Она слишком любила красное

Алексей Макеев, 2012

Бизнесмен Роман Белозеров женится на очаровательной Виктории. Девушка оказалась с большими претензиями, и Роману приходится тратить уйму денег, чтобы выполнить все капризы молодой супруги. Она захотела личный автомобиль – пришлось покупать. Она потребовала нанять опытного инструктора – и вот молодую жену уже опекает специалист по машинам Данила Луговой. Спустя некоторое время Роман начал подозревать Викторию в супружеской измене, и у него зарождается план жестокой мести…

2

Спустя час, когда Виктория вышла из-за стола поправить прическу и навести легкий макияж, Звягинцев неожиданно придвинулся ко мне.

— Берегись, Роман Александрович! — поучительно произнес он. — Викуля не такая безобидная и наивная дамочка, как может показаться на первый взгляд. Когда я имел неосторожность пригласить ее в гости с той целью, чтобы она смогла убедиться в неописуемой красоте нашего Заполярья, то не подозревал, что сяду в лужу.

— Мне непонятен смысл твоего умозаключения, — подметил я. — Объясни толком, что ты имеешь в виду?

— Когда я получил от нее телеграмму, то рассчитывал встретить кроткую, практически пугливую провинциалку. Я жестоко ошибся, Александрыч… Виктория — сущий дьявол! Это монстр, пожирающий деньги. Я никогда не был в подобных заведениях…

— Ты думаешь, это не заметно? — равнодушным тоном подметил я. — У тебя на лице отпечаток растерянности.

У меня не было ни малейшего желания вступать с ним в полемику, но я должен был хоть как-то поддерживать разговор.

— Ну, так вот, — продолжил Звягинцев. — Это была ее идея — зайти в «Арктику». Я не смог ей отказать. У меня не хватило духу признаться, что я не настолько богат, чтобы…

— Если ты прикидываешь в уме, во что обойдется наш столик, то пусть такой пустяк тебя не волнует. Все расходы я беру на себя. Мне действительно очень приятно провести этот вечер в вашей компании.

— Я не о том.

Звягинцев изрядно запьянел, но еще не дошел до предельной кондиции, когда мог потерять собственную мысль.

— Я смогу ее ублажать еще день, от силы — два. Далее мне придется залезть в долговую яму, из которой будет не так-то просто выкарабкаться. — Он глубоко вздохнул и внезапно спросил: — Ты ведь, Роман Александрович, не станешь скрывать, что эта чертовка тебе понравилась?

Он просверлил меня пристальным взглядом.

— Ты прав, в данной ситуации нет смысла скрывать очевидный факт. Я испытываю по отношению к ней восторженные чувства, — откровенно признался я. — Виктория великолепна! Она способна вскружить голову.

— Вот и я о том же. Дорогой бриллиант необходимо содержать в достойной оправе. Викулинька создана не для таких типов, как я, — с сожалением в голосе произнес он.

— Ты что-то темнишь. Если правильно понимаю, — задумчиво поинтересовался я, — ты намерен мне предложить…

— Вот именно! — недослушав, подтвердил Звягинцев.

Он выпил очередную рюмку коньяку и печально добавил:

— Ты неплохо соображаешь, Александрыч. Ты всегда меня правильно понимал. Виктория — птичка высокого полета. Ей нужен большой простор и много свежего воздуха. Она мечтает о роскошной жизни. А что ей может предложить такой неприметный обыватель, как я? Ровным счетом ничего, кроме никчемных обещаний. Мне иногда кажется, что она считает меня неудачником.

— Ты прекрасный преподаватель физики. К тому же — отличный специалист в области электроники, — сказал я, решив хоть как-то исправить его упадочническое настроение.

— Все это верно, только необходимо здраво смотреть на вещи. Наша жизнь не так прекрасна и удивительна, как показывают в художественных кинофильмах и пишут в любовных романах. У нее много изъянов и еще больше темных сторон. Я прошу тебя только об одном, — он низко склонил голову и тихо добавил: — Постарайся не обижать Викулиньку. И еще… Не говори, что я не предупреждал тебя о том, какая она транжирка. Это монстр…

— Ты начинаешь повторяться, — с укором подметил я.

— Она разует тебя до нитки.

— Это меня не пугает.

— Да, наверное… Я наслышан о том, что у тебя приличное состояние. Имея несколько крупных торговых точек, разбросанных почти по всей области, ты, конечно, можешь позволить себе некоторую роскошь. Можешь свободно посещать дорогие рестораны, заказывая осетрину и прочую дребедень. И все ж таки, будь осторожен!

— Никак не могу понять, к чему ты клонишь? — спросил я, прикидываясь наивным простачком. — Ты предлагаешь мне поухаживать за Викторией?

Звягинцев посмотрел мне в глаза.

— Мы же с тобой давние приятели, — уклончиво сказал он. — Викуля хоть и не дурна собой, но ведь она не породистая лошадка, которую можно продать или подарить. Она наверняка хочет хоть на какое-то время почувствовать себя богатой и счастливой женщиной. Ты в состоянии ее мечты воплотить в реальность.

Звягинцев на мгновение замолчал, потом снова посмотрел мне в глаза.

— Признайся, Роман Александрыч, — с трудом выговаривая каждое слово, пробормотал он, — ведь она тебе не только нравится? Могу поспорить, что ты в нее по уши втрескался. Она такая нежная, хрупкая… Ее нельзя не любить!

Я немного смутился от его прямого вопроса, но все-таки решил сказать правду.

— Более того, Михалыч… Даже намерен на ней жениться! — выпалил я почти на одном выдохе.

Между нами в очередной раз воцарилась продолжительная пауза. Я мысленно предвидел его реакцию, но не предполагал, что мой ответ шокирует его до такой степени.

— Повтори, что ты сказал! — настойчиво потребовал он. — Ты намерен на ней жениться?

Я утвердительно кивнул головой.

— Нет, Александрыч, этого недостаточно. Я хочу, чтобы ты повторил эти слова. Я требую!

— Намерен на ней жениться! — решительно повторил я.

— Но ведь ты ее совсем не знаешь. Буквально час назад ты даже не подозревал о ее существовании. Мне не нравится такая поспешность!

Он впервые повысил голос, и я понял, что его прорвало. Все его разговоры о том, чтобы я поухаживал за Викторией, были напыщенной бравадой и теперь мгновенно лопнули как мыльные пузырьки. Я не знаю, на что он рассчитывал, предлагая мне пофлиртовать с его подружкой, но теперь было видно невооруженным глазом, что он вовсе не хотел с ней расставаться.

— Я влюбился в эту забавную провинциалку, и она станет моей женой! — непоколебимо объявил я.

Мой утвердительный ответ его окончательно доконал.

— Когда я переступил порог этого ресторана, то даже не предполагал, что моя жизнь внезапно потечет по другому руслу, — не давая ему опомниться, продолжил я. — Но теперь все изменилось. Ты же знаешь, Олег Михалыч, что я всегда добиваюсь успеха в любом деле.

Он заметно сник, но на этот раз я даже не попытался его успокоить. В любви, как в бизнесе, не должно быть друзей!

— А как же Вика? Ведь ты даже не знаешь, захочет ли она остаться с тобой? — негодующе спросил Звягинцев. — Извини, Роман Александрыч, но мне кажется, что с годами ты стал чересчур самонадеянным типом.

— Это меня не смущает! — огрызнулся я.

— Возможно, последняя рюмка «Домэн дю Бюиссон» была для тебя лишней?

Он так и не смог справиться с внезапно вспыхнувшей злостью и взять себя в руки.

— Коньяк не играет здесь существенной роли, — возразил я. — Нахожусь в здравом уме. Полностью отдаю отчет своим словам и поступкам.

Звягинцев мгновенно побагровел и окинул меня гневным взглядом.

— Думаешь, я такой болван, что так легко отдам тебе Викторию? — прорычал он. — Признаю, у меня нет такого капитала, как у тебя. Но тем не менее…

— Но тем не менее, — резко перебил я, — ты только что предложил мне за ней приударить.

— Но ведь я не мог и подумать, что ты зайдешь так далеко. Я имел в виду незначительный флирт, и не более того.

— Не впадай в панику! — рассудительно произнес я. — Ты буквально пару минут назад признал, что Виктория — птица высокого полета. Негоже серенькому невзрачному воробью мечтать о прелестной орлице. Поверь мне, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Если ты встанешь на моем пути…

— Ну и что будет? — ухмыльнувшись, спросил я. — Твои угрозы для меня ровным счетом ничего не значат! Что такой неудачник, как ты, может мне сделать?

— Потом узнаешь!

У меня невольно возникло желание схватить Звягинцева за ворот пиджака и провести его раскрасневшейся физиономией по тарелке с овощным салатом.

— Остынь и слушай меня внимательно! — с трудом сдерживая вспышку гнева, пригрозил я. — Мне стоит позвонить директору твоего лицея, у которого ты получаешь нищенскую зарплату за преподавательскую деятельность, — и уже завтра утром тебя вышвырнут на улицу. Лучше не груби мне! Ты ведь знаешь, что у меня никогда не было друзей. Мы учились в одном университете, но ведь это меня ни к чему не обязывает. Ради достижения определенной цели я ни перед чем не остановлюсь. Надеюсь, ты меня понял, Олег Михайлович?!

Мой вопрос, который стал заключительной фразой, прозвучал особенно значительно и грозно. Звягинцев проскрипел зубами, но, отлично понимая безысходность создавшегося положения, как-то сразу осунулся и вдруг цинично улыбнулся.

— Кажется, мы изрядно выпили и оба чересчур взведены, — примирительно произнес он.

Я по-прежнему сохранял хладнокровие. Звягинцев мог тявкать, как шелудивая дворняжка, но никогда бы не осмелился укусить.

— Пожалуй, ты прав. По-моему, нам не следует спорить, — согласился я.

— Прости, кажется, начал молоть чепуху. Спиртное всегда действует на меня удручающе. Разве можно удержаться от соблазна испробовать один из лучших сортов коньяка? Я практически непьющий человек. В этом ресторане такое великолепие! Невольно начинаешь ощущать себя настоящим человеком! Я ведь еще никогда в жизни не был даже на нижней ступеньке центрального входа этой шикарной гостиницы. Я всегда любовался ею лишь со стороны и никогда не заходил внутрь. Тем более никогда не был в этом кабаке…

— Ты уже говорил. Вновь начинаешь повторяться…

— Да, да… Мне очень стыдно. К сожалению, я перешел границы дозволенного.

— С кем не бывает?

— Прости, я сам не свой… Кругом такая роскошь! Викулинька… Я ведь тоже люблю ее…

Звягинцев замолчал. Вероятно, он хотел посмотреть на мою реакцию. Я по-прежнему сохранял ледяное спокойствие.

— Я действительно ее люблю! — снова повторил он. — Иначе, зачем бы я стал потакать ее прихотям?

— Отлично тебя понимаю, но ничем помочь не могу, — заявил я твердым голосом. — Можешь не поверить, но у меня самые серьезные намерения!

Он бросил на меня разящий взгляд, но тут же опустил глаза и стал похож на побитую собаку. Он снова был смешон и жалок. Не мужчина, а какая-то квашня. Я потерял к нему всякий интерес. Я терпеть не мог слизняков и теперь лишний раз убедился в том, что люди подобного рода не могут вызывать ничего, кроме презрения.

— Нам необходимо серьезно поговорить, — предложил я, не имея ни малейшего желания наблюдать за тем, как он распускает нюни.

Звягинцев постарался изобразить некое подобие улыбки, которая больше походила на оскал затравленного зверя.

— Ты хочешь обсудить вопрос, касающийся Виктории? — робко спросил он.

— Извечная проблема замкнутого треугольника, — холодно ответил я. — Кто-то всегда лишний! Один из нас должен сойти с дистанции.

— Не следовало мне приводить сюда Вику, — с сожалением в голосе проговорил он.

— Что сделано, то сделано. Не нужно себя корить, рано или поздно, она все равно тебя покинула бы.

— Ты, как всегда, прав! Мне сложно что-либо возразить. Днем раньше, днем позже, какая, в сущности, разница?

— Познакомив меня с Викторией, ты, Олег Михалыч, тем самым оказал мне неоценимую услугу, — вынимая чековую книжку из внутреннего кармана пиджака, сказал я. — Ты свел меня с женщиной моей мечты. Будет несправедливо, если останешься у разбитого корыта. Я готов выплатить тебе компенсацию. Возместить моральный ущерб и прочее…

Звягинцев не ожидал такого поворота событий. Он открыл рот и недоуменно посмотрел на меня, боясь упустить смысл моего предложения.

— Ублажая Викторию, ты, вероятно, изрядно потратился. Позволь мне подправить твое пошатнувшееся финансовое положение. Для меня это сущий пустяк, а для тебя значительная поддержка. Как бы там ни было, но ведь теперь я твой должник.

— Неужели все настолько серьезно? — поинтересовался он. — Ты готов выписать чек?

— Да, — не задумываясь, ответил я. — В самое ближайшее время Виктория станет моей женой!

— Ты когда последний раз смотрел на себя в зеркало? — с откровенной неприязнью спросил он. — Неужели ты думаешь, что у тебя есть хоть какой-то шанс?

— У меня незавидная внешность, — проглотив горечь обиды, согласился я. — И все ж таки, я не такой ужасный урод, как Квазимодо. Пусть я действительно не красив, но зато достаточно удачлив и богат. В отличие от тебя я не стал заниматься педагогикой и достиг высоких вершин в коммерческой деятельности. Более того, я стал самой настоящей акулой крупного бизнеса. Нельзя отрицать тот факт, что Виктория восхитительная очаровашка, но сравнительно бедная провинциалка. Дополняя друг друга, разве мы не можем стать великолепной супружеской парой?

Звягинцев многозначительно пожал плечами.

— Тебе не кажется, Роман Александрович, что мы делим шкуру неубитого медведя? Может, будет благоразумнее сначала поинтересоваться ее мнением?

В его глазах промелькнул луч надежды.

— Не стоит попусту терять время, — сухо возразил я. — К чему вся эта канитель? Ты напрасно на что-то надеешься, Михалыч… Все женщины весьма предсказуемы! Даже самые неприступные представительницы прекраснейшей половины человечества сначала бросают беглый взгляд на количество кредитных карточек, находящихся в портмоне мужчины, и лишь затем начинают смотреть на него умиленным оценивающим взглядом. Нет смысла вдаваться в философские размышления. Нам следует закончить этот неприятный разговор, пока не вернулась Виктория. Назови сумму, которую ты израсходовал, потакая ее капризам! — жестко потребовал я.

Звягинцев снова посмотрел мне в глаза. Я предчувствовал, что он скажет какую-то гадость.

— Ее самолет прибыл вчера вечером, — ухмыляясь, произнес он. — Тебя не интересует, чем мы занимались этой ночью?

— Мне не нужны подробности ваших отношений! — дерзко ответил я. — Что бы там ни было, Виктория останется со мной. И давай закончим на этом. Постарайся трезво оценить сложившуюся ситуацию. Между вами все кончено!

Звягинцев подцепил вилкой кусочек осетрины, но тут же положил ее обратно в тарелку.

— А вообще-то мы даже не целовались, — дрогнувшим голосом признался он. — Вернее, она непринужденно чмокнула меня в аэропорту. Слегка прикоснулась губами к моей щеке, словно поцеловала гипсовую статую.

— Тем более, — констатировал я. — Назови цену, и мы расстанемся друзьями.

— Но ведь у тебя нет друзей, — съязвил он.

— Верно, — согласился я. — Тогда хотя бы сохраним все лучшее, что когда-то было между нами. Итак, я тебя внимательно слушаю.

Звягинцев небрежно запустил пятерню в изрядно поредевшие волосы, потом почесал наморщенный лоб и стал говорить с тяжелым вздохом, словно делал это наперекор желанию и взбунтовавшейся совести.

— Я купил ей платье… Губную помаду, туфли…

— Достаточно! — махнув рукой, произнес я. — Меня не интересует подобная чепуха. Если тебя не остановить, то начнешь перечислять наличие нижнего белья. Мне безразлично, по какой цене и какого цвета ты купил ей бикини, и уж тем более не интересует, какие стринги из всех четырех разновидностей ты преподнес ей в подарок. Если бы ты подарил ей бело-голубое льняное платье Джуди Гарланд, которое было продано в Лондоне за 324 тысячи 188 долларов, тогда у меня были бы все основания призадуматься. Назови общую сумму твоих расходов!

Звягинцев еще сильнее наморщил лоб.

— До ее приезда на моем счету в банке было немногим более сорока тысяч рублей. Теперь осталось меньше пяти… Возможно, мне пришлось истратить на Вику тысячу зелененьких… — подытожив, пробурчал он.

— Вот и прекрасно! Выпишу тебе чек на тысячу долларов.

Я решительно снял колпачок с моего «паркера».

— Две тысячи! — потребовал Звягинцев. — Ты выпишешь чек на два куска!

Его наглость превзошла все мои ожидания, но я не стал с ним спорить. Я помнил по университету, что в любых денежных вопросах он всегда был решителен и непреклонен. Если еще в молодости он умудрялся вырвать лишнюю копейку, то почему же теперь он должен поступать иначе? Маленький шелудивый щенок со временем превратился в озлобленного пса, готового в любую минуту за жирный кусок мяса вцепиться в глотку!

— Хорошо, — согласился я. — Получишь пару штук, но чтобы через четверть часа тебя здесь не было!

— Можешь не сомневаться, — запальчиво произнес Звягинцев, — я растворюсь, как сахар в стакане. Две тысячи долларов! Твои бабки мне когда-нибудь пригодятся. Я найду им достойное применение.

— Делай с ними что хочешь, — отмахнулся я.

Он поспешно убрал чек, потом совершенно трезвым взглядом посмотрел на меня. Если бы я не видел, сколько он употребил коньяку, то мог бы решить, что мой бывший однокурсник вообще не прикасался к спиртному. Догадавшись, о чем он хочет меня спросить, я незамедлительно произнес:

— Тебе не нужно ей ничего объяснять. Предоставь это мне. Если учесть, что вся наша жизнь — сплошной спектакль, то ты должен незаметно удалиться со сцены. Постарайся сделать так, чтобы Вика ничего не заподозрила о нашей сделке.

— Может, будет более благоразумно, если я сошлюсь на коньяк? Скажу, что слишком много выпил и у меня кружится голова. Не могу же я молча встать и уйти не попрощавшись.

Мне пришлось согласиться с его доводами.

— Поступай как считаешь нужным, но чтобы в ближайшее время мы с Викторией остались наедине! — предупредил я.

— Да, да… Разумеется, я оставлю вас одних, — пробурчал он и тут же напомнил: — Насчет твоих денег… Можешь не сомневаться, я сумею потратить их самым наилучшим образом. Я найду им достойное применение!

В его голосе проскользнула угроза, но я не обратил на это особого внимания, потому что Виктория уже возвращалась к нашему столику. Окинув ее беглым взглядом, я окончательно пришел к выводу, что она и в самом деле была грациозной женщиной, словно сошедшей с полотна Тициана, излучающей свет, тепло и чувственность.

Мы оба встали. Я деликатно пододвинул ей кресло.

— Надеюсь, джентльмены, вы без меня не скучали? — приятно улыбнувшись, поинтересовалась она.

— Нет, Викуличка, — сказал Звягинцев, — мы были заняты приятной дружеской беседой. Я давно не видел Романа Александровича и сожалею, что раньше не замечал его достоинств. Оказывается, он весьма интересный человек!

— Я тоже успела это заметить, — проворковала Виктория. — Особенно захватывающе Роман Александрович рассказывает о торговой отрасли. Чувствуется, что он достаточно хорошо разбирается в данном вопросе.

— Это всего лишь издержки моей профессии, — улыбнувшись ей в ответ, сказал я и тут же добавил: — Мое предложение навестить торговые точки Мурманска остается в силе. Мы обязательно зайдем к ювелиру, и я покажу вам бесподобные украшения. Надеюсь, вы не будете возражать, если я осмелюсь преподнести вам небольшой подарок? Какое-нибудь бриллиантовое колье…

— Мне? — изумилась Виктория.

— Да.

— Вы не шутите?

— Ничуть. Мне будет приятно, если, вернувшись в Вологодскую область, у вас на память о нашем городе останутся незабываемые воспоминания. Надеюсь, вы завтра свободны?

— Если Олежек не будет против моего отсутствия, то я с удовольствием провела бы с вами какое-то время.

— Мы уже обо всем договорились, — заверил я. — Олег Михалыч согласен с моим предложением. Тем более что он завтра весь день занят. Нельзя обижаться на человека только за то, что он стремится получить звание заслуженного учителя России. У него совершенно нет свободного времени. Завтра Олегу Михайловичу необходимо подготовиться к лекции по высшей математике.

— Да, мне с утра нужно быть в лицее, — сквозь зубы процедил Звягинцев.

Посмотрев на сияющее лицо Виктории, он, наверное, мысленно согласился с тем, что все женщины предсказуемы. Надеюсь, в эту минуту он наконец-то понял, что я не зря выписал ему чек на две тысячи долларов.