Внутри

Алексей Волков

Максим – обычный человек, находящий в отчаянном состоянии с тех пор, как пропал его отец.При необычных обстоятельствах он получает зацепку о судьбе отца и начинает его поиски, в ходе которых все больше и больше погружается в череду невероятных событий.

Жить

Это был ничем не примечательный осенний серый день, шёл дождь, по улицам спешили прохожие в своей такой же, как день, невыразительной одежде. Всегда было интересно, куда люди постоянно спешат? Город похож на огромный муравейник, жизнь в котором никогда не останавливается. Люди привыкли не замечать друг друга, и даже молодая особа в комбинезоне кислотно-зелёного цвета с бросающими вызов красными надписями не привлекала особого внимания. Тем более был незаметен молодой человек среднего роста, средней комплекции, слегка небритый, с серыми глазами и в сером пальто.

Окончательно отчаявшийся Максим решил купить пистолет. Вряд ли кто-то выдал бы разрешение в его состоянии. Так что в даркнете он нашёл объявление о продаже табельного Макарова со сбитыми номерами и договорился о встрече с продавцом. Место было выбрано, как в банальных криминальных сериалах: спальный район, глухой непроходной тупичок с мусорным баком и разбросанным вокруг мусором. В назначенное время Максим прибыл на место, где его уже ждали два человека весьма подозрительной наружности, но странно было ожидать чего-то другого. Несмотря на своё подавленное состояние и отсутствие интереса к окружающему миру, Максим испытал довольно неприятные чувства. Сердце тревожно забилось. Неуверенным шагом он подошел к ожидающим его людям:

— Деньги принес? — спросил один из мужчин. Лица обоих незнакомцев скрывала тень.

— Да, всё как договаривались, — робким голосом произнес Максим и протянул сумку. Дальнейшие события стали развиваться совсем не так, как он ожидал. Один из мужчин резким движением схватил сумку и потянул её на себя, в то время как второй сжал свободную руку Максима и резко дернул, пытаясь вывести его из равновесия. Однако Макс устоял на ногах, успев удивиться своей реакции. Он вцепился обеими руками в куртку тянувшего его мужчины, со всего размаху ударил того головой в нос. Удар оказался таким сильным, что был отчетливо слышен звук ломающихся хрящей, и капли крови разлетелись в разные стороны. Не теряя времени, Максим развернулся ко второму нападающему, схватил сумку и, упершись ногой ему в грудь, оттолкнул к стене. Затем он побежал…

Удивительно, насколько яростно отчаявшийся человек может бороться. В критической ситуации инстинкт самосохранения не подвел, он взбудоражил в Максиме забытые чувства и пробудил силы, казалось, уже давно его оставившие. Сознание, столько времени пребывавшее словно в тумане, обретало устойчивость, рассеялась пелена, застилавшая глаза. В этот раз, даже оказавшись в неизвестном районе города, он смог легко вернуться домой.

Таким внезапным и удивительным образом возвращалось желание жить. Придя домой, Максим разыскал в ящике стола мобильный телефон, которым долгое время не пользовался. Сейчас он хотел встреться с друзьями, долгое время пытавшимися ему помочь и утешить его. Теперь они оставили свои попытки, лишь изредка кто-то наведывался в гости, но уходил, не дождавшись, чтобы ему хотя бы открыли дверь.

Телефон валялся в пыльном ящике среди какого-то хлама. Естественно, аппарат оказался полностью разряжен и не желал включаться. Какое-то время ушло на поиски кабеля для зарядки, и наконец устройство было подключено к сети. Через десять минут засветился яркий дисплей, нескончаемым потоком стали раздаваться звуки различных сообщений и уведомлений. Максим взял телефон и принялся читать всё то, что накопилось за долгое время: бесконечная череда рекламы и спама, поздравления с днём рождения и прочими праздниками, сочувственные речи, уведомление о сотнях и сотнях пропущенных вызовов.

Макс внимательно читал практически каждое сообщение, иногда по его лицу проскальзывала улыбка. От трогательных слов, написанных дорогими ему людьми, наворачивались слезы.

Хоть глаза были и на мокром месте, Максим чувствовал себя значительно лучше, чем до этой шокирующей истории с неудачной покупкой пистолета. Он решил: самое время попытаться смириться с потерей и наладить жизнь. И не как-нибудь, а чтобы отец мог гордиться им.

Спустя приблизительно два часа, в течение которых Максим читал сообщения, он решил прерваться, так как глаза уже слипались от усталости. Положил телефон на тумбочку и раскинулся на кровати, чувствуя, как расслабляется тело, налитое свинцовой усталостью. Но тут раздался сигнал СМС. Пришло сообщение от сотового оператора:

Абонент [phone] появился в сети

Максим моментально узнал номер отца.

Дрожащими пальцами он попытался перезвонить. Бешеное сердцебиение и долгая, мучительная тишина в трубке были невыносимы. Казалось, прошла целая вечность до того момента, как динамик телефона разразился длинными, протяжными гудками. Волнение всё нарастало. Максиму показалось, что он пару раз терял сознание. Через две минуты раздался голос автоответчика:

— Абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала…

Протяжный писк на долю секунды вывел Максима из транса.

— Папа… — дрожащим глухим голосом произнес он и без чувств упал на пол.

Сложно передать, что творилось с Максимом, когда он начал приходить в сознание. Голову разрывало изнутри, каждый удар сердца гулом разносился по венам, в глазах было темно. Он несколько раз пытался встать на ноги, но те не хотели держать его ватное тело, и Макс вновь падал. Его вырвало, он опять отключился.

Два сильнейших потрясения за день серьезно отразились на состоянии Максима. И, как ни странно, это влияние оказалось скорее положительным. После очередной отключки он достаточно уверенно встал на ноги, снял с себя грязную одежду, побрился, принял душ и был готов к решительным действиям. Надев чистые вещи, Максим сел за рабочий стол и, крутя в одной руке карандаш, а другой листая список контактов в телефоне, принялся размышлять, к кому он мог бы обратиться. Контактов было много, наконец он сделал выбор. Павел, его бывший одноклассник, получив аттестат, окончил школу милиции и стал строить свою карьеру в сфере оперативно-розыскной деятельности. После недолго раздумья Максим набрал его номер.

— Да? Макс, привет, это ты?

— Привет, Пашка, я.

— Рад слышать, ты как там, пришёл хоть немного в чувство?

— Можно и так сказать, сам-то как?

— Живем помаленьку, вот недавно майора…

— Да, слушай, прости, есть одно дело, сможешь помочь?

— Постараюсь, что за дело хоть?

— Тут такая странная вещь, я включил телефон, и мне пришло СМС о том, что номер отца находится в сети, я попытался на него позвонить, гудки идут, но трубку никто не берет, можешь как-то через своих пробить местонахождение номера?

— Ого, Макс… Конечно, без проблем, диктуй номер.

— [phone]…

— Ага, записал, давай, до связи.

Максим не успел поблагодарить Павла, как раздались короткие гудки. В детстве мальчишки часто проводили время с Федором Михайловичем, и для Павла он был в какой-то мере как отец. Родной отец Паши погиб при исполнении, что и определило дальнейшую судьбу сына. Сейчас это был взрослый, уверенный в себе мужчина, предельно честный и исполнительный, он посвятил свою жизнь защите чести семьи и отца, про обстоятельства гибели которого в городе ходили разные нелицеприятные слухи.

Максим сидел, не выпуская из рук телефона. Он был готов мгновенно ответить на вызов, но вызов не поступал. И спустя пятнадцать минут, и спустя полчаса аппарат предательски молчал. Однако приблизительно через час неожиданно раздался звонок во входную дверь. В своем задумчивом состоянии Максим не сразу сообразил, что происходит, но звонивший был крайне настойчив и не переставая давил на кнопку. Максим встал, подошел к двери. На пороге стоял встревоженный Павел.

— Готов? — без приветствия выпалил он. Павел, несмотря на хорошую физическую подготовку, несколько запыхался. Вероятно, подумал Макс, не дожидаясь лифта, рванул по лестнице.

— К чему готов? — растерянно произнёс Максим.

— Адрес есть, едешь?

— Да, да, конечно.

Максим, торопясь, сунул ноги в кроссовки и помчался вниз по лестнице, едва поспевая за Павлом. Кровь кипела, мозг требовал действий, стоять в ожидании лифта было просто немыслимо.

Выйдя, а точнее сказать, выпрыгнув на улицу, Павел помчался к ожидавшему их патрульному «бобику», Максим не отставал. Запрыгнув в машину, Павел резко тронулся с места. Макс не знал, куда они направляются, но всю дорогу не проронил ни слова. Оба напряженно молчали, думая каждый о своём. Через полчаса они прибыли в новый спальный район города. Павел остановил машину, пару минут они продолжали сидеть молча. Наконец, глубоко вздохнув, Павел сказал:

— Ну что, приехали, вот этот дом, седьмой этаж, ты как?

— Трудно сказать. Знаешь, я за это время и говорить-то почти разучился, а сегодня такой день, что и мыслей своих не связать, не то что слов, но я думаю… я готов, давай, пойдем.

— Ну, давай…

Они выбрались из машины и довольно размеренным шагом двинулись в сторону парадной. Максим с трудом перемещался на ватных ногах, а Павел нисколько его не торопил, он сам шёл не спеша и с очень задумчивом видом. Подойдя к домофону, он нажал кнопку вызова консьержа.

— Здравствуйте, слушаю вас.

— Здравия желаю, полиция, майор Юсупов, откройте, пожалуйста.

— Да, проходите.

Послышался писк, сообщающий об открытии двери, и молодые люди зашли в подъезд. Павел приблизился к консьержу, низкорослому седому пенсионеру, показал ему удостоверение.

— Добрый день, нас интересует один жилец. — Павел достал фотографию Федора Михайловича. — Припоминаете такого?

— Да, конечно, Федор Михайлович хороший человек, но в последнее время вел себя немного странно, каким-то более замкнутым стал, что ли, уж и не знаю, что у него там произошло. Да и не появлялся что-то давненько, неужто случилось с ним чего?

— Пропал он. Когда вы видели его в последний раз?

— Да так уж и не припомню точно, пару лет назад, наверное.

— Вы говорили, что заметили в его поведении что-то странное, что именно?

— Да так уж и не сказать, обычно приветливый был, в глазах неподдельный энтузиазм горел, одним словом, человек ученый. А последнее время не чтобы энтузиазма-то не было, а вот как-то больше казался в себя погруженным. Задумчивый такой приходил, иной раз и поздороваться забывал. Я-то не в обиде, понимаю, что, может, важные вопросы какие у человека, мне-то неведомо, но перемена резкая заметна была, это да.

— Отец, врать не буду, разрешения суда нет, но вот Максим Федорович, — Павел указал на Максима, — сын его. Может, есть ключи запасные? Два года ни весточки. Надеемся, в квартире этой найдем хоть какой-то намек…

— Да, он мне их оставлял, а паспорт Максима Федоровича можно хоть посмотреть?

Максим, порывшись в карманах куртки, молча протянул консьержу свой паспорт.

— Та-а-к, — надевая очки, произнес старик. — Максим Федорович Смирнов. Вроде бы всё сходится. Что же, давайте посмотрим, только я с вами пойду!

— Вопросов нет, пойдемте — охотно согласился Павел.

Они поднялись (на этот раз всё же с помощью лифта) на седьмой этаж. Консьерж вышел первым и уверенно направился к неприметной двери с табличкой «47». Первая семерка, обозначавшая номер этажа, вероятно, отклеилась. Подойдя к двери, консьерж достал огромную связку ключей и после недолго поиска вставил один в замочную скважину. Попытался повернуть — безуспешно. Попробовал ещё несколько ключей из связки — тот же результат. Старик отошел от двери и посмотрел на Павла.

Майор был совсем не настроен уходить ни с чем. Тяжело вздохнув, он шагнул к двери, схватился за ручку, резко нажал и толкнул. Случилось то, чего никто из присутствующих не ожидал — дверь свободно открылась. Трое мужчин молча переглянулись. Они некоторое время постояли в нерешительности на пороге, каждый в своих мыслях, но все — с замиранием сердца.

То, что обнаружилось внутри, порождало больше вопросов, нежели ответов. Аккуратно ступая и сохраняя полное молчание, они осмотрелись в комнате: помещение заполняли свисающие с потолка белые ленты со старательно начертанными иероглифами, судя по всему, китайскими. Никто из присутствующих не мог понять, что всё это могло значить, и никто не мог прочитать надписи. Обстановка практически пустой квартиры со странными лентами создавала впечатление пристанища умалишенного, и у всех троих эта мысль пронеслась в голове. На лице Максима читалось смятение, за сегодняшний день он слишком много пережил.

— Слушай, Макс, — прервал затянувшееся молчание Павел, — Куприянов же знает китайский?

— Вроде бы…

— Так звони ему, чего ждешь?! — В голосе Павла слышался азарт.

— Да, можно, наверное, но я телефон дома оставил.

— А он сегодня не в офисе, любил же работать по выходным?

— Нет, он собирался на дачу с семьей, всему офису объявил, даже я запомнил.

— Так, а дача там же? Дорогу помнишь? Давай всё быстренько зафиксируем на пленку и помчим к нему, он человек хороший, не откажет, тем более в таком-то деле!

— Точно не могу сказать, но на местности, может быть, сориентируюсь, давай попробуем, — поддавшись энтузиазму друга, уже чуть более бодро ответил Максим.

Молодые люди быстро спустились вниз и рванули к машине. Консьерж, вероятно, хотел что-то им крикнуть вслед, но не успел во всей этой суматохе.

Путь до дачного поселка не занял много времени, и Максим с Павлом вновь преодолели его в тишине, хотя уже менее гнетущей. Глубоко в их душах разгорался яркий свет надежды. Может быть, и не было для этого особого повода и всё становилось лишь только более запутанным, но процесс был запущен, и, казалось, его уже ничто не остановит.

Залетев на высокой скорости на территорию большого дачного посёлка, Павел и не думал останавливаться.

— Ну?! — громко спросил он.

— Так, сейчас, дай подумать… — неуверенно начал Максим. — Вот, напротив кирпичного дома сверни налево, и сбавь уже скорость, ни к чему здесь так нестись, думать мешает.

— Угу, — буркнул Павел поворачивая.

— Вот, вот за этим домом ещё раз налево и в тупике будет его дом! — с возрастающим воодушевлением уже почти прокричал Максим.

— Отлично! — ответил Павел и прибавил ходу.

Буквально через пару мгновений они оказались у нужного дома. Машина резко затормозила, и Павел с силой надавил на клаксон. Душераздирающие звуки — сигнал и визг тормозов поставили на уши весь посёлок. И Андрей Игоревич Куприянов не стал исключением: впопыхах он выскочил из дома и устремился к машине.

— Паша, Макс, вы, что с ума сошли, вы что вытворяете?! — прокричал он.

Наконец-то гудок смолк, и люди, которые уже успели выйти из своих домов, увидев, что ничего особенного не происходит, стали расходиться по своим делам.

— Дядь Андрей, у нас тут дело срочное! — возбужденно произнес Максим.

— Конечно, ребят, что случилось?

— Это по поводу отца… Возможно, мы нашли след, который поможет в его поисках…

— Кхм, — вздохнул Андрей Игоревич. — Ну, что ж, давай в дом, там и обсудим.

Все трое побрели к дому. По пути Андрей Игоревич отвел Павла чуть в сторону и шёпотом произнес:

— Паш, я понимаю, Макс, может быть, чуть-чуть не в себе, но ты-то чего?

— Дядь Андрей, тут дело нешуточное…

— Угу, ну давай посмотрим, что там у вас…

Дойдя до беседки, Андрей Игоревич предложил всем сесть и громко, с недоверием в голосе произнес:

— Ну, что там у вас?

Павел достал телефон и, открывая фотографии, начал излагать события сегодняшнего дня:

— В общем, нашли мы квартиру, где был телефон Федора Михайловича. Он, как оказалось, её снимал, а там какие-то ленты висят и надписи на них вроде как китайские, вот!

— Хм… — неуверенно начал Андрей Игоревич, — да, похожи на китайские, дайте минутку…

Куприянов в полной тишине несколько раз пролистал фотографии, а затем отложил телефон и продолжил сидеть с задумчивым видом.

— Ну что? — осторожно спросил Максим.

— Ребята, это какая-то белиберда. Иероглифы, безусловно, китайские, но связного текста не получается… Просто набор слов. Я не знаю, может, кто-нибудь придумал эту злую и жестокую шутку, но только кто и зачем?

— Совсем ничего? — озабоченно спросил Павел.

— Увы, нет, порядок символов просто бессмысленный, как будто это декорации к какому-то низкобюджетному фильму про боевые искусства, прости, Макс. — Андрей Игоревич сочувственно похлопал Максима по плечу.

— Да что уж, спасибо вам, но, быть может, есть здесь какой-то ключ, шифр, загадка. Может быть, съездим туда вместе, и вы посмотрите?

— Чего ж не съездить, давай съездим…

На обратном пути нервозности совсем не ощущалось. Вероятно, парни уже были эмоционально истощены. Машина подъехала к дому, и все трое размеренным шагом направились к парадной, там их встретил уже знакомый консьерж. Без лишних вопросов они в его сопровождении поднялись в квартиру. Макс питал слабую надежду, что свежим взглядом сможет уцепиться за какую-нибудь важную деталь, но, к сожалению, ничего нового не разглядел.

Куприянов стал ходить по комнате, разглядывая ленты с иероглифами, что-то тихо бормоча себе под нос. Спустя десять или пятнадцать минут он сказал:

— Нет, я решительно ничего не понимаю, это невозможно прочесть в том виде, в каком оно представлено здесь!

— А в каком возможно? — оживился Максим.

— Может быть, стоит снять их, разложить на полу и прочитать по горизонтали?

— Вариантов у нас немного, давайте пробовать, — решительно проговорил Павел.

В глазах консьержа мелькнуло едва заметное волнение. Казалось, он уже хотел что-то возразить, но замешкался и едва заметно махнул рукой. Впрочем, этого никто не увидел, все принялись снимать ленты. В скором времени ленты были аккуратно разложены на полу. Андрей Игоревич окинул их пристальным взором, затем несколько раз поменял местами, снова посмотрел и снова поменял расположение надписей. Спустя бесчисленное количество попыток он вздохнул и сказал:

— Нет, всё равно ничего.