала.

А тут дождь и огромная пробка…

В машине играла какая-то песня про любовь какого-то современного певца. Водитель постукивал в такт песне, а ее взгляд упал на вывеску кафе «Ложки». Сменялись песни, время перешагнуло отметку начала тренинга, кончился дождь, а машина не сдвинулась с места. Водитель пару раз выходил, смотрел, что там и как, курил и снова садился, заполняя машину горьковатым послевкусием сигарет.

Ей захотелось есть, а может, это было следствие песен и запаха.

— Сколько я вам должна? — спросила она. — 389 рублей? Да?

— Это за полную поездку, — сказал водитель.

— Считайте, что я уже доехала, — проговорила она, сунула водителю 400 рублей и вышла из машины.

В воздухе пахло дождем и свежестью, необычное сочетание для города. Она остановилась, ей хотелось погрузиться в этот аромат чистоты.

Именно в эту секунду она почувствовала удар в плечо. От неожиданности и от силы удара она упала, успев поставить руку. Упала не больно, но намочила левую штанину джинсов и куртку.

Он, одетый в рабочую робу, замер над ней.

— Простите, — проговорил он. — Я случайно.

Она посмотрела на него, он на нее. Ничего между ними не промелькнуло.

— Ой, простите, — догадался он и помог ей встать.

— Интересно, куда это вы так спешили, — буркнула она, осматривая свои джинсы.

— Уже никуда, — он посмотрел на наручные часы.

— И все же?

— В том кафе с пяти до семи вечера обеды со скидкой, хотел поесть.

— А почему нельзя было выйти раньше?

— Дождь. Я бы весь промок.

— Теперь промокла я.

— Может, кофе? Я вас угощу, и вы как раз высохнете.

— Я бы еще и поела.

По сути, это было не кафе. Столовая, забегаловка, бистро, называйте как угодно, но не кафе.

Кофе был только черный, быстрорастворимый. Котлеты куриные сухие, лапша переваренная. Разговор скорее не клеился… вначале.

— Я работаю замом главного менеджера в магазине «Квартино», скоро хочу стать директором, стремлюсь к этому, — сказала она, когда они принялись за кофе.

— А я монтер, монтером был, монтером и умру, — улыбнулся он.

— В смысле?

— Интернет в квартиры провожу.

— И все?

— Еще хочу научиться рисовать, пробую, но пока времени не особо. Могу только голову Гомера Симпсона срисовать. И то она получается немного не такой.

— Ты обводчик?… Они рисуют, ты срисовываешь, значит, ты обводчик!

— «В погоне за Эми»?

— Ты смотрел?

— Блин, да это мой любимый фильм. Он просто крут, мегакрут.

— Согласна.

— Моя любимая сцена, это когда он ей признается в любви. Она такая, Холди, я лесбиянка, я не могу из-за твоего увлечения менять свою сущность.

— Там было… чутка не так.

— Но смысл-то такой же?

— Смысл да. Кстати, мне тоже очень нравится эта сцена.

— Да, я по этой сцене одной девчонке в любви признавался… Блин, — проговорил он.

— Ты чего?

— Нельзя же тебе рассказывать про это.

— Про что?

— Ну когда знакомишься с одной девушкой, нельзя рассказывать про другую.

— А мы типа знакомимся? Я думала, ты извиняешься за то, что толкнул меня.

— Да-а?

— В смысле да-а-а-а?

— Да, извиняюсь, — согласился он.

— Ну и как признание?

— Это был… — он вздохнул, чтобы придумать метафору. — Провал тысячелетия.

— А ты точно скопировал его слова? Не перепутал чего. Вот если бы мне сказали точь в точь эти слова, я бы растаяла.

— Я их заучил. Прям один в один.

— Ну хоть имена-то поменял?

— Бли-ин, забыл, — улыбнулся он. — Ну конечно, поменял. Я с ней встретился, поболтали, то и се, проводил ее до дома и возле подъезда начал: я так больше не могу, я люблю тебя. И это не мимолетное чувство к первой встречной… И так далее. Она на меня смотрит, как на дурака. Я заканчиваю говорить, готовлюсь с ней целоваться, а она мне: и как ты дальше будешь с этим жить?

— Серьезно, она это спросила?

— Да-а.

— А ты?

— А что я? Я говорю, ну…ну так же, типо как еще. Она такая: ну хорошо, пока.

— Надо было ей сказать, что без нее ты не смог бы жить.

— Надо было вообще с ней не завязывать отношения.

— Почему?

— Да дураком был. Я ее зову гулять, она то с подругами, то не может, то еще что. Потом: ну дава-а-ай сходим. И снова морозится. Да чего я тебе рассказываю, ты так же делала. Вы все так красивые делаете.

Она смущенно улыбнулась.

— Ты сейчас сделал мне завуалированный комплимент? — спросила она.

— Возможно, — улыбнулся он.

— Спасибо, — она сделала глоток кофе. — Знаешь, я вот давно поняла, что любовь из кино совсем другая. В жизни так не получается.

— Да почему, получается. В кино просто все сжато, а люди все растягивают и очень долго присматриваются друг к другу. Я вот читал «Триумфальную арку». И могу с уверенностью сказать, что больше половины оттуда можно выбросить.

— Ты и книги читаешь?

— Иногда, редко. Я больше кино и сериалы смотрю.

— А на гитаре случайно не играешь?

— Пробовал, не получается, а что?

— Я играю. Мы иногда с друзьями в парке собираемся и играем, — проговорила она.

— Бесплатно играете?

— Конечно… Для души, — ответила она. — Отдыхаем так.

— И что играете?

— Бардовскую, что еще можно на трех сыграть… Я, например, очень люблю «Белую гвардию». Группа такая.

— И как вас послушать?

— Приходи в это воскресенье, если дождя не будет.

— А если будет?

— Значит, в следующее.

— Опять началось… Отговорки от красотки.

Она весело улыбнулась.

Он садится за руль машины.

— Зря не пошла, — говорит он. — Сегодня там было вкусно.

— Там всегда было отвратно.

— В первый раз тебе же понравилось.

— Мне?

— Ну да.

— Когда я это говорила?

— Когда именно, не помню, но говорила.

— Нет, я не говорила такого. Мне не нравилось тут никогда.

— Ясно, — он машет рукой и заводит машину.

— Что ясно?

— Да все вы так. Сейчас ты специально будешь это говорить, чтобы портить наши воспоминания о нашей первой встречи.

— Зачем мне это?

— Да как зачем, чтобы ничего со мной не связывало. Точнее, даже не так, нужно, чтобы наши общие… Блин… Короче, чтобы тебе было легче, нужно чтобы все воспоминания обо мне были плохими.

— Что за бред?.

— Почему бред? Я так же делал, пока не осознал, что так нельзя.

— Ну я же не ты!

— О-о-о, конечно, ты же не я! Ты же лучше меня.

— Да! Я такой ерундой не занимаюсь. Я никогда не считала тебя плохим и всегда дорожила нашими воспоминаниями! А теперь давай просто поедем!

Он заводит двигатель, именно в этот момент он замечает у нее в руке стакан кофе из кофейни.

— Это кофе? — спрашивает он.

— А что там, по-твоему, будет?

— Ну просто ты в машине сидела.

— Я сбегала до того киоска и купила.

Он глушит машину.

— Что опять? — раздражается она.

— Тоже хочу кофе, от этого в кафе послевкусие плохое.

— Ну тебе же нравится там еда.

— А кофе нет. Тебе купить?

— У меня есть, — она поднимает стакан, показывая ему.

— Я быстро.