Непостижима и щедра

Александр Ефимович Каминский, 2021

Почему ТЕХНО выбирают смерть и сколько постлюдей достаточно для того, чтобы править нашим миром? Чем для человечества опасна сингулярность? Почему каждый из нас богат собственной Вселенной? На эти и другие вопросы вы найдёте ответы, прочитав заключительную часть трилогии «Нежные объятия незнакомок».

Часть первая. Обретая себя

Глава 1. Новые знакомства

Ефим влюбился. Впервые и безоглядно. Такой чистой юношеской любовью, что на какое-то время он позабыл обо всём на свете: об учёбе в академии, про оставшуюся в Москве маму и про брата, с которым ему так и не удалось повидаться по прилёте в Южную Америку.

При этом Ефим, справивший в кругу Марии, Лукаса и любимой девушки зимою 2033 года своё семнадцатилетие, смело отбросил в сторону все условности: и заоблачный статус объекта любви, и особенности её физиологии. Его разум не мог осмыслить и давал сбой на вопрос: как одиннадцатилетняя девочка за три месяца их знакомства щедро «добавила» к своему возрасту сначала пять, а потом семь лет? Но какое это имело значение сейчас, когда перед ним то и дело возникал прекрасный образ восемнадцатилетней красавицы с каштановыми волосами и глазами цвета морской волны?! Даже когда Ефим спал, ему отчётливо слышались переливы её чудесного голоса, повествующего об очередной тайне мироздания.

* * *

Чуть раньше. День отлёта Егора из Южной Америки.

— Значит, Ефим?! Да ещё прилетевший по личному приглашению владельца корпорации! Неожиданный поворот событий! — с ноткой сарказма резюмировал Лукас, обрадовавшись младшей Егоркиной копии так, словно перед ним вновь возник старший брат гостя. — А мы с Марией только что проводили Егора! — Лукас пожал плечами, указав кивком головы в сторону вылета аэромобилей из посадочного терминала, с немного виноватым взглядом наблюдая искреннее разочарование на лице юноши. — Так ты не знал о его отлёте? Извини, брат!

— Как же так?! — смог лишь выдавить из себя Ефим, глядя то на Лукаса, то на Марию.

— Всё, решено! Теперь ты наш гость и на время учёбы будешь жить у нас! — приободряющим тоном произнёс Ефиму Лукас после короткого переглядывания с Марией. — Я — Лукас, а прекраснейшую девушку зовут Марией. Мы — друзья Егора!

Ефим был настолько расстроен срывом такой желанной для него встречи с братом, что быстро согласился с предложением своих новых знакомых и покорно побрёл вслед за ними.

* * *

— Не слишком жестоко ты с ними поступила? — вопрошала копия одиннадцатилетней Ливи, находясь в главном офисе корпорации рядом с оригиналом и наблюдая вместе с ней сферосюжет отлёта Егора из посадочного терминала мегаагломерации и прибытия туда же спустя несколько минут его младшего брата Ефима.

— Нет! — коротко ответил копии оригинал. — Так намного гуманнее для них обоих!

— Желаешь познакомиться с ним лично?! — поинтересовалась копия, глядя на Ефима.

— Непременно. Но чуть позже, — последовал короткий ответ Ливи на вопрос. — Пока же оставим нового «мыслителя» в надёжных руках Марии и Лукаса и займёмся делами академии.

* * *

Зима 2032–2033 годов. Западное полушарие Земли.

— Что значит для человека его нахождение на Земле, которая по какой-то необъяснимой причине вдруг превратится в рационально-неограниченную систему и вместо девяти — десяти миллиардов сможет без ущерба для себя прокормить в два и более раза больше людей?! — шестнадцатилетняя Ливи общалась с миллионами студентов-мыслителей, внимательно наблюдающих и слушающих сферосюжет её выступления в своих бесчисленных жилищах в двух американских суперагломерациях. — Что случится с нашим разумом, если пределы работоспособности человеческого интеллекта перестанут быть величиной, предсказуемой даже ребёнком? — продолжала Ливи задавать вопросы. — Если наши физические возможности перестанут быть ограничены земным тяготением и «негостеприимностью» космоса?! А вместо шестого чувства, под которым мы понимаем интуицию, человек приобретёт десятки чувств, свойственных другим живым видам на планете и пока неосвоенных нашей физиологией?! Что тогда случится с нашим сознанием? Об этом и многом другом я хочу поговорить с каждым мыслителем и готова выслушать все ваши доводы! — закончила она и поблагодарила своих слушателей, прежде чем трансляция сферосюжета прервалась.

* * *

— Что, «умник»? Пришла пора праздновать твоё семнадцатилетие! — Лукас намеренно, но без злобы исказил название студенческого потока, обращаясь к Ефиму и начиная зажигательно и пластично двигаться под звуки ритмичной музыки, наполнившей пространство их разукрашенного по случаю праздника жилища.

— Кого пригласишь на свой день рождения, Ефим? — Мария участливо посмотрела на именинника, пытаясь отгадать его выбор. Помимо нас с Лукасом, разумеется! — она тепло улыбнулась, глядя, как Ефим вдруг засмущался, и поняла, что празднику явно не доставало девушки. «Но кто эта юная гостья, общества которой так желает Ефим?» — задумалась Мария, но интриге не суждено было продержаться долго, потому как в этот момент сферическое изображение копии Ливи, исполняющей функцию домашнего помощника, сообщило жильцам: «Глава корпорации пожелала лично поздравить Ефима с днём рождения и через несколько минут присоединится к вашей компании! Если вы, конечно, не возражаете!»

— Слушай, брат, я думал, такими талантами покорять женские сердца обладает только Егор! — воскликнул Лукас. — А выясняется, что ты тоже Ромео?! — он пристально глянул на ещё больше смутившегося от услышанной только что новости именинника. — Ладно, пойдём встречать самого важного гостя в нашем супергороде! Да не дрейфь, я и сам волнуюсь!

— Лукас! — Мария с лёгким укором выразительно посмотрела на него, показывая глазами, чтобы он позволил Ефиму в одиночестве встретить такую важную и желанную гостью.

Тем временем Ефим осторожной походкой медленно приблизился к тупику прихожей, гдеон надеялся увидеть скорейшее появление подъёмной капсулы с Ливи. Юноше, погружённому в томительное ожидание, несколько минут показались «растянутыми на час», пока, наконец, в образовавшийся в стене прихожей проём из подъёмной капсулы не шагнула красивая девушка, мило улыбающаяся и пристально глядящая на потрясённого её визитом Ефима.

— Приветствую именинника! — сказала невзначай, мимоходом, девушка в обычной одежде «горожанина», без излишков косметики на прекрасном лице, остановившись возле Ефима.

— Я рад… приветствовать вас… — Ефим неловко пытался собрать воедино дежурную фразу вежливого обращения к гостье, но лишь робко произнёс несвязанные обрывки.

— Ливи, вечер добрый! — после Ефима включилась в приветственный диалог Мария.

Она деликатно слегка кивнула головой гостье, когда их взгляды пересеклись, и хозяйка поняла, что визит важной персоны оказался весьма и весьма не случайным.

— Итак! Сначала лёгкий перекус и светская беседа, а потом танцы до… кто сколько сможет продержаться! — Лукас явно был счастлив из-за подвернувшейся возможности от души повеселиться.

— Ваша увеселительная программа на сегодняшний вечер мне импонирует! — просто и с задором ответила ему Ливи, принимая вызов. Затем она пристально посмотрела на Ефима и задала, казалось, дежурный вопрос: «Как вам наша академия, Ефим? Есть ли тема, о которой вам хотелось бы поговорить, не откладывая разговора на потом?»

— Пожалуй, да! — ответил именинник, когда все четверо присутствующих уселись за полным различных явств столом. — Выбор темы вашей сегодняшней лекции оказался неожиданным для большинства слушателей курса, — аккуратно начал беседу Ефим. — Ваши гипотетические предположения о будущем человечества заставили меня задуматься, но для чего вы завели такой смелый разговор, ведь люди не обладают в данный момент такими технологиями и вряд ли «дотянутся» до них в ближайшем будущем, насколько мне известно?

— И в рационально-неограниченную систему мегаагломераций вы тоже не верите? — последовал провокационный вопрос от Ливи, которая окинула при этом взором еду на столе.

— Избыток «всего» очевиден любому, кто имеет счастье наблюдать творение вашей корпорации, — Ефим последовал примеру девушки, тоже пробежавшись глазами по столу. — Но насколько это абсолютная и не подлежащая ограничению величина, моему разуму не понять! — честно признался он, пожимая плечами. И, похоже, такой ответ понравился девушке, которая сменила тему беседы на более лёгкую: «Полагаю, нам всем сегодня хочется немного отдохнуть от серьёзных разговоров!» После чего вечер празднования семнадцатилетия Ефима наполнился весёлой и непринуждённой болтовнёй и ритмичными танцами до упаду.

* * *

— Зачем она так с ним? — недоумённо поинтересовался у Марии Лукас, глядя, как изначально зажатый Ефим, не устояв перед очарованием красиво танцующей Ливи, присоединился к ней. — Пропал парень! Ой, пропа-а-ал! — выдохнул Лукас, качая головой.

— Она знает, что делает! — многозначительно ответила Лукасу Мария, после чего потянула его за руку, увлекая к танцующим Ефиму и Ливи. — Хватит киснуть, пойдём покажем класс!

* * *

— Я не знаю, как благодарить вас за столь чудесно проведённое время, — Ефим с восторженным взглядом смотрел на девушку, с которой они оказались вдвоём в транспортной капсуле, плавно опускающейся к морю людей внизу пирамиды. — Похоже, именины «семнадцати лет» запомнятся мне на всю жизнь! — изложил он гамму переполняющих его чувств.

— Приятно слышать от вас такие слова, Ефим! Тем более что в скором времени у вас появится возможность сделать ответный благородный жест, ибо мой визит к вам сегодня неслучаен, и мне нужна ваша помощь. Как вам такое развитие сюжета?! — девушка заинтриговала Ефима, при этом внимательно и серьёзно прямо посмотрев тому в глаза.

— Если я чем-то могу вам помочь, то я готов! — не задумываясь ни на секунду, сказал Ефим.

— Можете! Мне предстоит очень сложный и ответственный вояж в Европу, где будет решаться судьба людей Восточного полушария планеты! Ни больше, ни меньше! И мне очень нужен компаньон и помощник, такой как вы… Как ты, Ефим! — она настолько умело составила свою речь и расставила в ней психологические акценты, выразительно посмотрев на него, что, будь на месте Ефима любой другой парень соответствующего возраста, ему бы ничего не оставалось, как кивнуть головой, соглашаясь с просьбой собеседницы. Но молодой человек, с явным упоением «утопающий» сейчас в прекрасных глазах «девушки рядом», уже не обращал особого внимания на такую незначительную деталь, как манипуляция сознанием.

— В Европу, так в Европу! Ливи, ради тебя я готов на всё! И, поверь, это не просто игра слов! — Ефим настолько проникся просьбой, что уже бы тотчас отправился с ней куда угодно.

— Другого ответа я и не ждала от тебя! — сказала Ливи в тот момент, когда капсула достигла первого этажа пирамиды, а их ладони слегка соприкоснулись. — Дальше меня не провожай! До встречи! — прошептала она, высвобождая свою ладонь из его и выходя из капсулы.

Через мгновение девушка исчезла в бесконечных потоках гуляющих людей, оставив Ефима, ещё ощущающего тепло её нежного прикосновения, в одиночестве людского моря.

* * *

— Что-то ты быстро вернулся, брат! — послышался голос выглянувшего в коридор из своей комнаты Лукаса, когда капсула вернула Ефима обратно на предпоследний этаж.

— Всё хорошо, Ефим? — вслед за Лукасом в коридоре показалась Мария, но ей не составило труда заметить задумчивый, «туманный», полный меланхолии взгляд юноши.

— Ребята, вы такие замечательные! Что бы я делал без вас! — мечтательно ответил им Ефим, направляясь мимо Лукаса и Марии в свою комнату не совсем ровной походкой.

И, когда за спиной вошедшего в комнату Ефима исчез проём в стене, воссоздав идеальное белоснежие коридора, Мария и Лукас переглянулись и обнялись, понимая состояние гостя.

— Мальчик потерял голову! — «проанализировала» ситуацию Мария.

— И как нам, мужчинам, удаётся попадать в такой переплёт?! Это ж надо, влюбиться в самую главную девушку Западного полушария?! — с деланным возмущением произнёс Лукас, обняв за талию Марию и полным любви и нежности взглядом глядя в её красивые карие глаза.

* * *

Конец зимы 2032–2033 годов. Где-то в тёплых водах Атлантического океана.

— Похоже, что наша чудесная дочь не просто оставила нас на искусственном острове посреди океанских пучин, так она ещё и лишила меня и тебя самостоятельной возможности поддерживать связь с внешним миром?! — с сожалением на лице произнёс Макс, глядя на улыбающуюся в лучах клонившегося к закату солнца Лави. Он развёл в сторону руки, стоя загорелый и босой посреди искусственного песчаного пляжа рядом с отелем, одетый в расстёгнутую белую рубашку с подвёрнутыми до локтя рукавами и лёгкие шорты.

— Три месяца отдыха пошли нам на пользу! — спокойно возразила она Максу, прогуливаясь рядом с ним по песку и давая океанским волнам возможность дотронуться до своих босых ног.

Отель, состоящий из, казалось, случайного нагромождения соединённых между собою четырёхметровых сфер со сложными гранями в виде пятиугольников неправильной формы (пентагон-додекаэдров. — Авт.), полукругом окаймлял небольшой искусственный песчаный пляж, на котором любили прогуливаться Лави с Максом. Конструкция отеля, уходящего далеко в глубину океана, не поддавалась пространственному воображению отдыхающей в нём «парочки», которая тем не менее приятно отмечала при буйстве стихии практическое отсутствие качки. А наличие где-то в секциях отеля незадачливого робота-официанта, действиями которого постоянно был недоволен Макс, разбавляло их тихий отдых «вдвоём». Удивительно, что Лави и Макс не сразу отыскали в ответвлении отеля искусственный скалодром, тут же превратившись в его частых посетителей в желании вспомнить былые состязания. Утренние медитации, дневные заплывы, которым не мешала погода, вечерние танцевальные программы, вкусная и разнообразная еда и, конечно, усыпанное звёздами ночное небо наполнили сюжет проведённых ими с комфортом трёх «медовых» месяцев. И фраза о недоступности связи, сказанная Максом, говорила скорее о желании повидаться с дочерью, нежели о потребности вновь окунуться в дела оставленной им корпорации.

* * *

— Пап! — в голове спящего Макса почти буднично послышался голос Ливи. — Ты хотел пообщаться?

Он открыл глаза, понимая, что пробудился в постели рядом со спящей Лави, и впервые ощутил на себе сверхспособности дочери, когда, не увидев поблизости её сферического изображения, вновь чётко услышал в своей голове голос Ливи, позвавшей его в соседнюю сферу. Макс потихоньку поднялся с постели, подошёл к одной из вертикальных граней сферы и прошёл сквозь неё через образовавшийся проём в прилегающее помещение.

— Ливи?! — неуверенно произнёс Макс, глядя на одетую в непрозрачный комбинезон шестнадцатилетнюю девушку с длинными каштановыми волосами и глазами цвета морской волны, в которой он не без труда, но всё же уловил черты той девятилетней девочки, три месяца назад представленной Лави его дочерью, рождённой в 2031 году.

— Чудеса, да и только! — девушка помогла Максу воспроизвести фразу его потрясения.

— Да, пожалуй, ты права! Это самое точное словесное выражение переполняющих меня чувств в данный момент, — согласился с нею Макс, рукой указывая материализованной повзрослевшей Ливи на соседнее кресло, не отрывая при этом от неё взора и желая поскорее присесть рядом с нею и начать диалог.

— Предлагаю начать с самого простого: с новостей о жизни в южноамериканской мегаагломерации, — она посмотрела на него и, не увидев возражений в его взгляде, с улыбкой ответила: — В Южной Америке сплошная идиллия! Люди довольны, академия работает!

— Вот так просто! — усмехнулся Макс, немного грустно поджав губы. — Но, полагаю, мы будем обсуждать сейчас дела на другом континенте? — он выжидающе смотрел на девушку.

— Ты проницателен! — комплиментарно высказалась она, и Макс почувствовал некую неловкость от их беседы, словно очутился на деловых переговорах с партнёром по бизнесу.

— Мне так хочется обнять тебя… — он запнулся на какое-то время, — …дочь! Мне так жаль, что не был с вами рядом, когда ты родилась, когда так стремительно взрослела! — он встал и, дождавшись, когда Ливи тоже поднимется, обнял её. — Вот так намного лучше вести диалог с самой красивой, умной и деловой девушкой, которую я знаю! Только маме не говори!

— Обещаю, что сохраню твою речь в тайне! — подыграла она Максу, после чего они вновь уселись в кресла и с уже серьёзными лицами продолжили обсуждение насущных проблем.

* * *

— Значит, ты с ними познакомилась и даже взяла парочку трофеев?! — задумчиво произнёс Макс, узнав о переговорах Ливи с Обществом и о заточении Джереми и дона Фабио. — Мне понравилась твоя идея строить агломерацию в Восточной Африке, но всё же прошу тебя подумать об ещё одной на западе континента, тем более что всё просчитано! — ему импонировало, что Ливи внимательнейшим образом слушала каждое произнесённое им слово.

— Я обязательно проработаю вариант со строительством двух агломераций в Африке! — твёрдо ответила ему Ливи. — Общий проект ты увидишь первым! — с нежной улыбкой добавила она, наблюдая, как её слова тронули Макса. — Скажи, ты бы хотел повидаться со своим старым другом? Я говорю о Джереми, — неожиданно девушка сменила тему разговора.

— Пожалуй, да! — согласился Макс. — Мне кажется, нам есть о чём поговорить и что обсудить. А то в нашу последнюю встречу многие вопросы остались без ответа! — он покачал головой, вспомнив своё похищение, заточение на подводной лодке, визит Лави и странный брачный обряд, который «погубил» всех присутствующих на нём.

— Хорошо, чуть позже мы организуем вашу встречу. Ну, мне пора! — Ливи поднялась со своего кресла, чем заставила Макса сделать тоже самое, но с нескрываемым расстройством на лице. — Теперь мы будем видеться чаще, обещаю! И не только с тобой, но и с мамой.

— Ливи, ты так и не сказала, когда закончится наше приятное пребывание на этом волшебном острове, — Макс бережно приобнял её за плечи, не сводя при этом с неё взгляда.

— Скоро, пап! Мне нужно отбыть на переговоры в Европу, и вам с мамой придётся вернуться в южноамериканскую мегаагломерацию! Так что насладитесь последними днями отпуска! — сказала она и, увидев тревогу на его лице, поспешила успокоить: — Насчёт безопасности не волнуйся, тем более меня будет сопровождать один очень преданный молодой человек, с которым я тебя обязательно чуть позже познакомлю!

* * *

Их сеанс связи закончился несколькими минутами ранее, и Макс уже ушёл в спальню и осторожно прилёг рядом с Лави, не желая её разбудить, а реальная Ливи, находясь в главном офисе Южной Америки, тем временем задумчиво стояла у панорамного окна, глядя на бескрайние огни мегаагломерации континента. Ей так хотелось поделиться с отцом очень многим, поведать ему обо всём, но её копии, ставшие для неё опорой после трагедии с Эллис, настоятельно рекомендовали не посвящать Макса во все подробности появления тогда ещё девочкиЛиви на виртуальном собрании Общества.

* * *

Воспоминания Ливи, Международный виртуальный центр дискуссий, начало 2033 года.

Крики людей, одетых в мантии и с масками на лицах, полностью делающих их носителей инкогнито, стихли, и стоявший в центре этой массы людей мистер Рей исчез. Одиннадцатилетняя Ливи, представленная своим сферическим изображением, уже озвучила свою речь, так впечатлившую большую часть собравшихся представителей Общества, что многие из них поспешили отключиться от трансляции. Она же, покрутив головой, поняла, что осталась практически в одиночестве на одном из рядов пространства центра, и уже посчитала свой визит оконченным, когда за своей спиной услышала чей-то юный голос.

— А ты молодец! Быстро управилась со стадом! — Ливи, в изумлении оглянувшись на голос, увидела группу из четырёх «инкогнито», сидящих вместе двумя рядами выше.

— Услышать бы мнение коллег по Обществу на вашу последнюю ремарку! — Ливи попыталась ответить сказавшему о стаде, но как только она произнесла последнюю фразу, то тут, то там пустое пространство виртуального центра стало быстро вновь заполняться сферическими изображениями групп «инкогнито», сидящих группами строго по пять человек.

— Они нам не коллеги! — послышался уже другой голос одного из сидящих в единственной четвёрке. — Сто сорок четыре! — отозвался третий из четвёрки, словно читая мысли окинувшей взглядом виртуальный центр Ливи и намекая на количество вновь появившихся силуэтов. — И все сидят строго впятером! — дал свой комментарий последний из четвёрки.

— Кто вы? Не желаете объясниться?! — поинтересовалась Ливи, одновременно тщетно пытаясь понять по силуэту, парнями или девушками являлись говорящие из четвёрки.

— Ответ на твой вопрос будет зависеть от ответа на наш: «Кто ты?» — отозвался первый из четвёрки, и разум Ливи наполнился повторами вопроса, произносимого многими юными голосами. — Кто ты? Кто ты? — словно эхом в её голове проносилась одна и та же фраза.

— Я — та, кто хочет изменить мир! — совладав с ситуацией, спокойно ответила Ливи, и в этот миг сеанс её виртуального присутствия в международном центре прервался.

Глава 2. Встречи с прошлым

— Дон Фабио! Мы сделали всё, что могли! — раздавались испуганные возгласы врачей-супругов, стоящих перед ним на коленях посреди кабинета, в дверях которого находились несколько ближайших помощников дона с огнестрельным оружием в руках.

Но дон Фабио, не испытывая жалости к врачам, достал из кобуры своего главного помощника пистолет, передёрнул его затвор и машинально, почти не целясь, выстрелил по разу в их головы, отчего супруги тут же замертво свалились на пол кабинета.

— Уберите это отсюда! Мерзавцы посмели соврать мне о смерти моей прекрасной Марии! — негодуя, произнёс дон Фабио. — Немедленно позовите мою жену, я желаю видеть только её! — приказал он, но в ту же секунду другой помощник, вошедший в кабинет, воскликнул: «Дон Фабио, поздравляю! У вас мальчик и девочка!» Одной рукой помощник держал за руку Лукаса, маленького сына только что убитых доном Фабио врачей-супругов, а другой — кричащий «кулёчек», новорождённую дочь дона.

— Как же она жалобно кричит! — подумал дон Фабио, а крик всё разносился и разносился по всем уголкам его огромной резиденции. Он продолжал смотреть на маленького Лукаса и кричащий «кулёчек»: новорождённую дочь, одновременно слушая этот жалобный крик.

* * *

Через мгновение дон Фабио смотрел уже на взрослого Лукаса, крепкого парня, стоящего без страха перед ним на коленях. Лукас не вырывался, удерживаемый двумя помощниками дона, когда третий человек дона наотмашь наносил удар за ударом по его лицу, с которого из двух открытых ран-рассечений, дополненных гематомами, стекали кровавые ручейки, обильно окрашивая его голубую рубашку в багровый цвет.

— Лукас! Отец! — хрипло выкрикнула повзрослевшая дочь Мария, впервые в жизни повысив в присутствии дона Фабио голос и обратившись к нему «отец», а не «папа». — Что ты делаешь? — она вскочила со своего кресла-каталки, пытаясь броситься на спасение Лукаса, но тут же свалилась на землю, больно ударившись выставленным вперёд локтем. А когда она приподняла своё лицо, с мольбою глядя на дона Фабио, тот подумал про себя: «О небеса! Как же она похожа на жену, Марию! Эти утончённые черты немного бледного лица, этот нос с едва заметной горбинкой и большие красивые карие глаза!»

— Видишь, Лукас! Своим предательством ты расстроил не только меня, но и Марию! — тихо сказал дон Фабио, глядя на попытки дочери самостоятельно подняться с земли.

— Я лишь помог вашему охраннику достать лошадей для спасения его жены и маленьких сыновей! — возразил ему Лукас, не чувствуя себя виноватым.

— А как же я, Мария, мои люди?! На чём мы теперь отправимся к океану за сотни миль? Ты о нас подумал? Ты подумал о деле, которое мы делаем все вместе? — негодовал дон Фабио, про себя думая: «Мальчишка! Глупый мальчишка! Ты разбил мне сердце!» Он впервые в жизни желал услышать покаяние от человека, стоящего на коленях, ради спасения его жизни.

Марии удалось наконец подняться с земли, и она, заваливаясь вправо уполовиненным горбом телом, почти касаясь руками земли, подошла к Лукасу, от которого дон Фабио кивком головы отогнал охранников. Она нежно и аккуратно дотронулась до окровавленного лица Лукаса, после чего оглянулась и умоляющим взглядом посмотрела на отца.

Но в этот момент, когда казалось, что дон Фабио готов пощадить Лукаса, тот неожиданно и спокойно произнёс роковую фразу: «Всё кончено! Мир изменился, а вы этого не заметили! Нет больше никакого дела! А Марию я увезу в «город будущего», и мы там будем счастливы!»

Дон Фабио так был шокирован словами Лукаса, что, не помня себя, подошёл к своему главному помощнику, достав из висящей у того на груди кобуры пистолет, совсем машинально передёрнул затвор и направил оружие в голову Лукаса.

— Нет! Отец! — крикнула Мария, вновь неуклюже поднявшись и повернувшись лицом к отцу, встав между ним и Лукасом в попытке закрыть его своим телом от дула пистолета. Почти мгновенно с её окриком прозвучал звук выстрела, и все собравшиеся, включая самого дона Фабио, продолжали стоять, не понимая случившегося. «Кто это сделал?! Кто сотворил этот ужасный поступок с его любимой дочерью и так полюбившимся ему мальчиком?!»

— Дон Фабио! К нам приближаются аэромобили корпорации роботов! — один из его помощников, указывая рукой направление, с которого следовало ожидать прилёта незваных гостей, внезапно прервал ужасную сцену трагедии, когда дочь Мария, продолжая держаться за предплечья отца и глядя ему в глаза, что-то пыталась прошептать неразборчивое губами. Девушка, у которой из раны на груди струёй стекала кровь, начала медленно заваливаться назад, пока, не отпустив руки отца, она не упала навзничь на лежащее за ней тело Лукаса, у которого вместо лица зияла одна сплошная рваная кровавая рана.

— Maxworld Robotics Corporation! Городбудущего! Макс, это ты виноват в смерти моей любимой дочери! Ма-а-кс! — дон Фабио кричал, не помня себя от гнева и боли.

— Дон Фабио, вашей дочери уже не помочь, но мы можем ещё спасти вас! — старший помощник быстро оценил обстановку и подвёл к нему вороного жеребца, желая, чтобы дон сел верхом. После чего все семеро его помощников по команде главного, поправив закреплённые сзади сёдел оружие, амуницию и провиант, выстроились в колонну по одному и спешно поехали в противоположную сторону от приближающихся силуэтов аэромобилей, а дон Фабио так и остался стоять возле тел на земле, продолжая непонимающим взглядом, неотрываясь, смотреть на неподвижно лежащих Лукаса и Марию.

Он в последний раз оглянулся на ускакавшую уже на почтительное расстояние группу всадников, быстро скрывшуюся вдали за лесистым холмом, когда на площадку рядом с конюшней приземлились два аэромобиля с аббревиатурой MaxworldRoboticsCorporation, из которых вышли сначала роботы, а, затем, к удивлению дона Фабио, выбежала его жена Мария. Роботы спешно и аккуратно подняли тела Марии и Лукаса и занесли их по одному в каждый из салонов аэромобилей, погрузив в находящиеся там реанимационные капсулы, а жена Мария с лицом, полным скорби и упрёка, быстро приблизилась к дону.

— Мария, любовь моя! — лишь смог произнести он, глядя на свою красавицу-жену.

— Зачем ты убил их?! — с негодованием спросила его жена Мария, глядя на дона своими прекрасными карими глазами, полными слёз. — Ты — убийца!

— Нет, Мария, любовь моя! Я бы никогда не посмел тронуть «цветок», так похожий на тебя! — он одновременно пытался оправдаться и коснуться кончиками пальцев её изящного подбородка, но Мария лишь отшатнулась от него, строго с укором глядя в его глаза.

Она зашла в салон одного из аэромобилей, после чего его дверь закрылась. Аэромобили корпорации взмыли в небо и быстро исчезли в обратном направлении, оставив дона Фабио кричать от отчаяния и одиночества снова и снова: «Мария, прости меня! Я не мог убить нашу дочь! Не-е-ет! Мария! Для меня существует только одно женское имя! Твоё имя, Мария!»

* * *

Дон Фабио в который раз проснулся, неподвижно лёжа в полупрозрачной капсуле и глядя в стеклянную крышу пирамиды, через которую на него смотрело предрассветное утро. Он наловчился поворачивать голову вбок, где мог видеть лежащего в соседней капсуле Джереми.

— Как тебе сегодня спалось, друг? — громко произнёс дон Фабио и, не дождавшись ответа от человека в соседней капсуле, в который раз повернул голову. И — о небеса! — она оказалась пустой! — Что?! Куда вы дели Джереми?! — негодованию дона Фабио не было предела, и он совершил очередную неудачную попытку перевернуться со спины на бок.

— Джереми сейчас находится этажом ниже, потому что ваше неподвижное пребывание в капсуле не навсегда! — он явственно услышал девичий голос в своей голове. — Всё зависит от вас. Путь исцеления долог, но возможен.

— Кто ты и что тебе нужно? Убирайся из моей головы! — дон Фабио, поворачивая голову то влево, то вправо, силился разглядеть говорящую с ним девушку.

— Да, действительно, я в вашей голове — это такая технология, но если вам комфортнее общаться визуально, то пожалуйста! — После этих слов в проходе между капсулами рядом с доном Фабио появилось сферическое изображение незнакомой юной девушки с каштановыми волосами и глазами цвета морской волны. Она была одета в непрозрачный облегающий её изящное тело белый костюм и казалась такой нереальной, что дону Фабио на миг подумалось, что он всё ещё спит.

— Вы уже проснулись и видите меня наяву! — словно читая его мысли, произнесла девушка. — Разрешите представиться: Ливи — новый глава корпорации Maxworld Robotics Corporation. Ваше пребывание в этом месте «организовано» мною, — спокойно пояснила она.

— Понятно! — с тоской в голосе и яростью в глазах одновременно сказал дон Фабио. — Пришла танцевать на костях одинокого старика! — он отвернулся от силуэта девушки, с горечью ощущая всю трагическую глубину беспомощности своего нынешнего бытия.

— Что касается вашего возраста: не мне трактовать порог старчества. А с вашим одиночеством я принципиально не согласна, потому что к вам настойчиво просятся два посетителя, желающие пообщаться с сами тет-а-тет, — с тем же спокойствием закончила она.

* * *

Джереми сбился бы со счёта, считая дни своего заточения в капсуле, но стеклянная крыша, через которую он смотрел на россыпь звёзд каждую ночь, служила ему немой подсказкой и тяжёлым напоминанием о трёх месяцах, прожитых им в неподвижной пустоте.

Когда Джереми накануне вечером заснул в капсуле, ему не могло прийти в голову, что он встретит утро следующего дня приятным потягиванием на неширокой койке правильных прямоугольных размеров, заправленной постелью самых мрачных тёмных тонов. Небольшая уборная комната, расположенная рядом с проёмом входной двери, и приятная матовая подсветка всего пространства камеры — вот, собственно, и весь скучный интерьер его нового жилища. Но разве это имело сейчас для него какое-то значение?! Он мог двигаться: махать руками, вышагивать по камере и даже танцевать! После неподвижного пребывания в тесной капсуле этажом выше небольшая одиночная камера казалась Джереми верхом комфорта и блаженства.

— Понимаю вашу радость, но спешу напомнить о неукоснительных правилах поведения в вашем новом доме, с которыми вы сможете ознакомиться самостоятельно чуть позднее! — послышался приятный девичий голос в его голове. — У вас не так много времени, чтобы привести себя в порядок и позавтракать! Ведь к вам торопится старый друг!

* * *

Ещё до появления Макса в камере у Джереми произошли некоторые изменения: как только он отправился в уборную комнату, койка, «свернувшись» вместе с постелью, исчезла в полу. На их месте, пока Джереми был в уборной комнате, из пола «отросли» компактные стол с уже готовым завтраком и стул, а в противоположной от входной двери стене появилось панорамное окно, через которое Джереми впервые мог рассмотреть бесконечное число гигантских жилых пирамид самой крупной агломерации мира. По аналогии с мебелью для приёма пищи рядом с окном из пола «выросли» два небольших кресла, в одно из которых он уселся после недолгого приёма завтрака.

— Здравствуй, как ты? — прошло уже полчаса немого лицезрения Джереми величия пирамид в округе, когда на пороге камеры появился Макс, с тревогой принявшийся рассматривать по-прежнему сидящего в кресле её жильца.

— Забей, друг! Это уже моя вторая отсидка! — с деланным безразличием ответил ему Джереми. — Ты не поверишь, но мне всё больше и больше нравится здесь. Я уже начинаю понимать тех беззаботных бездельников, которые расселились в пирамидах по соседству!

— Позволишь? — Макс, дождавшись разрешения, присел в соседнее кресло. Они смотрели друг на друга, каждый думая о своём: Макс — о желании разрушить невидимую стену с человеком напротив, а Джереми — в предвкушении пока непонятной для него новой игры.

— Значит, ты жив! — Джереми первым и, как показалось Максу, с облегчением, наконец прервал затянувшуюся паузу. — И Лави тоже! Впрочем, как и люди в этом огромном городе! — не отрывая взгляда от Макса, констатировал Джереми.

— У Лави всё замечательно. Как ты уже знаешь, она стала моей женой! — со спокойной улыбкой ответил Макс, после чего он добавил: — Никто из горожан не пострадал, к счастью!

— Послушай, Макс, ты можешь мне не верить, но я не желал тем людям зла. Это были только наши с тобой разборки! — попытался извиниться за атаку на «супергород» Джереми.

— Да. Ты прав — только наши! И они зашли слишком далеко! Что скажешь, Джереми?! Не пора ли нам примириться? Отбросить старые обиды и всё разрушающее соперничество? — Макс выжидающе, с надеждой пристально посмотрел на собеседника.

— В темнице вроде я, а переговоры о капитуляции ведёшь ты, — попытался пошутить Джереми, но его размышления о новой игре быстро прервались появлением в камере юной девушки, которую он неоднократно видел в своих тяжёлых снах этажом выше.

— Вам не стоит принимать доброту за слабость! Это очень обманчивое ощущение! — произнесла ровным голосом девушка в белоснежном комбинезоне, и от её слов, равно как и от неожиданного и необъяснимого появления в камере, Джереми стало не по себе.

— Джереми, с радостью спешу тебе представить мою дочь и по совместительству нового главу корпорации — Ливи! — Макс с восторгом посмотрел на девушку.

— Кажется, я многое пропустил за пару лет?! — в задумчивости, уставившись на девушку, произнёс Джереми. — А я-то думал, что чудеса закончились в детстве!

— Ты прав! Она чудесна! — согласился с ним Макс, с улыбкой продолжая смотреть на дочь.

— Вы почти на самом верху пирамиды, которую мы называем исправительной, — безулыбки, строгим голосом пояснила Ливи, обращаясь к Джереми. — И, чтобы не закончить свои дни в одиночестве, вам придётся пройти весь путь вниз «от крыши и до холла первого этажа». Вы непременно очистите свой внутренний мир ежедневными медитациями, которые обязательны для всех жильцов пирамиды. И спешу напомнить о том, что ваши мысли являются откровением для меня. Поэтому, во избежание возвращения в капсулу этажом выше, не рекомендую затевать новых интриг и строить очередные планы мести! Надолго не прощаюсь и не сомневаюсь, что у вас всё получится! — закончила разъяснительную беседу с Джереми Ливи, после чего обратилась уже к Максу, намекая ему о скором завершении его визита. — Нам пора, пап! — после этих слов её физическая оболочка тут же исчезла, напоследок закружившись вихрем, словно облако дыма от дуновения лёгкого ветерка.

— Строга, но справедлива! — попытался пошутить Джереми. — Но что я тебе рассказываю, у неё и папа шуток никогда не понимал, — грустно подытожил он. Макс тем временем поднялся с кресла и, не обращая внимания на колкости Джереми, протянул тому руку для рукопожатия.

— Прости, друг! — неожиданно произнёс Макс. — Ведь в том, что случилась с тобою, с нами, есть и моя вина, — он говорил поразительно искренним голосом, глядя прямо в глаза Джереми. — Я не смогу вернуть тебе прежнюю жизнь, равно как и твою корпорацию, но в моих силах предложить тебе новую жизнь здесь, рядом с нами. И, возможно, окунувшись в неё, ты когда-нибудь сможешь простить меня? — добавил гость, так и не дождавшись ответного рукопожатия от молча и неподвижно сидящего Джереми. Макс повернулся и пошёл к выходу из камеры, на выходе из которой он на прощание добавил: — Если не можешь простить меня, то хотя бы попытайся простить себя. Отпусти все обиды, друг!

* * *

Чуть позже. Аналогичная небольшая камера по соседству с камерой Джереми.

— Здравствуй, пап! — знакомый голос, словно молнией, поразил слух, заставив вздрогнуть всем телом дона Фабио, до этого безучастно смотрящего в большое панорамное окно на соседние пирамиды «города». Дон Фабио не помнил, как перебрался из тесной капсулы в это помещение, как уселся в кресло рядом с окном. Но силуэт красивой девушки на пороге камеры с до боли знакомыми чертами не заставил его угасающий разум «наполниться» давно позабытыми чувствами. Напротив, он лишь усомнился в реальности происходящего.

— Нет! Уходи! Тебя нет! Это всё происки корпорации роботов! — прокричал пожилой мужчина, отмахнувшись ослабевшей рукой, словно от ночного кошмара, от подходящей к нему улыбающейся Марии, одновременно предпринимая тщетную попытку приподняться из кресла.

— Пап, я жива! Я жива благодаря корпорации роботов, которой удалось вернуть меня с того света! И не только меня! — Мария остановилась в паре шагов от дона Фабио и, полуобернувшись, посмотрела на Лукаса, давая ему возможность тоже показать себя отцу.

— Здравствуйте! Мы действительно живы и здоровы, и у нас всё хорошо! — сказал Лукас, широко улыбаясь, и, последовав примеру спутницы, остановился рядом с нею.

— Мы пришли тебя навестить, как только получили соответствующее разрешение, — снова отозвалась Мария. — Смотри, у меня больше нет отклонений, меня полностью излечили! — она покрутилась на месте, показывая отцу своё стройное тело без любых напоминаний о врождённом сколиозе. — Пап, ты не представляешь, как мы с Лукасом счастливы и свободны в новом мире! Перед нами открыты бескрайние возможности творить. Это так ценно! — Мария искренне и восхищённо делилась с отцом эмоциями о своей жизни «простой горожанки».

Она приблизилась к отцу и коснулась его руки, и — о чудо! — пелена тумана, в котором пребывал его разум последнее время, неожиданно отступила.

— Мария! Лукас! — шептал он, глядя на молодых людей и дрожащими руками ощущая тепло кисти руки дочери. — Как же это возможно?! Ведь я… — он запнулся, силясь подобрать слова к всплывшему в его памяти воспоминанию о страшном дне убийства собственной дочери и Лукаса. — Я оставил и предал вас, сбежав и бросив умирать одних, — впервые в жизни дон Фабио тихо, почти шёпотом говорил такие слова, слова раскаяния.

— Прошлого, в отличие от будущего, не изменить, но у меня, у Лукаса есть настоящее, которым мы богаты и в котором счастливы! — нежно произнесла Мария. — Я очень хочу, чтобы ты жил с нами, пап. Видел, как растут наши дети — твои внуки, делил вместе с нами радости и заботы. — Она присела рядом с отцом и обняла его, а дон Фабио тихо прошептал: «Внуки!»

* * *

Лави, следуя указаниям дочери — чёткой инструкции, звучащей в её голове, дошла до очередной сферы отеля, оказавшейся укромным местом, в котором её уже ожидала физическая оболочка повзрослевшей Ливи.

— Я не успеваю насладиться твоим взрослением, доченька. Для тебя время мчится слишком стремительно! — немного расстроенно заметила Лави.

— Сейчас мне восемнадцать по земным законам физиологии, — пояснила Ливи, приблизившись к маме и нежно обняв её. Та чуть отстранилась, с любовью беглым взглядом рассматривая лицо дочери. — Время не является величиной постоянной, мам, оно может сжиматься и растягиваться, словно пружина. А что касается моего быстрого взросления, мне предстоит длительное и с большей долей вероятности малоприятное путешествие именно в таком возрастном обличии, — Ливи, закончив говорить, заглянула во вмиг ставшие беспокойными глаза мамы. — Я буду осторожна, обещаю тебе!

— Мы встретились без папы не случайно, ведь так?! — Лави внимательно смотрела на дочь.

— Ты же непременно захочешь задать мне вопросы, но не в его присутствии?!

— Что с Эллис? Почему за несколько прошедших месяцев мы ни разу с ней не общались? — Лави не скрывала своего беспокойства.

— Она, как всегда, спасает мир! — пошутила Ливи, и после её слов рядом с ними появился сферосюжет с участием красивой блондинки, деятельно суетящейся где-то далеко-далеко отсюда с массивом данных, окружавших её в виде льющихся откуда-то сверху потоков различных знаков на всех языках планеты. И спустя пару мгновений, когда Лави пристально разглядывала Эллис, та, словно осознав и почувствовав этот взгляд на себе, посмотрела на неё с улыбкой и помахала в ответ рукой. Лави только собиралась поднять ладонь для встречного приветствия, а изображение Эллис уже исчезло. Ливи же, видя разочарование мамы, в знак утешения глянула на неё и пожала плечами, слегка наклонив вбок голову.

— Человеческий мир не идеален! Что поделать?! — обронила она будто невзначай.

— Да, не идеален! — соглашаясь с дочерью, констатировала Лави, про себя подумав: — Когда рядом не было Макса, я стремилась к нему, но почему так мучительно нынешнее отсутствие рядом Эллис?! Почему мне так её не хватает?!

Хотя Ливи «прочитала» вопрос мамы, она ничего не ответила ей, лишь в слегка грустной улыбке сжав губы. «Человеческая привязанность — это всего лишь привязанность!»

— Через несколько дней вы с папой возвращаетесь в южноамериканскую агломерацию, ваш отпуск подходит к концу! — сказала она. — Что я могу сделать для тебя, мам?

— Только одно, доченька: спасая мир, не потеряй себя! — тихо ответила Лави. Её материнское чутьё безошибочно подсказывало ей, что путешествие дочери будет очень опасным.

* * *

— Ты солгала ей?! — копия Ливи с укором смотрела на свою оригинальную версию, стоящую посредине южноамериканского офиса корпорации с опущенной головой.

— Люди называют такой поступок «ложью во благо», — ответила опустошённая Ливи, с трудом подняв голову. — Я не могу ей сказать правду! Не сейчас!

— Желаешь встретиться перед отлётом с Ефимом?! — копия быстро сменила тему беседы.

— Пожалуй, да. Нам нужно подготовить нашего «героя» к его будущим свершениям! — ответила Ливи уже более бодрым голосом, и, как показалось её копии, не без лёгкого кокетства.

Глава 3. Одинокий путник

Раннее детство Тома иногда всплывало в его памяти неожиданными обрывочными эпизодами. Но всю историю своей жизни до шести лет молодой человек не знал и не мог её услышать из уст родных людей, потому что в этом возрасте Том остался круглым сиротой.

* * *

Том родился в прекрасной африканской стране — Чад. Прекрасной потому, что любая страна для рождённого в ней человека априори является родной и прекрасной.

Врач из международной организации поставил новорождённому Тому диагноз — истощение и отправил в стационарный центр терапевтического питания, чем, возможно, спас ему жизнь. Родители Тома, начинающие фермеры, изо всех сил отчаянно пытались наладить хозяйство и по возможности обезопасить первенца от инфекционных болезней, бушующих на континенте и ежегодно уносящих тысячи человеческих жизней. Но к четырём годам жизни Тому, у которого к тому времени появилась сестра-младенец, как и многим африканским детям,суждено было переболеть сначала корью, а чуть позже малярией и гепатитом.

К пятилетнему возрасту казалось, что судьба уже достаточно проверила жизненные силы Тома на прочность, но именно тогда в самый разгар «сезона голода» он заболел криптококковым менингитом. Целую неделю врачи боролись за жизнь маленького Тома, а его родители взывали ко всем известным им высшим силам с мольбою о спасении сына.

Для Тома останется неизвестным, но, возможно, именно в один из этих невыносимо тяжёлых дней той страшной недели его отец окончательно решил перебраться вместе с семьёй в благополучную Европу. К тому же фермерские дела отца Тома, коренного жителя страны, шли из рук вон плохо, чему способствовали непростые отношения с беженцами из соседних регионов, со всех сторон стекающимися в страну в поисках спасения от бесконечных непрекращающихся вооруженных конфликтов у себя на родине.

Чтобы собрать достаточно средств для перехода через пустыню и пересечения Средиземного моря, отец Тома начал распродавать всё имущество их семьи. И в следующем году семья Тома, охваченная оптимизмом, радостью и надеждой от предвкушения лучшей жизни, отправилась в потоке других людей на север. В начале пути, ещё до прохождения Ливийской пустыни, многочисленный поток насчитывал без малого тысячу человек. Но, как это бывало не раз до и не единожды после описываемой истории, сопровождающие, которые взялись провести беженцев через смертоносные бескрайние пески, бросили одну их часть на полдороги, тогда как остальных ожидала не менее трагичная участь рабов невольничьего рынка. Сколько несчастных осталось лежать погребёнными пустыней в бескрайних песках, навсегда останется тайной. Только малой части путников, в которой оказалась семья Тома, по счастливой случайности удалось добраться до средиземноморского побережья Африки.

Несмотря на непогоду, опустошённые морально и измученные физически невыносимым переходом через пустыню, люди отдавали последние деньги ожидающим заработка морским перевозчикам, лишь бы поскорее покинуть родной континент.

* * *

В день отплытия Тому едва ли было больше шести лет, но он на всю жизнь запомнил переполненные испуганными людьми большие лодки, которых бушующее море из раза в раз подкидывало в воздух, а некоторых несчастных отправляло за борт. А когда ночь сменила день, вокруг лодки, за корпус которой цепко держался Том своими маленькими ручками, разразился настоящий ад.

Повзрослев, Том не мог вспомнить лица родителей и едва ли помнил образ маленькой сестрёнки, но истошные вопли людей той страшной ночью остались с ним навсегда, когда лодка, переполненная людьми, перевернулась, а её пассажиры: мужчины, женщины и дети — очутились в море один на один со стихией. В попытке удержаться на поверхности моря мужчины, не помнящие себя от ужаса, махали руками и в желании спасти свои жизни в панике топили друг друга, даже не щадя ни женщин, ни детей.

Почему Том, никогда прежде не видевший моря и не умеющий плавать, не утонул той страшной ночью, он не мог объяснить впоследствии даже себе самому.

На счастье Тома и ещё нескольких людей, пробывших в воде более двух часов, проходящее мимо судно, отправившись по сигналу SOS в район перевёрнутой лодки, подобрало их на свой борт, передав утром всех спасённых людей сотрудникам береговой службы. Остальные люди, в том числе отец, мама и маленькая сестра Тома, были поглощены той ночью морской пучиной и в большинстве своём остались «пропавшими без вести».

На берегу сидел задрогший, укутанный в одеяло, коротко стриженный щуплый маленький мальчик с большими карими глазами, с которым сотрудникам иммиграционной службы никак не удавалось пообщаться. Том настолько лишился жизненных сил, будучи подавленным трагедией прошедшей ночи, что, даже зная французский язык, не отвечал на вопросы незнакомцев, уставившись в пустоту. Том замкнулся в себе, совершенно безучастно наблюдая, как единственная спасшаяся женщина с лодки, указывая на него людям в штатском, постоянно говорила что-то про утонувшего со всеми документами мужа и называла Тома своим сыном.

Так маленький Том познакомился с Наоми, на долгие годы ставшей ему новой мамой.

* * *

Наоми всегда обладала какой-то непонятной, почти магической властью над мужчинами, и, зная об этом, она часто пользовалась ею в своих корыстных целях. Вот и утром их спасения она заставила поверить сотрудников иммиграционной службы в только что придуманную ею историю, добившись перевода с маленьким Томом в отдельное крыло лагеря для беженцев. Волновала ли её в тот момент дальнейшая судьба мальчика — скорее «нет», чем «да»?

Что она говорила впоследствии на интервью, обязательном для получения статуса вынужденного беженца? Том уже никогда не узнает. Но главное, что ей удалось убедить в этом сотрудников иммиграционной службы, после чего в кратчайшие сроки Наоми с Томом перебрались во Францию, где новая мама, особенно не утруждая себя поисками работы, нашла, как она считала, самый доступный для себя способ заработка, занимаясь той деятельностью, которая лучше всего получалась у неё: она очаровывала мужчин.

* * *

Прошло двенадцать лет.

Том вырос в новом мире, который остался для него чужим, впрочем, как и для сотен тысяч других беженцев с двух соседних с Европой континентов. Но, в отличие от многих своих друзей и знакомых, Том не озлобился безразличием коренных европейцев, продолжая, как и раньше, мечтать о близком прекрасном будущем для всех и каждого, чем иногда приводил в недоумение и даже шокировал практичную Наоми. Она незаметно для себя полюбила этого странного взрослеющего философа, наблюдая за ним каждый день. Даже считая его слишком добрым и не способным самостоятельно противостоять внешнему жестокому миру, Наоми, отсекающая с решительностью хирурга любые связи тянущихся к ней мужчин, сама не заметив этого, позволила себе эмоционально привязаться к беззлобному Тому.

* * *

— Том, сынок, сходи прогуляйся, нам с господином нужно обсудить несколько очень важных вопросов! — как всегда жизнерадостная, чуть располневшая Наоми выпроваживала восемнадцатилетнего Тома на улицу, когда сидящий в гостиной очередной посетитель нервно постукивал пальцами по столешнице в предвкушении «маленького чуда от Наоми».

— Уже, ма! — поморщившись, отозвался Том, которому были не по душе постоянные визиты в их дом непонятных личностей, вроде нынешнего посетителя. Выходя из квартиры, он бросил беглый неодобрительный взгляд на гостя, который показался ему каким-то «обычным».

— Том, этот господин обещает оформить для нас разрешительные документы для посещения центральных районов города! — заговорщицким тоном Наоми тихо поведала Тому мотив своего сегодняшнего выбора, когда догнала его на пороге. — Если всё получится, мы — свободны! — она с материнской нежностью обняла молодого человека.

— Ма! — Том аккуратно отстранился от Наоми. — Совсем скоро я получу статус «соискателя WITC» (World Improvement Technology Corporation. — Авт.), что значит для нас право посещения не только центра города, но и всей Европы. И тогда тебе больше не нужно будет встречаться с жалкими типами вроде этого… обывателя, — возможно, Том осознанно произнёс свои слова достаточно громко для того, чтобы посетитель в гостиной его услышал, потому что тот начал ёрзать на стуле и кряхтеть. — Ладно, ма! Я сегодня сам планирую чуть подзадержаться! — более примирительным тоном добавил, прощаясь с ней, Том.

Уже выйдя на улицу, он по фоносферу просмотрел последние новости своего окраинного городского района, быстро определив место очередной перспективной молодёжной тусовки «на вечер», куда вскоре, не спеша, и отправился.

* * *

— Ты уже домой? — окликнул уходящего по пустынной ночной улице Тома живущий по соседству приятель. — А как же твоё «любимое блюдо»? — с усмешкой поинтересовался он, кивком головы указывая в сторону строения, откуда доносился женский смех.

— Любимым блюдо становится только тогда, когда оно исключительно, эксклюзивно, «только для тебя»! — многозначительно возразил приятелю Том, добавив: — Хочу поскорее добраться домой, а то фоносфер ма не отвечает. Так что хорошенько повеселись за нас двоих! — После этих слов приятелю ничего не оставалось, как в недоумении развести руками и вернуться на вечеринку, а Том продолжил спешным шагом идти в сторону своего дома, добравшись до него за десять минут.

Но ещё задолго до приближения к дому Том увидел «бегающие блики» на его стенахот мигающих огней, разрывающих темноту ночи, и снующие по подворотням и проулкам в округе полицейские дроны. Ощущая медленное, но неумолимое нарастание тревоги, Том попытался войти в дом, но один из многочисленных полицейских не позволил ему этого сделать, преградив дорогу. — Сюда нельзя! — коротко заявил он Тому таким тоном, что тот остановился.

— Я живу в этом доме, — Том попытался пояснить своё желание зайти в дом.

— Тогда тебе, парень, лучше пообщаться вот с ней! — полицейский указал на женщину средних лет, деловито расхаживающую среди перепуганных жителей квартала, успевая давать короткие указания другим полицейским. Том услышал короткий вскрик, когда из их дома пара санитаров выкатила каталку с покрытым тканью телом.

— Это — Наоми, местная достопримечательность! — отстранённо отозвался один из полицейских, обращаясь к «главной». — Видимо, принимала очередного клиента, и тому «услуга» показалась недостаточно качественной, — он сказал это достаточно громко для того, чтобы стоящий в стороне Том мог расслышать каждое сказанное полицейским слово.

* * *

— Что-нибудь удалось выяснить? — вчерашний приятель подсел к Тому, с опустошённым видом в одиночестве сидящему следующим утром возле своего дома.

— Ничего конкретного, одни общие фразы, — тихо ответил ему Том, вспоминая бессонную ночь, проведённую в полицейском участке в обществе той самой «главной» женщины.

— Что думаешь сам? — не унимался приятель, приобняв одной рукою Тома за плечо.

— WITC объявила очередной набор «подопытных кроликов» для своих разработок с правом свободного перемещения для успешных соискателей. Ма очень хотела вырваться из этого захолустья. И я обязательно исполню её последнюю мечту, — отозвался Том.

— Тогда я с тобой! Мне тоже надоело здесь киснуть, да и «подопытным кроликом» я ещё не был! — долго не раздумывая, сказал приятель, попутно пытаясь подбодрить Тома.

* * *

Путь в исследовательский центр корпорации улучшения, как в просторечье называли WITC, оказался для молодых людей, в числе которых были и Том с приятелем, неожиданно довольно комфортным. Никаких проблем с прохождением через разные зоны города, никаких остановок за его пределами.

— Я-то думал, к «улучшению» придётся добираться с боем, а тут — сплошная идиллия! — сказал приятель, осматривая ярко освещённый терминал, к которому их доставил скоростной поезд по туннелю от самого города. — Как думаешь, где мы приблизительно, учитывая пять часов хода на такой скорости? — задался вполне резонным вопросом приятель, глянув на молчаливого Тома, которому, казалось, не было дела до происходящего в округе.

— Допускаю, что нас «добросили» до Альп, — последовал спокойный комментарий Тома.

— Альпы?! Тоже неплохо! — не унимался приятель, с оптимизмом озираясь по сторонам. Он, особо не церемонясь, уставился на парочку хорошеньких девушек, шедших рядом в потоке, одна из которых вскоре ответила ему лёгкой улыбкой. — Том, мне нравится здесь всё больше и больше! — воскликнул приятель, не обращая внимания на появление в конце терминала нескольких шлюзовых камер и стоящих вдоль них плотной шеренгой охранников с системой защиты — максимальной бронёй, не позволяющей разглядеть ни их пола, ни их лиц. — Хм! Насчёт надёжной охраны моего чуткого сна можно не сомневаться!

* * *

— Проходим, не задерживаемся! — громко повторяли снова и снова сотрудники корпорации, одетые в совершенно одинаковые салатовые комбинезоны с аббревиатурой WITC на груди и рукавах. Они сканировали удостоверения личности каждого вновь прибывшего, особо не вдаваясь в детали и равнодушно поглядывая на поток новичков.

Том с приятелем быстро прошли очередной контроль, очутившись в длинном и широком туннеле, где прибывшие новички быстро начали заполнять салоны пассажирских электромобилей, после чего транспорт понёс их куда-то вглубь туннеля с множеством ответвлений то с одной, то с другой стороны.

— Здесь можно заплутать в одиночку! — устав наблюдать за дорогой, отозвался приятель.

— Мы движемся по подземному сооружению, являющемуся чем-то средним между гигантским лабиринтом и муравейником, — многозначительно согласился с ним Том, глядя на снующие повсюду аэромобили разных размеров.

— Думаешь, нам отсюда не выбраться самостоятельно? — вдруг спросил приятель.

— Учитывая ту лёгкость, с которой мы сюда попали, нет! — со спокойным безразличием резюмировал Том, после чего поудобней уселся на своём посадочном месте и закрыл глаза.

* * *

По прибытии в «лагерь для новичков», как называли его сотрудники в совершенно одинаковых белых комбинезонах с аббревиатурой WITC на груди и рукавах, Тома с приятелем сразу определили в разные группы. Сначала Том не понимал, каков алгоритм отбора и почему так быстро сотрудники пришли именно к такому разделению новичков.

Но молодому человеку вскоре стало абсолютно понятно, что первым «водоразделом» вновь прибывших на группы стал их темперамент, отслеживаемый корпорацией на всём протяжении пути. Такой вывод быстро нашёл подтверждение, когда Том увидел вывеску «уравновешенность» над входом в жилой отсек, куда его и других отсортированных «спокойных» новичков вечером дня приезда препроводил сотрудник корпорации. К удивлению многих вновь прибывших, расселение по каютам на пять человек проходило без разделения на пол и возраст. Войдя в одну из таких прямоугольных кают без окон, Том особо не возражал, когда ему досталась койка у входа, и он без сожаления уселся на неё, последовав примеру четырёх своих новых соседей.

* * *

Несколько десятков «уравновешенных», в числе которых был и Том, вскоре после заселения отправились в столовую, где тут же полностью заполнили все её столики. Новички без раскачки принялись поедать вкусные и разнообразные яства, а некоторые из них в процессе приёма пищи ещё и успевали общаться с соседями, но, не в пример им, Том оставался молчалив и был как будто «не здесь». Медленно пережёвывая пищу, он постоянно задавался вопросом: «Что было не так с этим гостеприимным местом?»

Поужинав, «уравновешенные» вновь разошлись по своим пятиместным каютам, где вскоре многие из них погрузились в глубокий сон, так полезный для молодого организма. И только Том проворочался полночи на своей койке, не в силах отбросить мучающие его мысли. От показного равнодушия по дороге «сюда» не осталось и следа. Даже провалившись в рваный сон под утро, Том видел какие-то кошмары, от которых его спасло только пробуждение.

Следующим утром по пути на завтрак хмурого Тома неожиданно отделили от группы «спокойных», и совсем юная сотрудница «корпорации улучшения» препроводила его в соседний отсек, где, к некоторому своему облегчению, он встретился со своим приятелем.

— Том, рад видеть тебя среди «отзывчивых»! — громко произнёс тот. — Если ты здесь, значит, с «заторможенными» у тебя не вышло, — пояснил приятель, рассказав Тому ту информацию, которой обладал сам. — Нас отсортировывают, словно зверей: сначала по темпераменту, затем по физиологии и интеллекту. Есть ещё какая-то ерунда, за которой «они» особенно охотятся, но как ни пытался я вникнуть, всё равно ничего не понял из рассказа «их» сотрудника, — продолжил делиться информацией приятель. — Хорошая новость для нас с тобой: почти всем соискателям так или иначе после недолгой стажировки предлагают контракт. Понимаешь, приятель?!

— Скажи, как тебе спалось прошлой ночью? — неожиданно поинтересовался у бодрого рассказчика Том, спокойно дослушав перспективы скорого трудоустройства.

— Как младенцу! — с довольным видом ответил приятель. — Хотя в моей каюте поселились такие «цыпочки», что… Ну, ты понял! — приятель с довольной ухмылкой закатил глаза.

Том ничего ему не ответил, подумав, что бессонница легко объяснима его скорбью по ма, и с лёгкой улыбкой отправился вслед за приятелем в отсек «отзывчивых».

* * *

— Том! Мы в шаге от богатства! — приятель с энтузиазмом делился с ним новой информацией. — Сегодня начинается стажировка, по прохождении которой у нас будут контракты с шестизначными суммами. Понимаешь, шестизначными?! — приятель начал пританцовывать на месте, сделав ударение на последнем слове — И мы получим всё что пожелаем!

По прошествии нескольких дней бестолкового, как казалось новичкам, пребывания им неожиданно, наконец, заявили о завершении проверочных мероприятий и начале однодневной стажировки сразу после завтрака. «Отзывчивые», услышав новость и явно повеселев, в сопровождении сотрудников корпорации вновь расселись в салонах пассажирских электромобилей. Как и в день приезда, рядом с молчаливым Томом уселся его приятель, без умолку говоривший о каких-то пустяках. Самого же Тома волновали отнюдь не успешное прохождение стажировки и не ближайшее будущее, а воспоминания о странных снах, еженочно посещающих его с момента приезда в лагерь. Сны казались настолько яркими и реальными, что, встреть он совершенно разных, ранее незнакомых увиденных во сне людей наяву, Том непременно узнал бы их.

За своими размышлениями о странных снах Том незаметно для себя уснул, очнувшись только от лёгкого толчка приятеля, который, стоя возле электромобиля, с улыбкой смотрел на него: «Пошли, приехали! Чувствую, сейчас начнётся настоящее веселье!»

Перед взорами приехавших новичков открылась просторная подземная база с огромных размеров глубоким бассейном, разделённым на сектора, одни из которых были заполнены прозрачной водой, другие — различными жидкостями.

— Внимание! Для прохождения стажировки каждому из вас предлагается надеть скафандр и самостоятельно определить сектор жидкости, в который вы готовы погрузиться в нём, — начал объяснять «лёгкость» испытания сотрудник корпорации. — Всё очень просто: агрессивность жидкости и глубина вашего погружения в неё прямо пропорциональны сумме контракта, который корпорация заключит с каждым из вас, — добавил сотрудник, хлопнув напоследок в ладоши. — Итак, кто желает быть первым? — сотрудник окинул взглядом новичков, среди которых сразу отметил приятеля Тома, который, не раздумывая, вышел вперёд. — Отлично!

Энтузиазм, с которым приятель Тома начал надевать скафандр, передался многим испытуемым, и они последовали его примеру. Сотрудники корпорации участливо помогали надеть скафандры новичкам, попутно подбадривая их при этом.

— Смелее, чего ты медлишь?! — обратился к нему приятель, полностью облачившись в облегающий его тело непрозрачный скафандр, изготовленный то ли из смеси металла, то ли из композитных материалов, когда увидел, что Том не спешит последовать его примеру.

— Как ты в нём дышишь? И как тебе видимость в этом «костюме»? — поинтересовался Том, глядя на своего приятеля, лицо которого было скрыто от окружающих. При этом Том не мог понять сомнений, останавливающих его от переодевания в скафандр. Не интуитивные чувства, похожие на неуверенность или страх, а именно некий сигнал, исходящий от его разума.

— Моему телу в нём так комфортно, словно его сшили специально для меня! — с восторгом отозвался приятель, похлопывая себя по контуру гибкого скафандра. — Затем он повернул голову в сторону начавших расходиться по краям секторов с жидкостями новичков и воскликнул: — Ну, уж нет! Сегодня у вас не получится оставить меня в аутсайдерах!

Том не успел ему высказать свои сомнения, лишь почувствовав напоследок лёгкий хлопок на своём плече, совершённый приятелем, быстро направившимся к одному из сотрудников корпорации с единственным вопросом: «Посещение какого сектора будет самым опасным?»

— Мазут, кислотная среда, — сотрудник, мимоходом глянув на человека в скафандре, махнул рукой в дальний конец бассейна. — Поторапливайся, а, то твои коллеги тебя обойдут! — крикнул он с усмешкой вдогонку спешно уходящему в указанную сторону приятелю Тома, после чего повернулся и неодобрительно уставился на последнего новичка, не надевшего скафандр. — Почему медлишь? Нужна помощь?

— Нет, — покачал головой, нахмурившись, Том. — Вы уверены в их безопасности? — он кивком головы указал на аккуратно лежащий перед ним скафандр.

— Ты задаёшь неверный вопрос, соискатель! — последовал ответ сотрудника корпорации. — Правильный вопрос: «Где следующая ёмкость с жидкостью?!» — пояснил сотрудник с лёгким сарказмом. Он повернулся к новичкам, которые разбрелись группами к различным секторам и начали погружение в жидкости, встав по нескольку человек на открытые площадки на краях бассейна. Том же продолжил молча наблюдать, как его приятель постепенно опускается вглубь ёмкости с мазутом, пока с головой не исчез в ней.

— Остановите ваши безумные эксперименты! — неожиданно крикнул Том одному из сотрудников, схватив того за рукав комбинезона. — Вы подвергаете этих людей смертельной опасности! — Том продолжал кричать, пытаясь прорваться к уже исчезнувшему в жиже мазута приятелю, но пара сотрудников корпорации крепко схватила его за руки и остановила.

— Да что с тобой не так, соискатель?! Ты отстранён от стажировки! — по очереди высказались держащие Тома сотрудники корпорации. Они хотели его вывести с территории, но в этот момент вокруг бассейна началась странная суета, сопровождаемая звуками сирены. — А, дьявол! — выругался один из державших Тома сотрудников корпорации.

— Общий подъём на поверхность всех соискателей! — последовала команда от старшего сотрудника, и через минуту площадки, на которых находились новички, показались на поверхности бассейна. Сотрудникам корпорации, Тому и немногим, не успевшим погрузиться соискателям в скафандрах, предстала страшная картина лежащих вповалку неподвижных тел. Том одним из первых прервал своё оцепенение, намереваясь броситься к лежащему навзничь приятелю, но сотрудники корпорации вновь помешали ему, схватив его за руки.

— Всем соискателям срочно покинуть место стажировки! — последовала очередная команда от старшего сотрудника, после которой остальные его коллеги, обладая небольшим численным перевесом, почти силой выпроводили новичков к стоянке электромобилей. Том, который пытался сопротивляться такому повороту событий, постоянно оглядывался назад в надежде рассмотреть происходящее на площадках, но всё, что ему удалось увидеть, — неспешная попытка оказания сотрудниками корпорации искусственного дыхания парочке тел новичков на близлежащей платформе сектора с чистой водой.

* * *

— Принимай последних пассажиров! — сотрудники корпорации, поддерживая за руки, подвели к стоящим электромобилям, на треть заполненных людьми, двух спасённых ими новичков, которые не без труда молча уселись на пассажирские сиденья одного из них.

— Что там? — полюбопытствовал скорее из любопытства, чем из сострадания один из сидящих в электромобиле сотрудников у своих только что подошедших коллег.

— Бракованная партия скафандров, — тихо и безэмоционально ответил ему коллега.

В это время к стоянке подошёл старший сотрудник, громко обратившись к понуро сидящим в них новичкам: — Первый этап сегодняшней стажировки вами не пройден. Поэтому вас переместят на другой уровень, ибо корпорация желает дать вам второй шанс! И не печальтесь о своих товарищах, ведь их семьи получат хорошую компенсацию! Так что успехов вам! — бодро сказал он в конце своей пламенной речи и добавил, указав пальцем на Тома, погружённого в ощущение безграничного одиночества: — А с этим крикуном хочет пообщаться служба безопасности.

Глава 4. Африканская саванна

Она вскочила на лапы и вместе со всеми побежала прочь, когда к привычным звукам ночной саванны неожиданно добавились раскаты грома от выстрелов и в звёздном зимнем небе то тут, то там начали вспыхивать мерцающие отсветы фар. Рёв приближающихся машин с весёлыми людьми, улюлюканьем, напоминающим жителям саванны, кто здесь хозяин, заставлял травоядных мчаться мимо встревоженного прайда без опаски быть атакованными им.

Не считая трёх маленьких львят, львица была самой юной охотницей в своём прайде, только совсем недавно испытав волнительное первобытное чувство от участия вместе со старшими самками в охоте.

Но сейчас охотники сами превратились в добычу, и молодая львица вместе с другими самками с надеждой смотрела на льва — огромного сильного самца в самом рассвете сил, который в эти минуты, потеряв уверенность, зычным рыком звал своё многочисленное семейство в противоположную от наступающих браконьеров сторону. Лев предпринял попытку оторваться от стремительно мчащихся на прайд джипов, дальним светом своих фар слепящих животных, но смог увести лишь часть самок с львятами в спасительный неглубокий овраг, оставив на расправу браконьеров двух замешкавшихся самок.

«Бум! Бум! Бум!» — звуки выстрелов раздавались почти беспрерывно, когда браконьеры наперебой, хвастаясь друг перед другом, выпускали смертоносные послания обитателям саванны. Самая старшая самка прайда и её дочь — та самая юная охотница — быстро оказались отрезаны людьми от оврага. Юная львица смотрела на загородившую её своим телом мать, которая, испытывая страх и отчаяние, с прижатыми к голове ушами, всё же интуитивно, в знак готовности драться за уже подросшего детёныша до конца, показала атакующим мощный оскал.

Но люди и не думали придать этой схватке благородства — не сходя на землю, разрядили в старую охотницу большую часть содержимого магазинов своих винтовок. Сначала выпущенные ими пули пролетали мимо, затем их часть попала в цель, лишь слегка ранив охотницу, которая приняла эту обжигающую боль за укусы невидимых противников, постоянно поворачивая морду в попытке вцепиться мёртвой хваткой в атакующих её врагов. Первые промахи лишь позабавили стрелявших людей, и они встретили радостными криками вид болезненных метаний охотницы. Эта сцена не была сражением, а больше походила на мучительную казнь, и через пару минут одному из браконьеров надоел вид загнанного зверя, по прежнему закрывающего своим крупным телом сородича поменьше. Браконьер спокойно прицелился и выстрелил, прошив насквозь тело взрослой львицы и заставив её упасть навзничь, но лишь на миг. Через мгновение львица вновь вскочила, тяжело дыша, на четыре лапы, показав людям, как и прежде, готовность сражаться. Её звериный оскал окрасился в багровый цвет, дополняемый вырывающимся хрипом из простреленного лёгкого. Ещё выстрел, ещё! Но взрослая львица, чувствуя приближение собственной смерти, уже не обращала внимания на людей, направивших дула своих винтовок в её сторону, лишь напоследок бросив в сторону дочери угасающий взгляд, в котором, кроме невыносимой боли, та могла прочитать немой призыв: «Спасайся!» Юная охотница же, замерев на месте, смотрела на свою рухнувшую на землю и истекающую кровью мать, пытаясь полностью скопировать её оскал и грозный рык. Она, почти окружённая с трёх сторон, непременно стала бы вторым трофеем веселящихся поблизости браконьеров, не сделай один из нападавших опрометчивый поступок: в возникшей паузе он, не дожидаясь перезарядки своего арсенала другими, произвёл одиночный выстрел.

— Р-ра-а-а! — завизжала от обжёгшей её левую лопатку нестерпимой боли юная львица, бессознательно немедленно бросившись в сторону стрелявшего, словно намереваясь его атаковать. Через пару секунд она оказалась между двух джипов с перепуганными браконьерами внутри и… тем самым получила шанс на спасение. Несмотря на жгучую боль, рана не была глубокой и позволила ей что есть силы броситься бежать в ту сторону, откуда недавно прибыли эти странные существа, с непонятным ей наслаждением несущие смерть обитателям саванны. Тем временем браконьеры, осознавшие свою ошибку, провожали убегающую от них львицу улюлюканьем и очередными залпами из винтовок, при этом не торопясь развернуть джипы в обратную сторону, чем позволили молодой охотнице постепенно удалиться на спасительное расстояние от места гибели её матери.

* * *

Она всё бежала и бежала по ночной саванне, давно уже не преследуемая людьми, пока, наконец, не остановилась в надежде уловить знакомые запахи соплеменников из прайда или услышать рык его главы. Но почему вместо радости спасения вся её звериная сущность содрогнулась? Почему в её сердце вновь проник страх от этого ещё тихого шелеста травы вдалеке и сладковато-омерзительной вони падали? Гиены!

Львица, всё ещё надеясь остаться незамеченной, попыталась обойти опасность стороной, однако крики гиен, почуявших раненного зверя, быстро наполнили округу. Большим полукругом стая гнала её к изгибу реки, потерявшей в зимний период часть своих вод. Молодая львица отчётливо слышала голодный крик вожака стаи — сильной беременной самки, желающей дать больше жизни своему ещё нерождённому потомству.

Погоня продолжалась почти десять минут, когда львица прекратила бег, но не от потери сил и не от невыносимой боли: остановиться её заставил крутой обрыв, внизу которого она без труда увидала поджидающую её новую смертельную опасность. Крокодилы!

Минутного промедления в виде метаний влево-вправо вдоль обрыва в надежде найти брод оказалось достаточно, чтобы стая гиен плотной стеною подошла на расстояние в десяток метров к молодой охотнице, осознавшей обречённость своего положения: либо быть съеденной гиенами здесь, либо разорванной внизу крокодилами.

Тем временем гиены, не желая делиться добычей с обитателями реки, окружили раненную молодую охотницу с трёх сторон, а два самца даже предприняли попытку отсечь её от реки. Львица, будучи чуть крупнее большинства нападавших на неё двух десятков гиен, безуспешно пыталась отогнать их своим рыком, после чего началась неравная схватка, в ходе которой ей поначалу удавалось, крутясь на месте, отбиваться от нападавших. Но гиены, поочерёдно атакуя львицу со всех сторон, быстро изматывали её силы. Вскоре им удалось повредить её задние лапы, тем самым усугубив уже имеющуюся рану на левой лопатке. Постоянная изнуряющая борьба с многочисленными врагами заставила сесть молодую охотницу на израненные задние лапы, вертя поочерёдно во все стороны головой и отбиваясь от всё новых и новых атак предвкушающих приближение развязки гиен.

И когда нападавшие, почуяв конец схватки, на миг отступили, не желая получить ненужный случайный ущерб от израненной жертвы, молодая львица получила призрачный шанс на спасение, из последних сил неожиданно бросившись к обрыву, дорогу к которому ей по-прежнему преграждали две гиены. В завязавшейся недолгой борьбе более крупной львице удалось, удержавшись над обрывом, столкнуть с него обеих гиен. Более опытный старый самец гиены, почуяв новую угрозу, исходящую от реки, тут же предпринял попытку взобраться обратно наверх по песчаному склону обрыва, когда более молодой и неопытный бросился наутёк вдоль её русла, через некоторое время попав в пасть желающим поучаствовать в кровавом пире обитателям реки, отовсюду выползавшим на берег.

На непродолжительное время вечная схватка непримиримых врагов прекратилась, когда стая гиен услышала предсмертный вопль своего молодого самца и отчаянную борьбу более старого, безуспешно пытавшегося взобраться наверх по склону и атакуемого крокодилами.

Но львице, получившей, казалось, такую необходимую передышку, это мало помогло: она, высунув язык и тяжело дыша, села на землю, не чувствуя задних лап, с померкшим взором ожидая последнюю атаку нападавших. «Однако почему вдруг воинственные крики гиен сменились их щенячьим визгом? Что или кто смог их напугать так, чтобы заглушить чувство голода и за минуту до желанного и неминуемого пира отступить от обрыва?»

Окровавленная молодая львица упала на бок и не могла ответить на эти вопросы, когда, уже теряя сознание, сначала услышала приближающиеся спешные шаги, а затем увидела нависший над собой силуэт. Это был человек!

Он, не обращая внимания на её неудачную попытку приподняться, аккуратно взял львицу на руки и понёс прочь от страшного обрыва. Она же, не в силах сопротивляться, то теряя сознание, то вновь приходя в чувство, просто позволила судьбе свершиться. И, когда человек отнёс её на достаточно большое расстояние от обрыва, последнее, что услышала молодая львица, были крики беременной предводительницы гиен, которой всё же удалось отпировать своим израненным сородичем, выбравшимся наверх по крутому берегу реки.

* * *

Яркий свет освещал центральную часть комнаты, где, словно зависнув в воздухе, «парила» спящая под наркозом львица, вокруг тела которой со всех сторон суетились невидимые умелые руки хирургов. Чуть поодаль, оставаясь в полумраке дальнего угла «реанимационной палаты»,стоял человек, напряжённо следящий за происходящим на операционном столе. Он дождался окончания успешной операции и вышел на свет к по-прежнему находящейся под наркозом львице. Это был Егор! Но заметно возмужавший со времени своего отлёта из южноамериканского «супергорода», что особенно подчёркивали вертикальные морщины между надбровными дугами, дополняющиеся усами и короткой бородой.

Егор стоял над молодой охотницей, молча глядя на мерные колебания её грудной клетки: «вздох-выдох», «вздох-выдох», а за ним в том самом тёмном углу, из которого он незадолго до этого вышел, отобразилась пара зелёных глаз, своим огнём «прожигающих» полумрак ночи и, казалось, выцеливающих его беззащитную спину.

— Я знаю, что вы вернулись, и чувствую ваше присутствие. Так что не стоит красться ко мне, Фло! — Егор с непринуждённой улыбкой обернулся, встречая «выход на свет» очаровательной зеленоглазой девушки с пухлыми широкими губами, одетой в лёгкий сарафан и широко улыбающейся ему своей обезоруживающей белоснежной улыбкой. Её изящное тело гармонировало с тонкими чертами лица, а глубокомысленный взгляд, которым она одарила Егора при встрече, создавал особенную магию момента.

— Ну почему ты снова испортил сюрприз, Егор?! — девушка лёгкой походкой подошла к нему сзади и слегка, но чувственно прикоснулась губами к его щеке. Она казалась искренне расстроенной невозможностью подкрасться к нему незаметной.

— Я тоже рад, что вы так скоро вернулись, но не стоит опробовать на мне свои чары! — Несмотря на сказанное, в его взгляде промелькнула искра. — Как она? — он постарался сменить тему, уже серьёзно задав вопрос, и только после ответа Фло стало понятно, о ком идёт речь.

— Фа в бешенстве! Тебе стоит поговорить с ней, пока она не прикончила того беднягу, которого мы отловили рядом с местом преступления! — тоже серьёзно произнесла Фло, кивком головы указывая куда-то в сторону. — Пойдём, пока не поздно!

По межэтажному проёму они быстро спустились вдвоём на первый этаж сооружения — им оказалась станция наблюдения, где увидели возле сидящего сжавшегося в комок от ужаса незнакомца расхаживающую кошачьей походкой короткостриженную с мелкими кудряшками девушку со спортивной внешностью и несгибаемой волей в красивых карих глазах.

— Значит, ты напоследок решил поохотиться?! — негодовала она, глядя на незнакомца.

— Нет, нет! — жалобным голосом оправдывался тот. — Это всё мои знакомые — они хотели поразвлечься. Поначалу это была лишь непринуждённая прогулка — сафари! — прокричал он.

— Что же! Я тоже не прочь поохотиться в предрассветной саванне. Тем более что добыча так близко от меня, — свирепым голосом произнесла девушка, пристально глядя на незнакомца и показывая ему свой оскал с заметно подрастающими на глазах звериными клыками.

— А-я-а-а! — завопил незнакомец с полными животного ужаса глазами, одновременно отшатнувшись от свирепой полудевушки-полузверя и пытаясь закрыться от неё руками.

— Я не только медленно, по кусочкам буду поглощать твою плоть, чтобы ты мог почувствовать отделение её частей, но и после заберу твою душу, чтобы и там, в другом мире, не давать тебе покоя, всякий раз пожирая тебя вновь, — медленно и свирепо произнесла она.

— Фа, сейчас самое время тебе остановиться! — строгим голосом окликнул её Егор, когда они с Фло подошли к девушке с намерением помешать ей исполнить задуманное.

— Не готова с тобой согласиться! — возразила ему Фа, и в её голосе все присутствующие услышали непреклонное желание исполнить ею сказанное. — Дух убиенной львицы взывает к отмщению, — она произнесла последнюю фразу, бросив пристальный взгляд на незнакомца.

— Виновные получат справедливое воздаяние всем своим неблаговидным поступкам, но всему своё время, — произнёс Егор более спокойным тоном, и его слова поспособствовали постепенному угасанию гнева девушки, которая отошла от незнакомца. — Пойдём наверх, мне есть чем тебя порадовать, — сказал Егор Фа, увлекая её на второй этаж подальше от браконьера.

* * *

— Невинное дитя, ты так страдала! — Егор с Фло стояли чуть поодаль от подошедшей ко львице Фа. Она едва касалась загривка молодой охотницы, которая всё так же пребывала в глубоком сне, «повиснув» посреди «операционной». — Фа обернулась к Егору с блестящими от слёз глазами, с благодарностью произнеся: — Ты спас не только её. Это дитя со временем даст здоровое потомство, которое восстановит их исчезающий вид.

— Да, этой ночью у меня был выбор: спасти её или старого самца гиены! И я выбрал молодую львицу! — безрадостно произнёс он, осознавая, что его поступок был сродни решению судьи, выносящего жестокий вердикт: «Кому жить, а кому умирать?»

— Не кори себя за это, — ответила Фа, пытаясь его успокоить. — Старому самцу и так оставалось недолго: если бы не сегодняшняя встреча с крокодилами, на днях он стал бы жертвой пары молодых львов, спешащих к нам с севера. И всё из-за гигантского потока людей, с надеждой устремившихся в новый город на западе Африки.

— Да, жители континента устали от войн, разрушений, голода и болезней. Они хотят обрести новый дом, в котором их семьи почувствуют безопасность и счастье, — задумчиво продолжил её последнюю мысль Егор. — Только бы браконьеры в оставленных охраной заповедниках бед не наделали напоследок. Кстати, что с его подельниками?

— Да, ерунда! — словно не особо желая вдаваться в подробности, отмахнулась от вопроса Фа, но, поймав на себе строгий пристальный взгляд Егора, пояснила: — Сломала им транспорт, отобрала оружие и отправила пешком домой. — Она хотела закончить на этом объяснение, но, вновь увидев не озвученный Егором вопрос: «Что, ночью, пешком, без оружия?», — ответила вопросом на вопрос: — А что-о?! Пусть лучше благодарят, что не пустила по их следу стаю голодных гиен! — вскликнула девушка с деланным возмущением. — Да, и этого, на первом этаже я всего лишь хотела напугать! Так, слегка! — сказала девушка уже ровным тоном, закатив при этом глаза и вновь показав острые клыки. — И вообще! Мы будем сегодня ужинать? А то я проголодалась, — напоследок произнесла она, своей фразой заставив Фло и Егора рассмеяться.

* * *

По прилёте в Африку заботой Егора стали бескрайние луга саванны, раскинувшиеся между двумя гигантскими стройками возводимых Maxworld Robotics Corporation мегаагломераций на западе и востоке континента. Привычная четырёхэтажная пирамида станции наблюдения сопровождала его каждодневные перемещения по самому сердцу Африки. Егор настолько привык к технологиям корпорации, управляемой Ливи, что уже принимал за данность зеркальную поверхность знакомого силуэта пирамиды, неустанно невидимым «караваном» следовавшей за пытливым путником и гостеприимно принимающим его всякий раз.

Образы дикой природы континента нашли своё воплощение в сотворённых технологиями корпорации Флоре и Фауне — грозных существах, способных к перевоплощению в диких животных и деревья Африки соответственно и готовых в одиночку противостоять любому недругу, пожелавшему посягнуть на её животный и растительный мир.

Поэтому незримому стороннему наблюдателю не стоит заблуждаться, наблюдая ту лёгкость, с которой Егор общался с прекрасными Фло и Фа, даже при необходимости настаивая на принятии ими правильного, по его мнению, решения в отношении браконьера. Роль Егора, единственного человека, способного общаться с миром дикой природы, в лице Фло и Фа была исключительной благодаря его прошлому положительному опыту на другом континенте. И, конечно, так пожелала Ливи, учитывая неразрешимый конфликт города и джунглей, возникший в Южной Америке, который главе корпорации был в Африке совсем ни к чему.

И ещё одной негласной приятной привилегией пребывания молодого человека в саванне стала возможность скрашивания своего одиночества в обществе двух очаровательных девушек. Впрочем, пикантные подробности обе стороны «соприкосновения двух миров» предпочли оставить под покровом ночного звёздного неба над бескрайними лугами, наполненными чистой первобытной страстью и магией любви.

* * *

По договорённости с Обществом Ливи взяла на себя обязательство построить в Африке две мегаагломерации и разместить в них полмиллиарда и миллиард жителей соответственно. Строительство западной, менее «крупной» агломерации неподалёку от атлантического побережья завершилось чуть раньше, но ещё до его окончания поток сотен тысяч людей, уставших от неразрешимых проблем, царящих на континенте, устремился в «город будущего».

Но, направляясь в сторону скопления пирамид, гребнем своих остроконечных крыш возвышающихся над округой, словно вершины величественных гор, люди не могли найти к ним дороги, а, приблизившись окольными путями к заветным гигантским фигурам, понимали, что в строения, монолитом своих «стеклянных» граней впитывающих жар Солнца, с земли войти невозможно. И там полностью отчаявшихся людей подбирали аэромобили с аббревиатурой Maxworld Robotics Corporation, возвращая их в карантинные центры возле мегаагломерации, где будущих его жителей «освобождали» от всех принесённых с собой вещей, затем «угощали» небольшим объёмом прозрачной желейной жидкости без вкуса и запаха, и только потом аэромобили уносили людей обратно на новоселье в «город будущего».

Измученных войнами, голодом и болезнями людей, ежедневно прилетающих в «город», на выходе из аэромобилей корпорации приветствовали такие же ранее прибывшие туда горожане, радостно говорящие новосёлам: «Гостеприимство в сердце встречающего!» Возможно, кому-то эта фраза могла показаться наивной и несущественной, но только не для выстрадавших все мыслимые «прелести» перенаселённости жителей Африки, которые каждый раз испытывали настоящий культурный шок от услышанных слов, с искренностью произнесённых их вчерашними «недружелюбными соседями».

Многие из новосёлов никак не могли понять, почему о каждой вновь прибывшей семье участливо заботилась эта юная глава корпорации, сферическое изображение которой «поселилось» во всех жилищах многоуровневых пирамид. «Достаточно ли еды? Хорошо ли спалось? Хватает ли забав малышам?» — любой вопрос незамедлительно решался вездесущей труженицей, способной убаюкать даже неспокойного ребёнка, если того требовала необходимость. На вполне резонный вопрос: «Как она всё успевает?» — Ливи всякий раз уклончиво намекала на таинственные технологии, которые, впрочем, не могли объяснить такое, на первый взгляд, фантастическое отсутствие пыли в жилищах.

— Какой дом может обойтись без пыли? — вопрошали, чуть пообжившись, новосёлы, обращаясь к её сферическому изображению, но её копия лишь с улыбкой пожимала плечами.

— Не печальтесь, не найдя пыли. Лучше поделитесь радостью с вашими родными, которые сейчас далеко! Пусть они, узнав о вашем счастье, поселятся рядом, — призывала их к действиям Ливи, и «горожане», услышав её призыв, с энтузиазмом, посредством невидимых фоносферов, к которым «горожане» быстро привыкли в «мире без предметов», принимались зазывать в город своих родных и близких. Даже тех, кто давно эмигрировал в Европу, где в это самое время царили совсем другие порядки и люди были охвачены совсем не праздничными настроениями.

Глава 5. Тернистая дорога

Двумя годами ранее, где-то в альпийском подземном исследовательском центре WITC.

— Ты мне всё расскажешь! Даже чего не знаешь, вдруг вспомнишь! — угрожающим тоном произнёс сотрудник службы безопасности с аббревиатурой WITC на спине, нависая над сидящим на раскладном стуле измученным долгим допросом Томом.

— Вам хорошо известны мои детские страхи перед водной стихией! Тогда мне только по счастливой случайности удалось избежать неминуемой гибели в Средиземном море! — не сдавался Том, с возмущением уставившись в ответ на сотрудника службы безопасности.

На втором часе «беседы» к грубости сотрудника службы безопасности WITC заметно добавилось раздражительности, когда он снова получал ловкие ответы допрашиваемого, будто ожидающего смены тактики допроса в виде резкого испуга или неожиданного вопроса. «Либо сидящий напротив парень и впрямь особенный, либо мне пора на покой!» — думал ведущий допрос, когда его очередная попытка застать врасплох оппонента провалилась.

Но было бы опрометчиво думать, что подвергшийся первому в своей недолгой жизни допросу молодой человек обладал какой-то методикой, защищающей его от мощного психологического давления. Ловкость, с которой Тому удавалось «ускользать» от наседавшего сотрудника службы безопасности WITC, объяснялась намного проще и сложнее одновременно: тихий ровный голос в его голове всякий раз предупреждал о новой угрозе или давал правильный и своевременный ответ на каверзный вопрос.

* * *

Чуть ранее, по дороге на допрос.

— Они ищут «творцов», участь которых после раскрытия потенциала незавидна. — Том вздрогнул, когда его только отделили от остальной группы выживших и повезли на допрос. — Не подавай вида, что слышишь меня, — приятный девичий голос отчётливо прозвучал в голове Тома. От испуга, хотя он почти никогда не использовал брань в обороте речи, Том выругался, подумав, что шок от увиденного здорово ударил по психике, но «голос в голове» представился другом и пояснил, что всему есть объяснение и Тому вполне реально потом мысленно общаться с «ним» на определённые темы. А сейчас «друг» поможет ему избежать больших неприятностей и даже спасёт ему жизнь. — Только внимательно слушай меня — делай и говори ровно то, что услышишь в своей голове, — напутствовал его «друг».

— Не ты ли, «друг», не давал мне спать по ночам на протяжении последней недели? — негодующим тоном задал вопрос Том, ловя себя на мысли, что уже вовсе не удивляется безумству звучания «голоса» в своей голове и простоты диалога с ним. — Не раздвоение ли личности у меня? Может, пора звать на помощь?! — одолевали его сомнения в здоровье собственной психики, после чего последовал задорный девичий смех.

— Ты забавный, Том! — сквозь смех констатировал «друг». — Твои сомнения понятны, но совершенно напрасны и беспочвенны. — «Друг» сделал попытку успокоить Тома. — Нам о многом нужно поговорить с тобой, но не сейчас. Сейчас ты начнёшь разыгрывать «легенду», сочинённую специально для тебя, понимаешь? Просто доверься мне, Том!

* * *

— Что здесь? — в помещение, где происходил допрос Тома, вошёл ещё один сотрудник службы безопасности WITC. Вероятно, вошедший был более высокого статуса, чем тот, что общался с доставленным, потому что после беглого взгляда на Тома он пристально посмотрел на своего коллегу и понял бесперспективность дальнейшего выбивания показаний.

— Похоже, что ничего, от слова совсем! — лишь обронил подчинённый, качая головой.

— Что скажешь? — «главный» перевёл взгляд на Тома, но молодой человек только пожал плечами. — Тебе уже наверняка известно, что все поступающие сюда люди делятся на категории, не так ли? — «Главный» уже знал ответ, потому что, не дождавшись его от Тома, продолжил. — Известно! Но ты знаешь не всё, вернее, тебе известны не все категории. Есть одна, скажем, особая группа соискателей, нахождение в которой совсем не даёт входящим в неё никакой надежды на будущее. Понимаешь?! Никакого будущего! И, похоже, ты стоишь у него на пороге!

— Я больше не желаю быть соискателем работы в вашей корпорации! — Том попытался подняться с раскладного стула, но допрашивающий его сотрудник не позволил ему встать.

— Ты не просто трус, ты — слабохарактерный трус! — с саркастической ухмылкой сказал «главный», теряя интерес к собеседнику на стуле. — Отсюда ты выберешься не скоро, сначала отработав те усилия и то время, которые потратила на тебя корпорация! Помести его к «никчёмным»! — приказал, поморщившись, «главный», направляясь на выход из помещения.

* * *

— Это и был твой хитроумный план?! — возмущению Тома не видно было границ, когда допрашивающий его сотрудник службы безопасности разместил его в многолюдном помещении, которое жилым можно было назвать лишь условно. Двухъярусные кровати, расположенные в нём в несколько рядов, стояли так плотно, что между ними почти не оставалось места для прохода человеку. Обитатели помещения встретили появление Тома с понурыми лицами, и, как ему показалось, в их взглядах читалось серое болото обречённости.

— Будь спокоен и пройди почти до самого конца, там, на верхнем ярусе, есть свободное место, займи его! — последовала инструкция от «друга», и Том со вздохом устало побрёл к указанному «им» месту и, взобравшись наверх, улёгся на койку. — Твоё вызволение из лап корпорации будет нескоро. Здесь ты не в тюрьме, но и не свободен. И, чтобы уберечь себя от «улучшения», прикинешься на некоторое время «никчёмным»! Так безопаснее! И не благодари! — вновь задорно прозвучал голос «друга» в голове Тома.

— Ты говоришь об улучшении как о чём-то плохом! — не соглашаясь с «голосом в голове», возразил Том. — Многие люди сочтут такое улучшение благом, дающим большие возможности!

— Да, многие, как и ты сейчас, разделяют и приветствуют главенство возможностей, не желая видеть очевидного: гонка за возможностями не оставляет им выбора возвращения назад! Твой знакомый, поверив словам незнакомца, понапрасну рискнул своей жизнью и умер!

— Как ты смеешь с таким спокойным безразличием говорить о людях, которые совсем недавно трагически погибли?! Если бы ты соизволил… или соизволила пообщаться со всеми новичками и предупредить их, мне не пришлось сегодня порушить свою многообещающую карьеру и оплакивать загубленные жизни! — возмутился Том тем спокойствием, с которым «друг» вёл свои рассуждения о «возможностях» и «выборе».

— А кто сказал, что мною не предпринимались попытки предупредить всех новичков?! — тем же ровным голосом ответил «друг», не обращая внимания на выпады Тома. — Предупреждение «рассылалось» всем без исключения новичкам, но только ты его «услышал»! Твои бессонные ночи явились предвестником пробуждения определённых способностей, которыми обладают не многие люди. Остальные же соискатели счастья, поддавшись искушению корпоративных соблазнов, утратили чувство разумности.

* * *

Так как в «новую жизнь» Том попал уже после ужина, то, учитывая ещё и пропуск им обеда, его молодой организм, отправленный «другом» на верхний ярус кровати в тесном и душном помещении, испытывал целую череду дискомфорта. К тому же некоторые из обитателей «никчёмного» блока по-прежнему косились на него, не решаясь к нему приблизиться.

Но всё происходящее в блоке Тома мало волновало, для него гораздо важнее были слова «друга», которые постоянно крутились у него в голове: «возможности», «выбор», «искушение», «разумность». «Что это всё значит?» — не унимался Том, пребывая в своих размышлениях и вспоминая страшные и любопытные моменты прошедшего дня. Его чувства противились холодной рассудительности «друга», а его разум, наоборот, «говорил» Тому о его правоте. Хотя в их общении было много недосказанности, молодого человека всё равно не покидало чувство, что услышанную сегодня информацию от «голоса в голове» он знал уже давно, но она оставалась по какой-то не ведомой Тому причине забытой им, хранясь на пыльной полке его подсознания.

— Хватит рассуждений, пора спать! — вновь «отозвался» в голове Тома знакомый «голос».

— Я уже начал забывать про то, что ты всегда рядом, — устало «ответил» Том.

— Если сказать точнее, ты привыкаешь к моему присутствию и уже не испытываешь неловкости от нашего общения, — внёс некоторые уточнения «голос в голове» Тома.

— А ещё у тебя приятный голос! И ты, наверное, красивая девушка с такими смешными торчащими в стороны косичками, — мечтательно произнёс Том, на полную включив фантазию.

— Не хочется отвлекать тебя от нежных мечтаний, но завтрашнее утро покажется тебе совсем не добрым, поверь мне на слово! — «голос в голове» вернул Тома в действительность.

Том хотел возразить «другу», что в этих стенах он толком не спал уже неделю, что помещение тесное и душное. В общем, он сделал попытку найти массу возражений против мгновенного сна… и незаметно для себя провалился в глубокий и красочный сон, в котором видел, словно наяву, яркие моменты совсем не своего детства, сопровождаемые удивительно приятным смехом красивой девушки со смешными торчащими в стороны косичками.

* * *

— Ну всё, «никакущие», пора вставать! Грязь сама себя не очистит! — грубый мужской голос ворвался в переполненный людьми блок, заставив их подняться со своих кроватей. Люди молча побрели в уборную зону, стремительно переполнив её, а стоящий в одиночестве у входа в блок сотрудник корпорации встретил образовавшийся затор презрительной ухмылкой.

Том спокойно отстоял очередь в уборную зону, проследовал вместе со всеми «никчёмными» на завтрак, затем в числе прочих работников уселся в один из поданных электромобилей и отправился навстречу своему первому рабочему дню.

Сотрудник корпорации не кривил душой, когда говорил о неубранной грязи, понимая под ней всю неприглядно выглядящую и не менее отвратительно пахнущую работу, для которой и отсортировали безвольных и на всё согласных людей — «никчёмных». Том внешне безропотно принял свой участок работы со сроком исполнения «до обеда». Но внутри него всё клокотало от возмущения и злости, и если бы не «голос друга в его голове», он непременно восстал бы против такого неуважения к собственной персоне.

— Хочешь отсюда выбраться?! Значит, ты будешь слушаться меня и делать ровно то, что скажу, и ровно так, как скажу! — спокойным, но твёрдым тоном напутствовал Тома «друг в голове». — Иначе у тебя хороший шанс завершить свою карьеру уборщика вон в той канализации! — припугнул молодого человека «друг» и затих, ожидая, когда Том успокоится.

На какое-то время их общение прекратилось, и «голос в голове» послышался только тогда, когда Том несколько раз мысленно позвал его, попутно извиняясь за свою несдержанность.

Тем временем рабочий день продолжился: после обеда Тома ожидала почти ни чем не отличающаяся от утренней уборки работа, которой он посвятил вторую половину рабочего дня, после чего вместе со всеми, отужинав, вернулся в жилой блок, который показался ему на исходе тяжёлого трудового дня даже уютным. Молодой человек так устал, что без долгих бесед с «другом» прямиком отправился в бездну сна, пробудившись только утром от грубого окрика.

* * *

День за днём, неделя за неделей складывались в унылую картину повседневности, утомляя молодого человека своей тягучей обыденностью. Прошло уже несколько месяцев с момента приезда Тома в странный гигантский муравейник со сложной сетью лабиринтов и ходов.

Иногда ему казалось, что эта могущественная корпорация вовсе не занимается самыми передовыми разработками Европы, а лишь сбрасывает и концентрирует различные отходы человеческой деятельности внутри этого «муравейника», заставляя бедолаг вроде Тома испытывать на прочность свои органы чувств.

— А ты полагаешь, что WITC так скоро предложит тебе что-то ещё? — «голос в голове» сделал вид, что удивлён наивности Тома. — Впрочем, если пожелаешь, можешь подойти к тому скучающему господину и предложить свои услуги для более «взрослой» работы.

— Что, так просто взять и подойти?! — удивился Том, до конца не веря в возможность избавиться от «канализационного ужаса». — Без подвоха?

— Без подвоха! Просто возьми и подойди! — как бы невзначай обронил «голос друга».

Действуя строго по инструкции, Том подошёл к сотруднику и заявил о своём желании заняться более «взрослой» работой, совсем не догадываясь, что из «канализационного» попадёт в куда более страшный, непринимаемый его разумом кошмар реальности.

* * *

Следующим утром после завтрака сотрудник WITC пригласил Тома в отдельно стоящий от всего транспорта электромобиль, после чего они вдвоём поехали незнакомой ему дорогой.

Том, получив новые инструкции «от друга в голове», не обмолвился с сопровождавшим его сотрудником ни единым словом, изредка поглядывая на мелькавшие на развилках тоннелей знаки. И, когда электромобиль остановился и из него первым вышел охранник, по спине Тома пробежал лёгкий холод от осознания назначения места, в котором он очутился.

— Тёплую одежду получишь чуть позже, сначала вводный инструктаж! — деловито произнёс сопровождающий его сотрудник WITC, который заметил, как съёжился Том. — Здесь и впрямь чуть прохладнее, чем в канализации, — хмуро пошутил сопровождающий, садясь обратно в электромобиль. — Заеду за тобой по расписанию, удачи!

Транспорт с сопровождающим в салоне быстро скрылся в лабиринте туннелей, оставив Тома в одинокой нерешительности стоять перед массивными, чуть приоткрытыми воротами-шлюзом. «Я туда не пойду!» — сопротивлялся молодой человек «голосу» в своей голове.

— Эй, отчаянный, держи обмундирование! — вышедший из ворот пожилой сотрудник WITC на ходу бросил Тому тёплую куртку, вплотную приблизившись к нему. — Вижу, понял, куда попал! Да не дрожи, человек ко всему привыкает! За свой первый день мне до сих пор немного стыдно! Тоже, как у тебя, мурашки по коже бегали! — мужчина приободряюще хлопнул Тома по плечу и первым направился обратно, увлекая молодого человека за собой.

Не успев зайти в помещение, разделённое на длинные тупиковые секции с четырёхметровыми потолками, в которых располагались многоярусные закрытые полупрозрачные капсулы, Том ощутил, как температура внутри резко опустилась до отрицательных значений, что подтверждал процесс превращения в пар выдыхаемого им из лёгких воздуха. Молодой человек, морщась, озирался по сторонам, чем спровоцировал лёгкую покровительственную улыбку пожилого наставника.

— Возможно, ты скоро полюбишь это место за его леденящую кровь тишину! — с иронией произнёс мужчина. К тому же оно хранит так много тайн, что может считаться самой загадочной окраиной корпорации! Я бы сказал, средоточием всех её результатов, только отрицательных! — мужчина развёл руки в стороны, словно дирижёр большого безмолвного оркестра. — Только есть одно правило, парень: всё, что происходит здесь, остаётся здесь! Понимаешь?! — пожилой наставник внимательно посмотрел на кивающего ему в ответ головой Тома и, видимо, оставшись довольным его реакцией, резюмировал: — Будем считать, что вводный инструктаж тобой успешно пройден!

* * *

Морг, а это был именно он, действительно встретил Тома кристальным безмолвием, отражённым в слегка покрытых инеем стенках капсул с лежащими внутри телами людей. Ему едва хватило времени на осмотр всех закоулков морга, когда пожилой наставник позвал его встретить первые утренние «посылки», как он называл тяжёлый «груз» в виде таких же, как внутри морга, капсул, доставленных в специальном грузовом электромобиле.

— Ночной «улов» корпорации! — хмуро констатировал пожилой наставник. — «Она» любит забавляться по ночам! О-о-о! Тебе это понравится, парень, только здесь ты сможешь познакомиться сразу с парочкой хорошеньких девушек и нести им всякую чушь без риска быть отвергнутым! — мужчина безрадостно посмотрел на список доставленных тел и с помощью юркого мобиля-манипулятора начал их разгрузку из транспорта, а Том выполнял вспомогательную функцию помощника: открывал очередной отсек с капсулами, следил за соответствием имён и фамилий лежащих в капсулах с уже обозначенными для них на пустующих ячейках местами, попадающимися в очередном тупике морга.

Перед «заполнением» ячейки манипулятор «выбрасывал» туда капсулу, открывая стыдливо отворачивающемуся Тому первозданную и неприглядную одновременно наготу тела внутри. К удивлению молодого человека, многие тела в капсулах, как бы корректнее выразиться, были не совсем целыми, и Том, обладая только общими знаниями о строении человеческого организма, находил недостачу в них многих конечностей и органов ещё до вскрытия.

Его естество кричало и звало на помощь «друга», который лишь эпизодически «выходил» с Томом на связь, предпочитая молчаливое созерцание тел в капсулах вместе с молодым человеком и откладывая обсуждение наболевших вопросов на вечер.

* * *

— Я думал, мы доверяем друг другу! — разочарованно «произнёс» Том, обращаясь к «голосу в голове», возлегая вечером на своей кровати и устало уставившись в потолок.

— Так и есть, Том! Понимаю твои чувства и полагаю, что пришла пора нам кое о чём откровенно поговорить! — отозвался «голос в его голове», чем мгновенно заинтриговал Тома.

— Не могу не согласиться с тобой! — в голосе Тома проскользнула нотка сарказма.

— Ты особенный человек, Том, не только потому, что «слышишь» мой голос, но и в силу того, что «позволяешь», скрыв это от окружающих, воспользоваться своими органами чувств!

— Как это «позволяю»?! — Том едва не подпрыгнул на своей кровати второго яруса. — Только не говори мне сейчас о переселении душ и прочей белибердистике! — «прокричал» он.

— Никакого переселения душ, никакой мистики! Только современные технологии! — спокойно заверил молодого человека «голос». — Мне нужны твои глаза, чтобы видеть то, что можешь увидеть ты, работая в морге! Мне нужна информация, которой я не обладаю в данный момент, но которую могу собрать с твоей помощью! — в голосе «друга» читалась надежда.

— Постой! Так ты хочешь сказать, что давно спланировала моё трудоустройство в морг?! Что всё это время использовала меня, манипулировала моими чувствами, только ради того, чтобы заслать в качестве шпиона в мерзкое место?! — негодовал Том на коварность «друга».

— Да, Том, ты прав, но только отчасти! Решение приехать в «мерзкое» место ты принял ещё до нашего знакомства и чуть не погиб ещё до него! И если сейчас твои способности откроются корпорации, ты проследуешь путём тех несчастных, тела которых сегодня принимал.

Последняя фраза быстро успокоила Тома, которому хватило фантазии представить себя лежащим в капсуле, принимаемой с помощью манипулятора угрюмым пожилым наставником.

— Скажи, сколько времени тебе необходимо для твоих шпионских штучек? Вернее, когда я смогу отсюда выбраться? — более ровным голосом поинтересовался у «друга» Том.

— Не скоро! — последовал короткий «ответ» «голоса» в голове. — Для твоего освобождения, реального, а не мнимого, потребуется не один месяц. Понимаю, это долгий срок, но что если я скажу тебе о миссии, которую ты, оставшись здесь, выполнишь для всех живущих на планете людей? Что если в конце такого трудного пути ты увидишь прекрасный мир без корпораций, использующих людей для опытов и выбрасывающих тела в утиль в случае ещё одной неудачи?

— Пламенная речь! Ты, наверное, опять дурачишь меня? — сказал Том, разум которого ещё оставался полным сомнений, но в то же время слова «друга» льстили молодому самолюбию.

— Ну, если совсем немного! — нисколько не шутя послышался голос«друга». — Я не смогу и не стану рассказывать тебе всего, что знаю. Ибо избыток информации тебе сейчас ни к чему!

— Хорошо, я согласен участвовать в авантюре! Но при одном условии: ты пообещаешь, что в конце этой истории мы обязательно встретимся! Просто хочу заглянуть в твои глаза, которые, по моему разумению, должны быть неотразимо красивыми!

— Мы непременно встретимся, Том, обещаю тебе! — произнёс «друг» с улыбкой в голосе.

* * *

Полтора года спустя. Ранняя весна 2033 года.

Ежедневная работа в морге закалила характер Тома, который больше не морщился при виде изуродованных WITC человеческих тел, доставляемых спецтранспортом в капсулах. Его пожилой наставник так был доволен трудолюбием Тома, что даже хотел ходатайствовать о заключении с ним многолетнего контракта. На что всегда сдержанный Том дал деликатный отказ, сославшись на давнюю мечту попутешествовать по Европе.

Том наблюдал всё новых и новых соискателей, бегущих от безнадёжности серого существования внешнего мира и попадающих в иную реальность: мир опытов и ошибок. Слушая рассказы новичков, а это был чуть ли не единственный источник информации страдающего «закрытостью» исследовательского центра, Том находил всё новые и новые подтверждения слов «друга в голове». Всё это время он «вёл» занимательные беседы с «голосом в собственной голове», который делился с Томом совсем другим видением, другой трактовкой стремительных изменений, происходящих в западном полушарии Земли, которые вот-вот должны были начаться на континенте, который он покинул, будучи совсем маленьким.

* * *

— Значит, вместо путешествия по Европе я окажусь в Африке? — поинтересовался Том, немного смущённый неожиданной новостью от «друга». В определённом смысле его жизнь с работой в морге при исследовательском центре устоялась, и молодой человек почувствовал даже лёгкий испуг от перспективы возвращения на континент, о котором у него почти не сохранилось воспоминаний и о чём старалась никогда не говорить покойная ма.

— Да, Том. Как, впрочем, и все люди, переселившиеся ранее в Европу, — пояснил «друг». — По соглашению между WITC и корпорацией-застройщиком мегаагломераций последняя примет всех ранее проживающих на территории Африки людей, а WITC не станет препятствовать ей в этом, — в голосе «друга» послышались нотки нескрываемой радости. — А это значит, что твоё европейское «турне» подходит к концу! Спокойной ночи!

— Я так взволнован, что вряд ли смогу сегодня уснуть! — сказал «голосу в голове» Том.

— Сможешь, Том! Уж я за этим прослежу, будь уверен! — заботливо возразил ему «друг».

— Так тебе под силу и усыпить меня! — усмехнулся молодой человек, абсолютно уверенный в возможностях «друга». — Я, кажется, понял: ты как-то связан с этой мегастройкой! — почти прокричал Том, но «друг» не дал молодому человеку развить в своём разуме эту тему. Том почти мгновенно провалился в глубокий сон, уносящий своими ласковыми, словно нежные руки матери, видениями далеко ввысь, туда, где ему без труда открылись все красоты саванны.

* * *

Следующим утром Том, в отличие от многих непосвящённых сотрудников WITC, спокойно воспринял сообщение об отстранении от любых работ всех бывших мигрантов из Африки. Люди ещё не успели толком сформировать своё отношение к происходящему, когда их вывели к целой веренице транспортных средств, быстро уносящих уже бывших работников WITC в неизвестном направлении. Том молча ехал с остальными в салоне одного из электромобилей, и через час езды ему в глаза ударила нестерпимо яркая вспышка солнечного света, когда транспорт выехал из туннеля. Щурясь, как и большинство сидящих рядом пассажиров, он только сейчас поймал себя на мысли, что, живя в мире с искусственным освещением, уже почти три года был лишён этой радости — жить реальной жизнью, наблюдая густые облака и слепящее солнце! Дурманящий запах горных луговых трав, своей бескрайней зеленью успокаивающий мрачную тревогу повседневности, на время лишил дара речи даже рьяных скептиков, обсуждающих рядом с Томом перспективы своего возвращения в Африку.

Вскоре впереди по направлению движения транспортной колонны Том увидел просторную площадку со стоящими по её бокам электромобилями, в центр которой откуда-то сверху спускались десятки странных летательных аппаратов обтекаемой формы, похожих на привычные ему электромобили. Они, оставляя своими тёмными силуэтами скользящие в сторону посадочной площадки тени, быстро опустились на неё, открыв всем присутствующим аббревиатуру Maxworld Robotics Corporation, которую отчётливо было видно даже на играющих яркими красками и отражающих блики солнца бортах.

— Идите к аэромобилям! — последовал приказ одного из сотрудников WITC, как только транспортные средства с её уже бывшими работниками припарковались на краю площадки.

Приехавшие покорно рассаживались в просторных салонах летательных аппаратов, с любопытством озираясь по сторонам и не понимая, что до кардинального изменения в их жизни остались считанные секунды, когда поднятые вверх дверцы аэромобилей опустились и они плавно взмыли вверх, направляясь в совершенно новую для всех летящих реальность.

* * *

Том с лёгкой улыбкой рассматривал показавшийся внизу край континента, когда позади уже осталась тёмная гладь Средиземного моря. Молодой человек несколько раз мысленно обращался к «другу», но в его голове было «пусто». Поток аэромобилей уже пролетел казавшуюся бесконечной пустыню, а Том снова и снова безрезультатно пытался «выйти» на связь с «другом». На время он даже уверился в мнимости обещанной долгожданной встречи, и его разум наполнился таким жгучим сомнением, что внутри грудной клетки молодого организма заполыхал настоящий пожар, готовый целиком поглотить его владельца.

Неожиданно аэромобиль, в котором находился Том, отделился от общего потока и плавно приземлился на ничем не примечательной поляне, заставив сидящих внутри пассажиров нервно озираться по сторонам в попытке понять причину незапланированной остановки.

— Выходи, Том, смелее! — в голове у молодого человека «прозвучал» знакомый голос.

— Могла бы и предупредить о «бессловесной» зоне во время полёта, — пробурчал Том, поднимаясь со своего места в салоне и направляясь в открывшийся выход из аэромобиля. Он оглянулся, провожая глазами взлёт и присоединение «своего» аэромобиля к общему потоку транспортных средств в вышине, и только сейчас почувствовал это странное чувство, нахлынувшее мощной волной в его разум. Почему ему так хотелось плакать и смеяться одновременно?! Почему его сердце вдруг так учащённо забилось в груди?! Его лицо исказила гримаса, и было непонятно, плачет он или смеётся.

— Потому что ты дома, Том! — послышался знакомый девичий голос позади молодого человека, заставив его, закатив глаза, улыбнуться своей белоснежной улыбкой. — Потому что все твои злоключения оставят тебя на этой поляне и никогда не вернутся вновь! Потому что сейчас ты наконец обретаешь себя без риска вновь потерять! — продолжал слышаться перелив нежного голоса, когда сзади к Тому медленно подошла девушка со смешными торчащими в стороны косичками, остановившись в метре от него.

— Так кто же ты на самом деле, «голос в моей голове»?! — продолжая улыбаться, спросил Том, повернувшись к улыбающейся ему в ответ девушке в облегающем её изящное тело серебристом комбинезоне и смотрящей на него своими красивыми карими глазами.

— Кто-то назвал бы меня Иллюзией, кто-то — Наваждением, но мне очень хочется, чтобы ты, Том, называл меня своей Судьбой! — произнесла девушка, беря молодого человека за руку и увлекая его в сторону подлетающего к ним аэромобиля с уже знакомой ему аббревиатурой.