Обратная сторона Юпитера

Алексей Анатольевич Рожков, 2022

Коренное население Юпитера в результате безжалостных экспериментов с боевым вирусом оказалось навеки заключённым в виртуальных тюрьмах-капсулах и существует за счёт добровольного майнинга собственного мозга. Власть на планете захвачена Операторами насекомых Империи Дженптура и бессмертным бестелесным Ча. И только он, Избранный, ментальный мастер чёрного уровня, смог противопоставить Империям Тьмы силу правды Сопротивления. Он – последняя надежда юпитерианцев в войне, в которой нет победивших и проигравших, потому что поле битвы – души пленников колец Юпитера. Только Очищенный сможет бросить вызов Операторам и вступит в Последний бой с самим Великим Образом Ча, вмещающем в себе тысячи генетических цепочек генномодифицированных инсектов. Его имя – Арес, и после путешествия по городу Мёртвых он готов к финальной битве…

Глава 2.

Тайна Совета Девяти.

Ровно 500 квантов назад, в далёком 4509 арканте, когда ещё были сильны Империи Стратегов, на пике конструктивизма, мир разделился пополам между Тёмной и Светлой сторонами Юпитера. Баланс добра и зла лежал на чаше весов, находившихся в постоянном движении.

Это зыбкое равновесие держало планету на балансирующей грани нейтронной войны. С переменным успехом то тут-то там вспыхивали локальные конфликты, велись молчаливые войны разведок и постоянное сотрясание лазерными бицепсами друг перед другом. Тем не менее это было время Великого вырождения. Для простых граждан по обе стороны от магнитной аномалии, оно стало периодом спокойствия и уверенности, равновесия и равноденствия. Тогда все знали где оранжевое и где фиолетовое, где свет, а где тьма, и всего две силы управляли Юпитером. Всё было просто и понятно, а от этого становилось легко жить и безмятежно умирать. Не было мировых войн, кризисов, время текло медленно, как звёздный кисар в ночь противостояния четырёх лун.

Именно в этом арканте секретный отдел равианистической гоминданы Дженптурской Республики насекомых подготовил доклад к закрытому Хурултаю Совета Старейшин, который проводила бессмертная восьмёрка, Ча Де Бздун и Мэн Ли Шай. После Имперско-Дженптурского пограничного конфликта на острове Огненных Гор, что на реке Иссрии, лидеры равианистической гоминданы Дженптура во главе с Де Бздуном поняли, что Империи Света пошли по ложному пути, предали равианистические идеалы Ху Юна, Ма Рока и колдуна Пэр Дуна. Они остановили борьбу за мировое господство равианизма на всём Юпитере. Уже тогда Дженптурские аналитики и их секретные кибернетические механизмы, тайно строящиеся в подземных лабораториях Бар Уна, в своём докладе предсказали, что период застоя и бездействия ре-эволюционной войны в мировом масштабе, неминуемо сменится падением Империй Света в перспективе не более 250 квантов.

После полупарсека постоянной медитации в горах Бетты и Омеги, на основании данных подземных кибермашин, выданных на парсах серфоленты, после расшифровки и сопоставления разведданных, наконец-то тайные сотрудники секретной аналитической службы Дженптура предстали перед бессмертной восьмёркой и великим светящимся разумом Де Бздуна. Он уже в то время передавался из тела в тело последователей — лучших равианистов, посредством машины перемещения сознания. С помощью достижений Дженптурской медицины и кибернетики светящийся разум мог существовать и функционировать даже отдельно от физического тела.

В своём докладе, тогда ещё молодой адмирал-командор Сунь Вынь Куй, рассказал о том, что период вырождения в Империях Света неминуемо сменится крахом. Тайные кардиналы Тёмной стороны уже освоили механизм переселения душ, и когда на престол Империи Максимуса взойдёт меченый Стратег с именем Гих-мэд и следом Маабдуха на челе, потусторонние силы хлынут во все концы и края Империй Света. Великая Империя Стратегов лопнет как мыльный пузырь.

— Сначала, — докладывал Сунь, — будет приведён в действие маабдухов план на одной из нейтронных станций Империи стратегов Максимуса. Нам даже открылось её тёмное название, выбранное самим Маарухилом — Чёрная пыль. Грядёт гигантский нейтронный взрыв, он и будет началом конца для Империй Света. Миллионы юпитерианцев погибнут, миллиарды будут заражены, мутации будут заложены в самом генотипе, после того как Маарухил рукой сервисмена нейтронной станции в долине Чёрной пыли нажмёт кнопку «QQ-8». Взрыв откроет портал, и воинство тьмы хлынет через него с Тёмной стороны на грешную оболочку Юпитера. На долгие десять аркантов Юпитер превратится в царство хаоса и тьмы.

Болезни и горе наполнят планету. Миллионы умрут в муках, а мутанты заполонят всё вокруг. И рухнут Империи Света, а юпитерианцы из чистейших добрых созданий превратятся в кровожадных демонов, и имя им будет — легион. Во всё вселятся частицы разбитого зеркала Маабдуха. Брат пойдёт на брата, отец на сына, прольются реки синей крови. Вместе с Империями падут все их сателлиты и вассалы — страны Гранта, племена Чаандров и Кьянов, Подводные, Воздушные царства и многие другие. Мир рассыплется как карточный домик, не останется в памяти и следа о светлом пути равианизма, который строили эти народы вместе 700 парсеков. Страны расползутся, раздерутся, погрязнут во вражде и ненависти. И не будет больше ни Единой Империи Света, ни его воинов, ни мирового равновесия. Вот такой конец ждёт весь светлый мир. Низвержение его состоится с наступлением квинлениума — 5000 года. А в шестой архиаркант мир войдёт без светлых идей равианизма, под флагами победившего воинства тьмы и миллионистической гидры.

На этом грустно закончил свой доклад молодой адмирал-командор Сунь Вынь Куй. Скупая слеза молодого самца сбежала по Куевой щеке и упала на красный ковёр Пещеры Советов Старейшин Дженптура.

Над колонным залом Пещеры повисла тяжёлая, давящая тишина, прерываемая только щелкотнёй кибернетических машин. Восемь бессмертных погрузились в глубочайшую медитацию, которая продлилась тридцать три юпетирианских дня и тридцать три юпитерианские ночи. Без прикорма и воды величайшие умы Дженптура и сам Сияющий разум Ча искали пути в смертельном лабиринте миллионов дорог возможного развития событий и не могли найти правильного выхода. На тридцать четвёртый юпитерианский день восемь бессмертных восстали ото сна и открыли все свои узкие четыре глаза. Их блюдцеобразные лица окрасились в серый цвет. За время медитации они высохли как цветки дуриандра на палящем солнце Юпитера, а их жёлтый пергаментный хитин клоками свисал с лиц и конечностей. Слово взял Всемогущий Ча:

— Комрадогеноссе, — тихо сказал он, — все мы оказались сейчас перед лицом страшной глобальной катастрофы, на пороге которой стоят юпитериане. Предсказанное нарушение Великого равновесия Света и Тьмы неминуемо приведёт к гибели Юпитера и всей жизни на планете. Только мы сейчас сможем повернуть ход истории вспять и создать такую силу, которая сумеет противостоять армии миллионистической бездны. Никто кроме нас и Великого Дженптура не в силах сохранить жизнь на планете Юпитер. Единственным выходом, когда выхода нет, является создание этого выхода.

Решающей силой, которая сможет противостоять низвержению юпитериан во тьму, будет сила, которой сейчас нет, но которую мы с вами оживотворим. В своём Великом путешествии в медитации, мой разум парил над самыми высокими горами, над Пиком Равианизма, над Паркурианскими вулканами. Он то поднимался к звёздам, то падал в кипящее лавой ядро Юпитера. И в одном таком падении от звёзд вглубь оболочки, я увидел выход в тёмном туннеле. Мы с вами, девять бессмертных, мы и только мы, родим Совет девяти, создадим девять сверхюпитерианцев, которые обладают неограниченными силой и разумом. Последнюю надежду Юпитера, непреодолимый барьер для миллионизма. Девять пламенных борцов ре-эволюции со сверхвозможностями, на которых будет возложена миссия по спасению планеты от царства тьмы.

— Юпитерская сила! Но как мы родим целых девять особей, учитывая то, что мы — самцы? — в изумлении воскликнул Мэн Ли Шай, — конечно ради жизни на Юпитере, я может и мог бы совокупиться в экстазе с парочкой моих собратьев, но боюсь даже это не поможет нашим комрадогеноссе родить.

— Ещё мал разум твой, комрадогеноссе Мэн. Не видит он сути, скрытой от нас. Младенец твой ум и надо его ещё долго растить, прежде чем я войду в твоё тело, — с усмешкой сказал Великий Ча, — нет, дорогие мои комрадогеноссе, Бессмертные! Не будем мы совокупляться друг с другом, как одноклеточные омёбы-блямблии! Ибо из Ваших старческих клоак и обрюзгших желёз ничего, кроме зловония, уже давно не производится. Иную послали мне мысль небеса.

Мы устроим конкурс красоты и отберём сто самых красивых, умных и талантливых самок Дженптура не старше восемнадцати парсов, беззаветно преданных делу ре-эволюции. Уж если и делиться, так в псевдоконечностях прекрасных дженптурианок, как бы не хотелось устроить тут старческий гомункулусный лупанарий нашему пожилому извращенцу, комрадогеноссе Мэну. Целый делин, 24 юпитерианских дня и ночи, сто самок будут во всех возможных и невозможных позах извлекать наши секреции. Они безудержно выдоят нас, насколько это позволит состояние семенных желёз. Конечно перед этой оргией нам с вами надо будет изрядно заправиться стимуляторами, энергетическим соком дерева Тантры и выполнить массаж нижних псевдоконечностей. До священного деления наши учёные изобретут специальные колбы, куда самки будут сливать наш великий биоматериал, этот фундамент строительства нового будущего Юпитера!

При рассказе Ча лица Бессмертных заметно оживились. Всю жизнь проведя в аскезе, отказе от всего биологического, будучи преданными сынами ре-эволюции и искренними блюстителями семейных традиций, предстоящий делин доения желёз был для них чем-то вроде путешествия по райской реке Крахт на мёртвые поля вечного блаженства, описываемые в манускриптах Муиддизма. В головах бессмертных старцев райская река представлялась им именно такой, как её сейчас описал комрадогеноссе Ча. Иссохшие челюсти старцев-насекомых задвигались, из их тоненьких губ активно полилась слюна-кислота, а ветхие железы почувствовали прилив вялых секреций. Сердца древних инсектов забились быстрее, на ложнолицах появился лёгкий румянец.

— Комрадогеноссе Ча, Ваша идея как всегда гениальна и неожиданна, и все мы как один встанем в последний свой бой с копьями наперевес. Надо конечно перечитать труды Мамы Мутры, а то давно не брали мы в руки световые шашки. Но кому он понадобился, этот биоматериал-то наш? — воскликнул тихим шуршащим голосом Чунь Кунь, второе лицо бессмертной восьмёрки.

— А вот тут сюрприз, мои драгоценные комрадогеноссе, — сказал Ча с хитрым Ху Юнским прищуром, — как говорил наш дорогой комрадогеноссе-пророк Ху Юн, мы с вами не политические уртизанки. И поэтому возьмём от каждого по способностям, а дадим каждому по потребностям. Так выпьем же за то, чтобы наши способности совпадали с нашими потребностями!

При этих словах Ча отхлебнул из глубокой, расписанной древнедженптурской живописью, чашки ароматного синего напитка, сваренного по секретному рецепту старинных императоров. Он медленно выдержал театральную паузу, а затем шаркающими шагами проплыл по тронному залу Пещеры Старейшин к клетке с золотым механическим летуном — голосистым пухъянским поливеем, после чего нажал секретную кнопку и зал наполнился мелодичными трелями автоматического археоптерикса.

— Это для большего эффекта и осознания моей идеи. Чтобы вы поняли гармонию между искусственным и животным, которую я заложил в основу нашего дела спасения юпитериан, — продолжил Ча, — итак, Чунь, отвечу на твой вопрос. Конкретно Ваши секреции, с давно не двигающимися, парализованными синими тельцами, не нужны никому, не говоря уж о сотне лучших самок Дженптура. В них фиолетовой плазмы, как воды в пустыне Великой Суши. Но я Вам ещё не рассказывал об одной новой науке, которую я и мои соратники, насекомые ученики-равианисты, в строжайшей тайне уже несколько лет разрабатываем в условиях абсолютной секретности. Эта наука — генетика. Так вот, последние наши исследования и применение кибернетических и медицинских машин позволили соединять различные части генетического и биологического материала. В результате аппроксимации и синергии секреций желёз бессмертных будет получен уникальный генетический код, который мы введём в опытный образец искусственной личинки. Её в свою очередь мы кристаллизируем из клеток деления самок нескольких тысяч самых лучших, отобранных специальным образом, дочерей Дженптура, прошедших необходимые генетические исследования.

Наши последние достижения в деле микротрансплантации позволят нам ввести синергетический секреционный код бессмертной восьмёрки в искусственную личинку и получить девять зародышей-куколок. Расчёт показывает, что именно девять зародышей получится из нашего с вами скудного биоматериала, который будут целый делин выдаивать прекрасные самки. Эти исследования я проводил, не зная их истинного назначении. Но вот оно открылось для меня и стало ясным, как два солнца о чёрную дыру. Эти девять зародышей-куколок мы поместим в специальные камеры роста, где они будут выращиваться в биотическом растворе из брутанаболических метеостероидов, гормонов сроста и ноотропных материалов, облучаемые радиационными кунилидами.

Так мы вырастим девять новых искусственных сверхюпитерианцев с неограниченными возможностями мозга, телами и физическими способностями, превышающими лучших мудрецов и воителей Юпитера. Мы сможем прошивать их мозг, как кибернетическую машину и загрузим туда огромные массивы баз данных и знаний по разным направлениям науки, искусства, культуры, спорта. Все знания, собранные на планете, хранящиеся во всех библиотеках будут загружены в мозговые аппараты наших искусственных детей. И самое главное. Мы привьём им качества истинных равианистов, преданных делу ре-эволюции. Мы воспитаем их, как пламенных борцов за мировой равианизм. Их основной жизненной целью будут наши с вами цели. Выращивание и программирование наших детей, согласно моего плана и расчётов, должно длиться всего десять парсеков, дальше они приступят к разработке и реализации основной стратегии спасения юпитериан.

— Гениально!

— Браво!

— Да здравствует комрадогеноссе Ча!

— Слава мировой ре-эволюции!

Со всех сторон колонного зала Пещеры Старейшин, от всех Бессмертных, раздались крики восхищения и благодарности комрадогеноссе Ча. Они стоя аплодировали гениальной идее своего вождя и лидера. Умудрённые опытом и знаниями древние инсекты, видевшие то, чего не видело ни одно живое существо на Юпитере, рыдали от восторга и невыразимой радости. Ведь комрадогеноссе Ча показал им светлый путь во тьме. Он стал кормчим, лучом света, который разгонял тёмные тучи на небосклоне истории.

И только самый старый из Бессмертных, мудрец Мудандин аль Сэих, молчаливо сидел в титанической задумчивости, не разделяя всеобщего ликования. Через некоторое время он открыл фасеточные глаза, посмотрел на всех окружающих своим глубоким, мутным, тяжёлым взглядом и произнёс низким голосом:

— Комрадогеноссе Ча, а в чём состоит та стратегия, которую будут реализовывать наши искусственные дети? Ведь они всего лишь инструмент в Ваших руках?

Ча нахмурился. Но секундное напряжение тут же скрасилось его натянутой улыбкой.

— Я ждал этого вопроса, Мудан…дин, — сказал он, растягивая слова, как бы спотыкаясь об имя мудреца, — и ждал его именно от тебя. Ведь никто не обладает столь критическим уровнем сознания, как ты. Ты наша совесть. Не даром ты старейшина старейшин всех равианистов. Наш вседженптурский дедушка-староста. Да ты прав, я не раскрыл вам суть моей главной мысли, показав только сияющий меч ре-эволюционного правосудия, оставив скрытой тактику боя. Как метко подметил пророк Ху Юн: «Голод — не тётка, вылетит — не поймаешь». Дело в том, что даже вы, о старейшие из Бессмертных, ещё не готовы пока познать Великую истину, которая открылась мне и сейчас пока не сможете понять того, что нам всем предстоит свершить спустя ровно 500 парсов от этого дня, 7 гексабря 5000 арканта. Но верьте мне взойдёт она, луна пленительного счастья, и на обломках тёмной власти напишут наши имена! Очень скоро, спустя всего несколько периодов… а что такое какие-то несколько периодов по сравнению с вечностью и мировой ре-эволюцией? Это песчинка в Бесконечных часах времени… Так вот, спустя всего несколько периодов, равианизм восторжествует на всём Юпитере.

— Боюсь, что тогда будет уже поздно что-то менять, — с безысходностью больше прошептал, чем сказал, аль Сэих.

— Да. И тут ты прав, мудрейший. Но, решение уже принято и изменению оно не подлежит, — ответил-отрезал Ча, — не к чему сожалеть и думать о том, что неизбежно. Торжества ре-эволюции и гуманистических основ общества нельзя ни избежать, ни остановить.

В зале воцарилась мёртвая тишина.

— Но не будем о грустном, друзья! Нам надо думать не о тёмных годах юпитериан и предстоящей битве, а о том как мы с вами, дорогие мои, будем дойными кракотоламусами в верхних и нижних конечностях ста прекрасных юных самок. А так как у многих из вас уже всё, что должно доиться ссыпалось в песок, у меня для Вас небольшой подарок. Сюрприз, так сказать! — торжественно смеясь произнёс Ча.

Он запустил обе конечности в карманы своих широких военных галифе и достал оттуда две таблетки-капсулы — одну красную, одну чёрную. Ча вытянул верхние педипальпы к своим собратьям и в открытых клешнях протянул им пилюли на обозрение.

— Как вы думаете, что это, комггадогеноссэ? — Ча специально заговорил картавым голосом своего любимого героя — Ху Юна.

Он сузил и без того узкие четыре глаза, из которых так и сыпались искорки смеха и задора.

— Пгавильно! — не дожидаясь ответа, довольным, торжествующим голосом произнёс он, — то о чём столько говогили гавианисты, свегшилось, комггадогеноссэ! Это его величество ДИДЛОДЕНАФИЛ, моё личное новейшее изобретение, кстати уже прошедшее испытания на животных.

— Дидлодена-что? — изумлённо спросил самый младший из Бессмертных, Аль Мамлюк де Бюль-Бюль, — и кто такие эти… как вы сказали… «гавнисты»?

— Заставь полиаморфа Солнцу молиться! Какие ещё к Маабдуху гавнисты! А дидлоденафил, юноша, это волшебное средство, которое заставит ваши старческие железы взлететь как птеродактилей ре-эволюции в чистое небо, из висячих садов Восьмиасамаха, превратив их в остроконечные пики равианизма. Съев эти чудодейственные капсулы, спустя несколько секов ваши генераторы личинок наполнятся секрециями, и вы будете скакать как в молодые годы бесстрашный Беёбарас Калатун-задэ на своём любимом парнокопытном слизне Муарбек-Кериме. Вы будете наполнять секрециями колбы Дженптурских самок, как Айюб Люли продажных желтоюпитерианцев, выдаивая из себя биоматериал непрекращающимся огнём протуберанской ненависти. Мы разобьём псевдоконечности самок, как до-эволюционные биомассы Дворец лунного солнцестояния Аль-Насар в 27-м архипарсеке. Мы наполним колбы биоматериалом, как бездонные кубки юпитерианским вином. Наши железы-пики и вымя секреций будут рвать и метать, бить и колоть, до полного изнеможения клешней ста прекрасных Дженптурианок.

— Мы-мы… А нижние конечности мы сами-то не двинем? — скрипящим старческим голосом прохрипел-передразнил его Убо Ебо, самый осторожный их всех равианистов, — уж больно, батюшка наш, ты раздухарился. Мы ж отродясь эдак-то вот не выделывались, и нам вместе с твоим этим «дидлоденафилом» ведь придётся выпить выжимку листьев морвадола, настойку пилельфана и обложиться спазмаглистиками. Это я уже не говорю про блокаторы, ингибиторы и прочие ингибиуретики. Пожалей ты нас, батюшка!

— На том свете отдохнём, друзья! В последний бой, так сказать! В бой идут одни старики! — он на сек задумался над этой фразой, — а ведь и действительно, в бой идут одни старики!

Ча расхохотался, оглядев своё старперческое воинство насекомых-гигантов малого и большого доения в парусиновых кимоно, мягких тапочках, просветлённых подшёрсточными сединами, а некоторых согнутых в три погибели.

— Нет ребята, ни шагу назад! Отряды ползающих смертников уже зарядили гниломёты! Грудью ляжем на женские амбразуры! Всё пропьём, но чести Летающего флота не опозорим. Готовьтесь расчехлять своих альгамбров, свистать всех на верх!

С этим победоносным возгласом, Ча сорвал со стены древнюю Дженптурскую поющую световую шашку времён императоров Асука-Камакура, вынул её наголо и, воздев над головой, помчался через весь зал, изображая, что скачет на лихом парнокопытном слизняке. Так он и ускакал, оставив в молчаливом недоумении восемь бессмертных равианистов.

— Ох, чувствую, смерть наша близка, граждане мои бессмертные, — качая головой сказал Убо Ебо, — куда мы доскачемся на этом слизняке, ведомо одному Ма Року, да может разве что колдуну Пэр Дуну.

С безысходностью Бессмертные поднялись с ковриков и зашаркали по домам, принимать лекарства и готовить свои дряхлые тела к оргии доения.