Жемчужины и грёзы

Алексей Андреевич Попович

Хайме — обычный парень, который волей случая оказывается в странном городке Вальберген. Этого места нет на карте, а время вокруг него словно замерло. Главному герою в компании случайной знакомой Лу предстоит разобраться в тайнах города и найти выход. В это время в Вальберген возвращаются таинственные члены морского братства. Что скрывает мрачный городок? Как покинуть его? На эти и другие вопросы главному герою придётся отыскать ответы.

НЕЗНАКОМЕЦ

1

2004. День выдался непростой и Хайме, уже почти без сил плёлся на небольшой перрон. Светлые волосы сразу выдавали в нём среднестатистического европейца. Таких как он обычно не было заметно в большой толпе. Он просто существовал, плыл в этом потоке. Никаких иллюзий не строил, полагаясь лишь на собственные силы. Раньше его беспокоил данный факт, но со временем пришло понимание, что ничего не изменишь. Хайме дошёл до мысли, что путь, на котором он стоит, отныне есть тот самый, который ему уготован. И не будет другого.

Девятнадцать лет назад он лишился матери, той женщины, поддерживавшей в нём силу долгие годы. Уход её был таким тихим и печальным, что Хайме лишь со временем осознал, чего лишился. Какое-то время парень прибывал в прострации. Всё вокруг плыло, как в каком-нибудь дурном сне. Люди существовали поблизости, но до них ему не было дела. Они о чём-то просили, давали советы и утешали, а он просто не понимал, что происходит и куда несётся поезд его жизни. Машинист состава даже не был в курсе, по какому маршруту движется.

С тех пор он лишь сильнее понял, что большинство людей его бесит. Не просто не нравится, а раздражает. И он решил не обращать на них внимания, сосредоточившись на небольшом круге общения, предпочитая семью и пару друзей вместо этого. Хотя из родных осталась лишь бабушка. А друзьями он едва мог назвать пару случайных знакомых и коллегу с работы.

Хайме уже не первый раз так задерживался на работе. Иногда смены длились больше 24 часов, и он с печалью замечал, как карьера крадёт время его жизни. Оно беспечно убегало, что не могло не тревожить. Хайме было свойственно много беспокоиться, нервные срывы на рабочем месте выродились в почти непрекращающуюся апатию. В дневное время на заводе «Грайм Рох», где он трудился охранником, мелькало множество людей. Но к вечеру их смены кончались и Хайме оставался один на один с большим зданием. Разве что пыльные станки составляли ему компанию. Говорить с ними не нужно, вопросов не задают, не раздражают — красота.

«На перроне привычно пусто» — отметил он про себя. Надо сказать, что его такой расклад ничуть не беспокоил, даже наоборот — помогал чувствовать себя комфортно. Само здание вокзала представляло небольшую постройку, с кассовыми окнами, стендом для объявлений и расписания, а также парой скамей, для ожидающих. Рядом, через рельсовые пути, располагалось ещё несколько скамей. Периодически на них кто-нибудь спал, источая не самый приятный запах. Впрочем, такие персонажи Хайме бесили не сильнее, чем какой-нибудь назойливый коллега по работе. Эллард, например. Его Хайме просто не переваривал. То был любитель командовать, не вникая в суть. Просто приходил посреди рабочего дня, начиная критиковать всех. «Вы ничего не умеете. Я сам всё сделаю» — коронная фраза Элларда, от которой Хайме приходил в бешенство. Удивительно, но даже ему, охраннику, приходилось выслушивать неуместные и нелепые замечания. А ведь он просто наблюдал за тем, как сотрудники собирают новый прибор или чинят станок. Наблюдать Хайме любил. Так ему было веселее, можно было скоротать время, ведь на «Грайм Рох» кажется никто не собирался покушаться. Да и брать там особо нечего. Кому нужны руки и ноги кукол, даже не собранные воедино? Разве что красть сами станки. Но они слишком тяжёлые, даже для группы воров или целой банды.

Хайме начал беспокоиться, поскольку привычного поезда на «00:30» не было. И куда он мог запропаститься? Можно уточнить у кассиров, но последний из них закончил работу полчаса назад и ушёл домой. Очевидного решения не находилось. Парень выдохнул и нервно стал теребить ворот куртки. Он часто так делал, когда ситуация выходила из-под контроля. Это то ли его успокаивало, то ли отвлекало. Впрочем, спустя пятнадцать минут ничего так и не поменялось. Он всё ещё сидел на пыльной скамье, освещаемой лишь тусклым фонарным светом.

Никакого другого транспорта здесь не было. Своей машины у Хайме не имелось. Он жил один и не то чтобы нуждался в ней. Хотя в данный момент очень жалел, что её нет. Такси сюда не закажешь, слишком далеко от города. Да и не очень-то он доверял этим водителям. Как и в целом большинству людей.

Пара знакомых, которые могли бы его выручить, почему-то не ответили. Он потратил почти всю мелочь на телефонную будку, а никакого толку. Да и Хайме сомневался, что они вдруг сорвутся посреди ночи, чтобы приехать за ним. Так что он решил, что ещё немного подождёт, а если поезд так и не объявится, то направится в ближайшее поселение, попросит о ночлеге. Не хотелось бы вступать в контакт с людьми, но что поделать. Перспектива ночевать на скамейке не очень-то радовала. Куртка из замши не особо грела, скорее лишь прикрывала от ветра. Да и откуда ему было знать, что обстоятельства сложатся именно так.

Его терпение иссякло, прохлада ночи вступила в свои права и охватила всё вокруг. Вокзал напоминал старые потёртые фотографии, такой же повидавший виды и мрачный. В кромешной тишине Хайме будто слышал отголоски уехавших поездов, ему мерещились разные шумы и голоса. То ли это усталость после рабочего дня, то ли шутки мозга. От скуки и усталости парень решил осмотреться. За несколько месяцев работы он так ни разу не погулял здесь, не посмотрел на окружающие виды и не дал этому месту шансов себя покорить.

Хайме не спеша побрёл вдоль путей, разглядывая всё вокруг в тусклом свете фонарей. Пыльные скамейки стройной аллеей выстроились перед ним. Этот величественный строй растянулся на несколько десятков метров. Между ними мелькали мусорные баки, в которые не слишком аккуратно пихали всё подряд, от банок до одежды. На одной скамье Хайме приметил вещицу. То была странная открытка. На ней был адрес «Вальберген, улица Кракенфельд, 19».

Уставший Хайме сильно удивился, прочитав название. Он так часто был здесь, но никогда не слышал ни про какой Вальберген. И что это за место такое? И где это? «Вопросов больше, чем ответов» — заключил он. Присев на скамью, парень принялся вертеть открытку, исследуя её с разных сторон. Такая старая и помятая, но всё ещё прекрасная в своей простоте. Особенно его порадовали разрисованные края. На них были разные рисунки с морскими животными. Правда Хайме смог узнать лишь кита, остальные были сильно размыты и почти стёрлись. И сколько же это пролежало тут?

В дальнем конце вокзала мелькнул силуэт. Хайме пригляделся, чтобы рассмотреть получше. Но ничего кроме контуров не удалось увидеть. Он предположил, что это какой-нибудь рабочий вокзала, который ночами обходит территорию, собирая мусор и проверяя, что вокруг порядок. Сильное любопытство овладело Хайме, и он пошёл навстречу этому силуэту, попутно сложив загадочную открытку в карман. Быть может ему удастся найти того, кому она предназначалась и вернуть. Всё равно ночь долгая, а делать нечего. Может заодно найдёт, где переночевать.

2

Хайме спешно следовал за силуэтом, а тот кажется перестал двигаться. В ночном воздухе ощущались ароматы железной дороги, какие-то химические запахи, которые, впрочем, не раздражали. Скорее ты ждал их, когда оказывался в подобном месте. Без них бы оно просто потеряло своё загадочное очарование. Тем временем до незнакомого силуэта осталось буквально несколько метров. Хайме уже неплохо мог разглядеть черты. Первое открытие, которое он сделал — перед ним женщина. Довольно худая и не слишком высокая. Скорее среднего роста, но фигуристая. В зелёных глазах её скрывалось что-то манящее, но притом зловещее. Впрочем, Хайме могло и показаться. В такой час чего только в голову не придёт.

Девушка, к его удивлению, не была одета в форму одного из вокзальных служащих. Выглядела скорее, как обычная жительница местной деревушки. Довольно большая кофта, впрочем, не могла скрыть её худобу. Хайме давненько не видел вязаных кофт, причём он был уверен, что она связала оную сама. Девушка не замечала его, либо же делала таковой вид. Она что-то заинтересованно рассматривала в полутьме.

Хайме аккуратно подошёл и встал рядом, чтобы узнать, что она там высматривает. Теперь-то она уж точно его заметила. Парень вновь подивился её зелёным глазам, они так выделялись посреди темноты и очаровывали глубиной. Ему стало немного неловко, вдруг он слишком пялится и ей это не очень понравится.

Она, опираясь на перила глядела куда-то вдаль, где горели еле заметные огни.

— Добрый вечер. Извините что тревожу. Так уж вышло, что я остался здесь, так и не уехав домой.

— Я бы сказала уже ночь.

— Что ж, вы правы. Так вот я к чему. Мне нужно узнать, где здесь можно остаться на ночь. Я не местный и ничего не знаю об этом поселении.

— А имя-то у вас есть? — она оценочно оглядела его.

Выглядел он и правда как-то инородно. Наверное, правда не местный. А ещё эти глаза. Они были такого непривычного цвета. Жёлтые? Ей не кажется?

— Хайме меня зовут. А ваше имя можно узнать?

Она чуть загадочно кивнула.

— Лу. Да меня так зовут. И сразу отвечая на вопрос, который вы следом зададите. Это моё полное имя. Не сокращение и не прозвище.

И как она угадала, что он захочет это спросить? Странная дама. Но что-то в ней есть.

— Хорошо, я всего лишь хочу где-то переночевать. Если вы знаете где, то буду признателен, если скажете.

— До самого поселения придётся пройтись по берегу. В Вальбергене не так много людей, но думаю кто-нибудь вас пустит.

— А вы не оттуда?

— У вас много вопросов. А говорили, что только хотите переночевать.

Хайме ощутил, что девушка охотно с ним играет.

— Я из Вальбергена, но с людьми там мало общаюсь. Не очень-то мне они нравятся.

— Понимаю вас, тоже не особо люблю людей.

— «Вас»? Я же сказала, что меня зовут Лу.

У парня уже более или менее сложился в голове образ этой девушки. Осталось выведать ещё пару моментов и всё окончательно встанет на места. Это исследование немало развлекало Хайме.

— Лу, а что ты там высматриваешь?

— Там есть один огонёк. Его зажигают по ночам. Мне нравится на него глядеть. Прихожу сюда каждую ночь. Говорят, его зажигает старый моряк, который давно исчез.

— Может ты проводишь меня до места? Дорога мне неизвестна. Обещаю, мне можно верить.

Лу повертела головой в разные стороны. Хайме не знал назначения такого действия. Отблеск луны на секунду задержался на её щеке. Вокруг было также зловеще тихо и любой шум мог напугать до дрожи.

Девушка обернулась и кивнула. Они двинулись в путь, аккуратно шагая в полутьме. Вокзал правда всё не кончался, казался тянущимся куда-то далеко, за пределы пространства и времени. Его магическая красота завораживала даже в таком мраке. Ощущение было, словно переходишь в другой мир, открываешь тайную дверь — а там ещё сотни таких же.

Лу краем глаза поглядывала на своего попутчика. Чужаков девушка не жаловала, но не могла не отметить, что Хайме казался довольно приятным. Возможно, новый человек просто вызвал в ней интерес.

Молодой человек, да ещё и здесь, в их глухих местах, казался настоящим чудом. Да и ещё с такими глазами. Кто знает, может он способен что-нибудь поменять. Да даже просто попытаться, уже сам этот факт бы сильно порадовал Лу. Потому что улыбалась она не часто, бывало, что и за целый месяц не выдавалось такого повода.

3

Дорога стала освещаться луной, а окружающий лес распахнул свои объятья. Они шли, не спеша с горы, проходя десятки ровных, как солдат, ветвистых охранников. В их власти был весь зелёный отрезок берега и те гордо берегли его от нападок. Проходя мимо островков зелени Хайме замечал, как становится прохладнее. Его удивило, что Лу при этом не мёрзла. Девушка дважды ответила ему, что ей не холодно.

Они шли на почтенном расстоянии, но Хайме то и дело забывался, подходя ближе. Затем же, чувствуя, что расстояние между ними слишком уж мало, возвращался на исходную. Это была детская привычка, идти не прямо, а чуть наискосок, прижимаясь к рядом идущему. Мама часто посмеивалась над этим, хоть и говорила, чтобы он помнил о других людях. Ведь она-то всё понимает, но другие могут и не понять. Ей не хотелось ломать индивидуальность сына, но нужно было как-то приучать его к социуму. Мир вокруг не был так прост и дружелюбен. Так Хайме, даже спустя столько лет, помнил о разных моментах из детства, и многие «те» привычки следовали за ним через года.

Они дошли до самого берега и повернули налево. Их встретил небольшой покосившийся указатель. На кривом изделии из досок красовались полустёртые буквы. «Ва бе ен», которые при должном воображении складывались в «Вальберген». Время не пощадило некоторые буквы, так что их можно было только представить.

Рядом с водой было светло, а ещё как-то свежо. Хайме с интересом заметил, что давно не выбирался на природу. Пусть и при таких неприятных обстоятельствах, но он таки гуляет по лесу. Это куда приятнее рабочей смены на «Грайм Рох». Там за день он словно проживал целую жизнь, время тянулось ужасающе медленно. Эти годы работы там, превратили юного подающего надежды юношу в усталого старика без мечт и желаний. Хотя ему было не так уж и много лет.

— Скажи, Лу, а почему ты живёшь здесь?

— А что, есть другие места?

Хайме хмыкнул и поправил ворот куртки.

— Я как-то хотела уехать. Но ничего не вышло. Поезд… он не приходит.

— То есть как не приходит?

— Я жду его каждую ночь, а его нет.

— Может есть тот, что ходит раньше?

— Нет, таких нет. Он всегда в одно и то же время приходят. И говорят один раз кто-то уехал на нём.

Парень с тревогой оглядел спутницу. Может она не здорова? Городская сумасшедшая? Ну точнее сельская. Тут он про себя рассмеялся, даже в такой ситуации юмор мог быть уместным. Не спит же он?

— Ты либо принимаешь всё как есть, либо тебя ждёт что-то не очень хорошее. Здесь порядок свой. И раз уж решил прийти к нам в гости, соблюдай правила.

— Хорошо, но для начала расскажи об этих правилах.

Мимо пронеслось несколько птиц, правда в такой черноте их невозможно было опознать. Разве что по голосу. Но Хайме не обладал орнитологическими способностями. Если он и мог отличить кого-то из пернатых, то только сову от воробья. Хотя природа ему нравилась. В ней была такая естественная красота, ничего лишнего, никаких следов города и при этом тишина. Такое идеальное место для мыслей о разном.

Девушка спрятала руки в рукава кофты — всё же замёрзла. Правда она сделала вид, что ничего такого не произошло, так что Хайме даже не успел ничего сказать.

— Правила у нас простые. Всего я рассказать не смогу, нужно будет самому увидеть.

— Хорошо, расскажи хотя бы главное.

— Ну для начала будь готов, что люди не очень-то могут тебя принять.

4

Когда же они наконец придут? Хайме уже подустал идти, девушка же, уже видимо привыкшая к этому маршруту, и не подавала виду. Впрочем, он уж точно не хотел прослыть нытиком, так что молчал и лишь изредка вздыхал, обходя очередной торчащий из земли корень. Об один из них парень таки запнулся и шумно свалился на живот. Темнота оказалась не слишком дружелюбной. Лу заметно оживилась и кинулась к нему.

— Ты в порядке? — произнеся это, она потянулась к его ногам.

Хайме осматривал колени, которые побагровели от ссадин. Когда он дошёл до пальцев ног, то с ужасом обнаружил что один из них превратился в нечто неприятное. Удар пришёлся прямо на зону под ногтем, где ему было больнее всего. Лу достала фонарик из кармана и осветила кожу.

— Шевелить можешь?

— Могу, но с трудом. Далеко нам ещё идти?

— Минут пятнадцать. Но дорога затянется. Ты вряд ли сможешь шагать с прежней скоростью.

Хайме заметил, что она взволнована. Он не мог скрыть, что ему это приятно, пусть ситуация и не самая удачная. Девушка заботливо принялась отчищать рану синим платком с узором, который она достала из кармана. Когда Лу закончила, стало возможно разглядеть, каковы масштабы раны.

Когда кровь перестала так сильно течь, Хайме перевёл дыхание. Лу отключила фонарик и поспешила положить его обратно. Она не успела это сделать, так как парень поспешил остановить её:

— Погоди, дай посмотреть. Я не видел таких.

— Чего? — Лу перекосило, она неохотно протянула ему фонарик.

Странный какой.

— Откуда у тебя он?

— Да чего ты пристал. Это папин. Что ещё хочешь узнать из какой стали сделан?

— Да нет, просто интересно. Спасибо, кстати. Хорошо, что ты почистила рану.

Девушка не нашла что ответить и чуть растерянно кивнула. Слишком много он хочет всего сразу. Как мальчишка, честное слово. А ещё фонарик этот. А она ведь так не любит вспоминать про родителей. Столько лет прошло, и это единственное что от них осталось, но вспоминать про это она не любила. Слишком больно и тяжело, слишком много прошлого, мешающего двигаться в настоящее.

Хайме отчётливо заметил, что фонарик довольно старый, помимо изношенного корпуса, на это указывала и форма лампы, да и само оформление. Такие ему доводилось видеть лишь в старых кинофильмах про детективов и расследования. Какой-нибудь Хамфри Богарт или Берт Ланкастер регулярно мелькали на экране с такими приспособлениями. Видимо отец девушки хранил его много лет. Ну или получил по наследству. Хайме бы спросил, но похоже Лу не особенно расположена к такому разговору. Парень вернул ей фонарик, заключив что-то в духе «Интересная штуковина». Впрочем, собеседница никак не отреагировала на это, сложив предмет на место.

Загадочная спутница взвалила руку раненного на плечо, так чтобы он мог как следует опереться. Убедившись, что тот крепко держится, она не спеша продолжила идти. Хайме несмело переступал с ноги на ногу, стараясь не задевать искалеченный участок. Он испытывал сильную неловкость, от того, что девушке пришлось его тащить. Внутренний голос словно отчитывал Хайме, дескать как же так, такой взрослый сильный мужчина вынуждает тащить себя девушку. Но при этом раненный бедняга понимал, что без этой её помощи ему не справиться. Вокруг не то чтобы много людей, желающих помочь, как и людей в принципе.

5

Они прошли ещё несколько сотен метров, и девушка посадила Хайме на землю. Руки её сильно устали, со лба выступил пот. Она присела рядом. Наверняка не так ей представлялась обыденная вечерняя прогулка под звёздным небом. Правда Лу кажется смирилась с обстоятельствами и смотрела на происходящее чуть проще, чем ещё полчаса назад.

— А ты моряк? — вдруг выпалила девушка, уставившись на своего спутника.

— Почему я должен быть моряком? — растерянно ответил Хайме.

— Да я так спрашиваю. У нас тут все или моряки, или китобои. Ну есть ещё те, кто из китов одежду шьёт. Морское поселение, как никак.

Парень всё меньше понимал, что происходит. Какие киты? Откуда они здесь? Он что бредит? Или может она не в порядке?

— Нет, я охранником работаю на фабрике. «Грайм Рох», может слышала.

— Никогда не слышала, — Лу покачала головой и тут же чуть подняла рукав кофты.

Хайме отчётливо разглядел небольшую, но заметную морскую татуировку. Своеобразный символ в виде гарпуна красовался прямо над кистью. Краска чуть стёрлась, но узнать моряцкий прибор вполне можно было. Парень вдруг ощутил, что его ноги мёрзнут на холодной земле. Он чуть съёжился, чтобы избавиться от дрожи.

— Таким гарпуном пользовался мой отец. Я просила его что-нибудь мне дать поиграть. Но он ничего не разрешал. Крюки слишком опасные, а леска слишком дорогая, чтобы дать поиграть маленькой девочке. И тогда он сказал, что, когда кожа станет погрубее, сделает татуировку, как у него. Я с интересом ждала, когда же наступит то самое взросление. И вот мне было лет шестнадцать, и он позвал в свою лодку. Я ничего не ожидала в этот день. Он взял мою руку и аккуратно осмотрел над кистью. Затем уточнил, правда ли я хочу этого. Я кивнула без лишних колебаний.

— И он набил тебе её по-настоящему? Наверное больно было. Я что-то так и не решился сделать.

— Я визжала, будто котёнок с прищемлённым хвостом. Но терпела. Не могла же я показать папе, что мне страшно. Просто сидела и смотрела, как он рисовал эти линии. Он очень старался, ведь то не была рука одного из его дружков с пропитыми рожами, а моя, рука его дочери.

— Это очень красивый рисунок. И видимо очень важный, раз ты так хорошо запомнила всё.

— Знаешь, с того дня мы не виделись долгое время. А потом его не стало и, кажется, единственное, что осталось в моей памяти — его руки, аккуратно выводящие чернилами рисунок.

Она заметно побледнела, напомнив ему спрятавшуюся от дождя птицу. И эти зелёные глаза впервые с момента их знакомства наполнились печалью. Хайме понял, что если перед ним и странная девушка со своими демонами, то как минимум совсем неплохая. В свете луны Лу даже казалась ему симпатичной.

— А я лишился матери 19 лет назад.

Девушка не нашла, что ответить и свела уголки губ, изобразив печаль. Несмотря на это, Хайме не обиделся, скорее просто в очередной раз вспомнил обстоятельства того дня, когда в последний раз видел маму. Да и что ему об этом должна сказать случайная знакомая?

Они ещё немного посидели, слушая разные тревожные шорохи в кустах и на деревьях. Где-то пробегали мелкие звери, которые обязательно задевали листья, или скребли кору. Привычная лесная суета заставляла внимательно прислушиваться. И самому внимательному открывались разные тайны, сокрытые за многолетними лиственницами и дубами.

А ещё совсем рядом шумело море. Его прозрачные воды приятно манили. По ним аккуратным шагом проходили лунные лучи. Их дружный строй словно патрулировал море, наблюдая за тем, чтобы никакой чужак не нарушил идиллию, не разрушил хрупкую гармонию места.

6

Идти стало сложнее и если бы не помощь Лу, то Хайме бы вряд ли прошёл так много. Двигаться им, впрочем, приходилось не спешно, чтобы раненный успевал отдыхать между шагами. Заботливые руки девушки аккуратно поддерживали беднягу, при этом Хайме старался не слишком наваливаться, дабы не усложнять ей задачу. Достаточно и того, что она помогает первому встречному, о котором почти ничего не знает. Так что Хайме как мог делал всё сам, пытаясь сохранить остатки самообладания.

Они добрели до некой развилки. Перед ними рисовалось два пути, один прямо в чащу, а другой вдоль берега. Прежде чем Хайме успел спросить, по какому они пойдут, девушка уверенно пошла вторым путём. Мысленно парень был рад, что им не придётся идти через не самый дружелюбный ночной лес. Лу предупредила его, что периодически нужно будет пригибаться, чтобы какая-нибудь ветвь не угодила ему прямо в лицо.

Он послушно кивнул на это и один раз всё же встретившись лицом с указанной опасностью, стал повнимательнее. Девушка едва заметно улыбалась этому, от чего в Хайме боролись две крайности. Неловкость встречалась со смущением, на выходе приводя раненного в ступор. Словно рана пришлась не на ногу, а на голову.

У большого камня они ненадолго остановились и Лу указала пальцем на видневшийся угол здания в нескольких сотнях метров. Хайме догадался, что там и находится тот самый Вальберген. С виду это был довольно обычный сельский дом, разве что немного выделявшийся своей ветхостью. Будто перед ними находился памятник культуры или музейный экспонат. Такой пример сельской архитектуры прошлого.

Хайме в свете луны понял, что скорее всего весь Вальберген выглядит примерно так. Дома вокруг, словно заражённые болезнью, сильно перекосились и выглядело печально. Крыши у многих прохудились и наверняка совсем не грели в холодные месяцы. Такие парень видел в детских книгах, где злодеи зачастую жили в подобных невзрачных зданиях. От них буквально веяло духом таинственного или даже волшебного мира. Но только мрачной его стороны, где всегда сыро и тревожно.

Навстречу им шёл неприятный старик в длинной куртке и с сединой. Он двигался медленно, словно плыл по поверхности. На руках его виднелись шрамы, вероятно полученные во время добывания кита. Хайме рисовались красочные картины. Он видел, как этот старый моряк хватает кита голыми руками и тащит на берег. Притягательный в своей жуткости, старик тем временем поравнялся с ними.

— Ну и кого сюда принесло? — обратился моряк с явным презрением.

Хайме ощутил какой-то холод внутри. Зелёные глаза старика пугали своей пустотой, из них будто выжали всю жизнь. Он смотрел на раненного и буквально высасывал его нутро.

— Чего ты пристал, Ларс. Он со мной. Да и не должен отчитываться перед тобой.

— А что он сам не говорит? Немой? — Ларс пристально оглядывал путника, не скрывая лихорадочного восторга.

Он явно давно не видел никого нового и с предвкушением хотел поскорее разузнать что-нибудь, напоминая в этот момент самого грязного падальщика, что без разбора клюёт и животных, и людей.

Ларс ядовито шыкнул и плюнул. Кажется, ему хватило одного беглого взгляда, чтобы объявить Хайме войну.

— Всё это не понравится хозяину. Не надо его злить.

После этого неприятный старик ещё немного покосился и прошёл мимо. Край его куртки ударился о плечо Хайме, и это явно было не случайно. Ему дали понять, что ничего хорошего ждать не стоит. Путника всё это привело в ступор, давно к его персоне не относились так враждебно, да ещё и без особой причины. К счастью, у него хотя бы есть союзник в лице Лу.

Хайме ещё некоторое время наблюдал, как неприятная фигура старика отдаляется, следуя по тропе, в сторону леса. Да уж, этот Ларс похож на человека, который любит уходить подальше от людских глаз в самую чащу.

7

Раненый ощутил, как гудят ноги, но, к счастью, поселение уже нарисовалось перед ними. Вблизи дома казались чуть менее отталкивающими, хотя всё также рождали в голове Хайме тревожные мысли. Оставалось лишь надеяться, что таких как Ларс здесь будет не так много. Лучше бы их и вовсе не было.

— Ларс он такой. Любит уйти посреди ночи в лес. Не знаю, что он там делает. Некоторые говорят, что он колдует. Впрочем, людям и их россказням, конечно верить не стоит. Когда-то он потерял семью и похоже так и не оправился.

Они снова остановились и Хайме присел прямо на мягкую траву. По ней бегали мелкие насекомые, но парень их не боялся, даже наоборот любил, когда какая-нибудь букашка пробегает по его руке. С интересом он мог наблюдать за тем, как она маленькими лапками ступает по коже. И если мог, старался не раздавить, уважая эту маленькое, но всё же живое создание. Насекомые нравились Хайме куда больше людей. Они молча делали свои дела, трудолюбиво строили дома и сражались с врагами, в то время как люди, кажется, растеряли эту лёгкость и простоту, огородив себя кучей дорогих, но не нужных благ. По итогу же большинство просто теряло человеческий вид, привыкая к бессмысленному течению времени.

— Он тоже моряк, верно? — поинтересовался Хайме, разминая затёкшую руку.

— Как и все тут, — девушка развела руками.

Она на пару секунд наклонилась, чтобы сорвать что-то в высокой траве. Затем Лу изящно встала, держа в руке удивительной красоты цветок. Белые лепестки отсылали к чему-то нереальному, небесному. Таких Хайме не встречал в городских парках, да и за городом не видел. Видно, перед ним редкий вид, не иначе.

— Я люблю их рвать, так редко показываются. Обычно вижу парочку за всё лето.

— Что за цветы? Никогда не видел.

— Папа говорил, что они растут только у нас в Вальбергене. Может он шутил.

Девушка замолчала и задумчиво рассматривал сорванное сокровище.

— Так как их называют?

— Ландрос, — ответила Лу, аккуратно складывая цветок в карман.

— Можно взглянуть?

Лу переменилась в лице и с лицом испуганного ребёнка отказала.

— Зачем они тебе? Для чего? Гербарий собираешь?

— Нужны и всё, вставай, мы уже почти дошли. И не трогай его лишний раз — он ядовит.

Хайме понял, что сейчас ему лучше помолчать, видно он порядком утомил девушку. Они двинулись дальше, проходя по не очень ровно выложенной дороге из каменных плит. Кое-где из-под них выглядывала трава, которая то и дело намеревалась заполонить всё вокруг, но натыкалась на непреодолимое препятствие.

Кое-где плиты уже сильно потрескались и, казалось, вот-вот совсем развалятся на части. Хайме ступал по ним осторожно, с любопытством разглядывая каждую. Индивидуальные рисунки интриговали его, давая волю воображению. То ему тут виделись очертания домов, то водная гладь, и будь он маленьким, несомненно бы задержался подольше, рассмотрев всё досконально.

Вальберген предстал перед ними в своём ночном облике. Место для города выбрали не лучшим образом. Хайме то и дело видел, как одни дома стоят выше, а другие ниже. Видно никто не собирался с этим разбираться при строительстве. В привычной ему городской среде бы сначала разровняли поверхность, добившись того, что фундамент будет на одном уровне и только потом строители бы занялись постройкой. Но Хайме, конечно, понимал, что поселение довольно старое, и скорее всего создавалось впопыхах. В таких местах дома нужны простые и быстро возводимые, чтобы скорее спрятаться от холода и зверей. Понятное дело, что к двадцать первому веку речь не шла о каких-то аспектах выживания, но построенное осталось стоять на долгие годы.

8

Самый первый дом слева сразу выдавал личность хозяина. В разложенных во дворе рыболовных сетях, крючках и удочках сразу угадывался рыболов. Хайме заметил, что почти всё это было покрыто каким-то неприятным слоем липкой субстанции. Сначала он хотел уточнить у Лу, что же это такое, но потом самостоятельно догадался, что это слой ила, соли или разного морского налёта. Как раз вспомнилось, как в детстве они бывали на море с мамой и Хайме после длительного заплыва заметил на одежде странные белёсые следы. Мама долго не могла отстирать их, отчего мальчик запереживал, что они больше никогда не поедут на море. И вот, ему уже далеко не три года, и на море можно ездить каждый год, но почему-то с тех пор он так и не ездил.

Через некоторое время показался и сам хозяин снастей, в гигантских высоких сапогах и с трубкой. Сошедший словно с картины, он неспешно бродил по двору, в поисках какой-то вещи. «В таком бардаке попробуй что найти» — подумал Хайме и ещё немного задержался, с сильным желанием узнать, что же такое тот ищет. Оказалось, что массивный рыбак искал свой топор, с зарубками на рукоятке. Даже с такого расстояния в несколько метров Хайме хорошо мог разглядеть, как остро наточено орудие. Этим топором пользовались регулярно, и он знал своё дело.

Мужчина затем высыпал из сети прямо на траву её содержимое. На землю посыпалось несколько десятков средних и крупных рубин. Они, бешено крутя хвостами, отчаянно хватались за последние секунды жизни. Но их попыткам спастись не суждено было увенчаться успехом. Одну из них, которая брыкалась особенно сильно, рыбак схватил за хвост. Хайме подумал, что вряд ли бы ему такой трюк удался. Скорее всего в его случае всё кончится порезом от острых плавников.

Парень, глядя на это буквально ощущал это скользкое и даже склизкое ощущение, когда пытаешься удержать рыбину в руках. Однако рыбак делал это с таким спокойствием и равнодушием, что было очевидно — для него это ежедневный монотонный процесс. Такие люди просто делают то, что умеют, делают с максимальной отдачей и никогда не жалуются, даже если им тяжело. Он положил пару самых крупных рыб на большую доску, которая видимо служила для разделки, судя по засохшим следам на ней. С спокойствием затаившейся змеи он наносил удар за ударом, отрубая топором хвосты и головы у самых больших.

Затем то, что уже было пригодно для еды рыбак делил ещё на несколько кусков и клал в бочку, стоявшую неподалёку. Видимо там они хранились в соли и не портились. Хайме завороженный этим ждал, когда же этот суровый житель нанесёт очередной чёткий и безэмоциональный удар топором. От этого тупого звука становилось не по себе, но каждого нового ты ждал с нетерпением, будто слушал знакомую барабанную партию в песне, зная, что вот сейчас тот самый момент.

— Пойдём, — прервала молчание Лу, показывая Хайме на один из дальних домов.

— Да, идём, извини. Я смотрел что делает этот рыбак. Не каждый день такое увидишь.

— Дерек не любит, когда на него так пялятся. Так что лучше бы тебе его не злить. Он мало с кем разговаривает, но пару ласковых фраз в ответ с радостью выдаст.

«Дерек, надо запомнить» — подумал Хайме и поразился тому, как медленно тянется ночное время. От усталости уже подкашивались ноги и ныла спина. На последней смене в «Грайм Рох» пришлось лазить на крышу. Там он по неосторожности ударил спину и всё ещё чувствовал, как боль циркулирует внутри.

9

Хайме и Лу последовали дальше по дороге, глубже погружаясь в атмосферу загадочного места. Вальберген представлял собой обычную деревушку, каких немало в провинции. Однако особая тревожная аура не покидала это место. Будто бы от самой природы веяло чем-то жутким, отталкивающим по своей сути. Дома стояли безжизненно, воткнутые в землю без какого-либо порядка. Настоящая пытка для человека с хорошим вкусом и зорким взглядом.

На пути появилось здание чуть повыше, чем остальные, и Хайме принялся его рассматривать. Больше всего оно напоминало амбар, в котором хранилось зерно на корм скоту. Само по себе здание выглядело шарообразным. Деревянная основа стен особенно заинтересовала Хайме. Он подумал о том, как легко обычный пожар может в считанные секунды сравнять этот амбар с землёй. Оглянуться не успеешь, как от него останутся лишь щепки и зола. Не практично, в городской среде такое сложно представить. Пожалуй, такое возможно лишь тут, в деревушке, где время словно остановилось.

— А что это за здание? Амбар? Я правильно думаю?

Хайме уставился на Лу, в ожидании ответа.

— Раньше был. Сейчас тут проходят собрания.

— Так здесь у вас и самоуправление имеется? — подивился Хайме.

— Вроде того, — кивнула Лу.

Хайме ощутил в её голосе сильную усталость. Они шли уже пару часов и оба так и валились с ног.

— А я могу туда зайти? — поинтересовался парень, трогая руками дверь.

— Не стоит этого делать. Ты здесь ничего не знаешь. И пусть пока всё так и будет. Утром ты увидишь и узнаешь намного больше.

— Утром я отсюда уеду, — усмехнулся Хайме в ответ.

Оставаться тут надолго он был не намерен. С первыми лучами он пойдёт и уедет отсюда. На самом раннем поезде. И уже часов в девять окажется дома, в окружении родных стен. Сейчас он мог мечтать лишь об этом, ни что другое его так не заботило.

Они двинулись дальше. В следующем переулке стало заметно теснее, дорога стала уже и дома располагались так близко, что между ними с трудом было можно пройти. Интересно, как местные жители проходили там?

На сон оставалось уже совсем немного. Часа четыре от силы. Казалось, что солнце вот-вот начнёт всходить, прорываясь через облачные преграды, чтобы донести свой свет до всех вокруг. Хайме помнил, как мама однажды разбудила его посреди ночи, чтобы показать этот самый момент, когда начинает светать. Она поставила его на подоконник и указала на рвущиеся на свободу первые лучи. Мальчик завороженно смотрел на это, представляя, как какой-то небесный художник рисует это красками в реальном времени. Ему нравилось так видеть мир, надеясь, что всё именно такое, как он представляет.

От долгой ходьбы тело совершенно переставало слушаться, руки немели, а ноги казались ватными. К счастью, они наконец добрались до нужного места. Тут до Хайме дошло, что девушка таки решила пустить его к себе в дом. Что ж, он был рад, правда сейчас не в состоянии как-либо проанализировать такую резкую перемену. Видимо за время прогулки Лу убедилась, что ему можно доверять и решила пустить к себе. Его это устраивало, и он понял, что должен вести себя максимально тактично, не злоупотребляя доверием своей новой знакомой.

Во дворе дома можно было увидеть привычные морские принадлежности, которые очевидно достались девушке от отца. Разные сети, лезвия и даже лодка, лежали без какого-либо порядка. Видимо с тех пор, как Лу осталась одна, эти вещи более не пригождались. Правда и выбросить она их не могла, так как это была память. Как и в случае с татуировкой, такое можно было вырезать лишь вместе с кожей и добровольно бы она такого не сделала.

Ещё одной важной деталью был сад. Небольшой, но радующий глаз; он вызывал лёгкий диссонанс. Пока всё что видел в Вальбергене Хайме — жутковатые следы промысла, покосившиеся дома и неприятные люди. Посреди этого сложно было представить такой красивый и приятный пейзаж, пусть и не идеальный. Каждый куст бережно обрабатывался, немного неуклюже обрезанные листья вызывали какую-то теплоту. Словно речь шла о работе ребёнка, который ещё немногое умел, но делал всё от чистого сердца. Сад состоял из нескольких рядов растений. В основном здесь были разные цветы, из которых Хайме знал лишь ирисы. Их он видел в школьном учебнике биологии. На уроках парень не отличался внимательностью, так что вместо того, чтобы внимать слова учителя Корвина, тот листал учебную книгу и разглядывал картинки.

Лу зажгла фонарь, который висел на улице, чтобы озарить пространство рядом с домом. Перед её спутником открылся вид уютного здания с резными окнами. Сам дом был построен из простых брёвен, которые ладно соединили воедино. Хайме не удивится, если отец Лу сам его поставил. Он был уверен, что это сильный и волевой человек, в одиночку способный и не на такое. Своего отца Хайме не знал и потому чувствовал, как ему нравится этот сильный образ родителя, который обрисовала Лу. Хотел бы он так рассказывать о собственном папе, но увы.

Взойдя по ступенькам вслед за девушкой, Хайме оказался внутри дома. Девушка зажгла свет и перед ними открылось убранство скромного жилья. Кровать напоминала Хайме подобную из детского лагеря, жутковатые пружины в детстве его забавляли, а сейчас же скорее пугали. Стол и стулья располагались рядом, особенно выделялось то, что их соорудили из дерева. Хайме буквально видел на них следы сруба и разные сопутствующие круги, которые неизменно украшали каждое дерево. На столе располагались элементы посуды. Ничего особенного, стандартная такая утварь. Одна из ложек была сильно погнута и Хайме, уже полусонным голосом спросил:

— Что это с ней приключилось?

— Ничего такого. Она просто погнута.

— А зачем хранишь? Или может её можно обратно вправить?

— Не надо ничего с ней делать.

— Ладно, не злись. Я просто любопытствую.

— Это ложка моего брата.

— Так у тебя есть брат.

— Был, но теперь вот нет его. Ложку он сам погнул. Мне жаль её выкидывать.

Хайме сильно пожалел о своей бестактности. Его лицо стало красным. Ни один человек в «Грайм Рох» не мог застать Хайме врасплох. Какая бы ситуация на фабрике не была, он как-то умудрялся игнорировать замечания Элларда и не слишком приятные отзывы от других коллег. Он просто прибывал в неком вакууме. Их слова не трогали его, не доходили, оставаясь где-то за пределами гигантского пузыря, который он себе придумал. А этой девушке, с которой они знакомы несколько часов, удалось вдруг поставить его в такое положение. Удивительно.

— Я совсем не хотел обидеть тебя, Лу. Прости.

— Я не обижаюсь. Просто не трогай тут ничего.

10

Девушка показала Хайме небольшую комнату, где ему предлагалось разместиться. Парень надеялся, что это его первая и последняя ночь в Вальбергене, так что почти не обратил внимание на окружение. А между тем комната обладала своим шармом, налётом старины. В резном деревянном комоде было много книг. Все они были тщательно рассортированы по алфавиту. Никаких ярких обложек, всё просто и даже строго. Видно печатались они тогда, когда в моду ещё не вошли цветастые книги с красивым оформлением. Тогда бумажные сокровища не нуждались в роскошном оформлении, хватало того, что имелось в содержании. В ближайшем к Хайме книжном магазине уже нельзя было найти те самые старинные книги. Обычно там на полках красовались самые новые и дорогие экземпляры, но лишённые души. А в старых книгах же каждый миллиметр создавался с такой любовью, что едва ли можно было упрекнуть издателей в желании нажиться на ком-то. Даже пахли они совсем иначе. Приятный, хоть и резковатый запах чётко ассоциировался с духом ушедшего времени.

На стенах виднелись разные портреты, где можно было узнать Лу. Уже лёжа в твердоватой кровати Хайме рассматривал их. На одном из снимков она, будучи маленькой, сидела на коленях у отца и сильно улыбалась. Тот же выглядел сильно сдержаннее, хоть и тоже радовался. Слева же стоял брат, который выглядел отстранённо. В его взгляде читалось что-то неспокойное, будто он вот-вот взорвётся. И у каждого из них зелёные глаза. В очередной раз эта загадочная деталь. Что бы это значило?

На стуле парень приметил висящую куртку, и он вдруг с тревогой подумал: «А не комната ли это отца Лу»? От этой мысли стало как-то неуютно. Скромность же остального интерьера лишь укрепила его догадки. Скупое убранство, которое ограничивалось комодом, стулом, кроватью и тумбочкой. Если бы не фотографии, то вряд ли бы и промелькнула мысль, что в комнате кто-то жил, так в ней сильно ощущалась пустота и какая-то отрешённость.

Свет за окном долго не давал Хайме уснуть. Он без конца ворочался из стороны в сторону, в поисках удобной позы. Так продлилось часов до пяти утра, пока усталость таки не взяла верх. Хайме заснул в странном положении, когда одна рука служила своего рода подушкой для головы. Он никогда не издавал во сне громких звуков. Когда парень спал — казалось, что он без сознания, настолько тихим это было. В детстве мама иногда пугалась этого. Иной раз мальчик словно вовсе не дышал, и она в панике будила его, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Спалось, несмотря на непривычность, Хайме довольно комфортно. Ему даже запомнился сон, где он собирал ракушки на берегу, идя вдоль морского берега. Мимо пролетали птицы, которые что-то искали в песке своими гигантскими неповоротливыми клювами. Одной из них даже удалось раскопать что-то живое. Правда Хайме уже не мог вспомнить что именно, да и в самом сне с трудом различал. Прохладный ветер, который весь сон не спеша следовал за ним, словно проник и в реальность. Проснувшись, парень ощутил его прохладу на себе. Окно, оказывается, было приоткрыто на ночь и поэтому Хайме проснулся поёживаясь.

Пробуждению в любом случае парень радовался. Наконец он может отправиться обратно на вокзал и уехать отсюда подальше. Впрочем, надо ещё попрощаться с Лу и поблагодарить за всё. Она как никак приютила его в такой непростой ситуации. И хоть Хайме недолюбливал людей, её бескорыстная помощь тронула его зачерствевшее сердце. Нужно будет обязательно как-то отблагодарить девушку, может заплатить? От этой мысли он сразу же отказался. Она в жизни не возьмёт у меня никаких денег, ещё и обидеться может. Надо придумать что-то другое.

Вдруг он вспомнил про открытку, которую нашёл на вокзале. Нельзя же так просто уехать и забыть о ней? Или можно? Хайме не знал, как поступить, однако затем предположил, что местечко не такое уж большое и найти нужный адрес не займёт много времени. Он достал из куртки открытку и снова начал рассматривать. В утреннем свете она показалась ему ещё более изящной. «Вальберген, улица Кракенфельд, 19» — в очередной раз прочитал Хайме. Что ж, надо просто узнать, где эта улица, отнести открытку и забыть об этом. Так его совесть будет чиста.

Лу позвала его завтракать. Хайме немного опешил от этого, рассчитывавший лишь на ночлег, он снова познакомился с гостеприимством девушки. Хозяйка дома взяла одну из тарелок и налила ему густого супа. И когда она успела его приготовить? В любом случае чуть смущённый радушием парень взял ложку и принялся дегустировать. В тарелке плавали кусочки капусты, картофеля и моркови. Хайме удивился этому, ведь в саду никаких овощей не было. В основном там встречались лишь цветы, разве нет?

— Слушай, а откуда у тебя эти овощи? Знаю, вопрос глупый, просто не видел тут никаких магазинов. А у тебя в саду одни цветы.

Лу совершенно не смутившись ответила:

— Овощи я беру у соседей. Обычно мы меняемся. Здесь так принято.

— И что ты им даёшь взамен? — интерес Хайме лишь подогревался с каждой секундой их разговора.

— Как пойдёт. Бывает нужно помочь по дому или в их саду. Отец обменивал рыбу на овощи. Но это было давно.

— Суп, он очень вкусный. Да и в целом спасибо тебе. Может что-то нужно взамен за помощь? Только скажи, я всё найду.

— Мне ничего не нужно, — Лу задумчиво водила ложкой по своей тарелке.

Хайме показалось, что она рисует узор. Её зелёные глаза не давали ему покоя. Он выпил стакан воды.

— А ты случайно не покажешь мне улицу Кракенфельд? Мне нужен девятнадцатый дом.

— Улиц у нас не очень много. Так что найти будет не трудно. Я покажу.

— Да, и, если можно, давай сейчас. Мне ещё нужно вернуться на вокзал и поехать домой.

— Ладно, сейчас пойдём. А что там у тебя?

— Открытка с адресом.

— Ты нашёл её на вокзале? — оживилась девушка, отставив суп в сторону.

— Ага, на одной из скамеек. Перед тем как встретить тебя.

— Давно их не было.

— Их?

— Да. У нас здесь иногда находят такие открытки. Говорят, что уже каждому жителю приходило.

— И что на них?

— Я не видела. Мне ведь такая не приходила.

Хайме достал открытку, чтобы показать ей.

— По-моему тут ничего такого. Кит нарисован. От кого это, интересно.

Девушка взяла открытку в руки и принялась разглядывать. Она осторожно провела рукой по ней.

Их разговор громкий стук в дверь. Лу встала со стула и направилась открывать, оставив Хайме наедине со своими мыслями. И что это за открытки такие. И кто их шлёт? А главное — зачем?

Тем временем Лу с кем-то говорила, у входа. Это была какая-то не молодая женщина с грубым голосом. До Хайме долетали лишь обрывки фраз, из которых он с трудом что-то разбирал. Его ночные приключения похоже не кончились и предстояло ещё разгадать небольшую головоломку.

11

Женщина на несколько секунд высунула голову из-за двери, разглядывая недавно прибывшего. Взгляд этот казался совсем уж безжизненным, от него сквозило холодом и на душе становилось неуютно. Хайме заметил, что её седые волосы несмотря на возраст, были довольно неплохо уложены. Видимо ей таки удаётся ухаживать за собой, даже живя в такой глуши. Больше всего её выделяло платье, которое похоже было сшито из разных обрезков других одеяний. Наверное, достать здесь новую вещицу проблемно, так что женщина могла сшить такое самостоятельно. Он бы не удивился, будь это так.

Она что-то буркнула под нос и покинула дом. Хайме догадывался, что и она не слишком рада его прибытию. Тот же в свою очередь чувствовал сильное недовольство. Незнакомые люди делали о нём выводы и уже словно объединялись против него в группу, ведомые лишь какими-то домыслами. Того и гляди, начнут виллами кидаться. Он не сомневался, что и таковые у них имелись.

— Что ей было нужно? — довольно резко спросил Хайме, с не слишком довольным лицом.

— Карла всегда лезет с вопросами. Ей надо знать про каждого в городе. Когда пришёл, откуда.

— И что, ты ей рассказала?

Хайме взволнованно ждал ответа.

— Только то, что сама знаю. От неё ничего не утаишь. Так уж всё устроено. Она одна из старейшин. Ей положено знать о каждом шаге, иначе добра не жди.

— Мне всё меньше хочется тут оставаться.

— Я знаю, здесь не лучшее место. Но я никогда не покидала его.

— Да где угодно лучше, чем тут. Давай быстро отдадим открытку, и я уберусь отсюда.

— Пошли.

Она ответила так сухо и холодно, что Хайме растерялся. То ли она устала, то ли ей тоже хочется побыстрее покончить с этим.

Вокруг чувствовалась атмосфера утра, с его постепенно пробирающей прохладой. Которая и морозила, и бодрила одновременно. В утреннем убранстве город выглядел менее мрачным, и даже в целом мог сойти за вполне приятный. Правда никто не торопился выползать на улицу. Тишина по-прежнему оставалась единственным саундтреком улицы.

Впрочем, в безлюдности можно всегда найти плюс. Никакого лишнего шума и беспокойства. Просто наслаждаешься звуками природы и иногда приветствуешь редко мелькающих в переулке соседей. Пожалуй, в таком разрезе жизнь за городом уже не казалась такой уж плохой. В очередной раз Хайме поймал себя на мысли, что словно пытается найти причину, чтобы задержаться ещё. Оценивает это место с разных сторон, будто намереваясь провести здесь по меньшей мере отпуск. От такого ему тут же стало не по себе.

Они дошли до соседней улицы, где перед самым началом красовался указатель «Кракенфельд». В воздухе пронеслись запахи моря. Наверняка и здесь живёт множество моряков. Улица почему-то кончалась именно девятнадцатым домом, который они искали. Впрочем, распутывать эту загадку у Хайме не было желания. Пройдя почти всю улицу, он смог насчитать лишь шестерых жителей. Все остальные или не любили выходить или просто не были дома. Кто знает?

Пора войти и отдать открытку. Дом был относительно небольшим, с низкой покосившейся крышей. Лу жестом показала, что он может зайти первым. Девушка заинтересованно разглядывала окружение. Она ни разу сюда не приходила. Да и в целом видела этот дом впервые. И когда он тут появился?

Хайме шагнул, оказавшись у двери. Вот он момент истины. Парень сначала несмело, но потом более уверенно постучал. Деревянная дверь поскрипывала, чем изрядно действовала на нервы. Никакой реакции. Закрыто. Хайме сначала хотел просто уйти, но любопытство не давало ему покоя. Он подошёл к одному из окон и заглянул. Благо свет падал удачно, чтобы разглядеть внутреннее убранство.

— Что ты задумал? — поинтересовалась Лу.

— Не подумай, я ничего такого не замышляю. Просто хочу убедиться, что там действительно никого.

— Просто оставь открытку где-нибудь тут и идём.

— Думаю лучше положить её на видное место. Скажем в дверной проём просунуть.

— Делай как знаешь. Я понятия не имею кто тут живёт. Это странно, учитывая, как редко у нас бывают новые люди.

— Наверное ты просто не успела с ними познакомиться.

Произнеся это, Хайме вздохнул и подошёл к двери. Он достал открытку, снова повертел в руках. Странное чувство подсказывало ему, что её не стоит отдавать. Может лучше дождаться другого момента и вручить лично? Он что, уже собирается здесь задержаться. Ну нет. Лу глядела на это без особого интереса. Её зелёные глаза казались какими-то безразличными, будто их нарисовали на манекене.

12

По итогу Хайме всё же оставил открытку в дверном проёме, решив, что таскать ту с собой ему не хватит терпения. Да и раз он собирается уехать, то всё напоминающее об этом месте лучше поскорее забыть. Хотя кого он обманывает? Эти морские животные на открытке ещё долго будут преследовать его мысли. В воздухе тем временем пронеслись запахи морского берега. Похоже моряки возвращаются с работы, с крупным уловом.

Хайме ощутил прилив сил и был готов двигаться обратно, в сторону вокзала. Он уже понемногу представлял, как расскажет об этом странном месте паре немногочисленных друзей. Никого ближе их у него не было. После смерти матери вся жизнь резко превратилась в какое-то странное серое пятно. Он как одинокий канатоходец балансировал, чтобы не упасть, удержаться на плаву в этой жизни. В зале ему никто не хлопал, и кажется лишь директор цирка — начальник «Грайм Рох», изредка подбадривал его сомнительными выкриками.

Лу вдруг стала выглядеть встревоженной. Она запустила руку в волосы и пальцем поманила Хайме к себе.

— Что происходит? Я не понима…

Девушка одёрнула его.

— Тише. Мы ведь не хотим проблем. Так?

Хайме понимающе покачал головой, хотя на самом деле в глубине души он понятия не имел, что происходит. Но Лу он уже доверял, так что без лишних колебаний перешёл на более низкую громкость.

— Эти люди могут нам навредить? Или я чего-то не понимаю.

Неподалёку мелькнул силуэт Ларса, того странного моряка, которого они видели ночью. Хайме вновь ощутил неприятный холодок по телу.

— Они не любят чужих. Поэтому чем скорее ты уйдёшь, тем лучше. Я не должна была тебя приводить. Но теперь ничего не поделаешь.

— Значит мне как можно скорее нужно убраться отсюда. Послушай, а как же ты?

— Я живу здесь всю жизнь. Мне ничего не грозит. Но вот тебе нужно уходить.

— Здесь опасно. Ты можешь уйти со мной.

— Спасибо за твою доброту. Но я не могу всё бросить. Этот город как проклятие, не отпускает меня.

— Как знаешь, тогда помоги мне поскорее выбраться. Я больше не хочу и лишней минуты здесь задерживаться.

— Идём.

Девушка повела его обратно, осторожно оглядывая дальнейший путь. Пока на ближайшей улице было тихо, и они могли спокойно её пройти. Город заметно оживился, Хайме начал слышать непривычный для этого места шум. Будто всё в один миг ожило, пробудившись ото сна. Но вместо приятного ощущения при этом он испытал немалый страх. Если бы Лу ещё хоть немного рассказала об этом месте. А пока он лишь нервировал себя догадками.

По тропе из уже привычных плит они вышли к какому-то высокому зданию. Высокому по меркам этого городка. На втором этаже мелькал свет, правда Хайме не мог разглядеть от чего он возникает. Деревянное здание больше всего походило на церковь столетней давности. И зачем они строили всё из дерева? Неужели не нашлось материала по практичнее?

Хоть Хайме и повредил ночью ногу, сегодня уже почти не чувствовал боли. Наверное, усталость сказалась на том, что рана ощущалась куда более значительной и опасной. А сейчас он шагал с новыми силами, не обращая внимания на небольшие спазмы. Желание убраться, пожалуй, оставалось главным, что им двигало.

Они затаились за деревянным зданием, ожидая, пока людей поблизости станет поменьше. Можно было рассмотреть некоторых из этих людей. Суровые, почти на одно лицо, люди дела, эти моряки выглядели порядком уставшими. Многие из них тащили на спине гигантские сети, словно это были мешки. Запах рыбы и тины теперь смешался ещё и с сильным ароматом табака. Трубка имелась почти у каждого и непременно использовалась. Не хватало разве что пьяной драки или громкой музыки. Чего-то такого.

Толпа направлялась куда-то в сторону того самого амбара, который попадался Лу и Хайме вчера. Они словно слаженное племя муравьёв двигались куда-то, готовые снести всё на своём пути. Обычные жители не торопились на улицу, видимо и им не слишком нравились пугающие лица бывалых моряков. Хайме видел, как из-за забора осторожно выглядывала та самая женщина, что приходила к ним. Карла. Интересно, она тоже их боится или втихаря восхищается.

Наконец моряки скрылись из виду, будто оставив в воздухе частицы своей агрессивной природы. Ветер качнул один из заборов дома напротив. Звук напугал Лу и Хайме тут же успокоил её:

— Не бойся, это просто одна из деревяшек от ветра так шумит.

— Я, я не боюсь. Просто я редко выхожу куда-то надолго. Сижу постоянно в саду. А эти звуки, от них не по себе. До сих пор не могу привыкнуть. В эту часть города я не хожу обычно.

— Что было нужно этим морякам?

— Они несут добычу. Складывают её в одном месте. Потом делят.

— А ты не участвуешь в этом?

— Мой отец ходил. А я всегда ждала его дома.

— Что будет если они меня увидят? — с тревогой спросил Хайме.

— Надеюсь этого не произойдёт. Здесь чужаки не приживаются.

Хайме на секунду закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и собраться с мыслями. В голове роились сотни разных неприятных вещей. Да что всем этим людям надо от него? Неужели простая ночёвка в городе обернётся какой-то серьёзной проблемой. Что тут происходит в конце-концов?

— Лу, я хочу знать, что творится. Пожалуйста, скажи мне правду. Я не могу так больше. Объясни мне хоть что-то.

Девушка явно хотела что-то сказать. Но словно язык в эту минуту у неё отнялся. Она взволнованно дышала и трясла рукой. Хайме осторожно положил ей руку на плечо, чтобы успокоить. Она отстранилась:

— Ты жалеешь меня. Спасибо, но я, я ничего не могу сделать. Я должна просто помочь тебе уйти. Пока они не увидели нас вместе.

— Кто-то уже пытался тебя отсюда забрать? — произнёс Хайме вмиг задумавшись, что он всё это время думал лишь о своей шкуре.

Он ещё не знает, что скрывает эта девушка, но похоже ей и правда нелегко здесь. Её дрожь пропала, и она снова стала прежней. Извинившись за свою истерику Лу повела его дальше. Хайме не понимал за что она извиняется, но принял правила игры. Сейчас ему хотелось лишь дать ей успокоиться. Теперь путь был свободен и их видели разве что некоторые особо любопытные жители Вальбергена. Девушка пристально оглядывала всю растительность вдоль дороги. Искала тот самый цветок. Хайме и не думал её торопить, похоже её жизнь намного тяжелее его. Видимо возвращение моряков — настоящее испытание для горожан.