Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX – XX столетий. Книга IV

Алексей Ракитин

Четвёртая книга серии. Сборник очерков, посвященных малоизвестным сюжетам из американской криминальной истории разных лет. Помимо необычных и полных драматизма конфликтов в представленных очерках можно увидеть подлинную картину общественной жизни США XIX – XX столетий, специфику правоприменения и особенности работы правоохранительного сообщества той поры.

1913 год. Убийство на карандашной фабрике

Телефонный звонок, послуживший началом этой истории, раздался в штаб-квартире Департамента полиции города Атланты, штат Джорджия, около 3 часов ночи 27 апреля 1913 года. Во всяком случае полицейский Уилльям Андерсон (Anderson W. F.), снявший трубку, считал, что позвонили именно в указанное время. Сержант Доббс (L. S. Dobbs), находившийся неподалёку, называл немного иное время — 03:25 — и это, пожалуй, единственное серьёзное расхождение в описании тех событий, сохраненное для потомков историей. В остальном рассказы участников всего, последовавшего далее, между собой очень схожи.

Итак, несколько позже 3 часов ночи с 26 на 27 апреля, дежурному офицеру Департамента полиции позвонил мужчина, сообщивший, что в здании Национальной карандашной компании (National Pencil Company или NPCo) на Саут-Форсайт-стрит (South Forsyth street) найден труп белой женщины. Звонивший назвался ночным сторожем и уточнил, что обнаружил труп во время обхода.

Национальная карандашная компания, являвшаяся крупным работодателем и налогоплательщиком, была в городе хорошо известна, а её главное производственное здание, растянувшееся на целый квартал и имевшее ввиду своей длины аж даже четыре номера — №№37—41 — невозможно было не заметить всякому, бывавшему в районе Саут-Форсайт-стрит.

Уилльям Андерсон моментально понял о чём идёт речь и сообщил дежурной смене о поступившем вызове. В автомашину, которую вёл полицейский Бутс Роджерс (Boots Rogers) уселись Уилльям Андерсон и сержанты Доббс и Браун (Browne). Буквально через 5—7 минут все они оказались у нужного им адреса.

Входная дверь длинного мрачного здания оказалась заперта, но едва полицейские подали голос, окно 2-го этажа отворилось и появившийся в нём чернокожий мужчина сказал, что сейчас спустится. Действительно, через минуту тот же самый мужчина отворил дверь и впустил 3-х полицейских [Бутс Роджерс остался за рулём]. Отворивший дверь чернокожий мужчина сообщил, что его зовут Ньют Ли (Newt Lee) и это он звонил по поводу женского трупа.

Мужчина провёл полицейских через тёмный холл, завернул за лифт, затем по узкой крутой лестнице, похожей на корабельный трап, спустился в подвал и двинулся по нему. Поскольку освещение отсутствовало, полицейские светили электрическим фонарём, а сторож нёс обычный керосиновый фонарь, сильно коптивший и дававший мало света. Идти по тёмному подвалу пришлось довольно далеко, приблизительно 150 футов (~45 метров), причём процессия прошла отнюдь не весь подвал. Здание было весьма велико — длина 67 метров, ширина — 24,3, высота потолков — 4,2 метра — соответственно, примерно таковым являлся и подвал под ним. Из соображений пожаробезопасности он был разделён в длину глухой стеной, которая делила его на 2 отсека, не связанных между собою; для того, чтобы пройти из одной части подвала в другую, требовалось либо выйти на улицу, либо подняться на 1-й этаж здания. Впрочем, об архитектурных деталях подвала и здания в целом чуть ниже будет сказано особо.

Пройдя от лестницы около 40—45 метров, сторож указал полицейским на человеческое тело, лежавшее в одном из отсеков на горке из мусора и опилок. Всего таких отсеков [помещений без дверей] в подвале было 3, труп находился в центральном. Во многих источниках можно найти указание на то, будто труп был брошен непосредственно возле клозета, находившегося в комнате через проход, и в этом кто-то даже усматривал особый цинизм преступника, но данное суждение не вполне верно. Труп находился именно внутри среднего отсека на удалении 6,3 метров от двери в уборную и даже не напротив неё. Для того, чтобы подойти к телу, надлежало сделать пол-оборота направо, то есть повернуться на 45 градусов. Эти детали имеют некоторое значение и потому на них сейчас сделан акцент.

Войдя в отсек через проём, полицейские увидели труп женщины в платье, открытые части тела были сильно загрязнены пылью, так что расовую принадлежность определить было не так-то и просто. На то, что тело принадлежит белой женщине, указывал, пожалуй, лишь светлый цвет волос.

Тело лежало на левом боку лицом вниз, руки скрещены на животе. Андерсон аккуратно перевернул труп на спину и, вырвав из полицейского блокнота лист бумаги, протёр им лицо — только после этого стало ясно, что женщина действительно является белой. Не полагаясь на этот результат, сержант Доббс приподнял подол платья выше колен — обнажившиеся ноги также были белыми.

После того, как тело перевернули на спину, стал виден обрывок верёвки, туго затянутый вокруг шеи и вдавившийся в кожу. Лицо женщины было изувечено и казалось распухшим. Впоследствии сержант Доббс описал увиденное следующими словами: «Её лицо было проколото, полно дыр, распухло и почернело. У неё имелся порез на левой стороне головы, словно от удара, и там имелось немного крови».⁵ Язык был высунут, как это иногда можно видеть в случаях удушения петлёй.

Следует сразу уточнить, что фотографирование трупа не проводилось ни на месте его обнаружения, ни в в морге. В интернете можно встретить фотографии, якобы изображающие тело, но их подлинность весьма сомнительна по целому ряду причин. Дело в том, что в США на протяжении долго времени — примерно до начала 1930-х гг. — фотографирование трупов на местах их обнаружения считалось недопустимым ввиду аморальности и неуважения к умершим. В России и Европе уже вовсю практиковалось криминалистическое фотографирование, разрабатывались специальные приспособления для закрепления камер и производства фотосъёмки в местах неудобных и труднодоступных, а американцы не занимались подобным в силу неких идейных соображений. Кроме того, фотографирование в начале XX столетия производилось на стеклянные фотопластины с серебряной эмульсией и фотографии, напечатанные с них, имеют высокое качество, специфичны и легко узнаваемы. Те снимки, что можно увидеть в интернете, совершенно на них не похожи и более всего напоминают грубо ретушированные в «photoshop» — е фотографии поздних лет.

Поэтому мы вынуждены опираться на словесные описания, тем более, что по данному делу таковых в нашем распоряжении имеется немало и они в целом позволяют составить довольно полное представление о предмете повествования.

Чтобы определить, насколько высохла кровь, сержант провёл пальцами по волосам мёртвой женщины и понял, что волосы немного влажны, т.е. кровь заметно подсохла. Скорость высыхания пролитой крови имеет большое прикладное значение и судебные медики ещё в XIX столетии приложили немало сил для того, чтобы вывести некие удобные эмпирические зависимости. Наблюдения показали, что жидкая кровь долгое время может оставаться подвижной и сохраняет способность пачкать, то есть переноситься на другой предмет при касании. Вообще же скорость её высыхания сильно зависит от температуры окружающей среды и наличия движения воздуха [сквозняка]. Никакого общего правила, связывающего состояние человеческой крови от времени её истечения из раны, вывести так и не удалось. В целом же судебная медицина определяет интервал времени, в течение которого человеческая кровь сохраняет способность переноситься на другой предмет при контакте, равным приблизительно 12-и часам с момента истечения из раны.

То, что кровь в волосах трупа не высохла полностью, свидетельствовало о том, что время кровотечения отделено от времени осмотра менее чем полусутками.

Осмотрев окружающую обстановку — пол подвала и мусор вокруг тела — полицейские поняли, что следов крови там нет. Это наводило на мысль о посмертном перемещении трупа, другими словами, место обнаружения убитой женщины не являлось местом нападения на неё. Продолжая осматривать помещение, в котором находилось тело, полицейские обнаружили сначала блокнот, а затем 2 записки. Последние не бросались в глаза и были присыпаны опилками, поэтому были замечены спустя около 10 минут после начала осмотра [следует помнить, что полицейские располагали всего 1 электрическим фонарём, а чернокожий сторож со своим фонарём стоял поодаль и в осмотре участия не принимал]. Расстояние между записками составляло 6—8 дюймов (15—20 см.).

Одна записка была исполнена на белой бумаге, другая — на жёлтой [это был стандартный бланк платёжной квитанции, которую могли заполнить где угодно — в магазине, транспортной компании и т.п.]. Тексты были написаны не литературным английским языком, а специфическим местным диалектом, поэтому прямой перевод с современным словарём не будет корректным. Содержание записки на белой бумаге можно перевести на русский язык примерно так: «Он сказал, что будет любить меня, улёгся поиграть, как это проделала ночная ведьма, но тот длинный высокий черный негр сделал это сам»⁶. Записка на жёлтой квитанции гласила: «Мамочка, этот кочегар здесь внизу изнасиловал меня, когда я пошла за водой, он столкнул меня в шахту лифта, а длинный высокий негр, чёрный, изнасиловал меня. Я жива, пока они насилуют меня»⁷.

В те самые минуты, когда были найдены записки, произошёл довольно любопытный обмен репликами, который достоин упоминания. Сержант Доббс, обнаруживший первую записку, направил на её луч света фонаря и медленно прочёл написанный на клочке бумаги текст. В полной тишине, повисшей после прочтения, полицейские услышали голос Ньюта Ли, стоявшего, как было сказано выше, несколько поодаль. Чернокожий сторож, явно слышавший только что прочитанную фразу, мрачно произнёс что-то вроде: «Значит, всё свалят на чернокожего сторожа».

Момент оказался очень примечателен — никто из полицейских ещё и не подумал ничего плохого о Ньюте Ли, а тот уже заволновался! Потребовалось несколько секунд, чтобы полицейские сообразили — текст записки содержит прямое упоминание «высокого чёрного негра», а Ньют Ли действительно был худ, высок ростом и имел угольно-чёрную кожу.

Так выглядели записки, найденные в куче опилок под головой трупа в подвале карандашной фабрики. Представленные здесь изображения являются ксерокопиями чёрно-белых фотографий, напечатанных в книге, а затем вновь воспроизведенных в книге — то есть перед нами результат многократного весьма некачественного копирования, что объясняет невысокое качество получившихся картинок. Слева можно видеть письмо на белой бумаге, справа — на жёлтой.

Полицейские поняли, что допустили ошибку, прочитав текст найденной записки вслух, поэтому вторую записку, найденную вскоре после первой, они прочли молча.

В том же отсеке, где лежал труп, на удалении около 3 метров от тела был найден окровавленный шейный платок.

Осматривая подвал, полицейские сделали ряд немаловажных открытий. Прежде всего они установили, что большая 2-створчатая дверь из подвала на улицу стоит открытой. Расстояние между сворками составляло 18 дюймой (~45 см.) и в него без особых затруднений мог протиснуться взрослый мужчина. На двери когда-то были установлены замок и массивная накидная скоба для навесного замка, однако сейчас они оказались сняты и лежали неподалёку, поэтому теперь дверь запиралась лишь засовом. Засов не был погнут, что могло означать только одно — его сначала отодвинули и только после этого открыли дверь. Состояние засова исключало открытие двери снаружи, стало быть, дверь осталась открытой после выхода из подвала.

Полицейские уточнили у Ньюта Ли, кто и когда снимал с двери замок и накидную скобу, на что сторож ответил, будто не знает этого. По его словам, он работал на фабрике только 3 недели и в эту часть подвала зашёл впервые.

Прямо напротив того места, где лежало тело убитой, имелась лестница на 2-й этаж, закрытая люком. Осмотрев её, полицейские пришли к выводу, что люк давно не открывали — на это указывала густая паутина и пыль.

Полицейские обратили внимание на хорошо заметный на пыльном полу след волочения тела. Идя вдоль него, они обнаружили на куче мусора возле большого бойлера дамскую шляпку и слиперы [лёгкие женские туфли]. Шляпка выглядела заметно поврежденной — с неё была сорвана шёлковая лента и бутоньерка, обычно крепившаяся к ленте [либо какое-то иное украшение]. Продолжая движение по следу волочения, полицейские обогнули лестницу, по которой ранее спустились в подвал, и подошли к лифу. След волочения начинался прямо от его двери.

На дне прямоугольной шахты лифа, полицейские увидели гору человеческих фекалий и дамский зонтик.

Схема подвала под зданием NPCo. Условные обозначения: А — труп, найденный в центральном отсеке, В — выход на улицу (створки раскрыты, образуя щель 45 см.), С — лестница на 1-й этаж, закрытая давно не открывавшимся люком, D — место обнаружения шляпки и обуви перед бойлером, E — дверь лифта, K — место обнаружения женского зонтика и фекалий на дне шахты лифта; G — узкая лестница, по которой полицейские спустились в подвал в сопровождении ночного сторожа; L — уборная, находясь в дверях которой Ньют Ли увидел тело в проёме одного из отсеков. Расстояния: АВ — 12,5 м.; AD — 17,1 м.; AE — 40,8 м.

Чуть позже в тот же день расстояния между местами нахождения упомянутых здесь объектов были тщательно промерены. Наглядное представление об их взаимном расположении можно получить, посмотрев на схему подвала и приняв во внимание, что расстояние от трупа до двери на улицу равнялось 12,5 м., от трупа до двери в клозет — 6,3 м., до места обнаружения слиперов и шляпки 17,1 м., до двери лифта — 40,8 метра.

Узкая лестница, по которой полицейские попали в подвал, исключала возможность спуститься с трупом на руках. Принимая во внимание наличие следа волочения от шахты лифта, самым вероятным путём доставки трупа к месту его сокрытия представлялся спуск на лифте. Лифт, однако, оказался в нерабочем состоянии.

Полицейские спросили у Ньюта Ли, как можно запустить лифт, на что чернокожий сторож ответил, что не знает этого, поскольку за работу лифта отвечает"специальный человек"и он — Ньют Ли — никогда лифтом не пользовался.

Что надлежало предпринять далее? Во-первых, необходимо было идентифицировать труп — без этого полноценное расследование было бы крайне затруднено. Во-вторых, следовало установить место совершения преступления, для чего нужно было провести полноценный осмотр здания. Однако так просто бродить по этажам полицейские не могли, поскольку здесь находились большие материальные ценности. На первом этаже располагался большой магазин канцтоваров и продукции фирмы"National Pencil Company", а на втором — дирекция и кабинет управляющего Лео Франка. И там, и там находились сейфы с наличными деньгами и разного рода ценностями. Помимо ордера на обыск необходимо было обеспечить присутствие персонала, готового ответить на неизбежные вопросы, и располагающего ключами от всех дверей.

Оставив возле трупа пост, дежурный полицейский Уилльям Андерсон возвратился в здание Департамента полиции, откуда позвонил в офис окружного коронера Донахью и сообщил об обнаружении женского тела со следами насильственной смерти в подвале карандашной фабрики. Ведомство коронера принимало на себя проведение судебно-медицинской экспертизы и проводило предварительное расследование с целью выявления причин возбуждения уголовного расследования. Также ведомство коронера занималось организацией доставки тел умерших и убитых в морги.

После этого Андерсон попросил телефонистку центрального телефонного узла соединить его с домом управляющего карандашной фабрикой Лео Макса Франка. Впоследствии полицейский утверждал, что звонок этот имел место приблизительно в 3:30 ночи на воскресенье 27 апреля. Но в самом начале очерка мы не случайно сделали акцент на том, что время поступления телефонного звонка об обнаружении трупа разными полицейскими определялось по-разному — Андерсон считал, что Ньют Ли позвонил в 3 часа ночи, а сержант Доббс говорил о 03:25. Понятно, что если Доббс прав, то Андерсон никак не успевал съездить на фабрику, осмотреть там подвал, вернуться обратно, позвонить коронеру, а потом в 03:30 позвонить на домашний телефон Лео Франка. Поэтому либо прав был Андерсон, утверждая, будто ночной сторож сообщил об убийстве в 3 часа носи и тогда он через полчаса звонил домой Франку, либо упомянутый звонок имел место не в 03:30, а гораздо позже.

Почему это важно и почему на этом сейчас сделан акцент?

Да потому, что никто в доме Франка телефонную трубку не поднял. Это выглядело довольно странно, поскольку управляющий карандашной фабрикой проживал в одном доме с женою, её родителями и одной из старших сестёр жены. Сложно представить, чтобы в ночь с субботы на воскресенье 5-х взрослых людей одновременно не оказалось дома. Хотя… у богатых свои привычки, они могли уехать на какое-то мероприятие, скажем, игру в карты и там подзадержаться. Могло быть так?

Не теряя времени, полицейский позвонил двум почтенным джентльменам — Айзеку Хаасу (Isaak Haas) и Зигмунду Монтагу (Sigmund Montag). Первый являлся совладельцем NPCo, а второй — её казначеем. После переговоров с ними Андерсон ещё раз попросил телефонистку соединить его с домом Франка. Этот звонок имел место уже после 4 часов утра. Трубку снова никто не поднял. Оператор центрального телефонного узла Атланты сообщила полицейскому, что пыталась самостоятельно дозвониться по номеру Лео Франка и подавала сигнал целых 5 минут. По-видимому, дома действительно никого нет и потому не надо удивляться тому, что трубка не поднимается.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

На языке оригинала: «Her face was punctured, full of holes and was swollen and blackю She had a cut on the left side of her head as if she had been struck and there was a little blood there».

6

Дословно на я зыке оригинала: «He said be would love me, laid down play like the night witch did it but that long tall black negro did boy his self».

7

Дословно: «Mam that negro fire down here did this when i went to make water and he push me down a hole a long tall negro black that did (had) it. i right while play with me».