Тайна речного тумана

Алексей Мальцев, 2019

Захватывающие истории на фактическом медицинском материале, написанные практикующим доктором. Юбилейная встреча выпускников Медицинской академии на круизном теплоходе обещала быть радостной. Тосты, здравицы, воспоминания… Но вскоре выяснилось, что за видимым радушием и общим весельем кроются давнишние обиды и отвергнутые чувства. Хирург Петр Фролов, считающийся в компании самым прозорливым, чувствует, что одними претензиями дело не кончится. Беда не заставила себя ждать – в ночь после банкета происходит жестокое убийство. На теплоходе тихая паника. Кажется, старые счеты сведены и бояться больше нечего. Но неожиданно выясняется, что убит совершенно посторонний человек и, значит, кошмар продолжится…

Карман чужого плаща

Матарас припомнил следующий случай из практики, вновь сконцентрировав внимание на себе. Взрыв женского смеха, последовавший буквально через пару минут, свидетельствовал, что и этот рассказ пришелся аудитории по вкусу.

Лишь один человек не участвовал в этом круговороте веселья, в какофонии эмоций и воспоминаний.

Глеб Царегородцев по прозвищу Царь. Высокий, нескладный, с выдающимся греческим носом, он и в институте всегда немного дистанцировался от тусовок, слыл молчуном и отшельником. Отвечал невпопад. Когда все падали от смеха, искренне недоумевал, отчего так весело. Что другие обычно схватывали на лету, он просил разжевать и прояснить. Как говорили тогда на кафедре патанатомии — препарировать. Эта странность ничуть не помешала ему стать оперирующим урологом высшей категории.

— Что он здесь делает? — недоумевала Элла. — Так тоскливо посидеть за фужером он мог и дома, не платя этих денег. Или урологи сейчас много зарабатывают? Как к такому… йети люди вообще на прием приходят, как доверяют свои интимные подробности?

— Как вы жестоки, Элла Леонидовна! — с иронией заметил Петр. — Может, как специалист он выше всяких похвал. И сейчас, на празднике воспоминаний, отказываете коллеге в удовольствии посидеть среди однокурсников, послушать тех, с кем когда-то учился. Ну и что, что не участвует, не хохочет до колик? Ну и что, что молчалив? Мы разные, поэтому и не вымерли от однообразия до сих пор.

— Да, мы разные… — загадочно протянула бывшая супруга. — Кто-то оперирует, кто-то треплется перед аудиторией, кто-то убивает, кто-то насилует… Ты прав, мы все разные. Двух одинаковых не найти.

— Я не это имел в виду, — попытался оправдаться Петр, в планы которого не входило ссориться.

— Знаю я, что ты имел в виду, — перебила Элла. — Ты в курсе, что у Царя на уме сейчас? Может, он вынашивает план убийства?

— Ты прямо как НКВД. Если кто не шагает в ногу со всеми, значит, враг.

Элла собралась что-то возразить, но в этот момент поднялся со своего места гинеколог.

— Мужики, кто со мной покурить? — предложил он. — Обсудим первые впечатления, заодно наметим планы на вечер, распределим роли.

— Что? Ты уже сценарий написал? — внезапно поинтересовался молчавший до этого Глеб. — И какую же роль ты предложишь мне? Колись, я должен порепетировать.

— Обижаете, Царь-батюшка, — мгновенно сориентировался «сценарист». — Трон по-прежнему ждет вас, палаты убраны, дьяки и придворные тверезые…

Кто-то захохотал, а Петр почувствовал, что ему не хватает прохлады, и поднялся. Накинув плащ, вышел вслед за Сержем на палубу.

Признаться честно, общество гинеколога Петра не очень притягивало, когда-то все разговоры Гамаюна сводились исключительно к женщинам. Во время перерыва на любой из лекций вне зависимости от дисциплины и темы он мог тебя перебить горячим шепотом: «Глянь, какие ягодички мимо фланируют, к ним бы мои ладошки добавить, уж я бы не терял времени даром! А там, смотри, какой лобок выпирает, сечешь? Никакими джинсами не скрыть».

Кареглазый брюнет с аккуратными усиками и бакенбардами, он нравился почти всей женской половине курса. Ему бы эполеты да гусарский мундир — получился бы вылитый поручик Ржевский.

И сегодня, надо отдать должное, именно Серж обеспечил двухпалубный теплоход с комфортабельными каютами по очень демократичной цене.

— По-моему, все идет нормально? — поинтересовался Серж, угощая Петра сигаретами. — Главное, чтобы не нахрюкались раньше времени.

— А и нахрюкаются, так каюты под боком, сразу баиньки.

— Стоило встречаться с однокурсниками, чтобы сразу баиньки?! Петро, где твоя былая романтика?

Петр затянулся, выпустил дым и спросил о том, что его действительно интересовало:

— Ты лучше скажи, каково это — пятнадцать лет гинекологом? Смотреть тридцать раз за прием туда, куда нормальному мужику вообще смотреть не полагается. Как после этого на жену-то?

— Ну, во-первых, поэтому я и не женюсь. Нет жены — нет проблемы. Все заработанное трачу исключительно на себя, любимого, — с этими словами Серж поправил на левом запястье дорогие швейцарские часы.

Лишь однажды Петр видел точь-в-точь такую же модель у известного нефтяного магната. Тележурналисты тогда озвучили цифру — то ли десять, то ли пятнадцать тысяч евро.

— А во-вторых что? — скользнув взглядом по часам, поинтересовался Петр.

— Во-вторых, не только я туда смотрю, есть еще… не менее глазастые. Взять того же Царя Глебушку. Представляешь, приходит ко мне одна… после его осмотра… ресницы до пола, педикюр… Болтливей Матараса раза в два, кстати. И ну рассказывать, как она очаровала нашего Глебушку.

— И как же?

— Так очаровала я его, доктор, что он меня… — Серж оглянулся по сторонам и продолжил вполголоса: — …Что он меня без перчаток посмотрел. А это, между прочим, приравнивается к интиму во время приема, — глубокомысленно изрек Серж и, заметив вышедшую покурить однокурсницу, извинился и отошел к ней.

В этот момент Петр нащупал в кармане какую-то бумажку. Вытащил, развернул и поначалу ничего не понял. «Th10» означало 10-й грудной позвонок. Но откуда у него в кармане взялась эта запись? Он точно помнит, что ничего подобного в карман не засовывал. Пошарил по другим карманам. Ключей от машины и сигарет не было! А что, если он перепутал плащ? Хозяин сейчас не найдет своей одежды на прежнем месте, выйдет на палубу и… Вот будет кадр! Это ж надо так нахрюкаться!

Он так ушел в свои размышления, что не заметил, как к нему подошел Жора Рябухин. Когда тот положил ему руку на плечо, Петр вздрогнул. Лишь разглядев рыжеватые кудри, успокоился. Над самым ухом прозвучало:

— Ты все еще не бросил эту дурацкую затею?

— Ты курево имеешь в виду? — уточнил Петр. — Не бросил, но собираюсь. Я на пути к исцелению. Не совсем безнадежен.

— Знаешь, как выглядят бронхи заядлого курильщика на вскрытии?

— Знаю, не надо мне повторять прописных истин. Уверен, ты видишь это каждый день.

Петр знал, что о вреде курения Жора может говорить бесконечно. Еще со времен института. Чтобы не слушать лекцию заново, он выкинул сигарету за борт и поспешил в ресторан. Веселье продолжалось своим чередом, на вошедшего никто особо не посмотрел. Петр незаметно повесил плащ на прежнее место, нашел свой неподалеку, проверил, на месте ли ключи от машины, и вздохнул с облегчением.

Усевшись на свое место, задумался. Интересно, кто носит такой же плащ? И что это за бумажка с номером позвонка? Он вдруг обнаружил, что все еще держит ее в руке. Это уже воровство! По идее, надо бы вернуть ее в карман того самого плаща. Но кто его хозяин?

— Что-то мало покурил, — заметила Элла, прихлебывая красное вино из бокала. — Обычно дольше куришь.

— Все меняется, Элк… И ты тоже.

— Согласна, — заметила бывшая супруга, почему-то избегая смотреть Петру в глаза. — Вообще, что ты обо мне знаешь? Ну, после развода? Это для тебя — темный лес.

— А я должен? — грубовато поинтересовался он, тотчас мысленно обругав себя. — Я хотел сказать, откуда я мог узнать какие-либо подробности о твоей жизни? Мы же связь не поддерживали.

— Ты никогда не отличался тактичностью, — отрезала она, поставила на скатерть бокал и отвернулась.