Приключения Киры: в поисках любви…

Алексей Архангельский, 2019

Каждая девушка мечтает найти своего мужчину, который приближается к идеалу, придуманному ей самой. Найти мужчину своей мечты. И порой стремление добиться этого любой ценой приводит к прямо противоположным результатам… Охотница за мужчинами сама становится жертвой своего легкомыслия и маниакального желания достичь желаемого. И тогда она попадает в разные переделки, сложные и опасные ситуации, в которых и проявляется истинный характер человека, открываются тайные, порой страшные глубины его личности. Героиня этого романа невольно прошла через многие испытания, многого и добилась, но стала ли она счастливее? Об этом судить тебе, уважаемый читатель. Второе издание, дополненное.

Глава вторая

Служебный роман

В понедельник Кира, как обычно, пошла на работу. Забыть произошедшее с ней приключение не удалось. В голове роились тысячи чёрных, неприятных мыслей, словно назойливые мухи. Что делать? Пойти в милицию и всё рассказать? Нет, ни за что: её наверняка в чем-то обвинят. Поделиться с кем-то из подруг? Ничего хорошего из этого не получится. Ничего не предпринимать, пустить всё на самотёк? А вдруг её уже ищут? На входе в метро часто стоят милиционеры и кого-то высматривают. Теперь они будут поджидать её саму. Изменить внешность! Несмотря на серьёзность ситуации, Кира улыбнулась, представив, как она наденет парик соломенного или, наоборот, насыщенного чёрного цвета и тёмные очки. Ссутулившись и прихрамывая на одну ногу, опираясь на палочку, она подковыляет к милиционеру и шепеляво скажет: «Мялок, подсоби зайтить на энтот, как его, экскалатор». Милиционер не сможет ей отказать, возьмёт под руку, поведёт к эскалатору, но вдруг остановится и крепко возьмёт её за руку: «Что-то у вас, девушка, парик сползает, и хромаете вы как-то ненатурально, пройдёмте для выяснения». И заведёт её в грязную милицейскую каморку, а там уже сидит её знакомый мордатый милиционер с бутылкой водки. У Киры холодок пробежал по спине от таких жутких мыслей. В метро она заходила, глядя себе под ноги, стараясь слиться с толпой.

Вдруг кто-то цепко схватил её за руку, Кира едва не вскрикнула от испуга. Подняла глаза — рядом стоял водитель с её работы, балагур и шутник Пётр, которого все звали Петюнчик.

— Ты чего такая чешешь, никого вокруг не видишь? — начал он.

— А ты чего хватаешь, напугал. Сам-то что здесь делаешь?

— Машину еду забирать из ремонта. Здесь недалеко, давай со мной, до офиса довезу?

— Давай не давай, я уже в выходные накаталась.

— И кто же тебя… катал? — заулыбался Пётр.

— Всё тебе расскажи, пока.

И Кира побежала вниз по эскалатору.

Прошло четыре рабочих дня. На работе всё было по-прежнему: шутки и анекдоты в офисе и курилке, куда наша героиня заходила иногда на минутку, откровенные взгляды и внимание начальника, которое льстило Кире, повышая её самооценку. Непринуждённая обстановка помогала ей отвлечься от страшного случая в пятницу. Один Петюнчик чего стоил, никогда не приходил на работу без шутки, розыгрыша или маленького знака внимания в виде шоколадок, которыми он одаривал женскую половину сотрудников. Коллектив был весёлым и дружным, вместе отмечали все праздники и дни рождения. Хотя Кира ещё не участвовала ни в одном мероприятии, поскольку работала недавно. Но слышала много рассказов. Другой водитель, Вова, по рассказам сотрудников, прекрасно играл на гитаре и органе. Кира видела инструменты зачехлёнными в кладовке. По праздникам, утверждали коллеги, Вова устраивал настоящие концерты, и народ отрывался и танцевал под его музыку до упаду.

Время от времени Киру посещали всё те же мрачные мысли и начинались угрызения совести. Она стала свидетелем преступления, но не заявила о нём. В такие минуты она уходила в себя, мучительно размышляя, что можно сделать, чтобы её совесть была чиста. Но выхода не видела. Она переживала, корила и изводила себя, но не могла заставить пойти в милицию и всё рассказать. Бедная Кира считала себя чуть ли не соучастницей преступления, но твёрдо решила держать всё в себе и не рассказывать никому.

Размышляя на эти неприятные темы, Кира уставилась в одну точку, не замечая никого вокруг. Такой её и застал Пётр, только что вошедший в комнату. Он подошёл к Кире и комично поводил ладонями у её лица, как бы желая убедиться, видит ли она вообще что-нибудь.

— Ау, ты где, родная? — шутливо начал он под одобрительные возгласы присутствующих. — Наверно, грезит о большой и светлой любви, а она вот она, рядом, — продолжал Пётр, указывая на себя. Кстати, о его семейном положении точно никто ничего не знал. Вроде бы жена была, а вёл себя весельчак так, словно не был связан узами Гименея. — Проснись, любимая.

— Уже любимая, — отреагировала наконец Кира, — как всё у вас быстро.

— Долой грустные мысли. Он, наверное, негодяй и бросил тебя. Пусть ему будет хуже. А у нас сегодня праздник, у Вовы день рождения. Олег Николаевич выделил денежных знаков, девчонки, кто со мной закупать выпивку и закуску? Сегодня отмечаем в офисе. — Пётр призывно оглядел присутствующих.

— Я! С удовольствием прокачусь до магазина, — вызвалась Света. — Кира, поехали с нами, хватит скучать в офисе, тебе надо проветриться.

Света весело и задорно засмеялась, сверкнув красивыми, ровными, идеально белыми зубами. Кира успела сдружиться с этой молодой и симпатичной сероглазой блондинкой больше, чем с остальными коллегами по работе. Света пришла на фирму на полгода раньше, поэтому в свободную минуту она рассказывала Кире, кто есть who, посвящала в различные нюансы, можно сказать, проводила «курс молодого бойца». Подруги обсуждали новости офиса и, конечно, молодых людей, делились своими секретами, часто вместе шли с работы до метро. Кира тотчас согласилась, и девушки, весело щебеча, сбежали по лестнице на первый этаж и вышли на свежий воздух, на улицу, где светило яркое солнце. Пётр грузно спустился вслед за ними, усадил в иномарку с наклейками на заднем стекле «Девчонки, прыгайте сюда» и «Это сушёный лимузин — только добавь воды». И они направились в дорогой супермаркет. Удобно расположившись сзади на мягких сиденьях кожаного салона мягко и бесшумно двигающегося авто, девушки разглядывали через тонированные стёкла машины оживлённую суету на залитых солнцем весенних улицах. Света придвинулась к Кире, нежно обняв её за талию, зашептала в ушко:

— Ты что такая грустная, Кирюша?

При этом Света плотно прижалась к Кире своей большой, упругой грудью, её губы щекотали ухо. Кира попыталась отодвинуться от подруги.

— Эй, ты что? Я же не мужчина, — засмеялась Кира. Она не в первый раз замечала такую странную привязанность Светы, которая не упускала случая обнять её, прижаться или просто погладить. А когда Кира начинала протестовать Света обычно переводила всё в шутку. Так и в этот раз — Света отшутилась:

— Я сегодня вечером встречаюсь со своим бойфрендом, вот тренируюсь… на кошечках.

Света снова придвинулась и зашептала Кире на ушко:

— Нет, правда, я же вижу, ты какая-то расстроенная. Из-за мужика, что ли? Да плюнь ты на них. Все они козлы, им только одного от нас надо. Нам и без них может быть хорошо. Слушай, подруга, а ты, часом, не залетела?

— Да ну тебя, Светка. Скажешь тоже. Всё у меня хорошо.

— Эй, девчонки, больше двух говорят вслух. Хватит шептаться, посвятите меня в ваши тайны. Я же опытный психотерапевт и сексопатолог с большим стажем, вмиг решу все ваши проблемы. И прекратите обниматься, вы меня возбуждаете, — вступил в разговор Пётр, кипучая натура которого не терпела бездействия. Просто вести машину ему было скучно.

— Смотри на дорогу, — осадила его Света, — а то поцелуешь кого-нибудь в зад. Олег у тебя из зарплаты вычтет.

— А я ему скажу, что вы меня отвлекали, — занимались лесбийским сексом на заднем сиденье. И тогда он оплатит ремонт из вашей зарплаты, — захохотал Пётр, весьма довольный своим остроумием.

Так за разговорами они не заметно доехали до супермаркета. В магазине они набрали разных вкусностей — мясные и рыбные нарезки, сыр разных сортов, различные готовые салаты в кулинарии, красную икру, несколько тортов. Праздники в их конторе отмечались с королевским размахом. Глава фирмы любил погулять. И не жалел на это денег — все расходы он оплачивал сам. Он позволял себе платить сотрудникам до смешного маленькую зарплату, выбить у него прибавку к жалованью было подвигом, равносильным подвигам Геракла. Удавалось это немногим, причём в основном женщинам, и как правило, через постель. Но что касалось многочисленных праздников — тут генеральный директор становился другим человеком. Жадность, достойная Скупого рыцаря, сменялась невиданной щедростью, неуважение и пренебрежительное отношение к людям, стоящим ниже его по социальному статусу, вдруг вытеснялись лозунгами «все люди братья» и «мы одна команда». Иногда подобные внутренние мероприятия проходили даже в ресторанах или кафе. Но чаще всё-таки как в этот раз — в своём офисе.

— Олег Николаевич сказал, что будем пить виски, — заявил Пётр, набирая разнообразные бутылки элитного вискаря.

— А я хочу шампусика! — заявила Света и направилась в отдел вин.

Когда продотряд закончил разграбление универсама, Пётр, сгибаясь под тяжестью пакетов с провиантом и выпивкой, с трудом дотащился до машины, сопровождаемый весёлыми подругами, которые ещё и подначивали его. Под шутки и смех машина направилась обратно к офису.

На празднование дня рождения после работы осталось семнадцать человек, практически все сотрудники, за исключением двух-трёх. Дождавшись окончания рабочего дня, тянувшегося в эту пятницу особенно долго, в офисе сдвинули столы, образовав один длинный стол, который накрыли вместо скатерти бумагой. Затем девушки, которых на фирме было большинство и которые в этот день пришли на работу нарядными, быстро накрыли стол тарелками с нарезками и салатами, поставили бутылки. Володя деловито устанавливал и подключал свой электроорган, готовясь к небольшому концерту, которые он обычно устраивал в дни праздников в офисе. Скоро всё было готово.

В зал вышел заместитель генерального и его правая рука Семён. Худощавый, с аскетичным лицом, неразговорчивый и строгий Семён, которого все звали почему-то Саймон, наводил ужас на сотрудников. Его боялись и уважали не меньше, чем генерального. Он объявил, что начинать праздник нельзя, пока не приедет генеральный директор фирмы Олег Николаевич, а он задерживается где-то на важных переговорах. Тогда народ дружно отправился на лестницу курить. Затем девушки принялись обсуждать магазины одежды, цены в них и новые тенденции в моде, а ребята во главе с Петром и Вовой приступили, как они выражались, к «разминке». В комнате, которая служила кухней, они втихаря распили одну бутылку и начали незаметно таскать со стола закуску.

Наконец появился «гениальный» директор, да ещё с каким-то очень важным, полным дядечкой лет пятидесяти пяти, в дорогом костюме, белой рубашке и галстуке. Олег Николаевич представил его как «нашего самого важного партнёра» и посадил во главе стола рядом с собой и Саймоном. Во время первого тоста, поздравляя виновника торжества, Олег Николаевич достал из пакета и вручил Вове подарок — видеоплеер. Затем пошли ещё тосты, один за другим. Было весело и шумно. Кира сидела рядом со Светой, пила шампанское, ела салатики с ветчиной и красной рыбой, бутерброды с красной икрой. На душе у неё становилось спокойно и тепло, вокруг одни только знакомые, хорошие, добрые люди. Все шутят, смеются, веселятся. Шампанское подействовало на Киру как успокоительное, впервые за неделю она почувствовала себя расслабленной и защищённой. Ей было хорошо. Затем Олег Николаевич предложил тост за то, что «мы все одна команда». Он лично обошёл весь стол с огромной бутылкой виски и сам налил тем, у кого не было налито. Свете и Кире было неловко отказываться, и они тоже выпили по большой рюмке виски. Ароматный напиток нежно обжёг горло и приятно согрел Киру изнутри. Она почувствовала в себе избыток энергии, прилив смелости и веселья. Подобного напитка она раньше никогда не пробовала.

— Олег Николаевич, что это за виски? — закричала она начальнику через стол.

— Понравилось? Давай повторим, а название я тебе потом скажу, — подмигнул ей Олег Николаевич.

Вова наконец оторвался от стола и добрался до своего органа. Взял пару сочных аккордов, проверил микрофон зычным: «Раз, двас, атас» и заиграл неувядающий хит из девяностых, да так весело и энергично, что равнодушных не осталось.

Танцы! Почти все девушки выпорхнули из-за стола, все, кто остался сидеть, подпевали и хлопали в такт. Вова был сегодня в ударе, хит за хитом играл он ритмичные и заводные мелодии конца прошлого века. Никто не садился за стол. Девушки танцевали без перерыва, с улыбкой и от души, придумывали на ходу новые танцевальные движения, то соперничали друг с другом, то сбивались в пары и тройки и танцевали синхронно. И, конечно, не забывали привлекать внимание молодых людей эффектными движениями, бросая украдкой взгляды на тех, кто их интересовал. Дурачился и веселил народ юморист Петюнчик. Он исполнял с кем-то на пару танец маленьких лебедей, затем изображал брейк-данс, подложив на пол под спину большой лист бумаги, или подпевал Вове смешным голосом. Было в этих весёлых танцах без правил что-то притягательное, наверное, возможность почувствовать себя большим ребёнком, поиграть, подурачиться в большой и весёлой компании. Ведь трудно представить, чтобы кто-то дома, один включил бы музыку и начал вдруг танцевать с таким же азартом и куражом. Вова объявил перерыв на одну сигарету, и все потянулись в курилку на лестницу. Кира вышла за компанию, послушать дежурные байки — в курилке часто рассказывали анекдоты и случаи из жизни.

— Между прочим, брейк-данс популярен и среди насекомых, — начал разговор в курилке с серьёзным видом Пётр. — Вот, например, лежит один здоровый, красивый, ну как я, таракан на спине, крутится, лапками машет. Тараканиха к нему подваливает: «О, как круто, это что, брейк-данс?» «Нет, — отвечает сдавленным голосом таракан, — это дихлофос».

— Как то раз, — подхватил тему танцев Вова, — Фурманов послал Василия Ивановича с Петькой в командировку в туманность Андромеды. Налаживать контакты с тамошними красными. А там ни красных, ни белых — одни зелёные, ну то есть гуманоиды. Сидят Василий Иванович с Петькой в местном баре, пьют, морщась, кислородный коктейль. Потом незаметно под столом доливают в него свой самогон, чокаются, выпивают. Василий Иванович говорит с тоской: «Не нравится мне здесь, всё не как у нас, а бабы их, ты заметил, Петька, у них груди сзади». «Я уже давно заметил, — говорит неунывающий Петька, — знаешь, как медленный танец танцевать приятно».

— Фу, какая гадость! — закричала одна из девушек, перекрывая хохот парней.

Из офиса раздался звон ножа по бокалу и крики:

— Всем за стол!

Праздник продолжался. Последовали ещё тосты во славу компании, именинника, за дружбу, процветание, здоровье и всё остальное.

Вечер плавно катился к финишу, люди уже начали расходиться по домам. Первыми поле брани покинули самые слабые и нестойкие или те, у кого в этот вечерний час вдруг появились важные, неотложные дела. В эту категорию попали вновь образовавшиеся пары и те, кто вдруг вспомнил о некормленых кошаках и не-выгулянных псах, о сердитых мужьях и сварливых жёнах. Но самые стойкие, те, кто составлял костяк компании, продолжали веселиться. Вова устал «лабать» заводные старенькие хиты и поставил музыкальный диск — сборник, на котором были медленные тягучие блюзы, красивые баллады, танцевальные ритмы регги и зажигательные латинские мелодии. Затем на правах «арт-директора» вечера создал «интим», выключив свет, он оставил только чуть приоткрытой дверь, которая вела в освещённый коридор. Киру приглашали без перерыва, Вова, Петюнчик и другие кавалеры. Наконец она решила передохнуть и присела за стол рядом со Светой. Подруги налили по бокалу шампанского.

— Кирюша, давай на брудершафт, — предложила Света.

— Давай, дорогая, — легко согласилась изрядно захмелевшая Кира.

Они выпили вино, Света обняла Киру и крепко, по-мужски поцеловала её в губы. Кира от неожиданности опешила, затем начала вырываться, упираясь руками в грудь подруги. Но поцелуй получился долгим и совсем не женским. Наконец Кира отстранилась и, поправляя прическу, изумленно поглядела на сотрудницу.

— Ну ты даёшь, мать, — выпалила она.

— Кирюша, зайка, ладно тебе, будь проще, и…

— Перестань, ты же не такая, ты просто прикалываешься, я знаю, — перебила её Кира.

— Конечно, не такая, моя зайка. Я твоя лучшая подруга, почему я не могу поцеловать тебя? Причём не так, как мужики, эти похотливые, грязные животные, которым всегда что-то от нас надо. А просто поцеловать свою любимую подругу, нежно и ласково.

— Кстати, о животных, — Кира решила сменить щекотливую тему и заговорщически понизила голос, — ко мне сегодня клеятся и Вова, и Пётр, причём очень настойчиво. Ты здесь уже давно, всех знаешь, что посоветуешь?

— Что тебе сказать, подруга, — деловито начала Света, придвинувшись к Кире и положив руку ей на бедро. — Вова точно женат, но если он тебе нравится, то жена не стенка, можно и отодвинуть. И вообще, мужьями надо делиться. Вову вполне можно взять в разработку, он парень серьёзный, не раздолбай, если западёт на тебя, то всё может получиться. А вот Пётр — ненадёжный, всё ему хи-хи, ха-ха. Девочек очень любит, трепло и бабник. С ним если только так, для здоровья.

— Ну ты, Светка, молодец, видишь их насквозь.

— Опыт, дорогая, его не пропьёшь, — усмехнулась Света.

— Тогда рассказывай дальше, кто ещё перспективный.

— А дальше у нас, увы, выбор небогат. Есть ещё Василий, ну, который менеджер, но он не москвич, тебя вряд ли устроит без квартиры. Иван Иваныч как тебе? Староват, но ещё ничего, а, подруга?

— Это лысый такой? Светка, ты опять прикалываешься? Он что, олигарх, что ли?

— Не олигарх, естественно, но квартира трёхкомнатная в Москве есть!

— А лет-то ему сколько?

— Да чем больше, тем лучше.

— Слушай, Светка, ты чего меня взялась? Жизни учить? — слегка заплетающимся языком произнесла Кира.

— Так ты сама попросила.

— Слушай, а вот менеджер Игорь, высокий, симпатичный такой?

— Его не трогай, я его сама разрабатываю. Хотя там не всё так просто, есть у него какая-то подружка. Ну, ты прям, Кирюха, хочешь и рыбку съесть, и на фиг сесть. Бери Иван Иваныча, пока свободен, а для души будет у тебя Петюнчик или Вова.

— Нет, Свет, я так не могу. А заместитель генерального, Саймон. Хотя не в моём вкусе, но всё же.

— Тёмная личность. Очень скрытный, я сама про него почти ничего не знаю.

— Тогда остаётся наш генеральный, Олег Николаевич. Кстати, он мне оказывает знаки внимания.

— Ну, это совсем особый случай, я тебе потом расскажу.

— О чём это секретничают наши красавицы? — Бархатный голос Олега Николаевича заставил Киру вздрогнуть.

Девушки переглянулись и одновременно засмеялись такому совпадению. Только они говорили о нём, и вот он стоит перед ними. Густые чёрные волосы уложены модной стрижкой, под растрепавшейся прореженной чёлкой большие карие глаза с густыми чёрными ресницами. Высокий, статный, вальяжный, в прекрасно сидящем по фигуре дорогом костюме, со слегка расслабленным узлом галстука под воротником рубашки в мелкую полоску, что соответствовало неформальной обстановке. Такой красавец-барин любую сведёт с ума. На его красивом, холёном лице сейчас играла загадочная полуулыбка, а в больших карих глазах мелькали смешинки.

— Кира, пойдём потанцуем. — Олег посмотрел Кире прямо в глаза. Ни слова не говоря, словно загипнотизированная, девушка подала ему руку и пошла за ним.

Она положила ему руки на плечи и прижалась к нему. Олег нежно обнял Киру, и романтическая мелодия закружила их в полумраке зала. Кира чувствовала тонкий и привлекательный запах мужской туалетной воды. Олег Николаевич говорил ей комплименты, но в этот момент она не вникала в смысл его слов. Словно кошка, она улавливала интонацию, красивый голос любимого мужчины действовал на неё удивительным образом. Прижавшись к нему, она вдруг ощутила себя счастливой, к ней неожиданно пришло это волшебное чувство, когда всё, что бы ни было вокруг, вдруг чудесным образом преображается. Когда самые обыкновенные дома и улицы кажутся красивыми, простая комната может стать очень милой и уютной, любимый человек представляется идеальным, даже его недостатки кажутся милыми и трогательными. Находясь в подобном состоянии, люди смотрят на мир сквозь розовые очки, получают массу положительных эмоций. Видимо, в этом одна из причин, по которой мужчины и женщины стремятся испытать это чувство. Существует теория, что любовное опьянение хотя и естественное, но сродни наркотическому, и в организме человека в такие моменты вырабатываются особые «гормоны счастья» — эндорфины. Однако не все в состоянии испытывать подобные чувства, тому есть много причин. Но главное условие — для того, чтобы влюбиться, надо очень этого хотеть и верить в то, что это возможно. Это как при сеансах гипноза: если не веришь в его магическую силу, то никто тебя и не загипнотизирует. Однако давно известно, что выход из состояния влюблённости бывает очень болезненным. Когда оно заканчивается, наступает страшная «ломка», которая сменяется затяжной депрессией.

В тот вечер нежная мелодия, танцующие пары вокруг, разноцветные огни большого города за окном и, главное, мужчина, самый лучший мужчина, с которым она сейчас танцевала, — всё это казалось Кире таким чудесным и сказочным, словно детские мечты о прекрасном принце сбылись. Ей хотелось, чтобы эти минуты продолжались бесконечно, хотелось продлить это состояние эйфории.

Они протанцевали несколько танцев не расставаясь, и Кира не заметила, как они оказались в кабинете Олега Николаевича. Он бесшумно закрыл дверь и, слегка обняв Киру, подвёл её к глубокому кожаному креслу и усадил в него.

— И что мы будем делать? — спросила Кира, улыбаясь уголками рта.

— Сейчас я буду тебя соблазнять, — смеясь, ответил Олег Николаевич.

В каждой шутке есть доля шутки, чуть не сказала вслух Кира. Она с волнением и лёгкой дрожью наблюдала за его приготовлениями. Сердце её застучало быстрее, в груди и желудке появилась тяжесть. Олег достал из шкафа несколько очень больших и толстых разноцветных свечей, таких необычных свечей Кира никогда раньше не видела. Он расставил их в разных углах уютного офиса, на столе, на полках, на полу и зажёг все свечи, после чего выключил свет. В мерцающем полумраке комната приобрела фантастический вид.

— Как много у вас свечей, — промямлила Кира, съёжившись в огромном кожаном кресле.

— Не у вас, а у тебя. Мы уже давно на «ты», разве ты забыла? Дело в том, Кирюша, что человек проводит на работе большую часть своей жизни. Так почему эта большая часть должна быть худшей? По-моему, на работе должно быть даже более уютно, чем дома. Ты согласна, Кирюша?

— Да, я согласна с вами, — ответила Кира, зачарованно глядя на прыгающее пламя свечи.

— С тобой, а не с вами, — с лёгким раздражением перебил её Олег, — ещё раз назовешь на «вы», и твоя премия за месяц существенно уменьшится.

— Я согласна с тобой, — послушно повторила Кира. Она почувствовала себя маленькой девочкой, которая попала в замок к сказочному принцу, и с тайным трепетом ждала, что будет дальше.

— Молодец, Кирюша, — улыбнулся Олег, — мне нравится так тебя называть.

Босс подошёл к музыкальному центру, стоящему на полке, и поставил диск. Из колонок полилась расслабляющая, успокаивающая инструментальная мелодия. Только сейчас Кира обратила внимание, что музыки из находящегося совсем рядом зала, где продолжались танцы, было не слышно вовсе.

Затем Олег достал из бара огромную коробку импортных шоколадных конфет. На красивой крышке коробки была выдержанная в красных тонах картинка зала в старинном замке, где стоял стол, уставленный фруктами, вином и конфетами в таких же коробках. Он открыл крышку и поставил коробку на низкий журнальный столик рядом с креслом.

— Они с коньяком? — спросила Кира.

— Там разные, есть и с коньяком. Это ассорти.

Олег Николаевич подошёл к огромному бару и, повернувшись спиной к Кире, начал колдовать над бутылками, открывая одну за другой и наливая что-то в высокие металлические бокалы. Затем он поставил один бокал перед Кирой, а второй взял себе. Выдвинул большое кожаное кресло на колёсиках из-за массивного рабочего стола и сел рядом с Кирой.

— Мои любимые бокалы, — сказал Олег, любовно разглядывая высокий металлический стакан, — чистое серебро, мне подарили их на Кавказе, когда мы покупали там спиртзавод. Предлагаю выпить за нашу дружбу, за долгую и удачную совместную работу, за нас, Кирюша, — продолжил он, вытянув вперёд руку с бокалом.

— Мне уже, наверное, хватит, — засомневалась Кира, — а что вы… то есть ты мне налил?

— Это мой фирменный коктейль, «Любовный напиток». Ты должна выпить, он поможет тебе расслабиться. — На лице Олега заиграла улыбка.

Серебряные бокалы глухо звякнули друг о друга, и Кира поднесла свой к губам и отпила глоток. Тёмная тягучая жидкость с терпким фруктовым вкусом оказалась довольно приятной, алкогольной крепости в ней совсем не чувствовалось.

— Пей до дна! — подбодрил её Олег Николаевич, потягивая из своего бокала.

Кира выпила коктейль до дна, взяла шоколадную конфету из открытой коробки. Олег Николаевич взял её ладонь в свои руки и, поглаживая, начал говорить.

— Кирюша, когда я в первый раз увидел тебя, твои волосы, твои глаза, твою фигуру, я сразу понял, что ты мой человек, — ласкал слух Киры бархатный баритон. — Мы должны быть вместе, работать в одной команде, мы должны быть готовы на всё ради общего дела.

Кира смотрела на Олега влюблёнными глазами не отрываясь. Её пальцы сжимали его руку. Он тоже внимательно смотрел ей в глаза.

— Я очень рада, что мы встретились, — заговорила Кира после некоторой паузы, — ты простишь мне мою откровенность? Я часто думаю о тебе, а ты?

— Я постоянно думаю о тебе, — Олег продемонстрировал свою обаятельную улыбку, — и мне хочется узнать тебя ближе.

— Я так рада, мне тоже этого хочется. Как здорово, что мы нашли друг друга.

У Киры слегка закружилась голова, кровь застучала в висках, ей стало жарко. Олег заметил, что у Киры немного расширились зрачки, она обмякла и не отрываясь смотрела ему в глаза. Олег приблизился к ней и поцеловал в губы. Кира, казалось, только ждала этого, как сигнала. Она шумно задышала, начала лихорадочно целовать своего мужчину не разбирая, в губы, в подбородок, в шею. Её руки обнимали любимого, быстро, крепко, жадно, скользили по его волосам.

— Как долго я искала тебя, — чуть слышно прошептала она ему в ухо, страстно прижимаясь к его торсу.

Вскоре Кире показалось, что музыка, которую поставил Олег, зазвучала как-то странно. Нежные скрипки в лирической инструменталке почему-то стали то визжать, как ржавое железо по стеклу, то бухать басами в такт пульсу Киры, который вдруг гулко застучал у неё в висках. Ей стало жарко, голова слегка закружилась. Обнимая Олега, она посмотрела в угол комнаты и заметила, что он плавно изгибается, словно пространство в помещении было заполнено не воздухом, а водой. Кира перевела взгляд на свечу, на её танцующее пламя. И большая и толстая свеча начала извиваться вслед за пламенем, как змея. Но Киру это не удивило и не испугало.

«Сегодня такой, особенный вечер», — пришла к ней умиротворяющая мысль. Олег сорвал блузку с Киры и ловко, двумя пальцами расстегнул бюстгальтер. Его тёплые, нежные руки гладили и ласкали её упругую, стоящую грудь. Когда его пальцы начали теребить и играть с её сосками, они напряглись и стали твёрже. Всё тело Киры охватила дрожь, она инстинктивно подалась вперёд, навстречу его ласкам, низ живота сладко заныл. Она почувствовала, что её трусики становятся влажными. Её руки, действуя самостоятельно, без команды головы, расстегнули ремень и брюки Олега.

Она начала целовать его оголившийся живот, затем опустилась ниже.

— Подожди, одну секунду, — голос Олега прозвучал басами, словно раскаты грома, — я хочу, чтобы мы поиграли в жмурки, сегодня водить будешь ты, — сказал этот странный вибрирующий бас и, гулко грохоча, засмеялся.

Олег быстро достал откуда-то чёрный шёлковый платок и завязал покорной Кире глаза.

— Ты выглядишь сейчас так красиво, это волшебство, — прогрохотал чужой незнакомый бас словно с небес.

Кира не почувствовала никакого дискомфорта из-за повязки на глазах. В такие минуты она обычно сама закрывала глаза, полностью отдаваясь чувствам. Повязка только усилила ощущения Киры, для неё не существовало ничего вокруг, кроме любимого мужчины. Стоя на коленях в кресле, она обнимала, гладила, страстно целовала Олега, ласкала его губами, языком и даже слегка покусывала. Она делала всё, чтобы доставить ему удовольствие. Олег слегка постанывал, закатив глаза. Его большие и сильные руки гладили Киру по голове, путались в её густых каштановых волосах, затем нежно проходили вдоль всей спины. Это заставляло Киру вздрагивать и извиваться в такт его движениям. Сильные руки Олега ласкали грудь Киры, нежно сжимая их упругую плоть, теребили набухшие соски. Он расстегнул пояс на брюках Киры и спустил их вниз до колен, обнажив узенькие чёрные стринги и красивую, круглую попу. То ласково, то крепко Олег сжимал и гладил её бедра, так что на нежной коже оставались красные пятна от его ладоней. Затем его рука нырнула вниз, на живот и под трусики. Кира непроизвольно задвигала бедрами вперёд и назад. Она оторвала свои губы от его тела и прошептала:

— Я хочу, хочу тебя.

Олег оторвался от Киры, подошёл к ней сзади, упёрся руками ей в спину, слегка прижал её грудью к спинке кресла, обхватил её бедра, сдвинул стринги в сторону и нежно вошёл в неё. Негромкий вздох вознаграждённого ожидания вырвался у Киры. Она начала двигаться в такт партнёру. И снова его руки гладили и ласкали её спину, грудь, живот, бёдра, скользили по волосам, гладили по губам. Она целовала его пальцы, нежно охватывала их губами. Ей показалось, что его руки гладят её тело везде — и по бёдрам, и по груди, и по голове. «Как это может быть, — подумала она, — наверное, это потому, что сегодня такой волшебный вечер».

Кира совсем потеряла ощущение времени, сколько продолжался их вечер любви, она не могла сказать, да и зачем. Менялись позы и ласки, она сползала с кресла на пушистый, с длинным ворсом ковёр и снова возвращалась в кресло. И так несколько раз. Она неоднократно пережила моменты наивысшего наслаждения, когда её бёдра судорожно сжимались и непроизвольно вырывались стоны. В какой-то момент ей даже показалось, что Олег вошёл в неё одновременно с двух сторон, но её затуманенное сознание и сильное сексуальное возбуждение тормозили все мысли, зарождавшиеся в голове. Она полностью погрузилась в мир чувств.

Но вдруг она услышала какой-то гомон, шум. Это был смех, искажённый, как все звуки, доходившие до её сознания. Она лежала на спине, на ковре, Олег был на ней сверху. Повязка на глазах уже ослабла, ей не составило труда её сдвинуть.

К своему ужасу, она увидела, что пыхтел над ней вовсе не Олег. В этом толстом, волосатом и голом дядечке она узнала того «самого важного партнёра», которого привёл на вечеринку Олег. Сам же босс вместе со своим заместителем Саймоном, оба тоже голые, сидели на диване напротив и выпивали. Она оттолкнула толстого дядечку, но тот навалился на неё.

— Что? Что это, Олег! — Ей хотелось закричать, но голос был слабым и словно чужим.

— Ты слишком много выпила сегодня. Одевайся, сейчас тебя отвезут домой. В понедельник поговорим, — холодно ответил Олег. — Петрович, ради бога, хватит её мочалить. Отпусти девушку.

Кира наспех кое-как оделась и встала у закрытой двери. Олег открыл дверь и выпустил её, лишь коротко бросив: «Машина ждёт внизу».

Когда дверь закрывалась за ней, она услышала раздававшиеся в кабинете начальника взрывы хохота по поводу какой-то пошлой шутки.

Снова машина везла Киру по ночному городу, но сейчас её внимание не привлекали разноцветные огни вывесок и реклам, ярко подсвеченные здания, холодная красота ночного мегаполиса. Она смотрела в одну точку и кусала губы, чтобы не расплакаться при водителе. Девушка пыталась сосредоточиться, понять, осмыслить, что произошло. Но мысли разбегались, словно шарики с порвавшихся бус.

«Действительно, что-то порвалось, что-то сломалось», — думала она. В голове без конца звучало ужасная фраза, произнесённая ледяным тоном: «Ты слишком много выпила сегодня». «Разве я виновата? В чём я виновата?» — крутилась единственная мысль. Но ответа не было. Кира опять поймала себя на том, что в сознании всё плывет, мысли путаются. Глаза закрывались, ей хотелось спать. «Нельзя спать, ещё неизвестно, куда меня отвезут», — пришла к ней неожиданная и пугающая мысль.

— Почему мы свернули налево? — спросила она у водителя. Свой голос показался ей необычно низким, охрипшим.

— Так быстрее доедем, — ответил тот, не отрывая взгляда от дороги.

Центр города уже остался позади. Кира с тревогой вглядывалась в незнакомые тёмные улицы. Фары выхватывали из темноты гаражи, деревья, бетонные заборы, разрисованные граффити, мрачные дома с тёмными окнами. Кире стало тоскливо и страшно. «Ты сегодня слишком много выпила» — это звучало как приговор.

«А что если он сейчас выедет за город? Что мне делать тогда? Что делать? Как же хочется спать, как я устала. Номер, надо было запомнить номер машины и сообщить кому-нибудь», — роились мысли в голове у Киры.

— Когда мы приедем, наконец? — спросила девушка водителя.

— Куда-куда приедем?

«Идиот», — подумала Кира и резко ответила:

— Хватит болтать глупости, мне надо скорее добраться домой.

— К утру будешь дома.

— Всё, хватит. Останови машину! — вспылила Кира и начала копаться в своей сумочке. — Останови! У меня газовый баллончик!

— Ладно, всё, успокойся. Через пять минут приедем.

Когда машина остановилась у её дома, Кира тут же открыла дверь авто и, не захлопывая её, с трудом пошла к подъезду. Ноги не слушались, будто чужие. Шаги давались с трудом, словно она шла на протезах. Не оглядываясь, девушка открыла дверь подъезда и вошла внутрь.

Едва Кира вошла в свою квартиру, в сумочке заиграл мобильный телефон. Романтическая песня о любви, которую она выбрала для сигнала вызова, сейчас показалась ей глупой и неуместной. Даже не проверяя, кто ей звонит, она бросила сумку на тумбочку в прихожей, скинула плащ и прошла в комнату. Зазвонил городской телефон. Кира дошла до разложенного дивана, легла на живот, уткнулась лицом в подушку, закрыла глаза. В воображении мелькали и кружились шокирующие картинки прошедшего вечера, неприятные лица, обидный смех. Периодически в квартире звонили телефоны. Под тревожный аккомпанемент телефонных звонков Кира незаметно провалилась в чёрную дыру неспокойного сна.

Ей снилось много разных тревожных снов: то самолёт, на котором она летела, рухнул в море и продолжал плыть под водой, а страшные морские обитатели — огромные осьминоги, белые акулы, зубастые мурены — хищно разглядывали через иллюминаторы свою добычу, стучали хвостами по слабой обшивке самолёта. Затем она оказывается на работе и за ней гонится кто-то в маске и с ножом — она забегает на самый последний этаж, выходит на крышу, подбегает к краю и пытается перепрыгнуть на крышу соседнего здания. Она в ужасе прыгает, но соскальзывает с крыши, цепляется пальцами за самый край, но ей не хватает сил. Пальцы разжимаются, она срывается вниз с большой высоты и через три секунды замирает навсегда, нелепо, как манекен, раскинув руки и ноги на асфальте.

Последнее, что ей приснилось, — она работает на какой-то маленькой фабрике, в тёмном, сумрачном цехе с грязным полом и почти не пропускающими свет заляпанными и закопчёнными маленькими окнами. Часть окон были заколочены фанерой.

Это было воспоминание из детства, на такой фабрике работал её отец, и она несколько раз приходила туда с мамой, чтобы встретить его после работы в день получки. Вокруг неё сновали мрачные люди, в грязных халатах, с грязными лицами. Она была в таком же грязном халате и резиновых сапогах. Её работа почему-то заключалась в том, что она отмывала от грязи комнатные электрообогреватели. Но ей мешали птицы. Громко чирикая и галдя, воробьи огромными стаями налетали на уже отмытые обогреватели, долбили их клювами, царапали коготками, гадили на них.

Конец ознакомительного фрагмента.