День назначенной смерти

Алексей Макеев, 2012

Не каждому в канун Нового года приходится наслаждаться праздничным настроением… Николай Кравцов, владелец юридического агентства, стал получать угрожающие письма по электронной почте, в которых была указана дата его смерти – 31 декабря. За помощью Кравцов обращается к сыщику Максимову. В день назначенной смерти сыщик пришел в квартиру Николая, где собралось множество гостей. И туда же не преминула явиться смерть. Но вот только жертвой оказался вовсе не Николай…

Пролог

Волчья стая не голодала. В тайге еды — как в приличном супермаркете. Ранним утром задрали сохатого — годовалого лосенка. Грыз осоку в низине, а мамаша ушами хлопала. Налетели, как ветер. Вожак — волчище лет пятнадцати, матерый, мускулистый — в центровые не лез: на то и молодняк, пусть резвится. Волчата и дали жару — уже подросшие, поджарые, длинноногие. Завалили малыша, а лосиха ноги сделала, рванулась через чащу на болото. Кто-то из юнцов пристроился ей в хвост, да, получив копытом в ухо, отпал.

Стая была мобильной. Две самки, два самца с вожаком, трое молодых из одного помета. Охотились в обширном квадрате, но занесло их в этот вечер к человеческому жилью — в нарушение неписаных волчьих правил. Вожаку так приспичило. Свои причуды у волка, а спорить со старшим даже задиристый Щербатый остерегался.

Вожак трусил первым по темнеющему лесу, остальные сзади. И вдруг чу! — запах пищи… Он мог почуять кровь за милю, за две. Но тут ударило в ноздрю — внезапно, вкусно, будто ниоткуда. Волк встал, вздыбил загривок. Кудлатая волчица подошла и потерлась носом. Он отмахнулся, глухо прорычав — отстань. У бабы нюх слабее, не поймет ничего. Потрусил дальше, перешел на рысь, помчался, ощетинясь, гонимый запахом добычи…

А через поле жилье: опасно, человек имеет свойство палить из длинных палок. Сколько раз на своем веку он видел, как гнали братьев облавой — в овраги, на болота, валя наповал. Чудом уходил…

Маленькая фигурка мелькнула среди деревьев. Взвизгнула от страха. Что такое? Человеческий детеныш?… Волк насторожился, сбавил шаг. Тянуло человеческим жильем — курятником, дымом из печи. Виднелись огоньки за полянкой, скаты крыш, амбары, плетень на околице… Он помчался наперерез, перекрыл дорогу. Ребенок шарахнулся в кустарник, но волк уловил его намерение — метнулся с упреждением. И встал. Угрожать рычанием, оскалом? Зачем? Умный зверь: понимал — лицом к лицу человек не боец, а детеныш и вовсе смешон. Достаточно впиться желтым взглядом, и он очарованный попятится в самый лес, где нет ни света, ни охотника…

Он подошел к ребенку, обдав звериным духом, посмотрел. Глаза сверлящие, глубоко посаженные, осмысленные. Заскулил малыш — тоненько, жалобно. Девочка? Волк, крадучись, сделал шаг, второй. Ребенок выставил руки вперед: поранился, ладошки в крови… И тут не выдержали остальные. От голода не пухли, но запах крови ударил в головы, занервничали. Слюна полилась из пастей. Взбудоражились на весь лес, а Щербатый прыгнул поперек батьки, дернул малышку. Пронзительный возглас огласил опушку, помчался ветром через поле. Подобного нахальства вожак не стерпел. У кого тут нехватка? Ощетинился, оскалил пасть и массой налетел на недотепу, впился в горло. Покатились, визжа, по траве, собирая шишки и колючки…

А остальные смыкали круг, не оставляя ребенку шанса…