Детская шалость. Роман

Алексей Гурбатов

«Детская шалость» – это роман предостережение. Роман-провокация! Автор предлагает читателю самому сделать выбор, кем является главный герой книги Евгений Пересвистунов – жертвой «детских шалостей», о которых он и рассказывает, находясь в тюрьме, или безжалостным убийцей.И, действительно, выбор за нами!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Детская шалость. Роман предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Шалость четвертая

Я, бабушка и Славик возвращались с покупками из магазина домой.

Полным ходом шла подготовка к новому учебному сезону, а мы (я и Славик), выросшие за лето в спортивном лагере на несколько сантиметров, экстренно нуждались в обновках. Поэтому бабуля устроила нам (выражусь новомодным словом) шоппинг.

Наша троица подходила к родной парадной, в которой почему-то постоянно пахло мочой. Вдруг возле входа в вино-водочный магазин, расположенного через дорогу от нашего дома, как раз напротив окон нашей коммунальной квартиры, раздался пьяный мужской голос, заставивший всех нас обернуться.

— Ах, ты грязная патаскуха! И ты мне утверждаешь, что между вами ничего не было! Ах, ты…лядь такая!

Я и Славик прыснули смехом, услышав неприличные выражения, но, перехватив суровый бабушкин взгляд, смех прекратили.

— Вот, ребятки мои милые, во что превращается человек, начавший злоупотреблять спиртным, — сказала бабушка и, указав рукой на давно небритого, грязного мужчину, который сквернословил в адрес рядом идущей женщины с растрёпанными сальными волосами и заплывшим левым глазом от удара кулаком.

— Я очень надеюсь, что в ваши светлые головы никогда не придёт мысль так пить спиртное.

— Бабушка, могла бы об этом не говорить, ведь мы — спортсмены! — уверенно высказался Слава и, выкинув левую свободную руку вперёд, продемонстрировал хорошо поставленный джеб (прямой удар).

— Да, да, бабуля, совсем пить не будем! — заверил я нашу бабушку и тоже разрубил уличный воздух свободной рукой, согнутой для бокового удара.

— Я верю, верю вам, мальчики! Но совсем не пить — это тоже как-то не по-людски. В праздники, как это делают ваши родители.., — бабушка Тамара осеклась, вероятно, поняв, что ляпнула не то про общих родителей, но увидев, что её слова остались незамеченными, продолжила:

— В праздники можно. По паре рюмочек даже нужно! Спиртное снимает нервозность и улучшает кровообращение. Главное — не злоупотреблять, а в меру всё можно.

— Я думаю, бабушка, наш тренер с тобой на эту тему поспорил бы, — произнёс Славка и первым проник в полумрак парадной.

— Вот так, бабуля. А ты говоришь! — сказал я и улыбнулся, демонстрируя красивые ямочки на щёках.

— Пойдём, мой хороший! — улыбаясь, произнесла бабушка и, поцеловав меня в темечко, вошла в открытую дверь.

Я зачем-то обернулся и ещё раз посмотрел на пьянчуг.

Мужчина всё матерился, но только делал это намного тише, жестикулируя руками.

Его образ остался в моей памяти, и я, зло сплюнув на асфальт, пошёл догонять своих.

Тридцатого августа приехали мама и папа. Наша радость не знала границ, ведь мы не видели родителей без малого полгода. Их чемоданы ломились от подарков, и это усиливало наше праздничное настроение.

Последний день каникул мы провели вчетвером в ЦПКиО (Центральный парк культуры и отдыха), кормя ручных белок и катаясь на лодках по пруду. Бабушку Тамару оставили дома готовить нам праздничный стол по случаю приезда родителей и предстоящего начала учёбы в пятом классе. Кушанья удались на славу.

Первого сентября, как и в предыдущие годы, накрапывал мелкий дождь и поэтому школьную линейку с улицы перенесли в актовый зал.

Под выступление директора школы и какого-то ответственного работника из ЦК ВЛКСМ, я любовался своими родителями.

Как сейчас помню их красивые, счастливые лица, на которых отчётливо читалась гордость за своих детей и детей всей Страны.

В тот момент я был признателен папе и маме, что являюсь их сыном, что имен но Я — ИХ сын!

Хотя мамы и папы часто не было дома, но для меня родители были самым большим авторитетом на свете, даже (честно признаюсь) большим, чем компартия.

После урока Мира и вступительной речи классного руководителя мы были отпущены по домам.

Дождик прекратился, и выглянуло яркое, тёплое солнце. Возле парадной лестницы школы, внизу, нас ждали родители.

Не заходя домой, мы вчетвером отправились гулять по Летнему саду, где под задумчивые и порой суровые взгляды статуй играли в догонялки, оббегая мелкие лужи, и купались в жёлто-оранжевом море влажноватой опавшей листвы. Это было здорово!

Семейный ужин был завершён, мы со Славой, собрав портфели на утро, готовились ко сну в нашем отсеке комнаты.

Моё внимание привлёк звук, доносящийся с улицы. Казалось, что прямо под окнами жалобно плачет ребёнок.

Я встал на табуретку и выглянул в открытую форточку. Увиденное мне не понравилось.

— Славян, будь другом, подай мне, пожалуйста, вон тот сломанный танчик, — попросил я Славу и указал рукой на игрушку, одиноко стоявшую на книжной полке.

— Держи, Женька, — через несколько секунд отозвался друг-брат и протянул мне макет боевой машины.

— Я думаю, она нам не нужна?! — наверное, больше утвердительно, чем вопросительно произнёс я и прицельно бросил танчик в форточку.

— Ага! Получил?! Больно тебе? Вот и щенку было больно! — кричал я в окно, видя, как сломанный танк достиг своей цели, попав живодёру чуть выше коленного сустава левой ноги.

Мужчина, скрючившись от боли, массировал травмированную ногу и исподлобья всматривался в окна дома, откуда прилетел нежданный «подарочек».

Увидев меня, он выпрямился и, выставив правый кулак в мою сторону, крикнул:

— Ну, сопляк, я тебя запомнил! Ты попадёшься мне, и тогда я тебе башку оторву!

— Женя, что происходит? — спросил Слава.

— Ой, как страшно! — напоследок крикнул я и, спрыгнув с табуретки, ответил Славику:

— Да, ты представляешь, тот пьянчуга, который на днях на пьяную побитую женщину орал, сейчас маленького щеночка на верёвке тянул. Верёвка прямо за шею была привязана, а щенок идти не хотел и упирался всеми лапками. А этот, садюга, его волоком тащил.

Я, вообще, сначала подумал, что ребёнок плачет, а когда выглянул, понял, что собачонка скулит. Вот и кинул в этого гада танчиком, да прямо в ногу и попал.

— А если бы ты ему в голову попал? Ты понимаешь, что пробил бы черепок сразу, ведь танчик железный и достаточно тяжёлый, — нравоучительствовал Слава.

— Ну, во-первых, в голову я ему не попал.

А, во-вторых, он сам виноват. В следующий раз не будет зверюшек мучить. Как по ноге получил, так сразу верёвку выпустил, и щеночек от него сбежал. Вот так-то!

— Нет, Женя, так нельзя! Не гоже сравнивать человека с животным, каким бы этот человек не был. Ты запросто мог убить дядьку и своей выходкой всем причинить несчастье.

А собачонку, конечно, жалко, но она всего лишь собачонка, — продолжал Слава гнуть свою правду, а затем предложил:

— Подумай, Жека, над моими словами. Ладно?!

— Хорошо, Славик. Я подумаю. Но животным тоже нельзя больно делать. Я это хорошо запомнил, когда Машке хвост чуть не сломал. Надеюсь, ты помнишь, чьи лапы на твоём лице?

— Конечно, помню! — произнёс Слава и улыбнулся.

— Мальчики, давайте спать. Спокойной ночи! — сказала бабушка, подошла к нам и, поцеловав в щёчки, удалилась.

Затем зашли родители, они пожелали спокойной ночи, а, уходя, погасили свет.

Я и Славик быстренько разделись и, забравшись под одеяло, сразу уснули, не подозревая, что нас ждёт завтра.

— Бабуля, доброе утро! А где мама с папой? — потягиваясь после сна, спросил я у бабушки, поздоровавшись с ней.

— Доброе утро, Женечка! Родители уехали на работу, — ответила бабушка и поинтересовалась:

— Славик встал?

— Да встал я, встал. Зарядку делаю, — раздался голос Славы.

— Вот и замечательно. А я вам блинчиков напекла. Умывайтесь и прошу к столу, — сказала бабуля и стала разливать чай в стаканы, которые были спрятаны в мельхиоровые подстаканники.

Уроки в школе пролетели быстро, и мы (я и Слава) довольные возвращались домой.

— Мальчики, извините! — догнав нас, произнесла девочка из параллельного класса и, слегка смутившись, спросила:

— Слава, тебя можно на минуточку?

— Наверное, — неуверенно ответил Славик и, пожав плечами, покраснел.

Я улыбнулся и отошёл.

— Женя, не жди меня. Иди домой, я скоро, — крикнул мне Слава после нескольких слов, произнесённых девочкой.

— Смотри на тренировку не опоздай, Ромео! — отозвался я и, вновь улыбнувшись, отправился к дому, размахивая портфелем.

Я переходил дорогу напротив своей парадной, когда за спиной, метрах в пяти, раздался грубый оклик:

— Э, пионер!

Перейдя проезжую часть, я остановился на тротуаре и обернулся. На меня, прихрамывая, надвигался вчерашний собачий мучитель. Его зловещее выражение лица не предвещало ничего хорошего, но страшно не было.

— Ну что, шалунишка, как мне с тобой быть? — зло спросил подвыпивший мужчина, одаривая меня тошнотворным запахом изо рта.

Я воздержался от ответа и, отвернувшись от алкаша, сделал шаг в сторону настежь открытой двери парадной, в которой проживал.

— Ты что, щенок, глухой? Я же с тобой разговариваю! — взорвался криком мужик и, больно схватив меня за правое плечо, развернул лицом к себе.

— Я тебя спрашиваю, ты что опух? — не унимался пьяница, задавая вопросы, смысл которых я не понимал.

— Сегодня, гадёныш, ты не такой говорливый, каким был вчера, — констатировал дядька и, взяв меня левой рукой за горло, стал сжимать кисть, произнося при этом:

— Я говорил тебе, что башку оторву?! Так вот, не обижайся! — и ещё сильнее сдавил горло.

Мне стало очень трудно дышать. Лицо «загорелось», словно его облили бензином и подожгли.

«Пожар» распространялся по всему телу, вызывая ужасную панику. В глазах потемнело, и из них полились слёзы, будто желая сбить «полыхавшее пламя».

Я начал терять сознание, когда невидимая сила тяжёлым ударом обрушилась на голову моего мучителя, сбивая его с ног. Следом за телом алкаша, я повалился на асфальт и стал жадно хватать губами воздух, словно желая заполнить им каждую клеточку своего детского организма.

Ко мне возвращалось восприятие пространства, и я услышал такой знакомый, но ужасно взволнованный голос любимого человека — моего отца: — Женечка, родной, ты как? Идти сможешь?

Сквозь слёзную пелену я с трудом различал лицо папы, но, кивнув головой, стал подниматься на ватные, непослушные ноги.

Отец помог встать и, обняв, прижал мою голову к своей груди, ласково поглаживая волосы ладонью правой руки. Сразу стало как-то спокойно и очень уютно.

Я хотел что-то сказать, но какой-то огромный комок, будто застрявший в горле, не давал мне этого сделать. Тогда я, что было сил, обнял папку и тихонько заплакал, оставляя мокрое пятно на зелёной форменной рубашке военного образца.

Через образовавшуюся щель под левой рукой отца я увидел за его спиной чёр ную «Чайку» с работающим двигателем и открытой дверцей водителя.

Я не мог понять, что делает здесь машина правительственного уровня и куда делся водитель.

Посчитав, что мне привиделось, я отпустил папу и, отстранившись от него на расстояние вытянутых рук, стал вытирать мокрые от слёз глаза.

Картинка обрела чёткость.

Передо мной стоял папа в красивой военной форме (я такой формы никогда раньше не видел), но без каких-либо знаков различия. Его китель был расстёгнут. За ним, приятно урча, стояла чёрная «Чайка».

«Значит, не привиделось. Значит, точно не мираж», — подумал я, и в этот момент услышал пугающий вопль Славика, бежавшего к нам с другой стороны улицы:

— Дядя Андрей, осторожно! У него нож!

Отец обернулся на крик, но среагировать на удар не успел. Стальное остриё кнопочного ножа ворвалось в тело аккурат под левой лопаткой. Острое лезвие, пробившее насквозь лёгкое и глубоко поцарапавшее сердце, было выдернуто на уличный свет рукой убийцы.

Папа уже был смертельно ранен и медленно опускался на тротуар, но окровавленная сталь ещё дважды вошла в него, окончательно лишая отца жизни.

Слава с разбега запрыгнул на спину душегуба и, держась за его шею левой рукой, правой стал наносить убийце удары в голову.

Силы явно были не равны, и мой друг-брат, будучи перекинутым через плечо, больно упал на асфальт.

Алкаш-убийца, зачем-то отбросив нож в сторону, пустился бежать, прихрамывая на левую ногу.

Я опустился на колени перед отцом и, словно загнанный в западню зверь, стал выть от безысходности, обхватив свою голову руками.

Я давил из себя слёзы, но их не было!

На земле стало пусто и отчего-то очень темно. Отчётливо слышался спокойный звук работы двигателя большого чёрного автомобиля, который почему-то был хорошо виден в этой страшной пустынной темноте.

Я очнулся в больничной палате, и возле своей койки увидел спящего на стуле Славу.

— Славик, Славик, — через боль в горле тихонько позвал я.

Мой друг-брат сразу же открыл глаза. Они были болезненно-красного цвета, вероятно, от переутомления.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Слава.

— Вроде, неплохо. Но говорить очень больно, словно внутри горла что-то застряло, — признался я.

— Это скоро пройдёт. Врачи сказали, что это лёгкий ушиб гортани, в результате которого возможно затруднительное дыхание и разговор. В общем, в точности, как у тебя, — разъяснил Славик и, опустив глаза в пол, сказал:

— Бабушка тоже в этой больнице. Она, когда узнала что произошло на улице, сильно разволновалась, и у неё случился второй инфаркт. Врачи говорят, что она выживет, потому что сердце очень сильное. Но волноваться ей больше нельзя.

— А папа, папка как? — возбуждённо спросил я, приподнимаясь на койке при помощи локтей.

— Папа умер, — тихо произнёс Славик и обнял меня за плечи.

Славины слова стали осмысленными, и мозг отдал команду на плач. Я обхватил руками друга-брата, согнувшегося надо мной, и пустил слезу.

Так, в результате очередной моей детской шалости, я похоронил отца, «наградил» бабулю вторым инфарктом и заставил маму возненавидеть меня.

***

Как я уже говорил, мне было мало что известно о родителях, но знаю точно, что отец был старше мамы на пять лет.

Они познакомились в шестидесятом году при каких-то странных обстоятельствах (не то папа в чём-то помог маме, не то наоборот). Глупо было бы, если бы они не влюбились друг в друга с первого взгляда.

Моя мама — красавица. Рост метр семьдесят пять. Стройная. Длинноногая. Как говорил отец о маме — формы аппетитные. Волосы чёрные. Глаза ярко-зелёного цвета, что аж слепят смотрящего в них. Образованная, с чувством юмора.

Батя тоже — ничего себе. Метр девяносто. Свыше ста килограммов веса, и при этом ни капли жирка — одни мышцы. В нём совместилась внешняя красота моего деда с внутренней, душевной красотой и аристократическими чертами моей бабушки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Детская шалость. Роман предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я