Повелители мечтаний

Алексей Каровин, 2023

Много ли мы на самом деле знаем о прошедшем времени? Так ли мы знакомы с бесконечной Вселенной и ее тайнами? И хорошо ли знаем наше звездное небо? Я и сам не знаю. Но хотел бы уточнить: мы (люди и лунные кошки) многие тысячи лет пожелали бы никогда не встречаться. Сама воля Вселенной решила за нас, обрушивая самые горькие воспоминания. По крайней мере я хотел бы так думать. Я, старый генерал лунных войск.

- — 1 —

«Верить Вам или нет, в мою волшебную историю? Не знаю; если и верить, то не доверять мне. Представьте, будто я тасую перед Вами колоду карт. Я о том, что вам предстоит принять на веру тот расклад, что выпадет Вам. Было бы слишком просто, если бы я не был шулером. Есть ли на них крап? Или я блефую, просто напуская интриганские штучки. Да, представьте, я только взглянул на Вас, а уже выиграл партию. Вы сидели avec la street, а я с наглым лицом держал в рукаве — все на флеш-рояль.

Или, быть может, я — обман зрения, а вы — путник, прошедший тысячу миль по пустыни без еды и воды. Я знаю как Вас уничтожает жажда, и пользуюсь этим. Ваша голова исчезает в галлюцинациях, а мои ловкие руки исчезают в тумане, залившем ваши отчаянные и усталые глаза.

Моя история — обман… и фальш. Но между тем…»

— Ты чё там за фигню плетёшь? – послышался голос в другой комнате.

В комнату что-то влетело. И Альберт, вышедши из мечтаний, образовал нечто подобное реакции долбанувшей в него шаровой молнии; со страху откинулся на офисном стуле. А тот не помедлил расколоться в опорной штанге. Послышался треск; каноничное «собака» и гром; разворошивший грузным телом все вокруг — старенький палас, стенд с папиными наградами; не обошлось без отрыва гардины и жалюзи.

На устроенный погром оперативно залетела сестра Альберта, Маша — токсичная до ужаса (как считал он сам). Вся в бигудях и прочих приспособлениях, о которых Альберту было неизвестно. Она быстро просканировала своими зелёными линзами с наложенными ресницами все происходящее в кабинете отца. Альберт восстал с гардиной на шее, готовясь к полемике. Он явно сейчас быстро думал об антиатаке, но в душе сейчас бы подошло оправдание. Альберт выглядел как нашкодивший пёс — уверенный в собственной правоте, но все же насравший на ковёр. Маша с улыбкой настоящей грымзы быстро сфоткала все на смартфон, победно развернувшись в дверях.

— Скину папе, какой ты идиот. Он тебе тысячу раз говорил: «Не сиди здесь» — бросила Маша торжествующим горделивым тоном и тоже самое продолжила в переписках.

Альберт тихо сбросил с себя гардину и принялся осматривать все, что наделал. Он было хотел заявить о том, что непременно все исправит и отремонтирует. И было приготовился к делу.

— Я опаздываю. Да, у меня брат, руки из жопы растут. Учинил погром в кабинете. Вот я ему помогаю. Он сам ничего не умеет; ну, если только в магазин ходить за хлебом. И то иногда сдачу забывает — Маша тщательно записывала голосовое сообщение кому-то из своих ухажеров.

Альберт бросил гардину на пол; и понял, что дело теперь бессмысленно. Накажут его со 100% точностью. «Медуза-Горгона» уже отправила письмо Харону — шутка, конечно. Уже, наверное, в четырёх мессенджерах написала папе.

Альберт попытался вставить опору стула на место. Не получилось.

Тут и рассуждать нечего: гардину, жалюзи на выкидку. Стул туда же. Вообщем, что сказать: найди виновных. Вот если бы фурия не выселила своим ядом его из спросони, он бы и не упал. Альберт задумался — хорошее оправдание. Проблема состояла лишь в том, что искать виновников — это удел виноватых.

— Я ушла, придурок, — вновь послышалось в другой комнате.

Меж тем Альберта настигли самые скверные мысли. Он принялся сравнивать несравнимое. У него вдруг возникла самая дерзкая мысль — а почему меня так ненавидит сестра? Опустим, что сводная. Но я ведь ничего ей не сделал? Как там делают в настоящих психологических книгах? Он откопал где-то в окопах учинённого им раздора листочек бумаги и ручку. И принялся сравнивать свои позитивные качества и качества своей сестры.

«Разделим, значит на две колонки:

Я. Нет, лучше, Альберт. Так, линия пополам. И вторая колонка. Г — И — Д — Р — А» — выписал он с особым натиском, а потом зачеркнул, написав просто — «Маша».

Альберт быстро, даже как это говорится со слюной вымазал на листочке в правой колонке — «токсичная, злая, предатель, противная». Но потом понял, что ни одного положительного не получилось. Тогда на безрыбье пришлось мыслить совсем рационально:

«Учиться на тройки. Дебил же я, ться, тся. Учится на тройки. Так, Альберт — учусь на тройки. У неё много друзей, у меня мало, но хорошие. Бред какой-то. Это что солнечные зайчики? Ну-ка, ну-ка».

И Альберт отвлёкся на них.

Стоит, наверное рассказать о нашем малыше побольше. Отец его, трудяга, каких свет редко видел. Дома он бывает также редко. Думается, почтальон заглядывает чаще. После какой-то неудавшейся сделки, от них ушла мама или они от неё — непонятно. Одному суду и Богу известно. Вообщем и целом, папа походил смурной пару месяцев, а потом познакомил сына с новой «мамой». И пусть Альберту эта тетя не понравилась, он не смел ничего сказать. Папа был грустный и злой, а теперь добрый и весёлый. Он теперь чаще и чаще был дома с этой тетей. Папа был дома! И Альберт был готов терпеть всё. Но всё хорошее ограничено; да, так бывает. Вместе с тетей в их мир пришёл этот «циклоп» в юбке и с отвратительным дезодорантом. И началась война — прежде всего за душ и туалет, а позже за собственную самооценку. Альберт поражался: как же может в человеке все раздражать? Даже математика его не так раздражала. А дроби! Ух, мать их!

«Солнечные зайчики… задумывались ли вы — откуда они берутся? Прячься, закрывайся. Один глаз прикрыл ладонью, другой глаз; кыш, уйди, уйди. А им — этим зайчикам — все равно. Прыг, прыг, прыг и прыг. И вообще странный этот сад какой-то. Тени кругом от деревьев, а лучики все равно — тут как тут. Шмыг, пожалуй, сюда за яблоню — под ней точно не достанет; а смотри какой — все равно. Ну, точно, странный этот сад. Куда деваться, под вишнями — по солнцу, как со сна срисовали. Между тем, хорошо здесь — и домики наши видно. Мой вот тот — за акацией и сливой (только фу, она зелёная ещё). Я его узнаю всегда, он вроде трёхэтажный — а как Эйфелева башня, видно даже отсюда, пусть и мешают эти глупые зайчики. Раскрою секрет, если вдруг ночь — а домик потерялся в звёздочках, то найти его, ну просто, ну просто, ну прямо очень просто. Там всегда моя футболка сушится, после песка (а что? между прочим дворцы из песка это вам не это!) и мамина блузка».

Альберт вновь проснулся от собственных мечтаний и обнаружил у своих ног чёрного котёнка с гладкой чистой шерсткой. Он терся о его грузную ногу и всячески ласкался. Альберт протянул к нему лапу, и тот нырнул под ладонь, зафыркав. Погладив его, он тихо прошептал ему:

— Откуда ты такой маленький? Соседский?

Альберт же был в самых своих тёмных уголках души. Ему вдруг в голову ввихнулась мысль: «Такой красивый кот. Тоже потом меня будет ненавидеть. Ведь все так, два дня улыбаются, а потом ненавидят меня». Кот перестал фыркать и вопросительно уставился на него. А позже недовольно замахал хвостом.

— Прости, киса. Сейчас придёт младший или старший василиск, и они превратят здесь все в камень. Вот бы можно было все исправить сегодня. Жалко ты не умеешь говорить.

Киса прыгнула к нему на плечи и чинно зевнула, тут же заснув. А слова Альберта, к его великому сожалению оказались пророческими.

— Альбертино, шкодник, ты где? — послышался вальяжный (хотя и прокуренный) голос в прихожей.

«Пришла. Вселенная вызвала ее по василискофону». В комнату чинно вошла статная женщина, в которой, пожалуй, не подтянуты только брови. Вообщем и целом если описывать мачеху Альберта — непомерная жертва СПА, спортзалов и философских бесед с маникюршами. Покажи ее карикатурщикам не поверят, что такая существует. И вот лодка пришвартовалась в гавань; вообщем мачеха появилась в дверном проеме. Киса, прошипев, спряталась за пазуху пиджачка и принялась тихо наблюдать.

— Я полагаю это ты вместо своих education. Ты полагаешь, что поступил красиво? Расстроил сестру перед прогулкой, расстроил папу. Надеюсь тебе хотя бы немного be ashamed от этого.

— Я, — принялся было объяснять Альберт.

— Но, но, но. Я устала от твоих tricks. Мы сейчас же идём к детскому психологу. Собирайся, я жду тебя on street. — пробросила мачеха и со скоростью пули покинула комнату.

Альберт остался в комнате. Впервые его обуял гнев и обида. Правда, он сам не понимал, что это они и есть. Просто было странное, очень странное чувство несправедливости внутри.

— Нет, ты видела, киса! — не нашёл никого другого, с кем бы поделиться Альберт возникшим в нем чувством.

— Видела, — ответил ему из-за пазухи кот.

Подбородок Альберта никогда так не сгибался. Он смотрел себе за пазуху. А киса большими глазами на него. Когда Альберт решил немного проглядеться; вдруг почудилось — он обнаружил кису тихо сопящей за пазухой. «Просто плохой день — подумал Альберт.