Повторная экспертиза

Алексей Попов, 2020

Несостоявшийся жених Виктор Поляков сбегает от житейских проблем на свою малую родину, где узнаёт о странной смерти одноклассника. Он не верит в такую нелепую случайность. Несмотря на препятствия, чинимые бандитами и «оборотнем в погонах», главный герой начинает собственное расследование гибели школьного друга…

В доме Веселовых

Первая неудача! Да, как-то неприветливо его встретила малая родина: полдня позади, а время прошло без пользы, впустую. Поляков прошёл уже полгорода, но так и не встретил ни одного знакомого лица. Город практически не изменился: те же самые серые кирпичные здания, новых домов за время его отъезда не появилось, и деревья те же, правда, сильно подросшие. А вот людей стало меньше. И люди совсем другие: новые, незнакомые. Как будто все его старые знакомцы-горожане за минувшее десятилетие переселились отсюда, как и он сам, в совершенно иные места.

Отпускник с досадой взглянул на часы.

«Ладно… Зайду всё-таки к Серёге Веселову… Отсюда недалеко и почти по пути, — слегка поколебавшись, решил Виктор. Он не любил терять зря время. — Уже вечер. Если Сергей работает в первую смену, то сейчас должен быть дома…»

Его друг детства и школьных забав проживал с родителями в частном доме прилегающего к городу посёлка. Туда и отправился наш герой. Вот и он, Серёгин дом, крайний, с двускатной крышей. Точнее, дом не Серёги, а его отца Ильи Кузьмича. Построен его предками ещё в начале прошлого века. Перед домом красивый палисадник с цветами и разросшимся кустарником. Какой приятный сюрприз для горожан: кругом серые одинаковые коробки-пятиэтажки, и вдруг оказываешься на тихой и зелёной деревенской улочке с бревенчатыми домами, колодцами, огородами…

Виктору дом Веселовых показался сейчас приземистым и совсем небольшим. Но в детстве для ребят, живших в стандартных и тесных хрущёвках, этот деревянный дом казался просто огромным. В нём были просторные комнаты, широкие столы-самоделки и длинные деревянные лавки вдоль стен. Тут чаще всего и собиралась неразлучная троица: Сергей, Виктор и Таня. Илья Кузьмич и Ольга Андреевна, родители Сергея, чтобы ни взрослые, ни дети не мешали друг другу, выделили детворе отдельную комнату, где можно было и готовить уроки, и играть, без опаски что-либо сломать или испортить.

В красном углу самой большой комнаты деревянной избы была одна особенность — висели иконы с тёмными ликами, вызывавшие у ребятни какой-то непонятный трепет: таких странных предметов на стенах больше ни у них дома, ни у кого из знакомых они не видели. Во время религиозных праздников перед иконами неизменно загорался огонёк лампадки, освещая строгие святые лики.

А какой в этом доме был чердак! Это был просто замечательный чердак: в любое время года там было тихо, темно и пахло берёзовыми вениками, зимой было не холодно, а летом — не жарко. Пылилось много стульев, шкафов и другой сломанной мебели, старых книг, газет и журналов, всяких больших и малых ненужных взрослым вещей, тем не менее представлявших большой интерес для подростков. Например, именно на этом чердаке, а не в музее, Сергей держал в руках и примерял на свою ногу настоящий русский лапоть. Жаль, второго не оказалось! А так хотелось выйти на улицу в настоящих плетёных русских лаптях, «приколоться» перед ребятами, а заодно понять, как ходили и что чувствовали наши предки в такой странной и жёсткой обуви…

Весной на чердак прилетали ласточки. Они маленькими чёрными молниями стремительно влетали через слуховое окно крыши и устраивали лепное гнездо в недоступном для кошек месте — под самым коньком. Ребята, затаившись среди старой мебели, часами наблюдали, как эти небольшие и красивые птицы с раздвоенными хвостами с утра до вечера ремонтировали-подклеивали своё земляное жилище. Обе птички-невелички, будто одетые в чёрные фраки с белыми рубашками, недели две непрерывно носили в маленьких клювиках веточки, травинки, комочки грязи и клеили этот «строительный материал» собственной слюной. Удивительное трудолюбие!

Хозяева дома к этим «божьим тварям» относились дружелюбно и почтительно, вспомнил Виктор. Как-то раз надо было подремонтировать прохудившуюся за зиму крышу. Илья Кузьмич приставил лестницу и полез работать наверх, разбирать доски. Но быстро вернулся назад: ласточкины птенцы были ещё маленькими, могли погибнуть при ремонтных работах. И отложил ремонт на время, пока все птенчики не встали на крыло, не научились летать. Потом Ольга Андреевна поведала ребятам о примете, что, как в своё время её бабушка сказывала, гнездо ласточек в доме — это божья благодать! Защищает от пожаров, делает добро, приносит счастье и удачу…

А ещё на чердаке у ребят хранился настоящий револьвер системы наган, там же и найденный. Револьвер, завёрнутый в истлевшую тряпицу, тихо и спокойно ржавел почти столетие. Мальчики долго отмачивали в керосине это оружие времён гражданской войны. Когда ржавчина наконец сдалась и пятизарядный барабан нагана закрутился, на очищенном металле явственно проступило слово BULLDOG. Ну как, имея в мальчишеских руках настоящее боевое оружие, не поиграть в воинов-героев! Правда, патронов к нагану не оказалось…

На чердаке ребятам было раздолье — ходить им туда и потихоньку играть разрешалось! Хоть в войну, хоть в жмурки, хоть в разбойников — чердак большущий, во весь дом, есть где прятаться! Ограничение было только одно: любые игры отменялись, если Ольга Андреевна вешала сушить бельё на верёвках не на улице, а на чердаке — в дождливую погоду. И только тогда на петлях чердачной двери появлялся ограничитель доступа, висячий замок. Но ребята и без замка бы туда не пошли, понимая, что их игры поднимают пыль.

Ещё детворе был интересен подвал, где хранились картошка, овощи, банки с заготовками и прочий припас на зиму. Но туда ребят не пускали, чтобы, заигравшись, случайно не разбили чего.

…Согретый этими тёплыми воспоминаниями детства Поляков не без душевного трепета вошёл в калитку палисадника, поднялся по ступенькам покрашенного свежей краской знакомого крылечка со скамеечкой. «Интересно, какой же будет встреча с другом детства после десятилетнего перерыва?..»

Он постучал в знакомые двери. Ответа не последовало. Огляделся в поисках кнопки звонка, не обнаружил. Постучал ещё раз, погромче. Тот же результат! Потянул дверь за скобу-ручку — дверь послушно открылась. Прошёл в сени, постучал в дверь избы — опять тихо! Открыл дверь в большую комнату.

— Здравствуйте, хозяева!.. — ответом была тишина.

«Никого… Где же Сергей, Илья Кузьмич, Ольга Андреевна? А может, и Таня… Куда все подевались? На огороде, что ли… Или переехали?»

Виктор осторожно, чтоб не наследить, шагнул вперёд по чистому вышитому половику, с интересом огляделся в комнате — так давно здесь не был!

«Нет, не переехали!» — радостно констатировал он. Почти все старые и знакомые предметы на своих местах, только телевизор новый, с широким плазменным экраном. И фотографии на стенах те же: Веселовых и их родственников.

«Стоп! Что это?!» — на Виктора в упор, с улыбкой смотрел его друг детства Сергей. Смотрел с фотографии средних размеров. На фото он выглядел уверенным в себе, возмужавшим и очень красивым. И не сразу понял Поляков особенность этой новой фотографии, потому что вглядывался только в довольное лицо Серёги. А когда понял, ему стало жутко: фотография на стене была в чёрной траурной рамке!..

— Серёги больше нет… — похолодев, прошептал он. — Как?.. Почему? Что случилось?!

Не помня себя, Поляков выскочил из дома, беспомощно озираясь. Завернув за угол избы, он увидел в дальнем конце огорода одинокую маленькую фигурку: сухонький старичок в поношенной выцветшей куртке, с непокрытой, абсолютно седой головой что-то подкапывал тяпкой на грядке с зеленью. Движения его были довольно замедленными, будто какая-то недобрая сила противодействовала его стараниям.

— Здравствуйте, Илья Кузьмич… — подойдя ближе, негромко поздоровался Виктор, ещё не оправившийся от потрясения. Он даже не догадался взять тяпку из рук старенького огородника и помочь, а просто присел на корточки, абсолютно не понимая, что и как сказать этому маленькому, придавленному горем человеку.

— Здравствуй… — очень тихим, каким-то совершенно чужим голосом ответил отец Сергея, не оборачиваясь и продолжая работу.

Поляков ждал, не говоря ни слова и опустив взгляд в землю, не зная, как начать разговор, и безо всякой уверенности, что вообще стоит его начинать. И что он может сказать старому больному человеку, потерявшему сына? Лишь слова соболезнования… Поговорить бы хотелось, но ведь не время! Воспоминания о сыне, даже самые добрые, в любом случае сейчас будут горькими для его отца…

Лучше узнать подробности о случившейся трагедии у кого-нибудь другого и не травмировать понапрасну Илью Кузьмича. И поспрашивать у соседей, в чём старик нуждается. А потом, уже имея предварительную информацию, он придёт и конкретно поможет на огороде или по дому — хозяйство всегда требует рабочих рук. Тем более что он в отпуске и свободен.

Виктор выпрямился и, аккуратно шагая, чтобы не шуметь, направился к калитке.

— Витюша… — тихонько, как лёгкий шорох листвы, донеслось до его уха.

Поляков обернулся: Илья Кузьмич чуть заметно махал ему сухонькой белой рукой.

…Они сидели на кухне, пили ароматный смородиновый чай со сливочными сухарями. Илья Кузьмич бросал сухарик в чашку, не спеша размачивал и только потом приступал к еде.

— Не те уже зубки… — как бы в оправдание сказал он, отхлёбывая чай.

— Как моя Оля померла, так и начались с зубами проблемы. Врачи сказали, это нервное… А откуда у старика нервам быть крепкими? Чай, целая жизнь уже позади. Вот, доживаю…

Виктор слушал и молчал, не решаясь задавать вопросы.

— А тут Серёжка безвременно ушёл… Неправ был Сергей! Я вот задержался на этом свете, моя была очередь… — Илья Кузьмич невольно всхлипнул, по морщинистой щеке прокатилась слеза. Поляков обнял сгорбатившуюся маленькую фигурку, болезненно ощутив, как она содрогается от внутренних рыданий. — Что долго не заходил-то к нам, Витюша? В школе вы с Серёжей были друзьями…

— Сегодня только с поезда… И вот… Увидел фото в рамке…

— А Серёжка вспоминал тебя, Витюша… Раньше. Жалел, что не знал твоего адреса…

— Как это случилось?.. — вдруг вырвалось у Виктора. Сказал и пожалел, что не сдержался. Но слово, не воробей, уже вылетело…

Хозяин дома тяжело вздохнул:

— Серёжа поехал на рыбалку, выходной был. Обратно пошёл один по железке и попал под поезд…

— А давно?

— Полгода назад…

Поляков задумался. Пытаясь лучше понять ситуацию, представил себя одиноким уставшим рыбаком в зимнем одеянии, с ледобуром, с большим рюкзаком, тяжело бредущим по шпалам, а сзади догоняющий состав… Может быть, была какая-то дополнительная причина: метель, завеса дождя, наконец, взрывы на ближайшем руднике, перекрывающие шум подходящего поезда?.. Не верилось, что Серёга, хороший спортсмен, первый силач в классе, мог быть таким неосмотрительным и так нелепо погибнуть.

— А где он рыбачил?

— Как и все: на озере Глубоком, где речка впадает. Мы же там и с тобой как-то рыбачили… По весне рыба в том месте к самому берегу подходит, вот рыбаки и ловят её по последнему льду. Я-то думал, что Сергей в тот день задержался, встретив знакомых: мол, погода солнечная, тихая, пусть отдыхают на свежем воздухе… А тут вон что оказалось…

«Так, примем к сведению: в городе в тот роковой день погода была солнечной… Место лова — всего в десятке километров от города, значит, и там также без осадков. Уточнить дату смерти? Не буду спрашивать Кузьмича, и так весь сгорбился от горя, прочитаю на кладбищенском памятнике…»

Как-то совершенно автоматически в голове Полякова появилось желание узнать все подробности трагедии, лишившей жизни его старого друга.

— Не знаю, что его на железку потянуло… Обычно рыбаки другой дорогой ходят. Если что по работе, так он же выходной был… — горестно рассказывал отец Сергея.

— Извини, Илья Кузьмич! Я не понял: а «…что по работе»?

— Так он же последние годы на железной дороге работал…

— Понятно…

«Хотя что там — понятно! Наоборот, непонятного стало больше: теперь уже не просто рыбак идёт по железнодорожному полотну, а рыбак по профессии железнодорожник!

Ещё как-то можно понять, если бы вдвоём: заболтались, отвлеклись… А тут — идёт человек совершенно один, никто его не отвлекает, тем более профессиональный работник со стажем… Надо сходить на работу, поговорить с его коллегами. Их там так гоняют по технике безопасности, „мама, не горюй“! Не может такой подготовленный человек, к тому же молодой, в расцвете физических сил, так пренебрежительно относиться к собственной жизни…»

— Вот так, один я остался…

— А Серёжина семья?

— Семья?.. Вся его семья: это он да я…

— Сергей так и не женился? А Таня?.. — ровным голосом спросил Виктор, но сердце его учащённо забилось в ожидании ответа.

— Таня?.. А разве Танюша не с тобой уехала сразу после окончания школы? — вопросом на вопрос ответил удивившийся, в свою очередь, Илья Кузьмич. — Вы же вместе хотели поступать в институт…

— Нет… — растерянно произнёс Поляков. — Я уехал один! И больше её не видел. С того выпускного вечера…

— Значит, Серёжа глубоко заблуждался… И переживал зря… — старичок сделал какой-то свой вывод. — Ну, а дальше что, ты поступил учиться?

— Нет, не удалось! Первый же экзамен, историю, сдал всего на «трояк». А дальше и сдавать не было смысла. На юрфак же — бесполезно, там по пятнадцать человек на место было! С такой оценкой не пробиться, даже если сдать все остальные экзамены на «пятёрки». Каждый второй из абитуриентов идёт по направлению от органов МВД, каждый третий — медалист! Уже ничего не светило: не мог я конкурировать с льготниками. Но не особо огорчился: главное для меня тогда было — уехать из своего города… — сказал Виктор и, осёкшись, что сболтнул лишнее, оглянулся на хозяина дома. Тот молчал, купая маленькой ложечкой очередной сухарик в чашке.

«Может, не услышал…» — подумал гость. Но он ошибался. Через небольшую паузу Илья Кузьмич спросил:

— Ты как-то странно тогда уехал, Витюша. Даже ни с кем не попрощался…

— Так уж получилось, извините… — тоже не сразу отозвался Поляков и, чтобы не получить новый и нежелательный для него вопрос, стал рассказывать сам: — После того экзамена я сразу забрал документы из приёмной комиссии университета, а куда идти? Без специальности, работы нет, жилья тоже! А домой ехать несолоно хлебавши не хотелось… И пошёл я с документами прямо в военкомат — ведь всё равно потом служить придётся, а в армии с едой и ночлегом проблем нет, командиры заботятся. У местного военкома в призывниках недобор был, он такому визитёру очень обрадовался. Быстренько отправил меня на медкомиссию, затем ускорил решение всех формальностей, и я пошёл служить…

— Ну, о твоей службе я кое-что знаю…

— А откуда?..

— От твоих родителей! Мы же общались, пока они не переехали в среднюю полосу… Хорошие люди! Как у них здоровье?

— Спасибо! Ездил к ним в прошлом году… Есть, конечно, возрастные проблемы, но бодрятся, не жалуются. Занимаются скандинавской ходьбой — это с палками… Иногда и на рыбалку ходят.

— Молодцы! Жизнь — в движении! В нашем возрасте двигаться очень необходимо…

— Вот они и стараются…

— Витя! — неожиданно перебил Илья Кузьмич. — А ты сейчас у кого остановился?

— В гостинице… А что?

— А вот что: сегодня там ночуй, раз снял номер… А завтра — прямо сюда! — голос хозяина неожиданно окреп. — Тебе не нужно будет тратиться… К тому же банька у меня своя! Не забыл? Живи сколько захочешь!

— Да неудобно как-то…

— Вот как раз удобно: и поговорить, и чаю смородинового попить, и помочь на огороде сможешь! Если захочешь, конечно… И мне не так тоскливо будет, а то в одиночестве я что-то совсем расклеился.

— А соседи, знакомые… Не помогают?

— Помогают! И в магазин ходят… Да только, как ночь, снится Серёжка. Я уж сколько раз спросонья вскакивал и бежал в его комнату. А там его кровать стоит — пустая…

Поляков понял, что нужно согласиться на предложение Ильи Кузьмича, уважить его. Ведь это такая малость для Виктора, а старику будет, несомненно, приятно. И он согласно кивнул головой.

На другой день Поляков перебазировался из гостиницы в дом Веселовых.

— Пойдём, покажу тебе комнату. Серёжину комнату… — и довольный хозяин повёл его за собой.

Виктор с грустным интересом разглядывал мебель, знакомые и незнакомые предметы, среди которых жил, к которым ещё не так давно прикасался его друг. В комнате была скромная обстановка: стол с лампой, стул, шкаф, компьютерный столик с ноутбуком, кровать, книжная полка. На стене гитара, широкая лента со спортивными значками и медалями и большое фото с чьими-то автографами, где рефери на ринге держит поднятой вверх руку Сергея в боксёрской перчатке…

Уборка по дому, огородные работы, ежедневное приготовление пищи отнюдь не тяготили отпускника. Даже был рад подобным обстоятельствам: он «при деле», нужен деду, востребован, он может помочь… И делает это!

Жизнь Полякова приобрела какое-то новое качество: ведь это так здорово — участвовать в жизни старого, немощного уже человека, приносить ему пользу, видеть в его глазах радость, понимание, благодарность…

Помогая хозяину, Виктор не забывал периодически задавать осторожные вопросы, пытаясь воссоздать в деталях картину того рокового дня: с кем в последнее время общался Сергей, что говорил о своей работе, какие были планы, с кем ходил на рыбалку… Правда, ответы его отца мало что прояснили.

— Ну, Вить, ты прямо как следователь…

— Извини, Илья Кузьмич… Но не могу поверить, чтобы Сергей мог погибнуть по собственной неосторожности! Он же всегда был очень ответственным и собранным — ещё в школьные времена тренировался, готовил себя для работы разведчиком.

— Не один ты такой… — задумался отец Сергея, вроде хотел что-то сказать, а потом просто махнул рукой. — Ладно! Серёжу всё равно уже не вернёшь…

Виктор понял, что Илья Кузьмич что-то ему недоговаривает, но настаивать не стал. Сам скажет, когда сочтёт нужным. И спустя некоторое время Веселов разговорился.

— Он ничего о себе не рассказывал, ничего, что бы могло меня огорчить! Все свои проблемы решал самостоятельно. Видно, берёг моё здоровье… А вот себя не сберёг! — старик всхлипнул, глаза опять увлажнились. — Следствие сделало заключение: трагедию со смертельным исходом на железной дороге квалифицировать как несчастный случай. Сказали, что в крови нашли алкоголь… Серёжа выпивал редко, соблюдал спортивный режим, даже выступал на соревнованиях. Рыбалку любил и частенько ходил на озеро, но трезвый, без водки. Хотя, если хороших знакомых встретил, мог и позволить…

— А как фамилия следователя?

— Авдеев! Пожилой такой, с усами…

— Авдеев?..

— Да! Он всё допытывался, не оставил ли Сергей какой записки… Ещё мне визитку свою дал: мол, вдруг я ещё чего важное забыл рассказать… Она где-то в комнате.

Закончив с прополкой, они пошли отдыхать. На кухне попили чаю.

«Вроде и нетрудная работа, а с непривычки даже мне усталость чувствуется… Огород большой. А как же тут с грядками, с теплицей справляется один престарелый хозяин? Это ведь ежедневный полив и нелёгкая для пожилых людей работа: в любую погоду, без праздников и выходных…» — невольно подумал Поляков.

Но Веселов, несмотря на свой возраст и отнюдь неатлетическую фигуру, выглядел неизменно одинаково, не показывая усталости, будто не чувствовал физической нагрузки.

— Кузьмич! И как ты только с таким огородом один справляешься?..

Дед слегка улыбнулся, понимающе кивнул.

— Что, притомился? Не удивляйся… — хозяин словно читал мысли Виктора. — Я-то тут ежедневно, можно сказать, регулярно тренируюсь на грядках, а ты впервые… И мне этот труд в радость…

Конец ознакомительного фрагмента.