Жемчужины и грёзы

Алексей Андреевич Попович

Хайме — обычный парень, который волей случая оказывается в странном городке Вальберген. Этого места нет на карте, а время вокруг него словно замерло. Главному герою в компании случайной знакомой Лу предстоит разобраться в тайнах города и найти выход. В это время в Вальберген возвращаются таинственные члены морского братства. Что скрывает мрачный городок? Как покинуть его? На эти и другие вопросы главному герою придётся отыскать ответы.

ИСТОКИ

13

1924. Вальтер Кавалера, этим именем его наградил отец. Тоже моряк, такой же отчаянный и бесстрашный. Его последний день на суше Вальтер хорошо запомнил. Во взгляде отца будто ощущалось смирение, словно он уже знал, что никогда не вернётся. День от дня юный Кавалера ждал его, сидя с матерью на берегу. Они без конца глядели на морскую линию, ждали, что вот-вот появится знакомый силуэт. Но никого не было, ни единого проблеска надежды на возвращение.

В свои семнадцать Вальтер отличался неплохой выносливостью и силой, хотя и не был одним из тех крепких портовых парней. Его поджарая фигура скорее напоминала тело аскета, отшельника, что посвятил себя изучению мира вокруг. Длинные светлые волосы как-то сразу выделяли его среди сверстников, предпочитавших модные короткие причёски того времени. Он же плевать хотел на моду, да и волосы такие носил лишь потому, что ему не хотелось их стричь.

Его руки в столь юном возрасте уже были покрыты всевозможными царапинами и ссадинами. Всё потому, что он был моряком. Уже третий год он ходил в море, по заветам отца неся бремя жизни сурового добытчика. Случалось, он по нескольку недель не бывал дома, проводя время в бесконечном поиске добычи. Киты, что водились в Вальбергене, отличались своей проворностью. Приезжавшие сюда моряки часто говорили, что никогда не видели подобной скорости. Каждый такой кит был на вес золота. Их ценили по всей Европе, хотя Вальтер не слишком любил чужаков, которые приезжали и мешали ловле. От их мельтешения парень часто приходил в ярость. Но поделать ничего не мог, ведь люди должны были хоть как-то узнать об их городе. Власти тогда строили большие планы, чтобы развивать в городе туристические направления.

Среди этих любопытствующих кого только не было. Одни ехали за мифическими неуловимыми китами, другие за особыми деликатесами из морепродуктов, а третьи просто выбирали Вальберген в качестве перевалочного пункта. Редко кто-то целенаправленно ехал сюда, чтобы поглядеть на местные ландшафты. Городок с репутацией захолустья отчаянно пытался выбраться из трясины, но мало кто делал что-то для этого.

Кавалера любил это место, несмотря на те неприятные изменения, которые стали происходить здесь с приездом новых жителей и туристов. Они постоянно шумели и мешали работать, задавали дурацкие вопросы и часто донимали местных. Поначалу это казалось даже забавным, но затем превратилось в надоедающую особенность. Люди стали не слишком аккуратно пользоваться ресурсами, оставляя много мусора и загрязняя море.

Маленький и уютный Вальберген начал превращаться в какое-то подобие этих больших шумных мегаполисов. Шум не стихал на улицах, блага цивилизации то и дело угрожали уютному местечку. С приходом связи, радио и других новшеств основная масса населения стала испытывать недовольство. Моряки не жаловали новые технологии, даже пытались противостоять им. Однажды команда одного из кораблей пробралась в здание радиорубки и устроила диверсию. Никто не пострадал, кроме единиц оборудования на десятки тысяч. Это был протест, воля людей, которые были здесь хозяевами.

Вальтер хорошо помнил, как они с отцом взяв факелы направились на главную площадь Вальбергена, чтобы с десятками других несогласных изъявить свою волю. Власти были сильно напуганы и даже пошли навстречу. Правда переговоры не кончились ничем вразумительным, стороны остались при своём, разве что несчастное здание типографии они всё же сожгли. Крови не было, моряки не желали её проливать. Они лишь пытались показать, что их город не намерен терпеть всё, что ему навяжут. Громкие заявления не на шутку напугали приехавших людей. Многие тотчас решили, что здесь небезопасно и покинули Вальберген за считанные дни. Некоторые же остались, но меньше требовали и всё больше пытались не выделяться.

Технологии не ушли из города, однако их главенство было поставлено под угрозу. Новый порядок был таков, что каждый подобный объект отныне согласовывается с жителями города. Каждый год для таких согласований стали выбирать одного из опытных моряков. Однажды от лица народа выступал и отец Вальтера. После той встречи в городе всё же появились некоторые технологические улучшения. Однако касались они теперь производства. Промысел сильно вырос, стал развиваться и гигантские партии выловленной рыбы и морских гадов теперь заготавливали в больших масштабах и возили на продажу.

Казалось, что у города началась новая жизнь. Теперь приезжавшие жители стали чтить традиции, не мешая остальным заниматься своими делами. Чёткая структура управления позволила регулировать разные процессы внутри города и налаживать связи. Даже самые консервативные старики стали признавать, что стремительно обогащавшийся город нравился им куда больше, чем раньше.

Возник даже особый праздник, который посвятили примирению сторон. Его назвали днём мира и согласия. Пошла традиция отмечать его разными празднествами за большим столом, с массовыми гуляниями и даже представлениями. Моряки охотно рассказывали морские байки про разную нечисть и сказочные уловы. Дети слушали это с удовольствием, а взрослые смеялись. Некоторые даже пытались спорить, мол «не бывает пятитонных китов» и в таком духе. Те дни Вальтер хорошо запомнил, они остались внутри него, заложив фундамент его личности — сильной, но способной меняться и двигаться вперёд.

14

Лучи солнца пронзали всё насквозь, и Вальтер проснулся. Вставал он всегда рано, раньше многих, чтобы успеть сделать каждое запланированное дело. Его день начинался с парочки упражнений на ноги и спину. Так он оставался в хорошей физической форме и легко выдерживал долгие морские вылазки. Порой приходилось несколько дней подряд без конца бороться со стихией. Такие плавания изматывали, однако давали ценный опыт и часто оборачивались крупным успехом. В лучшие дни улов мог быть таким, что он мог безбедно жить несколько месяцев. Проданное неплохо расходилось по окрестностям, а оставшееся Вальтер предпочитал заготавливать в качестве солений.

День не казался примечательным. Постепенно всё вокруг озарялось светом, открывая небу побережье городка. Вальберген по утру ничем не отличался от любого другого морского поселения, однако Кавалера любил это место. Здесь прошли все годы его насыщенной жизни, здесь он начал свой путь и был настроен идти по нему, не сворачивая и не боясь трудностей. Без отца была нелегко, но Вальтер точно знал, чего хочет и двигался навстречу новому. Так бы хотел папа, так бы он посоветовал сделать.

Прогуливаясь по скромному двору своего дома, Кавалера приметил рядом с берегом приятный силуэт. То было не вековое дерево с изящными ветвями, и не фигура статного животного. На берегу стояла девушка. Вальтер ещё не знал её, но почувствовал, как сильно хочет узнать. Чуть отряхнувшись от садовой пыли, он отправился в сторону берега. Закрыв калитку, парень не спеша побрёл по узкой тропе.

Проходя десятки камешков и обвивающих их растений, Вальтер в очередной раз убедился в том, что природа здесь особая. Чем ближе был силуэт, тем сильнее возрастало любопытство. Особа на берегу совсем не напоминала местных барышень. Скорее её можно было назвать их антиподом. Она так изящно ступала по песку, выверяя каждый шаг, подобно цапле, что Вальтер с лёгкостью бы поверил, что она танцовщица или даже балерина. Правда вживую их он не видел, лишь на фотографиях в детстве.

Отец любил привозить из дальних поездок разные снимки увиденных красот. Чаще всего на них мелькали различные артисты, дававшие громкие номера прямо посреди улицы или же какие-то красивые виды, которые запали старшему Кавалера в душу. Вальтер всегда с нетерпением ждал отцовского возвращения из таких поездок, чтобы поскорее увидеть новые снимки — новые запечатлённые чудеса. На них всегда все улыбались, словно никаких проблем вокруг не было. В этом мире не случалось ссор и скандалов, напротив же, тут было тихо и спокойно. Среди этих фотографий ребёнок чувствовал себя в безопасности и в случае чего мог достать их. Рассматривая отцовские приключения, Вальтер рос, оставляя в прошлом пройденные этапы. Чем старше он становился, тем более осмысленно разглядывал лица людей на фото. Они будто говорили с ним, рассказывали свои маленькие истории. Уже зная, как устроен мир вокруг, юноша тем не менее со всё тем же детским восторгом поглощал новые кадры.

Последнее фото, которое он увидел, запечатлело огромную рыбу, которую продавали на одном из рынков. Она достигала почти метра в длину и покрывала половину роста рыбака. Его худые пальцы держали её с такой силой, что сомнений, что именно он её поймал, не могло и возникнуть. Сильная хватка бывалого человека — вот что поразило отца Кавалера, став венцом коллекции снимков.

Больше всего в памяти отпечатался взгляд старика, который явно выражал отчаяние. Последняя надежда — продать эту гигантскую рыбину, чтобы выжить, прожить несколько месяцев, чтобы ещё немного понаблюдать за светом, играющим на глади моря. Костлявые пальцы, державшие её, одновременно пугали своей дряблостью и при этом вызывали сильное чувство. Отец мальчика был горд видеть этого человека. Рыбу у него он так и не купил, однако попросил попозировать для фотографии, потом оставив тому горсть последних монет, которые у него были припасены. Сильное сожаление поглотило душу созерцавшего ту картину. Но Кавалера жалел не об этом поступке, а о том, что в его кармане не обнаружилось чуть больше монет для этого удивительного рыбака.

Девушка продолжала эффектно переступать с ноги на ногу, рисуя руками в воздухе какие-то причудливые узоры. Каждое движение казалось отточенным — отрепетированным, словно танец. Будто перед тем, как прийти сюда, она тщательно разучивала каждый шаг. Лебединый силуэт выбивался из общей картины неказистого морского пейзажа. Та часть моря, к которой примыкал Вальберген, не походила на обустроенные пляжи для туристов. Здесь в песке торчали разные поржавевшие штурвалы, распиленные якоря и порванные сети. Здесь могло понравиться разве что мальчишкам, которые без конца бегали в поисках клада, изображая моряков или даже пиратов.

Но женская красота словно возвышалась над этим серым и невзрачным местом. Она, как купол небесного света, освещала эти песчаные берега, пролетая в нежном танце мимо них. Ещё секунда и вспорхнёт ввысь, присоединившись к тем бесчисленным стаям, что летят в поисках нового пристанища. «И как этому прекрасному лебедю пришло в голову остановиться в их неприметном захолустье» — с улыбкой размышлял Вальтер.

15

Вальтер поравнялся с девушкой и теперь мог её хорошенько рассмотреть. Светлые волосы красиво спадали на плечи, при этом они были немного короче, чем у Кавалера. Девица кружилась в нарядном платье, с цветными узорами. Как только она начинала танцевать, её движения казалось подхватывают нарисованные линии. И отточенные шаги не прервались даже тогда, когда Вальтер стоял уже совсем близко. Она будто не замечала его или же делала вид. Впрочем, возможна девушка настолько увлеклась, что позабыла о том, где находится и что делает. Ответ последовал в ближайшие секунды.

— Доброе утро! — произнесла девушка, не изменив позы.

В этот момент она делала очередной круг вокруг себя, чем повеселила своего нового знакомого.

— Доброе! Позволите узнать ваше имя?

— Позволю. Елена моё имя.

— Очень красивое. Но совсем непохоже на скандинавское.

— А это разве плохо?

Девушка продолжала сохранять невозмутимый вид, несмотря на какую-то неловкость происходящего. Морской шум на фоне словно невидимый оркестр аккомпанировал их беседе.

— Не думаю, что плохо.

— У меня греческое имя. И я сама оттуда.

— А меня зовут Вальтер. Фамилия Кавалера. Имя у меня немецкое. А вот фамилия нет. У отца была испанская кровь.

— Скажите Вальтер Кавалера, а вы хороший кавалер? — произнесла Елена вдруг остановившись.

Не дав Вальтеру и пары секунд на ответ, девушка рассмеялась. Таким нежным, но искренним смехом. Не тем, каким обычно притворно хихикали богатые особы на королевских банкетах, а скорее таким кротким и кокетливым «хи».

Парень немного смутился, но затем тоже улыбнулся. Неожиданная порция смеха не входила в его утренний завтрак. В этот момент он оглядел её. Совсем босая, с длинными тонкими ногами. Она казалась такой, что можно было подумать, что любое дуновение ветра унесёт её. Тонкие пальцы ещё сильнее убеждали Вальтера в том, что перед ним иностранка голубых кровей. Быть может даже дочь короля или вроде того. Впрочем, их уже осталось не так много, так что вряд ли. А может воображение просто играет с ним?

— Я моряк, живу здесь неподалёку. Так что сомневаюсь, что смогу дать фору важным джентльменам из высшего света. Но в некоторых вопросах всё же их превосхожу.

— Это, например, в каких? — Елена заинтересованно уставилась на нового знакомого.

Вальтер поразился тому, как она ходит по песку без обуви. Любой камень повредит такие изящные ноги. И о чём она думает!

— Не знаю, как у вас в Греции, а у нас в Вальбергене всё просто. Я беру гарпун, снасти и плыву туда. Где-то через пару километров начинается самое интересное. Разная живность, обитающая там, ждёт своего часа, чтобы попасть в мои сети.

— Я никогда даже рыбу сама не ловила. Это сложно? Скажите, вы ведь явно разбираетесь.

Вальтер выдержал паузу, пытаясь понять, что именно происходит. Девушка определённо ему нравилась, но он не знал, как лучше себя повести. Нужно было произвести хорошее впечатление, но избежать излишнего бахвальства. Хотя если она заговорила с ним, простым рыбаком, то видимо и правда заинтересована в общении. Правда Вальтер ничего не знал о Греции и, конечно, не был там.

— Рыбу? Забавно. Здесь в Вальбергене нет людей, которые этого не умеют. Но отвечая на ваш вопрос — это не трудно.

— Значит решено. Вы научите меня.

— Так сразу?

— А как иначе? Мне хочется этого сейчас. Потом уже потеряю интерес! Вы что отказываетесь?

— Я? Да нет. Просто мы только познакомились.

— Если нужно время на подготовку к рыбалке, то скажите. Я приду, когда нужно.

— Елена, совсем не в этом дело. Думаю, я даже смогу вас научить. Только давайте не будем так торопиться.

— Ой, простите. Я такая глупая. Привыкла что сразу всё получаю.

— Ничего, вы привыкнете и к другому.

Они обменялись улыбками. Лёгкий ветер, пришедший с моря колыхал волосы обоих. По песку пробегали мелкие насекомые, которые деловито куда-то спешили. Утро понемногу сменялось днём. Море по-прежнему что-то шептало своим неразборчивым мокрым голосом.

— Так, когда мы станем учиться рыбачить? — поинтересовалась девушка.

— Завтра на это же месте, в это же время. Так будет удобно?

— А сколько сейчас? Я не знаю.

— Будем считать, что сейчас позднее утро.

Они вновь обменялись улыбками. В голове каждого что-то промелькнуло, но ни Елена, ни Вальтер, ещё не могли ручаться, что это были чувства. Скорее они лишь ощутили приятное взаимное тепло от разговора. Словно каждый из них первый раз пробовал новое блюдо, наслаждаясь вкусом, но ещё не зная, захочется ли ему вновь заказать его же.

16

2004. По телу Хайме пробежала дрожь, все эти мысли, что в последнее время донимали его… Они будто объединились воедино, в один неприятный ком, который катился за ним по пятам. Вальберген с каждой секундой лишь сильнее пугал его своими странными правилами и не менее странными жителями. Зелёные глаза Лу правда немного успокаивали его. Девушка тоже не выглядела воодушевлённой, но по крайней мере он ей доверял.

Хайме вдруг оцепенел. Его тело будто пробили гигантской стрелой, и он не в силах ничего сделать стоял, как замороженный. В окне здания неподалёку он видел образ. И без труда узнал эти черты, эти тонкие руки и изящные пальцы. Там наверху, из темноты ему явился образ. В своём лучшем платье пред ним предстала Мария. Его мать.

Он долгое время не мог даже пошевелиться. Что здесь происходит? Она ведь мертва 19 лет. Он сам видел, как её руки навсегда обессилели, а глаза перестали моргать. Столько мыслей вмиг пронеслось в его голове, пробило на эмоции словно плотину. Кажется, сейчас он задохнётся. Хайме побледнел. В руках по-прежнему была сильная дрожь. Он боялся даже рассуждать об этом. Что происходит? Как это возможно? Почему она здесь?

Лу вздохнула и покачала головой. Она подошла к нему и попыталась привести в чувство. В её взгляде читалась тревога. Девушка не понимала, что с ним и аккуратно похлопала того по плечу. Хайме не реагировал, она повторила действие. Убедившись, что и это не помогло, Лу достала фонарь и посветила ему прямо в лицо. Парень дёрнулся и, кажется, пришёл в себя. На его лице появился испуг, по лицу текли капли пота, мешавшие обзору. Хайме неловко вытер их рукой и покосился на девушку.

— Что с тобой? Ты в порядке? Стоял как вкопанный. Я подумала, что тебе плохо.

— Я видел её.

— Кого? О ком ты? — девушка ничего не понимала и кажется ей передалась его тревога.

— Маму. Она, она была там… Наверху, в окне. Ты разве не видела?

— Что? Здесь?

— Я думал она мертва. Но она была там. Я клянусь тебе. Пойдём, поднимемся туда.

Девушка взволнованно оглядела его, сейчас он говорил вполне серьёзно, да и не выглядел как помешанный, в отличие от тех нескольких минут прострации. Может он и правда не врёт? Его жёлтые глаза… Почему они такие? Ведь у всех здесь зелёные. Странно.

— Мы поднимемся туда. Но я ничего не видела. И мне совсем не хочется тебя расстраивать, но там никого нет.

— Так не может быть. Я видел. Это было здесь, в реальности.

— Я не стану ничего больше говорить. Пойдём и ты сам убедишься.

Хайме расправил ворот своей куртки и полный разных противоречивых теорий направился к дому, где он видел силуэт матери. Девушка отправилась следом, оглядывая всё вокруг, их всё ещё не должны были видеть. Слишком опасно. Эта Карла, она их точно выдаст, если заметит. Или Ларс. Правда вот ему это, наверное, незачем.

Они подошли к дому вплотную, оказавшись перед внушительным двухэтажным зданием. Деревянный фасад выглядел просто, но при этом величественно. Резные ставни и окна выделяли это здание на фоне многих прочих. Внезапно девушка оттащила его в сторону, показав жестом, что нужно сидеть тихо. Из дома вышли двое мужчин, которые громко обсуждали крупный улов. Один из них раскинул руки, чтобы показать другому размеры рыбины. Второй, смотря на это лишь громко смеялся, видимо не очень-то верил. Затем один из них громко выругался: «Да где эта чертова жемчужина. Моряк мне голову оторвёт, если узнает, что я нашёл её и потерял».

Наконец моряки скрылись из виду и Лу просигналила, что можно двигаться дальше. Их вылазка становилась всё более опасной. Девушка взволнованно посмотрела на Хайме и спросила:

— Ты уверен, что хочешь этого? Тут очень опасно. Если мы вовремя не уйдём, то попадёмся кому-нибудь на глаза.

— Я должен туда подняться. Должен проверить сам. Мне давно ничего так не хотелось.

— Что ж, я помогу тебе. Но просто помни, что если хочешь поскорее уйти отсюда, то нужно торопиться.

— Идём, я готов пойти на это.

Девушка открыла дверь, и они оказались в просторном доме. Девушка зажгла свет и перед ними открылся довольно внушительный коридор. На стенах висели разные портреты. Каждый в своей резной рамке и на одинаковом расстоянии. Стена, несмотря на неровности, была хорошо покрашена — кажется краску обновляли недавно. Свет падал на портреты и Хайме не смог удержаться от того, чтобы рассмотреть их.

На первом красовался молодой парень с небольшими усами и высоко посаженными зелёными глазами. В его взгляде читалась серьёзность, даже какая-то угрюмость. Смотря на него Хайме, ощутил сильное желание поскорее оторвать взгляд, перейти на следующий. На втором портрете был мужчина постарше. Снова зелёные глаза. Грубоватые черты выдавали в нём моряка, хотя на фото он был одет в приличную деловую рубашку. Всё дело во взгляде, в нём читалось какое-то внутреннее мужество, скрытая сила, которую невозможно как-то получить. Она будто сама собой следовала за ним, делая его образ ещё более суровым.

Хайме заметил, что девушка отвела взгляд.

— Что с тобой?

— Ничего. Нам надо идти. Ты ведь торопишься. Эти портреты нам ничего не дадут.

— Ладно, ты права, идём.

Пройдя до конца коридора, они увидели лестницу. Она по всей видимости вела на второй этаж. Перила были украшены жутковатыми узорами с звериными мотивами. Пугала их инородность, словно каждый из них вырвали из другого интерьера, причём грубо и не слишком заботясь о визуальном облике. На ступенях были свежие следы. «Значит те двое, наверняка, поднимались сюда, может догнать их и спросить, не видели ли они её?» — подумал парень.

Хайме уверенно шагал по ступеням, стараясь при этом уделять время рассматриванию убранства вокруг. На стенах висели небольшие полки, где красовались свечи и разные небольшие предметы, вроде часов, бус или очков. И зачем они это всё так разложили? Хотя да, это красиво, спору нет.

Хайме вдруг заметил, что девушка отстала. Он обернулся и увидел, как та, спустившись вниз подошла к тому самому портрету. К тому, от которого так стыдливо отвела глаза. В этот миг Хайме всё понял, осознал, почему она так неохотно вошла в этот дом. Она тоскливо проводила руками по фотографии, что-то говорила еле слышным голосом. Сейчас Лу выглядела совсем по-другому. Думая, что Хайме ничего этого не видит, она тихонько ревела, стирая пыль с дорогого сердцу портрета её отца.

17

На втором этаже интерьер не слишком отличался. Те же загадочные решения в оформлении, которые восхищали смелостью и отталкивали. На полу был расстелен длинный парадный ковёр, который вероятно использовался для торжественных мероприятий. Хайме заключил, что вполне возможно здесь проходили серьёзные мероприятия, разные приёмы и деловые переговоры. Он легко мог представить на этом месте толпу жителей города, стоящую в очереди на приём к чиновнику.

В одной из комнат он видел силуэт и нужно было найти в какой именно. На вид они ничем особо не отличались, даже наоборот казалось, что их нарочно выполнили в одном стиле. Каждая представляла собой просторный зал, с дорогими стульями, широкими полотнами картин (которые порой занимали целую отдельную стену) и круглыми столами, за которые могли поместиться все желающие (хотя очевидно сейчас таковых не было).

В одной из комнат Хайме приметил мокрые следы. Моряки явно сидели здесь и о чём-то беседовали. Один, судя по отпечаткам ходил кругами вокруг стола и обронил что-то блестящее. Поддавшись соблазну Хайме, наклонился и поднял предмет, от которого исходил свет. То была небольшая и изящная жемчужина.

Хайме повертел вещицу в руке, такая хрупкая и красивая. Похоже моряки нашли её в одном из своих плаваний. Он спрятал ту в кармане, чтобы потом показать Лу, а может и сберечь, как память об этом странном месте. Какой-то неестественно белый цвет даже немного пугал его. Наверное, он просто не видел таких чистых жемчужин вживую. Или же свет, падавший от открытого окна, немного приукрасил обычную, по сути, морскую безделушку.

В детстве Хайме заметил, что мама не любит носить украшения, как другие женщины, которых он встречал на улице или, когда видел мам других детей. Тогда мальчик просто не знал, что у них не хватало на это денег, а сейчас, спустя столько лет осознавал, тоскливо думая о том, как матери нелегко пришлось с ним одним. Отец где-то был, но вскоре перестал с ними контактировать, исчез будто и не существовал вовсе.

Хайме бы сейчас пошёл в любой ювелирный купил там хорошее украшение, скажем подвеску или колье, а потом приехал к матери. Торжественно надел бы на её шею и увидел искреннюю улыбку. Она бы смеялась и говорила, что ей ничего не нужно и что можно пойти и вернуть, пока ещё не поздно. Дорогие вещи, наверное, ей никогда их не дарили. Всё это могло бы произойти, но этого не произошло. Потому что её больше не было. И он был один.

В соседнем зале никого не оказалось, никаких следов, ничего. Следующие два такие же пустые, ни единого намёка на чьё-либо присутствие. Такое огромное и пустое здание, и при том заброшенное, забытое всеми, как и весь этот город.

Может ему просто померещилось? Может морской воздух плохо влияет? Как она могла быть там? Ведь он своими глазами видел… Быть не может! Зачем он обманывает себя? Для чего?

Тут в зал зашла Лу, которая выглядела как обычно. Никаких следов слёз, она всё спрятала внутри себя — словно никаких страданий не испытывала. Но Хайме видел ту молчаливую сцену.

— Здесь никого нет. Мы никого не найдём. Я осмотрела всё вокруг.

— Думаешь мне это привиделось? — со всей серьёзностью спросил парень.

Он надеялся получить от Лу какое-то подтверждение, хоть что-то, что бы прояснило ситуацию.

— Я ничего не видела. Но я готова поверить тебе. Здесь случаются странности. И чем дольше ты здесь пробудешь, тем сильнее это заметишь.

— Что, если это была другая женщина. Может того же роста и похожая внешне?

Хайме достал из бумажника маленькое, уже пожелтевшее фото, которое вытащил из какого-то документа матери на память и вручил его в руки Лу.

Девушка с интересом рассматривала фотографию, которая, несомненно, удивила её. Лу притихла и какое-то время просто проводила пальцами по фотографии.

— Что это за бумага?

— Обычная фотобумага.

— И почему цвета такие яркие?

Часы на стене вдруг пробили очередной час.

— Разве яркие? Они уже совсем не такие как были. Я бы сказал, что такое фото не имеет никакой ценности. Я храню его лишь потому, что это напоминание о ней.

— Ты, наверное, меня разыгрываешь. Я не видела такого никогда. Такое качество и цвет такой.

— У вас что нет подобных фотографий?

— Нет, я впервые вижу такие.

«Что тут происходит. Что это за место?» — подумал Хайме и выдохнул.

— Послушай, Лу. Скажи мне, может я чего-то не понимаю. Что с этим местом? Где мы?

— С этим местом давно что-то не то.

— Это я уже понял. Мне нужно что-то более конкретное. Я хочу знать. Это всё розыгрыш?

Лу взволнованно посмотрела на Хайме и помотала головой. Она правда ничего не знала, не понимала. И как он мог так грубо её спросить.

Парень чуть остыл и ощутил, как тишина вокруг буквально сверлит его насквозь. Нужно успокоиться и здраво поразмыслить.

— Извини, это было грубо. Я не хотел. Просто всё в этом городе похоже на сон. Какой-то кошмар.

— Ты должен уйти и как можно скорее.

— Ты не сердишься на меня?

Хайме ощутил, что боится потерять единственного союзника в этом опасном городе. Девушку, которая всё это время бескорыстно ему помогла.

Лу вдруг уставилась на одно из кресел в зале. Оно стояло вдали от остальных, в самом углу. Так странно. Другие расположены словно по чёткой схеме по периметру зала. А это кресло словно забыли. Почему оно так отдалено от остальных.

Девушка подошла к нему и осмотрела вокруг. На полу были следы неаккуратного передвижения. Полосы хоть и не выглядели глубокими, но бросались в глаза. Кто-то специально, причём второпях двигал кресло в угол. Но для чего? Спрятать что-то? Скрыть какие-то следы?

— Помоги! — выпалила Лу, показывая головой на обширное кресло.

18

Вместо они навалились и сдвинули кресло назад, по той траектории, которую избрал прошлый двигавший. На них тут же полетело приличное количество пыли, и они оба синхронно закашляли. Затем отмахнувшись от внезапной атаки микробов, двое таки смогли разглядеть то, что было за креслом. В углу, под слоем паутины и всё того же серого налёта, лежала стопка бумаг.

Хайме сразу разглядел характерные для дневника пометки на полях с датами. Он отряхнул их от пыли, обдул немного и принялся изучать. Девушка взяла несколько листов, которые были снизу, а парень же изучал первые. Глаза его неистово бегали от слова к слову. Несмотря на стёршиеся в некоторых местах чернила, вполне можно было разобрать, что же скрывается в этих листках бумаги:

«Я помню множество странных вещей. Со мной чего только не случалось. Помню, как удивлялся, впервые видя каких-то редких животных или необычные племена, живущие по принципам общины. Но то, что я увидел здесь — невероятно и не поддаётся объяснению. Словно ребёнок, я открываю новые грани этого мира. Здесь в Вальбергене царит атмосфера загадки. Люди тут оторваны от мира, так, словно ничего за пределами их поселения нет.

Они не ищут путей выбраться, не хотят что-то менять. Просто берут и живут, не думая о том, что бывает иначе. Я встречал десятки упёртых людей. Особенно непросто мне было понимать вождей диких племён. Но люди в Вальбергене — отдельный вид, они будто застряли во времени. Их прогресс остановился где-то в 1920-х, не дальше. Никаких следов цивилизации нашего брата. Лишь превратившееся в законсервированный продукт существования.

Среди них всех я более или менее сдружился с Ларсом, человеком не без странностей. Он рассказал мне много того, что и в голове-то не очень укладывается. Хотел бы я записать каждое его слово, уверен, прочитанное бы вас удивило, но ничего не выйдет. Он всячески боится, что то, что он расскажет станет причиной его смерти. Ему всерьёз грозит опасность, однако и я не могу не зафиксировать на бумаге то, что он говорил. Поэтому мой рассказ будет основан на его опыте и будьте уверены, что всё будет передано в точности, из уважения к этому человеку.

Ларс живёт здесь почти всю жизнь. Больше того, он уже и не помнит, сколько ему лет. Когда-то помнил и даже старался отмечать, выпивая пару бокалов вина из запасов своего небольшого погребка. Но последние годы ему попросту стало плевать. Жизнь в Вальбергене стала такой серой и беспросветной, что он вовсе перестал хоть как-то замечать, что происходит вокруг. И мне жаль его, тоскливо, когда не помнишь дня своего рождения.

С каждым днём рассказы Ларса всё сильнее поражают моё сознание. Он часто упоминает, что перестал ходить в море. А раньше был моряком, причём одним из лучших. Его уловам завидовали многие. Он помнил историю, как однажды нашёл в своих сетях несколько жемчужин. От неожиданности Ларс случайно упустил две из трёх. Они были все в тине и мгновенно выскользнули, о чём он долго потом жалел. Но одну Ларс таки ухватил.

Он восхищался её изяществом. Такая небольшая и приятная наощупь. Ларс сразу же отчистил её от ила, чтобы как следует рассмотреть. Как она блестела! По его словам, то был яркий и какой-то магический свет, который никогда ранее не встречался ему на долгом пути. Много лет он плавал, привозя немало рыбы и другой живности, но ещё ни разу до этого не находил ничего подобного.

Когда же он вернулся домой из затяжного странствия, то столкнулся с ними. С другими моряками. Они ещё с первых дней показались ему недружелюбными, а тут, прослышав про жемчужину каждый загорелся идеей её отнять. Эти мелочные люди готовы были растерзать старика, лишь бы забрать себе драгоценную находку. Кто-то даже хотел выкупить её, но Ларс оставался непреклонным. Жемчужина пришлась ему по душе, и он не спешил никому отдавать своё сокровище.

Прошло несколько месяцев и пришёл он. Тот, кого все жители Вальбергена до смерти боятся. Говорят, что он даже не вполне человек. Что-то большее и куда более могущественное. И спорить с этим я не стану, хоть и не верю во все эти байки. Тот человек… Они зовут его Моряк. И для них он главный и самый важный. Но не все жители города видели его хоть раз. Слухи и легенды окутали его личность. Говорили, что он вышел на берег, чтобы самолично забрать жемчужину.

Тогда-то Ларс и понял, что ему грозит опасность, причём такая, какая не грозила ещё никогда. Ни одной акулы он так не опасался, ни одна страшная морская тварь не могла смутить его, занести в сердце, будто инфекцию, вирус страха. Но то существо, тот загадочный властитель Вальбергена, смог пронять его до глубины души. И Ларс не на шутку испугался за свою жизнь.

Он хорошо помнил тот день, ту встречу. Моряки передали ему, что их повелитель ждёт Ларса у моря, в час, когда луна опускается над Вальбергеном. Старик пришёл один, ведь никто даже не осмелился бы выступить с ним против Моряка. Он ждал, держа жемчужину в кармане, ожидал прихода того самого властелина.

И вот, среди волн появился силуэт корабля. Хоть он и не был большим, а внушал какое-то чувство тревоги. Ларс вздохнул, ощущая, как страх заполняет все уголки его тела. Когда Моряк ступил на землю, старик разглядел его целиком. Он с удивлением увидел именно человека, высокого и статного, с длинными волосами и печальными глазами. Но в отличие от многих других моряков, этот выглядел по-особенному статно и молодо.

Моряк подошёл к нему и заговорил, держа в руках необычный предмет круглой формы с выемками. В них явно можно было вставлять какие-то предметы. Он вертел этим в руках, будто жонглёр в цирке.

— Я наслышан о твоей находке, Ларс. И очень хорошо, что ты здесь. Я много лет потратил, чтобы найти одну из них вновь, но ничего не вышло.

Ларс помнил эти фразы дословно, ведь они отпечатались в его голове невероятно глубоким следом.

— Ты хочешь забрать её. Но я не хочу отдавать. Это моя вещь, мне она дорога.

— Ещё бы! Вещь в твоих руках — это настоящее чудо. Такой свет. Словно ангелы сами выделали её в своих небесных покоях.

— Я слышал о тебе. Каждый человек в городе знает, что ты берёшь своё, не упускаешь возможности заполучить желаемое. Они боятся тебя. И, кажется, я и сам опасаюсь. Но жемчужина останется при мне.

— Ты уверен, что не хочешь отдать мне её? Я готов заплатить тебе. Столько, сколько унесёшь.

Но Ларс оставался непреклонным.

— Раз это такая дорогая вещь, то пусть она будет у меня. Деньги меня не интересуют. Я стар для праздной жизни. Она останется у меня. И наш разговор окончен.

— Ты уверен?

И тут Ларс увидел такое, отчего побледнел. Из прибрежных зарослей к нему навстречу вышли трое. Эти люди направлялись прямо к нему. Их лица были ему знакомы. Мальчик со шрамом на щеке от драки с соседским мальчишкой, девочка с длинными косами и в сером платье и девушка, на голове которой красовался синий платок с узорами. Ларс не мог поверить своим глазам. В голове всплыли те самые события, что надолго погрузили его в транс. Он единственный, кто выжил после крушения. Он не смог никого спасти. А между тем сейчас перед ним стояли члены его семьи, погибшие в кораблекрушении много лет назад.

19

Моряк смотрел на него с таким ледяным спокойствием, что Ларсу стало не по себе. Лица его родных выражали радость, они наконец увидели того самого, дорогого их сердцу человека. И Ларс не мог сдержать эмоций. Он не видел их столько лет и даже не знал, что они живы.

На мои вопросы о природе этого Ларс не смог ответить. Он не знал, как возможно такое. Как может это быть реальностью. Но я поверил ему, а что ещё я могу? Этот человек не врал мне с самого начала и поэтому каждое его слово я воспринимал со всей серьёзностью.

Тогда Ларс понял, что готов отдать всё, чтобы семья осталась с ним. Моряк вновь задал свой вопрос:

— Ты уверен, что не хочешь отдать мне жемчужину? Разве эти люди не дороги тебе?

Ларс в тот миг принял решение. Оно возможно было поспешным и даже безрассудным. Но осуждать уставшего и одинокого старика за желание получить немного счастья — непомерно жестоко. Ларс отдал жемчужину без промедления, не сомневаясь.

Моряк похлопал его по плечу, произнеся:

— Вот видишь, не так уж она и дорога тебе. Мне пора уходить.

— Постой, — остановил его Ларс.

Моряк поправил свои распущенные волосы, которые слегка колыхались от ветра. Луна в этот момент подсветила его лицо. На нём Ларс мог разглядеть каждый сантиметр. Никаких шрамов, ран, оно словно и не было человеческим. Старик не понимал, кто же перед ним, какая сила в руках его. Но боясь потерять то, что только что обрёл, тихо спросил:

— Как это возможно?

— Это? Это разве не то, чего ты хочешь?

— Да, но как, как ты это сделал?

— Хм, я сделал? Думаю, это ты сам.

Ларс с трудом понимал, что происходит.

— Они будут со мной?

— Кто? — моряк повертел головой.

— Мои родные. Когда ты уйдешь, они останутся? Или исчезнут вместе с тобой?

— Наслаждайся мигом. Всё пролетает слишком быстро, чтобы задавать вопросы.

Ларс не успел ничего больше спросить, моряк уже направился к своему кораблю, стремительно отдаляясь. И воспоминания о том миге не давали покоя ему ещё долгое время.

И мне Ларс смог доверить эту историю. Эту тайну.

Если будет возможно, то я напишу и о других моих находках здесь. Но если письмо последнее, то на всякий случай спрячу его подальше, чтобы никто посторонний не нашёл. Однако пытливый ум обязательно всё найдёт.

Лиам Берг, Вальберген, 19 января 2004 года».

Какое-то время Хайме ещё перечитывал послание. Эти строки сильно задели его. Словно за пару страниц автор смог передать целую историю жизни, запечатлеть столько всего важного и оставить частицу себя. Больше всего его удивила дата. Этот человек писал совсем недавно. Где он? Может ли быть жив? Лу тоже прочла те строки.

— Он явно писал про того самого Ларса, так?

Девушка кивнула. Её лицо выражало задумчивость. То, что до недавнего времени были ей неизвестно, вдруг всплыло наружу и заявило о себе.

— Значит нам нужно скорее найти его. Похоже он что-то знает о происходящем здесь.

— Я всегда считала его сумасшедшим.

— Может и так, но похоже он не был таким раньше.

— Всё похоже на шутку. Я знала о моряке, но не думала, что он и впрямь такой могущественный.

— Это на него работают все люди вокруг? Ему приносят добычу с промысла?

— Да, речь точно о нём. Так происходит уже очень долго. И не думай, что тебе удастся поменять этот порядок.

— Хочу понять, как может быть, что я видел свою мать здесь. Такого не могло случиться. Но при этом я своими глазами видел её в этом окне. Мы должны разобраться.

— Что ж, я предупредила. Тебе здесь не будут рады. Но я уже так далеко зашла, что не вижу смысла отступать. Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос…

Хайме случайно её перебил:

— Спасибо, что идёшь со мной и делаешь всё это.

— Так я могу спросить?

— Да, сейчас моя очередь отвечать на вопросы.

— А что значит 2004 года?

— Ну год, который сейчас. А что? Что не так? Так говорят «такого-то года».

— Я поняла. Но почему эта цифра?

— А что с ней не так?

В следующую минуту Хайме узнал то, что выбило его из колеи. Лу взволнованно произнесла фразу, от которой у её собеседника проступил холодный пот:

— Он что из будущего?

20

Хайме был в полнейшем ступоре. Лу что не в курсе какой год? Тут нет календарей?

— А какой год сейчас по-твоему?

— 1954.

Парень побледнел.

— Ты не шутишь?

Лу смущённо покачала головой, как обиженный зверёк, которому чего-то не дали.

— Я более чем серьёзно.

— Я точно знаю, что сейчас 2004 год. И этот человек, этот Лиам Берг, был здесь совсем недавно.

— Но как это возможно. Разве время может существовать параллельно?

— Я нигде про такое не читал. Я не учёный, но, по-моему, это полнейший абсурд.

Лу с сильным удивлением уселась на пол. Она задумчиво водила пальцем по стенам.

Хайме с ужасом прокручивал последние события в голове. Страшно становилось от того, что детали начинали соединяться воедино. Все эти старинные интерьеры, глухой город, морской промысел и ощущение отчуждённости. Неужели он попал в другое время. Но когда именно? Когда увидел Лу? Или, когда поднял ту открытку? Значит и её старый фонарик не случайность.

Выходит, время здесь остановилось или может пошло по другому пути? Что он несёт? Это похоже на глупые россказни псевдоучёных, теории которых основаны разве что на выдумках.

Он вспомнил момент, когда впервые узнал про время. Мама сидела с ним у телевизора, по которому показывали его любимый фильм «Волк». Сейчас он бы вряд ли назвал его хорошим, но тогда, в детские годы всё, что шло по телевизору казалось невероятным. В фильме фигурировал молодой парень со звериным прозвищем, который наводил порядок в небольшом городке. Хоть это и был европейский фильм, а сделали его по всем законам Голливуда. Красивый актёр спасает всех, держа в одной руке оружие, а в другой прекрасную девушку. Хайме в детстве очень нравилась эта актриса Лара Целлер. Хотя он ещё не знал, что в кино всё не настоящее.

Мальчик в очередной раз смотрел как Волк расправляется с шайкой бандитов. Выстрелы, погони страшно нравились ребёнку. Столько шума и движения — в обычной жизни такого нет. Хайме серьёзно следил за сюжетом, переживая за героев. А мама же сидя рядом (а она старалась следить за тем, что смотрит маленький сын) наблюдала за этим и улыбалась, иногда посмеиваясь над глупостью фильма. Однако её не могло не умилять то, с каким трепетом Хайме каждый раз смотрел это кино. И со временем она нашла фильм не таким уж и плохим.

Хайме спросил:

— А как мне найти эту актрису.

— Лару Целлер?

— Монику, ту, что Волк всё время спасает.

— Я и говорю Лару Целлер. Так зовут актрису.

Когда некоторое время спустя Хайме увидел её в другом фильме, то испытал настоящий шок. Она не настоящая Моника. Каждый раз она изображает другого человека.

— У неё что — три имени?

— Настоящее только одно, — мама не сдержала смеха, а затем погладила мальчика по волосам.

— Чего ты смеёшься? Что я такого сказал?

Мальчик удивлённо озирался. Его маленькие глаза были полны серьёзности. Правда из-за того, что он был ещё ребёнком, он не воспринимался таковым.

— Бывают герои, а бывают актёры. То есть одни люди играют других. Изображают.

— Значит всё не по-настоящему?

— Это как сказка, в них много выдуманного, хоть и есть немного правды.

— Я хотел сказать, что хочу найти Монику. И сказать ей кое-что.

Мама просияла от искренности Хайме, он напоминал небольшого ангелочка, разве что крылья тот спрятал где-то под пижамой.

— Понимаешь, она была молода в другое время. Тебя ещё не было на свете.

— Время? Что это?

— Это сложно объяснить в двух словах. Ну вот ты был младенцем, а сейчас уже ходишь и говоришь. И в таких случаях говорят «прошло время».

— Прошло время — повторил он и задумался, глядя на улыбчивую маму.

Он сходил на кухню за печеньем. Пришлось залезть на стул, чтобы дотянуться до него. Ароматное овсяное угощение так и манило своим запахом. Взяв желанное печенье, он вернулся в зал к маме. Она хотела было сказать ему, что есть нужно на кухне, ведь «крошки будут по всей комнате», но в тот миг совершенно не могла быть строгой. Мальчик жевал печенье, оставляя за собой след из крошек, по которым его без труда бы нашли. Он подошёл к маме и вытащив печенье изо рта сказал:

— А время уже прошло?

— С того момента как ты ушёл на кухню и вернулся прошло время, ты прав.

— А как понять, что оно идёт. У него же нет ног, чтобы ходить. Или есть?

— Послушай, сынок, время идёт постоянно. Когда ты ходишь, когда сидишь — оно не перестаёт двигаться. Вся наша жизнь — это время, минуты, секунды, часы, дни, годы.

— Так значит Моника, то есть Лара, уже сильно старше меня?

— Да, думаю ей уже лет сорок, не меньше.

— Значит я не смогу признаться ей в любви?

Мама снова улыбнулась. Он ещё не понимает, что такое время, но уже знает, что такое любовь. В этом весь Хайме, маленький добрый лучик в её жизни.

21

В голове Хайме роилось множество мыслей, одна мгновенно обгоняла другую по своей безумности. Он хотел бы ответить для себя хоть на один вопрос, но не мог. Всё, что здесь творилось уже окончательно стало походить на сон. В таком случае, когда же он наконец проснётся?

Но нужно собраться и что-то сделать. Сколько передряг было на работе в «Рохе» и ничего. Каждый раз выход находился, пусть не всегда приятный, но выход. Хайме глубоко вдохнул, постепенно успокоив себя. На какое-то время этого должно хватить, надо же в конце-концов разобраться с этой странной историей.

— Послушай, Лу. Не уверен, что понимаю, куда всё это движется, но прошу тебя помочь мне.

— Отец всегда учил быть готовой ко всему. Мне тоже страшно, но я хочу знать правду.

— Значит ты поможешь мне? — произнёс Хайме с надеждой глядя в глаза собеседницы.

— У меня нет выбора. Теперь мы связаны этой тайной. Так что давай узнаем, что здесь такое происходит.

— Можно, я…? — он не успел договорить, но Лу уже всё поняла.

Девушка крепко обняла его, заставив чуть вздрогнуть от того, насколько это было приятно и волнительно. Даже если она из другого времени, в нём наверняка люди также поддерживали друг друга. Хайме смущённо заулыбался, так, будто заговорил с самой симпатичной девочкой во дворе. В очередной раз он заметил, какой симпатичной была его новая знакомая. Все эти открытия словно сблизили их, хотя могли и легко рассорить.

Они спустились на первый этаж по той же лестнице. Хайме уже не оглядывал её оформление. Всё о чём он мог думать — встретиться с Ларсом, узнать что-то, уцепиться за эту слабую ниточку правды. Парень заметил, как Лу едва заметно вновь бросила взгляд на отцовский портрет на стене. Он не стал допытывать её вопросами, слишком много раз этим Хайме всё портил. Сейчас пришло время просто довериться ей и побольше узнать о происходящем. Хорошо, если Ларс и правда что-то знает.

Вдруг послышался сильный шум. Двери распахнулись и грубые мужские голоса облетели весь этаж. Лу сразу поняла, что это те самые моряки вернулись. Она намекнула на это жестом, Хайме сразу понял о чём она и молча присел. Девушка быстро искала взглядом какой-то выход, решение вопроса. Нужно было немедленно где-то схорониться, но где?

Голоса тем временем становились громче и звучали всё ближе, заставляя Лу трястись от напряжения. Хайме это передалось чуть позже. Он просто ещё не в полной мере осознавал, что происходит. А вот Лу уже прекрасна знала, что моряки с пришельцами церемониться не будут — чужакам здесь не рады.

Наконец единственный вариант был найден. Лу подала сигнал. Нужно не спеша на корточках доползти до небольшой комнаты в дальнем углу. С одной стороны, это отличное неприметное место чтобы спрятаться, а с другой именно его отдалённость может выдать их. Правда ничего другого придумать они не успели.

В комнате едва хватало места двоим. Тесное помещение к тому же заставили старой сломанной мебелью, так что они буквально вынуждены были сидеть под большим резным столом. В комнате пахло деревом и чем-то травяным, правда наслаждаться этим едва ли получалось. Напряжение нарастало и испуганные люди с ужасом ждали, когда дверь откроется. Хотя надеялись, что этого не произойдёт.

Моряк с хриплым голосом бродил по этажу и что-то искал. Периодически он начинал зверски кашлять, от неожиданных приступов этого Лу чуть вздрагивала. С каждым шагом тот всё ближе подходил к комнате. Ещё немного и он будет совсем рядом.

Затем послышались шаги второго, который судя по голосу был сильно моложе. Он бросил фразу, «что поищет наверху» и стремительно полетел наверх по лестнице. «Ему явно не так много лет, раз так резво бегает» — подумал Хайме.

Первый же дошёл до их комнаты, но заходить не стал. Он ещё не знает, что тут кто-то есть. Значит и открывать пока не станет. Теперь нужно было дождаться пока он куда-нибудь отойдёт и затем стремительно покинуть злосчастный дом. Но как это сделать?

Когда моряк отошёл они смогли наконец немного поговорить шёпотом.

— Если они заметят следы, то тут же начнут искать, — рассуждала девушка.

— Сейчас тот второй позовёт его наверх и у нас будет время.

— Надеюсь так и будет. Главное не выбежать слишком рано. Ты должен кое-что знать. Я не сказала тебе сразу, потому что не думала, что это важно. Но кто знает, вдруг тебя поймают.

— Не томи же, что ты хотела сказать?

— Там, когда тебе стало плохо и ты оцепенел.

— Что, что? — Хайме напряжённо вздохнул от нетерпения.

— Твои глаза на несколько секунд стали зелёными. Совсем ненадолго, но я точно это видела.

Они терпеливо ждали в окружении старой сломанной рухляди. Витавшая пыль уже перестала их хоть как-то раздражать. Всё ушло на второй план, казалось, само время остановилось, напряжённо выжидая что же случится дальше. Хайме пока не знал к чему приведёт их эта странная деталь с глазами, а клубок тайн пока и не думал распутываться.

22

Они ждали момента. Шаги отдалялись, первый моряк было достаточно далеко. Но вот второй, что, если он всё же бесшумно спустился сюда? Полагаться можно только на удачу. Хайме затаил дыхание, Лу смотрела на него, готовая вот-вот подать сигнал, что им пора.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем послышался второй голос. Он и правда всё это время оставался на другом этаже. Кажется, у них есть шанс сбежать. Медлить нельзя.

— На этаже следы, Клифф! На наши не похожи. Тут кто-то побывал!

— А что с жемчужиной? Моряку она позарез нужна. Надо найти.

— Я не вижу её. Должна была тут лежать или рядом.

— Может наши гости забрали? Давай хорошенько осмотримся!

— Идём. А то не хочется попасть на личную аудиенцию к моряку. Я сам его не видел, говорят, что он помешался на этих жемчужинах.

— Я видел. И лучше бы мне забыть об этом. Мой брат Салливан как-то решил поспорить с ним.

— На что?

— На первый взгляд мелочь. Салли был уверен, что сможет одолеть того по выносливости. Они задержали дыхание и погрузились в воду. Я смотрел на это с волнением, не думая, что всё зайдёт так далеко. Мой брат всегда отличался большой силой. Никто в Вальбергене не мог так долго обходиться без кислорода. Ему всё было нипочём.

— Но моряк одолел его?

— Я помню, что насчитал минут 7, дольше вряд ли бы кто-то продержался. И я не выдержал. Побежал, полный отчаяния. Я зашёл на глубину, туда, где он нырнул. Почти ничего не видя, в ночной тьме, я искал Салливана.

— Ты не спас его?

— Мой брат слишком понадеялся на себя. Силы оставили его. Когда я нащупал в воде тело, стало слишком поздно. Вода мешала плыть, волны били по лицу, но ничего этого я не замечал. Мне хотелось лишь спасти Салливана, но увы.

— А моряк — всё это время?

— Продолжал быть под водой. Через несколько минут он вынырнул, как ни в чём не бывало. Сила его безгранична. И победить мог только по одной причине, море — стихия, что ему подвластна. Он не человек вовсе. Таких людей просто не бывает.

— Значит с тех самых пор ты держишься подальше от него?

— Хочешь спросить боюсь ли я его? Нет. Но у меня нет силы, чтобы бороться с ним. Всё что было за семь минут исчезло в заведомо проигрышном испытании. Я мог его остановить.

— Клифф, ты не виноват, что ты мог? Это был спор, и ты не стал вмешиваться.

— О нет, я чувствую словно собственными руками утопил малыша Салли.

Конец ознакомительного фрагмента.