Штурмовик Империи

Алексей Любушкин, 2023

Что общего между бывшим заключенным из «Добровольческого Штурмового Отряда» и членом Императорского Дома Романовых на фронте Первой Мировой Войны? С одной стороны, может показаться, что ничего. Другая эпоха, наличие сословного общества со всеми его минусами и проблемами, совершенно разные взгляды на жизнь… и лишь только одно объединяет во все времена верных сынов Отечества. Святой Долг перед Родиной!Забытая война, никому ненужные герои и небольшой шанс что-то изменить или измениться самому.

Глава 4

Выспаться не удалось. Казалось, только положил голову на подушку, как меня уже трясут за плечо, а рука непроизвольно ищет пистолет рядом с собой.

— Ваше императорское высочество, командующий корпусом хан Нахичеванский прямо у нашего дома вас ждет. Один, — отскочил от меня Демьян, увидев направленный на него ствол маузера.

— Скажи генералу сейчас выйду.

Что ему от меня надо? Неужели бессонница мучает… Сполоснув лицо, я немного пришел в себя и быстро одевшись вышел в ночную прохладу. Чистое звездное небо и летний ветерок окончательно отогнали сон, и я увидел хана Нахичеванского, расхаживающего у дома, закинув руки за спину. Нервничает.

— Дмитрий Павлович, простите за поздний визит, но мне надо с вами поговорить, — собравшись с мыслями генерал продолжил. — До Гумбиннена примерно сорок верст. Корпус за день столько проходит, если щадить лошадей и людей. Думаете я не хочу ворваться в пехотный строй и рубить шашкой врага?

Заложенные последним разговором закладки сработали, посеяв сомнения и неуверенность в собственных действиях. Хотя неуверенности у генерала Нахичеванского с избытком. В военное время командование корпусом для него непосильная ноша.

— К началу сражения мы точно не успеем, если будем, как вы говорите щадить лошадей. С другой стороны, уставшие после ночного марша войска плохая подмога в бою. Как вы считаете сколько примерно по времени будет идти сражение между равными по численности армиями?

— Если командующие не ставят перед собой задачу стоять на смерть. Не более половины суток. И надо понимать, что после такого боя солдаты будут падать от усталости и напряжения, — задумчиво ответил командующий корпусом.

Помню со своим взводом сутки отбивались от непрерывных атак вражеских штурмовых отрядов, так что человек может все, если есть необходимая мотивация.

— У генерала Ренненкампфа в подчинении лучшие войска империи с опытом Русско-Японской войны. Третий корпус и вовсе его родное детище, в которое он вкладывал самого себя.

— Вы правы, но к чему клоните?

— Исход боя предрешен. Вот только для преследования отступающего противника у командующего первой армией может не быть под рукой свободного подразделения.

— Вы предлагаете повторить…

— Да. Нам не обязательно участвовать в самом сражении. Насколько я помню в задачу корпуса входило прикрытие правого фланга армии. Раз вы не справились с разведкой и ударами по тылам, то надо хотя бы не дать врагу использовать его преимущество.

Хан Нахичеванский не обращал никакого внимания на мои неприятные замечания.

— Знаете, ваше предложение выглядит очень по-гвардейски. Мы можем потерять весь корпус, если допустим ошибку, а лишь только я один отвечаю за вверенных мне императором людей и не могу допустить разгрома гвардии.

— Вы не хуже меня знаете известную пословицу: «или грудь в крестах или голова в кустах». Силу способную нанести нам сокрушительное поражение можно встретить ближе к позициям первой армии. Отправить на разведку конные отряды давно назревшее решение, которое позволит избежать ловушки на нашем пути.

Нерешительность хана Нахичеванского перешла все границы. Излишняя осторожность и медлительность с ежедневным длительным отдыхом войск, как в мирное время. Уже то что я смог его уговорить догнать отступающие войска и не дал немцам закрепиться за рекой Инстер большое достижение.

Удержать плацдарм в Восточной Пруссии с таким подходом нет никакой возможности. Германцы кинут еще больше своих войск с Западного фронта или попросят австрияков помочь. Немцы, конечно, умылись кровью, но шансы сохранить больше своих солдат и уничтожить чужих очень даже неплохие. И в этом русской армии, как раз может помочь конный корпус хана Нахичеванского.

Замерев на месте, командующий корпусом посмотрел в небо и достав четки начал читать молитву. Не православную. Я терпеливо ждал, не вмешиваясь и уважая чужое право на разговор с богом.

— Спасибо, ваше императорское высочество, — чуть склонил голову генерал. — Я готов рискнуть своей репутацией и карьерой ради победы! Ложитесь спать, побудка будет очень ранней.

После разговора со мной командующий корпусом почти побежал, но через пару шагов остановился и пошел привычной походкой. Правильно, а то бегущий генерал сильнее наступление врага напугает собственных солдат.

Демьян разбудил рано, как только начало светать. В этот раз денщик был осторожнее и не подходил слишком близко. Быстро учится. Позавтракав, чем были богаты хозяева, я вышел из дома и направился к месту общего построения.

— На молитву, шапки до-лой!

Молились без принуждения, как бы позже об этом не писали. Многие солдаты знали молитвы наизусть, другие повторяли за соседями, третьи просто мычали что-то про себя. После молитвы и короткого завтрака войска выдвинулись в поход.

И первыми кого мы встретили был разъезд нашего же корпуса, вернувшийся с важными донесениями. Неподалеку шел бой и срочно требовалась помощь первой отдельной бригаде генерала Орановского. Вчера бригада не вмешалась в бой под Каушеном и не присоединилась к преследованию отступающих немцев, а сегодня получила по заслугам. Отвратительная координация совместных действий или личная неприязнь пока неизвестно, но в наше время этим вопросом точно занялись бы специальные службы.

Множество вопросов к командующему первой армией Ренненкампфу, который крайне плохо координировал действия своих подчиненных. С другой стороны, многие говорили, что он неплох, как командующий корпуса, но не целой армия. Сто пятьдесят тысяч личного состава требуют особого подхода к управлению. В России есть очень много храбрых и честных людей, но либо они полностью лишены инициативы, либо находятся не на своих местах.

Мы подоспели очень вовремя. Отдельная кавбригада Орановского попала под каток немецкой конной дивизии. Зачем-то спешившееся эскадроны бригады пытались отбить атаку немцев и отчаянно гибли под обстрелом вражеской артиллерии. Германская кавалерия использовала в атаке только пики и винтовки, поэтому на дистанции ближнего боя в общей свалке наши гвардейцы с шашками показали, кто есть кто.

Вступающие в бой полки третьей и четвертой дивизии упали, как снег на голову немцам с фланга. Жуткая резня падающие кони, взрывы снарядов и наконец заработавший пулемет отдельной бригады. Мое участие в сражении закончилось, так и не успев начаться. Несколько выстрелов из маузера не в счет.

Германский генерал, поняв бесперспективность собственного положения отдал приказ к отступлению и даже я в этот раз был против преследования. Скоротечный бой поломал нам все планы и прибывший за мной адъютант генерала означал, что не у одного меня такие мысли.

–… многочисленные пленные и раненные. Нам надо выходить в глубокий тыл для пополнения. Противник знает о нашем выдвижение из Каушена и всеми силами попытается не дать прорваться к первой армии, — высказал мысль многих офицеров генерал-лейтенант Казнаков.

— Перед нами стоит другая важная задача. Надо догнать германскую дивизию и добить самые мобильные войска рядом с первой армией. Оставляя в тылу целую дивизию мы сильно рискуем, — пытался избежать продолжения марша Бельгард.

— Действуем по плану. Сколько можно топтаться на одном месте и искать себе оправдание! — не выдержал генерал Раух.

— Дмитрий Павлович, а вы как считаете? — повернулся в мою сторону командующий корпусом.

Взгляды офицеров ждали моего решения. Ни для кого не секрет в чем причина изменения поведения хана Нахичеванского. Интересно, какие ответы он получает телеграфирую обо мне… или до сих пор молчит? Такое чувство, что меня приняли за тайного представителя императора. Никто не сомневался в моем праве отдавать приказы. Главный вопрос, который меня волнует больше всего сколько еще будет действовать внушение.

— Позаботиться о размещении раненных и пленных важная задача, но за сорок верст от нас десятки тысяч солдат и офицеров ждут поддержки кавалерии. Один день решает судьбу многих и сейчас нельзя повернуть назад!

Приложу все усилию, но не дам повернуть назад.

— Господа, благодарю за помощь. Нас поймали не в самый подходящий момент. Если бы не ваше вмешательство количество убитых и раненных увеличилось в разы, — хромая подошел к нам генерал Орановский.

Комкор и комдивы тактично не стали задавать вопросы раненному генералу, а я вот бы обязательно спросил будь у нас свободное время.

— Господа, отдельная кавбригада генерала Орановского вполне может заняться раненными и пленным или занять Каушен.

— Конечно, мы все сделаем. Я думаю, генерал Ренненкампф будет не против, если мое подразделение отправиться в тыл.

Сейчас Орановскиий готов на все за то, что спасли его бригаду от полного разгрома и не дали немцем ударить во фланг восьмой армии. Случись прорыв, как произошло в нашей истории, тысячи человек были бы убиты и взяты в плен.

— У кого-нибудь есть возражения? — посмотрел на генералов хан Нахичеванский и объявил свое решение. — Значит так и поступим. Час отдыха и продолжим марш.

Больше мне тут нечего делать. Пока «большие командиры» обсуждали дальнейшие действия я наблюдал за пулеметными командами, которые заново загружали в повозки свое чудо-оружие. Чего-то очень знакомого не хватало в действиях солдат. Старые фильмы с тачанками вспыхнули в мозгу, и информация полилась сплошным потоком.

В Российской империи люди были не глупые и поставить на повозку пулемет додумались еще до Гражданской войны. Правда была одна проблема. Тяжелая, армейская повозка не могла развивать такую же скорость, что и конница. В Гражданскую использовали подрессоренные повозки извозчичьего типа, что позволяло тачанкам двигаться вместе с конными отрядами. Усиление огневой мощи, как раз то, чего мне не хватало, но прямо сейчас заняться этим вопросом вряд ли получится.

Времени разобраться даже с оружием второго взвода катастрофически не хватало. Благо маузеры я взял себе, пулемет Мадсен отдал знакомому с ним старшему унтеру, а люгеры достались самым метким лейб-гвардейцам. Получасовой рассказ об устройстве оружия и ко мне переминаясь с ноги на ногу обратился старший унтер Карелин.

— Ваше императорское высочество, прошу вас держаться за нашими спинами. В случае вашей смерти нас не простят и отправят в пяхоту пыль глотать.

— Не думай об этом, Карелин. Вперед специально не полезу, но и за вашими спинами прятаться не буду. И говори в следующий раз командир, когда никого рядом нет. Как понял?

— Никак нет, ваше императорское высочество. Никак не могу величать вас по-другому, — встал по стойке смирно старший унтер.

Вбитые в гвардию за почти две сотни лет порядки сразу не изменить и при плохом стечении обстоятельств замена понятий может обернуться против меня. Но разве меня это когда-нибудь останавливало?

— Если мне грозит опасность или надо привлечь внимание говори командир. Это приказ!

— Слушаюсь.

— Тогда командуй по коням.

Провести несколько часов в седле не самое лучшее занятие в моей жизни, поэтому доклад разведки о идущих впереди нас боях был слово глоток родниковой воды, но не все разделяли мою радость. Остановивший рядом со мной коня генерал-лейтенант Казнаков не знал, как начать разговор и только после того, как солдаты отъехали подальше начал говорить.

— Дмитрий Павлович, я не хочу лишиться погон из-за вашей смерти. Прошу не геройствовать. Вы уже доказали всем свою храбрость и мастерство.

Еще один.

— Если я беру на себя ответственность за действия целого корпуса, то понимаю и принимаю все риски, Николай Николаевич. В первую линию не встану, но и прятаться не буду.

— В таком случае отправляйтесь к полковнику Гартману вместе с вашим начальником эскадрона. Надеюсь на ваше благоразумие, — послал коня вперед генерал.

Встреча с германской восьмой армией началась со столкновения небольших конных отрядов. Противник знает о нас и попытался задержать любой ценой. До кинжального огня из засады германцы пока не додумались и пулеметные заслоны были быстро уничтожены. Пусть и с неприятными потерями. Заграждения и пулеметные команды без оборудованных позиций и помощи пристреленной артиллерии были просто отправлены на смерть.

Война — это маневры. У конной армии в большей мере. И наш маневр выхода во фланг германцам был обречен на успех. Конный корпус подавив сопротивление вражеской конницы налетел, как коршун на пехоту и отступающие подразделения восьмой армии стали желанной добычей для шашек и пик.

— Повоюем Принц?

Конь бил копытом по земле в предвкушении начала битвы. Так что буду считать за положительный ответ. За ночь мне восстановили клинок или Демьян подсуетился и нашел новый. В белом оружии я плохо разбираюсь. В любом случае, не перевелись умельцы на Руси.

Барон Врангель недовольно гарцевал на коне понимая, что из-за меня его не пустят в первые ряды. Один за другим эскадроны вступали в бой пока не остались только мы одни. Замешкавшись, полковник Гартман посмотрел в мою сторону и после кивка отдал приказ и третьему эскадрону.

— Эскадрон, шашки к бою, пики на бе-дро! В атаку марш, марш! — Врангель отправил свой поредевший эскадрон в атаку и сам ринулся вперед.

Склонив пики, лейб-гвардейцы словно вестники смерти неслись на вражескую пехоту. Один раз увидев атаку кавалерии могу сказать точно, что немцам сейчас намного страшнее, чем лейб-гвардейцам. В конных сшибках огромную роль играет устойчивость воинов. Свернет конница или побежит пехота. Спешившийся или потерявший коня всадник в большинстве случаев труп, поэтому скоростные прорывы конницы это то, чем позже будет известен мой временный командир.

Страх перед холодным оружием невероятен. От одной только мысли, что клинок проникнет в твое тело разум творит странные вещи. Человеческие страхи, с которыми успешно работали наши полководцы. Пуль и осколков боятся намного меньше, хотя основные потери на войне несут от артиллерии. Пока еще холодное оружие собирают свою жатву, но со временем практически полностью исчезнет.

Фехтование и работа с шашкой в армии в большинстве случаев была на очень низком уровне. Особенно у пехотных офицеров. В кавалерии еще занимались собственным развитием в силу того, что это основное оружие и из-за принадлежности к элитным войскам. Несколько ударов и два укола умели все, а вот работать против штыка и сабли единицы.

Пика рядового Уварова пробила грудь германского пехотинца и задела, стоящего сзади солдата. Каждая пика солдат второго взвода нашла свою цель. Шашки опытных нижних чинов и офицеров наносили страшные повреждения. Сколько сторонников русской шашки столько же и противников, что бы там ни было для рубки идеальное оружие. Рассеченный до пояса богатырским ударом германец не сказка, а быль. Страшные раны наносила шашка в умелых руках кавалериста.

Взрывы, стрекот пулеметы и громкие винтовочные выстрелы. Шелест шашки и крики боли. Какофония звуков сражения сводит с ума неподготовленных к ней воинов, но меня приводит в боевое состояние. Испуганное лицо германца и шашка оставляет свой кровавый след, удар влево разрубает плечо еще одного вражеского солдата.

Конь тяжело дышит от запаха крови и готов лично бить копытом врага. Рубящие удары направо и налево и кажется, что рубка никогда не закончится. Постепенно кровавый дурман отпускает меня, и я возвращаюсь в реальный мир.

— Командир, сзади!

Привычка сначала действовать, а потом смотреть помогала в очередной раз, и я пригнулся в шее коня. Просвистевшая рядом пуля могла закончить мой путь в чужом теле очень быстро. Демьян рубился рядом и успел среагировать первым выстрелив из люгера по вражескому солдату с винтовкой.

Два маузера на десять патронов я скажу вам хорошее оружие для ближнего боя. Убойная сила позволяет экономить патроны, да и работать шашкой с регулярной армией опасно. Германцы сами многие были с парабеллумами и маузерами.

Меня постоянно хотели отправить в тыл или закрыть грудью, но я настойчиво лез в первые ряды, чтобы спасти, как можно больше наших солдат. Смерть уже взяла меня один раз и забрала жизнь бедного парня, в которого заселила меня. Не страшно умереть. Намного страшнее, когда умирают рядом с тобой.

— Атака с тыла! Разворачивайся!

Пока мы рубили пехоту и расчеты орудий, враг собрал кулак для прорыва и самое плохое, что отряд противника выбрал для себе направление прямо на потрепанный в боях Лейб-гвардии Конный полк.