Обратная сторона Юпитера

Алексей Анатольевич Рожков, 2022

Коренное население Юпитера в результате безжалостных экспериментов с боевым вирусом оказалось навеки заключённым в виртуальных тюрьмах-капсулах и существует за счёт добровольного майнинга собственного мозга. Власть на планете захвачена Операторами насекомых Империи Дженптура и бессмертным бестелесным Ча. И только он, Избранный, ментальный мастер чёрного уровня, смог противопоставить Империям Тьмы силу правды Сопротивления. Он – последняя надежда юпитерианцев в войне, в которой нет победивших и проигравших, потому что поле битвы – души пленников колец Юпитера. Только Очищенный сможет бросить вызов Операторам и вступит в Последний бой с самим Великим Образом Ча, вмещающем в себе тысячи генетических цепочек генномодифицированных инсектов. Его имя – Арес, и после путешествия по городу Мёртвых он готов к финальной битве…

Глава 7.

Щупальца свободы. Приквел хаоса.

Во вселенной существует бесконечное количество реальностей. Одна и та же планета в галактике пребывает одновременно в нескольких параллельных мирах, которые представляют собой бесконечное количество сценариев развития событий, метафизических путей и астральных коридоров. Большинство живых существ уверены, что ими управляет судьба и установленный ход персональной истории изменить невозможно, однако это большое заблуждение, генерируемое чётко разработанной системой ментальной маскировки. Параллельно существующих реальностей, их эпизодов и проекций бесконечное множество, но у каждой есть свой уникальный номер, цифровой код, и все они моделируются существами высшего порядка — Архитекторами реальности. В каждой отдельно взятой действительности проигрывается тот или иной ход событий, с помощью которого Архитекторы пытаются достичь Высших целей, природу которых невозможно постичь смертным ни одной планетарной расы и формы жизни. Агенты Дженптурских Операторов научились копировать информацию об уникальных номерах параллельных миров и даже получили ментальные слепки звёздных цифровых следов нации загадочных Архитекторов, однако проникнуть в их суть им пока не удалось. Тем не менее коллективный майнинг Околечной хранит цифровую копию каждого оттиска найденных отпечатков тени Архитекторов и не оставляет попыток их расшифровать…

*****

Планета Земля, Российская Федерация,

Цифровой отпечаток экспериментальной реальности №XZ2954

в базы данных МНКУ ЕПИ.

Совершенно секретно.

Срок хранения — бесконечно.

Н-ск, 1997 год

Совсем немного времени минуло с тех пор, как люди вдохнули изнурёнными, прокуренными, стянутыми раковыми клетками лёгкими первые глотки живительного, чуть солоноватого запаха свободы. В то время всё казалось игрой, незаметным социальным опытным исследованием, которое должно было ещё раз доказать величие власти государства и закона над разумом и личностью. Эксперимент этот был незаконнорождённым детищем маленького смешного человечка, самоотверженно верившего в выдуманную им идею создания района-утопии без каких-либо институтов государственной власти. Видимо он в своё время начитался фантастов, постмодернистов, хиппи, нонконформистов и прочей сентиментальной чепухи. Она, эта самая чепуха, животворяще сдабривала мозги и души прыщавых подростков, проводящих время своего полового созревания в библиотеках, за суррогатным коктейлем из философии и медицинской энциклопедии. Отрываясь от научной литературы, завистливо следили ботаники из-за своих огромных очков за более удачно смоделированными природой индивидуумами, наслаждавшимися всеми красками открывшегося им вдруг нового подросткового мира, но будущее всё расставило по местам…

Впитывая знания с каждой прочитанной книгой, с каждой буквой, угловатый подросток втягивал в себя отравленные молекулы, которые складывались в его юношеском мозгу в довольно странный и непонятный для сверстников калейдоскоп мировоззрения и мечтаний. Неординарный ум, всегда стремившийся вырваться наружу из никчёмного смешного тельца, с каждым годом набирал обороты. Он приобретал всё более фантасмагорические краски, которые, впрочем, были никому незаметны со стороны и накапливались в одну маниакальную идею свободы. Слово «Свобода» — зациклившись пульсировало в его висках и уходило куда-то глубоко внутрь, поглощая собой всё естество. Может ли общество жить без государства? Этот вопрос не давал покоя и свербел с каждым годом всё сильнее.

Вкратце, предыстория зарождения нового способа существования людей в экспериментальной параллельной реальности № XZ2954 антитентуры Юпитера крайне проста. Веками формировавшиеся институты власти, казавшиеся столь незыблемыми, стоящими на столпах своих сторожевых псов — религии и пропаганды, оказались всего лишь жестяным колосом на глиняных ногах. Небольшой толчок привёл в действие невосстанавливаемый, необратимый механизм разрушений, тысячелетиями накапливаемых внутри общества. Тот самый маленький смешной подросток, имя которого навсегда скрылось за занавесом истории, пройдя все концлагеря российского образования, обладая малым шансом самореализации в социуме, всё-таки сумел им воспользоваться. Он превратился из школьного угловатого ботаника, в избитом временем маловатом пиджачке, исплёванном из ручек и исписанном мелом надписями типа «лох», в крайне влиятельную личность на политической арене.

Персонаж этот стал к тому времени доктором каких-то невнятных наук, разносторонне развитой личностью, обладавшей немыслимым даром вызывать доверие в людях. Был ли он всего лишь игрушкой в руках судьбы и времени, или сам представлял собой время и его неминуемую поступь, на это ответов не было. Лишь Дженптурские Операторы догадывались, что этот человек — цифровой код, алгоритм в очередном эксперименте Архитекторов реальности. Но именно он, точнее его проекция, обладая великолепным образованием, неизвестно каким образом, впитанным от корыстолюбивых преподавателей и пыльных полок заштатных библиотек, нашёл очередную лазейку в законодательстве. Несовершенство закона позволило создать колыбель того мира, в котором экспериментальная реальность № XZ2954 существует по сей день. Тогда это место называли «экспериментальный район, освобождённый от социальной власти» (не знаю, как чиновники выдумывают эти названия, но сокращённо получается почему-то ЭРОС). Потом были «Зона свободная от власти», «Зона Свободы» и, наконец, просто — Зона. Конечно странно и в чём-то символично осознавать, что прообразом самого свободного во всех параллельных реальностях Земли экспериментального общества и свободы в самой сути своей является зона, но что имеем…

Как бы там ни было, но пройдя все возможные законодательные, исполнительные, бюрократические и прочие препоны, одержимый идей социума без государства герой создал модель общества, которую родил его воспалённый знаниями и желанием счастья всем и вся мозг, в отдельно взятом районе небольшого уездного города Н-ск. Модель была крайне простой — свобода от власти во всех её проявлениях. Все средства, за которые существовал гигантский аппарат гос.управления были переориентированы на повышение благосостояния жителей и самого района. Выбор локации рекреации эксперимента осуществили на основании психотестирования менталитета населения, методика которого так же была разработана нашим героем. Итак, место (дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир) было выбрано. Жители подписали необходимые индульгенции. Власти издали несколько законодательных актов местного пошиба, и именно тогда в одной из реальностей была поставлена точка в том пути прообразов человечества, которыми оно шло долгие-долгие годы.

Из Зоны были выведены (весьма неохотно) все подразделения милиции и установлены камеры наблюдения. Район изолировали от въезда нерезидентов, повсеместно смонтировали кабины голосования для принятия решений, а всему населению раздали в виде брошюр скудные правила, эдакий закон жизни, являвший собой гибрид Библии и «Капитала» Карла Маркса. Налоги от деятельности жителей района монетизировались и выставлялись на суд траты народа. Все государственные законы и кодексы признавались внутри Зоны недействительными, правила предлагалось определять инстинктивно.

Наверное, покажется странным и невозможным существование Зоны в течении какого-то длительного времени. Самым ожидаемым результатом исследования, в котором никто не сомневался, было погружение рекреации в хаос, показательное изгнание её праотца из властных структур и торжественное низвержение идеи полной свободы от власти. Но что-то пошло не так. А в связи с тем, что трансляция событий на Зоне в виде реалити-шоу велась в режиме он-лайн абсолютно свободно по всему миру, ветер перемен разнёс эту идею по земному шару, точнее по одной из его проекций, как семена сорного одуванчика. Внезапно (сначала не было неясно совпадение это или нет), в течении короткого времени, Зона расцвела во всех направлениях и ипостасях своего существования. Буквально все сферы жизни пронзил расцвет и благополучие. Наука, творчество, культура, удовлетворённость от жизни внутри Зоны, всё кричаще выделялось среди серости и безнравственности, царивших вокруг. Катализатором неожиданного взлёта послужило открытие, сделанное младшим научным сотрудником одного умирающего и разлагающего НИИ, Ионом Сундиковым, по чистой случайности оказавшимся на территории Зоны. Этот безумный м.н.с, соединив биотехнологии и сотовую связь совершенно случайно, как обычно это бывает в науке, нашёл способ стимулирования телепатических возможностей в человеке путём вживления биочипов в мозг. Технология оказалась дешёвой и моментально разошлась внутри Зоны, сыграв решающую роль в дальнейшей истории параллельной реальности человечества под кодовым номером XZ2954. Разумеется, в ходе анализа очередного эпизода под тривиальным названием «открытие» был очевиден цифровой след тени Архитекторов, зафиксированный Операторами Дженптура.

*****

Научно-исследовательский институт тех времён — это серые стены, помнящие былое величие, отколовшаяся повсеместно плитка, угрюмо бредущие старики, бездарно положившие свои жизни во славу никому не нужных идей. Бесславно, день за днём они стояли в очереди в последний путь. Отслоившийся линолеум, облупившаяся штукатурка, отходящая от дверей и окон белая краска, закрашенная паутина ветхих коммуникаций, загаженные сортиры. Как саркофаг былых доктрин, НИИ возвышался серым замком над депрессивным месивом осенних улиц Н-ска. Внутри всегда царило трупное безмолвие и какая-то отрешённость перед катящимся под откос истории железнодорожным бронепоездом науки.

То тут, то там по институту бродили зомбированные старики, бывшие параноидальные учёные мужи, живущие только воспоминаниями о годах прошлых мечтаний, горений, и несбывшихся желаний, тени которых летали как призраки в каждом закоулке этого постсоветского, позабытого финансированием монстра. Жизнь каждого сотрудника патологического заведения представляла собой бесконечную битву с собственными умерщвлёнными фантазиями. Все они в прошлом жаждали славы, не спали ночами, вожделея и взращивая толику изобретения, которое хотели подарить человечеству, продлив тем самым себя в веках. Их немощные тела и шаркающие, съеденные грибком ступни, до блеска натирали стулья и полы жутких коридоров НИИ.

В лабораториях, заставленных грязными пробирками, просроченными реактивами и пробами, на покрытых паутиной полках, заваленных биоматериалом и заросших пылью, среди полусгнивших в спирте человеческих и животных органов, погибали былые, уже неактуальные замыслы. После соединения соц-ком-полит, и Бог знает каких там ещё идеологических технологий с живой природой, неудавшиеся гибриды полуживотных-полурастений, представляли собой довольно мрачный паноптикум, крайне напоминающий кунсткамеру. Аппаратура для вивисекторских опытов была изготовлена таким же извращённым, как и всё здесь, умом почти столетие назад. Её дизайн напоминал старые чёрно-белые фильмы-ужастики про учёных — утончённых безумцев, взывающих к жизни трупы умерших людей. Оборудование впечатляло страшными стрелочными приборами, продолговатыми окошками и отвалившимися витиеватыми ручками на блоках управления. Оно сияло голубыми молниями статического электричества и рябило в глазах крохотными цифрами на циферблатах.

Среди этого сказочного многообразия и явился Ион Сундиков. Это был ищущий худощавый юноша, решивший после окончания биофака посвятить себя бесславному делу науки. Помогли ему в этом случай и давно забытое понятие «распределение». Старый заведующий лабораторией исследования корреляционных явлений в процессе размножения одноклеточных, Иосиф Генрихович Капельмейстер, совершенно случайно проник в своём полуразложившемся костюме ярко зелёного, съеденного молью и экспериментами (а может и экскрементами) цвета, с напоминавшими политическую карту мира разводами и отвисшими коленками на бесформенно-бесцветных брюках-дудочках, на «Ярмарку вакансий» местного биологического факультета политехнического института города Н-ск. Пришёл он туда подёргивая левой рукой, прихрамывая правой ногой и выполняя директиву 1934 г. по отбору квалифицированных выпускных кадров ВУЗов имени ЦКВЛКСМ, Славы КПСС и прочих достойных мужей тех прекрасных времён.

В общем там они и нашли друг друга. Старый добрый полуразвалившийся зомби и молодой хиромант с нездоровым блеском в глазах и весьма подозрительной внешностью.

*****

В тот знаменательный день, точку невозвращения, как говорят авиаторы, Ион вплотную подошёл к реализации главной, генеральной идеи последних лет своей жизни. Он создавал лекарство от всех земных болезней. Идеальный, бесплатный, сверхбезвредный транквилизатор-антидепрессант, который по его замыслу должен был излечить все известные и даже пока ещё не известные заболевания человечества. Естествоиспытатель бессонными ночами придумывал название своему эликсиру жизни, этому философскому камню современности. Но почему-то получалось то смешно, то мрачно. Один раз это был «дендрохероптиклопиус», в последующем воспалённая фантазия алхимика рождала «ангельский котёл» или «пустынный океан бессловесности». Однажды ему показалось, что он в одном шаге от визуализации своей мысленной идеи, которая была воплощена в прообразе яркого названия «иллюзионейроманипулятор». Но то, что ночью казалось сверхназванием, утром рассыпалось, как пепел от кострища, согревавшего одинокого путника в холодные сумерки.

Последние годы своего институирования и академничевства Ион посвятил делу алхимии. В силу отсутствия знаний и слабого восприятия мозговыми клетками теории биологии и химии, экспериментальный путь реализации был для него единственно возможным, в связи с чем все бесчисленные эксперименты он проводил исключительно на собственном организме. Разумеется, они давали не самый положительный результат с точки зрения поддержания здорового образа жизни. Но Ион никогда не сдавался. Поражения, которые в основном несли за собой жуткое похмелье и уныние, он воспринимал как должное. Молодой учёный стойко продвигался вперёд и бодро смешивал в немыслимо жутких пропорциях и сочетаниях все доступные к покупке в аптеках города вещества.

К экспериментаторскому дару Иона местные фармацевты с определённого времени относились крайне настороженно. Тем более что после каждой закупки «материала», как он его называл, алхимик непременно являлся за новыми препаратами в весьма взъерошенном и социально опасном виде. История этого замечательного человека, сыгравшего столь значительную роль в жизни экспериментальной реальности № XZ2954, была очень важным эпизодом для очередной сюжетной линии Архитекторов.

Итак, Ион в назначенный день «Х», после очередного, почти удавшегося алхимического эксперимента по созданию философского камня, явил свою особу народу. Сей нечастый гость альма-матер сходу, чудом и совершенно случайно попал на ярмарку вакансий. В принципе он давно задумывался о будущем. Оно грезилось ему в радужных, ватно-розовых тонах и оковах иллюзионейроманипулятора. Ион представлял себя в обществе длинноногих, пышногрудых девиц, праздно проводящим время на одном из вечно зелёных островов Карибского (тут сказывались пробелы в знании географии) бассейна.

Но вместо этого, насмешница-судьба непостижимым образом свела молодого человека в прокуренном коридоре его пятилетней каторги — Политеха с Капельмейстером. Эти два, казавшиеся совершенно несовместимыми, разнополюсными человека внезапно нашли друг друга. Что ни говори, а старческий маразм весьма близок состоянию, вызываемому алхимическими экспериментами, что и послужило корневой основой этого странного содружества.

После недолгого пятичасового общения, Ион и Капельмейстер ударили по рукам. Каждый из них преследовал свою маразматически-бредовую цель, подвергаясь собственной парадигме. Уже через месяц после успешного завала сдачи диплома, Ион предстал пред ясные очи Капельмейстера в качестве соискателя на должность младшего научного сотрудника НИИ биологии и техники человеческого организма. В силу отсутствия других соискателей и убытия в мир иной уважаемого всеми лаборанта Эммануила Зильбермана, Ион был безоговорочно зачислен в коллектив и незамедлительно приступил к исполнению своих трудовых обязанностей, которые понимал к слову сказать весьма своеобразно. Коллектив молодому естествоиспытателю пришёлся крайне по душе, тем более что именно таким он и представлял себе загробный мир. Даже имена и отчества престарелых зомби вызывали в юноше благоговейные воспоминания о волшебстве и прочитанных книгах в стиле фэнтези. Были здесь и Ираклии Виленовичи, и Амвросии Зевсовичи, и даже Афродита Иеромонаховна. Все они смотрели на него из глубины веков, с доски почёта НИИ, что инстинктивно на уровне подсознания пробуждало в Ионе потребность творить и создавать магические эликсиры, которые, конечно же, надо было незамедлительно опробовать на лабораторных крысах в своём лице.

Особый восторг вновь испечённого младшего научного сотрудника вызывали мириады колб, иссушенных компонентов, таблиц, генетических моделей, недоступных его пониманию фантастических механизмов и препаратов. Он так бы и стоял посреди этой неведомой и прекрасной цитадели магии, если бы его не окликнули:

— Иоша, мой верный ученик и последователь!

Конечно это был Капельмейстер во всей своей красе, спешащий со скоростью убитой черепахи на рабочее место.

— Пойдём, мой юный друг, нас ждут великие дела! Ох сколько нам с тобой надо всего переделать, передумать, перевыдумать!

Ион суровой коварной рукой действительности был выдернут из своих мечтаний, которые роились в его голове редкими кучками после вчерашнего неудачного эксперимента со смешиванием снотворного с мочегонным и Виагрой. Мозг его в тот момент представлял собой горошину, то и дело катающуюся туда-сюда по пустой черепной коробке. Алхимик посмотрел невидящим взором вокруг и заметил объект, который издавал смущающие его звуки. В силу природной доброты и человеколюбия, вместо того чтобы пойдя на поводу первой идее пристукнуть возмущающий фактор как назойливую муху, он по-воловьи потупился и уныло побрёл за мертвенно-активным старичком куда-то вглубь страшных коридоров НИИ.

Их путешествие, в котором Капельмейстер беспрестанно что-то говорил, а юный учёный честно, но безуспешно пытался понять его речь, закончилось в маленьком, узком, загаженном кабинете с порванными и затёртыми временем креслами. Как сказали бы незабвенные Ильф и Петров «из дворца». Здесь царил запах лекарств, плесневелой бумаги и пыльных книжек различного содержания от «Апрельских тезисов» Ленина, до Пентхауса выпуска 1967г.

— Итак, — начал Капельмейстер, — надо тебя посвятить в суть нашей работы, этап пути на котором мы сейчас стоим, те задачи и надежды, которые мы возлагаем на тебя. Вот уже многие десятилетия мы изучаем телепатические возможности человека на примере его ближайших сородичей — свиней. Проделаны тысячи, я повторяю тысячи, а может и миллионы великолепных опытов, созданы корреляционные кривые. Мы вплотную подошли к одному важнейшему открытию — передаче колебаний биоволн свиного мозга, при чём именно сосредоточенных на половой функции, от одной свиньи к другой. Ну вот скажи мне, Ион, откуда свинья может знать, что её хочет хряк? А ведь знает, собака такая, хоть убей, а знает! К сожалению, со свиньями последнее время перебои. Финансирование, сам брат, знаешь у нас какое… Но мы не сдаёмся, нет, это не в наших правилах!

При этих словах старик ловко вытащил с полки несколько весьма увесистых папок и бросил их перед Ионом, поднимая с насиженных мест клубы едкой пыли.

— Вот тебе. Всё это надо внимательно прочитать, обдумать и включиться в процесс! Работа интереснейшая, не сомневаюсь, что она тебя увлечёт, как и нас!

Ион безучастно смотрел бессмысленным взглядом на происходящее вокруг него и вдруг изрёк эпохальную фразу, перевернувшую потом всю действительность:

— Мне нужна полная свобода, и я доведу проект до конца!

Эти слова понравились меланхоличному старцу. Он даже вспомнил себя, таким же юным, полным надежд доцентом, у которого всё было ещё впереди. На его бесцветных глазах навернулись слезы.

— Ну что ж ты прав, мой милый мальчик! Юность как всегда права. Итак, ты понял идею, предоставлю тебе всё, что есть у нас. Работай, открывай, советуйся, радуйся, не спи ночами! В общем, вперёд! Лети, мой смелый сокол!

*****

И сокол полетел. Первым делом он полетел в хранилища медикаментов и препаратов, чтобы оценить возможности тех кладовых, которые перед ним открывала удача. Доброхотные, много — и не очень многословные хранители тайн НИИ, с огромным энтузиазмом посвящали его в расположение института, его самые укромные уголки. Вскоре он наткнулся на то, что всю жизнь искал. Прочь проклятые аптеки! Вот он, кладезь его мечтаний, пещера Али Бабы! И ничего, что всё здесь просрочено уже лет на двадцать, это даже лучше. Между стеллажами и россыпями пилюль, бутылочек с мутными жидкостями и колбочек, среди этих драгоценных артефактов, за дверью с кодовым названием «ХрЕКИС», Ион кинулся на пол и забылся в предчувствиях и благоговейном экстазе. Словно золотом он осыпал себя старыми иссохшими жёлтыми таблетками, превращающимися в порошок прямо в ладонях.

— Я знал, знал! — повторял он про себя и смеялся, смеялся, смеялся.

Это были самые счастливые месяцы жизни нашего экспериментатора. Между тем, время не останавливалось, Зона родилась и развивалась. Непонятно как, но Ион с отличием прошёл психотест, конечно списав его самым бесстыдным образом, благодаря чему был зачислен в Зону, став её завзятым резидентом. После получения зоновской «грин карты», молодой человек растворился в нирване и решил, что на него снизошла благодать Господня. Попасть в такое место как НИИ, да ещё и в тот момент, когда вокруг него была построена Зона безвластия! О таком счастье он мог только мечтать, как о райских кущах. Как сладкий сон пролетели последние несколько недель (месяцев, лет, десятилетий?).

И вот в одно прекрасное летнее утро, когда действие вчерашнего экспериментального философского камня уже почти закончилось, а нового ещё и не думало начинаться, на трудовом боевом посту не слушающиеся руки учёного уронили мобильник. Как назло, именно сегодня ему как раз должна была позвонить его муза — Медуза Горгонер, подающая надежды молодая панк-рок певица. В бреду алхимических экспериментов мерещилась она ему в образе прекрасной феи, этакой смеси Жанны Д’Арк, мадонны Боттичелли и Янки Дягилевой. Но нелепая и досадная случайность с мобильником в купе с новой экспериментальной формулой Иона, могли поставить крест на давно запланированном сексуальном контакте.

Вот тут-то и пришла Иону идея генезиса биохимиотехнологий и радиосвязи. Приняв в ХрЕКИСе горсть очередных неизвестных препаратов со стёртым наименованием на истлевшей упаковке, встав перед зеркалом, держа в руках грязный ржавый скальпель, он просто всунул остатки платы от разбитого мобильника в свою лоботомированную голову. После этого самодеятельного хирургического вмешательства, надев грязный медицинский колпак с красным крестом посередине, алхимик проследовал на рабочее место и приступил к своим ежедневным трудовым обязанностям — просматриванию порно в интернете, общению в чатах, тупому чтению электронных анекдотов, сетевым играм и прочим баловням национального правительственного проекта «Образование» и «Льготный интернет институтам и учёным».

Какое-то время Иона ничего не беспокоило. Он даже было позабыл о торчащем в мозге мобильнике. На обеде, побывав в институтской столовой и что-то машинально съев, молодой человек почувствовал странный прилив лучистой энергии, после чего ощутил неведомые доселе электрические сигналы непосредственно в мозге. Примитивный хрипловатый голос невидимой Медузы произнёс прямо в его голове:

— Здоровье!

Медуза всегда говорила так вместо привычного всем «привета», пытаясь показать свою неординарность. Ион от неожиданности сел. Осмотревшись, он собрался с силами, сгрёб в кулак остатки самосознания и воли, и не увидев никого пролепетал привычное:

— Ты где… — как слепой ощупывая воздух вокруг руками.

Нет, не сказать, что он испугался. Галлюцинации бывали у него и раньше, при чём довольно часто. Но тут чувствовалось что-то уж слишком реальное. Со стороны выражение лица ничего не понимающего Иона в этот момент представлялось окружающим довольно комичным.

— Сказала бы я тебе в рифму… Дома я, где мне быть, родичи на работе. Короче ни о чём. Ты чем занимаешься, всё экспериментируешь?

Моменты осознания они всегда самые сложные моменты. Именно их и проходил сейчас Ион, переваривая ситуацию с погружением голоса Медузы внутрь мозга своим повреждённым мыслительным аппаратом, или тем, что от него осталось. Единственное что он смог внятно в тот момент произнести в ответ было:

— Да… И кажется хватанул лишнего…

Ответ не заставил себя ждать:

— Давай сло́вимся!

Ион благоразумно всё же решил взять тайм-аут и ответил:

— Конечно, вот только закончу пару дел и наберу тебя.

Правда каким образом он её наберёт, в тот момент экспериментатор не имел ни малейшего представления. Ведь номер Медузы теперь был крепко накрепко имплантирован в его дурную башку вместе с микросхемой мобильника.

— Через час жди звонка. Если не звоню — набери. ОК?

— Конечно ОК, неужели не ОК, — сказала про себя Медуза, — пусть он, конечно, и полный отморозок, чует моё сердце, здесь явно попахивает интересным приключением.

Девица нажала кнопку отбоя и поставила сигнал будильника на час.

Дела у Иона действительно были. Надо было понять, как же всё-таки такое возможно — внутри своей собственной головы разговаривать с кем-то посторонним. При чём не в снах молодого дворника, а в реальности, прямо здесь, в НИИ. Никак не смог младший научный сорутдник уложить сии непонятные вещи в своём, и без того не отягощённом мыслительными процессами, скудном мозговом аппарате. Умственная активность никак не стимулировалась, и он пошёл сдаваться своему научному руководителю проекта — магистру чёрной и белой магии Капельмейстеру.

*****

В тот день Капельмейстер был как всегда гиперактивен. Он сидел в своём замшелом кресле цвета затухшей зелёной кожи и узловатыми пальцами, скрученными старческой подагрой, перебирал артефакты. Каждый из них хранил для него бесценные воспоминания. Вот рука коснулась иссохшей статьи в журнале «Юные натуралисты». Именно в ней впервые вошёл в большой мир науки и техники юный вундеркинд Йося, с коротким повествованием о гибриде муравьеда и пчелы, которого он сам вывел в летние каникулы. Это была весёлая интеграция принесённого под рубашкой пчелиного улья в клетку заезжего зоопарка с надписью: «Муравьед — редкое заморское животное». Мечтательная улыбка покрыла чело старца, рука автоматически почёсывала давно прошедшие пчелиные укусы и набитую командирским ремнём сурового отчима великоучёную задницу.

Вот пальцы профессора перелистывают несправедливо неопубликованное и отвергнутое всеми таблоидами гениальное творение, бесценный труд «О вреде и пользе мастурбации, её мифах, реальности и влиянии на рост волос». В нём была предложена и обоснована, с приведением конкретных научных выкладок, бесчисленных доказательств и практических экспериментов, методика лечения облысения у мужчин среднего возраста путём многократного многочасового рукоблудства.

— Было́е, всё было́е! Где те пышногрудые фемины, что насыщали моё воображение? — думал про себя амбициозный Иосиф, — Где та нескончаемая потенция, получившая с годами приставку «им»? Где те планы, бессонные ночи под кофе и сигареты, дешёвый портвейн и песни Высоцкого? Эх, физики-лирики, светлое будущее и коммунизм во всём мире, в ярком сиянии электрификации всея Руси! Куда ушло всё это?

В сей титанической задумчивости и застал м.н.с. Сундиков своего умудрённого опытом и годами наставника. Скрипнув, открылась серая облупившаяся дверь и перед Капельмейстером, как тень отца Гамлета возникла тень отрока Иона. Одет он был в протёртые джинсы и закапанный реактивами, прочими неясными жидкостями и порошками из бесчисленных кладовых ХрЕКИСа халат. Его бессмысленное лицо и ничего не выражающие белёсые глаза выгодно подчёркивал нелепый колпак с красным крестом, на котором проступали капли крови и чего-то ядовито-жёлтого цвета, похожего на мозговую жидкость. Довершала картину многодневная щетина и неясно зачем, видимо на всякий случай, прихваченный из коридора странный предмет, напоминающий миниатюрную косу.

— Ну всё, вот моя смерть и пришла!

Это было первое, что пришло на ум поднявшему глаза Иосифу Генриховичу в приступе деменции.

— Что ж, я прожил долгую счастливую жизнь, — пытался успокоить он себя, но почему-то не на шутку испугался, — нет, я ещё не готов, я ещё столько не сделал! Я ещё нужен Земле-матушке, я ещё поборюсь!

Хотя и не так сын Генриха Капельмейстера воображал себе лики смерти, но Ион в тот момент представлял собой столь живописную картину мифического загробного мира, что следующий неадекватный поступок профессора надолго потом вошёл в короткую память алхимика. В глазах Капельмейстера за несколько мгновений вдруг пронеслась буря эмоций, чувств и вся его жизнь, а вместе с этим изменялось и выражение лица. Вдруг одновременно оно отобразило страх, ненависть, смелость, любовь, умиротворение и решимость. После этого Иосиф Генрихович, с небывалой для его возраста проворностью, вдруг кинулся перед Ионом на колени (надо ещё сказать, что склероз к тому времени полностью стёр из памяти старика как всю историю с зачислением Иона в НИИ, так и его образ), начал хвататься цепкими пальцами за полы халата и кричать:

— Нет! Я ещё не готов! Дай мне ещё времени! Я нужен человечеству! Возьми лучше мою жену, костлявая!

Потом Капельмейстер принялся по-детски плакать и с криком: «Русские не сдаются!» (хотя был чистокровным потомственным евреем) и «Изыди!», освятив себя крестным знаменем, вдруг схватил первое, что попалось под руку. Под руку попался увесистый бюст отца русской науки Михаила Васильевича Ломоносова, которым профессор больно вдарил вконец оторопевшему Иону в область солнечного сплетения.

Не выдержав молодецкого напора отвергающего смерть, неготового к вечному неудавшегося кандидата на очередь к вратам в рай ренегата Капельмейстера, Ион пал со звуком мешка с костями на давно не мытый паркет, раскинув иссохшие руки и больно ударившись головой. Впрочем, он уже этого не почувствовал. Колпак слетел с его буйной головы, обнажив темя естествоиспытателя с врезанным неумелыми руками в мозг мобильником, запёкшимися коростой следами крови и первой стадией сепсиса. По комнате растёкся подлый приторный запах гниения.

— Я победил смерть! Я победил её! — раздался на весь институт ликующий крик первопроходца к вечной жизни.

Прошло мгновение, другое. Вопреки скудным представлениям о жизни призраков и библейских притчах Капельмейстера, смерть не исчезала. Она не превращалась в пепел, не рассыпалась в прах, а наоборот, начала постанывать и судорожно подёргивать членами. Кроме того, при более пристальном взгляде на «смерть», иссохшее тело Иона с распростёртыми руками и умиротворённой небритой бородкой, вздёрнутой вверх, стало подозрительно напоминать профессору-душегубу распятого Иисуса Христа.

— Боже милостивый, — пронеслось в мозгу Иосифа Генриховича, — что же я натворил!

Далее следовала немая сцена из романа Гоголя «Ревизор». Вернувшись в мир реальности и вернув способность логически мыслить, сын Генриха Карловича, когда-то действующего члена Всемирного общества филантропов-филателистов, более внимательно изучил предмет своего бандитского нападения и преступного злодеяния. Поохивая, как доброхотная бабушка, старый учёный предпринял безуспешные попытки объяснить происходящее.

— Если это не смерть или не сын Божий…

Пока связать поверженный образ Иона с миром живых его сознание отказывалось.

— То это поверженное священным бюстом Ломоносова существо… Кстати, кого оно мне постоянно напоминает? Это явление явно требует подробнейшего исследования. При чём даже не в наших условиях.

Он пытался развивать эту мысль дальше, но в собственной голове услышал только звуки завывания ветра и бесконечную пустоту. К его кабинету на крики «Я победил смерть» со всех сторон стали подтягиваться зомбиобразные старики и старухи всех мастей, для которых данная тема была особенно актуальна.

В этот самый момент у Медузы Горгонер зазвонил мелодией похоронного марша будильник в мобильнике, зовущий к пробуждению ото сна, переносящего её из мира фантазий в действительность несбывшихся желаний. Инстинкт протянул её руку с накрашенными чёрным лаком ногтями к телефону и набрал номер, озаглавленный в справочнике коротко, но ёмко «И». Электрические импульсы пробежали по радиоканалу сотового оператора с одного конца Зоны свободы на другую. Преобразованные вызывные сигналы достигли приёмного устройства вызываемого абонента и ворвались в отключённый мозг спящего летаргическим сном Иона. Автоматически принятый сигнал достиг голосовых связок и мертвенно лежащий организм, колебаниями гортани которого управляло электричество, внезапно заговорил сразу двумя голосами, при чём женским и мужским.

90% из видевших это происшествие некросотрудников НИИ незамедлительно из атеистов превратились в рьяных поборников веры. Некрещёные покрестились, постриглись в монахи и после до конца своих дней проводили время в молитвах, жертвенных самоприношениях и самобичеваниях. Кое-кто даже заделался чудотворцем.

Диалог, впрочем, произнесённый во всеуслышание гортанью находящегося в забытьи Иона, словно в театре одного актёра, был крайне банален:

— Ну что ты освободился?

— Полностью.

— Что делаешь?

— Лечу.

— Куда?

— Куда хочу. Всё больше к свету.

— Через туннель?

— Да, через чёрный туннель.

— Ладно, полетаем вместе?

— Хорошо, только надо прилететь в зону досягаемости.

— Так прилетай. Только не позже шести и в пол седьмого встречаемся на Гамаке, ты меня-то хоть помнишь?

— Конечно. Ты — чёрное пятно.

— Чёрное — ключевое слово. Значит помнишь. Всё, до встречи в аду!

Немая сцена из бессмертного «Ревизора» Гоголя повторилась ещё раз. В воздухе пронеслось «Свят-свят», после чего озадаченные зомби, движимые неистребимой силой человеколюбия, охая и стеная схватили бездыханное тело Иона за ноги и, погромыхивая его непутёвой головой, то и дело стучащейся о пороги и ступени, поволокли его на лабораторный стол для оказания первой хирургической помощи.

*****

А вокруг эпицентра событий, НИИ, в Зоне свободы спокойно текла новая жизнь одной из экспериментальных реальностей. Исполнительная власть нехотя оставила свои бастионы и пыточные камеры, и без энтузиазма вернула народу честно отбираемые налоги. Установленное правилами обустройство Зоны состояло в следующем. По возможной к использованию возвращённой сумме налогов сначала выбирались варианты использования. При этом каждый резидент Зоны мог внести свои предложения по их использованию в установленных на улицах урнах голосования. Так как инициативу мог выдать абсолютно любой свободный гражданин Зоны старше шестнадцати лет, то наряду с капитальными ремонтами дорог, зданий, строительствами школ и приютов, нередко встречались выносимые на всеобщее голосование такие варианты как «давайте купим бочку пива и всё пропьём», или «давайте все деньги сегодня проедим, что-то настроение херовое», или «в конце концов, давайте снимем самых лучших и дорогих женщин с низкой социальной ответственностью каждому мужику».

Как ни странно, пару раз всеобщим общенародным голосованием такие предложения получали путёвку в жизнь. На зональную площадь привозили огромную бочку пива, и молодёжь абсолютно безнаказанно, под музыку рейва и ска-панка придавалась обильным возлияниям и удовлетворению своих низменных потребностей. Как вы понимаете вечеринки эти были грандиозными, фантастическими шоу, полным отрывом, выплеском всей отрицательной энергии. Но даже во всём этом было своё рациональное зерно, часть эксперимента Архитекторов

Стоит отметить, что законодательная база Зоны свободы была субстанцией крайне зыбкой, варьируемой и постоянно меняемой на основе народного мнения. Эксперимент выявил ряд противоречий фактического хода событий с обывательскими представлениями о государстве и его назначении. Всеобщее бытующее мнение, что беззаконие есть зло, спасение от которого зиждется лишь на доблестных плечах наших верных палачей и политиков, оказалось всего лишь развенчанным мифом. Отсутствие чётких правил и системы наказаний неминуемо ввергает Зону в хаос, без них все сразу превращаются в маньяков и убийц, начинается всеобщее умопомрачение, анархическую рекреацию захлёстывает волна воровства, насилия и грабежей. Таков должен быть ожидаемый итог эксперимента по ликвидации государственных институтов. Но всё произошло с точностью до наоборот. С уходом милиции моментально прекратились все преступления. В дальнейшем многие аналитики экспериментальной реальности пытались объяснить этот факт и пришли к выводу, что в общем народ абсолютно а-преступен. Преступления происходят из-за несовершенства законов и подогреваются на вертеле его вершителей. Впрочем, они зачастую и творятся ими.

С отменой и изгнанием ГАИ безопасность дорожного движения в зоне свободы стала резко улучшаться, народ стал вежливее и добрее. Вместо бездарных решений народных псевдоизбранников, выбирать путь траты законно заработанных денег, распоряжаться ими, стал электорат. Информацией управлял сервер. А серверу не надо дачи на Рублёвке, модели-любовницы и сына-дегенерата, просаживающего деньги на дорогие тачки и пафосные клубы.

Неразрешимые без тяжёлой волосатой руки блюстителей закона и судебной системы вопросы, решились сами собой. Абсолютно естественным и непринуждённым путём. Благодаря открытию горе-естествоиспытателя Иона Сундикова, получившего название ИОС, в каждую голову жителей-резидентов свободной Зоны были имплантированы микрочипы, позволявшие им как общаться, так и принимать массу информации. Второй канал передачи данных был жёстко соединён с сервером, на который записывалось всё происходящее вокруг индивида.

Благодаря новым технологиям и принимая во внимание тот факт, что Зона была изолирована от внешнего мира, совершать преступления стало попросту невозможным. Спорные вопросы решались крайне просто. Человек, считающий, что некий инцидент имел место быть, помещал свою претензию в электронную урну. Сообщение моментально обрабатывалось, и все резиденты Зоны получали непосредственно в мозг файл с реальной картиной произошедшего, при чём глазами нескольких свидетелей, подробное описание претензии и возможные с точки зрения компьютера варианты решения. Большинство голосов и решало судьбу дальнейших событий. Нет, наказания конечно были неизбежны. И зависели они от фантазии потерпевшего, обычно смягчаемой народным мнением. Убежать, скрыться от возмездия стало невозможно. Беспощадный и холодный компьютер находил тебя в любом месте Зоны. Удалять микрочип было бесполезно, столь тесно он был связан с нервной системой, мозжечком и гипоталамусом.

Бывшие милиционеры и участковые, депутаты и главы округов вместе со всей свитой, поневоле оказавшиеся заложниками Зоны, нашли в ней новую жизнь. По всеобщему, сошедшемуся воедино, мнению они были временно превращены в разнорабочих и отрабатывали накопившиеся грехи свои перед населением в поте лица. Трудились на стройках, свалках, погрузочно-разгрузочных работах. Вот тут-то они и стали по-настоящему служить во благо народа, то есть делали ровно то, о чём столько лет говорили и кричали, стуча себя кулаками в грудь. Слуги народа подтвердили своё название реальными делами, ведь должен же народу кто-то служить. Народ-то он ведь есть хочет, ну и пить иногда…

*****

Комментарий Оператора ситуационного центра №R98265q5817t50-18Чt: На этом перехваченный фрагмент цифрового следа тени Архитектора и информация об экспериментальной реальности № XZ2954, сгенерированной в параллельных мирах планеты Земля, находящегося в антитентуре к Юпитеру обрывается.