Игры двуликих

Алексей Валерьевич Меркушин, 2012

"Я готов ответить за каждый миллион, кроме первого…" – эту фразу скажет любой бизнесмен конца девяностых – начала двухтысячных. На набережной обнаружен труп. Предварительное заключение: "сердечный приступ", не убеждает следователя – зная покойного лично, уверен, что дело нечисто. И не зря… В морге покойный лишается руки. Засуетились криминальные и бизнес-круги. Расследование буквально вскрывает "двойное дно" городской элиты; сам следователь и его окружение становятся мишенью тех, кто намерен во что бы то ни стало оставить прошлое похороненным. Раскройте все тайны, вместе с героем дойдя до самого конца… скучно точно не будет!

Глава 7

Юрков позвонил вечером, когда Звонарев наслаждался тишиной — соседи чинно смотрели телевизор (очень негромко), а воющая собака еще вернулась — капитан по дороге с работы подобрал увесистый камень…

— Сань, допросили мать… Ее чуть инфаркт не хватил… Как и предполагали, друзей-знакомых сына не знает, на звонки не отвечала, личных вещей Ермолаева в квартире нет. Тупик.

— Отработать все равно стоило — капитан потер ладонью ноющее плечо: после ранения обычно предвещало перемену погоды.

— Да… Сегодня пришли результаты экспертизы: официально смерть Ермолаева вызвана обширным инфарктом. Дело закрыто. Неофициально — Пушенков на ковер вызывал, мы ищем следы архива.

— Будто нам дел не хватает…

— Какие следующие шаги? — Юрков в трубке чиркнул зажигалкой.

— Есть одна мысль… Ты сейчас занят?

— Ну… пива купил, хотел футбол глянуть. А что?

— Давай, подъезжай ко мне. Князь мне адресок скинул, посмотрим, что там интересного.

— Чей адресок?

— Расскажу по дороге… И, Коля!

— Да? — Юрков не успел отключиться.

— Пиво захвати, не пропадать же добру.

Через тридцать минут они ехали по неосвещенному бездорожью «Чугунки» — самого неприятного для жилья района. Фонари горели один — через четыре; под колесами то и дело скрипело битое стекло; местная фауна провожала одинокую машину суровыми, пропитыми взглядами…

— И чего приперлись? — Юрков едва успел крутануть руль, чтобы объехать пьяницу, неожиданно вывалившегося на дорогу — У тебя хоть «ствол» с собой?

— Конечно. А у тебя?

— Не взял: ты же не сказал, куда едем.

— Одного хватит. Быстро Еремину квартиру осмотрим, и свалим.

— Странно… он же параноик был, собак, обвешанных взрывчаткой, боялся, и вдруг «Чугунка»…

— Но, с другой стороны — ментов почти нет; контингент нелюбопытный, а надумай кто напасть — Ермолаев любому бы кости переломал, после трех-то войн… — Звонарев рассеянно смотрел на плывущие за окном двухэтажные, облупленные бараки — Логично, если хочешь что-то спрятать.

— Думаешь, здесь документы хранил?

— Нет. Если б так, люди Князя нашли и разговаривать он бы со мной не стал. Просто посмотрим, вдруг на что наткнемся… А может, тебе повезет!

— В чем? — Юрков недоуменно посмотрел на друга.

— Ведро твое угонят — капитан ответил серьезным взглядом — никогда не найти.

— Хорошо бы — Николай рассмеялся.

Искать нужный дом среди однотипных построек, без номеров и практически в темноте, пришлось долго. Наконец, один из пойманных аборигенов за полтинник указал адрес: без его помощи следователям пришлось бы возвращаться днем.

Поднявшись по заплеванной лестнице на второй этаж, они остановились перед дверью с цифрами 11:

— Какой план? — Юрков подергал дверь.

— Думал, открыто?

— Мало ли…

— Так — Звонарев вытащил из кармана набор отмычек и маленький фонарик — посвети!

— Незаконное проникновение в чужое жилище — Коля равнодушно плюнул — Если нас Пушок-таки сживет со свету, без куска хлеба не останемся.

— Точно… — буркнул капитан, занятый дверью.

Замок долго не поддавался — хорошая немецкая модель, с двойной защитой — но учитель Звонарева, Миша Балерина, ныне мотающий срок, оказался лучше: не прошло и десяти минут, как раздалось тихое «щелк» и ригеля поползли в сторону.

В темной прихожей Юрков пошарил по стене в поисках выключателя. Нашел — свет голой лампочки высветил убогую обстановку единственной комнаты — продавленный облезлый диван; пустой сервант с мутными от грязи стеклами: колченогий журнальный столик, на котором торчала открытая шпротная банка. Посреди голого пола на незваных гостей пялился огромный черный таракан, и даже не думал бежать. Воняло несвежим бельем, испорченными продуктами и сыростью.

— Ерема тут жил? — Юрков в хрустом раздавил черного жителя — Это ж как надо опуститься!

— Не сходится! — Звонарев, кривясь, осматривался — Он был помешан на чистоте, малейшая пылинка выводила из себя, а тут… Да тут бомжи — и те постесняются жить!

— Он был просто помешан, не только на чистоте. Кто знает, что у него в башке творилось?

— М-м… — капитан двумя пальцами открыл сервант; тут же отскочил, спасаясь от лавины насекомых, устроивших себе дом. Совать туда руку нечего и думать.

— Посмотри на кухне, в ванной… — Звонарев с омерзением сбил с руки усача.

Юрков ушел: капитан осторожно приблизился к серванту и заглянул внутрь. Пусто. Вторую дверцу, наученный горьким опытом, он потянул мизинцем: та же картина — гора тараканов и пустота. Следовало бы, конечно, отодвинуть шкаф — вдруг там спрятано? — но хотелось быстрее вырваться на воздух.

— Сань?

— Да?

— Пусто там. Грязь везде, живность непуганая: вот только… — Юрков протянул два оранжевых пузырька с таблетками — на полочке в ванной стояли. От чего это?

Звонарев встал под лампочкой, чтобы лучше видеть этикетки:

— Рукой подписаны… Сейчас… «Демакин», а это… «Руфасол». Никогда не слышал.

— Я тоже. Оставим?

— Н…Нет. Да! — у капитана пробежал легкий холодок по позвоночнику: так всегда бывало, когда на что-то стоило обратить внимание — В интернете посмотрю, вдруг пригодится.

— Ладно, поехали из этого гадюшника — Николай опасливо косился на стайку тараканов, вроде решивших перейти в наступление — Пришлем бойцов на тщательный обыск.

— Да, поехали.

Дверь закрывать не стали.

Почти стемнело, но над подъездом горел чудом уцелевший фонарь — следователи уселись на грубо сколоченную деревянную лавку:

— Хорошо! — Звонарев втянул носом воздух — Жара надоела, хоть свежестью подышать.

— Погоди, сделаем момент лучше! — Юрков сбегал к машине, на которую никто не позарился, и принес две бутылки пива. — Холодненькое!

— Что скажешь? — сделав глоток, капитан посмотрел на коллегу — есть мысли?

— Ни одной. Что-то даже не пойму, с какой стороны подступиться.

— Та же беда: вроде бы все сделали… Можно, конечно, соседей опросить — скажи, кстати, операм — но, думается мне, интересного не скажут. А больше и податься некуда.

— Во втором деле фигурирует детдом…

— И какой смысл, если мать нашли? Хотя… Пожалуй, ты прав — навестить стоит, откуда-то же он взялся. Там ведь и имя директора было?

— М-м… — Юрков пил большими глотками: когда оторвался, пива осталось на донышке — Завтра съездим.

— Силен ты пить! — капитан ткнул пальцем на бутылку друга — Сейчас догоню, и поедем.

Звонарев откинул голову и поднес горлышко к губам, когда что-то произошло — бутылка со звоном разлетелась в руках. Осколки больно покарябали лицо — капитан удивленно провел по нему ладонью и почувствовал теплую и липкую, совсем не похожую на пиво, жидкость.

— В подъезд! — заорал Юрков и, не теряя времени, сгреб друга мощными руками. Секунда — и они стояли в воняющей кошками парадной, а Коля закрывал скрипучую деревянную дверь.

Звонарев понял, что именно случилось, когда две пули порвали дверное полотно и с искрами отлетели от бетонных ступенек. Запахло горелым деревом.

Быстро выхватив пистолет, капитан собрался бежать на улицу, но Юрков — опытный военный, дважды Герой России — жестом остановил:

— Стой! Как зайца подстрелят. Твоя «мухобойка» все равно не дотянется, да еще надо понять, где «лежка» стрелка… Займем оборону.

Они поднялись на следующий пролет: капитан быстро присел на корточки и направил ствол между перилл — теперь, если убийцы надумают закончить дело, он успеет выстрелить первым.

Николай тем временем звонил в милицию:

— Алло! Да, говорит капитан Юрков. Срочно наряд, улица Левина, 69. Предположительно снайпер, место положения неизвестно… Чего? Ты баран, дежурный? Какой, на хрен, участковый? Спецам «звони», срочно! И наряд предупреди, пусть с оружием наизготовку во двор входят, да по открытым участкам не шастают! — он отключился — Наберут по объявлению, учи потом…

— Прорвемся, Коля — Звонарев глянул на друга — Твою мать! Попал?!

— Ерунда — Юрков зажимал плечо, где во все стороны быстро росло кровавое пятно — Жить буду. Не отвлекайся, мало ли…

Но ничего не происходило — с улицы никто не заходил; в какой-то из квартир пьяный голос материл Клавдию-прошмандовку и изменщицу; где-то пронзительно скулил щенок…

Вой сирен разорвал тишину через десять минут — спецназовцы оцепили близлежащие дома; эксперты, по отверстиям на двери, установили положение снайпера — получалось, стреляли примерно на одном уровне со Звонаревым: пули рвали дерево без наклона… Юркова — хоть он и сопротивлялся — уложили на каталку и запихнули в «Скорую Помощь».

Звонарев так устал, что, едва доехав до дома, рухнул на диван и мгновенно уснул.