Чемодан с миллионом

Алексей Макеев, 2012

Бывший десантник Михаил Громов попадает в жестокий переплет. К нему в квартиру прибегает его старая знакомая Альбина с чемоданом, под завязку набитым долларами. Деньги она украла у своего любовника, криминального авторитета Угрюмого, и теперь просит помочь ей уйти от преследования. Авантюристы не успевают ничего предпринять, как к дому Громова подъезжает Угрюмый с бойцами. Михаил с Альбиной через чердак пробираются в другой подъезд и выбегают на улицу. Их заметили, но беглецы захватывают чужой автомобиль и пытаются скрыться. Во время погони машина с преследователями взрывается. Громов и Альбина делают остановку в лесу. Опасность миновала? Но тут вдруг Альбина наставляет на Михаила пистолет…

5

Теоретически я в один день по воле случая стал сравнительно богатым, обеспеченным человеком, а практически по-прежнему оставался на мели. Постоянно опасаясь разоблачения со стороны воротил наркобизнеса, я не решался потратить ни одной стодолларовой купюры. Но несмотря на это обстоятельство, я также не планировал провести остаток жизни в моем родном городе. Однако ранее неведомая мне ностальгия до того замучила мое сознание, что я не мог не вернуться на Кольский полуостров хотя бы на пару недель. Вероятно, я действительно соскучился по тем местам, где прошло мое беззаботное детство и моя бурная юность. Не зря в первый же день возвращения в Мурманск, сняв двухкомнатную квартиру и оставив личные вещи, приобретенные мною за время последних скитаний, я решил прогуляться по улицам города. Конечно, за долгие годы моего отсутствия в столице Заполярья многое изменилось. Неудивительно, что и центральная площадь «Пять углов» претерпела некоторые изменения, но все равно на ней оставалось веяние приятных воспоминаний. По-прежнему справа от семнадцатиэтажной гостиницы «Арктика», самой высокой на всем Кольском полуострове, стоял универмаг «Волна». Правда, оба этих достопримечательных здания теперь были на капитальном ремонте. А ведь когда-то освещенная прожекторами «Арктика» отдавала столько света, что в любое самое темное время суток вся площадь купалась в ее огнях. Вероятно, не выдержав конкуренции, универмаг «Волна» потерял свою былую актуальность. Но у нового хозяина, который решил с помощью финансовых вложений вдохнуть в него новую жизнь, хватило здравого смысла, проведя значительную реконструкцию, оставить прежнее название. Зато слева от гостиницы, напротив памятника Кирову, по-прежнему было расположено достопримечательное здание с высокими колоннами, напоминающее парящего кречета, широко распластавшего крылья. Сплошь укрытое кустарником и ветвистыми деревьями, усеянными густой зеленью в летние месяцы и сверкающей снежной шапкой, переливающейся песцовым мехом, в зимнюю пору, оно походило на сказочный замок. Невольно казалось, что его обитателями были крохотные эльфы и добрые феи, оберегающие город от козней дьявола и прочей нечистой силы. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как по окончании изнурительных заседаний областной Думы вместе с важными напыщенными мужчинами оттуда, словно стайки мотыльков, выпархивали премиленькие женщины. Они, сливаясь в единый рокочущий поток с другими представительницами прекрасной половины человечества, тут же заполняли площадь, которая мгновенно преображалась. В тот же миг на ней начинали мельтешить пушистые шубки, дубленки, кожаные плащи и курточки, полыхающие всеми цветами радуги. Помимо того, что женщины Заполярья, независимо от возраста, выглядели привлекательными и загадочными, в них было что-то особенное: необъяснимое и оригинальное, неощутимое и привораживающее. В суровом климате, где лето прохладное, а зима долгая, иногда кажущаяся бесконечной, они становились какими-то морозостойкими: сильными и выносливыми, привычными к любым невзгодам. При этом оставались совершенно хрупкими, как прозрачные льдинки возле хрустально-чистых родников, и легко ранимыми, как лепестки орхидеи Калипсо, редкого и самого красивого цветка Лапландского заповедника. Даже их походка, непринужденная и свободная, напоминала переливы северного сияния, появляющиеся на темном небосводе среди миллионов мерцающих звезд. Когда они были чем-то взволнованы, то их глаза, уставшие и печальные, все равно смотрели добрым и нежным взглядом.

Неудивительно, что именно здесь, на этой самой площади, я последний раз видел Оксану. В тот теплый осенний вечер мы прогуливались по аллеям парка и вели непринужденную дружескую беседу. Уже тогда я предвидел, что ее затея приобрести на окраине города продовольственный магазин добром не кончится. Я всячески пробовал ее переубедить, но мои старания были напрасны.

— Ты слишком рискуешь, оформляя на себя всевозможные ссуды и получая крупные деньги под внушительные проценты, — предупредил я.

Она лишь посмотрела на меня исподлобья и с легкой ухмылкой произнесла сакраментальную фразу: «Кто не рискует, тот не пьет шампанское!»

— Любой риск должен быть оправдан! — резонно подметил я.

— Какого лешего?

— Если ты решила сыграть партию в покер, то должна понимать, что и в новой колоде могут оказаться крапленые карты. К тому же перед тем, как присесть за карточный столик, необходимо научиться блефовать.

— Я знаю, что невозможно искупаться, не замочив ноги, — молниеносно отпарировала она. — Но и ты, мой милый друг, учти — не имея пальцев, не сделаешь фигу.

Оксана явно не была настроена на то, чтобы выслушивать мою проповедь.

— Разумеется, — проворковала она, — после стольких лет нашей дружбы ты имеешь полное право на высказывание собственного мнения…

— Я тоже так считаю…

— Но не забывай, что я не обязана к тебе прислушиваться.

Она присела на край скамьи, демонстративно вынула из длинной зеленой пачки тонкую ментоловую сигарету и тут же щелкнула зажигалкой. В эту минуту она была до такой степени спокойной и уверенной в себе, что я невольно засомневался в необходимости своих предостережений.

— Твои волнения беспочвенны. Неужели ты думаешь, что я не прослеживаю каждый свой шаг? — спросила она, чмокнув меня в колючую небритую щеку. — Если бы я хоть на йоту не была уверена в успехе, то ни за что не стала бы влезать в это ярмо. У меня под контролем любая, даже самая незначительная мелочь. Любой пустяк… Я во что бы то ни стало должна выкарабкаться из нищеты…

— Ты и так многого добилась, — перебил я. — Тебя никоим образом не следует сопоставлять с неудачниками. Ты достаточно обеспеченная женщина…

— Да, я владею некоторым состоянием, — согласилась Оксана. — Но не настолько, чтобы могла удовлетворить собственные потребности.

— Начинаешь задыхаться от чрезмерной жадности.

— Я сделала крупную ставку и надеюсь выиграть. Иначе незачем жить.

Она вскинула ногу на ногу и самодовольно заявила:

— Не стану упоминать о моем возрасте, но не стоит отрицать очевидное…

Оксана явно кокетничала.

— У меня стройные ножки, привлекательная фигурка и весьма симпатюшная мордашка, — цинично пролепетала она. — Я нравлюсь мужчинам, а это уже половина успеха…

— Когда-нибудь тем подонкам, которые улыбаются золотыми фиксами и учтиво раскрывают перед тобой денежные закрома, надоест смотреть, как ты виляешь хвостом. Они захотят получить хоть какую-то компенсацию. Сразу начнут действовать. Пойдут в атаку и штурмом возьмут неприступную крепость…

— Ну и пусть.

— Они воспользуются запрещенными приемами.

— Это их трудности.

— Тебе придется либо уступить их притязаниям, либо вернуть баксы.

— Хотела бы я посмотреть на ту идиотку, которая добровольно выпустит из цепких рук хоть один рубль, не говоря об иностранной валюте.

— Ты к чему клонишь?

— Если не удастся избежать подобных разборок, то я лучше поступлюсь принципами. В конце концов, кому я должна хранить верность? Моему тюфяку? Шувалов все равно не ценит мою любовь…

Я промолчал.

— Или я не права? — спросила Оксана, продемонстрировав образец гносеологического оптимизма.

Она вновь затянулась сигаретой, но оттого, что не перестала смотреть мне в глаза и, несомненно, ожидала исчерпывающего ответа, я был вынужден с ней согласиться.

— Если быть абсолютно откровенным, то всецело на твоей стороне, — пробурчал я, испытывая неловкое чувство ревности к ее кредиторам. — Смотри, как бы потом не пришлось пожалеть…

Она повела бровью и скептически ухмыльнулась.

— Твой муженек не настолько глуп, как прикидывается, — проговорил я, тщетно пытаясь найти верное определение, которое подошло бы к Виктору Петровичу. — Шувалов тщеславный прохвост! Он такой…

— Не будем о нем, — возразила Оксана. — Я сама знаю, что, согласившись выйти за него замуж, добровольно надела хомут на свою шею.

— Он тебе не пара.

— Это неоспоримый факт, но все же нельзя забывать, что многие годы мы прожили под одной крышей.

— Такие доводы ни о чем не говорят.

— У нас взрослая дочь!

Она посмотрела глазами встревоженной кошки.

«Этой юной сучке всего шестнадцать!» — хотел сказать я, но предпочел не накалять обстановку. Все, что касалось ее ребенка, было свято и неприкосновенно. Ради Лины она могла пойти на любые жертвы.

— Ты ведь не станешь отрицать, что моя девочка достойна восхищения? — спросила Оксана с нотками нарастающего раздражения. — Линочка постоянно напоминает мне о моей молодости.

Я не нашел слов для возражения и решил вновь промолчать.

— Громов, надеюсь, ты помнишь, какой очаровашкой я была в ее годы?

— Ты по-прежнему отлично выглядишь! — не задумываясь, ответил я.

— От твоей лживой лести у меня уши сворачиваются в трубочку.

— Я говорю правду.

Она снисходительно улыбнулась.

— У меня складывается мнение, что ты чем-то недоволен, — внезапно подметила Оксана. — Хмурый, задумчивый… Я тебя не узнаю…

— Мне жаль тебя… — отмахнулся я.

— С какой стати?

— Чрезмерная любовь к дочери тебя ослепляет. Ты не замечаешь ее потребленческих запросов. Ты для нее все равно что гуттаперчевая кукла.

Убедившись, что Оксана меня внимательно слушает, я воспрял духом и решил продолжить неприятный разговор.

— Она бессовестно играет на твоих чувствах! — запальчиво произнес я. — Ты ей нужна до тех пор, пока будешь в состоянии потакать ее желаниям, необдуманно выполняя любую ее прихоть.

— Да, да… Я уже слышала что-то в подобном роде…

Оксана небрежно затушила сигарету о край скамьи. Не обнаружив поблизости урну, бросила ее в кусты.

— Мужчине нужна жена — здоровая, а сестра — богатая! — задумчиво продолжила она. — Наверно, и дочери нужно от матери что-то гораздо большее, чем простая материнская любовь? Я отлично понимаю, что Линочка манипулирует моими чувствами. Ну и пусть? Дети… Они часто предают родителей. Это, конечно, отвратительно, но вполне закономерно. У нее своя судьба. Я не намерена путаться у нее под ногами. Мечтаю только о том, чтобы в трудную минуту она не искала утешение где-то на стороне, а могла подойти ко мне и, поделившись горем, увидела бы во мне не только любящую мать, но и надежную верную подругу.

— С тобой невозможно спорить! — вспылил я. — Нет смысла вдалбливать в твою упрямую голову прописные истины! Ты все равно меня не слышишь.

— Прекращай бухтеть и давай перестанем ссориться, — предложила она. — У меня, конечно, имеются некоторые упущения, но не настолько серьезные, чтобы стоило заострять на них внимание.

В знак примирения Оксана приветливо улыбнулась и, поднявшись со скамьи, взяла меня под руку.

— Мой славный, добрый друг… — произнесла она вкрадчивым, но приятным голосом. — Я не сомневаюсь, что ты желаешь мне только добра, но есть вещи, в которых ты ничего не смыслишь. Ты бессилен что-либо изменить как в моем бизнесе, так и в моих отношениях с дочерью. Я взрослая и умная женщина. Я сама справлюсь с любыми проблемами.

Я окинул ее отчужденным взглядом.

— Ради бога! — вынужденно согласился я. — Не собираюсь учить тебя жизни…

Она еще раз чмокнула меня в щеку и, растрепав мою густую шевелюру, насмешливо спросила:

— Признавайся, что происходит? Я никогда не видела тебя таким неопрятным… Решил отпустить бороду?

— Демобилизовался со службы. Немного расслабился. Вечером приведу себя в порядок…

— Я всегда тебе говорила, что убивать людей ради того, чтобы кто-то пришел к власти, мерзко и глупо! Правильно сделал, что ушел из армии. Давно пора…

— У меня нет гражданской специальности.

— Ты мужик башковитый, пробивной, так что не пропадешь. Погуляй с полгодика, а там будет видно…

— Я уже оформил туристическую путевку на пятнадцать дней. Сегодня ночью вылетаю в Москву, а оттуда на Канарские острова.

— Решил поразвлечься с молоденькими иностранками? Ты неисправимый бабник!

Она укоризненно покачала головой и погрозила указательным пальчиком.

— Постоянно балаболишь о вечной и преданной любви, а сам ни одной юбки мимо себя не пропустишь.

— На нас двоих вполне хватает твоей целомудренности.

— Рассказывай сказки кому-нибудь другому.

— Намерен немного отдохнуть за границей. Потом прокачусь по бескрайним просторам России. Черное море. Азовское… Новые города, незнакомые люди… Ну и, разумеется, солнце, пляж… Длинные ножки…

— Тогда продолжай ходить небритым. Ради глупеньких финтифлюшек не стоит соскабливать эту ржавчину. Имеешь ты бороду или нет, для них не самое главное, — съехидничала Оксана. — Мне-то можешь поверить! Озабоченные телки везде мычат одинаково…