Страж неугОМОНный

Алексей Александрович Стопичев, 2023

Боец ОМОНа непостижимым образом попадает в параллельный мир, средневековый и вместе с тем чем-то неуловимо похожий. Там магия, мушкеты, а ещё гмуры, великаны-асилки и магия. С первой же минуты омоновец окунается в водоворот приключений, тем более, что Новеградское царство со всех сторон окружено врагами и недоброжелателями. И ему нужно не только победить самому, но и сражаться за новый дом…

Глава 5. Десятник.

Задумался я совсем ненадолго. Всю жизнь служил, а тут сами предлагают. Где я и зачем — потом разберусь, но с восемнадцати лет хорошо усвоил одно правило — служба пропасть не даст! Накормят, напоят, обуют, оденут. Всё остальное вторично и не так важно. Потому кивнул согласно и сразу спросил:

— Жалованье? Паёк?

Воевода аж закашлялся от моего напора, но ответил степенно:

— У дружинника десять франков в месяц жалованье. У десятника двенадцать. У тебя будет пятнадцать, если будешь обучать стрельбе и борьбе остальных. Мы на довольствии государевом, обоз с жалованьем приходит раз в три месяца. Откуда ты прибыл, и кто ты — спрашивать никто не будет. Сам знаешь, что Государь специальный Указ подписал о том, что в Приграничье за прошлое не спрашивают. Но ежели есть враги-кровники, лучше сразу скажи, чтобы знали, чего ожидать.

Я аж немного растерялся от обилия информации, потому начал с последнего:

— Врагов-кровников нету!

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул воевода, но перечить не стал.

— Учить буду, так что на пятнадцать франков согласен! — говорить, что понятия не имею, сколько это — не стал. Позже разберусь с ценами и прочим. — А жить где?

— В казарме, знамо, — Ястребов махнул рукой на двухэтажное здание, — У нас полная сотня, но десятников всего пятеро, потому два десятка под командование возьмёшь. Сотника тоже нету, потому я и за воеводу, и за сотника.

— И жалованья два? — невинно спросил я, и воевода закашлялся вдруг, выпучил глаза, а после расхохотался оглушительно:

— Ну, Виктор! Я не спрашиваю, откуда ты, и кто тебя борьбе да стрельбе обучал, а ты про жалованье не спрашивай! Меньше знаешь — крепче спишь!

— Да это так, к слову пришлось, — нарочито скромно потупил я глаза.

— Вещи есть? — отхохотавшись спросил воевода.

— Всё, что со мной, вот, в мешке, — пожал я плечами.

Ястребов подозвал немолодого приземистого и хмурого от лба до подбородка мужичка:

— Болдырь, проводи своего десятника на второй этаж, покажи ему крайнюю комнату! Там жить будет! — воевода вновь повернулся ко мне: — Разместишься, и иди сразу ко мне. Документ подпишем, да познакомлю с градоначальником нашим! А завтра уже к службе приступишь!

Остаток дня пролетел в суматохе. Десятники в отличие от дружинников жили отдельно. Рядовые располагались на первом этаже в общей казарме, а младший командный состав наверху. Я осмотрел небольшую комнату с крепкой, приземистой дубовой кроватью и шкафом, сбитом из толстенных досок. Потрогал рукой матрас, который был набит то ли соломой, то ли опилками. Но, всё лучше, чем на голых досках спать. Потом выглянул в окно, присел на стул на мгновение, да потопал к воеводе. Там подписал бумагу о зачислении меня в государеву дружину города Мышинск с назначением мне жалования согласно статусу в пятнадцать франков в месяц.

— А чего у города название такое? — спросил я воеводу, — Не могли назвать Славным? Или Гордым?

— Славный да Гордый есть уже, — Ястребов человеком был весёлым, и посмеивался постоянно: — А тут, когда народ заселился, мышей было — не счесть. Вот и назвали Мышинском.

— И что сейчас с мышами? — осторожно поинтересовался я.

— Сейчас повывели. Кошек навезли, и вообще, — Ястребов задвинул в стол документы, достал оттуда кошель, взвесил в руке и кинул мне, — Тут пятнадцать франков подъёмные. Надобно иметь красный кафтан, оружие и прочее. Про прочее у Болдыря узнаешь, он подробно расскажет. И будет помощником твоим на первое время. Я хотел его в десятники уже от безысходности. Да ни читать, ни писать Болдырь не умеет. Да и сам отказывается, хотя мужик смышлёный и авторитетный.

К здешнему градоначальнику мы шли ровно полминуты, потому как здание ратуши располагалось рядом с казармами. Впрочем, ратуша от казарм и не отличалась сильно. Тоже двухэтажная, бревенчатая. Только в ней не жили, потому всё внутреннее пространство разделено было на кабинеты. В одном из кабинетов на первом этаже располагался и градоначальник — Ростислав Окружный. Дядька высокий, нескладный, худощавый, с небольшими усиками и такой же небольшой бородкой. Встретил нас Окружный даже не в самом кабинете, а в коридоре, но сразу же завёл к себе, усадил и потребовал клерка принести три кружки кваса. А потом требовательно уставился на воеводу.

— Знакомлю тебя с новым десятником, — посмеиваясь в бороду, сказал Ястребов.

— Ростислав Игоревич, — градоначальник встал и коротко кивнул головой.

— Виктор Петрович…Омон, — я тоже встал, кивнул и даже каблуками щёлкнул. У градоначальника глаза расширились, и он к воеводе повернулся:

— Где нашёл?

— А он сам нашёлся, — захохотал воевода. — Шёл, говорит, по лесу, увидел четверых бандитов, которые пасечника с сестрой ограбили. Двоих голыми руками убил, третьего застрелил, а четвёртого полонил и в Мышинск привёз. Я уже всё проверил, бандит в остроге всё подтверждает.

— Голыми руками? — неверяще спросил градоначальник.

— Точно тебе говорю! — продолжал веселиться Ястребов, — Он при мне с Ярёмой боролся. Думал — насмерть зашибёт! И стреляет, как я не умею. Говорит, обучали его особо борьбе, да стрельбе.

Окружный повернулся ко мне и произнёс вежливо:

— Весьма рад знакомству Виктор… Петрович, — Ростислав откашлялся, — Нравы у нас тут простые. Стараемся друг к другу по имени-отчеству, когда наедине, то и по имени можешь называть, если ты не против.

— Да я только за, — я мало что понимал в происходящем, и почему вдруг градоначальник чуть ли не лебезит передо мной, тоже понять не мог. Впрочем, воевода быстро объяснил:

— Что, Ростислав Игоревич, тоже думаешь, что не из простых господин Омон? Вот мне такая же мысль закралась, но кроме десятника должности предложить ему нечего. Да и на службу глянуть надо! Виктор Петрович согласился ребят наших тренировать борьбе да стрельбе. А то после последнего нашествия, сам знаешь, из сотни два десятка остались. Остальных собрали — слёзы, а не бойцы! Так я жалованье ему положил пятнадцать франков. Надо б завизировать!

— Конечно! — закивал градоначальник, — О чём речь? Давай документ!

Воевода протянул Окружному договор, а тот достал печать, макнул её и оттиснул на бумаге. Тут же песочком посыпал, сдул аккуратно и протянул назад воеводе. Я понял, что официальное зачисление в дружину состоялось, о чём воевода тут же громогласно объявил. А потом я пошёл с Болдырем на рынок, который был сразу за площадью, то есть, опять по месту. И тут впервые увидел гмура. Он вывернул из-за угла, и вначале я подумал, что это просто лилипут. Бородатый и щекастый. Но следом за ним вышли ещё трое, такие же вальяжные, напыщенные, в камзолах, украшенных яркими блёстками. Впрочем, с Болдырем они поздоровались довольно открыто и даже дружелюбно. Даже поинтересовались, кто я. Когда узнали, что новый десятник, тут же принялись представляться.

— Валет, — протянул крепкую жилистую руку самый нарядный из гмуров, тоже бородатый, розовощёкий.

— Пик! — протянул руку и второй, совсем безусый, с мясистым носом и тонкими губами.

— Ковыль! — третий, самый низкий, но самый широкий из всех, тоже поручкался.

Я тоже представился, и, наконец, пошёл всё же на местный рынок. Болдырь озвучил список вещей: котелок, фляга, вещмешок, сапоги, красный кафтан. Продукты выдавались дружинникам в казарме, но ежели кто хотел кушать своё — тоже не возбранялось. Я подошёл к первому же торговцу флягами и ткнул в одну из них — алюминиевую по виду, и достаточно крепкую:

— Сколько?

— Три десима, — искренне глядя в глаза ответил торговец. Вот только подошедший Болдырь даже охнул, услышав такую цену и заорал:

— Да ты с ума сошёл, Игнашка? Совести у тебя нету, или крест куда дел? Ты какую цену десятнику ломишь?

Торговец аж взбледнул малость и сказал тут же:

— Прощения прошу, ваше благородие! Думал, что залётный торговец какой, больно у вас одёжка необычная! Для своих — половину десима! И ежели что нужно ещё — не стесняйтесь, продам по самой низкой цене!